Вкус шалфея

A Taste of Sage © by Yafaf S. Santos, 2020

By agreement with Pontas Literary & Film Agency

© Сибуль Е.А., перевод на русский язык, 2020

© Издание на русском языке, оформление. ООО Группа компаний «РИПОЛ классик», 2020

Пролог

– Platanos уже готовы, Магда? – спросила своего су-шефа Луми Сантана, помешивая в кастрюле сочные пассированные креветки, блестящие кусочки болгарского перца и порезанного кольцами лука.

– Готовы, шеф, – сказала Магда, кладя на разделочный стол позади Луми поднос со все еще шипящими кружочками райского банана. Они размяли плод в огромной чаше с помощью ступки и пестика, которые Луми подарили три года назад на двадцать девятый день рождения. Между взмахами пестиком она успела пожарить немного чеснока, вдыхая его насыщенный маслянистый запах. Закончив, Луми посыпала им смесь бананов.

Она положила пассированные креветки в банановое пюре, а потом с помощью квадратной миски сделала множество маленьких пирамидок. Каждую приправила креветочным соусом и съедобным цветком имбиря.

– Шеф, у нас полный ресторан, за исключением двух столов, – сказала Жизель, единственная официантка «Каралуны».

– Ладно. Выноси первое блюдо, – ответила Луми.

– На кухне кое-чего не хватает: музыки, – она выбрала плейлист на «Спотифай», который составила специально для этого. Радио включать не стала.

Хотя слушать любимую радиостанцию – значит быть в курсе последних событий своего района.

Тарелки со свеклой, рукколой, мелко порезанными queso de hoja и свежими банановыми чипсами начинали свой путь на кухонном островке и заканчивали за двумя занятыми круглыми столами в зале «Каралуна».

Спустя несколько минут они вернулись на кухню совершенно пустые, и пришло время отправиться в путь креветочному мофонго^[1].

– Шеф, у нас еще два стола, – сказала Жизель.

– Здорово. На островке стоят уже готовые салаты.

Убравшись на своем рабочем месте, Луми выглянула из круглого окна кухни в зал. За первым столом женщина откусила кусочек мофонго, и Луми увидела, как на ее лице расползлась улыбка.

– Это удивительно! – воскликнул мужчина, сидящий за соседним столом.

– Да. Лучшее мофонго в моей жизни. Вкус немного отличается от традиционного, но так мне даже больше нравится, – сказал его компаньон.

Луми могла бы слушать их весь вечер.

– Ладно, двум первым столам нужен десерт. А теперь и третьему, – сказала Жизель.

Луми махнула на кухонный островок, где за салатами выстроились миски с маджарет – сладким кукурузным пудингом с экстрактом лаванды.

Спустя несколько минут на кухню вернулись пустые тарелки, а с ними и комплименты повару.

Когда первая волна гостей рассосалась, Луми оставила Магду и Жизель за ее крошечным столом. Сама она вытащила стопку бумаги и улыбнулась себе под нос, просматривая будущие рецепты, которые она сможет приготовить из имеющихся сегодня морепродуктов и овощей. Это было взаправду. Наконец «Каралуна» стала настоящей, как Луми и мечтала столько лет назад.

Луми
Глава первая

Добравшись в свой ресторан, Луми Сантана обнаружила Магду и Брейдена над кастрюлей sancocho, овощного супа из корнеплодов. Они жаловались, что тот не становился гуще. Луми схватила миску с пюре из кабачка, оставшегося со свадьбы, состоявшейся на прошлых выходных, и размешала его в супе с поразительной скоростью.

– Хорошо помешайте, – сказала Луми. – Двери откроются через тридцать пять минут.

Она сняла с крюка из нержавеющей стали лавандовую силиконовую прихватку. За исключением приборов из нержавеющей стали, все на кухне «Каралуны» было фиолетовым: стены, техника, емкости для смешивания. Единственное желтое пятно – веселая картина с подсолнухом ее тети, висящая на дубовой двери, ведущей в офис. Единственная черная вещь во всем помещении – доска, на которой Луми записывала специалитеты выходного дня. «Каралуна» предлагала особые блюда во все праздники, кроме Дня отца. Бессмысленно предлагать специалитеты в праздник, который она не отмечала.

