Вся надежда – на Сталина! Уроки вождя

И в этой ситуации, Трампу, находящемуся в оппозиции, будет легко объявить своих противников – сторонников санкций против возрожденной Российской империи, врагами Америки. И за любое движение в этом направлении – требовать импичмента для самого Байдена!

– Но ведь Трамп сам вводил санкции против России!

– Когда был президентом! И когда был связан прошлыми обязательствами США и программными обещаниями своей партии. А теперь он – в оппозиции, и он вправе высказывать свое собственное мнение. Тем более, что оно совпадает с мнением большинства американцев…

– Из которых многие вообще не явились на выборы!

– Ну и что? А самое главное, это то, что поддержка этими людьми Трампа не связывается с их позицией по отношению к республиканской партии. А отсюда вытекает то, что Дональд Трамп может выступать как независимый кандидат, кандидат от народа!

– И даже может создать свою собственную партию. Как, например, Берлускони!

– Совершенно верно. Или – как Маргарет Тэтчер. У нее было такая возможность, когда ее предала ее собственная партия.

– Но она этой возможностью не воспользовалась? Почему?

– У нее были свои личные обязательства перед прежними руководителями партии. А у Трампа таких обязательств – нет! В общем, если Трамп сумеет реализовать все эти планы, то он вернется в Белый дом, не дожидаясь 2024 года!

– Ладно, держи меня в курсе.

– Есть, товарищ Сталин!

Сталин: с такими друзьями нам и врагов никаких не надо

– Можно, товарищ Сталин?

– Заходи, Лаврентий. Что это у тебя?

– Из «Архива Павла». Проект Панония. Отчеты от Группы ОСИПа. А это – наша докладная записка.

– Давай записку. Как там Судоплатов?

– Держится. Правда, последнее время опасался, что его переведут на уколы. Пришлось ускорить реализацию Архива. Сейчас – все порядке. Павлу сообщили, что он может раскрываться по этой линии. По своей методике – как он умеет.

– А что, если…

– Всё подготовлено. Примерно такой же объем подготовлен и заложен на прежнее место. Из документов, маловажных или потерявших актуальность. Но все – подлинники.

– А Судоплатов?

– Пока не уступает. Требует встречи с Хрущевым или со мной.

– Не переигрывает?

– Нет, сразу сломаться нельзя, с ним работают люди, которые его хорошо знают. Иначе – будет подозрительно.

– А с Архивом – всё надежно?

– Реализовано по линии полковника Дырдова.

– Это -…

– Наш куратор по Лавре. Организовано доверенными лицами из числа монахов. Из наших – знают еще два человека.

– Не опасно – в Лавре-то?

– Не в Лавре, товарищ Сталин. Но – в пределах ее юрисдикции.

– А если?

– В оперативной досягаемости размещена рота спецназа. Ее командир в курсе, но он знает только установленную контрольную зону. Сам объект и подходы к нему ему неизвестны.

– А как организован доступ?

– Человек Эйтингона – он один из тех двух – реализует все выемки. Он же и держит две запасные точки. Они…

– Так, этого сообщать мне не надо. Ни устно, ни письменно.

– Так точно, товарищ Сталин. Точные координаты мест хранения, и основного, и запасных, неизвестны и мне. В случае чего – все трое могут выйти прямо на вас. Как – они проинструктированы.

– Хорошо. Давай по теме. Материалы пока пусть будут у тебя. Докладывай основные моменты. Твою записку я посмотрю позже. В ней нет лишних деталей?

– Нет, товарищ Сталин. Только – аналитика. Без ссылок, без имен, без кодовых обозначений. Как обычная разработка экспертов ОСИПа. Но – не для общего пользования. Если…

– Нет, я этого не имею в виду.

– В этом случае – придется еще почистить.

– Я понимаю. Нет, этого пока не надо.

– А сверху – отдельно тезисы на одной страничке.

– Хорошо. Давай с них и начнем. Первый – дружба только на двусторонней основе. Никаких многосторонних соглашений. Мне это – нравится. А у тебя какие обоснования? В твоей записке?

– Вполне очевидные. В многосторонних соглашениях неизбежно придется принять за основу равенство всех сторон. И голосов – в случае каких-либо голосований. Один голос – у СССР. И один голос – у Румынии. Как с ООН, с включением в члены ООН Украины и Белоруссии – такой трюк здесь не пройдет.

