Воспоминания о Рерихах

Музей Рериха в Нью-Йорке

Какова была дальнейшая судьба культурных учреждений Рерихов в Нью-Йорке, о работе которых повествует дневник 3. Фосдик?

Как уже говорилось, план Учителя в отношении культурного строительства в США не смог осуществиться в полной мере из-за предательства Э. Лихтман и супругов Леви-Хорш. В 1935 году Рерихам был нанесен удар в спину: силы тьмы овладели сознанием Эстер Лихтман, так и не излечившейся от прежних язв своего характера – честолюбия и властолюбия, – и через нее подействовали на самое слабое звено в цепи внутреннего круга сотрудников – чету Хорш. Все началось с того, что Эстер Лихтман возомнила себя новой доверенной Учителя, которой якобы было передано право общаться с Ним (вместо Е.И. Рерих!). Темная энергия одержания, действовавшая через Э. Лихтман, была мощна, а неизжитые властолюбие и алчность, дремлющие в сознании Хорша и его жены, всегда были готовы проснуться и вспыхнуть вновь, что и произошло – отчасти благодаря одержимой предательнице, но в основном – из-за жадности и нечестности самого Хорша. Трудно сказать, кому из предателей – Э. Лихтман или Хоршу – первому пришло в голову не только разорвать отношения с Рерихами, но и отнять у них принадлежащие им по закону акции (то есть права на часть имущества) всех созданных ими в Нью-Йорке культурных учреждений. Но факт остается фактом – «трио», как стали называть предателей Рерихи, не только оклеветало, но и ограбило своих бывших духовных учителей. Путем преступных махинаций с ценными бумагами Хорш присвоил себе все имущество музея Н.К. Рериха и выставочного центра «Корона Мунди» – все имеющиеся в них художественные ценности, включая картины Н.К. Рериха, принадлежащие ему и его семье.

Судебный процесс, начатый преданными Рерихам сотрудниками против прямого грабежа со стороны Хоршей и Э. Лихтман, длился несколько лет. Все эти годы предатели буквально поливали грязью Рерихов; доставалось при этом и сотрудникам, оставшимся верными им. В ход были пущены самые чудовищные клеветнические выдумки. Надо было иметь много мужества, чтобы выдержать все это, – и тут волевой, сильный, решительный характер Зинаиды Григорьевны сослужил верную службу и ей самой, и другим сторонникам Рерихов. Наверное, не раз в те тяжелые дни она вспоминала пророческое напутствие, переданное ей Учителями: «Милый Страж верный, сейчас трудно, а будет еще труднее…»

Но она не боялась трудностей. Ее не надломили даже осложнившиеся обстоятельства личной жизни – развод с первым мужем, М. Лихтманом. Предательство Э. Лихтман (родной сестры мужа Зинаиды, Мориса Лихтмана) отразилось и на жизни ее брата. Хотя Морис Лихтман остался сторонником Рерихов и разорвал отношения со своей сестрой, предавшей их, у него все же не хватило твердости духа до конца отстаивать дело сторонников Рерихов в судах. Зинаида Григорьевна сочла позицию мужа неприемлемой для себя, и они расстались. Впоследствии Зинаида Григорьевна вышла замуж за Дадли (Дедлея) Фосдика, который также был последователем Рерихов.

Судебный процесс, начатый сторонниками Рерихов против захватчиков, не помог им восстановить справедливость. В рядах друзей Рерихов по-прежнему не было единства, и большая часть их почему-то не приняла советы Учителя по ведению процесса. Зато Хорш, со своей стороны, мало того что подкупил судей, а возможно, даже адвокатов истцов (то есть сторонников Рерихов) – он еще и привлек на свою сторону нескольких высокопоставленных правительственных чиновников из Вашингтона. Судебное решение по этому делу было беспрецедентным по своему цинизму и бессовестности: все имущество музея Рериха и других рериховских учреждений было отдано в руки грабителей! Даже Мастер-институт был признан владением Хорша. Все, что создавалось Рерихами и их сотрудниками в течение 14 лет с таким трудом, с неслыханными трудностями, с великим напряжением, было разрушено и отобрано. Такого грабежа музеев и культурных организаций, к тому же узаконенного судом, вероятно, не было еще нигде и никогда в мире. Эта тема остается за рамками публикуемой части дневника З.Г Фосдик, но кратко освещается в подборке фрагментов из ее писем к Е.И. и Н.К. Рерихам, находящимся в тот момент в Индии. Дневник заканчивается на светлой, хотя и слегка печальной ноте расставания с любимым наставником, Н.К. Рерихом, при его последнем посещении Америки.

