Парень подошел к Дейзи и дотронулся плеча. Она не отреагировала, продолжила всхлипывать: «Я ничтожество. Бездарность. Жизнь не удалась. Лучше умерла».

От последней фразы, грудь Дина неприятно сдавило, и он упал на колени перед плачущей. Ему хотелось увидеть лицо и сказать, что она ошибается, не стоит озвучивать страшные вещи, все будет хорошо, но стертые в кровь пальцы, не царапающие, но поглаживающие обои пятью кусками порванного мяса, перехватили ему горло. Он отполз, в ужасе наблюдая за беззаботным Блэкки, продолжавшим ласкать лодыжки хозяйки черной мордой.

Дейзи медленно развернулась к Дину. Безглазый лик жалостливо сверлил пустотой. Вместе со слезами на пол капали частички кожи, оголяя мышцы, а затем и бежевые кости. Девушка схватилась за волосы и с пронзительным визгом вырвала клочок, второй, и швырнула их в испуганного любимого. Локоны не долетели до цели, замерли в воздухе, как по велению властителя времени и пространства. Окружение погрузилось в анабиоз.

Дейзи открыла костлявую челюсть и оттуда потянулся серый, едкий дым, проникший в Дина через ноздри удушающей кислотой. Легкие обожгло, а желудок наполнила неприятная сытость. Больно, и одновременно хорошо. Вокс успел предположить, что похожее ощущение испытываешь, затягиваясь дозой «Пыф-пафа».

«Вдохновение! Через мучение к озарению!»

Мысль прозвучала вслух, и Дейзи захохотала. Окутанная вспыхнувшими языками пламени, она процитировала неизвестного автора:

– Не то! Совсем, совсем не то. Кричи, страдай и плач! Гори в огне. Он твой палач!

– За что ты так со мной?

Девушка проигнорировала, и ее череп взорвался с ослепительной вспышкой, наконец выдернувшей Дина из сна.

Он открыл глаза, перевел дыхание, и облизал подсохшие губы.

На груди посапывал кот, и хозяин дотронулся пушистого затылка Блэкки подрагивающей ладонью. Пластина. Робот. Выдох.

– Девятка мне противопоказанна. Приснится же, а?

Питомец мурлыкнул, не прерывая отдых.

Парень аккуратно убрал Блэкки, сел на край дивана и вытер скупую слезу.

– Чертовщина, но бессмысленная ли? – призадумался Дин, взъерошив русые волосы. – Неважно, но благодаря ей, мне понятно одно – начинать писать лучше с микродозой вдохновения. Слишком уж оно сладко ощущалось в кошмаре.

«Пышка» продавалась в доме напротив у знакомого Дина.

Сержио Фламски давно торговал этим чудом творческой мысли и, благодаря ему, раскрутил и развил свой маленький бизнес, совсем несвязанный с пыхтелкой. Чем он занимался помимо продажи – никто не знал, но деньги у него водились крупные. Поговаривали, что Сержио работает в паре с Кондомио Пузио и пишет тому сценарии для разгромных видео, но, опять же, слух бездоказательный, да и налички обзоры приносят мало.

Дину казалось странным, что кто-то в здравом уме и в современных реалиях вообще рассчитывает получать доход от хобби, ставшего работой. Подобная мысль колола в затылок при виде новосельцев. Дураки, думал он, места на вершине распределены. Лезть в писательство или в другое похожее занятие для наживы и богатства – самоубийство. Дин ухмыльнулся. Иронично. На заводах по производству пыхтелок и то платят больше, но кому хочется торчать у станка 12 часов? Вокс не хотел, да и остальные в Артауте тоже, иначе бы район просто опустел.

«Артаут – город бездельников, доходяг и бездарей, – заключил парень, устало вдохнув холодный, вечерний воздух».

Но для таких и существовал «Пыф-паф».

Неизвестно, как и каким образом, но объявился умник с гениальной идеей совместить грибы, растущие под окном и пчелиную попку, высушить и затянуться вечерком. Он испытал безумный прилив творческих сил, записал рецепт, немного побарыжил для знакомых и друзей, пока на него не обратила внимания фирма «ЭссТетИк» и не выкупила формулу. Получил ли создатель славу после этого? Нет, но утверждают, что его имя как раз и красуется на пластике товара – «Пыфпаф».

