Ну, я очень рад, господа, видеть вас в Эльсиноре. Спутники приветствий – вежливость и церемония. Так вот я и хочу быть радушным с вами, – а то прием комедиантов, который будет очень хорош, – покажется вам любезнее того, что я оказал вам. Очень вам рад! Но мой дяденька-отец и тетушка-мать в заблуждении…

Гильденстерн

Насчет чего, дорогой принц?

Гамлет

Я безумен только при северно-западном ветре. Когда же дует с юга, я отличаю сокола от ручной пилы…

Входит Полоний.

Полоний

Привет мой вам, господа!

Гамлет

Слушай, Гильденстерн, и ты тоже: при каждом ухе слушатель. Этот большой младенец еще до сих пор в пеленках.

Розенкранц

Чего доброго, он снова в них попал: ведь говорят, старость второе детство.

Гамлет

Я предсказываю, что он пришел сообщить мне о комедиантах. Увидите! Да, вы правы: в понедельник утром – действительно, это было тогда.

Полоний

Ваше высочество, – у меня есть новости для вас.

Гамлет

И у меня, государь мой, есть новости для вас. Когда еще в Риме был актер Росций…

Полоний

К нам приехали актеры, ваше высочество.

Гамлет

Да ну!

Полоний

Докладываю вам по чести, приехали.

Гамлет

По чести твоей приехали? Дорога для ослов…

Полоний

Самые лучшие актеры в мире! Всё играют: трагедии, комедии, драмы исторические, идиллии, идиллии комические, идиллии исторические, трагедии исторические, идиллии трагико-комико-исторические. Комедии, что ни к какому разряду не подходят. Сенека для них не слишком тяжел, Плавт не слишком легок. И для написанных пьес, и для импровизаций это единственные исполнители.

Гамлет

О, Иефай, судия израильский, какое у тебя было сокровище!

Полоний

Какое было у него сокровище, принц?

Гамлет

Какое?

«Он дочь прекрасную взрастил,

Ее лелеял и любил…»

Полоний (в сторону)

Вы про мою дочь.

Гамлет

Ну, разве я не прав, старый Иефай?

Полоний

Если вы меня называете Иефаем, ваше высочество, – то правда – у меня есть дочь, и я ее очень люблю.

Гамлет

Нет, – вовсе не это следует.

Полоний

А что же следует, принц?

Гамлет

«По воле Господней…» Ты знаешь дальше? «Случился вдруг у ней недуг…» В первой строфе рождественской песни ты найдешь продолжение. Вот идут виновники моего перерыва…

Входят четыре-пять комедиантов.

Добро пожаловать, дорогие мои, добро пожаловать! Я очень рад вас видеть. Очень рад, друзья мои! О, старый мой друг! Как лицо твое переменилось с тех пор, как я тебя видел. Ты явился в Данию хвастать передо мной своей бородкой? А, моя юная дама! Клянусь Богоматерью, вы, сударыня, ближе к небесам с тех пор, как я видел вас, на целый каблук! Дай Бог, чтобы ваш голос не звучал как надтреснутая негодная монета. Ну, добро пожаловать! Приступимте к делу сразу, как французские сокольники: налетим на все, что ни увидим. Возьмемся прямо за монологи. Давайте образчик вашего искусства. Ну, прочувственную тираду!

Первый комедиант

Какую тираду, ваше высочество?

Гамлет

Ты как-то декламировал мне ее: она всегда выпускалась на сцене. Может быть, ее читали всего один раз, так как пьеса не имела успеха у большинства. Это было лакомство – осетровая икра, недоступная для толпы. Но, по моему и по мнению тех, чье мненье я ставлю выше моего, – это была прекрасная пьеса, чудесно разделенная на картины, написанная просто, но с талантом. Я помню, замечали, что в стихах мало соли – слишком пресно; нет ничего такого, что называется вычурностью. Более гладко, чем приятно, больше красивости, чем аляповатости. Мне особенно нравился рассказ Энея Дидоне о смерти Приама. Если ты его еще не забыл, начни с того стиха… Постой… Постой…

«Суровый Пирр, как лев Гирканский…»

Нет, не так, но начинается с Пирра…

«Суровый Пирр, которого черны,
Как замыслы, как ночь, доспехи были,
Когда лежал в утробе он коня,
Теперь сменил их мрачный цвет на новый,
Ужаснейший стократ: он залит весь
От головы до пят троянской кровью
Отцов и матерей, сынов и жен,
Засохнувшей, запекшейся от жара
Пылавших улиц, озарявших смерть.
Разгоряченный гневом и пожаром,
С горящими глазами, словно демон,
Из ада вышедший, повсюду ищет
Он старого Приама…»

Теперь продолжай.