Однако замысел темных сил не осуществился полностью: уничтожить рериховские культурные учреждения им не удалось. Последователи Рерихов устремили все свои силы на воссоздание музея имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке и достигли успеха. Состоятельные друзья Рерихов – К. Кэмпбелл, Б. Боулинг, Ч. Крейн и другие – на свои личные средства выкупили значительную часть картин, захваченных Хоршем и пущенных им в продажу, и впоследствии пожертвовали их новому, вновь созданному ими музею Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Здание для этого музея было приобретено ими же. Вначале его купил Б. Боулинг, но потом уступил Кэтрин Кэмпбелл, которая передала его в полное распоряжение музея. Рериховская культурная работа в Америке продолжилась. Но, конечно, грабеж, учиненный Хоршами и Э. Лихтман, подорвал экономическую базу рериховских учреждений, и в восстановленном музее работа велась уже не в том масштабе, как в период расцвета его деятельности. В итоге многие уникальные возможности, данные Учителями Белого Братства Америке, были упущены…

Директором нового музея Николая Рериха в Нью-Йорке стала Зинаида Григорьевна Фосдик. На этом посту она оставалась до конца своей долгой жизни.

Наверное, лучше всего Зинаиду Фосдик и ее деятельность в Америке характеризуют слова Учителя М. и Е.И. Рерих. Мастер М. называл Зинаиду Григорьевну «Стражем верным», а еще в самом начале сотрудничества через Елену Ивановну сообщил, что на санскрите слово «Зина»^[33] означает «необходимость». Она действительно была необходимым для Рерихов сотрудником…

В 1953 году Учитель передавал Елене Ивановне:

«Скажи Зине похвалу за ее новую сдержанность с людьми трудными и людьми негодными. Зина – Моя самая преданная сотрудница в Америке и яро среди трудных обстоятельств, но яро скоро путь прояснится» (Рерих Е.И. Из письма от 12.07.53).

А Елена Ивановна так писала о ней в своих письмах сотрудникам и знакомым:

«Зина обладает редко встречаемой комбинацией ряда прекрасных качеств, как признание Иерархии, преданность и признательность, доверие, честность, зоркость, необыкновенная трудоспособность и готовность на жертвы, доброта без сентиментализма, активная.

<…> Уже 27 летя знаю мою Зиночку и люблю ее нежно, всем сердцем. <…> Людей познают в горе, и вот Зиночка прошла и через это испытание, и в горе она поднялась на большую высоту. В нашем общем горе и в нашем личном она выказала необыкновенную чуткость, преданность и любовь. Она – Страж верный! Так назвал ее Великий Владыка» (Рерих Е.И. Из письма от 10.11.48).

И эти слова характеризуют ее выше всех других похвал…

В заключение сообщим читателям духовные имена ближайших сотрудников Рерихов, встречающиеся в тексте дневника З.Г. Фосдик:

Фуяма – Н.К. Рерих

Урусвати – Е.И. Рерих

Удрая – Ю.Н. Рерих

Люмоу – СИ. Рерих

Радна – З.Г. Фосдик

Авирах (домашнее имя – Нуця) – М.М. Лихтман

Модра – Ф. Грант

Ояна (домашнее имя – Ента) – Э. Лихтман

Одомар, также Логван – Л. Леви-Хорш

Порума – Нетти Хорш

Тарухан – Г. Гребенщиков

Нару – Т. Гребенщикова

Яруя – В.А. Шибаев, секретарь Н.К. Рериха

Н. Ковалева

Музей имени Н.К. Рериха в Нью-Йорке

З.Г. Фосдик

Рерих-художник, археолог, мыслитель вызывал к себе глубокий интерес не только со стороны художественного мира, но также среди самых разнообразных кругов широкой публики. Прежде чем говорить подробно о нем и музее его имени в Нью-Йорке, хотелось бы остановиться на времени его прибытия в Америку и последующих событиях, связанных с его пребыванием в этой стране.

