Шаг за грань возможного

Павел сунул ключ в замочную скважину, повернул его и открыл дверь. Он посмотрел в темноту и перешагнул порог. Закрыв за собой дверь, Павел нажал на кнопку выключателя, зажглись тусклые споты. Парень осмотрелся, на стене висело большое, старое зеркало в тяжёлой бронзовой раме, которое было завешено белой простынёй. Павел взялся за простынь и сдёрнув её, бросил на пол. Он посмотрел на своё отражение. Из зеркала смотрел молодой парень, аккуратная стрижка с выбритыми висками, в левом ухе золотая серьга. Над левой бровью небольшой шрам, след от драки ещё в четырнадцать лет. Широкие плечи и мощная шея. Из всех лет жизни, пятнадцать лет в спорте. Сначала борьба, потом карате, потом немного бокса и последние три года две тренировки в неделю в спортивном зале с железом. Павел снял кроссовки и прошёл в комнату. Свет включать не хотелось, Паша и так примерно представлял, что он увидит. Диван, книжный шкаф с завешанными стеклянными дверцами, телевизор на стене, тоже под простынёй. Парень стоял и смотрел в полумрак, стараясь различить очертания предметов. Вдруг Павел услышал странный звук. Вроде шуршание какое-то. Нащупав на стене выключатель, Паша зажёг небольшую люстру. На столе в углу, была большая клетка, из которой и доносился звук. Парень подошёл к столу и заглянув в клетку, сказал:

– Ну что, давай знакомится? Меня Паша зовут. А тебя? – Из клетки на парня смотрела белая крыса. Смотрела вроде с любопытством, её маленький нос был в постоянном движении, а красные глаза, смотрели прямо на парня. Павел улыбнулся. – Молчишь? Ну оно и понятно. Тогда я буду называть тебя Машкой. Была в моей жизни одна Мария, конкретной крысой оказалась. Ты только не обижайся, ты явно нормальная. У тебя поилка почти пустая, сейчас налью водички и на кухне корм поищу.

Павел снял куртку и бросив её на диван прошёл в кухню. Обшарив все ящики, он не нашёл коробки с кормом для грызунов, но зато обнаружил пакет с семечками подсолнуха и арахис. Налив воды из-под крана в поилку, и прихватив орехи и семечки, он вернулся к клетке. Насыпав в кормушку корма и прикрутив на место поилку, он решил, что осматривать сегодня дом отца, он совершенно не хочет. Сбросив простыни с телевизора и дверок шкафа, он сел на диван. Парень достал пачку сигарет из кармана рядом лежащей куртки, из кармана джинс он извлёк бензиновую зажигалку и закурил. Павел не был в этом доме больше семи лет. Сначала жизнь в общежитие, пока учился в колледже, потом армия, а потом он уехал от отца, решив, что пора стать самостоятельным. Заработать денег, купить квартиру и машину, найти жену и прочие атрибуты счастливой жизни. Не чего у него не получилось. Работал за зарплату, пусть и неплохую. На квартиру не заработал, жену не нашёл. Последняя девушка, на которой он хотел жениться и уже даже жил с ней под одной крышей, благополучно изменила ему с каким-то хреном с её работы. Правда она это отрицала. Короче теперь без разницы. Смог зато заработать на автомобиль, пусть и не новый, но надёжный, на котором он и приехал. Теперь он вернулся в родной дом, который отец построил, ещё когда мама была жива. Это было очень давно. Теперь отец рядом с мамой, на кладбище. Умер от сердечного приступа. С большим трудом, он успел приехать на похороны. Как оказалось у отца, было много друзей, которые и организовали похороны, без участия не очень путного сына, который за столько лет ни разу к отцу не приехал. На то были свои причины. Но теперь Паше, они казались настолько глупые, что и вспоминать не хочется. Павел встал и быстро прошёл на кухню, взял блюдце под пепельницу. Парень открыл холодильник и грустно усмехнулся. В белом ящике, в котором принято хранить продукты, стояла только литровая бутылка виски. Парень взял её открыл и понюхав сделал глоток из горла. Проглотив жгучую жидкость, он затянулся сигаретой и выпустив дым, закрыл дверку холодильника. Вернувшись в комнату с бутылкой и блюдцем, Павел посмотрел на крысу в клетке, которая сидела на задних лапах и держала в передних лапках орех, сказал:

– Что-то твой бывший хозяин, едой не озаботился. Ладно, ерунда всё это. Главное выпить есть. Я надеюсь, ты против музыки не возражаешь?

