Ява

51

 Ближе к Уссурийску дорогу заливал плотный ливень. На весь путь от Хабаровска затратили одиннадцать часов. Лишь с одним десятиминутным перерывом на «роднике». Ночевать решили в воинской части посёлка Раздольный, где у Воробья служил товарищ.

 На территорию формирования не запустили. Валерий устроил себе ночлег в кабине КАМАЗа, а старший лейтенант отправился к своему однокурснику по военному училищу. С первыми лучами солнца он был уже возле машины.

– Двадцать минут на приём пищи и в путь. Сегодня напряжённый день. Всё зависит от того, как чётко выполним поставленную задачу. Успеем за один день, вернёмся в часть на день раньше или, – он лукаво, но пристально посмотрел на рядового, – останется время на отдых. Ты как?

– Положительно.

– Есть предложение позавтракать в столовой автобата, но надо ходить по очереди. Что думаешь?

– Вы идите, я обойдусь сухим пайком. После где-нибудь отобедаем жидким и горячим.

– Хорошо, я быстро, – он направился в сторону КПП.

 В восемь часов выехали в город Артём. На территории складов простояли впустую битых два часа. Воробей куда-то исчез. Ява ждал его в кабине, наблюдая за перемещающимися по территории людьми. Они, словно в муравейнике, то появлялись, то исчезали, а солдат придумывал истории с их участием.

 К половине одиннадцатого уставшим вернулся старший с отгрузочными документами. Подъехал УАЗ. Из него вышел тот самый генерал-лейтенант, инструктировавший старлея возле штаба округа. Воробей пулей выскочил ему навстречу и вытянулся во фронт перед старшим офицером. Ява через лобовое стекло любовался немым «фильмом». Действующие лица: «золотопогонники». Они разговаривали, перемещались, смешно жестикулировали. Невольно рядовой стал озвучивать роли персонажей.

 И тут… Воробей повернулся к КАМАЗу и, помахав рукой, позвал водителя, улыбающегося внутри кабины. К такому повороту событий Яванский не был готов. Предстать перед генералом в шерстяных носках и кроссовках, да ещё в тельняшке под кителем это был верх наглости и неуважения. Старший лейтенант более требовательно замахал, состроив такую гримасу, что, не думая о возможных последствиях, боец подбежал к группе военных и, вытянувшись во фронт, приложил правую руку к пилотке.

– Товарищ, генерал-лейтенант…

– Говоришь, за одиннадцать часов докатил от Хабаровска? – махнув рукой, спросил «старичок».

– Так точно!

– Молодец, боец. Пришёл с запасом, опередив график. А мои помощники ввели, получается, меня в заблуждение, – он повернул голову к офицерам, стоявшим за его спиной. – Вот, на таких солдатах и на их самоотверженности вся армия держится. Благодарю, сынок, за выполнение поставленной задачи.

 Генерал пожал Валерию руку, хлопнул пару раз по его плечу, улыбнулся и ушёл с группой сопровождающих лиц. Ява застыл в молчании. За что спасибо и все эти похвалы и благодарности? Какое задание? Одни вопросы…

– Поехали, – толкнул в бок рядового старлей.

– Куда? – запуская двигатель, спросил шофёр.

– В Уссурийск, на танкоремонтный завод. Дизеля сдавать. Завтра опять сюда – получать обеспечение, будь оно неладно, для приёмного центра. Но на завод мы должны успеть сегодня.

– Вперёд.

Сдавали дизеля до самого вечера. То начальника цеха нет, то не в том месте машину поставили… одним словом без армейской неразберихи не обошлось. Хотелось спрятаться от палящего зноя, спрятаться, поспать или хотя бы отдохнуть, убежав от ненужной суеты. А, главное, сильное желание поесть, отвлекало от всех дел. На ночлег вернулись в Раздольный. Он удачно располагался в центре объектов, которые были целью командировки.

