Инквизитор времени

7. Валя

– Вот, – Кирилл встретился с Долговым, ему потребовалось чуть больше недели, чтобы выйти на след консультанта. Тот оказался хитрым малым: сперва установил шифрование, потом переадресацию в другой город, потом возврат и ещё раз шифрование. И всё же Кирилл смог найти источник. Он был тут, в Тюмени.

– И на что я должен смотреть?

– Все симки мёртвые, вернее, их владельцы мертвы. Телефонным компаниям всё равно, лишь бы не было задолженности. Я вычислил его, он здесь.

– Уверен? – Долгов прекрасно знал, что цифровой след всегда можно найти, но иногда, как в его случае, существовали зоны наподобие чёрных дыр. Они назывались офшорами. Банки, ссылаясь на местные законы, игнорировали все запросы о предоставлении транзакций. «Что попало, то пропало», – так говорил Долгов про офшоры. Но след телефона намного проще отследить, это не банковские счета и не хакерские уловки.

– Если позвонить, мы сразу увидим на дисплее его точное месторасположение.

– Хочешь, чтобы я позвонил?

– Я не трогал, сам же просил.

– Да, верно, это не тот случай, чтобы болтать. Минута денег стоит.

– Но ведь можно сказать, что ошибся или задать глупый вопрос.

– Тут не ошибаются и не болтают без дела. Ладно, дай минутку подумать.

Долгов думал: вдруг Ирина Хруницкая ошиблась, и советник реален, а скрытый враг ему не нужен. Сейчас у Долгова было затишье. Разгрёб все проблемные дела, разве что у Беглецова с Центробанком возникли осложнения. Там были свои люди, но существовал ещё один вариант решения проблемы: маленький компромат, который удалось нарыть на инспектора.

– Я звоню, – сказал Долгов и нажал на кнопку вызова. Почти минуту никто не отвечал, наконец, подняли трубку. – Нужен совет.

– Разве я не говорил? – послышался в динамике сухой голос.

– Уже сделано, – с другого телефона Долгов перевёл стандартную сумму за консультацию. От увиденного глаза у Кирилла округлились.

– Слушаю.

– Есть проблема, которую надо решить.

Ян оторвался от своих рисунков: никак не мог войти в роль консультанта. Откинувшись на спинку дивана, он закрыл глаза и случайно или нет, но «провалился». Ян испугался и уже хотел открыть глаза, но обнаружил на столе лист бумаги, на котором был записан адрес его дома.

«Вот чёрт! Влип!» – чуть ли не крикнул он вслух, но тут до него дошло, что он смотрит глазами звонящего.

«А вот это интересно».

– Что посоветуете?

За своими наблюдениями Ян упустил тему разговора и даже не понял, о чем его спросили.

– Республики 169, вы не ошиблись? – спросил Ян, называя адрес, что был написан на бумажке. Это явно озадачило звонящих. Кирилл посмотрел на экран прибора, где высветился адрес и, ткнув пальцем, показал Долгову. – Богатырь на коне, серебро, золотая окантовка. Правда символично?

На столе перед Долговым стояла находилась статуэтка. Он повернул голову, взгляд скользнул по потолку, стенам, окну. Он искал камеру, которая могла его снимать. Взял в руки статуэтку и, перевернув её, посмотрел на дно.

Ян чуть было от смеха не открыл глаза. Он попал в точку, не просто «провалился», а теперь даже знал, где находился звонящий. Пока Долгов смотрел по сторонам, Ян заметил в окне здание ЛУКОЙЛа, значит рядом «Русская ювелирная сеть», а напротив торговый центр «Москва». Ян знал это место: тут был только один дом, в котором располагалась стоматологическая клиника ТюмГМА.

– Хорошо лечат? – спросил Ян.

– Не понял, – озадаченно спросил Долгов.

– Зубы хорошо лечат?

– Я не понимаю вас, – хотя Долгов всё уже понял, он вскочил с кресла и забегал по комнате. И чем больше он бегал, тем больше выдавал себя.

Ян фотографировал в своей памяти всё, что было в кабинете: картины, шкафы с файлами голубого цвета. Вешалка, люстра, которая могла опускаться, бледно-зелёные жалюзи, два монитора и небольшой ноутбук, стоявший на столе.