– Да и там мы зря это сделали. Ведь мы думали прижать британцев, а у них империя и так развалилась. Напрасно обидели американцев. Но Рузвельт бы нас понял, а эти нынешние – и без этого на нас волком смотрят. Ладно. Что – по идеологии?

– Коминтерн мы вроде затушили, и здесь эти партийные связи не стоит выделять. В любом случае – они не должны превалировать над общегосударственными интересами. Партии приходят и уходят, а государства – остаются.

– Да я вроде это говорил – про гитлеров и про народы?

– Ну да. Но здесь ваша мысль подходит именно в такой интерпретации.

– Согласен. Дальше – о военных союзах? Что они нам – в принципе не нужны?

– Точно так, товарищ Сталин. Позвольте сослаться на опыт Германии?

– Да учиться и у врагов – не грех. Петр Великий вон у шведов учился.

– Гитлер как-то в узком кругу сказал: «Чтобы разбить Италию – мне достаточно двух дивизий. А чтобы держать ее в союзниках – надо десять дивизий!»

– Сам придумал, Лаврентий?

– Да что вы, товарищ Сталин. Получено по каналам разведки.

– От мужчины или от женщины?

– А откуда вы знаете? Верно, от женщины.

– Так ведь Гитлер – не дурак. Он сказал это специально – чтобы кто-то передал это Муссолини, и если бы это было передано мужчиной, то такое замечание могло бы дуче сильно обидеть. А через женщину? Что же, женщины только для этого и существуют – чтобы говорить им всякие глупости. Да и сама женщина могла просто соврать – из каких-то своих личных соображений. Я даже догадываюсь, кто эта женщина. А до нас это дошло через англичан, верно?

– Точно так, товарищ Сталин! А вам это сообщил Молотов?

– Неважно, кто. Продолжай, Лаврентий. Что там – про союзы?

– Так вот, у Германии в прошлой войне было всего три серьезных союзника…

– Четыре!

– Что?

– Одного ты забыл, Лаврентий!

– Простите, не понял. В Европе – два, Италия и Финляндия. И один – в Азии, Япония. Не считаете же вы серьезными союзниками Германии Венгрию и Румынию?

– Нет. Ты забыл – Францию!

– Да, верно – хороший пример. Французы начали войну как противники Германии, затем – быстро капитулировали и перешли в стан уже союзников. И потом, уже как союзник Германии, так же быстро спалились перед союзниками и успели даже проникнуть в состав победителей! Кейтель, когда увидел французского генерала в одном ряду с американцами, англичанами и русскими, чуть обморок не упал!

– Да Голль проявил особую оборотистость – он сумел даже первым «ворваться» в Париж! Правда, его привезли туда на американском джипе и когда немцев в городе уже не было.

– Вот именно – я к этому и веду. Про Италию мы уже говорили, а Япония подвела Гитлера в самый важный момент битвы под Москвой: вместо нападения на нас она пошла на юг и на восток. А потом еще и заключила с нами договор о ненападении. Гитлер за это на японцев жутко обиделся. И, потом, ведь именно они втянули США в войну против Германии. Если бы не Пёрл-Харбор, американцы постарались бы потянуть с вступлением в полноценные боевые действия еще год-полтора.

– Да, я – согласен. Ходили даже слухи, что Черчилль своевременно получил информацию о готовящейся атаке японцев, но скрыл ее от Рузвельта.

– Не думаю, что это было так.

– Вы имеете в виду…?

– Потом бы это всплыло и англичанам пришлось бы худо. Скорее всего, до Рузвельта он эту информацию довел, но показал ее – как неподтвержденную. А это дало возможность Рузвельту скрыть ее от своих адмиралов.

– Хорошо. Но вот наш вывод: союзники совсем не помогли Германии, скорее – они сковали действия немцев на некоторых важных направлениях. Например – в Африке. Без Италии немцы вообще бы туда не полезли.

– Вот именно! А нам не хотелось бы иметь еще и Роммеля на нашем фронте. Да и в ленинградской блокаде нам было бы тяжелее, если бы с севера тоже были немцы.