 Валера валялся на спальнике. Ломило всё тело. Старший побежал к товарищу. Немного отлежавшись, Ява вышел на улицу, помыл руки, полив себе из солдатской фляжки. Умылся. Забрался в кабину и начал перебирать сухой паек, раздумывая, чем бы поживиться. Опустилась ночь. Водитель пережёвывал разогретую на двигателе тушёнку под нарезанные куски спиртового батона, запивая родниковой водичкой, которая была тёплая.

После ужина, скорее по привычке, сходил к ближайшему дереву. Вырыл ямку. Куда сложил пустую банку, салфетку. Перекурив, бросил туда же окурок и закопал всё это безобразие. Остаток спиртованного батона зацепил за ветку дерева. Пускай птички тоже порадуются.

Заблокировав дверцы, лёг на спальник. Тело расслабилось, глаза закрылись, и наступил сон. Бум! Бах! Трах! Бум! Кто-то отчаянно бил по металлу.

– Ява! Валерка, твою мать. Спишь, что ли? Вставай, – сыпалось из пьяной глотки старлея.

– Что случилось? – рядовой опустил боковое стекло и высунул голову.

– Открывай дверь. Надо ехать.

– Куда?

– Туда.

– Я устал. И никуда до утра не поеду. Что случилось, товарищ старший лейтенант?

– Да я тут поспорил, что ты лучший водитель. Прикинь, а здесь целый автобат. Их это задело. Будем спор выигрывать.

– А если проиграем, да и вообще кому это надо?

– Нам. Только победа… Тогда нормальный ночлег, жратва человеческая и, главное, шаровое топливо, полные баки.

– Что делать?

– Там узнаешь. Поехали. А?!

– Можно, конечно, попробовать.

Отъехали от места стоянки и буквально рядышком повернули направо, въехав на небольшой пустырь. Ночь. Темнота. Ни одного фонаря наружного освещения. В свете фар стоят мужики в военной форме, щурятся и прикрывают ладошками глаза. Один отделился и, шатаясь, подошёл со стороны водителя.

– Фамилия? – довольно сносно спросил он.

– Чего? – не понял шофёр.

Старлей выскочил из кабинки и, обойдя КАМАЗ, подошёл к упрямо повторяющему пьяному офицеру:

– Фамилия? Фамилия?

– Скажи ему.

– Яванский.

– Звание? Звание? – вторил неугомонный.

– Чего ерепенишься. Делов-то на пять минут.

– Рядовой Яванский!

– О! Молодец! – удовлетворенный военный, качаясь, отошёл в сторону. Он поднял обыкновенное полено, выставив его между «зрителями» и машиной, крикнул, – Давай!!!

– И?! – солдат посмотрел на Воробья.

– Надо максимально близко подъехать колесом к бревну и остановиться. Но так, чтобы его не сбить, а расстояние, чтобы было как можно меньше, – перейдя на просительный тон, пояснил тот.

– И всё?! Дело-то плёвое.

 Включив передачу и газанув пару раз, водитель уверенно направил технику прямо. Ориентиром служила группа людей, согнувшихся и присматривающихся, то на чурку, то на колеса, и боковой свет от фар, в котором отражались тени. Тормоз. Пш-ш-ш! По радостным возгласам, по одобрительным выкрикам рядовой понял, что всё, что от него хотели, он сделал на отлично, и отстоял честь своего нерадивого старшего.

– Молодец! Умница! Ты знаешь, что сделал? Меня спас от позора. Дай руку пожму. Я больше никогда не буду спорить. Жди. Сейчас в кабак поедем. Гулять будем.

 В кабинке, кроме Валеры разместилось шесть мужчин. Спешили «гулять в бар». Офицеры действительно отдыхали, временами появляясь на улице для перекуров. Уставший водитель дремал на спальнике. Сон не шёл. От напряжения, он курил одну за другой. Пачка быстро закончилась. Взять не у кого, а купить только в питейном заведении. Яванский закрыл кабину и забежал в кабак. Поприветствовав бармена, протянул ему деньги и попросил пачку «БАМ». Парень лет двадцати двух отрицательно покачал головой и протянул две пачки. Поднял указательный палец вверх и налил кружку черного кофе:

– Деньги спрячь. Я им в счёт включу, – он посмотрел на веселящихся.