Крыса продолжала молчать. Павел взял куртку, достал смартфон и включил плеер. Положив смартфон, Паша вновь открыл бутылку и глотнул виски. Стоило бы сходить к машине и забрать вещи из багажника, но сейчас ему этого совершенно не хотелось. Все вещи, которые он привёз с собой, поместились в две спортивные сумки. Он решил, что с него хватит большого города и пора возвращаться на родину предков. Чем он тут будет заниматься? Где работать и как вообще дальше жить? Он не знал и думать об этом сейчас не хотел. Сейчас он хотел напиться. Ещё раз приложившись к бутылке Павел посмотрел на стену над диваном. В деревянной, резной раме была большая фотография, где он, восьми лет от роду, его мама и папа улыбались. Тогда они были счастливы и были все вместе. У Павла потекла слеза по правой щеке. Он ещё приложился к бутылке и вновь обратился к крысе:

– Ох Машка. Мужчины не плачут, а мне так хочется. Я ведь остался совсем один. Не отца, не матери, не девушки, не кого. Хорошо хоть ты есть. Собеседник, ты не какой, зато выслушаешь и перебивать не станешь. Классная ты девчонка, хоть и хвостатая. Ты уж не обижайся, и главное не кому не рассказывай, как я тут слёзы размазываю. Хотя ты и не сможешь.

Крыса бросила недоеденный орех обратно в кормушку и посмотрела на парня с укоризной. Если бы она могла говорить, возможно и отругала бы его за пьянство и проявленную слабость в виде слёз.

Глава 1.

Павел открыл глаза. Хоть в комнате и стоял полумрак, но глаза резануло так, что Паша закрыл их вновь. Голова просто раскалывалась и очень хотелось пить. В народе это называлось «похмелье». Конечно, вчера он не осилил всю бутылку, но чуть больше половины в себя влил, а ещё выкурил почти пачку сигарет. Собрав остатки воли в кулак, Паша осторожно сел. Любое движение, отдавалось болью в голове. Он открыл глаза и посмотрев на крысу, спросил:

– Ну и какого хрена ты меня вчера не остановила? – Крыса посмотрела на парня и будто ехидно улыбнулась. – Ладно, согласен, сам дурак.

Павел посмотрел на бутылку с остатками алкоголя и его замутило. Последний раз, он так напивался в день, когда решил уехать от отца. Раздался звонок в дверь. Паша тяжело встал с дивана и с мыслями о том, что не кого не ждёт, отправился открывать дверь.

На крыльце стоял мужик, лет сорока. Именно мужик. На нём была потёртая кожаная куртка, хлопковая кепка, черные джинсы и ботинки из кожи. В руке мужика была матерчатая сумка. Павел, открыв дверь, спросил:

– Вы ко мне?

Мужик улыбнулся. Его зелёные, практические изумрудные глаза были на удивление добрыми, как и улыбка, с которой он ответил:

– К тебе мил человек. Если конечно ты Павел Михайлович.

Павел отошёл в сторону впуская мужика, который продолжая улыбаться зашёл, снял ботинки и сразу направился в кухню. Судя по уверенности, с которой он прошёл, мужик в этом доме бывал много раз. Павел отправился за ним. Мужик поставил сумку на табурет и начал доставать из неё продукты, которые выкладывал на столе. Куриные яйца, ржаной хлеб, половину палки колбасы, две бутылки пива и коробку с кормом для грызунов. Павел смотрел на эти действия и наконец, спросил:

– А вы собственно кто?

Мужик посмотрел на парня с хитрым прищуром и ответил:

– Друг твоего отца. Называй меня просто Степаныч, оно мне привычней. Ты Паш садись. Я сейчас быстро яишенку сварганю с колбаской, ты покушаешь, а потом пивком опохмелю. А то, уж извини, но от тебя перегаром так несёт, что мне самому можно закусывать.