– Что мы еще сегодня готовим, кроме санкочо, шеф? – спросила Магда, помешивая содержимое кастрюли натренированной рукой. Луми управляла «Каралуной» так же, как делали хозяева непритязательных доминиканских и кубинских ресторанов в ее детстве в Майами. В тех маленьких красочных кафешках обычно был всего один повар и часто ни одного меню. Предложения дня составляли из ингредиентов, которые повар имел под рукой. Разнообразие выбора было небольшим, но посетители могли быть уверены, что блюда свежие. Каждый день был таким же приключением для персонала, как и для Луми, стоящей перед кладовой и пытающейся понять, из чего она сегодня сможет творить.

Луми и Брайден, повар линии раздачи, вместе выбрали ингредиенты для салата из авокадо, шафранового риса и пряного кокосового пудинга в дополнение к санкочо, который су-шеф Луми, Магда, все еще размешивала. Пока Магда и Брайден работали над гарниром, Луми достала пакет муки и принялась готовить свежие тортильи для энчилада. Ей нравилось, что «Каралуна» разнообразила доминиканскую кухню ее детства блюдами со всего мира.

Девушка соскребла с противня пригоревшие кусочки теста, оставшиеся после креветочного роти^[2], и положила туда тортилью.

Ловким движением кисти она перевернула тортильи. Когда они обжарились, Луми вытащила и положила их на фиолетово-голубую фаянсовую тарелку. Потом она выложила свежие тортильи в стеклянную посуду, чередуя слои между ломким пряным сыром котиха и домашним острым помидором. Она убрала блюдо в духовку и спустя тридцать минут, надев перчатки, вытащила кастрюлю. Как раз вовремя: пришли первые заказы.

Пока Луми готовила еду, Магда записала на доске неоновым зеленым мелком блюда дня. Через несколько минут в двери вошла седовласая пара – первые гости вечера. Мужчина был высоким, с длинными ухоженным волосами, зачесанными на сторону. На нем был клетчатый жилет лесоруба. Женщина – среднего возраста, с ожерельем из лакового дерева, гармонирующим с цветом ее кофейной кожи. Жизель встретила их и предложила выбрать любой столик. Они выбрали столик в углу и принялись изучать доску с блюдами дня.

Потом пришла молодая женщина с голубыми волосами. Он была одна. Жизель посадила ее напротив пары, и та сразу же вытащила потрепанную книгу из сумки через плечо. Луми отошла от окна в зал и занялась закусками.

Приготовив санкочо, Магда и Брайден вылили щедрые порции в специальные керамические миски «Каралуны» с лунным принтом. Со своего места на кухне Луми еще раз взглянула на гостей.

Ей нравилось смотреть, как клиенты отдыхают в ее ресторане. Именно с этой целью ресторан и открывался. Луми взглянула еще раз на пару, и женщина показалась ей знакомой. Девушка понадеялась, что позже сможет подойти поздороваться.

Жизель, единственная официантка «Каралуны», сначала вынесла салат из авокадо, затем энчиладу^[3], санкочо и шафрановый рис. Клиенты сразу же принялись за них, охая и ахая над гениальным сочетанием цветов, вкусов и текстур. Энчилада стали хрустящими после запекания и идеально уравновешивали вкусное пряное жаркое с нежными кусочками тушеной козлятины и жареной тыквы.

Пара передала комплименты на кухню, и Луми решила, что правильно будет выйти и поблагодарить их самой. Более того, ей хотелось встретиться с такой изысканной на вид парой. Она улыбнулась, подходя к их столу, и они улыбнулись в ответ.

– Я только что говорила вашей официантке, какой чудесный был ужин, – сказала женщина. – Меня зовут Гленда, а это мой муж Джонатан, – она показала на мужчину, приветливо кивнувшего.

– Илюминада Сантана, – представилась Луми. – Приятно познакомиться.

– Приятно познакомиться с вами, Илюминада. Скажите, – попросила Гленда, – бизнес идет хорошо?

Луми замерла, уставившись на любопытных гостей.

– По-почему вы спрашиваете? – поинтересовалась она.

Гленда прочистила горло.

– Ну, я уже на пенсии, но раньше я владела рестораном морепродуктов «Pesce di Mare» на Морнинг-сайд-Хайтс.

Луми кивнула, когда до нее дошли слова женщины. Так вот где она ее видела. Несколько лет назад она заходила в «Pesce di Mare», когда еще училась в кулинарной школе.