В 1920 году Николай Константинович, его жена Елена Ивановна и их два сына, Юрий и Святослав, прибыли в Нью-Йорк. Первая выставка Николая Константиновича открылась в декабре того же года в галерее Кингора – одной из лучших в городе, на ней было показано около 115 картин, привезенных художником. Картины эти явились откровением для американцев и глубоко поразили их. Это была первая большая выставка русского искусства, совершенно нового для американцев, и искусство Рериха сделалось буквально темой дня в прессе. Американская публика охотно посещала выставку, изучая картины и проявляя также острый интерес к личности художника, – успех был исключительный! Как сейчас помню первый день выставки и толпу, через которую трудно было пробраться.

Доктор Бринтон, известный искусствовед, написал предисловие к каталогу выставки, комитет которой состоял из именитых граждан Нью-Йорка. Сами картины, их сюжеты, их «русскость», совершенно неизвестная американцам, восхитила зрителей. «Идолы», «Сокровище Ангелов», «Экстаз», «Ладьи строют» и другие поражали своим замыслом публику, привыкшую к приятной повседневности. Перед глазами вставала Древняя Русь, растущая в муках, трудах и устремлениях к будущему. Яркость красок, насыщенность и смелость линий и рисунка – все это оказывало влияние на посетителей, они долго стояли перед картинами, всматриваясь в них, в эту чужую, совершенно незнакомую жизнь славян, искания и устремления героического народа. С этой выставки начался вклад Рериха в искусство Америки и в ее культуру.

В письме от 29 января 1931 года Альберт Эйнштейн писал Рериху: «Я восхищаюсь искренне Вашим искусством и могу сказать без преувеличения, что никогда еще пейзажи не производили на меня столь глубокое впечатление, как эти картины».

Личность художника также притягивала американцев из различных слоев – художников и писателей, известных общественных деятелей и молодежь. Пресса писала о «методе» работы Рериха, о гармонии его красок и тонов, и художники приходили изучать их. Устраивались частые собеседования Рериха с художниками, и, несмотря на свою исключительную в то время занятость, он всегда находил время для таких бесед, отвечая на бесчисленные вопросы и раскрывая перед любознательными художниками весь диапазон своего искусства. Это продолжалось во время выставки в Нью-Йорке, а затем в других 29 городах, куда последовала выставка. Она путешествовала больше года, и Рериху приходилось ездить по многим городам, выступать с лекциями и докладами перед самой разнообразной аудиторией, неизменно рассказывая о русском искусстве, с которым он широко знакомил Америку. Русский художник открывал американцам глаза на Россию. Это и позволило ему создать ряд художественных и просветительных учреждений, почва для которых была готова.

Первым учреждением, основанным Рерихом в 1921 году, был Институт объединенных искусств. В своих лекциях Рерих рассказывал о школе Общества поощрения художеств в Петербурге, директором которой он был. В этой школе были классы по преподаванию многих искусств, программа включала иконопись, графику, археологию и другие предметы. В школе училось свыше 2000 учеников, от рабочих до представителей высших кругов, и она поддерживалась из государственных фондов. По такому образцу Рерих стремился создать Институт объединенных искусств в Нью-Йорке, куда были приглашены талантливые преподаватели. Идея института была настолько нова и значительна, что вначале только мы – русская группа – приняли ее с полным энтузиазмом.

Первые классы были посвящены музыке, живописи, скульптуре, архитектуре, балету и театру. И хотя институт начался в скромных размерах, в программу были введены лекции, концерты и выставки учеников. Несколько культурных американцев, узнавших поближе Рериха, зажглись идеей «всех искусств под одной крышей» и вошли позже в нашу первую группу как активные участники. Помещение, в котором началась деятельность института, оказалось малым при росте классов и учеников. Был найден другой дом в верхней части города, вполне отвечавший нашим задачам.

Николай Константинович привлек новых, получивших известность преподавателей по музыке, живописи, драме, балету. Это были музыканты Диме Тейлор, Феликс Салмонд, Эрнст Блох, балетмейстеры Михаил Мордкин, Михаил Фокин. В институте преподавали художники Рокуэлл Кент, Клод Брэгдон, Джорж Беллоуз, Норман Бель Геддес, Говард Джайлс и другие.

Институт постепенно вырос в общепризнанное просветительное учреждение, в котором действительно объединились все искусства. За несколько лет тысячи учеников учились в нем, образовались кадры новых, молодых преподавателей, музыкантов, артистов, художников. Шла большая, интенсивная работа, и ее первые годы проходили под непосредственным руководством Рериха. Он вел беседы с учителями, учениками, читал лекции, образовывал новые классы, как то: классы музыки и скульптуры для слепых, что в то время считалось немыслимо трудным.

