Глава 8
На следующий день мама Бетель превратилась в оцепеневшую.
Случилось это так: Бетель проснулась утром с первыми лучами солнца, умылась и направилась на кухню, где обычно в это время мама уже готовила завтрак.
Но кухня пустовала.
Бетель позвала маму и, не дождавшись ответа, с нарастающим чувством тревоги и страха зашла в спальню мамы.
– Мама? – еще раз позвала Бетель, осторожно приближаясь к кровати, на которой лежала мама.
Она никак не отреагировала на голос дочери. Бетель подошла ближе и дотронулась рукой до холодной ладони мамы – снова никакой реакции. Бетель как следует потрясла маму за руку, и лишь тогда она открыла глаза – так медленно, будто простое движение век отнимало у нее все силы.
Мама смотрела перед собой невидящим взором. Бетель, сдерживая слезы, снова ее позвала. Мама перевела на дочку взгляд, но он был настолько мутным, что Бетель поняла: мама едва ли ее видит.
– Мам, ты хотя бы слышишь меня?
Мама ничего не ответила, продолжая стеклянным взглядом смотреть куда-то мимо дочери.
Бетель пришла в ужас. Осознание новой реальности окатило ее, словно поток холодной воды: ее любимая мама окончательно превратилась в оцепеневшую!
Но как же так получилось?!
Бетель не могла этого понять, ведь всю жизнь взрослые, в том числе сама мама, объясняли ей, что оцепеневшими становятся те люди, которые не верили в Вечного Владыку Кравена и не соблюдали его законы. Но Бетель лучше других знала, что ее мама искренне придерживалась всех правил, придуманных Вечным Владыкой: она исправно каждый день посещала проповеди в Церкви, внимательно слушала Праведника Ормальда и неоднократно напоминала Бетель об основных законах Истинной Веры.
Так почему же мама превратилась в оцепеневшую? Разве это справедливо?
Размышляя об этом, Бетель весь день просидела у кровати мамы. Она приносила ей воду и помогала пить маленькими глотками. От еды мама отказывалась. Она просто лежала в постели – большую часть времени с закрытыми глазами, но иногда она их открывала и пустым, лишенным какой-либо мысли взглядом смотрела в потрескавшийся потолок.
Когда за окном стемнело, и наступил вечер, в дом без стука вошли двое Стражников. Среди них Бетель узнала амбала с рыжей шевелюрой и обветренным лицом – Стражник Конрад, с которым она разговаривала у ворот гарнизона два дня назад.
– Я же говорил тебе, Вигго, что наша прачка превратится в оцепеневшую, – с мерзкой ухмылкой сказал Конрад своему напарнику. – Я еще неделю назад заметил, что она еле ходит, и все ждал, когда же она свалится с ног.
Второй Стражник, которого Конрад назвал Вигго, был ниже ростом и чуть постарше; на его лице с неопрятными, торчавшими в стороны черными усами, играла хищная улыбка, а заплывшие глазки словно ощупывали Бетель.
– Это же девчонка, которая развозит нам воду из родника, – сказал Вигго, подходя ближе.
Бетель испугалась: мышцы ног напряглись, живот свело противной судорогой, а ладони вспотели. Но она постаралась собраться и не выдать испуга – прежде всего потому, что теперь на всем белом свете не осталось человека, который мог бы ее защитить.
– Зачем вы пришли? – громко спросила Бетель, пытаясь скрыть дрожь в голосе.
– Как будто ты не знаешь. – Конрад отодвинул в сторону сопротивляющуюся Бетель и приблизился к кровати, на которой лежала мама. – Прачка превратилась в оцепеневшую, а это значит, что мы должны ее забрать.
– Куда вы ее увезете? – сдерживая слезы, спросила Бетель, когда Стражники, ухватившись за края простыни, вынесли маму на темную улицу.
– О ней позаботятся, – оскалился Вигго.
Бетель наблюдала, как Стражники укладывают в черную карету маму, завернутую в простынь. У нее не укладывалось в голове, что сейчас, в эту минуту, она видит маму в последний раз.