– Как вы понимаете, – продолжила Гленда, – я знаю кое-что об этом бизнесе, – она оглядела ресторан, сочувственно нахмурившись. – Просто еда отличная, а для вечера четверга у вас слишком много пустых столов.

Луми вздохнула. Она была не в настроении слушать наставления посетителей, пусть даже коллеги – хозяйки ресторана.

– Вы не думали разработать стандартное меню? – спросила Гленда.

Луми отошла на шаг назад.

– Простите, мне нужно проследить за приготовлением кокосового пудинга, – ответила она.

– О, пожалуйста, не принимайте это на свой счет, милая. Слушайте. Вот моя карточка, если вдруг понадобится моя помощь, – сказала Гленда, протягивая квадратик белой бумаги. Гленда и Джонатан обменялись взглядами, когда Луми взяла карточку, быстро поблагодарила женщину и ринулась на кухню.

Она распахнула дверь и чуть не врезалась в Брайдена и Магду, кинувшихся прятать фляжку с ромом.

– Подождите. Дайте мне, – попросила Луми.

Пара потрясенно смотрела, как Луми налила себе стакан и выпила одним глотком. Магда выглянула из окна кухни, пожала плечами и принялась готовить для Луми маленькую миску санкочо. Она добавила немного сухого бекона и веточек кинзы.

– Спасибо, Магда! – сказала Луми, благодарно вздохнув, когда Магда передала ей миску и подмигнула.

Луми заставила себя сесть за крошечный деревянный стол в своем кабинете и поесть немного жаркое. Стол – единственный оставшийся в ресторане намек на ее бывшего парня, Колтона. Он купил стол для нее на распродаже старых вещей на заднем дворике, на которую наткнулся в Ньюарк, куда ездил на поэтический слэм. Луми приказала себе перестать думать об этом и сосредоточиться на своей миске. После первой же ложки ее плечи расслабились, а напряжение в груди исчезло. У Магды всегда получалось наполнить каждое жаркое материнской заботой.

По животу распространилось тепло, которое постепенно ослабило желание кричать. Оно поднималась в горле Луми с момента разговора с Глендой и ее мужем. Эта тема не покидала ее мысли, но что еще она могла сделать, когда уже и так вложила все, что было?

Простой санкочо

10 чашек воды (1 чашка – 250 мл)

½ фунтов (226 г) говяжьих кусочков или хвоста

½ фунта (226 г) козьего мяса

1 чашка auyama – тыквы из Вест-Индии кинза сок горького апельсина

3 морковки, почищенные и нарезанные кубиками

2 кочана кукурузы, почищенные и порезанные кружочками в 1 мм

2 чашки юки (маниока), почищенной и порезанной

1 чашка маланги, почищенной и порезанной

1 столовая ложка растительного масла (не оливкового)

1 столовая ложка коричневого сахара соль по вкусу

Инструкции по приготовлению: нагрейте масло и добавьте сахара. Когда сахар начнет бурлить, добавьте мясо и прожарьте его с обеих сторон. Когда оно хорошо прожарится, добавьте воды и корнеплодов. Доведите до кипения и оставьте на слабом огне, пока все ингредиенты не приготовятся. Подавайте с рисом. На 8 человек.

Салат Авокадо

4 спелых авокадо (не перезревших)

¼ чашки оливкового масла

сок одного лайма

½ красного лука

Инструкции по приготовлению: уберите косточки из авокадо, вытащите мякоть и нарежьте большими кусками. Порежьте лук. Добавьте оливковое масло и лаймовый сок и перемешайте. Посыпьте нарезанным луком сверху. Блюдо на 4 человека.

Жюльен
Глава вторая

Жюльен Дэкс вытер пот со лба рукой, покрытой веснушками, и откинул назад выбившийся рыжий локон. За последние двадцать минут пять раз заказали стейк au poivre^[4], и ему удалось справиться со всеми заказами. Краем глаза он заметил своего су-шефа Симона, сидящего на стуле и проверяющего последние посты «Инстаграма» из Парижа. Жюльен сцепил зубы.

Прежде чем он успел спросить Симона, как там утка в апельсинах, дверь залы распахнулась. Зашла Фэллон, непревзойденная официантка. Ее розоватый лоб сморщился от смущения.

– Что случилось? – спросил Жюльен.

Фэллон вздохнула.