Заветы Рериха выявили новое направление для того времени – служение культуре. Ученики воспитывались в духе приобщения к синтезу искусства во всех его проявлениях. В первое десятилетие существования Института объединенных искусств свыше 150 специалистов преподавали в нем все виды искусства.

Рерих не мог ограничиться основанием лишь этого учреждения. Пульс культурного прогресса в Америке бился медленно, и он зорко следил за ним, желая влить свежую струю в жизнь молодой страны. «Свет искусства будет влиять на многие сердца новой любовью… Дайте искусство народу, которому оно принадлежит», – так говорил и писал Рерих, и это явилось девизом для нового, основанного им в 1922 году учреждения – Международного центра искусства, или «Корона Мунди», «Венец Мира». Это название символизировало идею доступности искусства всех народов для масс в его воспитательном, эстетическом и художественном значении. Как и раньше, думы Рериха встретили поддержку истинных друзей искусства и смогли быть осуществлены.

«Корона Мунди» открылась выставкой картин Рериха, созданных им в Америке. В этих картинах (сюита «Океан», серии «Новая Мексика», «Аризона») был воплощен дух Америки, ее надежды на будущее. По указаниям Рериха была выработана программа для привлечения искусства других наций, а также народностей, малоизвестных в Америке. Международный язык искусства как средство взаимопонимания – такова была давнишняя мечта Рериха. Поощрение творчества молодых художников для более широкого признания искусства в Америке – стране, стоявшей довольно обособленно от других стран, являлось, по словам Рериха, крайней необходимостью.

Начиная с 1923 года состоялись выставки таких общеизвестных американских художников, как Роберт Генри, Джон Слоун, Рокуэлл Кент, Морис Стерн, Джером Майерс, и знаменитых американских скульпторов, как Уильям Зорах, Гастон Лашиз. Экспонировались рисунки мастеров итальянской и фламандской школ: Веронезе, Симоне Мартини, Рубенса, ДиркаХальса, Иеронима Босха и других художников. Выставки рассылались по крупным городам, в университеты, музеи и галереи страны. В 1924 году была показана выставка русских икон, позже – тибетского искусства и танки. Затем последовали рисунки американских индейцев, искусство Австралии, Бразилии, современные художники Индии, Франции, Германии, южноамериканское современное искусство и т. д. Широко проводились идеи Рериха – выявлять искусство в народном и национальном масштабе.

После отъезда Рериха и его жены в Индию центром «Корона Мунди» руководил Святослав Николаевич Рерих. Уже входивший в известность, молодой художник блестяще проводил идеи своего отца и воплощал их в многочисленных выставках, приглашал при этом лучших американских и европейских художников и скульпторов. Пресса всегда отмечала высокое качество выставок «Корона Мунди».

Буклет выставки американских художников

В первые годы после отъезда Рериха из Америки оба основанных им учреждения не только развивали свою деятельность, но также активно подготовляли основание музея Н.К. Рериха в Нью-Йорке. Он открылся официально для публики 24 марта 1924 года. Надо особо отметить, что в то время это был единственный в Америке музей, посвященный творчеству только одного художника.

8 мая 1923 года Рерих с семьей выехал из Америки в Индию с целью снаряжения экспедиции для проникновения в еще не исследованные области Центральной Азии. Экспедиция эта была полностью утверждена сотрудниками института и «Корона Мунди» и наиболее близкими друзьями художника. Во время этой экспедиции, продолжавшейся почти пять лет, Рерих написал около 500 картин и этюдов. Почти все они постепенно поступили в коллекцию музея его имени в Нью-Йорке.

С первой базы экспедиции в Сиккиме было прислано 80 картин, в том числе сюиты: «Его страна», «Сикким», «Гималайский и Тибетский пути», а также шесть картин из серии «Знамена Востока». В 1925 году в музей прибыли 95 картин и много этюдов (часть их была написана в 1917 году в Финляндии).

В 1925 году музей обогатился новой коллекцией – 72 картины Ладака и Малого Тибета, а также 13 картин из серии «Знамена Востока». Все они были впервые показаны в июне 1926 года.

В 1927 году прибыло 107 картин монгольской серии, в том числе картины: «Будда Испытатель», «Приказ Ригден-Джапо» и «Монастырь Ламаюру». Последующими добавлениями явились: диптих «Агни-Йога», картины «Гибель Атлантиды», «Кришна», «Арджуна, вызывающий молнию», «Страна Ману», «Повелитель Шамбалы», «Цам – монгольские танцы».