Павел сел на табурет у окна, а Степаныч снял куртку и кепку и начал готовить завтрак.

Они сидели за столом. Перед Павлом стояла тарелка с яичницей и колбасой, которую он с удовольствием начал поглощать. Сунув в рот очередной кусок жареной колбасы, Павел спросил:

– Вы хорошо знали моего отца?

Степаныч открыл бутылку с пивом и ответил:

– Я его лет тридцать знаю. И маму твою знал. Замечательная женщина была. И батя твой отличный мужик был. С понятиями, не то что некоторые. Строгий конечно, но справедливый. Мы с ним когда познакомились, я думал всё, каюк мне за хулиганство моё. А он провёл беседу, ну отругал конечно, но санкции накладывать не стал, хоть и мог, да и было за что.

Павел даже вилку положил и прожевав колбасу, сказал:

– Погодите. Мой отец, не был милиционером, чтобы за хулиганство наказывать.

Степаныч рассмеялся и подвинув пиво к Павлу, проговорил с грустью:

– Нет, милиционером не был, но ведь у нас не только милиционеры хулиганов ловят и даже не полицейские. Ты Паш многое о своём отце не знаешь. Ладно, мне бежать надо, а вечером я приду к тебе и мы о твоём отце побеседуем. Ты кушай и здоровье поправляй, а я побежал.

С этими словами Степаныч встал и прихватив куртку и кепку быстро вышел в прихожую. Паша вышел вслед за мужиком, но тот уже открыл дверь и сделав шаг на улицу остановился, повернулся и сказал:

– Ты мил человек потерпи. Вечером тебе предстоит узнать много нового.

Мужик закрыл дверь и ушёл. Павел вернулся на кухню, сделал глоток холодного пива и сел за стол. Степаныч говорил, что знает отца лет тридцать, а вот Павел его вспомнить не мог, хотя такие глаза не запомнить очень сложно.

Закончив с завтраком, Павел решил, что нужно перенести вещи из машины домой и наконец нормально осмотреть дом. Ну собственно в большой комнате, где он и спал не раздеваясь, осматривать было не чего. Но в доме было ещё две комнаты поменьше и чердак. За последние семь с лишним лет, тут мало что изменилось. Ну разве что, его бывшая комната превратилась в рабочий кабинет отца. Он имел хобби, о котором знали очень не многие, он писал рассказы и издавал их на одном из сайтов в интернете. В его кабинете был довольно не дешёвый ноутбук на большом столе, где кроме компьютера было много хлама. Небольшой шкаф с книгами, маленький диванчик и очень удобное и дорогое офисное кресло. Чердак, был завален строительными материалами, какими-то коробками и ящиками с чёрт знает, чем ещё. А вот в погребе, о котором он чуть не забыл, его ждал настоящий сюрприз. Картофель, морковь, свёкла, капуста и банки с разными закусками и солёностями. Отец всегда знал, как вырастить хороший урожай. Павел сходил в магазин, купил продуктов и пива и затопив баню, сел покурить под старую вишню. Сентябрь только начался и солнце пригревало. Павел затянулся и выпуская дым, посмотрел на участок земли. Отец не забросил садоводство и продолжал растить картошку, морковку, свёклу, огурцы и прочие овощи и ягоды на своём огороде. Ну что же, Павел тоже не собирался забрасывать землю. Жаль, что в своё время Павел не научился закатывать банки с огурцами и помидорами. Но в век интернета, нужную информацию и тем более рецепты, найти не проблема. Затягиваясь табачным дымом и греясь на солнце, он с нетерпением ждал, когда баня будет готова. Павел уже много лет не был в нормальной, деревенской бане.

Павел сидел в предбаннике с бутылкой пива в руке. Его кожа была красная, в некоторых местах к телу прилипли дубовые листья. Один такой лист Павел снял с плеча и бросил его на пол. Он глотнул пива и выдыхая тихо проговорил:

– Как же блин хорошо.