– Шеф, посетитель пожаловался, что нет кетчупа… снова.

– Хм-м-м, – Жюльен кивнул, и прежде, чем она успела еще что-то добавить, он ворвался в зал. Его взгляд оттолкнулся от кремовых стен, метался от одного забитого круглого стола к другому.

– Кто здесь попросил кетчуп?

Мужчина в очках за столиком ближе всего к двери встал и поднял руку.

– Поработайте над своими вкусовыми рецепторами, сэр. Это трехзвездочный ресторан, мы не подаем здесь эту красную мерзость. Однако я буду рад предложить вам беарнез, соус руйе, ремулад эстрагон. Этого вам хватит?

Посетитель покачал головой.

– Нет. Я хочу кетчуп.

– Ну, а я – золотую лодку, – ответил Жюльен, – но это, судя по всему, в скором времени не произойдет.

Мужчина сощурился.

– Я оставлю плохой отзыв на YELP, как только доберусь домой.

– Поступайте как знаете, сэр, – сказал Жюльен. – Никто, имеющий для меня значение, не станет расстраиваться из-за отсутствия кетчупа в нашем ресторане. И пожалуйста, если хотите, то уходите из моего ресторана. То, что вы уже съели, – за счет заведения.

Мужчину передернуло, а затем быстро пошел к двери, в то время как остальные посетители наблюдали за всей этой сценой.

– Ну вот, – заметил Жюльен. Он подумывал отвесить поклон, но вместо этого пошел на кухню.

– Это правда, – сказал Симон, не поднимая взгляд, – этот стейк сухой.

Жюльен развернулся на каблуках к нему.

– Откуда тебе знать? – спросил он. – Ты не попробовал его. Ты почти ничего не сделал за весь вечер, разве что просматривал заголовки «Le Monde».

Ты здесь, Симон, в Нью-Йорке. Я бы посоветовал прийти в себя.

– А что, если я не хочу? – фыркнул Симон, снова просматривая ленту в телефоне.

– После того, как я потратил 2000 долларов и несколько недель, помогая тебе устроиться? Ну, тогда бы я сказал: подавись дерьмом.

– Вот это наглость! Я не стану терпеть такое обращение, – сказал Симон, кидая лежащее рядом полотенце на пол, и выбежал.

Жюльен пожал плечами и ушел размалывать перец. И только когда он позже вечером написал Симону, а тот в ответ прислал ему эмодзи ножа, Жюльен понял, что Симон не вернется в «ДЭКС».

Луми
Глава третья

В шесть часов на 218-й Западной улице в воздухе висел острый запах жарящихся пончиков. Луми не могла понять, как персонал «Твин Донат» не чувствовал тошнотворную вонь дешевого масла, жарившегося на слишком низкой температуре. Хуже всего то, что он затмевал аромат любой другой еды, которую готовили на той же улице и которая так нравилась Луми. Например, запах длиннозерного риса, который во многих семьях готовили идеально.

Запах риса проникал через ее дверь, поскольку ставни были плотно закрыты в попытке спастись от прохлады ноябрьского дня. Луми так и не привыкла к нью-йоркским зимам. Она включила терапевтическую лампу дневного света и уселась на диван с коробкой фисташковых профитролей, которые Магда приготовила для нее в свободное от работы время.

Только она развязала фиолетовую корсажную ленту, как у нее зазвонил телефон. Луми вздохнула, с тоской глядя на профитроли. На экране появилась надпись – Рафелина. Девушка подумывала закрыть телефон подушкой и сказать другу и бухгалтеру, что она на йоге. Нехотя Луми нажала на кнопку и подняла телефон к уху.

– Привет, Рафи, – сказала она, пытаясь звучать жизнерадостно.

– Привет… Луми, – Рафелина тяжело вздохнула. – Послушай, сегодня я получила письмо из управленческой компании.

– «Росс и Грин»? – спросила Луми. Они обе знали, что существовала только одна управленческая компания.

– Они поднимают ренту до 10 000 долларов в месяц, – выпалила Рафелина.

Кусочек фисташкового крема прилип к стенке коробки и Луми изящно смахнула его пальцем.

– Ну, неважно, да. Просто станем больше работать. Может, устроим скидки по купонам или расширим секцию выпечки. Мы компенсируем повышение аренды, – сказала она, кивая в такт своим словам.