– Спасибо.

– Всё, нормально. Сколь до «дембеля»?

– Год.

– Один шаг. Садись за стойкой и пей спокойно. За «мустанга» своего не переживай, здесь никто ничего не тронет.

Выпив горячего напитка, Валера вышел на улицу, залез в кабинку и заснул, положив голову на баранку.

 Уже под утро развезли пьяную компанию. Старлей завалился спать на спальнике. Валерка позавтракал, прогулялся и принял решение. Он запустил двигатель и выехал на трассу в сторону Артёма. А чего время терять?

День для старлея прошёл сумрачно. Ещё бы, кутить всю ночь, а днём заниматься делами. Хочешь, не хочешь, а надо.

– Второй день к закату. Теперь осталось только ждать. В автобат должны кинуть сообщение от генерала. Берём почту и сразу обратно. Только вот когда они созреют? – Воробей бубнил себе под нос.

Ява его не перебивал. Хотелось сильно спать, да и от дороги отвлекаться нельзя. Как ему казалось, поставленная задача выполнена: приехали вовремя, разгрузились, загрузились. А тут ещё какая-то почта нарисовалась? Да ещё и приказа какого-то ждать.

В Раздольном водитель завалился спать и проспал, пока офицер, уже навеселе, не вернулся в кабину.

– Поехали кутить.

– Нет. Мне за три дня выспаться надо, а то до беды недолго.

– Правильно. Отдыхай. Завтра свободный день. Утром на природу. Будет тебе балдёжный день. Шашлыки и здоровый сон на свежем воздухе.

 В восемь утра в кузов «загрузилось» с десяток мужчин разного возраста. У них с собой были: мангал, дрова, два ведра маринованного мяса, фрукты, овощи и три ящика водки. Всё это богатство ехало в лес. Пока военные что-то праздновали, шофёр спал, расстелив солдатское одеяло на траве, потом прогулялся по лесу, и в первый раз за три дня поел от пуза…

 Ему даже на мгновение показалось, что он не в армии, а так, гражданский водитель, которого знакомые ребята попросили свозить их на природу. Никаких тебе приказов, криков, окриков, никакой муштры. Присутствующие были без формы – полная мирная жизнь. Все рядового звали по имени или, подхватив от Воробья, Явой. По-свойски они просили солдата сгонять в ближайшую деревню за водкой, которой не хватило. С этой целью рядового приодели. Мало ли, вдруг ВАИ. Не день, а сказка. Вот так бы все два года. Блаженство.

Суровая действительность наступила утром. Прибежал дневальный с КПП автобата и сообщил, что старший лейтенант должен срочно связаться с тем-то и тем-то. Воробей убежал. Шофёр, предчувствуя дорогу, наскоро позавтракал, привёл себя в порядок, проверил машину. Кстати, топлива было полные баки, да ещё две полные канистры про запас.

– Поехали через Уссурийск, – запрыгнув на своё место, скомандовал офицер. Он был серьёзен. – У тебя есть чем побриться и привести себя в порядок?

– Так точно!

– У первой речки тормознёшь.

 На приведение себя в приличный вид ушло чуть более десяти минут. Зато два восседающих в кабине военнослужащих выглядели словно баклажаны. Гладкие и выбритые до синевы. Только от одного чуточку несло перегаром. Проехали Уссурийск.

– Какой маршрут? – спросил Валера.

– Сибирцево. Там скажу.

– Есть! – улыбаясь, отчеканил солдат.

Когда забрали «почту», Воробей стал ещё более суровым.

– Маршрут движения Хабаровск.

– Разрешите выполнять?

Старший лейтенант не отреагировал на шутку, зло, стрельнув глазами на водителя.

Вот и всё путешествие, как одно мгновение. И оно пролетело. Опять в часть, наряды, муштра. К хорошему привыкаешь быстро, а расстаёшься тяжело. В душе Яванский чуть не плакал. Он крутил баранку и про себя пел свою любимую песню:

А для звезды,

Что сорвалась и падает,

Есть только миг,

Ослепительный миг.