– Да, Гитлеру так и не удалось побудить финнов к более активным действиям – несмотря на его личные дружественные отношения с маршалом Маннергеймом. А потом финны и вовсе перебежали к союзникам и даже успели воевать на их стороне!

– Чисто формально. Да нам их помощь и не требовалась. Достаточно, что они интернировали немецкие части оказавшиеся на их территории.

– Товарищ Сталин, вот – пример Германии. А наши аналитики тоже считают, что нам не следует полагаться на военные союзы со всеми этими лимитрофами. В нашей записке приведен также и пример Польши. Великий князь Константин создал и обучил для поляков современную армию – а потом Паскевичу пришлось потратить немало усилий, что разнести ее в пух и прах. Я уже не говорю о болгарах – которые в обеих войнах были на стороне наших врагов!

– Они и сейчас там – в НАТО!

– Ну да! Трех раз – может быть, уже достаточно?

– Ладно, военные союзы с этими нашими заклятыми «друзьями» – для нас бессмысленны и бесполезны. А что – вместо этого?

– Вы меня простите – но я опять вернусь к примеру Германии.

– Еще один немецкий опыт?

– Совершено верно! Гитлер Австрию включил прямо в рейх, а для всех остальных предусмотрел два варианта сотрудничества.

– Ага! Все же – союзы!

– Я сейчас к ним подойду. Для Австрии – полное поглощение, а для Польши и Чехии – режим протекторатов. Примерно тоже предусматривалось и для наших оккупированных территорий: Галиция, Украина, Белоруссия, прибалты. Протекторат – немецкий наместник, немецкие войска, немецкий режим военно-промышленной мобилизации плюс вполне эффективная местная полиция.

– Да, я знаю. В Прибалтике это вполне работало.

– А в Польше? Польша все же воевала против Германии, а что в итоге? А в итоге оказалось, что «боевые» поляки уничтожили больше евреев, чем немцев.

– Да, я помню. В 1939 году мы дали указания нашим войскам пресекать, если надо – силой, еврейские погромы.

– Итак, наше предложение для всех этих лимитрофов: режим гарантированного нейтралитета, их неучастие в любых военных союзах.

– Как это сейчас есть – у Финляндии и Австрии?

– Примерно. Но – в более жесткой форме. До тех пор, по крайней мере, пока не станет возможно им вполне доверять.

– То есть?

– Надолго, очень надолго. Я бы сказал – навсегда, но, вы знаете…

– Никогда не говори «никогда»?

– Совершенно верно. Итак – режим военного протектората – но без использования этого слова. И – условия. Размещение в каждой стране «ограниченного» военного контингента.

– Ограниченного?

– Да, из расчета примерно одна наша дивизия на 3—7 миллионов населения. Дальше – отказ этих стран от собственной армии и, соответственно, их освобождение от всех военных расходов.

– Кроме – полного содержания всех этих наших расквартированных на их территории дивизий?

– Конечно! Ведь мы гарантируем им их независимость! И, потом, они же воевали против нас! Они же, вместе с Гитлером, бесчинствовали на нашей территории! Разве не так?

– Да нет, я не спорю. Я – слушаю.

– Дальше. При этом они получают полную свободу в своей внутренней политике. Пусть делают, что хотят, пусть выбирают, кого хотят, пусть торгуют, с кем хотят.

– Лаврентий, ты хочешь сказать – мы не должны поддерживать в этих странах коммунистов, близкие к нам другие партии и движения?

– Вы – против?

– Лаврентий, я тебя – слушаю.

– В общем – да. Пусть народы этих стран выбирают себе любых правителей – таких, кого хотят. Мы готовы с ними дружить и сотрудничать, с любыми властвующими в них режимами – но на равной и возмездной основе.

– Что означает…

– Что означает – что если им нужна наша помощь, то они могут получить ее от нас только на обычных коммерческих условиях. Например – как кредиты, подлежащие возврату, без всяких их списаний и прощений.

– Но ведь если в этих странах будут стоять наши войска, то Запад им помогать не будет?