На том конце трубки воцарилось молчание, слышно было лишь дыхание Рафелины.

– Луми… милая. Не хочется самой говорить это, знаешь ли. Правда. Но ты и так в минусе.

Поежившись, Луми натянула к подбородку меховое одеяло, лежавшее на диване.

– Ну да, сначала процесс будет медленным, но это хорошая мотивация. Не дает огню под нашими задницами погаснуть. Я уже месяцами говорила о расширении отдела выпечки. Вот и возможность наконец это сделать. Как только все получится, уверена, мы сможем возместить убытки, – ответила она.

Рафелина быстро прервала ее:

– Лу, это повышение ренты на 40 процентов. А ты с августа еще ни разу не выходила в ноль.

Луми нахмурилась.

– Ну это неправда, Раффи, знаешь…

Рафелина снова быстро прервала ее:

– С сентября ты оплачивала все счета своими сбережениями. Можешь другим рассказывать, что убытки и прибыль сравнялись, но я твой бухгалтер, милая, не забыла? – спросила она Луми.

Сердце Луми ухнуло вниз. Это правда. Она не хотела зацикливаться на убытках и надеялась, что после зимы дела пойдут лучше. Но, учитывая слова Рафелины, даже при таком раскладе этого будет недостаточно.

– Мне жаль, милая, но, если в следующие тридцать дней не произойдет чудо, к концу года тебе придется закрыть «Каралуну», – Луми откинулась на спинку дивана. Ей больше не хотелось говорить.

– Эй, я тебе перезвоню попозже, Раф, – сказала она.

– Луми, ты в порядке? Я знаю, что это значит для тебя, и…

Луми оборвала ее:

– Ага, я в порядке, скоро поговорим! – она быстро нажала на «закончить звонок».

Коробка с профитролями выпала из ее руки и приземлилась с глухим стуком на пол из твердого дерева. Луми и не заметила. Она слышала только голос своей мамы Инес, говоривший, что «за своими мечтами следуют глупые люди. И знаешь, с чем они остаются? Ни с чем», Луми столько раз это слышала… и другой взгляд на жизнь не помешал ей оказаться в этой ситуации.

Ее мечта погибала. Все ночи тяжелой работы. Тщательного планирования. Вспышек креативности, исходящих из самого сердца. Ее маленькая, но верная база постоянных посетителей, возвращающихся снова и снова, чтобы порадоваться и открыть для себя новые любимые блюда. Как ей сказать им, что она больше не сможет делиться своими блюдами? Горло медленно сжималось, словно там появился ком. И что Луми скажет своему персоналу?

Девушка упала на диванчик с кружевной обивкой винного цвета. Следующий заказ на обслуживание банкета должен пройти хорошо. «Каралуна» нуждалась в этом. Луми нуждалась в этом.

Луми
Глава четвертая

Луми смотрела на Гудзон. Мигающие огоньки с обеих сторон реки отвлекали ее от ужасной головной боли. Если учитывать все, от сгоревшего флана до говяжьего жаркого ropa vieja^[5], которое не хотело становиться нежнее, Луми еще никогда не обслуживала свадьбу, где все бы прошло так плохо. Как раз, когда ей нужно было, чтобы все прошло как никогда лучше.

Конечно, это должно было случиться на свадьбе самых влиятельных клиентов в ее жизни – скрипача Оскара Розарио и известной балерины Каролины Урбаез. Сотни рестораторов Нью-Йорка мечтали об этом заказе, и все же его заполучила она, потому что только ей Каролина доверила приготовить идеальный доминиканский торт. Ну, по крайней мере, с ним все было хорошо.

Луми подошла к барной стойке и кивнула бармену в очках, поприветствовавшего ее взмахом руки.

– Мне виски и шот Бругал, – сказала она, позволяя уставшему телу опуститься на мягкое сиденье. Луми уставилась на зеркальную поверхность стойки. В ответ на нее смотрели ее безукоризненно подведенные карие глаза и кожа цвета корицы. Она уже смирилась со своим длинным лицом, но зеркальная поверхность довела его чуть ли не до комических пропорций. Ладно. Учитывая обстоятельства, можно немного повеселиться.

– Трудный день? – хрипловатый мужской голос прозвучал слишком близко к ее уху.

– Боже мой! – воскликнула она. – Я не видела… – Луми замолкла, столкнувшись лицом к лицу с одним из самых красивых мужчин, известных ей.