Суть пыхтелки сводилась к простейшей функции – подарить пользователю вдохновение, но из-за специфического состава, рекомендовалось делать три затяжки в сутки, не больше. Для тех, кто хотел попытать удачу и пыхнуть сверх нормы, черным по белому предупреждалось – «Превышение рекомендуемой дозировки влечет за собой побочные эффекты в виде тошноты, потери ориентации, расслоения сознания, удушье и смерть». Собственно, таким образом компания скинула с себя ответственность. Ну умрет человек и умрет, его же предупредили. И как бонус – от передоза не спастись. Если ты отравился – считай нежилец, не поможет самая продвинутая технология. Но жителей Артаута не останавливали предупреждения, потому самой частой причиной гибели было именно злоупотребление «Пыф-пафом». После чего, «подуть на публике» попало под запрет. Дома – укуривайся до комы, на улице – нельзя. Простые правила для комфортного существования. Дин мрачно хмыкнул, припомнив бедолагу на набережной.

– Я буду поумней.

Он зашел в старенькую одноэтажную общагу, нашел синюю дверь с буквой Z, и постучал. Облупленная краска хлопьями посыпалась на ободранный линолеум. Послышались медленные и шаркающие шаги, жильцу явно тяжело передвигаться. Дверь аккуратно приоткрылась и в проеме появилось худощавое лицо, обросшее густой, русой бородой.

– Чего тебе? – спросил Сержио.

– Сам знаешь.

– Нет, не знаю. Говори конкретней, я занят.

– Господи, да чем ты можешь быть занят, Фламски?!

Дин раздраженно толкнул дверь и вошел внутрь.

Комната напоминала большую кладовку или магазин старьёвщика. Куча разбросанных вещей и книг, шкаф, набитый старушечьим барахлом по типу «жалко выкидывать, пригодиться, и оно же красивое», старый, включенный телевизор шипел белым шумом, а где-то в углу слышалось журчание мочи от справляющего нужду кота, пса или крысы (Дин не был уверен, какое зверье Сержио держит).

– Не кладовка, а настоящая помойка, – сказал гость.

– На свою посмотри!

– У меня гораздо чище, да и Блэкки ходит в туалет, а не на обои.

– Ай, отвали. Ты за сосалкой что ли приперся?

– Да. Есть?

– Ну естественно, Дин. Я же не могу оставить нуждающихся без подзарядки. Но не думал, что и ты увлекаешься, – он прошлепал по липкому полу на кухню.

– Единичный случай.

– Да-да, первый раз – не писатель, я в курсе.

Что-то упало и разбилось, Сержио выругался.

– Тебе с каким вкусом? – донеслось из соседнего помещения.

– Любым, мне без разницы.

– Но она есть, Вокс, и большая.

Фламски вышел из кухни, держа в руках несколько цветных флаконов, скинул ногой с журнального столика барахло, разложил пыхтелки в ряд и принялся объяснять, тыкая в каждую пальцем:

– Тыквенная – мой личный топ. Помогает писать ужастики.

– Судя по твоей комнате, я понимаю почему.

– Остряк, ну да ладно. А вот цитрусовая не очень. Пользователи говорят, что произведения выходят довольно унылые, понимаешь, да? Примерно, как кислая рожа некоторых.

– Начисли себе бал, Сержио, и продолжай.

– Мы не в игры играем, Дин! Все серьезно!

– Ну?

– Далее, – Фламски прокашлялся, – клубничный, если надумал писать порнушку. Моя соседка обожает ягодную дуделку. Хотя, я не читал ее фанфики, так как пишет она чисто для себя, чтобы… Ну ты понимаешь, мальчик с мальчиком, и все в похожем духе. Сама соседка по девочкам, если что, и…

– Меня не волнует.

– Скучный ты, Вокс.

– Я заберу с мятой, – сказал Дин, подняв темно-зеленое устройство. – Сколько затяжек?

– Пятьдесят, но ты уверен? Мятная – самая хреновая. Ее никто не берет. Сперва приятно и освежает, но послевкусие словно в рот нагадила чайка.

– Почему чайка? – рассмеялся Дин.

– Просто фигура речи, не суть. Факт, что ничего нормального с мятным «Пыф-пафом» не создается. Подумай лучше. На крайний случай советую цитрус, если хочется чего-то драматичного написать.

– Не, горький – самое оно.