– Да – если обратиться к условиям предоставления помощи по Плану Маршалла. Но мы изучили все материалы ваших переговоров с Рузвельтом, и у нас сложилось впечатление, что Рузвельт бы не занял столь жесткой позиции. У нас сложилось впечатление, что для Рузвельта было главным – чтобы эти страны уже никогда не могли играть своей провокационной роли в спорах между «большими парнями» – крупными европейскими державами. И мы проверили – то же самое было главным и для президента Вильсона.

– За что его потом сильно критиковали и из-за чего его и убрали потом с политической арены! Хорошо. Значит – никаких льгот и никаких подачек? А как же с нашей поддержкой наших идеологических друзей?

– Никак. В своей стране, своими усилиями – они могут жить так хорошо, как только сумеют. Нам ведь строить свой СССР никто не помогал! И, прошу обратить внимание – мы освобождаем их от всех репараций! Мы забываем о всем ущербе – прямом и косвенном, который нанесли они нам, будучи верными союзниками Гитлера! Пусть народы этих стран сами решают, как им жить.

– А если в этих странах потом к власти придут коммунисты? И – попросят нас о помощи?

– Любая помощь – только на обычных коммерческих условиях!

– Кредиты?

– Да, кредиты. Мы в войну с Америкой не просто дружили, мы с ними воевали против общих врагов! Ну и что? Они нам помогали – но на возвратной основе!

– Да, ты прав. Как говорил мне Рузвельт, у них Конгрессом вообще запрещено оказывать кому-либо помощь, кроме как на строго коммерческой основе. И для программы ленд-лиза ему пришлось пробивать через Конгресс особый закон!

– Итак, у этих стран – нет военных расходов. Этим странам мы прощаем репарации. И этим страна мы готовы давать кредиты – на тех условиях, о которых мы сумеем договориться. Мое мнение: для них же лучше – трудовой капитализм, чем иждивенческий социализм.

– Даже так?

– Товарищ Сталин, ведь марксизм-ленинизм учит, что для социалистических революций, мирных или силовых, должны сложиться объективные условия. Вот пусть наши браться по идеологии и работают над созданием этих условий!

– Ладно, надо подумать. Посмотрю вашу записку, возможно, у меня будут еще вопросы. Но ведь это – не все? Я вижу – у тебя особо выделен вопрос Германии.

– Да, с Германией – все сложнее. Мы начали с изучения ваших переговоров с Рузвельтом. И у нас сложилось впечатление, что вы все, включая и Черчилля, хотели в будущем безоружной Германии?

– Да, это так. Черчилль, правда, хотел еще и ее раздробления на мелкие, несамостоятельные государства.

– А Рузвельт?

– А Рузвельт – колебался. Но я убедил, что в этом случае мы должны будем ожидать появления мощного реваншистского движения среди немцев. И будет благо, если это движение возглавит новый Бисмарк, а не новый Гитлер. И он со мной согласился.

– Но – Рузвельта нет, и мы в итоге получили разделенную Германию. И нужно ли нам требовать, чтобы наша часть Германии было коммунистической Германией?

– Так, так. Ты считаешь, что если мы будем требовать именно этого – то нам придется и платить за это? И платить – много и долго?

– И это! Но вот мне попалось еще и интервью с Львом Гумилевым.

– Сыном поэта Гумилева? И – Ахматовой?

– Да. Но он – и сам по себе очень серьезный мыслитель. И вот его спросили: Жаль, что в Германии не удалось создать единый фронт социал-демократов и коммунистов против Гитлера. Ведь если бы победил Тельман, войны бы не было?

– И он ответил?

– И он ответил: Нет, была бы такая же война, так же – Германия против России, война в те же сроки и с тем же исходом.

– Да, интересно. Ильич ведь не мог себе и представить войны одной коммунистической страны против другой. А вот Китай и Вьетнам уже воевали между собой! Интересный, интересный товарищ. Жаль, что его отец попал в эту заваруху. Но спасти его было нельзя – у него нашли склад оружия и он во всем признался.

– Позвольте мне продолжить.

– Продолжай, Лаврентий.

– Что нам остается делать в этой ситуации? Наше предложение – жестко разделить политику и экономику.

– Каким образом?

– В политике – оставить в Германии наш усиленный корпус и нашего наместника. Скажем – Семенова, который будет контролировать нашу Германию в режиме военного протектората.

– Основание?

