tekstObjętość 270 stron
1941 rok
Истинная жизнь Севастьяна Найта
O książce
Вниманию читателя предлагается первый англоязычный роман Владимира Набокова, написанный в 1938–1939 годах во Франции и опубликованный в 1941 году в США. Связанная с «Даром», последним русским романом писателя, темой литературного творчества, эта книга одновременно предсказывает изощренные набоковские романы-лабиринты американского периода – «Лолиту», «Бледный огонь», «Аду». На страницах книги, повествователь которой поименован лишь инициалом В., развертывается история жизни его сводного брата, покойного писателя Севастьяна Найта, представленная в воспоминаниях, устных рассказах и отрывках из Найтовых книг. Постепенно грань, отделяющая рассказчика от объекта его повествования-расследования, размывается, заставляя читателей усомниться и в личности биографа, и в смерти главного героя книги. Ускользающая от настойчивых поисков В., истинная жизнь Севастьяна Найта оказывается непосредственно связанной с тайной его имени, с его сочинениями, с законами многоязычного словесного искусства и метафизикой Владимира Набокова. Роман публикуется в новом переводе Геннадия Барабтарло и сопровождается предисловием, примечаниями и обстоятельным заключительным очерком переводчика.
Gatunki i tagi
Zostaw recenzję
Он, помнится, говорил, что у бойких бабенок бывает вялый ум и что нет ничего докучлевей хорошенькой женщины, которая ищет развлечений; хуже того, он говорил, что как бы она ни была собою хороша, но когда видишь на ней кремовый слой пошлости,то уж непременно найдешь и в ее красоте какой-нибудь маленький порок, соответствующий привычкам ума.
Любовные письма нужно жечь всенепременно. Из прошлого получается благородное топливо.
Слава в наше время стала слишком обычным явлением, чтобы спутать ее с ореолом, не меркнущим вокруг настоящей книги.
Всегда будет загадкой, почему одна прекрасная книга получает заслуженные лавры, а другая, не менее прекрасная, проваливается.
как бы мудро и славно ни подыгрывало его новое окружение давним мечтам, сам он, вернее — наиболее драгоценное в нем, обречен оставаться, как и прежде, в безнадежном одиночестве. Одиночество было лейтмотивом жизни Себастьяна, и чем внимательнее судьба пеклась о его душевном уюте, дивно имитируя исполнение его надуманных желаний, тем острее он сознавал свою неспособность вписаться в картину — в какую бы то ни было.Россия была его домом, а круг людей, учтивых, дружелюбных, благонамеренных, обреченных на смерть или изгнание за один лишь грех — за то, что они существуют, был и его кругом.