Он не часто вспоминал отца и когда вспоминал, чаще злился на него, а вот баню, всегда поминал добрым словом, как и маму. Она умерла, когда Паше было десять. Мама парня сильно болела и не смотря на все усилия отца, болезнь убила её. Отец очень долго горевал и упрекал себя в том, что не смог отогнать смерть, не смог вылечить жену. Паша тогда просто не узнавал отца. Обычно весёлый и общительный человек, превратился в затворника. Он несколько лет и из дома почти не выходил. Даже когда Паша скатился по учёбе и отца вызвали в школу, чтобы поговорить об отношении сына к урокам, он просто не пошёл. Поговорил с сыном дома и Паша обещал, что учёбу исправит и обещание сдержал. Школу Павел закончил без троек. Поступил в колледж, а после его окончания, отправился в армию, а вот когда вернулся, на второй день и случилась ссора с отцом и отъезд в город. Правда, в городе, если быть откровенным с самим собой, не очень всё получилось.

Глава 2.

На улице начинало темнеть, когда в дверь раздался звонок. Павел ждал этого звонка, он сразу открыл дверь и впустил Степаныча. Мужик вошёл и улыбаясь протянул руку для приветствия. Парень посмотрел на протянутую руку и пожав её, спросил:

– Вроде утром виделись и здоровались?

Степаныч, продолжая улыбаться снял куртку, повесил её на вешалку, рядом на крючок определил кепку и пригладив седые волосы, ответил:

– Так, а хорошему человеку можно и при каждой встрече здоровья желать. Ну пойдём на кухню. Мы с Мишей там любили посидеть. И от пяти капель виски, я тоже не откажусь. У Миши всегда был.

Павел и Степаныч сидели за столом. Парень пил пиво из горла, а Степаныч маленькими глотками цедил вискарь и смотрел своими зелёными глазами на парня. Паша посмотрел на мужика и спросил:

– А скажи, как отец жил эти годы, что меня тут не было?

Степаныч поставил стакан на стол, взял сигарету из пачки, которая лежала рядом и прикурив, выпустил дым в потолок, ответил:

– Тяжело твоему бате было. Он часто о тебе вспоминал. Сначала жену потерял, потом и сын его бросил. Только с крысой и жил. Я вот иногда забредал на огонёк и другие люди заходили. Он мужик хоть и стойкий был и виду не показывал, что тяжело ему было, но я точно знал, что ему трудно. Здорово работа выручала. Занятости у него в последнее время прибавилось.

Паша сделал глоток пива и сказал:

– Степаныч, ты что-то путаешь. Отец давно на пенсии и не работал. Он же на оборонном заводе вкалывал и на пенсию рано ушёл.

– На пенсию много не разгуляешься. А про работу свою, он тебе не мог рассказать, а потом и ты уехал и не интересовался жизнью отца. Миша говорил, что за последние четыре года, ты с ним даже по телефону не разу не поговорил.

Павел тоже закурил:

– Степаныч, ты видимо не плохо дружил с отцом, раз он тебе доверял больше, чем сыну. – В голосе Павла слышался укор и раздражение. – Отец вроде на сердце, не когда не жаловался. А умер от приступа?

– Ну да, от приступа. Я его нашёл. Он в тот день на реку хотел пойти, на старицу. Но не дошёл, в лесу возле дороги, я его нашёл. Он уже мёртвый был.

Парень, докурив сигарету, смял окурок в блюдце. Прищурившись, он взглянул Степанычу прямо в глаза, глотнул пива и поставив бутылку на стол, встал и подойдя к окну, сказал:

– На сколько я помню, на старицу можно пройти, только через болото. И это раз. Второе, там дороги нет, а тропу знают только охотники и несколько рыбаков, и те туда не ходили. Третье, мой отец, не рыбалку, не охоту не любил, и удочек в доме нет. Четвёртое, отец не работал и дополнительный заработок, кстати копеешный, у него был только от его рассказов . И наконец пятое. Ты Степаныч либо врёшь, на счёт дружбы с отцом, либо чего-то не договариваешь. И если ты мне сейчас не расскажешь, какого чёрта, тебе тут надо, то вали на все четыре стороны, пока я добрый.