Полоний

Честное слово, ваше высочество, превосходно прочитано, выразительно, с чувством!

Первый комедиант

«…И находит.
Он тщетно бьется с греками. Уж меч
Скользнул из рук, упал и на земле
Лежит ненужный. Грозный враг Приама,
Пирр, свой тяжелый беспощадный меч
Занес высоко, и от свиста только
Его пал старец. И в мгновенье это
Великий Илион, огнем объятый,
Вдруг рухнул вниз горящею вершиной…
Слух Пирра грохот поразил, и меч
Его, грозивший голове седой
Приама, – в воздухе застыл. Недвижен
Пирр, точно на картине, – меж раздумьем
И делом он колеблется…
Бывает так пред бурей. Ветра нет,
Спят тучи, замерла земля. И вдруг
Гром поразит природу рядом взрывов.
Вот так и тут. Мгновенное раздумье –
И снова Пирр покорен мести ярой,
И никогда циклопов страшный молот,
Ковавший Марсу грозные доспехи,
Не наносил ударов тех, какими
Обрушился кровавый Пирра меч
На голову Приама…
Прочь, тварь позорная, Фортуна! Боги,
Все, сонмом всем, ее лишите власти,
И обод колеса ее, и спицы,
И ступицу сломайте на Олимпе
И сбросьте в преисподню…»

Полоний

Это слишком длинно.

Гамлет

Да, надо бы снести к цирюльнику, подрезать, как твою бороду. Сделай одолжение – продолжай. Ему бы только балаганное кривлянье да что-нибудь сальное, иначе он заснет. Продолжай: теперь про Гекубу.

Первый комедиант

«О, если б увидел кто царицу
Полунагую…»

Гамлет

Полунагую царицу?

Полоний

Это хорошо, – «полунагую царицу», – это хорошо!

Первый комедиант

«…Полунагую, босиком, тряпицей
Повязана глава, еще недавно
Короною увенчанная; вместо
Одежды – холст обвил худые чресла;
Она по стогнам мечется, слезами
Грозит залить пожар. О, кто б увидел
Ее, тот против беспощадной власти
Фортуны возмутился б! Если б боги
Услышали тот вопль, с каким она
Увидела, как Пирр смеяся рубит
Ее супруга, верно, этот крик
Исторг бы слезы из очей небесных
И зарыдали б жители Олимпа!..»

Полоний

Посмотрите, он побледнел, слезы катятся из глаз… Прошу тебя – довольно!

Гамлет

Хорошо… Ты мне это докончишь потом. Вы, государь мой, позаботьтесь хорошенько о комедиантах. Слышите? Пусть с ними хорошо обходятся. Ведь они – портреты, краткая летопись нашего времени. Вам лучше иметь плохую эпитафию после смерти, чем их плохое мнение при жизни.

Полоний

Ваше высочество, я буду обращаться с ними по их заслугам.

Гамлет

О нет, ради Бога, гораздо лучше! Если с каждым обращаться по заслугам, то кто же избегнет порки? Обращайтесь с ними сообразно своему собственному достоинству и сану. Чем менее они заслуживают, тем более чести вашей щедрости. Проводите их.

Полоний

Пожалуйте, господа!

Гамлет

Отправляйтесь, друзья, за ним. Завтра вы для нас сыграете.

Полоний и комедианты, кроме первого, уходят.

Гамлет.

Послушай, старый приятель, можете ли вы сыграть «Убийство Гонзаго»?

Первый комедиант

Извольте, ваше высочество.

