Болтает железный оракул о нас,
Что может отправить сообщение,
Ей добродетельной и на Парнас,
Осталось набраться терпения…

Напрасно все клавиши жались,
И снова вне доступа муза моя,
Все буквы чернилами отрыдались,
Бумага терпимее день ото дня.

Музы под медным тазом

Страстями пульсируют социальные сети,
Полны холостых сексуальных потуг,
Накрылись широким сосудом из меди,
Тени нежные муз и забытых подруг.

Рыдая дождями, распяла осень за грехи,
Снегами отбелив и остудив тушку поэта,
Зима взялась отпрепарировать стихи,
В душе с весною дожидаться сказку лета.

Не отыскать немых ответов на вопросы,
Которые уже давно никто не задаёт,
И при шести бубновых оставаться с носом,
Где только бесконечный снег идёт, идёт…

PS Одним важней факт ухода муз, другим дата и почти никого не волнуют причины, потому, что им достаточно и собственных предлогов.

Поэт в России больше

Поэт в России больше никому не нужен,
И всяк, кто триппером финансовым простужен,
С утра взглянув за зеркало на свою стать.
Вздохнув, не раз помянет с болью Родину и мать.

Про трах-бабах в фиговом саду

Напрасно в нас вселяют страх,
Какой ужасный Трах-бабах,
Не зря же бытовало мнение,
Про лучший способ размножения.

Пока ещё не вялы помидоры,
Нас не пугают яблоки раздора,
Чертям привычней с фиги одеяния,
А нам завещаны – любви деяния.

Необязательная программа струнного квартета

Души её играла скрипка,
В губах дежурная улыбка,
Царица ли она – Тамара?
А телом звонче, чем гитара,
Едрит смычком её в качель,
Как контрабас виолончель.

Снежный хоровод одного Рождества

Кружили плавно хоровод снежинки,
Как белоснежные ожившие пушинки,
К рожденьям звёзд, с паденьем душ,
Все в упоеньи с околачивания груш.

– Укрываем землю в траур одеяний мы
С наступлением затейливой зимы…
И дорожа своим периодом вращения,
Навстречу шли в земные воплощения.

Новогоднее

К нам с края, где медведи отирают ось,
Мороз сошел в чуть покрасневший нос.
Какой был поп, таким стал и приход,
Что значит: «Здравствуй, Жопа!» в новый год?

Когда на всех уже не хватит нежности,
От пропасти сплошной промежности.
Куда не ткни – везде сплошной просак,
Всему салат виной? Очнись, чудак!

Не для того ли мы, как в ожидании чуда,
Строгаем овощи в тазы размером с блюда?
Под звон курантов, смеясь и слез роняя грусть,
Услышать вновь: «…могучий, советский Союз!..»

Скорпион под тропиком Рака

Кто в деве юной музы не искал,
И взглядом мирным не ласкал?
А ангела подперчить острой пряностью,
Пока сразит девичьей сексуальностью?

В земных делах с июля до зимы Лилит,
Телом и именем своим, где дева та юлит?
Страстью былой с зимы до лета,
Уже кипит душа забытого поэта?

От Скорпиона скрыться в тропик Рака,
Затем назад вернуться, пятясь раком.
Что скажут нам на это люди и соседи?
– Да! Эти девы взрослые – нежней, чем дети!

Аврора

Ау! Мечта о жизни новой!
И под ветрилами Авроры,

В Москву без страха устремись.
Сменить хозяйку пыли, шторы,
Проветрить Кремль, сдуть пузыри
В лучах алеющей зари.

Красавица! Пора! Проснись!
От паразитов отряхнись,
Сотри наросты и коросту,
Единства рознь и рост без роста.

31 марта 2016

Буйный дон и алые ПРЕ

Я к Музе страстно пристрастился,
Что кажется сильнее, чем влюбился,
Но музами никто не может управлять,
Раз слово выпустил, обратно не забрать.

А в бухте радости и в том таится соль,
Мечты воздушнее, как алых пре Ассоль,
ПреМудрость жизни сказочней принять,
Когда всю суть об этих Пре понять.

И разрядить всех мыслей обстановку,
Необходима лёгкая перестановка.
Прелестна сказка о Пре Красном, их немало,
Хотя бывало это парус называли алым.