– Наш военный противник – поэтому после нашей победы мы можем оккупировать эту территорию столько времени, сколько захотим. Но нам этого – не надо. Мы готовы разрешить немцам выбирать себе любое правительство – при условии его одобрения нашим наместником. Да, с этим могут быть трудности. Поэтому мы создаем в нашей Германии ее собственную сильную армию – которая станет и гарантией нашего контроля над этой страной.

Набор в армию – по найму, с хорошей оплатой. После двадцати лет службы – хорошая пенсия и возможность устройства на работу в госаппарат.

В итоге – полноценная национальная армия, силой не менее двух корпусов, с собственной полицией безопасности и с высшим офицерским составом, обучаемым в наших военных академиях и проходящих регулярные стажировки в наших войсках. Примерно так, как мы сейчас сотрудничаем с вооруженными силами Белоруссии. И. потом…

– Я знаю, кто это придумал.

– Да?

– Миша. Маркус Вольф, верно?

– Он к вам уже обращался с этим?

– Нет, но я его достаточно знаю. И, главное, я знал его родителей.

– Тогда вам с этим все понятно. Но есть еще и экономическая часть дела.

– И в чем она?

– Во-первых, по уровню жизни восточная Германия не может угнаться за Западной Германией. Это связано с…

– Понятно, давай дальше.

– Но мы и не должны брать на себя обязанности поддерживать уровень жизни немцев – который уже и сейчас выше, чем в нашей стране.

– Понятно, дальше.

– Какой выход? Первое – как и для всех, мы снимаем с нашей Германии репарации. Второе – в отличие от других стран, мы не требуем от Германии содержания наших войск на этой территории. Но, все равно – этого мало. Бегство населения на Запад будет продолжаться.

– И что мы может этому противопоставить?

– Ничего. Не будем даже и стараться. Пусть бегут. Но оставшимся мы предоставим наш старый добрый НЭП. А именно – полная свобода экономической деятельности и минимальные (или – вообще никакие) налоги.

– А как же – без налогов?

– Через жесткое ограничение госаппарата и социальных расходов. Ограниченная по численности армия, полиция. Госсектор из числа крупных предприятий, которые должны быть переведены на полную самоокупаемость. Социальные пособия и пенсии – по Бисмарку: сиротам, инвалидам и совсем не способным к труду. Всем остальным – свободные занятия, чем угодно, или земельные участки – сколько сможешь обработать. И всё, что заработаешь – все твое. И – насчет бегунов. Есть предположения, что в этих условиях побегут, наоборот, к нам.

– Безналоговая зона? Оффшорный режим?

– Да, для граждан и для бизнесов. В Китае же – получилось! Все эти свободные экономические зоны. А у нас – вся наша Германия станет свободной экономической территорией. И притом – в самом центре Европы!

– Будет большой вой.

– Пусть. Пусть «западники» попробуют убедить наших немцев ввести налоги. А мы – посмотрим.

– Но ведь тогда…

– Подождем – пока потоки бегунов, от нас и к нам, примерно уравновесятся. А потом – введем ограничения. Деятельность без налогов – только для граждан ГДР. Земля в бесплатное пользование – только для граждан ГДР. Безвизовое перемещение по всей Восточной Европе и по СССР – только для граждан ГДР. А тем, кто бежал – все, путь к гражданству ГДР закрыт. Совсем или лет на 15—20, надо еще подумать.

– А – для остальных? Для тех, кто пожелает переехать жить в нашу Германию?

– Для остальных – следующие правила. Для юношей – минимум пять службы в армии. Для девушек – пять лет брака с гражданином ГДР (или – до первого ребенка). Для всех остальных – минимум пять лет работы на территории ГДР с уплатой налогов на среднеевропейском уровне. Или – инвестиции в свой бизнес – от 1 миллиона евро на срок не менее пяти лет.

– Так, так. У нас получается…

– Прошу прощения. Я еще не закончил. По налогам – для деятельности внутри страны их нет, но при выводе средств за рубеж взимается налог в 20% от суммы перевода. По таможенным пошлинам – они отменяются, кроме особых случаев. По национальной валюте – переходим полностью на западногерманскую марку, потом – на евро.