После того как Рерих обосновался в долине Кулу в Западных Гималаях, он продолжал посылать в Нью-Йорк написанные им картины.

Но вернемся к деятельности Музея имени Рериха после его возникновения.

Началась она в доме № 310 на Риверсайд-драйв, где уже находились и активно работали с 1921 года два основанных Рерихом учреждения. Музей занимал тогда только один этаж. К 315 картинам присоединились 150 картин, оставшихся после выставок, прошедших по 29 городам. Это были главным образом вещи раннего периода, из которых надо особо отметить следующие: «Идолы», «Заморские гости», «Сокровище Ангелов», «Борис и Глеб», «Варяжское море», «Ункрада», «Человечьи праотцы», ряд этюдов Финляндии и Карелии, а также костюмы и декорации к операм Римского-Корсакова, Бородина, Мусоргского, Вагнера, к пьесам Ибсена и Метерлинка и другие.

Рерих был убежденным реалистом, верившим в силу науки и знания. Вместе с тем он был художником-поэтом. Среди картин, привезенных им в 1920 году в Америку, находились также «Меч Мужества», «Крик Змия», «Град Обреченный» (1912–1914). В Америке они получили не без основания название «пророческих». Серии картин «Аризона», «Большой Каньон», «Новая Мексика», написанные во время пребывания в Америке, также поступили в первый музей его имени. Серия «Учителя Востока» привлекала общее внимание посетителей, и о ней много писали.

По мере того как музей постепенно расширялся, директора его убеждались в невозможности достойно представить творчество Рериха в имеющемся помещении. Проекты нового, значительно большего здания, а затем музея-небоскреба часто обсуждались и в конечном результате, получив одобрение Рериха, были одобрены директорами. Был утвержден план 24-этажного дома. Первые три этажа предназначались для музея, института и «Корона Мунди», на других этажах могли помещаться культурные и научные организации и общества. Были запланированы залы для лекций, концертов, а также небольшой театр для оперных и драматических спектаклей, утвержден план тибетской библиотеки, в которой должны были находиться 333 тома «Канджур-Танджур» – священные тибетские писания. Эта библиотека предназначалась для востоковедов-тибетологов и санскритологов и позже полностью оправдала свое назначение. Остальные этажи отводились для жилых помещений, а весь план дома был подчинен определенной цели – приобщению его жильцов к американской и мировой культуре. Лекции, выставки, концерты должны были быть бесплатными для всех, живущих в доме. Солярий на верхнем этаже предназначался для встреч и взаимного общения жильцов. Плата за квартиры предусматривалась низкой, широкодоступной для артистов, художников, музыкантов, учителей, научных работников и т. д. В будущем проектировалось отдать несколько этажей под музеи американского, русского, индийского, латиноамериканского и других искусств. Этот исключительный по замыслу проект был успешно осуществлен известным архитектором Гарви В. Корбеттом. Отклики в печати и энтузиазм, последовавшие после публичного оглашения всего плана, превзошли все ожидания директоров.

Дом-музей строился несколько лет и был закончен в 1929 году. В июне этого года после окончания Центральноазиатской экспедиции Рерих прибыл в Америку и был принят президентом Гувером в Белом доме. Президент интересовался результатами экспедиции Рериха и тогда же получил в дар от художника картину «Гималаи».

17 октября 1929 года состоялось торжественное открытие нового здания музея. Оно совпало с 40-летием художественной деятельности Рериха. По этому случаю знаменитый парижский гравер Генри Дропси изготовил медаль, которая была преподнесена Рериху. На открытие музея прибыли представители государств Европы, Азии, Южной Америки, а также лидеры науки и искусства. Были получены приветствия от президента Соединенных Штатов и глав многих стран.

Музей развил широкую деятельность, и имя его утвердилось в международном масштабе благодаря новаторству идей и искусства Рериха. Специальным актом, одобренным директорами, он был объявлен даром американскому народу на все времена – ежедневно открытый бесплатный музей.

