Хельрам. Пробуждение магии смерти

Введение

Давным-давно во времена сотворения жизни, было создано то, что должно было ее заканчивать – смерть. Ее предназначение было простым, но в то же время неимоверно важным, ведь каждое живое существо должно было погибнуть в конце своего пути.

Но в момент появления смерти появились и те, кто сумел обмануть саму природу бытия – некроманты. Никто не знает причин их появления, и никому не известны их мотивы. Они появлялись словно из ниоткуда и так же бесследно пропадали. Но каждое их появление в мире живых знаменовало лишь одно – очередную попытку уничтожить всё живое в пределах видимого мира.

Народы в прошлом не раз сталкивались с этой безумной напастью, и каждый раз им все же удавалось отразить очередную атаку бессмертных, принеся колоссальную жертву. Разрушенные города и проклятые земли нуждались в постоянном очищении, но по какой-то причине однажды все это прекратилось. Орды нежити пали под натиском никому не известной силы, а их предводители, как их называли на древних языках «некро», просто исчезли, и уже несколько тысяч лет, их вид не беспокоил живых.

Всё постепенно вернулось к мирной жизни, и тысячелетние времена процветания породили большое количество разнообразных густонаселенных королевств.

Но времена благоденствия проходят, и грозовые тучи очередной могильной напасти постепенно сгущаются над границами видимого мира…

Глава 1. Сага «О, мой ярл»

«Мальчик и яблоки»

«Сонные горы взывают ко мне,

Я без конца в этом мире страдаю.

Что же скрывают те дали во тьме?

Я ненадолго во льдах увядаю.

Скован во снах, но сознанье живёт.

Я не способен вести за собой,

Тех, кого я воскресил. Не умрёт,

Тот, чей нарушил я вечный покой».

Я вышел из дремучих лесов к большому озеру, возле которого расположилась до мерзости уютная человеческая деревушка. Все было как всегда и никак иначе: темнота только наступила, но люди еще не успели улечься спать. Я бы попытался вдохнуть, чтобы представить, что ощущает человек, но я не дышал уже тысячу лет и все что я мог ощутить, это лишь слабое дуновение прохладного осеннего ветра…

Чем ближе я подбирался к их жилищам, тем отчетливее моего слуха достигали непонятные для меня вопли, и лишь потом я узнал, что это был звук человеческого смеха. Ох, как он противен мне, но торопиться было некуда.

Возле таких поселений всегда есть кладбища, как правило, люди располагают их возле леса, где много вековых деревьев, но здесь мое чутье меня подвело… Я не учуял мертвецов… Их словно совсем не было рядом, и это пробудило во мне дополнительный интерес к этому месту.

Подрываемый собственным любопытством, я приблизился слишком близко, от чего мирно сопевший во дворе дома пёс, учуяв опасность, проснулся, и тут же громко залаял в мою сторону, что было совсем некстати…

«АМАРАК!» стоило мне лишь шепнуть в сторону этого проклятого существа, как оно скрючилось, и жалобно завизжав, упало с побелевшими глазами на землю, возле своей будки. Жадно глотая воздух, пёс попытался бежать, лежа на боку, но все было тщетно. Мне оставалось лишь подойти поближе и на его последнем издыхании, наклонившись сделать глубокий вдох, чтобы подпитать свои иссякшие силы… Ох, как приятна смерть… Конечно, не жизненная сила человеческого дитя, но все же… Я так давно голодаю и уже тысячу лет я не питался душами умерших…

Несколько секунд я простоял, задрав голову, поглаживая своими иссохшими руками еще теплую шкуру свежей жертвы. Мои пальцы утопали в еще густой шерсти, а душа, которая послужила славной пищей, была столь сладка после многовекового голода, что даже столь низшее создание способно принести столько удовольствия. Я думал, что это хоть немного утолит мой голод, но я чувствовал ноты безумного желания ЕСТЬ…

(особое примечание: далее рассказ от первого лица прекращается)

– Кто вы? – послышался детский голос за спиной некроманта, – Вы папин друг?