– Ну, как знаешь, дело твое. Я предупреждал. Потом не бегай жаловаться на сайт, что купил дерьмо.

– Не переживай, – Дин хлопнул Сержио по плечу. – Чувствую, синхронизируюсь с ней на сто процентов.

– Еще не оклемался? – внезапно и обеспокоенно поинтересовался продавец.

Дин Вокс кивнул, и достал кошелек, но сразу убрал его.

– Бумажник таскаешь. Смешной. Давай переводом на браслет, сумму я ввел.

Покупатель коснулся планшета Сержио запястьем и получил уведомление о списании средств.

– Захаживай, если потребуется добавка. Буду рад.

– Это первый и последний…

– Конечно-конечно, – перебил Фламски, подталкивая посетителя ладонью в спину к двери. – Верю и жду, приятель. И запомни, не больше трех затяжек в сутки. Не хотелось бы, чтобы…

– Я помню, – оборвал его Дин, и направился к выходу из общежития.

– Но послушаешь ли? – с досадой прошептал Сержио, и закрылся на защелку.

Парень стоял у подъезда и рассматривал товар – зеленоватую «зажигалку» с прозрачным наконечником и нарисованным листочком мяты, который почему-то больше походил на конопляный. Завлекательно и молодёжно, подумал Дин, чувствуешь себя крутым бунтарем. Если подойдут полицейские с претензией, то легко уделать их, сказав, что ничего запрещенного не куришь.

Вокс сомневался несколько минут перед тем, как нажать на кнопку и запустить механизм переработки порошка в сладкий дым. Надо ли оно ему? Может стоит попробовать без? Куда спешить, ведь никто не гонит? Но необъяснимое, внутреннее ощущение торопило. Зудящее чувство в глубине души, как некий ослабший монстр, скулящий о еде в пещере, раздражало Дина. В первую очередь – написать для себя, а потом для других, я смогу, мне не нужна похвала, внушал он себе мысленно. Но верил ли? Загадка.

– Была не была, – решился бывший писатель, поднес «Пыф-паф» к губам и глубоко втянул смесь. – А какой толк от вдохновения сейчас? Дурак, не дотерпел до дома! – сдавленно, не выдыхая, опомнился он.

Но слишком поздно. Дым попал в легкие, обжег их приятной, сладковатой прохладой, и оставил на языке дерьмовую горечь, о которой предупреждал Сержио. Дин раскашлялся. Со стороны он походил на старый паровоз на закате лет, с трудом пыхтящий по рельсам.

– Гадость. Хуже сигарет. И как молодняк курит обычный вэйп сутками напролет? Вкусно, но черт… Будто поел конфет, а следом запил стаканом поноса. Но ладно, возможно специфика мяты и…

Он замер, и от неожиданности оперся о стену.

– Окей…

На часах 23:00, темно, луны и звезд не видать, небо затянуто ночными тучами – картина глазами обычного прохожего.

Но Дину виднелось иначе.

По дневному светло, словно на улицу наложили фотофильтр из приложения. Облака цветастыми кляксами, переливались под порывами мерцающего ветра, а в деревьях радостно стрекотали и напевали звонкую мелодию стайки птиц. Люди, которых «не вдохновленный» человек и не разглядел бы, казались нереальными, сошедшими со страниц дешевого черно-белого комикса или музыкального клипа; они шли мимо и не замечали Дина, но он боялся представить, как выглядит со стороны.

Вокс выровнялся и неуверенно шагнул на асфальт. Координация в порядке, идем домой.

По пути, Дин понял, что не определился ни с темой, ни с жанром, ни с персонажами, а ведь писать нужно не наобум, необходима целостность, история, проработанность. Нельзя просто взять и налепить не весть что, и спокойно показать. Читатели взвопят: «Плохо! Зачем? Почему? Для кого?!», засыпят негативом и доведут до отчаяния. Классика на начальных парах. Дин имел представление по личному опыту.

Колючий ветер ударил по лицу потоком искр. Парень приподнял плечи и спрятал шею за воротник.

– Поздняя осень, а я и позабыл. Любимый сезон, но… А что если…?

Он содрогнулся, вспомнив сон с Дейзи. Пусть кошмар, но идея хорошая. Описать без приукрашивания историю взаимоотношений? Почему и нет.

– Романы об абъюзивных отношениях были довольно популярны. Интересно, а как сейчас?

