Между вами я

Пролог. Перед смертью

Мой муж. Моя сила. Моя опора. Сколько раз я отпускала его и просила уйти, чтобы он не страдал, не видел меня в таком состоянии.

Мне было очень больно. Я даже не пыталась скрыть эту боль, хотя в первые месяцы болезни очень старалась. Но он всё равно всё видел. Всё чувствовал.

Морфин притуплял боль всего на двенадцать секунд. Я считала. А потом становилось ещё хуже.

Я устала страдать.

Открыла глаза и заметила мужа, который держал мою руку и так и уснул с ней.

– Почему ты не уходишь?

Он подскочил.

– Прости, уснул…

– Почему ты не уходишь? – я повторила свой вопрос.

– Я останусь с тобой на процедуры, – улыбнулся он, прикоснувшись губами к тонким пальцам моей руки.

Сначала я почувствовала боль, а потом уже его поцелуй. Скривилась.

– Прости…

– Нет, почему ты не уходишь совсем?

– Нина… – вздохнул Ник. – Не надо…

– Я же отпускаю. Сама. Живи, любимый. Не хочу быть тебе обузой.

– Ты не обуза! – возразил муж. – Я люблю тебя, Нина, – он опустил взгляд.

– Тебе недолго осталось меня любить.

I

Что происходит, когда душа покидает тело? Как ведут себя человеческие чувства? Они остаются в теле или уходят вместе с душой?

Я никогда не задумывалась об этом. Даже когда мне поставили страшный диагноз, я не думала о смерти как о том, что очень скоро случится со мной. Я думала о ней отдалённо. Верила, что мне ещё можно помочь. Можно ли думать о смерти всерьёз? И неважно, случится ли она в глубокой старости, от тяжёлой болезни или из-за несчастного случая.

Я умирала медленно, кости крошились внутри тела. Уже неделю я не приходила в себя, но всё равно чувствовала боль во всём теле. Даже несмотря на то, что доктор колол мне морфин сверх нормы. Он полагал, что боль притупится. Но он ошибался.

Вот только что случилось теперь? Куда ушла та боль? Куда я вышла из умирающего тела?

Муж сидит около моего тела и бережно держит мою бледную ладонь – кисть, обтянутую кожей.

– Нина… – Ник целует мои пальцы.

Но я не чувствую его поцелуй. Почему я не чувствую прикосновения его губ? Всегда ведь чувствовала. Пусть сквозь боль, но чувствовала.

Я перевожу взгляд на свою ладонь. На ту, что он держит. Потом мой взгляд останавливается на той ладони, которой я могу сейчас пошевелить. Почему она прозрачная? Что происходит?! Внутри меня разрастается паника. Почему он не замечает, что я отдаляюсь?..

В палату заходит доктор и просит мужа пройти с ним. Ник ещё раз целует мои пальцы и опускает руку вдоль тела, потом выходит из палаты вслед за доктором. Я покорно следую за ними, как тень.

Доктор расстроенно потирает переносицу, не находя слов, – плохой знак.

– Боюсь, ничего хорошего в ближайшем будущем её не ждёт.

– Она умирает, так? – сквозь зубы произносит Ник.

Ты сдаёшься? Принимаешь мою смерть? Я умираю?!

Меня бьёт леденящий душу озноб, и я трясусь всей оболочкой.

– Она впала в кому.

Я прикрываю рот руками, сдерживая крик. Но тихий стон всё равно вырывается из груди. Почему его никто не слышит? Почему никто не реагирует на него?..

Ник на мгновение закрывает глаза. Прозрачный кристаллик катится из уголка его правого глаза и застывает на щеке. Я его замечаю, потому что стою справа от него. Дрожащей рукой прикасаюсь к его щеке, но он ничего не чувствует. Только едва вздрагивает, но, видимо, сам не понимая почему.

– И что теперь? – вытягивает он из себя. Голос его дрожит. Он волнуется, но старается это скрыть. Только я замечаю. Потому что знаю его лучше, чем он сам.

– Она не придёт в себя. Практически все кости раздроблены. Важные органы повреждены. Болезнь поглощает её. Ей не вернуться в это тело…

Последнее предложение эхом отдаётся в моих висках. Ей не вернуться в это тело…

– Она умирает? – сдавленно спрашивает он. Корчится, как будто от физической боли, когда эти слова слетают с его губ.

Доктор едва заметно кивает.

Ник отходит в сторону, справляясь с нахлынувшей тошнотой. Я двигаюсь за ним, но моментально застываю, когда он опускается по стенке в углу, прижимая голову к коленям.

– Мы не отключим аппараты, пока не будет подписано ваше согласие.

Удаляющиеся шаги доктора всё ещё звучат эхом в стенах коридора. Я впитываю боль мужа как губка. Меня терзают муки совести, ведь это по моей вине он сейчас страдает. От этого мне больнее вдвойне.