Гамлет

Так завтра вечером мы его поставим. А вы можете, если будет нужно, выучить разговор – двенадцать или шестнадцать строк, который я напишу и вставлю? Можете?

Первый комедиант

Конечно, ваше высочество.

Гамлет.

Прекрасно. Отправляйтесь за этим господином, да смотрите не издевайтесь над ним.

Первый комедиант уходит.

Добрые мои друзья, покидаю вас до вечера. Рад вас видеть в Эльсиноре.

Розенкранц

Будьте здоровы, ваше высочество.

Гамлет

Будьте здоровы.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.

Наконец-то я один…
Какой я жалкий и ничтожный раб…
Подумать страшно. Как? Комедиант,
Охваченный порывом страсти ложной
И выдумкой, – весь отдается им,
Дрожит, бледнеет, слезы на глазах
И ужас на лице, – дыханье сперлось
В груди. Он весь под властию порыва
И вымысла… Из-за чего же это?
Из-за Гекубы?
Что он Гекубе? Что она ему?
Что плачет он о ней? О, что б с ним было,
Когда бы он такой призыв для горя
Имел, как я? Он залил бы театр
Слезами, растерзал бы слух от стонов,
Виновных свел с ума и трепетать
Невинных бы заставил, всех потряс бы
И всех увлек и речью, и страданьем!
А я?
Несчастный, вялый негодяй, бездельник,
Я изнываю, неспособный к делу!
Нет сил, чтобы возвысить смело голос
За короля, лишенного так гнусно
Венца и жизни! О, ведь я не трус?
Кто оскорбить меня решится? Череп
Мне раскроит? Клок бороды мне вырвет
И им в лицо швырнет? Кто дернет за нос?
Кто оборвет мне речь словами: ложь!
Кто? О, проклятье!
Да нет, я все, все снес бы, – я, как голубь,
Незлобив сердцем! Я обиды горечь
Не чувствую… Во мне нет вовсе желчи, –
Не то давно бы вороны клевали
Труп этого мерзавца. Кровожадный
Злодей, развратный, вероломный, гнусный!
О, мщение!..
Однако что же я? Осел! Герой!
Мой дорогой отец убит, – и небо
И ад меня зовут всечасно к мести,
А я, как девка, облегчаю груз
Души словами, руганью, – как баба,
Как судомойка!
Фу, стыдно! К делу, мозг мой!.. Слышал я,
Что иногда преступники в театре
Охвачены настолько были пьесой,
Что тут же сознавались в преступленьях
Своих. Убийство немо, – но порою
Оно чудесным органом вещает.
Я прикажу сыграть пред дядей сцену,
Подобную убийству моего
Отца, – а сам вопьюсь в него глазами,
Проникну в глубь души его, и если
Смутится он, – я знаю, что мне делать!
Быть может, призрак, что являлся мне,
Был дьявол: обольстительные формы
Он часто принимает; видя слабость
Мою, он хочет гибели моей.
Но скоро я добьюсь улик вернее!
Театр ловушкой будет, западней:
Она поймает совесть короля.

Уходит.

Акт III

Сцена 1

Комната в замке.

Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц и Гильденстерн.

Король

И неужели вам не удалось
Дознаться, для чего он напускает
Расстройство на себя, которым грубо
Так отравлен покой его души?

Розенкранц

Он сам сказал, что ум его расстроен,
Но о причинах говорить не хочет.

Гильденстерн

К нему не подойти. Он, прикрываясь
Безумием, так ловко отдаляться
Умеет от расспросов, от признанья
Причин болезни.

Королева

Хорошо вас принял?

Розенкранц

Как человек из общества.

Гильденстерн

Но, видимо, неискренен он был.

Розенкранц

Был на ответы скуп, но нас охотно
Выспрашивал.

Королева

Но вы его старались
Развлечь чем можно?

Розенкранц

Случайно мы дорогой обогнали
Комедиантов и об этом принцу
Сказали. Он, как будто, их приезду
Был рад. Они теперь здесь, в замке. Им
Уж, кажется, сегодня ввечеру
Приказано играть.