Дин поднял руку и кликнул на браслет. Появился голоэкран, и он продиктовал запрос. Поисковик выдал нужный сайт с лучшими произведениями.

– Как-то негативно. От любви до ненависти, и наоборот; плохой парнишка и хорошая девчонка; серая мышь и местный красавчик? И кто это читает? Ладно парочка романов, но их здесь больше сотни. Копия на копии, копирка под копирку и ни капли оригинальности. Успех одного не означает, что у второго получится похожим образом. Мало кто понимает простую истину, но да ладно, – он покачала головой, и провел воображаемым карандашом по словам на иллюзорном листке. – Идея неудачная, понял. В мусор.

Поблизости послышалась ругань. Дорожные рабочие усердно укладывали асфальт и плитку в ночи. Прораб орал, как сумасшедший на непонимающих новичков.

– Пф, на улице же темень. Лампу включили бы что ли, – вслух вырвалось у Дина.

– Че ты вякнул?! – огрызнулся пузатый мужик.

– Я не вам. Шальная цитата.

– Ты лучше топай быстрее, а то по-шальному закатаю тебя прям в дыру! Живо! Живо!

Дин послушно ускорился. Не хватало конфликтовать с работягой, еще и здоровенным, но… Почему они занимаются укладкой именно сейчас? Бредятина. Управленцы совсем с катушек съехали. Но когда Вокс обернулся, уловив полнейшую тишину, никакой дыры и людей не оказалось. Он с силой зажмурился и скинул галлюцинацию на «Пышку».

– Хрень, – выругался писатель, стоя у дверей своей квартиры. – Толком ничего не придумалось. Какой смысл от дудки, если в итоге пустота? Ни малейшего намека, ни фантомного зародыша.

Он вошел в квартиру и бросил куртку на пол. Кот не встретил, спит на подзарядке на ноутбуке.

– Лучшей лежанки нет?

Блэкки уркнул, но не слез.

– Отдыхай, отдыхай. Сегодня я не планировал писать, но надеялся придумать намеки на сюжет, раз подышал химозой. А ноль, представляешь?! Может… Еще разок затянуться? Но Блэкки слишком мило распластался, не хочу его тревожить. Черт, Вокс, ты только что проиграл прокрастинации. С радостью подчинился глупейшей отмазке и не собираешься бороться.

Он устало упал на диван.

– Завтра, – Дин поднял руку вверх и показал потолку средний палец.

Будильник прозвенел в 5:50. Потом в 6:00, и повторно через следующие десять минут. Робокот проснулся. Блэкки аккуратно вскарабкался на хозяина, принюхался носовыми сенсорами и вздрогнул от кислого перегара. Он наклонился ближе, к ушам, и открыл маленькую пасть. Из горлового динамика громко завыла сирена воздушной тревоги, и Дин в панике свалился с лежанки.

– Боже, поменяю звук в системе твоей будилки, гадёныш! – потирая веки и тяжело дыша, выругался парень.

Он включил электроплиту на разогрев и отправился на водные процедуры. Закончив умываться, Дин пожарил два куриных яйца и залил кипятком растворимый кофе. Позавтракав и убрав посуду, он еще с полчаса обдумывал идеи для рассказа, но ничего путного не сообразилось. Плюнув, Дин нехотя переоделся в чистую одежду, погладил Блэкки по тепловатой спинке, и ушел на работу.

Примерно половина жителей Артаута понимала истину – творчество не прокормит. Собственно, пятьдесят процентов обывателей находило подработку, а остальные продолжали тешиться мечтами, тонуть в грезах и разочарованиях. Сегодня точно получится, говорили они, нас заметят, примут, оценят, популярность и гонорары вот-вот посыпят из рога изобилия. Фантазии вызывали грустную улыбку, ведь раньше и Дин в них верил, жил по принципу «не сегодня, значит завтра, ну или однажды».