Поздней ночью въехали в Хабаровск. Остановились у штаба округа.

– Спи. Я надолго, – приказал офицер.

Валерка опустил голову и, несмотря на усталость, не смог заснуть. Душа просто разрывалась и ныла. Вместе с дорогой пять дней в командировке. И будет ли ещё? Очень хотелось продолжения…

 Когда Воробей вернулся, водитель сопел, положив голову на руль. В солнечных утренних лучиках, пробивающихся от горизонта, старший лейтенант увидел на лице солдата улыбку. Простую, но счастливую. «Пускай поспит», – тихо сам себе сказал он и подумал: «Задание выполнено. Можно не спешить. Всё равно уже дома. Чуть меньше сотни километров осталось. Пускай отдохнёт».

Через КПП въезжали также молча, как ранее покидали часть. Каждый был занят своими мыслями.

52

– Валерка! Яванский! Чертяка, успел, – подбежал командир третьего взвода старший лейтенант Мезеня. – У тебя сегодня переговоры. Уведомление пришло. Камчатка вызывает.

Небольшого роста, чуть ниже Явы, кругленький, как колобок, подпрыгивал на своих коротких ножках офицер. Создавалось такое впечатление, что не подчинённому звонили, а ему, и он очень сильно радовался. Его раскрасневшееся лицо озаряла улыбка счастливого человека. Не комвзвода, а ребёнок, облаченный в военный мундир.

– Во сколько? – поинтересовался рядовой из кузова, подавая очередную коробку.

– Сегодня, в девятнадцать ноль-ноль местного.

– А как я доберусь до переговорного пункта?

– Это я беру на себя. С ротным мы уже всё обговорили. Поедем с ветерком на моём «коне». Разгружайся, после мойки отгоняй КАМАЗ на стоянку. Ближе к восемнадцати встретимся. Ух, прокачу! – залихватски прокричал он и пошёл от складов.

 Мезеня был известным лихачом на своём «чезете». Где он на нём только ни ездил. И по полям, и по просёлкам, в дождь, грязь, иногда выезжал даже зимой. Немножко чудаковатый, но его любили и уважали. Тяга ко всему техническому, умение отремонтировать всё, что уже давно пришло в негодность, переходили из уст в уста и славили его скромную личность. Именно такую. Ему было чуждо тщеславие и самовосхваление. Он был готов прийти на помощь любому.

Ближе к шести часам вечера взводный прибыл в роту.

– Дневальный, Ява где?

– Рядовой Яванский, на выход!

– Ты ещё не готов? – увидев солдата, удивился Мезеня. – Нет, так дело не пойдёт. Уже надо ехать. Вдруг раньше соединят. К тому же дорога. Бегом приводи себя в порядок и полетели.

– Горбункову будем докладывать?

– Он давно в курсе. К ужину успеем.

До ближайшей деревушки километров пять. Они были преодолены в одно мгновение. Вошли в здание почты.

– Держи уведомление, – сказал офицер, – садись и жди. Я по делам отлучусь. Без меня никуда не уходить.

Валера промучился в ожидании чуть больше часа.

– Солдатик, Камчатку ждёшь?

– Да!

– Заходи в кабинку. Соединяю.

Валера закрыл за собой дверь и схватил трубку. В ней слышался треск и жужжание. Вдруг что-то щёлкнуло, и женский голос сказал: «Соединяю!».

– Алло! Валера, слышишь? Алло! Алло! Девушка, вы уже соединили или нет? Он не отвечает.

– Хабаровск. Ответьте Камчатке, – раздался голос телефонистки.

– Да! Да! Я слушаю! – что есть силы, заорал Яванский.

– Не кричите. Говорите, – щелчок, и опять в трубке раздался родной голос Наташи.

У Явы перехватило дыхание. Он хотел сказать много слов, но горло предательски хрипело, и ничего не слетало с губ.

– Милый! Родной! Любимый! Ты меня слышишь? – жена всхлипнула.

– Да, солнышко, я тебя слышу, – наконец-то совладал с чувствами супруг.

– Я взяла билеты. Еду к тебе в гости. Встречай, – вот так ошарашила.