Вытирая слёзы рукавом, он возвращается в палату и садится около моих ног. Около тех ног, которыми я не могу пошевелить.

– Не оставляй меня, – всхлипывает он, пристроив голову мне на ноги.

Мне не вернуться в это тело.

Я смотрю на лежащую девушку, прикрытую белой простынёй до груди. Щёки впали. Губы высохли. Бесчисленное количество аппаратов следят за последними вдохами и выдохами.

Это было моё тело. Оно принадлежало мне двадцать семь лет. Теперь оно стало чужим и ненужным.

Я ещё не понимаю, что происходит, но отчётливо знаю, что с этой кровати человеком я больше не поднимусь. Что же осталось от меня? Оболочка. Сосуд. Или то, что внутри оболочки? Кто я теперь? Или что? Я больше не чувствую боли от разрушения костей. Мне не хочется пить. Мне не хочется спать. Но мне ужасно хочется жить!

Я медленно останавливаюсь около Ника и кладу ему на плечи свои руки, цвет которых теперь стал пепельным, а не бледным. Почему он не чувствует моё присутствие?

Внезапно Ник поднимает голову вверх, втягивает воздух глубоким вдохом.

Или чувствует?..

– Я хочу, чтобы ты была рядом.

Так вот она я. Между тобой и этим телом. Телом, в котором больше нет жизни.

– Мне больно…

Я знаю.

Он целует меня… вернее, моё тело, в лоб, и собирается уходить. Но останавливается около двери и тихо произносит:

– Но почему я чувствую твой запах? Твоё присутствие…

Я стою в сантиметре от него.

Почему? Потому что я рядом. Рядом…

II

После больницы Ник отправляется не домой. А я тенью плыву за ним.

Я первый раз в этом районе, а он идёт медленно, не торопясь, будто не первый раз здесь и знает весь маршрут наизусть, так, что даже сможет пройти его с закрытыми глазами. Я иду следом.

Мы останавливаемся возле маленького аккуратного домика. Кто здесь живёт? Я тут ни разу не была. Мы тут ни разу не были вместе.

Дверь ему открывает миниатюрная брюнетка с заплаканными глазами. Увидев Ника, она бросается ему на шею и без остановки плачет. Я замираю, не в силах поверить своим глазам.

Меня не устраивает многое в этот момент. Например, почему какая-то девушка висит на шее у моего мужа. Или то, что они явно не в первый раз видят друг друга. Тогда почему я о ней ни разу не слышала от мужа?!

Девушка пропускает его в дом. Я захожу туда вместе с ним.

На пороге мне становится не по себе. Жуткая картина режет глаза, как будто я стою перед костром и не могу сдержать слёз от дыма. Все окна и зеркала в доме завешены плотной тканью. Вещи разбросаны по прихожей. Нет, не вещи. Клочки белой ткани. Знакомая ткань. Это свадебное платье?! Неприятное ощущение охватывает меня.

– И снова те же гости… – За спиной девушки я замечаю высокого молодого человека. Он стои́т, опираясь о косяк двери виском, и усталым одиноким взглядом пропускает нас с мужем в дом.

Я встречаюсь с ним глазами.

– Он здесь не в первый раз?! – спрашиваю, не надеясь на ответ.

– Что, прости?!

– Ты меня видишь и слышишь?! – недоумеваю я.

– Ты умерла?

Наверное, у него тоже скопилось много вопросов, так как ответами он мне не удостоил. От его вопроса тянет могильным холодом.

– А ты? – неуверенно произношу я.

Молодой человек озадаченно разводит руками. И только сейчас я замечаю, что он намного бледнее обычного человека. Да что там бледнее! Его кожа имеет сероватый оттенок. Я смотрю на свою руку. Как и моя, в принципе.

– Так ты мёртв?! – повторяю свой вопрос я.

– Похоронил себя неделю назад.

– И это жизнь после смерти?

– Я похож на того, кто знает ответы?

Я пожимаю плечами. Это движение скорее походит на жест парализованного человека. Со мной впервые заговорили, когда другие не видят и даже не чувствуют моё присутствие.

Ник и брюнетка уже присели в гостиной на диван, пока я разговаривала с бледным незнакомцем. Девушка тихо всхлипывает в объятьях моего мужа.

– Почему она плачет? – недружелюбно интересуюсь я.

– Я ещё не понял. Наверное, по мне тоскует. А тосковать с ним уже вошло в привычку, – с сарказмом отвечает парень, присев на подлокотник дивана, на котором сидят Ник и всхлипывающая в его объятиях девушка.

– Он здесь не в первый раз?! – я опять повторяю свой вопрос.

– Прости, а ты кто такая? Раньше он приходил один. Откуда к нему привязалось приведение с допросами?