Вокс-старший, будучи и сам личностью творческой, внушал сыну о таланте. К сожалению, отец не состоялся, как автор. Парочка ненужных опусов на не самом известном сайте, и какая-никакая популярность в узких кругах. Когда в сообществах читателей упоминался Граф Оумен, слышался смех и: «А, попа и данцы? Ну-ну». Логично предположить, что отец не хотел подобной участи для юного дарования, и когда с телевизоров анонсировали создание целого района для писателей и прочих умалишенных, Сэм Вокс загорелся. Выпал шанс пропихнуть дите в свет, в элиты. Дин выдал два романа, пусть хороших, но не востребованных. Попал не в трендовый жанр, заработал несколько копеек, хвативших на единоразовую оплату коммунальных услуг. А холодильник пустовал, как и желудок. Просить в долг у родителя – не вариант. Ищи, ищи настоящую работу! Некоторые утверждали с фанатичностью сектантов, что автору необходимо голодать, но Дин не принимал бред от дураков на веру, да и урчание живота раздражало, сбивало с мысли; писать получалось в полной тишине, не иначе.

Он устроился в небольшой книжный магазин в двадцати минутах ходьбы от дома. Продавать, конечно, – не сочинять, но профессия казалась довольно интересной, и приближенной к сфере. Но чем дольше Дин варился в продажах, тем сильнее ненавидел товар на полках.

Проблема заключалась в торговле произведениями коллег по перу, так как процент к заработной плате с них крупнее. Классика и хорошая литература пользовались спросом, но начальство требовало смещать с них акцент. Вместо отличных, проработанных сюжетов – наспех сотканная жвачка с пустыми, картонными героями. Единичная книга – не страшно, но на стеллажах красовались целые серии.

Порой ситуация доходила до абсурда.

В день поставки привезли «мусор», как его окрестил Дин. Он не верил, что «это» предстоит предлагать вместо условной научной фантастики, зарекомендовавшей себя за историю существования жанра. Дин задавался вопросом: «Как продавать пересказ на новый лад? Как впарить дешевый фанфик, стоящий дороже оригинала, пусть и в красивой обложке с голографическими, объемными рисунками? Абсурд!»

Но Вокс и не догадывался, насколько отбиты чтецы. Бульварщина улетал с полок за несколько дней. Фанаты, что взять? Кинь им любую грязь, они с радостью проглотят и причмокнут, оскалив коричневые зубы.

С тех пор, энтузиазм Дина в продажах поубавился. Бессмысленно предлагать хорошее, когда плохое продается само. Но здесь стоило взять на заметку, какую литературу лучше писать для попадания в тренды. Парень же лишь крутил у виска. Ему не хотелось кормить читателя помоями, не за тем он ступил на творческий путь.

Внутреннее напряжение, раскол между ожиданиями и реальностью, постепенно привели к смирению. А далее уход Дейзи и полный стоп в писательстве. Одно привело к другому. Работа подавила хобби, и Дин горько хмыкал при виде вывески магазина. Смешно.

– Ну привет, разрушитель, – постоянно говорил он, поднимая рольставни.

Сегодня выходной, вспомнил Дин, народа ожидается немного. Отличный повод пыхнуть и полистать страницы трэш-поделок, гляди чего в мозги и стукнет. Начальству плевать, в каком состоянии я торгую, не уволят. Никто больше из Артаута сюда не полезет, у них хватает серого вещества. Какой дурак захочет продвигать конкурентов?

Колокольчик дзинькнул. Первый посетитель.

– Я не успел запустить компьютер, а они…, – недовольно, еле слышно, пожаловался продавец.

Мелкий мальчишка шлялся от стенда к стенду, выискивая непонятно что. Дин не планировал обращаться со стандартным «Подсказать?», понимал, что паренек – мимоход. Скорее всего заскочил, пока мать выбирает крем для кожи или другую косметику в соседнем отделе.

– А где у вас комиксы? – спросил юнец.

– К сожалению, мы их не продаем.

– Да? А почему?

– Магазин вроде как книжный.

– И что?

– Комиксы – не книги.

– А вы точно продавец? Разве не знаете, что…

– Знаю, что картинки с буковками тоже читают, но что? Теперь продавать их в каждом ларьке?

– Пф, не очень и надо.

– Тогда, чем обязан?

– Ничем. Маму жду.

Диалог окончен.

Поняв, что ловить с грубияном нечего, несостоявшийся покупатель громко хлопнул дверью.

– Гаденыш.

– Фу, как грубо, – донеслось у проема. Видимо проскочили за мальчиком.

– Я про кассовый аппарат, – соврал Дин. – Еще не проснулся.

– А я уж подумала, вы о мальце, – хихикнул кто-то, вытер ноги о коврик, и протопал в зал. – Ой, а я вас помню.

– Увы, не обладаю фотографичной памятью, покупателей много, потому взаимно не отвечу. Но раз вы меня узнали, должно быть я посоветовал вам хорошую книгу. Понравилось?