Полоний

Да, – это правда.
И он велел, чтоб я просил вас, ваше
Величество, на это представленье.

Король

От всей души! Такому настроенью
Я очень рад.
Прошу вас, господа, к таким забавам
Возможно поощрять его охоту.

Розенкранц

Мы постараемся.

Розенкранц и Гильденстерн уходят.

Король

И ты оставь нас,
Гертруда милая. Послали мы
За принцем. Он как бы случайно здесь
Офелию увидит…
Ее отец и я займем такое
Здесь место, что – законные шпионы –
Увидим встречу их и заключим
По обращенью с ней и разговорам,
Страдает ли он точно от несчастной
Любви, иль нет.

Королева

Я повинуюсь вам.
Офелия! Я пламенно желаю,
Чтоб чудная краса твоя – причиной
Была безумья принца и твои
Достоинства вернули бы его
На прежний путь.

Офелия

О, если б я могла…

Королева уходит.

Полоний

Офелия, – ты здесь гуляй. Угодно
Вам, государь, здесь поместиться?
(Офелии.)
Ну,
Читай вот эту книгу: чтеньем ты
Уединенье оправдаешь. Часто
Грешим мы тем, что ханжеством и мнимым
Святошеством обсахарить и черта
Умеем.

Король (в сторону)

Да он прав! Его слова
Мою бичуют совесть, – и щека
Продажной твари, густо штукатуркой
Покрытая, не так гадка, как грех мой
В сравнении с моей святою речью.
Как тяжко это бремя!

Полоний

Идет. Нам время, государь, сокрыться.

Король и Полоний уходят. Входит Гамлет.

Гамлет

Быть иль не быть? Вот в чем вопрос! Что лучше?
Сносить ли от неистовой судьбы
Удары стрел и камней, – или смело
Вооружиться против моря зла
И в бой вступить? Ведь умереть – уснуть –
Не больше. И сознать, что этим сном
Мы заглушим все муки духа, боли
Телесные? О, это столь желанный
Конец! Да, – умереть – уснуть!
Уснуть? Жить в мире грез, быть может? Вот
Преграда! А какие в мертвом сне
Видения пред духом бестелесным
Проносятся? О, в этом вся причина,
Что скорби долговечны на земле!
А то кому снести бы все насмешки
Судьбы, обиды, произвол тиранов,
Спесь гордецов, отвергнутой любви
Мучения, медлительность законов,
Властей бесстыдство, дерзкое презренье
Ничтожества к страдальцам заслуженным,
Когда бы каждый мог покончить с этим
Клинка одним ударом? Кто бы стал
Терпеть, изнемогать под грузом жизни,
Когда бы страх невольный перед чем-то
В стране, откуда мертвым нет возврата,
Нас не смущал, – и мы скорей готовы
Переносить здесь скорби, чем идти
Навстречу неизведанным бедам.
И эта мысль нас в трусов превращает,
Могучий цвет решимости хиреет
При размышленье, и деянья наши
Становятся ничтожеством, теряя
Название деяний. Тише! Вы,
Офелия? О нимфа! Помяните
Мои грехи в молитве.

Офелия

Милый принц,
Ну, как здоровье ваше эти дни?

Гамлет

Благодарю: здоров, здоров, здоров!

Офелия

Принц! У меня подарки есть от вас.
Я их давно вам возвратить хотела,
Пожалуйста, возьмите их.

Гамлет

Нет, нет,
Я ничего вам не дарил…

Офелия

Дарили, принц, – дары сопровождая
Такою лаской, что они невольно
Мне делались еще ценней. Теперь
Их аромат исчез. Возьмите. Мне
Подарки не нужны, коль нет любви…
Возьмите их…

Гамлет

Ха-ха: вы честны?

Офелия

Принц!

Гамлет

Вы прекрасны?

Офелия

Что, ваше высочество, желаете сказать?

Гамлет

А то, что если вы честны и прекрасны, то девичья честь и красота не должны уживаться рядом.

Офелия

Разве не лучшее, принц, сообщество для красоты – невинность?