Бетель в отчаянии подбежала к задним дверям кареты и собиралась в нее забраться, но Конрад грубо ее оттолкнул.
– Ну-ка прочь! – гаркнул он. – Теперь о прачке позаботятся другие люди.
– Кто?! – выкрикнула Бетель, сжав кулаки. – Кто позаботится о моей маме?!
– Ты не у нас про это спрашивай, – огрызнулся Вигго. – Наше дело простое: мы отвозим оцепеневших в ближайший гарнизон, а оттуда их забирают в специальные лечебницы.
– В какой лечебнице будет моя мама? Где мне ее найти?
Вместо ответа Стражники молча запрыгнули на козлы кареты. Вигго ударил хлыстом четверку лошадей, и те с недовольным ржанием поскакали по пыльной дороге, которая петляла по деревне, а дальше вела через лес к гарнизону.
Бетель бежала за каретой в тщетной надежде, что каким-то чудесным образом мама вдруг вернется из оцепенения, спрыгнет с повозки и обнимет дочь. Но этого не произошло: лошади ускорили бег, и вскоре карета скрылась в ночи за поворотом, оставив Бетель наедине с ее горем.
«Что будет с мамой?» – думала Бетель, возвращаясь домой на трясущихся ногах. Она обхватила себя руками, стараясь унять дрожь, хотя летний вечер еще наполняло тепло угасавшего солнца.
«И что теперь будет со мной?»
Глава 9
По пути обратно домой Бетель была так сильно поглощена мыслями и переживаниями, что даже не заметила, как очутилась на площади со статуей Вечного Владыки Кравена. Позади него высилась Церковь, которая на фоне ночного неба напоминала скорее громадную скалу, чем творение рук человека.
Бетель торопливо прошла мимо входа в Церковь, как вдруг услышала за спиной знакомый голос:
– Нам нужно поговорить, Бетельгейзе.
Она остановилась и обернулась: на пороге Церкви стоял Праведник Ормальд.
– Я буду рад тебе помочь. – Он жестом пригласил ее пройти внутрь. – Не стой на улице.
Бетель чувствовала опустошение: теперь ей было все равно, где провести эту ночь. Она покорно прошла вслед за Праведником Ормальдом в Церковь, освещенную тусклым сиянием свечей. Бетель села на скамью в первом ряду, повинуясь властному взгляду Ормальда. Он устроился рядом, расплывшись в благодушной улыбке.
– Стражники Порядка сообщили мне, что твоя мама превратилась в оцепеневшую, – сказал он. – Я хочу поговорить с тобой об этом, а также о том, какое прекрасное и безопасное будущее ждет тебя впереди.
– Стражники сказали, что мою маму отвезут в лечебницу…
Бетель не успела закончить фразу: Праведник Ормальд остановил ее жестом руки и продолжил сладким, убаюкивающим голосом:
– Совершенно верно, Бетельгейзе. По мудрому распоряжению Вечного Владыки Кравена, всех людей, которые превратились в оцепеневших, Стражники Порядка отвозят в специальные лечебницы, где о них тщательно заботятся и помогают достойно жить в оцепенении.
– То есть, мама еще может выздороветь? – Бетель почувствовала, как чаще забилось ее сердце от слабой надежды, которую она по наивности уловила в словах Праведника.
– К сожалению, это невозможно. – Лицо Ормальда сделалось постным, и он отвел взгляд. – Лекарство от оцепенения еще не изобретено, поэтому для таких людей предусмотрена забота, которую они получают в специальных лечебницах, созданных по мудрому указанию Вечного Владыки Кравена.
– А мне можно навещать маму в лечебнице? – Бетель не хотела сдаваться и цеплялась за последнюю соломинку в отчаянной надежде, что когда-нибудь она еще сможет увидеть маму.
Праведник Ормальд покачал головой:
– Вечный Владыка Кравен запрещает посещать оцепеневших. Это вредит как им самим, так и их родственникам, которые вынуждены вновь теребить в душе зажившие раны. Ты должна понять, Бетельгейзе, что те эмоции, которые мы испытываем при встрече с близкими людьми, являются слишком сильными, а это значит, что они вредят нашему душевному спокойствию. Разве ты не помнишь, о чем я говорил на проповедях?