– Можно и так сказать, – ухмыльнулся он и повернулся к человеческому детёнышу, поправляя черную истлевшую мантию.

Незваный гость увидел перед собой мальчика, которому от силы можно было дать не более 8 лет. Он был одет в смешную человеческую одежду для бедняков, а в руках у него была корзина набитая доверху красными яблоками.

Неторопливым переходом, некромант прикрыл еще не остывший труп животного и встал так, чтобы за его длинной мантией, никто не увидел свежего трупа.

– Ты не боишься ходить один в ночи? – поинтересовался он у мальчика, перебирая костлявыми руками четки из человеческих костей.

– А чего здесь бояться? Папа говорит, что у нас нет никакой войны и все живут здесь очень мирно. Все друг друга знают.

Он сделал шаг ближе, скрывая за длинным капюшоном свои глаза – И ты не боишься даже меня?

– Ха-ха, – высокомерно усмехнулось дитя, – я ничего не боюсь! Я стану воином как мой дядя Грунт, когда вырасту, – он сделал несколько взмахов рукой, словно в ней был меч, а не деревянная палочка, – и буду сражать своих врагов!

– Какой храбрый мальчик, – некроманту безумно нравилось заигрывать с людьми, – и ведь твое животное бы тоже не пропустило сюда нехорошего человека, который мог хоть как-то угрожать вашему спокойствию. Правда? – он зловеще улыбнулся.

Мальчик на секунду задумался, – Правда. Как говорит моя мама: «Мимо нашего пса даже мышь не проскочит!»

– И правда… Но вот воином тебе не суждено стать…

Несколько минут спустя некромант уже был на достаточном расстоянии от поселения, чтобы его не могли поймать… «Поймать» как же это смешно, но его сила еще слишком мала от столь долгой дремоты.

Позади его следов послышался душераздирающий женский крик и мгновение спустя он услышал за своей спиной лай множества разъяренных охотничьих собак. Как быстро поднимается гул и как быстро разгораются факелы, чтобы найти того, кто посмел ступить на их земли в поисках пищи. Некроманту никогда не удавалось понять этой безумной мании преследования его самого и ему подобных существ – сородичей, хотя он давненько уже не видел своих… Да, и «своими» их можно было назвать лишь с натяжкой. Они появлялись сами по себе и искренне ненавидели все живое, что кружило вокруг истлевших костяных тел, редко обтянутых кожей. Жили они множество человеческих жизней, и самих некро было безумно мало.

Они не были похожи на некромантов из числа людей, которые лишь пытались познать сокрытые тайны смерти, и похожи были лишь на жалкое подобие высших существ. Настоящим некромантам не нужна была пища, не нужен был воздух, не нужна была любовь… Кто они и откуда, никто не знал точно и эту тайну некроманты хранили, словно величайшее сокровище, коим обладали их костяные руки. Сама природа противилась их появлению и если по добрым местам ступала нога некроманта, то больше нельзя было называть ее доброй, ведь они меняли саму структуру бытия, из-за чего в их владениях росли совсем иные растения…

Он осмотрел, стоя на отделяющем обрыве, напоследок противную его сущности человеческую деревню и окончательно удалился в лес.

А в деревне тем временем было поднято восстание крестьян, которые вооружились доступными инструментами в виде вил, палок и факелов. Во всех домах вспыхнули множество огней и слышались ругательские проклятья, кроме дома, который стоял с самого края деревни у обрыва. Из него доносились лишь полные безумия женские крики матери, лишившейся своего чада, иссохшее тело которого лежало с белыми глазами рядом с рассыпанными из корзины черствыми серыми яблоками…

«Проклятый дух»

У меня нет своего дома, и я никогда не привязывался к какой-либо местности, что уберегло меня от судьбы моих сородичей. Вот и в этот раз настал тот самый момент, когда я чувствовал чрезмерную силу своего влияния на эту территорию, богато усеянную мелкими человеческими деревушками. Пора было искать новые охотничьи угодья, чтобы повышать свою силу…