– Больше не балуйтесь звонками, вы больше не мой клиент, – сказал Ян и, не открывая глаз, отключился. Он нажал на кнопку, почувствовал, как завибрировал телефон, сообщив, что полностью отключился. Ян встал и, шаря руками, будто играл в жмурки, пошёл в сторону кухни, открыл холодильник и положил в него телефон. «Теперь пусть меня поищут. Однако, они нашли меня, вот козлы. И что мне делать?» – Ян вроде как испугался, но и он их тоже напугал. Он видел, как метался по кабинету Долгов, как заглядывал во все щели, как Кирилл, включив прибор, стал водить им по сторонам, выискивая жучки. Но их не было. Это смешно.

В глазах зарябило. Через минуту Ян вывалился. Голова трещала, будто он не один слушал тяжелый рок. Дойдя до ванной и повернув кран, он подставил голову под холодную воду.

– О… – с облегчением выдохнул Ян.

Придя в себя и вернувшись в зал, начал записывать имена, которые прочитал на листке бумаги. «Малинин Влас З35, Городков Демьян В. 164 500, Спорщиков А.Ю. 780, Франковская Эльвира М. 1 200 000». Что это значило, Ян не знал, да ему было не до рассуждений. Он пытался как можно быстрей зарисовать комнату, иначе минут через десять короткая память начнёт стирать, а к утру он с трудом уже вспомнит и саму комнату.

В этом было что-то ужасное: напоминало «всевидящее око», от которого нельзя было скрыться. Ян передёрнул плечами, вспомнил, что Долгов вычислил его и теперь может прийти к нему. Но Ян спрятал телефон: сигнал не пройдёт сквозь железную обшивку холодильника. У каждого телефона есть свой заводской номер, по которому можно его отследить. Он прошивается в программу, избавиться от этого невозможно.

– Жаль, – сказал вслух Ян, а ведь он давно уже хотел забрать его себе.

Ян весь вечер думал, что делать, но в конце концов решил просто забыть про звонки и вернуться к нормальной жизни. Ему надо было работать, рисовать, начальство в издательстве не будет ждать. У них есть план сдачи книг в печать, и если он их подведёт, то поставит жирную точку в своей карьере иллюстратора.

Ян работал, как проклятый. Таким образом он отвлекался от мыслей, которые преследовали его. Выходя на улицу, ему казалось, что за ним следят, а разговаривая по телефону с Юркой, что – подслушивают. Вот он и работал днями и ночами. А когда «проваливался» в Элис, то отдыхал. Он всё чаще и чаще был с ней, почему так? Наверно потому, что думал о ней, а как её звали по-настоящему, так и не разузнал. Элис редко выходила из дома: она или читала(Яну нравилось вместе с ней читать) или вышивала, но и это рутинное занятие Яну было по душе.

Но однажды Элис подошла к зеркалу. Ян так давно хотел её увидеть, ведь хорошо её знал, и казалось, даже слышал её мысли. Думал, что она белокурая девочка с открытыми глазами и пухленькими губками. Но увидев её отражение в зеркале, застыл на месте. Лицо Элис было искажено большим, от подбородка до затылка, розовым пятном. С одной стороны не было бровей и волос, красный череп обтягивала кожа, которая, будто воск, потекла. Яну стало больно, словно он смотрит на себя.

Он вывалился, перед глазами висел её портрет. По привычке Ян взял карандаш и стал рисовать. Сперва приукрасил, стёр глубокие шрамы, выровнял челюсть и даже волосы нарисовал. Но выбросив рисунок, вернулся к началу. Ян рисовал и ощущал грусть от того, как на неё смотрят прохожие, что её затворничество в доме – это вынужденная мера. И всё же Элис находила в себе силы и выходила на улицу. Ян вспомнил её шляпку, косынку, постарался представить, как она выглядит, а нарисовав, долго смотрел в её глаза.

Это была смесь ужаса и любви, её лицо было уродливым, словно после ожога напалма, кожа слезла, обнажив мышцы и сухожилия. Потребовалось много времени и терпения, чтобы, слой за слоем, выросла новая кожа. Но она не смогла скрыть нанесённой травмы, и вот теперь Элис жила дома.

Ни подружек, ни друзей у неё не было.