– Помню. – Бетель, понуро опустив голову, процитировала один из постулатов Истинной Веры, который сотни раз слышала на проповедях в Церкви: – Равнодушие дарит яркость чувств.
– Абсолютно верно, дитя мое. – Праведник Ормальд дотронулся до плеча Бетель, и она ощутила, какой холодной и безжизненной была его ладонь. – Что же касается тебя, Бетельгейзе, то скоро за тобой придут Стражники и определят тебя в Приют Заботы. Это прекрасное место, где ты будешь жить с другими сиротами. – Он убрал руку с плеча Бетель и растянул узкие губы в улыбке – такой же холодной, как и его прикосновение. – Кто знает, Бетельгейзе, может быть, после обучения в Приюте Заботе тебе захочется стать таким же Праведником, как я, чтобы наставлять на путь истинный тех, кто заблудился во мраке душевных терзаний.
Он вдруг рассмеялся, и Бетель с удивлением поняла, что впервые в жизни слышит его смех – скрипучий и резкий, словно звук, с которым открывается дверь на ржавых петлях.
– Если я буду жить в Приюте, то что будет с моим домом?
– Ты слишком много беспокоишься, Бетельгейзе. – Праведник Ормальд сложил руки на животе и с укоризной посмотрел на Бетель. – В твоем доме поселятся Стражники Порядка: именно так в Стране Благоденствия поступают с жилищем тех, кто превратился в оцепеневших. Стражники должны охранять покой жителей Страны, но для этого им самим нужна крыша над головой. Вечный Владыка Кравен справедливым образом распределяет все блага между жителями нашей Страны, и в этом я с ним полностью согласен.
Ормальд пытливо посмотрел на Бетель, словно пытаясь узнать ее мысли. Она опустила голову, сдерживая вновь накатившие слезы. Проглотив комок в горле, который все это время мешал ей говорить, Бетель тихо сказала:
– Мне до сих пор не верится, что мама превратилась в оцепеневшую. Она ведь так строго прислушивалась к заветам Вечного Владыки Кравена и соблюдала все требования Истинной Веры.
Праведник Ормальд вздохнул с сочувственным видом, который показался Бетель слишком вычурным, словно мужчина натужно пытался изобразить искреннее сострадание. Но был ли он на него способен?
– Бетельгейзе, как я уже сказал, ты слишком много тревожишься о вещах, о которых в твоем возрасте вообще не стоит думать. – Он на мгновение замолчал, а затем, улыбнувшись своим мыслям, добавил: – Впрочем, как и в любом другом возрасте. Твоя задача – просто смириться с тем, что произошло.
– Смирение обеспечивает свободу действий, – поникшим голосом процитировала Бетель один из постулатов Истинной Веры, который часто слышала на проповедях.
– Верно, дитя мое. – Праведник Ормальд снисходительно похлопал ее по плечу, а затем направил к выходу, давая понять, что ее пребывание в Церкви затянулось. – Тебе пора вернуться домой и ждать, когда за тобой придут Стражники. Они отвезут тебя в Приют Заботы. Там ты обретешь смирение и покой, столь важные в жизни каждого праведного жителя Страны Благоденствия. Все, что от тебя сейчас требуется, дорогая моя Бетельгейзе, – это просто верить в Вечного Владыку Кравена.
– Как верила моя мама? – не удержалась Бетель.
Она обернулась на пороге и впервые за время разговора смело взглянула в глаза Праведнику. В лунном свете его глаза приобрели металлический блеск, от которого по спине Бетель побежали мурашки, а ладони похолодели, словно она окунула их в чан с ледяной водой.
– Бетельгейзе, не забывай о кое-чем важном, – бесцветным голосом медленно проговорил Праведник Ормальд. – Только благодаря покорности, праведности и скромности жители Страны Благоденствия живут счастливо и беззаботно под мудрым и справедливым руководством Вечного Владыки Кравена. И если не соблюдать постулаты Истинной Веры, то великая гармония, дарующая нам процветание, будет разрушена. И тогда монстры, сдерживаемые Стеной Безопасности, прорвутся из внешнего мира и уничтожат всех нас, в том числе тебя и твою замечательную маму. Ты этого хочешь, Бетельгейзе? Ты хочешь, чтобы стабильность была нарушена, и в нашей стране вновь воцарил хаос?