Куда мне отправляться в этот раз? Ответа не было… Как всегда… Как и десятки веков назад, мне в очередной раз пришлось выбирать лишь сторону. Подобно волку, держащему свой нос по направлению ветра, чтобы найти жертву, я так же закрыл свои глаза и стал прислушиваться, но слышу я совсем иначе…

Мой слух отличается от человеческого, или какого-либо другого живого существа. Мои органы слуха совершенно иные. Я не слышу детский плачь, или жалостливые мольбы захлебывающегося в колодце, оступившегося мальчика, НЕТ! Мой слух слышит шепот… Этот шепот недоступен никому больше, поэтому лишь я один могу послушно брести на его зов, чтобы «перекусить» чахлыми остатками иссохшего тела, но рядом с такими могилами, как правило, располагаются людские жилища, в которых есть то, что мне нужно – дети.

Человеческое дитя обладает чистой душой, изредка попадаются бракованные экземпляры, которые никуда не годятся, но большинство – прекрасный ужин, от которого невозможно отказаться такому как я.

Конечно же, я могу перекусить и взрослой душой, некоторые мои сородичи считают эти «плоды» более зрелыми, но не я…

Я придерживаюсь изысканных взглядов в вопросах подпитки собственного «Я». Чем старше человек, тем больше в его душе изъянов, которые превращают это блюдо в отвратную массу, гниющую еще при жизни.

Я всегда нахожусь в глубоких думах, когда одиноко брожу по лесным угодьям, своего очередного «дома» и лишь изредка принюхиваюсь, чтобы почувствовать шепчущего недавно усопшего человека, но здесь не было никого. Перекусывая отвратительными душами животных по дороге, которая продлилась несколько месяцев, я, наконец, ощутил «зов».

Не могу описать какой он именно, ведь это понимание недоступно человеческому сознанию, но это похоже на некий шепот, который разносит листва деревьев, ведь закопанный человек воссоединяется с природой и становится единым целым.

Совсем недолго его сознание еще продолжает жить, хотя люди считают иначе, и вот остатки человеческой сущности, в очередной раз были мной услышаны.

В моем сознании сразу же всплыли приятные образы одного из последних «блюд», которым был тот ребенок в деревне. Его предсмертное визжание, когда я сладко и с неимоверным удовольствием поглощал его душу, не могло не радовать мой разум. Капля за каплей, вытягиваемая хрупкой теплой нитью душа, была невероятной. Невероятной она была лишь потому, что я вижу его судьбу…

«Это яд!» – послышался незнакомый шепот, и я сразу понял, что совсем рядом есть кто-то…

Чутье точно подсказало местонахождение источника. За очередным заснеженным холмом, я увидел прикованную призрачной зеленоватой цепью к земле, женщину в истлевшем свадебном наряде, которая, словно птица в клетке, металась из стороны в сторону, то и дело, выкрикивая различные проклятья в адрес какого-то человека.

Совершенно не ощущая холода, некромант медленно подошел поближе, чтобы разглядеть ее более отчетливо. Он не ошибся, это был призрачный прикованный к этому месту дух проклятой невесты. Ее глаза горели белым светом, волосы были похожи скорее на тонкие извивающиеся корни невиданных растений, а платье полностью изорвано, из-под которого то и дело виднелись старые кости с ошметками кожи… ХРУСТ!

Пока его зеленые светящиеся глаза разглядывали духа, он не заметил небольшую занесенную снежную кучу, на которую наступил…

– ТЫ, станешь следующим!!! – дух быстро помчался на звук.

Некромант не сделал ожидаемого духом шага из-за страха назад, и лишь, легким движением трости сковал злобного духа, от чего последний издал громкий крик, словно ей это причиняло ужасную боль.

– Следующим говоришь? – он медленно сделал шаг в сторону и слабым дуновением вызвал сильнейший ветер, который полностью оголил землю, выдув практически весь снег, скрывая все на этом проклятом месте.

– Отпусти меня, некромант! – вопль призрака был безумно громким и пугающе нервозным.

– Не так быстро, – с ухмылкой подбирая заржавевший меч, одного из павших воинов, по ошибке забредших столь далеко, ответил он, – кто эти люди, которых ты убила?