Гамлет

Да, правда. Но власть красоты скорее развратит невинность, чем невинность сохранит красу во всей ее чистоте. Прежде еще сомневались в этом – теперь это истина. Я когда-то любил вас…

Офелия

Да, принц, – вы заставляли меня этому верить.

Гамлет

А вам не следовало верить. Добродетель нельзя привить к старому дереву: все оно будет отзывать прежним. Я вас не любил…

Офелия

Тем более я была обманута.

Гамлет

Иди в монастырь! Зачем тебе плодить грешников? Я сам довольно честный человек, а и я мог бы себя упрекнуть в таких вещах, что лучше было бы моей матери не родить меня. Я очень горд, мстителен, честолюбив. Я способен совершить столько преступлений, что недостало бы мыслей их придумать, воображения их представить, времени совершить. И зачем таким людям, как я, пресмыкаться между небом и землей? Все мы поголовно негодяи. Не верь никому из нас, иди своим путем – в монастырь. Где твой отец?

Офелия

Дома, принц.

Гамлет

Пусть он сидит там на запоре и разыгрывает шута у себя дома. Прощай!

Офелия

О Боже, помоги ему!

Гамлет

Если ты выйдешь замуж, вот я какое дам тебе проклятие вместо свадебного подарка: будь ты чиста как лед, бела как снег – ты не избегнешь клеветы. Иди в монастырь. Прощай! Да если уж так нужно будет тебе выйти замуж, выйди за дурака: умные люди знают слишком хорошо, каких чудищ вы из них делаете. Иди в монастырь! Скорее! Прощай!

Офелия

Силы небесные, исцелите его!

Гамлет

Наслышался я много о ваших притираньях. Бог вам дал одно лицо, а вы делаете себе другое. Вы пляшете, гримасничаете, кривляетесь, вышучиваете божьих созданий, называете наивностью ваше распутство. Продолжайте, а с меня довольно! Это меня свело с ума. Я говорю: у нас браков больше не будет. Кто обвенчан – пусть живут, – кроме одного. Остальные – пусть останутся как они есть. Иди в монастырь!

Уходит.

Офелия

Великий ум погиб! Принц, рыцарь, дивный
Оратор, цвет, надежда государства,
Образчик мод, предмет всех подражаний –
Погибло все! И мне, несчастной, мне,
Отверженной и сладость всю познавшей
Его горячих клятв, – мне суждено
Теперь великий этот светлый ум
Увидеть помутившимся, разбитой –
Гармонию возвышенной души.
Чудесный цвет, безумьем искаженный!
О горе; что мне довелось в былые
Дни наблюдать и что теперь я вижу!

Входят король и Полоний.

Король

Любовь? Нет, не она владеет принцем.
Его слова нуждались, правда, в связи, –
Но не безумье это! У него
Есть что-то на душе – созданье скорби, –
И я боюсь недоброго конца.
В предупрежденье этого решил
Я наскоро: пусть он сейчас поедет
Потребовать запущенную дань
От Англии. Моря, чужие страны
И впечатленья новые, – быть может,
Разгонят скорбь, которая к чему-то
Его склоняет. А пока он полон
Одною мыслью, ею удручен.
Какого мненья ты об этом?

Полоний

Что же –
Прекрасный план. Но все же я причиной
Безумия – несчастную любовь
Считаю. Что, Офелия? Не надо
Тебе передавать беседу с принцем:
Мы всё подслушали. Как, государь, угодно,
Так поступать извольте. Но, когда
Окончится спектакль, королева
Должна наедине построже с ним
Поговорить и все узнать. А мне
Позвольте их подслушать. Если это
Не выйдет, – в Англию его пошлите
Или куда там нужно.

Король

Да – безумье
Высоких лиц нуждается в надзоре.

Уходят.

Сцена 2

Комната в замке. Входят Гамлет и два или три комедианта.