Он впился взглядом в Бетель, и она почувствовала, как немеют ноги. Больше она здесь находиться не могла.
– Я просто хочу, чтобы моя мама снова стала здоровой, – тихо сказала Бетель.
Она развернулась и направилась по площади домой, пройдя мимо массивной статуи Вечного Владыки Кравена: в сгущавшихся сумерках она казалась вершиной восставшей из-под земли скалы – черной, холодной, неприступной.
Понуро опустив голову, Бетель брела по опустевшим улочкам деревни, пока, наконец, не оказалась возле своего дома.
На лужайке позади дома пасся Арчи. Он как обычно со скучающим видом жевал траву. Бетель погладила коня по гриве.
– Вот мы и остались одни, Арчи, – проговорила она, не сдерживая слез, которые катились по щекам и, соленые, обжигали пересохшие губы. – Воркун улетел, а маму забрали Стражники. Скоро придут и за мной. Кто теперь о тебе позаботится, милый Арчи?
Конь в ответ шумно вздохнул и, взглянув на Бетель черными, словно смола, глазами, уткнулся мокрыми губами в ладони хозяйки. Бетель сквозь слезы рассмеялась и поцеловала любимого коня в холку.
– Обещай мне, что найдешь себе лужайку получше, когда меня заберут.
Бетель вернулась в дом и прошла в комнату мамы. Не раздеваясь, она легла на кровать и обняла подушку, еще сохранявшую запах маминых волос, которые та мыла в лавандовом отваре.
Вскоре Бетель заснула. Ей снова снился фантастической красоты город, раскинувшийся на берегу изумрудного моря под светом яркого солнца. Бетель летала над сверкающими крышами домов, как вдруг сказочный город заволокло густым серым туманом, а с небес, затянутых свинцовыми тучами, крупными хлопьями посыпал пепел, покрывая собой улицы и дома.
Больше Бетель ничего не помнила.
Глава 10
Она проснулась от звука, раздавшегося из кухни: похоже, что там скрипнула дверь, которая вела на задний двор.
С тяжелой после сна головой Бетель поднялась с кровати, поставив ноги, обутые в башмаки, на старые рассохшиеся половицы. Молясь о том, чтобы они не скрипели, Бетель осторожно прокралась ко входу на кухню.
Внутри никого не обнаружилось, лишь только занавески чуть шевелились на окне – должно быть, от сквозняка, вечно гулявшего по старому дому. Бетель подошла к двери, которая вела на задний дверь, и, подергав за ручку, обнаружила, что дверь была открыта. От страха у Бетель пересохло во рту: она понятия не имела, как ей стоит теперь поступить, если кто-то действительно прокрался в дом.
Она не придумала ничего лучше, как вернуться в комнату мамы, и спрятаться там, где она чувствовала себя хоть в небольшой безопасности.
Стараясь не шуметь, она осторожно прокралась обратно в мамину комнату – и замерла от ужаса на пороге: на кровати сидел мужчина. Его темный силуэт четко выделялся на фоне лунного света, который проникал в комнату из окна, расположенного за спиной незнакомца. Заметив Бетель на пороге комнаты, мужчина сказал мягким голосом:
– Не бойся, Бетельгейзе. Я не причиню тебе вреда.
Он поднялся с кровати и вышел на середину помещения. Теперь, когда лунный свет падал на мужчину с боку, Бетель смогла получше его рассмотреть. Одет он был в простую и явно поношенную одежду с заплатками в разных местах, и выглядел лет на сорок. Бетель отметила заросшее щетиной усталое лицо, ясные глаза, внимательно наблюдавшее за ней, и прямые светлые волосы, которые в лунном свете казались серебряными.
– Кто вы такой? – сдавленным голосом спросила Бетель, стараясь не выдать своего страха.