Элис помнила тот день, когда они с мамой и папой поехали в магазин. Она хотела остаться дома, но мама уговорила, думала купить ей обувь, вот Элис и села в машину. Это была заурядная поездка, которая должна была закончиться через пару часов. Они стояли на светофоре, Элис даже не услышала визга тормозов, наверно другая машина хотела проскочить на мигающий желтый сигнал, но в бок ей врезалась другая машина. Элис услышала грохот, вопль мамы, она даже не успела испугаться, только почувствовала, как в их машину врезалась другая машина. Элис отбросило на заднее сиденье. Она услышала крики, визг людей, а потом увидела испуганные мамины глаза. Произошло что-то ужасное. За окнами появилось пламя, люди кричали, кто-то разбил окно и, схватив её, потянул наружу, и тут произошла вспышка. Как потом ей рассказали, взорвался бак. Три машины, сцеплённые от удара, загорелись. В той аварии погибло четыре человека, среди них её мама с отцом ( они так и не смогли выбраться из салона). А Элис получила серьёзные ожоги лица. Тело было не тронутым, пострадали только плечо, рука и голова. Она очнулась в больнице. Испытывала боль. Не могла говорить, пить, даже моргать было больно. С ней всё время была её бабушка, она была старой, но никуда не уходила, жила прямо в палате. А потом Элис написала вопрос (говорить не могла, губы не разжимались): где мама с папой? Бабушка заплакала. Элис не могла себе этого позволить. Она отвернулась. И без того искажённое лицо стало еще уродливее.

Прошло время. Элис вернулась домой. К ней прибегали подружки, они старались ничего ей не говорить, но она видела выражение их лиц. Эмоции невозможно было скрыть. Да и сама Элис боялась подходить к зеркалу. Уже потом, плюнув на все, она подошла к зеркалу и долго рассматривала себя. Омерзение, вот что она испытывала, не жалела себя, не могла этого позволить. Ей обещали, что потом, когда она подрастёт, ей сделают пластическую операцию, а пока приходилось привыкнуть к новой реальности. Первый раз Элис вышла на улицу глубокой ночью. Озираясь по сторонам, она шла по тёмному парку. Никого не было, но страх, что на неё смотрят, не покидал её.

Прошёл почти год, прежде чем она днём вышла на улицу, но перед этим долго примеряла шляпу и косынку. С ней работала Любовь Романовна. Она приходила к Элис к определенному времени и занималась с ней уроками, учила держать прямо спину и, не опуская головы, смотреть в глаза.

– Что бы они ни думали, ты красавица и будешь ей, – повторяла Любовь Романовна, повязывая платок, чтобы скрыть голый череп.

– Я знаю, – соглашалась Элис, она могла улыбнуться, но только одной стороной лица.

И все же Элис улыбалась, щурилась яркому солнцу, они ходили в кафе, садились за столик у окна. Так Любовь Романовна старалась вернуть девочку к жизни, а потом они долго гуляли по парку. Но несмотря на это, Элис оставалась одна, подружки почти перестали ее навещать. Она категорически отказалась ходить в школу: понимала, что на неё будут пялиться, как на горгону, которая выползла из подвала. И тогда Любовь Романовна предложила Элис ходить в школу для слабовидящих.

– Нет, ты не так держишь, вот так надо, – смеясь, Элис показывала слепому Денису, как брать мяч, чувствовать его, а после кидать в стенку и, слушая шум удара, ловить.

Она привыкла к этой школе, даже учителя перестали на неё коситься. Элис помогала с учениками, не спешила уходить домой. Лишь только когда за Денисом приезжал её папа, он подвозил её до дома, провожал до квартиры и после уезжал.

– Валя, – именно так звали Элис, – мы хотим пригласить тебя на день рождения Дениса.

– Здорово, – обрадовалась девочка. – А Денис хочет?

– Да, я приглашаю на мой день рождения, – тут же сказал мальчик и, вытянув руку, безошибочно коснулся её плеча.

– Хорошо, я приду, уже знаю, что тебе подарю.

– Что?

Денис пошёл в четвертый класс. Он родился здоровым, бегал, хулиганил, а потом заболел гриппом, может это таблетки, или, как говорят, осложнения после болезни, но он ослеп. Долго не мог согласиться с тем, что цветной мир для него теперь закрыт навсегда. Денис замкнулся, сидел в своей комнате, боялся пошевелиться, вот тогда и попросили Валю поговорить с ним.

– Дай руку.

– Не дам, – заранее обидевшись, ответил мальчик.

– Трус?

– Не трус.

– Тогда дай, – требовательно сказала Валя.