Чтобы любой на свете ветер обуздать,
Достаточно суть паруса в себе прознать.
Спортсменам в бухте Радости одной,
Разгона нет, знает почти любой.

Им вечно палубу Прекрасную топтать,
Чуть теребя концы канатов. унывать.
А ты легка, Прекраснее, чем парус кораблю,
Ты современна, генератор слов – люблю.

И разобравшись чуть с души дизайном,
Всех ПРЕ тебе я приоткрою тайну.
Куда мы прём, с своим рулём?
ПРЕлестниц мы не признаём?

Не памятник в сомненьях рукотворных,
Что вдруг застыл в руках проворных.
Пока жива во мне природа,
Я проживу на благо рода.

И пусть чертям важны парады,
Мне всех милей родные бабы.
Зачем философу было жениться?
– Шептала страстно мне девица.

– Тебе ж и так с полсотни даст,
Когда умён, душой – не педераст.
ПРЕ-мудрость женскую люблю,
Все ваши ПРЕ, как парус кораблю.

Ну все, не слыть мне мудрецом,
Селфи заснял другим концом.
Нет губ, груди или пивного брюха,
А только, как мое пылает ухо.

Сакральным знанием не удивите музу,
А чувствам они к месту, ниже пуза.
Друзья простят мои сомнения.
К лицу ли нам плод просвещения.

И при знакомстве скором с водкой,
Схватить по уху сковородкой

PS: Об алых Пре, девушках с веслом и почему ослики поют И-Я.

Все сказочные женщины Пре-Красны и Пре-Мудры, а каждому Пре и так ясно, чего следует ждать, не других парусов, пусть даже алых, а крепкую мачту с судном и рулем, чтобы весь ветер направить к своей цели. Конечно, можно и на веслах потрепыхаться, как на флагштоке, но это больше похоже на первомайский петтинг солидарности со всеми потеющими. А что ослики. так у них только ушки, как у играющихся кроликов, хотя, им тоже медового нектара охота, вот и поют: «И-Я! И-Я!» и пытаются вытащить что-то, впопыхах, из парусиновых штанин.

«Не давайте святыни псам и не бросайте жемчуга вашего перед свиньями, чтобы они не попрали его ногами своими и, обратившись, не растерзали вас». Евангелие от Матфея (гл. 7, ст. 6)

Жить, как дети со своими вопросами зачем и посему, при любой попытке навязать волю извне? Или привыкать, что нас тычут носом в песок со словами, что так надо и нельзя?

Мы часто забываем о важном вопросе ПОЧЕМУ, стесняясь показаться невеждами умникам торгующим шаблонами и чужими аршинами Прокруста, запоминая лишь одно ЧТО, тем самым превращаясь в послушных последователей тех самых табуинов или еще хуже, создателей собственных табу без всяческого возлюби. Вместо попытки разобраться в себе и разглядеть жемчуга истинных знаний, продолжаем способствовать свиньям, втаптывающим бисер в грязь невежества.

Сколько их развелось вокруг нас, с ненавистью выдумывающих очередные НЕ, забыв о главных правилах света – прежде возлюби, не убий, не укради, не прелюбодействуй и не искушай САМ.

Что есть ПРЕ? Кто еще помнит о парусах и ПРЕкрасном, сохраняя кораблю его ПРЕмудрость, чтобы не залечь пустой болванкой в далеких степях.

Однажды, знакомый психиатр сказала, что настоящих буйных легко отличить от беснующихся тем, что последних достаточно привязать к кроватной сетке и дождаться пока те угомоняться от беСсилия, а настоящих буйных мало и те способны молча отвязаться, раздобыть дверные ручки, ключи и только глухие решетки и доброе слово санитаров способно их унять.

И самое главное, у настоящего буйного история болезни должна соответствовать материалам дела, для главврача и судей, ты буянишь не просто от раздвоения личности, а во имя ПРЕ-КРАСНОГО далека для ВСЕХ.

Кто рано встаёт, тому Бог даёт тем, что встал.

Остальное на твое усмотрение за все прожитые годы.

Хотя возможно, с точки зрения табуирующей раболепной морали особо чувствительных сограждан, все эти совместные годы с любимой невенчанной женой можно отнести к прожитым в грехах смертных и в сплошном прелюбодеянии.

Но нас грешных, это всё, весьма радует потому, что пре, это и есть истинные паруса, а деяния во имя любви к друг другу и есть смысл жизни в этом мире с Миром.