Гамлет

Ты прочтешь этот монолог именно так, как я тебе показал – просто. Если ты будешь орать, как большинство наших актеров, – так я предпочел бы, чтоб мои стихи прокричал на улице разносчик. И не слишком махай руками, вот так, – будь спокойнее: в самом потоке, буре, так сказать, вихре страсти, ты должен быть до известной степени сдержанным, для придания плавности речи. О, мне всю душу коробит, когда какой-нибудь здоровенный детина, напялив на себя парик, рвет страсть на клочья и лоскутья, чтобы поразить чернь, которая ничего не смыслит, кроме неизъяснимой пантомимы и крика. Я с удовольствием выдрал бы такого актера за подобное изображение злодея. Это ужаснее самого Ирода. Пожалуйста, постарайся этого избежать.

Первый комедиант

Я поручусь, что этого не будет, ваше высочество.

Гамлет

Но не будьте и вялы. Здравый смысл должен быть единственным твоим учителем. Согласуй движения со словами, слова с движениями так, чтоб это не выходило из границ естественности. Всякое преувеличиванье противоречит основе искусства. Цель его всегда была и прежде и есть теперь – быть правдивым отражением природы: отразить добродетель с присущими ей чертами, и порок с его обликом, и наше время с его особенностями и характером. Если ты переиграл или сыграл бесцветно, то, хотя невеждам это и покажется смешным, – истинный ценитель останется недоволен, а мнение его одного должно в твоих глазах перевесить мнение всех остальных. О, есть актеры, которых я видел на сцене; их хвалили при мне, даже очень хвалили, но они не были похожи ни речью, ни движениями не только на христиан, но и на язычников, – да и вообще на людей! Они ломались и ревели так, что невольно приходила мысль, что людей наделал какой-то поденщик природы – и прескверно наделал: уж очень они далеки от натуры.

Первый комедиант

Кажется, мы почти отделались от этого.

Гамлет

А вы совсем исправьтесь. Да, пожалуйста, чтоб ваши шуты ничего от себя не прибавляли к тексту пьесы. Есть такие – скалят зубы, чтоб заставить дураков хохотать во время какой-нибудь важной сцены. Так это скверно, и обнаруживает самые жалкие стремления в этих глупцах. Идите, готовьтесь к представлению.

Комедианты уходят. Входят Полоний, Розенкранц и Гильденстерн.

Ну что ж, сударь, король изволит пожаловать на представленье?

Полоний

И даже с королевой, и даже сию минуту.

Гамлет

Ступайте, поторопите актеров!

Полоний уходит.

А может быть, вы тоже поможете торопить их?

Розенкранц и Гильденстерн

Слушаем, ваше высочество!

Уходят.

Гамлет

Где ты, Горацио!

Горацио входит.

Горацио

Здесь, милый принц, всегда готов к услугам.

Гамлет

Горацио, – ты лучший из людей,
С кем только доводилось мне встречаться.

Горацио

О, дорогой мой принц…

Гамлет

Нет, нет, не думай,
Что это лесть: какую ждать мне прибыль,
Когда весь твой доход – лишь здравый смысл, –
Ты им одет и сыт. Зачем же льстить
Таким, как ты? Льстить надо богачам
И гибкие колени гнуть пред ними,
Чтоб выгоду добыть себе… Послушай,
С тех пор как научилась различать
Моя душа – ты ею избран был,
Ты, под грозой страданий не страдавший,
Ты, принимавший и судьбы удары
И счастье – одинаково спокойно.
Блаженны те, кто кровь свою с рассудком
Настолько слили, чтоб Фортуны дудкой
Не быть и звуков, что она прикажет,
Не издавать. Дай человека мне,
Чтоб не был он рабом страстей, – и я
Его в душе, в душе моей души
Готов носить, – вот как тебя ношу я.
Однако будет. Перед королем
Сейчас сыграют пьесу. В ней есть сцена,
Похожая на смерть отца, – ты помнишь
Об этом мой рассказ? Прошу тебя,
Тогда следи внимательно за дядей,
И если скрытое его злодейство
Не обнаружится при этой сцене –
Видение был злобный дух – и мысли
Мои черны, как кузница Вулкана.
Внимательно следи за ним. А я
Вопьюсь в него глазами. После мы
Соединим взаимно впечатленья
И вывод сделаем.

Горацио

Извольте, принц.
Когда неуличенный в преступленье
Он ускользнет, – я отвечаю вам.