– На, – он протянул свою руку, Валя взяла её, погладила, будто это котёнок. Она смотрела, как на это реагирует Денис, вот он повернул голову в её сторону, нахмурился, прищурился и тут неожиданно улыбнулся.

– Хочешь, я покажу тебе свое лицо.

– Я же не вижу, – ответил он ей.

– Только не пугайся, хорошо?

– Ладно.

Валя приложила его ладонь к своей щеке, мальчик вздрогнул, но руку не отдёрнул.

– Что с тобой? – касаясь пальцами, он осторожно исследовал её лицо.

– Ожог.

– А ты красивая, мне вот тут нравится, – его пальцы прошлись по длинному шраму, оставшемуся после операции.

Вот тогда они и подружились, но несмотря на это, Валя всё равно оставалась одна, сидела в пустой квартире, читала и вышивала.

8. И все же они меня достали

Кирилл сантиметр за сантиметром обследовал кабинет. Уже не надеясь на свой прибор, он стал ковырять отвёрткой стены, но так ничего и не обнаружил.

– Нифига?

– Чисто, – ответил Кирилл, разглядывая изуродованные стены.

– Как же он вычислил?

– Может уже давно всё знал, но молчал?

– Нет, тут дело в другом. Статуэтку с богатырём мне Рейнальд подарил в знак благодарности, как бонус.

– Может он замешан? Ведь откуда тогда советник знал про неё?

– Может, но не думаю, слишком наивно выдавать себя таким способом, – Долгов подошёл к окну, посмотрел на здание, которое располагалось через улицу. – Он может быть там.

Кирилл наклонился к статуэтке и посмотрел на окно.

– Да, может, шесть окон видно, но постой, ведь сигнал от телефона шёл из другого места, или я что-то не учёл? А сейчас сигнал пропал.

– Отключил?

– Думаю, заблокировал.

– Очень плохо. В общем так, Кирилл, во что бы то ни стало, найди мне его.

– Недешёвое задание.

– О финансах не беспокойся, мне ещё не хватало среди своих крота.

Долгов стал перебирать в уме, кто был за последнюю неделю в его кабинете. Таких набралось немало и каждый видел статуэтку.

Прошло десять дней.

Телефон советника не появлялся в сети, и вдруг Кирилл прибежал к Долгову и показал экран, на котором светилась точка с номером.

– Думаешь, стоит?

– Тебе решать, если это представляет опасность для бизнеса, надо решить проблему.

– Он меня ни разу советом не подводил.

– Однако советник знает больше, чем надо. Не думаешь, что расклад поменялся?

– Если бы не знал, то и советов не давал. Он, как серый кардинал, находится в тени, дёргает за ниточки, вот только чего он хочет, какую игру он затеял?

– Думаю, не стоит играть, это опасно.

– Да.

Долгов уже переговорил с Вороном, это его кличка. Тот, пользуясь своим положением, готов за хороший кусок нейтрализовать советника. Но кто получает деньги, становится уязвимым, это и смущало Долгова, но в то же время он готов был рискнуть, лишь бы спрятать концы в воду по советнику.

– Хорошо, – через пару дней они встретились в другом помещении. Долгов не хотел, чтобы всевидящий советник обнаружил его.

– У меня всё готово, – сказал Кирилл, когда настроил своё оборудование.

Долгов сидел за столом и, держа в руке ручку, о чём-то думал.

– Готов? – спросил он Кирилла.

– Да, сигнал чёткий.

– Ладно, второй попытки не будет.

Долгов перевёл аванс советнику и тут же набрал номер. Он волновался, как на экзаменах: вдруг всё сорвётся и ничего не получится.

– Я кажется просил, – послышался холодный голос из динамика.

– Нужен совет.

– Нет.

– Я перевёл.

– Это ваши проблемы, нет.

– Прошу!

Ян долго пытался забыть тот разговор. Открыв холодильник и увидев телефон на полочке, вспоминал рисунки с именами, и вот опять у него просили совета. Он тут же сел на пол, расслабился, выбросил из головы все мысли, закрыл глаза и «провалился».

Белый стол, лист бумаги, зелёная ручка, обручальное кольцо, визитка. Ян прочитал: Ингвар Зигмундович.

– Хорошо, в последний раз.

Ян не понимал человека, который ему звонил, да ещё и деньги переводил. «Он что, не догадывается, что я не тот, кто ему нужен?» – думал Ян, наблюдая, как ручка черкала на листке бумаги линии. Взгляд поднялся, Ян увидел знакомое лицо Кирилла, просканировал его внешность, обратил внимание на неточности в своих прошлых рисунках. Его взгляд уставился на монитор, где горела точка.