– Молю тебя, отпусти! Я не могу покинуть это место! Я проклята…

– Вижу, – отшвырнув меч в сторону и обнеся равнодушным взглядом замерзшие тела людей взглядом, которых было около двадцати, он подошел ближе к скованному зеленой аурой духу, – отвечай на мои вопросы, проклятая…

– Что ты хочешь знать, некромант?! – проревела она, держась руками за невидимую хватку на собственной шее.

– Кто наложил такое мощное проклятье? Давно я не видел таких сильных чар… Это был человек?

– ОТПУСТИ МЕНЯ!!! – дух продолжал попытки вырваться из невидимой клетки, но все было тщетно.

– Ох, – выдохнул старик, – все как всегда…

Движение костлявой руки некроманта было молниеносным, и зеленоватый цвет полностью копировал движение, сдавливая остатки шеи противившегося его воле духа.

Ее крики прекратились, и взгляд стал необычайно жалостливым. Держась за зеленую копию руки некроманта на своей шее и жадно глотая воздух, который ей был совершенно не нужен, чувствовалось, что она полностью покорилась его воле.

– Молю… Отпусти… – жалобно проревела она и эхо раздалось несколько миль лесной округи.

– Кто это? – с беспристрастным равнодушием он обвел  глазами замерзшие трупы, указывая на интересующие его останки.

– Презренные слуги его!

– Кого «его»? – слегка ослабив хватку, он продолжал задавать вопросы.

– Того кто обманул меня и воспользовался моей глупостью, – на глубоком выдохе послушно отвечал дух.

– Имя?

– Я оставила все воспоминания о нем в своем теле… Во мне кипит жизнь лишь из желания мести.

Некромант улыбнулся, ведь ему стало все понятно, – Так, ты сама приковала себя к этому месту?

– Моя душа не будет спокойна, пока я не отомщу своему «возлюбленному», – злостно расхохотался дух.

Отпустив духа из мертвой невидимой хватки магии смерти, которая была недоступна ни одному живому существу, некромант сделал несколько шагов и подошел к зеленой эфемерной цепи, которая торчала из земли под деревом.

Дух взмыл слегка выше и продолжал наблюдать за этим могущественным существом, которого никак нельзя было называть союзником.

Окинув округу суровым взглядом, некромант снова заговорил, – Я могу сделать это, дух, но мне нужна награда…

– Что ты желаешь?

– Ты была довольно молода, и ты не успела родить, но у твоих сестер наверняка были дети?

– Да, – послушно ответил дух, – что ты хочешь?

– Я могу освободить тебя, но ты должна будешь отплатить, перед тем как обретешь свободу…

Белоснежные светящиеся глаза призрака злобно и жадно расширились, – ВСЕ ЧТО ПОЖЕЛАЕШЬ!

«Новый раб?»

Приличных размеров для того времени населенный пункт, в центре которого возвышалось главное здание ярла, сам по себе говорил, что здесь есть тот, кто может дать отпор любому недругу извне. Лишь две защитные башни стояли по двум окраинам деревни, а с другой стороны жителей защищал лес, окруженный величественными горами.

Дождавшись полной темноты, некромант медленно поковылял из леса в сторону деревни, чтобы завершить контракт, заключенный с проклятой невестой.

– Эй! Кто ты? – бдительный стражник с одной из башен, помахал факелом, – Ты друг нашего ярла? Представься и быть может, пройдешь!

– Я одинокий странствующий старик, – некромант приподнял голову, чтобы верный своему долгу солдат увидел морщинистое лицо с седой бородой, которое ранее было укрыто натянутым черным капюшоном.

– Представься, старик!

– Мое имя «Хельрам» и я не представляю никакой опасности. Я думаю, что такой крепкий юноша не станет отрицать того факта, что в этой деревне рождаются одни из лучших воинов, достойные скандинавских саг о подвигах завоеваний.

Молодой рыжеволосый стражник улыбнулся и слез с лестницы, – Сладкоречиво говоришь, Хельрам, но за проход в деревню, нужно заплатить подать.

– Это приказ ярла, юноша?