За первые годы существования музея была осуществлена внушительная программа выставок, лекций и концертов. Немыслимо их перечислить все, а потому назовем лишь наиболее значительные выставки: «Художники Канады», «Искусство Мексики», «Акварели и графика польских художников», «Болгарская выставка народного искусства», «Искусство Финляндии», «Художники Японии», «Тибетские танки» и «Искусство Тибета», «Румынские художники», состоялись также выставки отдельных американских и иностранных художников, большинство их показывалось затем в музеях, университетах, колледжах и библиотеках по всей Америке. Состоялись серии концертов: «Композиторы Финляндии», «Баллады Англии, Шотландии и Ирландии», «Хор византийской музыки», «Песни и танцы Мексики», «Оперы Перголезе», показы танцев Марты Грэхем, Фокина и других. Были прочитаны лекции: «Современные русские композиторы», «Мистицизм и готика», «Испанская архитектура», «Русские иконы», «Кашмир и Тадж», «Искусство и археология», «Искусство, культура и обычаи Японии», «Урожаи и цивилизация», «Проблемы современной женщины» (лектор Элеонора Рузвельт) и множество других.

Свыше пятидесяти обществ имени Рериха, возникших в Европе, Индии и Америке, находилось в постоянном контакте с музеем. При музее возникла Всемирная Лига Культуры (в начале 1930-х годов), о которой Рерих писал: «Понятие всемирности не нуждается ни в каких объяснениях, ибо правда одна, красота одна и знание одно…» Где бы Николай Константинович Рерих ни был – в Индии, Азии, в экспедициях, – он продолжал руководить работой.

Но тут следует вернуться на несколько лет назад…

Во время строительства музея его президент и казначей Л. Хорш настоял на добавлении еще трех этажей, якобы необходимых ввиду дальнейшего роста музея. Хорш лично вел все переговоры с банком о ссуде капитала на постройку нового здания; он же и подписал обязательство о получении добавочной суммы для лишних трех этажей. Первоначальная цифра, уже согласованная с банком, значительно увеличилась, что привело к трудным условиям по уплате ежегодной суммы процентов и постепенному погашению всего долга банку. Рерих протестовал в своих письмах против лишних затрат и обязательств, связанных с ними, но, будучи далеко, не мог остановить Хорша.

Когда строительство закончилось, половина квартир в доме была уже сдана, музей и все учреждения работали полным ходом. Однако денежная часть, руководимая Хоршем, пришла в расстройство. Дополнительные этажи (включая большой ресторан, построенный по прихоти Хорша) оказались ненужными и явно убыточными. Хорш начал откладывать перевод банку обусловленных сумм, что заставило банк два года спустя потребовать уплаты через суд. В этих условиях Хорш стал настаивать на том, чтобы все доходы с активно работающих других учреждений – института и «Корона Мунди» – поступили в его руки, а он употребит их на уплату банку. Эти требования (совершенно незаконные) привели к хаосу в делах учреждений. Пришлось приостановить устройство новых выставок, лекций, работу многих классов, плату преподавателям.

Судебный процесс с банком продолжался около трех лет. Общественное мнение было на стороне музея, происходили публичные собрания при участии представителей просветительных учреждений, университетов, музеев, видные культурные деятели открыто выступали в защиту музея, указывая на его значение в культурной жизни страны. Со всех сторон шли требования о сохранении музея и его деятельности. В мае 1935 года суд вынес постановление об отсрочке платежей для улучшения финансового положения музея.

В апреле 1934 года состоялся последний приезд Рериха в Америку, когда он принял предложение Департамента земледелия организовать экспедицию по отысканию засухоустойчивых трав в Китае и Монголии. Рерих прибыл в Нью-Йорк со своим сыном Юрием Николаевичем, также приглашенным участвовать в этой экспедиции. В конце апреля Рерих с сыном оставил Америку.

В июне 1935 года Л. Хорш и Э. Лихтман (одна из сотрудниц музея) поехали в Осло, якобы для совещаний с Комитетом по Нобелевским премиям по вопросу о присуждении Рериху Нобелевской премии мира. Связь и переговоры с этим комитетом были начаты в предыдущие годы, и члены его благоприятно относились к этой идее. По возвращении Хорша в Америку он продолжал руководить денежными делами всех учреждений. В июле на очередном собрании директоров музея Хорш неожиданно объявил о своем нежелании продолжать деятельность музея, а также об отстранении Рериха от руководства. К Хоршу присоединились его жена Нэтти Хорш, Эстер Лихтман и Сидней Ньюбергер – директора музея и других связанных с ним учреждений. Остальные четыре директора – М. Лихтман, Ф. Грант, 3. Лихтман и С. Шафран – были потрясены этим решением, зная, что все официальные документы музея и всех учреждений, а также доверенность Рериха на ведение всех дел и акции остальных директоров находились в руках Хорша. Как выяснилось позже, Хорш и его сообщники при содействии своих адвокатов подготовили новые, подложные документы, удостоверяющие, что музей с 1006 картинами Рериха, институт и «Корона Мунди» со всем их имуществом, русскими иконами, ценнейшими коллекциями тибетских танок и священных книг принадлежат Хоршу.