– Можешь называть меня Морганом, – представился незнакомец, а затем, замолчав на несколько мгновений, добавил с доброй улыбкой: – Я – твой дядя, Бетельгейзе. Брат твоего отца.
Бетель от удивления часто заморгала.
– Мама никогда не говорила мне, что у меня есть дядя, – растерянно сказала она. – Кажется, у нас вообще нет родственников.
Лицо Моргана, и без того не особо счастливое, приняло печальное выражение:
– Твоя мама о многом тебе не рассказывала, но не по своей вине. – Он взглянул на пустующую кровать. – Я вижу, что ты осталась одна дома. Где твоя мама, Бетельгейзе?
Бетель подавила всхлип, который предательски чуть было не вырвался наружу, и поникшим голосом проговорила:
– Она превратилась в оцепеневшую. Ее забрали Стражники Порядка, чтобы отвезти в лечебницу.
Морган вздохнул и покачал головой. Бетель отметила, что, в отличие от притворного сочувствия Праведника Ормальда, ее дядя выглядел по-настоящему расстроенным.
– Я так и думал.
Пока Бетель размышляла о том, насколько она может доверять человеку, который назвал себя ее дядей, Морган засунул руку в карман потертой курки и достал оттуда скомканные листы бумаги. Когда он протянул их Бетель, она заметила странные шрамы на его руке.
– Ты узнаешь это? – спросил Морган, когда Бетель взяла листы бумаги.
Она развернула их, сразу же увидев свой почерк, которым были записаны ее сны.
– Это листы из моей тетрадки. – Бетель сглотнула ком в горле, ощущая легкую дрожь в руках. – Моя мама вырвала их и сложила в мешочек, который привязала к лапке нашего голубя, Воркуна. Позавчера мама отпустила его на волю.
Бетель взглянула на Моргана, ожидая от него разъяснений насчет того, как вырванные из ее тетрадки листы оказались у него.
– Не переживай, с Воркуном все нормально: сейчас он отдыхает в родном лесу, – с теплой улыбкой заверил Морган. – Послание, которое он доставил от твоей мамы, предназначалось твоему отцу, Бетельгейзе. Но, к сожалению, он давно умер, и эту весточку получил я, твой дядя.
– Где же вы были раньше? – вдруг вырвалось у Бетель. В этот момент ее одолевали разные чувства: настороженность, любопытство и обида.
Плечи Моргана опустились, и голова его тоже поникла.
– Мне жаль, что все это время ты не знала о моем существовании, Бетельгейзе, и я никак не помогал тебе и твоей маме. – Он сделал шаг ближе. – Но у меня были на это особые причины, и я пришел, чтобы рассказать о них. – Он замолчал, а затем окончательно поразил Бетель, когда вдруг взглянул на нее взглядом, полным надежды, и дрожащим голосом добавил: – А еще я пришел, чтобы попросить у тебя помощи, потому что только ты можешь спасти этот мир.
Глава 11
Они устроились на кухне: Бетель сидела за столом, напротив нее – Морган. Холодный лунный свет струился из окна, пока они разговаривали, придавая комнате потусторонний вид. На столе перед Морганом дымилась жестяная чашка с чаем, которую налила ему Бетель. Она снова заметила странные шрамы на тыльной стороне ладоней Моргана, но посчитала неуместным расспрашивать о них сейчас.
– История, которую я тебе расскажу, будет длинной и поначалу покажется слишком невероятной, но ты должна меня внимательно выслушать, потому что от этого зависит не только твое будущее, но и будущее всего мира, – начал свой рассказ Морган. – Постепенно ты поймешь, почему я появился в твоей жизни только сейчас.
Бетель внимательно слушала дядю, стараясь его не перебивать, хотя она понятия не имела, почему он решил, что именно она способна спасти этот мир. И главное – от чего его спасать? Насколько она знала из рассказов мамы и Праведника Ормальда, основная угроза жителям Страны Благоденствия исходила от полчищ жутких чудовищ из внешнего мира, но от них надежно защищала Стена Безопасности и многочисленная армия Стражников Порядка.
В любом случае, спокойствие и уверенность Моргана внушали доверие, поэтому Бетель решила, что будет лучше просто выслушать его до конца и лишь затем задать вопросы.