Почему у нас, вместо ПРЕподобных стали жаловать мучеников, а ПРЕподаватели ПРЕвращаются в мучителей учеников?

Из-за бестолковых словарей, утерявших главный смысл ПРЕ и записавших их в учебники обычными ПРЕфикциями для табуинов (любителей всяческих табу). А повстречаются по пути знаки ПРЕпинания, то пусть они будут исключительно верные.

ПРЕ. – мн. «паруса», только др.-русск. пр;, Куда мы прём, с своим рулём?

Красный=алый, а паруса=Пре, что по толковым словарям сверяю, то есть Алые Паруса выходят очередной красивой перепевкой про Ассоль Прекрасную.

Вот такая мистерия про таинственную улыбку Джоконды, где всё – символически просто.

Формула лицемерия

В обилье чувств религиозных
Фигур слепили одиозных,
Молчит унылая сатира,
Про сотвори себе кумира,
Про не укради, слышим от тиранов,
Да, тащат всё дружки упрямо.
Сменив завет, на пропасть слов,
Да не убий, всё лгут красиво,
Давным-давно полна корзина,
Голов обманутых и преданных рабов.
Правды искать в глазах государевых шлюх,
Как мед собирать среди царственных мух.
Блеску в них много, шлют пчелам привет,
– Всего нам хватает, для вас мёда нет.
31 марта 2016

Троица

Про три,
Не лги товарищам ты зря,
И будет жизнь легка твоя.
Три мушкетера,
Они, как точки три опоры.
Зря табурет седалищем не три,
Жену в округе присмотри.
И зря товарища не три.
Три Же, три эМ, три Гэ, три Я,
Обычная любви триГонометриЯ.
Протри глаза, в который раз,
В себе откроешь третий глаз.
Мне арифметика важней,
СемьЯ – надежней и честней.

PS: Став народным избранником, буду заниматься реформированием образования.
Тригонометрия должна стать понятна девочкам, новыми обновленными функциями – псинус и котикус.

Дребедень

Пока живет в тебе мужчина,
Ты жизни первая причина
И жизнь ясна, как ясен пень,
Всё остальное – дребедень.

Я – нож, ты – ножны без точила
Меж нас искры не проскочило,
А без огня не будет дыма.
Тремся, скользим, проходим мимо.

Тебе всего казалось мало,
Страстей боялась как пожара,
Чтоб жить без мата тихо. мило,
Везде соломку ты стелила.

А по весне они расстались.
Внезапно стерся старый пень,
Соломой прелой укрываясь,
Грустит и плачет дребедень.

© Copyright: Владимир Иванов, 30 марта 2016

Вместо PS Увы, у меня не проходят ответы на ваши комментарии.

И как бы не были прекрасны ножны,
Их, без кинжала, суть пуста и ложна.
Чтоб не бросать тень на плетень,
Мной сложно был описан старый пень.

Русалка и пингвин

Один пингвин русалку полюбил,
Он за ней за три моря ходил,
Потом открыл ей море суши,
И пригласил слегка откушать.

И лучше всех от суши и до моря,
Тот клюв щебетал о любви и горе.
Клюв удобен ему, как две палочки,
Обе палочки – всем выручалочки.

Вот васаби, его сядь и покушай,,
Вот лапша, намотай-ка на уши,
Рис, лосось, чепуха и креветки,
Мы не будем резвиться на ветке.

Рыбный суп, не для пьяной русалки,
Будто жизнь повернулась с изнанки,
Этот борщ не черпнуть на две палочки,
Да дуду не расставить, где галочки.

Вот устроились дружно на веточке,
Поиграли с пингвином в деточку,
В доме щелкал он клювом богато,
Только, сбежала русалка к примату.

В моих ты байках не найдешь морали,
Всё лишь о том, как черти мир задрали.

Зубной фее

Тогда сбежал и счастлив был,
Что целый год я к ней не приходил,
Да, всё-же лета текут неумолимо,
Зубная фея стала всем необходима.

Сижу. Укол. Вопрос немой, -Забыл?
Ты бы зубную фею полюбил?
Но понимаю, что вопрос не мой,
И вот лежу с припухшею щекой.