Мужик одним глотком допил остатки виски, поставил стакан на стол и сказал:

– Ты, похоже совсем не чего не знал о своём отце. Молодой ты ещё и глупый. Ну не чего, может, и сам всё поймёшь. Главное, чтобы поздно не было. Если понадоблюсь, то ты мне позвони. Мой номер у отца в мобильнике есть. А телефон его, на столе лежит, рядом с ноутбуком, под листом бумаги на котором рисунки.

Степаныч встал, быстро прошёл в прихожую, обулся, накинул куртку и с кепкой в руке вышел из дома. Павел подошёл к столу, взял бутылку с остатками виски, вылил напиток в стакан и залпом выпил. Всем в посёлке известно, что на старицу лучше не ходить. Старое русло реки, оно окружено болотами, там только по окраине болот ходить можно за клюквой, а к старице и матёрые охотники не совались. Рыбаки кстати тоже туда не ходили, там рыбы не водилось. Вода гнилая и вонючая. Отец не мог туда пойти, ему там делать не чего. Ещё этот Степаныч говорил про какую-то работу отца. Да не работал он. На заводе он спину сорвал и ему даже мешок с картошкой, трудно было поднять. Какая ещё работа? Павел допил пиво и достал ещё одну бутылку из холодильника. Парень закурил и сев на табурет, задумался.

Степаныч вышел за пределы посёлка и направился вдоль старого совхозного поля, которое поросло молодыми берёзками, в сторону леса. Он шёл быстрым шагом, не обращая внимания на темноту сентябрьского вечера. Стало прохладно, и Степаныч застегнул куртку. Войдя в лес, он остановился и закурил. Из-за толстой сосны вышла молодая девушка. В темноте было не видно её лица и нельзя различить даже цвета волос. Но по её лёгкой походке, можно было уверенно сказать, что она именно молодая. Степаныч затянулся, огонёк от сигареты чуть осветил его лицо. Девушка остановилась в нескольких шагах от мужика и спросила:

– Ну как всё прошло?

Мужик выпустил дым из носа и ответил:

– Не как. Разговора в целом не получилось.

– Я про это и говорила. Характер у него отцовский и видимо от него и передалось недоверие к другим людям. Но я думаю, время у нас пока есть. Немного, но есть. Подождём пару дней. А потом попробуем ещё раз. Михаил говорил, что сын сможет его заменить, да и на другого кандидата у нас времени нет.

Девушка также легко и грациозно отступила в тень сосен и исчезла за тем же деревом, из-за которого вышла. Степаныч повернулся и побрёл обратно в посёлок.

Глава 3.

Павел проснулся на разложенном диване, он открыл глаза и повернувшись к клетке с крысой, сказал:

– Доброе утро Маха. Как спалось? – Крыса посмотрела на парня и принялась грызть орех, который взяла из кормушки. – Ну да, согласен, надо позавтракать.

Весь день Павел провёл дома. Он навёл чистоту в доме, правда в рабочий кабинет отца, так и не заходил. Вечером, он собрался сходить в магазин. Оделся и выйдя из дома, обратил внимания, что возле калитки его дома, много собачьих следов. В посёлке многие держат собак, но держат их на цепи и на самовыгул не отпускают. Парень дошёл до ближайшего магазина и расплачиваясь на кассе, спросил у продавца, симпатичной, хоть и полноватой женщины:

– Скажите, а вы Степаныча знаете?

Женщина взглянула на парня и улыбнувшись, ответила:

– Степаныча? Знаю конечно, приятный и вежливый мужик. Он не из этих мест. Поселился в доме на другом конце посёлка лет восемь назад. А вы ведь сын Михаила? – Павел кивнул. – Примите мои соболезнования, ваш папа, был очень хорошим человеком.