«Это мой дом», – Ян часто пользовался картой Google и безошибочно смог определять, на что и куда они смотрят. Вот теперь Яну стало страшно за себя. Он почувствовал, как похолодели руки. Ещё в прошлый раз он осознал, что заигрался в советника. Они догадались, но только не озвучивали и теперь наверняка знали кто он.

Ян увидел, как звонящий сел на место и быстро написал «ликвидировать».

– Не советую, – тут же сказал Ян.

– Что? – удивлённо спросил Долгов, поскольку ещё не успел озвучить свою просьбу.

– Не советую ликвидировать, – уж как-то спокойно произнёс Ян. Он решил играть до конца, ведь если бы они знали, кто он, то были бы у него дома, а не занимались вычислением. «Точно сегодня разобью телефон, ну его к чёрту», – решил Ян, продолжая наблюдать за тем, как звонящий стал писать: «Он сказал не ликвидировать».

– Кого не ликвидировать? – наивно спросил Долгов.

– Вы хотели совета, я его вам дал, иначе всё потеряете.

– Ликвидировать? – Долгов наивно посмотрел на потолок, подошёл к окну и, оттянув жалюзи, посмотрел на улицу.

«Тюменский индустриальный университет», – прочитал Ян.

«Вот ты и попался», – найти это место в городе не составит труда.

– Университет, – сказал Ян, дав понять, что их раскрыли.

«Он нас видит», – быстро написал на бумаге Долгов и показал Кириллу.

Ян отключился, быстро встал, пошёл на кухню и положил телефон в микроволновку.

– Эх, жалко, – Ян уже хотел нажать на кнопку «разогрев», но передумал, снова взял телефон и опять запихал его в холодильник. – Может ещё пригодишься.

Теперь осталось всё зарисовать, а потом спрятать рисунки как можно дальше. Ян так и сделал. Просидел пару часов, в первую очередь вырисовывая общую картину в кабинете, а уже после перешёл на мелочи. Он не всё смог запомнить: отрывки номеров телефонов, что увидел на включенном ноутбуке, фамилии и имена, часть названий улиц. Это немного, но все жё, вдруг пригодится.

Ян закончил. К заказу над книгой больше не вернулся: не было настроения, что-то не давало ему покоя. Он то засыпал, то просыпался, прислушивался, – вдруг стучат в дверь, то опять засыпал.

– Надо проверить, – утром решил Ян и поехал на то самое место, где предположительно находился офис звонящего.

У института было несколько филиалов, но, просмотрев фотографии в интернете, Ян убедился, что это на Володарского, 38. Уже через час он стоял напротив входа, немного отстранился, сверился с рисунком, чтобы поточней определить место взгляда звонящего.

– Где-то тут, – решил Ян и, прислонившись спиной к стене здания, закрыл глаза.

«Провал» произошёл мгновенно. Он увидел знакомую улицу, вывеску салона «Дубрава», а через секунду уже смотрел на себя. Не открывая глаз, Ян повернул голову, словно слепой локатор. Он смотрел на себя через прицел. В груди ёкнуло. Ян открыл глаза и взглянул на машину. В этот момент в стену врезалась пуля. Ян ещё успел заметить вторую вспышку выстрела, а потом наступила темнота.

Говорят, после смерти человек видит световой туннель. Всё это вранье: клетки мозга начинают отмирать, идут последние электрические разряды от сетчатки глаза, именно их и принимают за туннель. После смерти ничего нет: всё тело разлагается, рассыпается на атомы. Нет ни ада, ни рая.

Так думал Ян, но, что-то пошло не по плану, он не растворился во Вселенной, его разум ещё продолжал работать. В глазах, которые он не мог открыть, мелькали чужие образы, кто-то с нервозностью переключал его каналы, швыряя в «провалы» то в одно тело, то в другое.

«Стоп!», – крикнул Ян, понимая, что больше не может этого терпеть. И тут всё остановилось. Он видел операционную, видел софиты на светодиодных лампах, видел приборы, качающие кровь и воздух. Хирурги столпились над пациентом и колдовали у его головы.