Подобно берсерку, воин угрожающе схватился за меч, находящийся в ножнах на поясном ремне и, не обнажая сталь, подошел ближе, – Я тебе не юноша, старик! Плати подать, или я сам все заберу с твоего тела!

– Отличный экземпляр, – пробормотал про себя некромант.

– Что ты там сказал?! Ну, все! – он попытался достать меч, но тело его тут же обмякло, от чего он рухнул на землю, все еще оставаясь в сознании, – Что со мной?!

Старик неторопливо подошел ближе, – Да… Прекрасный экземпляр… Ты будешь служить мне как своему господину, или ты предпочитаешь навсегда остаться таким?

Юный воин с ужасом смотрел в глаза колдуна и осознавал, что перед ним может быть совершенно кто угодно, но точно не человек. Неужели это был один из великих асов? Неужели древние легенды правдивы? Может быть, это было какое-то испытание… Ярость быстро отступила в небытие и все тело плавно заполнилось холодом вперемешку с безумным страхом.

– Кто ты? – спрашивали дрожащие посиневшие от холода губы.

– Твой враг, или твой друг… Тебе решать…

Рыжеволосый воин посмотрел на босые костяные ноги некроманта, которые на секунду оголились из-за ветра, сдув немного снега вместе с черной мантией и с ужасом осознания окончательно поверил, что перед ним находится не человек.

– Друзья, – робко промолвил он, – называют меня Сигурд.

Некромант улыбнулся, оголив свои белые зубы, под зловещий шепот невидимых существ, которые парили над этим местом…

«Долгожданная встреча влюблённых»

В большом зале, красочно украшенном настенными щитами поверженных кланов, факелами и шкурами убитых животных был грандиозный ночной пир, ежегодно устраиваемый в честь одной из величайших побед ярла. Громкий варварский хохот вперемешку с пьяным ором полностью заполнили всю округу рядом с бражным, или как было принято называть главным домом, элевым весельем.

Все кругом были заняты: кто-то спорил, кто-то боролся, кто-то напивался до беспамятства с громкой отрыжкой, и лишь светловолосый мужчина, восседавший за самым почетным местом длинного стола, хмуро наблюдал, уйдя куда-то далеко, в скрытые от всех, мысли.

– Ты чем-то опечален, мой дорогой?

Он тут же вышел из своих глубоких дум и ответил высокой женщине в платье, богато украшенном белым волчьим мехом, – Нет, я просто задумался…

– И о чем же задумался, великий ярл Ульфрик? – она медленно коснулась его руки и обхватила своими нежными ладонями, – Неужели что-то способно опечалить моего возлюбленного этой прекрасной ночью?

– Нет-нет, все хорошо. Я вспоминал битву у горы Мьёльнира…

– Мы каждый год празднуем эту великую победу над кровожадным племенем, и я безумно рада, что род моего отца породнился с тобой – с величайшим из ярлов.

Он величественно махнул рукой, давая знак начать очередной бой двум крепким войнам, и наклонился ближе к своей возлюбленной, – Для меня было великой честью породниться с вашим родом, – неожиданно он улыбнулся и еле слышно произнес, – особенно я рад, когда мы делим с тобой ночами наше ложе, и вступаем в битву между нашими «домами»…

– Ярл, не смущайте меня, – ее щеки слегка порозовели от услышанных слов, – негоже обсуждать подобное на ежегодном пиру в честь победы!

– Ты погляди, какая у меня суровая супруга! Не зря говорят, что в вас течет кровь самих асов!

– Поэтому держите свой темперамент при себе, мой дорогой муж, – она ткнула его локтем, чтобы оборвать начинавшиеся прилюдные приставания.

– Ярл Ульфрик! Для меня честь присутствовать на празднике победы над племенем «пожирающего змея»! – один из воинов выкрикнул и выпил целую чарку эля, стекавшего по его густой бороде.

Ульфрик лишь кивнул в очередной раз, слушая в свой адрес хвалу, и сделал маленький глоток из бычьего позолоченного рога, после чего все присутствующие повторили за ним, хором проскандировав «Хвала ярлу Ульфрику и его победе! Да восславят победу в сагах над пожирающим змеем».