– Чуть – чуть ещё правей, изволь!
Глаза в глаза… Кольнула боль.
Я – изверг или дед – бухтолог?
А Юлия – прекрасный стоматолог.

Зачем пишу? Чтоб не молчать отчаянно,
Как подкатить, где самому причалено?
Бумага, она хоть любую стерпит,
Она не плоть, что страсти вертят.

Привет! Неуловимая моя зубная фея,
В твоих объятиях неукротимо я робею,
Нет тайны, что холодность кресла я люблю,
И без уколов все твои затеи я терплю.

Уже ни грамма не робея, рот холодеет.
Я открываю рот перед прекрасной феей.
– Вы муза? Так делитесь вдохновением,
А мне не кончить стих без настроения.

В твоих глазах камней вновь отразился мир,
Как хорошо, беззубый дед – не твой кумир.
Жизнь камня пролетает за минутою минута,
Себе сейчас они нужны, будут ещё кому-то.

И наши дни, и так огранены короткими часами,
Ответа на вопросы нет, мы это знаем сами.
И, прилетела моя муза, – Кончай стихами,
Я буду кратка, а фею больше не хватай руками

На сей прекрасный каравай,
Ты, свой роток не разевай.

прим. Бухтолог – специалист по нетрезвому бухтению (автор).

Чао в ночи

Чао, рабы кумиров и сектантская отрыжка,
Прощайте, мне хватило вас и даже слишком.
Пускай друзей вокруг останется немного,
Зато, чисты обочины и без помех дорога.

Из чего сделано мясо

Привыкаем мы все понемногу,
Тихо жить обтекаемым слогом,
Так живем и тихонько дичаем,
В мягких формулах обтекаем.

Молча давимся мы понемножку,
Этим мясом мельчающей крошки.
И в восторге притихли все нации,
Шашлык мясной из федерации.

Доверялись чужой патетике,
Растеряли мы смысл и этику,
Не падут патриоты в прострации,
Откушают мяса из их федерации.
#кич

О реформах Великой Индоевропии в малые

Егор Лигачев Виталию Коротичу: «Так ты говоришь, что я вымирающий динозавр? Мамонт? А ты не задумывался над тем, что после эпохи динозавров начинается эпоха крыс? Вы еще о нас, мамонтах, пожалеете!»

Слухом тонким, крысиный писк он уловил,
Здесь мамонт злобный недавно проходил,
И больно всем хвосты и лапы отдавил.
Из тех историй станет ясно всем и жутко,
Что крысам с мамонтами в жизни неуютно.

Каким советам все индейцы больше рады?
Реформам, сменам перьев для парадов,
Сменам названий, ради жирной галочки?
Время придет для самых ловких папочек,
Из савана и им скроят чудесных тапочек.

Нет мушкетеров, всем стрельцам опала,
Ликуют эцилопы и гвардейцы кардинала,
Им не беда, что рукопись гореть устала,
Но отовсюду множат восхищения овации,
Тому, как славно оказаться в резервации.

Медведей сменят слухов ради чебурашки,
Виной всему начальник спорта и Чудашкин,
Мол, всё они, профукали сюртук в два борта,
Гвардейцы спросят кардинала: «Вашу Мать!
Как нам с индейцами, в двубортном воевать?»

Им скажут: «Да, у капитала с родиной провалы!»
Любители медалек, славы, прочих звёзд анала.
Под барабанный гром, дуду и прочих соловьёв,
Наполнят головы индейцам чепухою до краёв…