Морган тем временем продолжал:
– Много-много лет назад (никто уже точно не помнит, сколько времени прошло) на территории, которая теперь называется Страной Благоденствия, но раньше носила совсем другое название, пришел к власти могущественный чародей по имени Кравен. Он быстро добился уважения, любви и признания среди населения благодаря тому, что остановил кровопролитную войну, в которую в те времена были втянуты жители наших земель. Затем последовал период восстановления и надежды на светлое будущее. Территория правления Кравена стала называться Страной Благоденствия. Но эпоха истинного процветания продлилась недолго: Кравен, желая править вечно, построил вокруг Страны высокую каменную стену, оградив жителей от остального мира. Он опасался, что из других земель в его Страну могли проникнуть идеи свободы и всеобщего равенства. Он считал их опасными для своей власти. Поэтому Кравен провозгласил, что за Стеной обитают вовсе не люди, а опасные чудовища, желающие уничтожить жителей Страны Благоденствия.
– Но как он смог в этом всех убедить? – Бетель не выдержала и все-таки перебила рассказ Моргана.
– Очень просто, – с печальным видом ответил Морган. – Кравен был не просто чародеем, а самым темным и опасным из них – колдуном-морокуном. Благодаря древним знаниям чернокнижников и своим мощным способностям к темному колдовству, Кравен нашел способ, как одурачить жителей Страны. Он создал Пепельное Царство – особый вымышленный мир, в который люди попадают во время дремы или снов.
Бетель ощутила, как по ее телу пробежали мурашки, а волосы на затылке приподнялись: она вспомнила тот странный, окутанный серым туманом пепельный мир, в котором оказывалась на короткое время во время дремы на проповедях в Церкви или же в своих снах.
Заметив замешательство Бетель, Морган догадался:
– Ты уже наверняка попадала в Пепельное Царство.
Бетель кивнула и задумчиво сказала:
– Я не могу понять, что оно из себя представляет? Этот мир вроде бы похож на обычный сон, но в нем я ощущаю себя совсем по-другому. Как будто мне одновременно страшно, но при этом безразлично за свою судьбу.
– Ты очень точно описала свои ощущения, Бетельгейзе. – Морган отпил чай и, поставив кружку на стол, продолжил рассказ: – По сути, Пепельное Царство представляет собой всеобщий морок, которым окутано сознание каждого жителя Страны, посещающего проповеди в Церкви, как велит Истинная Вера и приказы Кравена.
– Я начала ходить в Церковь вместе с мамой, когда мне было лет пять, – вспомнила Бетель. – А некоторые дети посещали проповеди еще раньше.
– Теперь ты понимаешь, как устроена система, – подтвердил Морган. – Дети видят цветные яркие сны, в которых оказываются в других фантастических мирах. Они могут летать во снах и делать там все, что им захочется. Но постепенно благодаря проповедям Праведников в сны детей проникает морок. Он окутывает сознание, словно сотканный из густой ваты туман, из которого потом проступает ужасающее Пепельное Царство – чудовищный мир, рожденный колдовством Кравена. Спустя время дети становятся взрослыми, а всеобщий морок Пепельного Царства окончательно заменяет им обычные сны.
– Но почему мама и другие взрослые ничего не рассказывали мне про Пепельное Царство?
– Потому что коварство и сила колдовства Кравена заключается в том, что люди, пребывая во время сна или дремы в Пепельном Царстве, не помнят об этом, – ответил Морган. – Для них все воспоминания о нахождении в Пепельном Царстве ограничиваются погружением в расслабленное состояние. Они становятся полностью безразличными к тому, что видят и испытывают в Пепельном Царстве, и на реальный мир им тоже наплевать. – Морган покачал головой, горько усмехнувшись. – А ведь в реальном мире происходит много чего несправедливого, Бетельгейзе. Стражники Порядка и Праведники обкрадывают и без того нищее население. Все наше существование сводится к тому, чтобы обеспечивать беззаботную жизнь Стражников и Праведников. Разве это справедливо? – Морган развел руками. – Но куда более страшные вещи происходят в Пепельном Царстве. Все мечты, цели и надежды людей постепенно превращаются в пепел, из которого рождаются жуткие опасные чудовища. – Морган на мгновение замолчал, словно обдумывая, стоит ли ему дальше вываливать на Бетель такие объемы информации, но, отметив ее заинтересованный вид, он продолжил: – А еще в Пепельном Царстве обитают кадаверы.