Локоны рыжих волос падали на его лоб, бросая на него тень. У него были темно карие глаза, и даже брови горели рыжим. На носу и щеках россыпь веснушек. Ресницы тоже были рыжими и длиннее, чем обычно у мужчин. Луми поняла, что где-то его уже видела, но не могла вспомнить где.

– Д-да, можно и так сказать, – ответила Луми, заставляя себя перестать пялиться на его квадратную челюсть и смотреть на напиток, который бармен только что поставил перед ней на сияющую стойку. Луми сделала маленький глоток, чувствуя, что незнакомец следит за каждым ее движением, и смотрела на стакан, пока он не перевел взгляд на свой напиток. Брошенный искоса взгляд показал, что это бурбон с камнями. Ее внимание привлек крошечный металлический рыбный крючок, прикрепленный к черному кожаному ремешку на его запястье.

Он сделал глоток и через мгновение заговорил.

– Не могу поверить, что уступил этой компании по поставке продуктов. Эти кусочки говядины были так пережарены, что я мог бы завязать ими ботинки, – заметил он, качая головой.

Плечи девушки опустились, и она подавила порыв ответить. Это уже становится трендом.

– Честно, не знаю, почему мой друг Розарио предпочел одно из этих вычурных мелких заведений для подготовки к свадьбе, а не знаменитый французский ресторан на Манхэттене, – фыркнул он. Луми почувствовала, как жар поднимается до ее ключиц, и, сделав еще один глоток, повернулась к мужчине.

– А что думаете, могли бы лучше? – спросила она. Может, ужин и не был идеальным, но лучше многих. Только человек с тонким вкусом заметил бы ошибки после всех поправок, и как бы он не выпячивал нижнюю губу, она не доверяла вкусу этого мужчины. От него исходил еле уловимый аромат дерева и ванили, и Луми боролась с желанием отогнать этот запах.

– Думаю? – спросил он. – Я уверен, – на лице читалась наглая самоуверенность. – Я мог бы лошадь погонять теми полосками говядины.

Она искоса взглянула на него.

– Ну простите, но я не подаю говядину, похожую на реквизит фильма ужасов.

Незнакомец мгновение бесстрастно смотрел на нее, а затем, подняв руку, прикрыл рот.

– О боже, это вы, – прошептал он.

Луми сжала зубы.

– Мой глупый язык. – Он одарил ее ослепительной улыбкой.

Сердитый ритм ее сердца замедлился, когда она встретилась с ним взглядом… но потом девушка вспомнила его грубые комментарии.

Она оттолкнула стул назад и шлепнула на стойку несколько купюр.

На лице незнакомца мелькнула тревога.

– Подождите! Я не узнал вашего имени.

Луми сузила глаза.

– Просто спросите имя поставщика, чью говяжью нарезку используют для тренировки лошадей, – она рванула по коридору, ведущему из бара на танцпол, украшенный белыми розами и сияющими шарами цвета ртути. Схватилась за ручку двери кухни и распахнула ее, быстро натягивая белый костюм и шляпу повара. Этим вечером нужно было прежде всего убедиться, что свадьба Розарио-Урбаез пройдет без сучка и задоринки, но теперь появилась и новая цель: разобраться со всем, не покидая кухню, чтобы больше не сталкиваться с этим человеком.

На кухонной стойке от только вытащенных из духовки и стоящих на хромированном подносе пирожных dulce de leche^[6] исходил пушистый дымок. Луми на секунду закрыла лицо руками, прежде чем поднять голову и заорать на повара, ответственного за выпечку.

– Что… серьезно, Брайден! Снова.

Брайден повесил голову. Песочные локоны упали на его желтоватое лицо.

– Прости, шеф, я просто… – Луми схватила тарелку с пригоревшими пирожными, стоящими перед ним, и выкинула в мусорник. Су-шеф и повар линии раздачи внезапно сильно заинтересовались овощами, которые резали.

– Теперь неважно. Давайте просто подадим свадебный торт и припущенную грушу и продолжим, – сказала Луми.

Брайден кивнул и открыл новую пачку сахара. Когда он потопал в кладовую, Луми заметила, что одно пирожное избежало мусорника. Она ткнула в него мизинцем и положила на язык кусочек сахарного крема. Как только она распробовала его, в груди появилось давящее ощущение.