Гамлет

Они идут. Я беззаботным буду
Прикидываться. Ну, на место!

Датский марш. Трубы. Входят король, королева, Полоний, Офелия, Розенкранц, Гильденстерн, другие придворные, слуги и конвой с факелами.

Король

Как поживает наш племянник, Гамлет?

Гамлет

Превосходно! Я как хамелеон: питаюсь воздухом, начиненным обещаниями. Вы каплуна этим не откормите.

Король

Я к таким разговорам не привык, Гамлет: это не моя речь.

Гамлет

Да теперь и не моя. (Полонию.) Вы мне рассказывали, сударь, что некогда играли в университете?

Полоний

Играл, ваше высочество. Я считался хорошим актером.

Гамлет

Вы кого же играли?

Полоний

Я играл Юлия Цезаря. Меня убивали в Капитолии. Брут зверски убивал меня.

Гамлет

Да это было зверство – зарезать такого капитального теленка! – Что актеры – готовы?

Розенкранц

Да, ваше высочество, ждут вашего приказа.

Королева

Поди сюда, милый мой Гамлет, сядь со мной.

Гамлет

Нет, моя добрая матушка, здесь есть металл более притягивающий.

Полоний (тихо королю)

Ого! Замечаете?

Гамлет

Офелия, позвольте лечь возле вас?

(Ложится к ногам Офелии.)

Офелия

Нет, ваше высочество.

Гамлет

То есть прилечь головой вам на колени?

Офелия

Да, принц.

Гамлет

А вы подумали, что я хотел сказать неприличность?

Офелия

Право, принц, я ничего не подумала.

Гамлет

Что же, и ваша мысль недурна.

Офелия

Что такое, принц?

Гамлет

Ничего.

Офелия

Вы веселы, принц.

Гамлет

Кто, я?

Офелия

Да, принц.

Гамлет

Я ваш шут – и только. Да что же и делать, как не веселиться? Посмотрите, как сияет радостью моя матушка, – а отец мой умер всего два часа назад.

Офелия

Нет, ваше высочество: прошло уже два раза по два месяца.

Гамлет

Так давно? Пусть же черти носят траур, а я надену праздничный костюм. О небеса! – умереть два месяца назад и все еще не быть забытым! Значит, есть надежда, что память о великом человеке переживет его на полгода. Только – клянусь Богоматерью – он для этого должен настроить церквей, а не то его забудут, как деревянного конька, про которого сложили эпитафию: «О, увы, увы, позабыли конька!»

Трубят трубы. Начинается пантомима.

Король и королева – влюбленные друг в друга. Королева его обнимает, он ее. Она опускается на колени и движениями выражает свою преданность. Он поднимает ее, склоняется головой на ее грудь. Он ложится на украшенное цветами ложе. Она, видя, что он спит, оставляет его одного. Тогда показывается новый персонаж. Снимает корону с него, лобызает ее, вливает яд в ухо короля и уходит. Королева возвращается. Увидя, что король мертв, она отчаянными движениями выражает горе. Убийца возвращается с двумя или тремя немыми и тоже выражает с ними притворное горе. Мертвеца уносят. Вместо любви убийца подносит королеве подарки. Она сомневается сперва и не соглашается, – но затем склоняется на его любовь.

Уходят.

Офелия

Что это означает, ваше высочество?

Гамлет

Какую-нибудь глупую проделку – вообще что-то мерзкое.

Офелия

Может быть, это составляет содержание пьесы?

Входит Пролог.

Гамлет

А вот, мы сейчас все узнаем от этого молодца. Актеры не умеют хранить тайн – всё разбалтывают.

Офелия

Он объяснит нам, что значит то, что они показали?

Гамлет

Да, он скажет, что значит то, что вы ему покажете; не постыдитесь только показать, а он не постыдится сказать, что это такое.

Офелия

Вы скверный, скверный. Я буду смотреть на сцену.

Пролог

Мы, полные смирения,
Вас просим снисхождения,
К трагедии – терпения.

Гамлет

Что это? Пролог или надпись на кольце?

Офелия

Что-то очень короткое…

Гамлет

Как женская любовь!