– Когда? Какой рейс? – мозги начали шевелиться: «Куда? Где размещать? Снимать комнату в деревне или искать возможности в части? Вот радость свалилась, а, как и что?».

– Я прилетаю через полторы недели… – в трубке что-то захрипело, – … номер рейса… Хр-р-р.… пятого июля вечером. Ты понял?

– Да! Пятого июля вечером. Этого достаточно.

– Тебя плохо слышно. Приед… говорим. Целую. До встречи.

– Я тебя обнимаю. До свидания, – в динамике клацнуло, и раздались прерывистые гудки.

Он повесил трубку на рычажок аппарата и вышел. Ещё минут пятнадцать ждал старлея.

– Ну, как? – поинтересовался Мезеня.

– Нормально. Только не знаю, что делать дальше.

– А что?

– Жена в гости прилетает. Где её селить, ума не приложу.

– Когда приезжает?

– Пятого июля.

– Время на раскачку есть. Не боись, что-нибудь придумаем. Садись, летим в часть. Ещё на ужин успеешь.

На пятачке перед КТП комвзвода остановил мотоцикл.

– Спрыгивай и беги, а то командир будет волноваться.

– А что ему волноваться? Он же сам нас отпустил…

– Ещё бы! Это я нас отпустил. Так что никто и не знает, куда мы ездили. Самоволка. Ха-ха-ха!

Валерка смотрел на смеющегося старшего лейтенанта и улыбался: «Вот беспечная душа. Ну не может, чтобы всё как у людей. Ему обязательно надо по-другому».

– Спасибо! – боец пожал протянутую руку.

– Насчёт размещения не переживай. Что-нибудь обязательно придумаем, – двигатель мотоцикла взревел.

После ужина Валерий мучился только одной мысль: где селить супругу.

– Привет, что делаешь? – подошёл каптёрщик.

– Ничего. Размышляю.

– То же надо иногда, – засмеялся Андрей. – У меня к тебе предложение. Капитан собрался в отпуск, а командир части поставил условие, отпустит его только после косметического ремонта в казарме. Как ты на это смотришь?

– На что?

– На то, чтобы войти в строительную бригаду. Если постараться, можно за неделю вдвоём всё закончить. Максимум за две.

– Почему жребий пал на меня?

– Старшина посоветовал. Говорит, после командировки тебе отдых нужен. А тут чем не курорт? Махай кистью. То побелку размазывай, то краску намазывай. В спальне мастику сдирать и новую намазывать будем всей ротой. Нам остаются окна, стены, плинтуса, потолок, полы в трёх помещениях, двери и туалет с умывальником.

– И это всё?

– Да!

– Действительно чуть-чуть. Полагаешь, за неделю…?

– Справимся.

– Тогда записывай. Когда приступаем?

– Завтра получаем всё необходимое на складе и начинаем с побелки в спальне.

– Хорошо. Алексеев у себя?

– В каптёрке сидит.

Ява постучал и приоткрыл дверь:

– Товарищ старший прапорщик, разрешите?

– Входи.

– Если можно, у меня к вам небольшое дело личного характера. Нужен совет.

– Конечно, только скажи, Осин к тебе уже подходил?

– Да, я дал своё согласие. Завтра приступаем.

– Итак, что у тебя?

Рядовой в подробностях рассказал о состоявшихся переговорах. Посетовал на то, что не знает, где и как поселить жену. Будут ли его к ней отпускать каждый день, или отпустят встретить и проводить?

– Чего скис? Всё в порядке. Горбунков идёт в отпуск. Увольнительными буду заниматься я. Поселиться можно и в части. Подберём квартирку. Всего-то на недельку. Встречать можешь не ездить. Встретишь её на КПП. Попроси Николая, завпродскладом. Он задержится в Хабаровске, встретит твою супругу и доставит до места. Не кипи. Как в сказках, утро мудренее. Вот и отдыхай. Завтра всё на свои места само встанет.