***

Из сказочной истории Великой Индоевропии

Союз коллег и орала

Директорская ода или отчего коллеги шутят

И стол, и кресло, даже кофе этот,
Вашим теплом, друзья, согрето
Не место человека красит?
По мне, так всё, что не дубасит.
Сегодня я для вас пишу, коллеги,
Всё, пребывая в томной неге,
Среди сотрудниц, что из года в год,
Словно воды набрали в рот.
Неделями, от суток к суткам,
К твоим уже привыкли шуткам,
Все сослуживицы резвы, как дети,
Да, в шуток их попал ты сети.
Оценит каждая, чуть щуря глазом,
Твои невинные проказы.
Не ставьте подпись так небрежно,
Взглянув в глаза легко и нежно.
Ну, все коллеги, хватит ржать,
А то, не там влеплю печать.
И настроение у них чтоб не пропало,
Если все пашут, не включай орала,
Им от клиентов всё уж перепало.
А кто не прав, включи корректор.
Увлёкся, поостынь и отключи эректор,
На то ты – сказочный директор.
Чтоб оценить свои огрехи,
И всем раздать на их орехи.
Кипы бумаг, а в них коллеги,
Тихо шуршат, как в прошлогоднем снеге.
Устанут, поиграй им на жалейке,
На всех одна судьба – злодейка.
Чем гениален ваш директор?
Он не эректор, не протектор.
Забыл, как выглядит селектор.
Уже – не дети и у самих с усами,
Всё здесь отрегулируете сами.
Из года в год растут расходы,
А к лету всем нужны доходы,
И если свой ты с ними в доску,
То всё равно им нужен отпуск.
Чтоб к морю, солнцу устремиться,
Или простой воды напиться,
Ведь наши знаешь ты погоды,
То снег, то дождь, почти полгода,
Нам жизни срок отмерян минимальный,
А отпуск в мир иной, на максимальный.
Да, под конец, тут беспробудно сник,
А может, съездим на пикник?

Русалка и примат

Такое в природе случалось не редко,
Мартышкою скачет он с ветки на ветку.
Да рядом скулит, напевает русалка,
Нет веток? Танцует от палки до палки.

Примат и Русалка твердят всем упрямо,
– С пути не свернем, мы шатаемся парой.
Хотела русалка казаться вежливой дамой,
Поэтому всюду за ручку и с милою мамой.

Но рыбу русалка всё как прежде ловила,
На сушу за крепкой удою по рыбу ходила.
И повертевшись, ухою немного покушать,
И спеть, кто о галочках хочет всё слушать.

Что вдруг со сторон всех критикой жахнут,
Так из трусов купюры, не всякому пахнут.
И стал бы тот примат примерным мужем,
Да, был работою по пояс он загружен.

Кто спорит с сидящим на ветке соседом?
Две палочки к рису всегда за обедом,
Там к рису чуть рыбы, скатаются в суши,
Всем тем, кто хвостом отбивает баклуши.

Не рыба, ни каша – еда потешная теперь.
А о морали в джунглях не поет уж зверь,
Всему виной тот старый попугай-злодей,
Что что-то про жирафа крикнул из ветвей.

На этом могут удивиться, – А что примат?
Ему видней, он бы и вам, мог бы в приват.

Правдивая история с песней про На-Ну

На-на-на-на На-на-На На-на-на На-на На-на

По-юности, нам всем знакомое создание,

Что к многим танцам отличалась дарованьем,

На-на-на-на На-на-На На-на-на На-на На-на

А также, вся была во всём прилежная к наукам,

Водить ламбады хоровод её сманили звуки.

На-на-на-на На-на-На На-на-на На-на На-на… на -на

И более того, у ней, ещё одна водилася подруга,

С размахом глаз свой положила на соседки друга.

На-на-на-на На-на-На На-на-на На-на На-на

Коварно та играла, заплетая сеть, не понарошку,

Пока ей не подбили глаз и не испортили прическу.

На-на-на-на На-на-На На-на-на На-на На-на… на -на

Пролетая над гнездом кукушки

Гуляя утром по лесной опушке,
Слышу знакомое Ку-ку кукушки,
– Ответь скорей про жизнь глупцов,
Как долго им своих растить птенцов?

В полете над гнездом кукушки,
Снизу, – Ку-ку! Ты, ведь не Пушкин.
А вслед, мне хрип и чей-то стон,
– Уймись! Ты, даже не Наполеон.

PS: Говорят, что идиоты могут быть приличными людьми, и приличные люди – идиотами…

Приличные идиоты бывают разные, чего не скажешь про мудаков..

Чем они отличаются?
Идиоту скажешь иди_от_сель и он идет, а мудаку приходится долго объяснять дорогу.

Дорогим сердцу Иришкам

Уж не испить цистерны водки,
Поговорить неспешно в «Лодке»
Собрались молодости други,
Махнуть по стопочке «Белуги».

Что в имени твоём, Ирина?
Легка, воздушна, как перина.
Трудолюбива, как сто дам,
Всегда на месте, как диван.

И для любимого мужчины
Всегда найдется две причины
Тебя в отчаянии позвать:
– Найди лекарства от кручины!
Куда девала пиво? Мать!