– Кто это? – Бетель впервые слышала такое странное и пугающее слово.
– Кадаверы – это уродливые воплощения Стражников и Праведников в Пепельном Царстве, – ответил Морган. – Кадаверы обеспечивают то, ради чего Кравен создал Пепельное Царство.
Бетель напряглась, ожидая продолжения рассказа: похоже, Морган постепенно подбирался к самому главному. За окном в свои права медленно вступал рассвет, раскрасив небо в розовые цвета.
– Погружая людей в Пепельное Царство, Кравен высасывает из них жизненную энергию, тем самым обеспечивая себе долгую жизнь, – продолжил Морган.
– Вот, как он стал Вечным Владыкой! – догадалась Бетель, которой с детства не давал покоя вопрос, почему Кравен живет так долго и не умирает.
Морган кивнул:
– Он питается жизненной энергией, которую получает из людей в Пепельном Царстве, насылая на них морок. Кравену помогают его верные холуи – Праведники и Стражники, которые в Пепельном Царстве воплощаются в виде кадаверов. Как и Кравен, кадаверы высасывают из людей, находящихся в Пепельном Царстве, жизненную энергию и обеспечивают ею Стражников и Праведников в реальном мире.
– Теперь понятно, почему они всегда такие довольные, – стиснув кулаки, проговорила Бетель, вспомнив сытые морды Праведника Ормальда и Стражников Порядка, которые охраняли Стену и постоянно наведывались в деревню.
– Но и это еще не все. – Морган сцепил ладони в замок и положил их перед собой на стол. – Находясь в Пепельном Царстве в обличье кадаверов, Стражники и Праведники могут общаться там с Кравеном. В отличие от большинства других людей, они обучены оставаться в сознании в Пепельном Царстве.
– Именно так Праведник Ормальд всякий раз узнавал волю Кравена, – догадалась Бетель. – Получается, остальные жители Страны даже наяву пребывают словно во сне?
– Верно. – Морган кивнул и прищурил глаза, когда на его лицо упали первые лучи восходящего солнца. – Все жители Страны, за редким исключением, находятся в постоянном мороке, сила которого подпитывается каждый раз, когда они слушают проповеди Праведников. В детстве жители Страны видели другие сны – яркие и волшебные. Они умели мечтать и строили планы. Почти у каждого в детстве были таланты и устремления. Но постепенно, взрослея и все чаще оказываясь в Пепельном Царстве под воздействием проповедей, жители Страны забыли, что когда-то давно могли видеть яркие сны. Они забыли о том, что у них были таланты, мечты и цели.
– Кравен боится людей, умеющих мечтать. – Бетель ощутила, как похолодели ее руки от осознания этой чудовищной истины. – И он боится людей, у которых есть таланты.
Лицо Моргана вдруг сделалось каменным: казалось, что мысль, которую Бетель произнесла вслух, причиняла ему физическую боль.
– Поэтому сны всех людей представляют собой один бесконечный общий морок – Пепельное Царство, которым управляет Вечный Владыка Кравен.
Бетель внезапно поразила еще одна догадка, от которой сердце застучало так шумно, что даже Морган, сидевший напротив за столом, наверняка услышал его тревожное биение.
– Значит, если в Пепельном Царстве Кравен высасывает жизненную энергию из людей, то в реальном мире они постепенно превращаются в оцепеневших! – чуть ли не выкрикнула Бетель: теперь она поняла, какая ужасная беда на самом деле случилась с ее мамой!