Эль лился рекой на этом пьяном празднике, и веселью не было предела, но что-то было не так и это «что-то» сильно беспокоило ярла. Ни одна из музыкальных композиций не была способна развеселить его, ни одна победа, выставленного им могучего воина на состязания не добавляли хоть каплю радости. Тяжелые думы прерывались лишь очередными хвалебными речами в его честь, но тут же падали на него тяжелейшим бременем.

В самом отдаленном месте сидели два почетных гостя, которые с хитрым прищуром обсуждали между собой дела, практически не притрагиваясь к элю.

– Ну, купим мы стадо коз, а толку? Снова ярл себе заберет все, что мы заработаем… Лучше давай по старинке.

– Лучше уж мы с тобой вложимся в коз, чем будем растрачивать деньги нашей семьи, брат!

– Ты старше меня и тебе решать после смерти отца, но я все же имею право высказаться и я высказываю свое мнение… Я против!

– А что нам еще делать? Ярл растолстел и больше не ходит в походы, так что и нам нельзя… Хотя рядом с нами столько слабо укрепленных деревень.

– Они сейчас под защитой ярла! Я отказался уже от этих походов!

– Брат! Посмотри вокруг! Мы все перестали быть воинами! Ты помнишь последнюю победу?! Как давно мы с тобой были в походе?!

– Бёдольф, я прошу тебя, успокойся, иначе ты вызовешь гнев на нашу семью такими громкими высказываниями! – стукнув кулаком, строго высказал старший брат, делая глоток эля из деревянной чарки.

– Да, ты старше меня, но умом тебя Один обделил…

– Как ты смеешь так говорить?! Не забывайся, малец!

Младший брат потеребил свою бороду и отвернувшись в сторону заметил, – Ладно, Бёдольф, не держи зла. Во мне говорит эль.

Убрав руку с рукояти своего меча, старший усмирил в себе яростный гнев и снова присел на лавку рядом с родственником, – Гейрмунд, я тебе прощаю подобное в последний раз. Еще раз ты посмеешь подобное высказывание, и я отрежу тебе твой острый язык.

– Или шею, – подметил младший брат, – как несколько лет назад Хельге…

Бёдольф тут же переменился в лице от услышанного и стукнул собеседника по спине, – Думай, что говоришь! Если ярл узнает, что нам известна его тайна, он нас…

– Что «узнает»? – поинтересовался один из гостей, который подслушал разговор братьев.

– Ничего! Нам нечего скрывать от великого ярла Ульфрика! Мы с братом просто напились и нам уже пора спать, чтобы завтра утром отплыть домой…

– Вы так рано покидаете наш праздник? Мы предполагали, что такие почетные гости проведут у нас несколько дней…

Братья переглянулись и старший ответил, – Мы получили сообщение от матушки, что нам нужно скорее возвращаться. Ей совсем стало плохо, так что мы вынуждены отплыть…

– Как печально. Ярл хотел с вами обсудить новую систему налогооблажения.

– Снова будет грабить…

– Гейрмунд, заткнись! – крикнул Бёдольф, – Он не это имел в виду.

– Я ничего не услышал, – улыбнулся таинственный собеседник, – Извините меня, не буду больше отвлекать вас от бесед.

Всю ночь до самого конца празднования два брата сидели молча, ожидая скорейшего отплытия в свою деревню. И легкие ноты волнения закрались в сердце былых воителей, когда они увидели, что ненавистный собеседник что-то нашептывает ярлу, поглядывая в их сторону…

Ранним утром

Ярл Ульфрик лежал в обнимку со своей супругой в богато украшенной волчьими шкурами комнате, которую принято было называть «почивальней». Легкие потрескивания горящих поленьев в камине придавали особое чувство уюта зимой, и ярл продолжал крепко спать, зная, что по ту сторону двери находились пара лучших и преданных воинов-хускарлов.

«Мне нужно срочно к ярлу» – послышался голос, который разбудил находящихся в почивальне правителей.

– Что там? – раздраженно крикнул ярл, открывая заспанные глаза, – Кто там?

– Советник, мой ярл! Впустить его?