Снестись с Рерихом было невозможным, ибо он находился в экспедиции в Монголии, а Е.И.Рерих в Индии была серьезно больна. Четырем директорам, находившимся в Нью-Йорке, пришлось начать судебный процесс против Хорша и неслыханного захвата им и его сообщниками музея. Во время судебного процесса стало очевидным, что Генри Уоллес, вице-президент Соединенных Штатов, пригласивший Рериха в экспедицию в Монголию и Китай, действовал заодно с Хоршем, хотя в течение многих лет, до сближения с Хоршем, он был ярым сторонником идей Рериха и почитателем его искусства и называл себя его учеником. Со стороны Хорша продолжались ложные показания, дискредитация ценных документов и главных бумаг, удостоверяющих права директоров, борющихся против Хорша. Со стороны Уоллеса, пользовавшегося своим положением, следовали нажимы на судей в пользу Хорша и его адвокатов.

Судебное разбирательство тянулось несколько лет. Обнаружилось, что Уоллес, будучи в долгах, охотно принял предложение Хорша помочь ему, так как последний был маклером на бирже и занимался биржевыми спекуляциями. В апреле 1938 годаХорш тайком ночами вывез из музея все 1006 картин Рериха, все ценные предметы искусства, книги и издания, выпущенные за эти годы, а также важные материалы и архивы.

К концу 1940 года суд вынес неслыханное по цинизму решение в пользу Хорша, хотя и музей и все картины Рериха были принесены в дар американскому народу, о чем говорилось в свое время в печати, во многих выходивших периодических изданиях музея, а также в особом письме президенту Соединенных Штатов. Директорам, которые боролись за охрану музея и творчества Рериха, удалось все же спасти и вывезти некоторые архивы и документы. Оставаться в здании дома-небоскреба было немыслимым, и сотрудники покинули его. Но прежде всего следовало позаботиться о продолжении работы института с оставшимися преподавателями и учащимися. Директор института 3. Лихтман обратилась к Рериху, прося его разрешения переименовать институт в Академию искусств имени Н.К. Рериха. Николай Константинович дал свое согласие на это и на поиски временного помещения для классов по музыке, живописи, скульптуре, графике и керамике.

Работа продолжалась несколько лет в разных помещениях. В то же время сотрудники и преданные идеалам Рериха друзья стремились к восстановлению музея. Наконец им удалось приобрести пятиэтажный дом в верхней части города. Постепенно собирались картины Рериха, находившиеся в коллекциях нескольких сотрудников и друзей в Америке и за границей. Ряд картин поступил из Новой Мексики, из Художественного музея Окленда в Калифорнии, а также из Европы. В Бельгии и Франции находились многие значительные картины Рериха, которые были привезены впоследствии 3. Лихтман-Фосдик для их размещения в новом Музее имени Н.К. Рериха. Позже была возвращена коллекция картин из аргентинского музея, находившаяся там несколько лет. Таким путем составлялась и росла внушительная коллекция, главным образом из картин циклов Гималаев, Тибета и Индии. Крупным вкладом явилось поступление коллекции «Древняя Русь» (42 картины), одолженной на долгий срок музею председательницей музея К. Кэмпбелл-Стиббе. Ежегодно в дар музею поступали картины Н.К. Рериха из частных коллекций.

Во время долгого периода восстановления музея, с самого начала 1940-х годов, когда еще был жив Николай Константинович, между ним и сотрудниками продолжалась постоянная переписка. Этот период также ознаменовался основанием Американо-русской культурной ассоциации – АРКА. Она явилась последним учреждением, созданным по инициативе Рериха в США. Здесь невозможно подробно описать ее деятельность, но важно подчеркнуть, насколько глубоко Рерих понимал необходимость истинной культурной связи Америки с Советским Союзом: благодаря неслыханному мужеству советского народа, его подвигам в защиту Родины во время Второй мировой войны к СССР было приковано внимание всего мира.