Морган взглянул на Бетель сочувственным взглядом и тихо проговорил:
– В Пепельном Царстве, куда твоя мама попадала во время снов и дремы, Кравен и кадаверы постепенно высосали из нее всю жизненную силу. Точно так же они поступают со всеми остальными. Вначале человек становится апатичным. Реальный мир теряет былые краски и день ото дня медленно блекнет. Затем зрение пропадает полностью, как и другие чувства: обоняние, слух, осязание – все они постепенно исчезают. Потом наступает последняя стадия: паралич. Человек, из которого Кравен и его кадаверы в Пепельном Царстве высосали всю жизненную энергию, в реальном мире превращается в оцепеневшего.
Последние слова, произнесенные Морганом, словно повисли в утренней тишине, и Бетель пришлось резко тряхнуть головой, чтобы хоть на мгновение сбросить охвативший ее ужас: она представить себе не могла истинную причину маминого недуга. Собравшись с мыслями, Бетель сказала:
– В последнее время я сама все чаще оказываюсь в Пепельном Царстве, особенно во время проповедей в Церкви. Это началось несколько месяцев назад.
– Именно так все и происходит. – Морган дотронулся до вырванных из тетрадки листов, лежавших здесь же на столе. – Правда, насколько я понял из твоих записей в этом дневнике, ты все еще видишь яркие сны, а это очень необычно.
– Почему? – насторожилась Бетель.
– Из-за постоянного воздействия проповедей подростки в твоем возрасте уже не способны видеть яркие сны. Морок Пепельного Царства полностью овладевает ими, и они забывают, что когда-то могли мечтать и видеть сказочные сны. Постепенно Пепельное Царство поработит и тебя, Бетельгейзе, но пока что ты еще можешь сопротивляться его пагубному воздействию. – Морган замолчал, словно вспоминая о чем-то, а затем продолжил с грустной улыбкой на потемневшем лице: – В молодости я тоже мог сопротивляться Пепельном Царству, но с тех пор там не был, иначе Кравен и кадаверы давно бы превратили меня в оцепеневшего, высосав из меня жизненную энергию.
– Значит, вы не спите? – удивилась Бетель: она поняла, почему у Моргана был такой измученный вид.
Он молча закатал рукава куртки и показал Бетель свои руки. Теперь она смогла в полной мере рассмотреть многочисленные шрамы: большая их часть уже давно затянулась, но некоторые казались совсем свежими.
– Я наношу себе эти раны, чтобы не уснуть и не оказаться в Пепельном Царстве, – объяснил он. – Боль – лучший способ сохранить бодрствование. Правда, иногда мне все же приходится немного отдохнуть. – Морган достал из кармана куртки фляжку и показал ее Бетель. – В таких случаях я пью особый отвар из хмельных трав. Он помогает забыться коротким черным сном на несколько часов. – Морган с сожалением на лице взглянул на фляжку. – Но из-за этого отвара я потерял способность видеть яркие сны. Путь в Пепельное Царство для меня тоже закрыт: стоит мне там оказаться, как все мои жизненные силы будут высосаны кадаверами и Кравеном.
– Морган, ты сказал, что воздействию Пепельного Царства подвержена большая часть жителей Страны. Но ведь это значит, что есть и те, кто способен ему сопротивляться, как это делаешь ты.
Бетель пристально посмотрела на дядю, ожидая от него ответа. Он улыбнулся, явно довольный тем, что племянница задала ему этот вопрос.
– Ты вся в отца, Бетельгейзе: такая же сообразительная и пытливая, – сказал он. – Ты права: таких, как я, осталось немного. Мы называем себя Пробудившимися, и я возглавляю последний оставшийся в живых отряд: все остальные были уничтожены Стражниками. Наша цель – избавить Страну от Вечного Владыки Кравена. Но это невозможно сделать, поскольку в реальном мире чертог Вечного Владыки Кравена надежно охраняется армией Стражников Порядка: они не подпустят никого к месту его обитания.
Бетель нахмурила лоб:
– Мама говорила, что никто точно не знает, где расположен чертог Кравена.
Морган кивнул:
– Армия Стражников надежно охраняет множество мест по всей Стране, где мог бы находиться Кравен, но в каком из них он прячется на самом деле – никому не известно. Но недавно благодаря информации одного человека моему отряду Пробудившихся удалось узнать, что чертог Кравена расположен среди дремучих лесов на севере Страны.