Павел поблагодарил женщину и вышел из магазина. Достав сигарету и прикурив, он отправился в сторону дома. Интересно получалось. Степаныч говорил, что знал отца тридцать лет, а тут говорят, что поселился тут, он лет восемь назад. Возможно они конечно были знакомы и до этого, ну например на заводе вместе работали. Но почему Павел совершенно его не помнил. К отцу не так много людей ходило и большую часть этих людей, он знал в лицо. С другой стороны, на похоронах отца было много народу, которых сам Паша и не видел не когда. Были и мужчины и женщины, разного возраста. Чем отец таким занимался, что на похороны приехало столько народу? Видимо Паша и правда не очень хорошо знал о том, как живёт его отец. Хотя откровенно говоря, он даже не прочитал не одного рассказа, который написал его отец. Иногда хотел скачать какую-нибудь книгу отца, но то денег жалел, то просто забывал, что собирался это сделать. Даже не знал жанр, в котором писал его отец. Сейчас стыдно за это. За этими мыслями, Павел услышал рычание за спиной. Парень не останавливаясь обернулся. На него смотрела крупная, черная собака. Пёс оскалился и гавкнул. Паша в момент сообразил, что подобное поведение собаки, для него не чем хорошим не закончится и посмотрев вперёд, он побежал. До дома было примерно сто пятьдесят метров. Бежать с пакетом в руке было не очень удобно, но собачий лай подгонял парня. Добежав до калитки, он распахнул её и запрыгнув во двор, сразу захлопнул. Пёс за высоким забором зарычал, а Павел тяжело дыша, сказал:

– Не хрена у тебя псина не получиться. Тварь такая. А ведь могла и укусить.

Парень зашёл в дом, выложил покупки на стол и сев на табурет закурил. На столе лежала курица в прозрачном пакете, две буханки хлеба, четыре банки пива и три пачки пельменей. Стряхнув пепел в блюдце, он взял банку пива, открыл её и сделал глоток.

За окном уже давно стемнело. Павел включил телевизор, прошёлся по каналам и убедившись, что не чего интересного нет, выключил его и включил плеер на смартфоне. Музыка всегда помогала ему сосредоточиться на каких-то своих мыслях. А подумать есть о чём. Денег у него пока хватает, но всё же о работе подумать стоит, хотя можно и небольшой отпуск себе устроить. За последние лет пять жизни в большом городе, в отпуске он не был ни разу. Он поднялся с дивана на котором сидел, прошёл на кухню и взяв из холодильника банку пива, уже третью за вечер, открыл её и сделав глоток, вернулся в комнату. Стоит наверное всё же зайти в кабинет отца и всё осмотреть как следует. Посмотреть, что храниться в ноутбуке, какая там информация. Просмотреть его бумаги, узнать чем он таким занимался, что о нём даже продавцы говорят, что он замечательный человек. Он сел обратно на диван и прикрыв глаза, вспомнил, как он будучи мальчишкой, ходил с папой и мамой гулять на речку. Как он бегал вдоль берега с сачком и гонял разноцветных бабочек, а мама прикрикивала на него, чтобы не увлекался и был осторожным, а то, если свалиться в реку, то папа его доставать не станет. А маленький Пашка только смеялся над этим. Ведь он знал, что папа не оставит его в беде и всегда поможет и спасёт. А ещё он вдруг вспомнил, как мама говорила отцу, что Павлик ещё совсем мальчишка и что не стоит его так часто водить к реке. Павел открыл глаза и сделав глоток пива посмотрел на крысу:

– Я успел забыть об этом. Интересно, что имела ввиду мама? Почему нельзя часто ходить к реке? Почему? А ведь и когда я был подростком, меня купаться отпускали с неохотой и только если нас идёт целая толпа. Чего мама боялась? И ведь отец умер не так далеко от реки, если верить Степанычу. Правда верить ему пока не приходиться.

Павел подошёл к окну и посмотрев в темноту, подумал о том, что надо смонтировать хоть какое-то уличное освещение, а то не видно не черта. Он повернулся, подмигнул крысе, которая не отрываясь смотрела на него, выключил музыку и отправился в кабинет отца. На столе были навалены какие-то бумаги. Павел взял один из листов и посмотрел текст, который был написан от руки подчерком отца:

«Это что-то невероятное. Собака преследовала меня от леса, до самого дома. Этот чёрный пёс и раньше борзел, но такой наглости, я от него не ожидал. Правда держался он от меня на приличном расстоянии. Может, думал, что я его не замечу. Однозначно могу сказать, что это не оборотень, просто крупный пёс. Но поведение у него странное. Похоже, он следит за мной. Ну не чего, я этот блохастый домик вычислю, и посмотрим откуда он тут взялся. Пока опасности от псины не исходит, но нужно быть готовым ко всему. Многое начало меняться и перемены эти, мне совсем не нравятся. Сначала несколько непонятных смертей в посёлке, потом группа туристов пропала, потом мёртвые птицы на опушке. Охотники говорили, что вроде стая волков уж больно близко к посёлку подходит. Странностей всё больше. Хотя они и раньше случались, странности. Возможно, я от одиночества начинаю видеть то, чего на самом деле и нет. Возможно возраст берёт своё. А возможно всё вместе. Ну не чего, вот спасатели и волонтёры перестанут тут шарахаться, тогда можно будет и самому всё проверить. Сейчас по лесу бродить тоже не стоит, а то ещё вызовешь подозрения и доказывай потом полицейским, что просто гулял».

Павел отложил лист и взял следующий:

«Дела совсем хреново. Из группы туристов, нашли парня и девушку. Нашли на болоте. Волонтёры говорили, что их тела были растерзаны, что похоже их загрызли волки. Ещё одного парня нашли в реке, он утонул. А вот ещё двух девушек, всё ещё продолжают искать. Волки на болоте? На это чёртово болото, не одна живая душа не ходит. Даже местные за клюквой и грибами, только по окраине ходят, а трупы были далеко, там ещё и один из волонтёров чуть не погиб, провалился, хорошо не один был, смогли вытащить. Всё интересней и интересней. А пса, я уже около недели не видел. Может зря, я тогда придал такое значение его появлению».

Видимо отец писал рассказы в жанре ужасов, или триллеров, а может и то и другое. Хотя для Павла не когда не было особого различия в этих жанрах. А эти бумаги, видимо черновик незаконченного рассказа.

Внимания Павла привлёк рисунок на листе. Красным карандашом, были изображёны какие-то символы. Некоторые из этих символов Павел уже где-то видел, но не мог вспомнить где. Парень взял рисунок и увидел под ним сотовый телефон. Старенькая раскладушка. Отец много лет пользовался этим телефоном. Всё именно так, как и говорил Степаныч.

Павел допил остатки пива из банки и вышел из кабинета отца. Он вернулся в комнату, лёг на диван и включил телевизор. На каналах не чего не поменялось. По одному показывали какое-то юмористическое шоу с плоским, а иногда и откровенно пошлым юмором. На трёх следующих шла реклама, потом крутили какой-то зарубежный фильм с обязательными перестрелками, кровью и постельными сценами. Потом вновь реклама, политические шоу, какая-то глупая фантастика про супер героев. Паша хмыкнул, выключил телевизор и встав, отправился в кабинет отца. Он сел в офисное кресло и включил ноутбук. Дождавшись, когда система прогрузиться, он нашёл на рабочем столе папку с названием «Мои рассказы», дважды щёлкнул по ней мышкой и открыл первый текстовый файл.

Рассказ.

В этот пасмурный день, я был дома один, как впрочем и последние несколько лет. Стук в дверь отвлёк меня от моих мрачных мыслей, которые часто посещают меня в дни, когда на небе солнце закрыто облаками. Я открыл дверь. На крыльце стоял Иваныч. Он был в комуфляже, высоких резиновых сапогах и на голове была старая кепка серого цвета. Просто так Иваныч ко мне не заходит и я спросил:

– Иваныч, тебя каким ветром занесло, или случилось чего?

– Случилось. Помощь твоя нужна. Беда в деревне. Семёновна с внучкой пропали. Вроде по грибы пошли и пропали. Мужиков собираем на поиски. Ты с нами?

– Конечно с вами. Сейчас только оденусь.

Иваныч в дом заходить не стал и остался ждать меня на крыльце. Я быстро оделся, сунул ноги в кирзовые сапоги и вышел. Мы пошли по грунтовой дороге на окраину деревни, где стояли ещё люди. По дороге Иваныч мне кратко рассказал, что Семёновна ушла видимо ещё вчера, только за каким чёртом она с собой внучку потащила, непонятно. Дочка у неё с работы приехала из города, она там где-то ночевала после работы, вроде допоздна задержалась, а может и у хахаля очередного осталась. Она и обнаружила что матери и дочки дома нет и видимо нет давно, потому, что на плите всё стояло холодное и явно не кто не завтракал. Ну эта дурра подумала, что не чего не случилось, что бабушка с внучкой просто прогуляться пошли и спать завалилась. А потом когда проснулась и увидела, что дома нет не кого, ко мне побежала. Ну то, что она пошла к Иванычу, было логично, он у нас в деревне вроде старосты. А он уже и в полицию позвонил, но пока они приедут, если приедут вообще, что угодно случиться может. Вот и решили сами на поиски идти.