– О, боги! Это не может потерпеть до утра?!

– Уже утро, ярл Ульфрик, боюсь, что дело не требует отлагательств! – послышался ответ визитёра.

– О, асы, Ульфрик, избавься от него – неохотно пробормотала жена и перевернулась на другую сторону кровати, – ты хоть и ярл, но я никуда не пойду. Тебе придется самому выйти к этому надоедливому казначею…

– Жена еще мне так не дерзила!

– Ярл, так мне впускать его или нет?!

– Нет! – крикнул он в ответ, – пусть ждет там! Я выйду сам, и клянусь Вальгаллой, если это дело пустяковое, я заставляю перезимовать его вне поселения на горе вёльв!

С яростью ударив ногой по двери, Ульфрик вышел из своих покоев.

По его раздраженному виду было все понятно, и даже личные хускарлы, повидавшие за свою жизнь множество битв, пожалели о том, что не прогнали утреннего гостя.

– Ярл, прошу, не гневайся на меня. Я с очень важным донесением, – послушно склонив голову, промолвил мужчина в дорогих одеждах.

– Говори, только быстро…Моя жена уже давно хочет избавиться от тебя, а я все терплю…

– Я бы предпочел сказать это наедине, если это возможно… Думаю, что им, – гость указал острым взглядом на охрану, – этого не нужно знать.

– Как ты смеешь?! – моментально обнажив свою секиру, один из могучих хускарлов сделал воинственный шаг вперед, – Мы личные воины нашего великого ярла!

– Остынь, – прозвучал приказ, – не принимай слова моего советника близко к сердцу. Никто не сомневается в твоей преданности, и он совсем не это хотел сказать. Верно?! – взгляд Ульфрика был направлен на незваного гостя.

– Верно, ярл, я не хотел никого оскорбить. Я лишь хотел предупредить, но так, чтобы вы сами принимали решение с холоднокровием, а горячая кровь личной гвардии лишь усиливают вашу воинственность, мой дорогой ярл.

– Тоже верно, – расхохотался светловолосый Ульфрик, – Вот что мне в тебе нравится, Гётунг, так это твое умение извернуться из любой неловкой ситуации.

Смех ярла раскатился по всей крепости, который обязаны были подхватить все, до кого он доходил. Только хускарлы молча стояли и с презрением смотрели на того кто «вроде бы» их оскорбил, хотя они и не понимали как именно. Единственное, что было им понятно, что убить его было нельзя, ведь он принес свои извинения.

Хускарлы ярла Ульфрика не отличались умом и сообразительностью, но в бою им не было равных. Закаленные в десятках битв еще с младенчества, гвардию ярла готовили в землях легендарного клана берсерков, именуемом «Сыны Тора».

Их подготовка была суровой и практически невыполнимой, и гордое звание хускарла ярла получал лишь один из десяти готовившихся воинов. До последнего состязания доходили многие крепко сложенные скандинавские юноши, но лишь одному из десяти удавалось выжить в кровавой бойне, устраиваемой по древней традиции «йорму».

Кандидаты раздевались до гола, и выходили в круг, приветствуя свои братьев старинным кличем берсерков. В центре, в специально подготовленные отверстия в идоле войны, вонзались двуручные мечи и секиры, количество которых было равно лишь пяти. Под горн битвы, кандидаты в хускарлы съедали горсть грибов и бросались в бой со своими братьями. Кто-то погибал от голых рук, кто-то от железа, но выжить удавалось лишь одному – самому умелому и сильному воителю.

Его с гордостью принимали в ряды хускарлов-берсерков сынов Тора, закаленных в смертельном состязании Йорму.

– Ладно, пойдем, прогуляемся, заодно расскажешь, что за вести ты принес, – ярл посмотрел на одного из могучих воинов и еле заметно подмигнул ему, что означало приказ «иди за мной».

Поправив рогатый шлем, бородатый воин кивнул другому, чтобы тот оставался охранять покои правителя, в которых оставалась супруга, а сам послушно пошел за ярлом, прихватив на всякий случай щит, чтобы в случае чего прикрыть им Ульфрика, ведь берсерку было чуждо прикрывать свое тело щитом, подобно трусу.