Луми вытерла палец о чистый участок передника и почувствовала тяжесть в груди. Она понимала, что Брайдена волновали не только пирожные. Он вернулся с банками сгущенки. Луми вздохнула, заметив, что он избегает встречаться с ней взглядом.

– Брайден, – сказала Луми. – Прости, что выкинула твои пирожные.

Брайден просто пожал худощавыми плечами. Если Луми не ошибалась, ему двадцать шесть, но его легко можно было принять за подростка.

– Все нормально, шеф. Ты была права. Они подгорели.

– Можешь сегодня уйти пораньше, если хочешь. Уверена, Магда, да и персонал свадьбы вместе со мной закончат всю работу.

Глаза Брайдена широко распахнулись, и Луми изо всех сил постаралась натянуть ободряющую улыбку. Он медленно кивнул, все еще неуверенно, но Лу-ми заметила блеск в его глазах. Стоял прохладный ноябрьский вечер, и она была уверена, что Брайден предпочел бы репетировать вместе со своей группой «The Puggles», чем сидеть на кухне и готовить десерты.

– Ну… если ты настаиваешь, шеф! У «Puggles» сегодня репетиция, и в любом случае у меня начинается аллергия, – он забрал свою кожаную куртку и блестящие двойные двери кухни закрылись за ним прежде, чем Луми или другие успели сказать «пока».

– Ну ладно, – пробормотала она себе под нос, поливая припущенную грушу сиропом гуава.

В сумочке зазвонил мобильник. Уменьшив огонь под кипящим сиропом и сняв перчатки, Луми пошла проверить сообщения. Лицо исказило печаль.

Том:

Привет, малыш, как дела? Не слышал от тебя со второго свидания, а я надеялся, что следующее будет особенным! Напиши сообщение, когда будет время. Целую.

Луми мгновение смотрела на него, а потом кинула телефон в сумку, не ответив. Он выучила урок благодаря Колтону.

* * *

Луми опустилась в ванную на львиных лапах. Вода была горячей, такой обжигающей, что можно было сварить цыпленка. Сначала она опустила туда пальцы, потом свои стройные загорелые ноги и, наконец, погрузилась вся в ожидающую ее воду.

– Ах, – довольно вздохнула она, когда ее носа достиг аромат пены для ванны с гарденией и лаймом.

Она откинулась на спинку ванны, положив кудрявую голову на надувную подушку, прикрепленную присосками к ванне. Кудряшки цвета эспрессо были скручены на затылке и скреплены эмалированной черепаховой заколкой. Прежде чем опуститься глубже в воду, Луми остановилась. Чего-то не хватало.

Она взглянула направо и поняла – она оставила бутылку каберне и винный стакан на столике в нескольких шагах от ванны.

– Черт! – пробормотала Луми, раздражаясь, что придется вылезти из божественной воды, даже пусть и забрать нечто, что сделает отдых еще лучше. Она оттолкнулась от гладких стенок и встала, схватила бутылку и стакан и также быстро опустилась обратно в воду, как только они были надежно зажаты в ее руке.

Луми налила себе стакан и оставила бутылку рядом с ванной, снова откидываясь на подушку. Когда тепло воды омыло ее, девушка позволила себе потеряться в мыслях. Вокруг нее стеной пенилась лаванда. Идеальный конец сумасшедшего дня банкетного сервиса.

Луми подумала обо всех требованиях невесты, некоторые из которых граничили с безумием. Каролина хотела, чтобы тунцовый тартар был приготовлен ¾, что бы это ни значило, и попросила добавить маленьких проволочных лебедей на зубочистке в каждое десертное изделие. Слава богу, она не узнала о сгоревших пирожных и даже похвалила говядину.

В отличие от того мужчины в баре.

Кто это был? У нее шерсть встала на загривке, когда Луми вспомнила его улыбку, а потом и слова. Самоуверенный. Сексуальный. И он знал об этом. Можно только надеяться, что она больше на него не наткнется.

Единственное, что сглаживало волнение от работы на свадьбе, – чек в 30 000, уютно устроившийся на ее счету в банке. Если бы только в декабре бизнес пошел в гору, она бы справилась, а в новом году добавила бы и пекарню. Если нет… Луми поежилась и сделала большой глоток из стакана, прогоняя мысли из головы. Со всем можно будет разобраться завтра. А пока что здесь только она, ванна и вино.