Лес встретил нас не очень гостеприимно, дул ветерок, было прохладно и не скажешь что на дворе вторая половина августа, скорее середина сентября. Мы выстроились цепью и пошли осматривая кусты и деревья. Конечно кричали и звали Семёновну, но не кто не отзывался. Протопали мы примерно часа полтора и тишина, даже следов не каких. Правее было болото, но туда редко местные ходили, опасное это дело, бродить по болотам. И тут Иваныч подозвал меня и остальных. Он показывая на цветастый платок, который висел на папоротнике, сказал:

– В этом платке Семёновна ходила, вечно его на голову повязывала. Что-то мужики мне это совсем не нравиться.

Егор Андреевич, который был местным удачливым охотником начал осматривать всё вокруг и присев на корточки возле зелёного ковра мха, сказал:

– Вот тут следы. И ведут они в сторону болота. Следы явно Степановны и внучки. Только если судить по расстоянию между ними, то у меня складывается стойкое ощущение, что они бежали. – Он встал, прошёл по следу и остановился возле толстой сосны. – Вот ведь чёрт. Смотрите сюда.

На стволе сосны, были три чёткие борозды. Я повернулся к Иванычу и спросил:

– Что это может быть?

Иваныч пожал плечами и ответил:

– Похоже на следы от когтей, какого-то крупного животного.

Мы все двинулись в сторону болота. Идти туда особо не кто не горел желанием, но поиски женщины и тем более ребёнка, были важнее наших желаний. Как только мы вступили в болото, лично у меня мурашки пробежали по спине. Мертвые, корявые деревья торчали из мха. На кочках цвели маленькие белые цветочки. Запах болота бил в нос. Мы шли и оглядывались по сторонам. Уже не кто не кричал, просто смотрели. Иваныч теребил в левой руке платок Степановны. Длинной палкой, которую держал в правой руке, он прощупывал дорогу перед собой. Каждый из нас знал, что это болото место опасное. Тут и люди погибали и говорят даже лося в тресину затянуло. В общем прогулка по болоту была мягко говоря не приятной. Окончательно все поникли, когда Андреич позвал нас к себе. Он стоял возле корявого, почерневшего дерева, а около него лежала Степановна. Её глаза были открыты, волосы взлохмачены, на лице чёрная болотная грязь. Одного резинового сапога не было и спортивные штаны были порваны на коленке. Но самое страшное, мы увидели на её теле. Через весь живот шли три рваные раны на одинаковом расстоянии друг от друга. Вокруг них было очень мало крови, хотя сквозь эти раны даже виднелся кишечник. А спортивная кофта даже не пропиталась кровищей, как по идее должно быть. Её кожа была абсолютно белой, будто не одной капли крови в ней не осталось. Её внучки не где не было рядом, зато Егор Андреевич нашёл её следы, которые вели дальше в болото. И вот, что ещё поразило нашего охотника. Не где не было видно следов животного, которое убило женщину. Иваныч достал старый мобильник и набрал номер полиции. Поднеся аппарат к уху, он выругался:

– Да твою за ногу. Сети нет. Не до кого не дозвонится.

Повязав яркий платок на ветку дерева, чтобы потом проще было найти нужное место, мы пошли глубже в болото в сторону, куда вели следы девочки. Шли медленно, опасность провалиться была очень высокая. Я несколько раз вступил в воду и мои, как мне казалось надёжные сапоги, начали хлюпать. Но самое печальное было в том, что девочки мы не как не могли найти. Мы проходили по болоту до самого вечера. Один из мужиков умудрился провалиться в болотную жижу по пояс. Но девочку мы так и не нашли.