Ян ещё не пришёл в себя, хотел вернуться в реальность, в своё тело, но не мог этого сделать – что-то мешало. Ян увидел, как медсестра подала ватный шарик, забрала пинцет. Увидел кое-что знакомое, но он не мог понять что это конкретно до момента, пока взгляд не скользнул по руке бедолаги, который лежал на операционном столе.

«Мой браслет», – Яну стало дурно, понял, что это он, и врачи спасают ему жизнь. Ян вспомнил, как увидел себя через прицел, как ствол дёрнулся, а после увидел вспышку выстрела.

«Всё же они меня достали», – с обидой сказал Ян. Ему стало грустно за себя, что вот так вот всё получилось, что он так и не закончил рисунки для книги, что его мама будет расстроена. А потом Ян вспомнил Элис, ту самую девочку с изуродованным лицом.

«Она добрая, только этого никто не видит», – печально произнёс Ян, чувствуя, что опять стал “проваливаться”.

* * *

Долгов не находил себе места, ждал отчёта от Вороны, но тот вместо того, чтобы позвонить, сам пришёл к нему в офис.

– Я всё сделал, – не вдаваясь в подробности, ответил мужчина и, налив в стакан воды, жадно его выпил.

– Значит всё?

– Да, но он меня увидел.

– Что? Как?

– Не знаю, как я умудрился промазать, уже нажимал на курок, как он посмотрел на меня.

– Матерь божья, – с испугом сказал Долгов и зачем-то перекрестился.

– Своё дело я сделал.

– Спасибо. А точно? – сомневаясь, спросил Долгов.

– Да, я ушёл.

– Спасибо.

Долгов остался один в кабинете. Он не знал, радоваться этому или нет.

* * *

У Яна началась паника.

«Неужели на этом всё закончится, неужели меня убили именно из-за этих звонков! Неужели я никогда не буду рисовать, я же…».

Он то засыпал, так Яну казалось, то открывал глаза и шарил рукой в темноте, то снова засыпал.

Наконец закончилась длинная, изнуряющая ночь, Ян обрадовался, когда увидел свет, с облегчением вздохнул. Посмотрел на стену. Она была ему знакома, но это не палата, это… Его мозг, как перегруженный процессор компьютера, на мгновение завис.

«Как так?» – осознавая, где он очутился, спросил Ян.

* * *

Элис встала. Ей снились странные сны. Она то просыпалась, то засыпала, устала от ночи. Наконец наступило утро. Она откинула одеяло, тут же прибежала кошка Марта и, тыкаясь мордочкой ей в лицо, замурлыкала.

– Иду-иду.

Это был целый ритуал, надо было встать, похлопать себя по животу, тогда Марта приходила и, поднявшись на задние лапы, ждала, когда её возьмут на руки. А после, тыкаясь мордочкой Элис в нос, начинала громко мурлыкать. Девочка шла на кухню, открывала холодильник, доставала пакетик с едой, немного выдавливала кошке в блюдце. Но это было ещё не всё. Кошечку надо обязательно погладить, а лучше пару раз чмокнуть в нос. И только после этого Элис шла умываться.

Ян смотрел на отражение в зеркале. Теперь он не пугался его, но он всё еще не мог понять, что тут делает. Ян пробовал вывалиться из сознания девочки и вернуться к себе, но не мог.

«Я кажется умер, – подумал он и закричал. – Нет! Только не это!» Элис перестала чистить зубы, внимательно посмотрела на свое отражение, повернула голову.

– Бабушка, это ты меня звала?

«Я слышу тебя», – удивился Ян. Раньше, когда он «проваливался» в чужое тело, мог только видеть, но не слышать.

«Какого чёрта я тут делаю!» – Ян заорал что есть силы. Хотел затрясти девочку и сказать, что он тут не при чем, чтобы она его отпустила. «И куда я? На небеса? А они есть? А может я стал ангелом и теперь буду за ней присматривать? Я что, нянька? Нет! Нет! Не хочу, лучше умереть окончательно! А может не стоит?.. Я не хочу, это несправедливо, почему так?» Если бы мог, то Ян заплакал, но у духа, теперь он был в этом уверен, нет тела, а значит нет и слёз.

Ян отвернулся. Каким-то удивительным способом ему это удалось. Он знал, что может смотреть взглядом Элис, но в то же время мог и не смотреть. Мог слышать её ушами, но не мог разговаривать. Теперь он был привязан к ней. И как долго это будет продолжаться, он не знал, и главное – зачем он тут?