Прогуливаясь по узким улочкам, ярл поинтересовался, – Ну что там у тебя за важное донесение, Гётунг? Знаю, что просто так ты бы не стал рисковать попадаться моим гвардейцам, да и моей супруге, на глаза.

– Верно, ярл Ульфрик, я с важными новостями. Грядет мятеж и твои могучие хускарлы могут тебя не спасти от той бойни, которая готовится против тебя.

Глаза его налились кровью, – Мятеж?!

– Да, но этого можно избежать, если вовремя среагировать и принять информацию к сведенью. Но Вы должны быть очень хладнокровны в принятии последующих решений.

– Говори…

– Мне донесли, что уже приличное время ходят слухи о недееспособности великого ярла, а некоторые даже называют Вас трусом из-за… – Гётунг испытал сильное сомнение от произнесенной фразы, и глубоко внутри ощутил холодный ветерок страха, который нельзя было показывать.

Ярл остановился возле заваленного снегом деревянного частокола, охранявшего северную часть городка от лесных хищников. Его взгляд был прикован к черному густому лесу, который плотно подступал к крайним жилищам деревни.

Тяжесть раздумий полностью охватила его сознание и со стороны было видно, что его гнетут очень тяжкие мысли, не дающие покоя уже долгие годы, – Гётунг, – тихо сказал он.

– Да, мой ярл? – слуга подошел ближе, чтобы услышать приказ с первого раза и не переспрашивать более.

–Ты помнишь ее?

–Да, мой ярл… Это была великая потеря для всех нас, но что уж поделать? Такова воля богов. Не думайте больше об этом, ведь на Вас сейчас большая ответственность и нам необходимо придумать, как не допустить смуту, – убеждал его верный слуга, – я предлагаю, демонстративно казнить нескольких изменников!

–Ее глаза до сих пор не покинули мою голову и я вижу ее когда ложусь рядом со своей супругой… – он резко повернувшись вернул разговор на нужную тропу, – Я так понимаю, что ты намекаешь на конкретных людей? Ты думаешь, это остановит поднимающееся настроение?

–Это послужит хорошим уроком для остальных, кто еще только задумывается о том, чью сторону им принять в грядущих изменениях. Зима очень холодная и я, мой ярл, предчувствую беду.

–Беда нас скорее коснется если мы необдуманно начнем казнить всех налево и направо, – ярл величественно поправил свою волчью шубу и продолжил свою мысль, – никогда нельзя совершать необдуманные поступки. Нам требуется переждать зиму, и мы вернемся к походам, чтобы набить казну до верха.

–И на кого мы пойдем?

–Будет видно… Есть секира, найдется и враг, – Ульфрик произнес старинную поговорку северных ярлов, отдавая дань традициям.

Сзади раздался глухой хохот, доносившийся из-под рогатого шлема хускарла, который тут же заметив потерю бдительности, попытался сделать суровое выражение лица, присущее всем личным телохранителям ярлов.

На лице ярла проявилась еле заметная улыбка, которая застыла лишь на мгновение и тут же исчезла из-за увиденной огненной стрелы.

–Это знак! – громко крикнул могучий хускарл, и мгновенно сняв щит со спины, подошел ближе, – пора бить тревогу! На нас напали, мой ярл!

Ульфрик не был готов к такому повороту событий. Он услышал, как стража стала бить в колокола и по всей деревне началась непривычная суета жителей, которые побросав свои дела, рванули в хранилища, чтобы скорее вооружиться и дать бой очередным захватчикам, коих было совсем не много.

Ярлы частенько грызлись между собой из-за земель или смертельных оскорблений, но чаще всего на этих землях рыскали разбойники. Уцелевшие беженцы из сокрушенных кланов, уходили вглубь лесов и там устраивали свои жилища, изредка досаждая победителям. Некоторые из них преследовали желание поскорее погибнуть в бою и отправиться в Вальгаллу к своим поверженным ярлам, некоторые хотели отбить земли и воссесть правителями, но в этот раз было что-то иное.