Ты – ВЫРИЙ, что с Землею рядом,
Чтоб жизнь вокруг не стала адом,
С зарядом сказочных идей,
Как сделать мир уютней и добрей.

Когда встречаются друзья,
В поделках бродит вся семья,
В избе закончится картон,
Но каждый скрутит свой патрон.

Храня судьбу фамилии верткой,
При муже быть завёрткой и отверткой.
А к морю спустишься с Ириной,
Ты – с кораблём и субмариной.

Получишь ты за дружбу «Оскар»,
А кто за сказку, кто за остров,
Для всех расписаны награды,
Судья раздаст, кому что надо

Далее http://ilichy.blogspot.ru/

Патриотическое Лукоморье

Смекнув, налево песнь заводят,
Что цельно в телевизор входит
Где справно сказки говорит,
Лукавый первый, там сидит.

Вот ухмылялся Черномор,
– Кто б ещё Людмилу спёр?
Тут знает каждая рыбина,
Что для икры важна путина.

Да всяко позабудет тля,
Для чего ей курс рубля!
А чем прекрасен Патриот?
Больше всех бензина жрёт.

А фрукты Крыма хороши,
Там есть и вина для души,
Друзья Людмилы без Руслана,
И в понедельник сыты-пьяны.

Всю рыбу стрескали медведи,
За нас, неловкие соседи,
У сисек распушив хвосты
Задремлют сытые коты.

И в каждом нашем городке,
Владимир встанет налегке,
Растёт, свежим грибом из щели,
Не Ленин, от Зураба Церетели.

И в заповедном краю и глухом,
Одна избушка порастала мхом,
То маникюр избушке, педикюр,
То лекция о стройных ножках кур,

То поверни избушку передком,
Стройнее ножку с каблуком,
То вновь присядь и задом к лесу,
Не удивить ни чем уже повесу.

Уж и бельем, что тоньше паутины,
В лес не заманишь и скотины,
Зря в её печке стынут пироги,
У бабки Йоги – костянеющей ноги

Кожа да кости изощренных лицедеев,
Немощь телес, дряхлеющих Кощеев,
Уж не манят на пачку с крепким чаем,
Патриотизм на Бентли мало уважаем.

Так и гоняет в ступе, день и ночь,
Метле пробраться в Форбс помочь,
Да стиснуть крепче бедрами Ивана,
Который всё ещё не сполз с дивана.

Изба с ногами, что от футболистки,
Башкой полна идеей карьеристки,
Так безобидны были бы, как дети,
Не будь они алчными Йети.

#ногифутболиста

О старике, старухе и силиконовой рыбке

Разглядела у старика старуха
Среди блесен и лесок разруху,
Что он теперь со своею удой,
Он не то, как раньше, молодой.

Часто к морю он с тихой улыбкой
Бродит, маня силиконовой рыбкой,
Чтобы сегодня, и никак иначе,
Поймать за хвост свою удачу.

– Ты и мне для работы в саду,
Непременно добудь с силикона уду, —
Заявила однажды капризно старуха,
И пол утра бубнила про это на ухо.

Дед вздохнул и послушно пошел
За тою удою в соседний секс-шоп,
И среди тех размеров космических,
Выбрал тот, что у статуй антических.

Долго дома старуха на деда ворчала,
Пальцем ему повертела висок и орала,
Чтоб сейчас же обратно скорее ступал,
И по чеку на барскую палку сменял.

Продавщица молча рыбкой усмехнулась.
Что с размером и она не промахнулась.
Да только завидела палку старуха,
Так тут же орать стала деду на ухо.

– Иди-ка и тут же её на дубину меняй,
Боярыня я, будет всюду не сад, а рай,
Чтобы с каменьями, выбирай тщательней,
А то с свету сживу с продавщицей твоей.

Уж и дед с продавщицей походам не рад,
Молча ищут под этот размер агрегат,
И блестящих каменьев оттенки всех сразу,
Подбирают по цвету к боярскому глазу.

Только пуще взбесилась от блеска старуха
И затрещину крепко деду влепила по уху,
– Я ноне желаю скипетр царский двуручный,
По науке скрепленный с мотором беззвучным.

Где-то что-то замкнуло разъём электрический,
Ставшей на эту старуху прорухой критической,
Вновь где-то с косою избою пылится корыто,
А этот старик к молодухе вселился открыто.