Входят комедианты – король и королева.

Король-комедиант

Тридцать раз в колеснице промчался вкруг влаги соленой
Стихии Нептуна и круга земель Аполлон.
Тридцать раз по двенадцати месяца блеск отраженный
То потухал, то сиял, озаряя ночной небосклон.
С той поры, как в сердцах ощутили любовный мы пыл,
С той поры, как священный союз Гименей освятил.

Королева-комедиант

О, пусть и солнце и месяц обычной плывут чередою,
Столько же раз обойдя нашу землю. Любовь же все краше
Будет цвести… Но ты болен? Мой друг, что с тобою?
Ты задумчив, ты бледен? Боюсь я за счастие наше.
Но не пугайся, мой друг, и не верь нашим женским сомненьям
И беспокойствам: у женщин сплелись так глубоко
Страх и любовь; всей душою отдавшись сердечным волненьям,
Всею душой мы трепещем пред грозным велением рока.
Иль не любовь и не страх, или крайность того и другого…
Ты любовь мою знаешь, пойми же и страх мой, – со страстью
Он неразлучен. Чем больше она – тем и страха слепого
Больше, – чем более страх, тем больше любовного счастья.

Король-комедиант

Да, моя радость: мы скоро расстанемся – гнетом
Тяжким мне жизнь моя стала, и жизни слабеют основы.
Ты здесь останешься в мире, любовью, почетом
Окружена, и быть может, супруга другого
Выберешь…

Королева-комедиант

Стой! Пусть проклятье
Мне на главу упадет! Разве это любовь?
Кто отдается другому супругу в объятья,
Тот проливает супруга законного кровь!

Гамлет (в сторону)

Это должно быть горько, горько!

Королева-комедиант

Гнусный расчет и не более – выбор другого супруга,
Но не любовь! И когда я его лобызаю,
То поцелуем на брачном одре убиваю
Снова умершего некогда друга.

Король-комедиант

О, убежден я вполне – веришь ты в речи свои.
Но ведь намереньям нашим часто грозят разрушенья,
Часто они забываются, сильны они в миг рожденья,
После слабеют, хилеют, силы теряют свои.
Так на деревьях плоды: на ветвях крепко держится плод;
Но созревает – и собственной тяжестью вниз упадет.
Это всегда так бывает: долг наш забудется нами,
Коль кредитором его не другие, а только мы сами.
Что, под влиянием страсти, мы часто себе обещаем,
Тем (если страсть промелькнет) мы потом беззаботно играем.
Радость и счастье чем глубже, тем их проявленье сильней;
Могут они человека сгубить тем полней и верней.
Счастье любви ведь скорбями сменяется вечно, –
Искупают друг друга они, волочась чередой бесконечной.
В мире имеет конец все земное. И страсти людские
Тоже иссякнут, и следом идут только скорби земные.
Ведь неизвестно, что правит: счастье любовью ли жгучей,
Счастьем ли правит любовь, как монарх всемогущий.
Если вельможа падет – все друзья его вмиг разбегутся.
Занял бедняк его место – в друзей все враги обернутся.
Так и любовь: там, где счастье, там, смотришь, – она.
Дружба дается тогда, если людям она не нужна.
Если в нужде кто прибегнет к неверному другу – тогда
Встретит врага он. Так всюду ведется, всегда.
Битва идет вековечная между судьбою и нами,
Мы – господа лишь мечты, а никак не грядущих деяний.
Мы постоянно обмануты грезою наших желаний,
Мыслью мы только владеем, но не царим над делами.
Верной остаться супругу умершему думаешь ты?
Умер супруг – и с ним вместе умрут золотые мечты!

Королева-комедиант

О земля, не питай меня! Солнце, погасни! Пусть вечно
Днем и в ночи не найду я покоя! Пускай обратится
Вера в отчаянье! Пусть я в темнице пустынной томиться
Буду! Пусть все, что ласкает нас в жизни беспечной,
Лучшие наши мечты, и желанья, грезы
Будут низвержены, – здесь на земле только горе и слезы,
Вечная мука в аду – пусть пребудут со мною,
Если я стану другого супруга женою.