– Я его жена, – шепчу я и перевожу взгляд на Ника. Видимо, он подзабыл этот факт. Я бы не смогла обнимать другого мужчину. Почему он может обнимать другую женщину?

– Интересный поворот событий, – недовольно фыркает парень.

– Ты не ответил, – напоминаю я.

А он, видимо, совсем не собирается мне отвечать.

– Часто? – настойчиво допытываюсь я.

Бледный незнакомец кивает.

Я с отвращением смотрю на них. Но не чувствую ничего.

– Пытаешься найти чувства в себе? Не траться. Не найдёшь.

– Да как это понимать?! Я лежу на больничной койке, чувствую ужасную боль, теряюсь в сознании, а спустя мгновение стою около своего тела, а потом следую за своим мужем, как привязанная.

Я прислоняю к лицу ладони. Но они почему-то стали прозрачные. И я вижу сквозь них.

– Ты должна держаться! – Наш короткий диалог прерывает едва слышный голос Ника.

Мы оба – я и мой единственный собеседник – оборачиваемся в их сторону. Я с ужасом отталкиваю свои ладони от лица.

– Не могу… Его больше нет!

Девушка дрожит. То ли от слёз, то ли от страха, то ли ещё отчего.

– Сейчас он поднимет её лицо за подбородок… Момент «глаза в глаза». Он коснётся её щеки́. Они оба замрут, а потом он отведёт глаза, прошептав банальное «прости», – с отвращением трактует тот единственный, с кем я могу вести диалоги.

Так и случилось, как он напророчил. В этот момент я просто забываю, как дышать. Я не знаю, что чувствовать. Я злюсь. Мне ужасно больно, но я не чувствую боли. Я хочу плакать, но слёзы не текут. Я сжимаю руки в кулаки. А вот отрицательные эмоции приходят значительно быстрее и ощущаются естественно.

– Откуда они знают друг друга?

– Задай этот вопрос им! – грубо отвечает мне парень.

– Уж простите, не успела! – так же грубо отвечаю ему я.

– Так почему думаешь, что я успел?!

– Грубиян!

– Не от хорошей…, – он хочет сказать «жизни», но осекается.

И мы снова молча наблюдаем за живым спектаклем в первом ряду.

– Как она? – прерывает тишину двух миров брюнетка.

Я и мой единственный собеседник моментально переводим взгляд на неё.

– Она в коме.

– Ты в коме? – переспрашивает меня парень.

– А ты не расслышал?

– Ей станет лучше? – наши перебранки опять прерывает брюнетка, обращаясь к моему мужу.

– Врачи пророчат обратное, – отвечает ей Ник.

– Даже не знаю, что сказать, – она прикасается к его плечу.

От этого прикосновения меня пробирает дрожь. И ревность. И ненависть.

– Всё безнадёжно, Елена, – Ник опускает глаза. – Врачи ждут моего согласия на отключение приборов, поддерживающих её жизнь. А я не могу, не могу…

– Т-ш-ш, я рядом, – она пододвигается к нему.

– Рядом…

Мой собеседник резко подскакивает и задевает вазу, стоящую на журнальном столике.

К нашему общему удивлению она пошатнулась.

Ник и Елена вздрагивают и переводят удивлённые взгляды на вазу.

– Как ты это сделал?! – удивлённо смотрю на эту же вазу я.

– Чёрт подери! – сквозь зубы отвечает он. – Знать бы как… раскромсал бы эту вазу у него на голове!

– Что это было? – испуганно нарушает тишину Елена, оглядываясь по сторонам.

– Без понятия, – пожимает плечами Ник.

Мой собеседник злится.

– Раньше такого не было… – будто оправдываясь и стыдясь своего поступка, произносит он, нарушая нашу тишину.

– Думаешь, мы можем дать о себе знать, или это только сильный всплеск эмоций?

– Почему ты думаешь, что я знаю больше тебя?

– Потому что ты в таком состоянии уже неделю, а я меньше суток.

Он молчит.

– Мы с ними связаны?

– Ты в этом состоянии меньше моего, но поняла самое важное гораздо раньше.

– Мне не вернуться в моё тело… – подытоживаю я и присаживаюсь рядом с Ником и Еленой.

Они молча переглядываются.

– Почему? – прошли минуты, прежде чем мой единственный собеседник спрашивает.

– Потому что у меня рак костей, – объясняю я. – Почти все кости уже раскрошились, задеты важные органы…

Парень присаживается рядом со мной.

– Даниил, – представляется он. – Можно просто Дэн.

– Нина. Можно просто Нина.

– Елена, может мне остаться? Ты неважно выглядишь… – выдвигает предложение Ник, обрывая наше знакомство.

Я и Дэн одновременно поворачиваем головы в его сторону.

– Мне не послышалось? – фыркает мой собеседник.