– И ты считаешь…

– Вы имеете в виду – как это воспримут на Западе? Нам это – абсолютно безразлично. Панама, например, однажды приравняла свой местный доллар к доллару США. А потом и вовсе перестала печатать свои собственные доллары, поскольку бумажных долларов за пределами США – сколько угодно. Швеция перестает печатать свои кроны – все переводит на безналичные расчеты. А перевести все безналичные счета с одной валюты на другую – дело нескольких минут. Чисто техническая операция.

В итоге – исчезнут все основания для валютных спекуляций. Цены постепенно выровняются – исчезнут и челноки. Люди будут хорошо зарабатывать и будут вкладывать деньги в свои бизнесы в нашей Германии – исчезнет необходимость в государственных вложения на экономическое развитие. В общем – повторим китайский опыт, только в более благоприятных обстоятельствах.

– Так, так. По Германии приготовь мне более подробную записку. Что еще есть, по другим нашим соседям?

– Есть еще один момент. Достаточно спорный. У наших экспертов по нему нет единого мнения.

– Что такое?

– Рекомендация – не подписывать мирные договора со всеми нашими прежними противниками. Или – тянуть с этими договорами так долго, сколь возможно. Скажем – минимум лет пятьдесят

– Зачем?

– Все же – неизвестно, как все повернется. А при отсутствии мирного договора с нами их не примут ни в один военный союз. Это – общее соображение. Но есть и частные моменты.

– Какие?

– Ну, вот – возьмем Болгарию? Надо ли нам с нею как-то особо дружить? Они и так никуда не денутся. Они и так зажаты между своими врагами – турками, греками и сербами. И ведь они жили под турецким игом пятьсот лет – и ни одного восстания. А в обеих мировых войнах – они были против нас. Правда, нам это не сильно повредило. Да и им это не сильно помогло. Значит, пару наших дивизий они должны принять на свое содержание – зато сэкономят на своей малоэффективной армии.

А томаты и кабачки мы можем и у турок закупать – болгары это хорошо знают. Нужна им нефть? Да ее полно вокруг – и у румын, и у арабов, и в Иране. Не нравятся наши условия – пусть покупают там.

Теперь – Румыния. Румыны нам по нефти прямые конкуренты. Поэтому пару корпусов и танковую дивизию мы должны там держать – не для румын, а для тех, кто на эту нефть может позариться. А доходов от экспорта нефти у них хватит и для себя, и для наших соединений.

Венгры и чехи – наши противники по войне, поэтому мы должны встать там крепко и надолго. Свои армии им не нужны – пусть содержат наши дивизии.

По Польше есть два варианта. Либо наша усиленная группировка в Поморье плюс крупная военно-морская база, либо две танковые дивизии, завязанные на нашу топливную базу в одном из польских портов. Но в этом варианте мы должны будем иметь две усиленные группировки в пограничных с Польшей регионах. Одна – в нашем Кенигсберге, вторая – в нашей Германии.

– Ты – за какой вариант?

– Мы вам представим подробные разработки по обоим вариантам, товарищ Сталин.

– Хорошо.

– По Югославии мы представим вам также разные варианты действий. Все зависит от того, сумеет ли Тито создать прочную унию сербов, хорватов и босняков. Если нет – пусть будут мелкие отдельные государства. Тогда варианты действий будут определяться по каждому такому государству.

– У тебя все, Лаврентий?

– Есть еще один частный момент.

– Какой?

– Наши прибалты.

– Но ведь они – наши?

– Да, но у них сильны настроения – сравнивать свои условия жизни с их бывшими хозяевами – с Швецией, с Германией. Да и с соседней Финляндией. Работать так же они не умеют (или – не хотят), а жить хотят на их уровне. Есть идея позволить им строить свою экономику, своими собственными усилиями. Но тогда надо будет разместить свои сильные гарнизоны. За их счет разумеется. И организационно представляется лучше иметь одну балтийскую республику, чем три.

– Почему?

– Пусть учатся сотрудничать между собой, а не валить все свои проблемы на наши плечи.

– Сделайте отдельную разработку. Тут надо крепко подумать. Но нашим балтийским товарищам – пока ни слова!

– Есть! Разрешите идти?

– Давай, Лаврентий. По этой твоей записке, будут вопросы – вызову.