 На следующий день, забрав со склада необходимое для косметического ремонта, Андрей и Валера приступили к ремонту. Горбунков время от времени приходил в спальное расположение и смотрел на работу. Ребята старались всё делать основательно, чтобы не переделывать, и быстро, чтобы не задерживать капитана с отпуском.

 К вечеру потолок, самый большой по площади в казарме, был полностью побелен. Командир стоял в казарменном проходе, любуясь его свежестью. Он раскачивался из стороны в сторону. Поднимался на носки, перекатывался на пятки.

– Если закончите за неделю, напишу представление на десять суток каждому, не считая дороги. Осилите?

– Так точно!

– Работайте, – ротный развернулся и прошёл в канцелярию.

– Слушай, Ява, а он, кажись, не шутит. Давай авралом всё сделаем.

– Что предлагаешь? Закончить спальню в ночь? А где личный состав будет отдыхать?

– Зачем здесь, давай ленинскую комнату начнём. Побелим после ужина. Там всё в плакатах и фанерных щитках, красить только окна и пол. Может, часам к двенадцати ночи управимся.

– Хорошо, – Яву не покидали мысли о приезде Наташи. Ничто его не отвлекало. Он думал и думал об этом. В голове созрел план. Придётся осуществлять его во время приёма пищи сослуживцами.

– Я в столовую не пойду. Поговори со старшиной. Мне надо кое-куда сбегать. Решить одну проблемку. Добро? А после по твоей задумке. Замполиту леща подкинем.

– Давай так. Я Алексееву скажу. Только не теряйся надолго.

Когда рота колонной следовала на ужин, Валера бежал домой к Николаенко. Звонок не работал, пришлось стучать. Как ни странно, в столь ранний час старший прапорщик был дома.

– О, каким ветром? – пожимая руку и пропуская солдата в квартиру, спросил друг.

– Попутным. Времени очень мало. Нужна помощь.

Выслушав товарища, прапорщик, не рассуждая, изложил своё видение:

– Правильно присоветовал Алексей. Николая я беру на себя. Поговорю с ним прямо сегодня и накануне прибытия рейса. Жить без всяких разговоров будете в моей квартире. Правда, у меня обстановочка… Чего хочешь, холостяцкая конура. Ну, порядок я наведу. Магазин рядом. Уж сам тут разберёшься и покажешь супруге, что и где. Всегда рад помочь хорошему человеку.

– Спасибо.

– Пока не за что.

– Ладно, я побежал. Не хочу старшину подводить.

– Беги, – пожали руки, и рядовой выбежал из квартиры. Вот так в одни сутки были решены все возникшие проблемы.

Косметический ремонт в казарме побежала веселее. Осин не поспевал за своим помощником, который был готов трудиться целыми сутками, воодушевлённый приездом любимой.

К пятому июля оставалось привести в порядок только канцелярию и бытовку. Целый день ребята очищали стены помещений от старых обоев, шкрябали оконные рамы, скребли полы, смывали грязь с потолков и морили сырость купоросом.

К закату дня Валера был весь на иголках. Он предложил компаньону до двадцати двух наклеивать обои. Всё было готово. Срезана окантовка. Рулоны нарезаны под рисунок ровными кусками от потолка до плинтусов. Клей разведён. В бытовой комнате закончили к двадцати одному. Силы просто покидали ребят. Хотелось спать. Ещё днём Горбункову дали разрешение убыть в отпуск.

Пока «бригада маляров» помылась и привела себя в порядок, наступило контрольное время для Явы. Он позвонил на КПП: машина ещё не возвращалась из рейса. Он волновался. Каптёрщик завалился отдыхать, а Яванский оделся и читал журналы в ленинской комнате.

– К телефону, – сообщил дневальный, ближе к полуночи.

– Слушаю.

– ЗИЛ пришёл. Жена на КПП. Забирай.

– Не мог до пятачка довезти?

– Не знаю.

– Беги скорее, а то дождь начинается.

– Я…

– Иди, все в курсе. Никто не кинется, – перебил Валерку улыбающийся дежурный по роте.

– Я к подъёму…

– Хорошо.

Выскочив из казармы и, окрыленный предстоящей встречей, Яванский побежал на КПП.