– Нет-нет! В смысле, не в книгах дело. Вы писатель из бара, да?

– Я не… Погодите.

Дин присмотрелся к посетительнице. Светло-зеленые глаза казались знакомыми, как и веснушчатая дорожка на бледной коже от щеки до щеки. Рыжая прядка из-под серой вязаной шапки произвела окончательный щелчок. Официантка!

– А, добрый день. Извините, я без стакана, – улыбнулся он.

– Ничего, бывает. И я без фартука.

– Верно, без него весьма тяжело, и атмосфера не подходящая.

– Ну почему же? Очень даже. Честно, я не удивлена вашей профессии.

– Это не потому, что я – писатель. Не путайте.

– Бросьте.

– Серьезно, в баре не врал ни капли.

– Зато выпили гораздо больше, – мило прихихикнула девушка.

– Жизнь такая, что поделать, и…, – он решил сменить тему. Ему не хотелось попусту беседовать и тратить драгоценные минуты. Пора пыхнуть и поразмышлять о рассказе. – Какими судьбами в нашей скромной обители? Ищите что-то?

Она задумчиво прислонила палец к губам.

– Вы будете смеяться.

– Не обещаю.

– После нашей первой встречи и вашего ответа в баре, мне захотелось самой взяться за творчество.

– Хм, значит, посоветовать книгу для начинающих?

Девушка кивнула, и Дин немного помрачнел.

– Могу узнать…

– Просто так, – мигом ответила посетительница. – А что? Причина обязательна? Вы же однажды зачем-то взялись за «перо», вот и я.

Он припомнил разговор с Рикки о смысле и причине творчества, и не сдержал любопытства:

– Но хотелось бы повод поподробнее.

– Когда-нибудь расскажу, но не сегодня.

– Не факт, что мы снова встретимся.

– Если не собираетесь увольняться, то повидаемся. Книжек мне понадобится много. Вы же знаете, хочешь научиться хорошо писать, начни читать, и не абы кого, а профессионалов, тех, чьи имена на слуху.

– Такого добра в магазине навалом, – Дин усмехнулся. – Предложу «Как я переспала с драконом под зимней вишней у берега реки Сянь-Лау в лунную ночь» за авторством Жань Кэя, известного в народе, как Джон Пидорин.

– Какой кошмар! – возмутилась девушка. – Идиотская рекомендация!

– Разве? Имя на слуху, как и желали.

– Я не… Хм, поняла. Пытаетесь меня спровадить?

– Нет же, шучу. Никогда не продал бы тебе…, – Дин замялся, осознав резкий переход на «ты».

Ощутив неловкость продавца, покупательница протянула ладошку и произнесла с широкой улыбкой красных губ: «Джекси».

– Интересное имя.

Парень представился и пожал ей руку. Щеки слегка покраснели, и он засмущался сильней.

– Что ж, Дин, не буду вас отвлекать. Забегу завтра и что-нибудь прикуплю. И, если не трудно, составьте мне список литературы начписа, пожалуйста.

Не дожидаясь ответа, Джекси подмигнула, резко развернулась на каблуке и, не оборачиваясь, помахала на прощание.

– И что сейчас произошло…

Вокс в недоумении бухнулся в кресло.

Странная, выдал он, покачал головой, и принялся составлять список для новой знакомой, пока магазин пустовал без людей.

Ему потребовалось полчаса, чтобы закончить подборку. Он выделил несколько самых необходимых книг, по его личному мнению. Две – по писательскому мастерству, некогда прочитанные самим Дином; много полезной информации, пропитанной тонной мотивации, необходимой новичку. А остальные… Что ж, продавец не знал вкусов Джекси, потому добавил к списку нахваленную фантастику Филиппа Передковика, и житейскую прозу Джека Франса. Хватит, по крайней мере ничего другого из хорошего на полках не нашлось. Незачем предлагать девушке аналоги «Поцелуя на покрывале с желтыми пятнами», толкового из ширпотреба не подчерпнуть. Джекси совершенно права. Желаешь хорошо писать – читай классиков. Естественно, следовать их стилю не заставляют, но для правильного примера – самое оно.

Закрывая смену, Дин подытожил сегодняшний день.

– Помочь незнакомке – лучшее занятие на поганой смене.

Он выключил компьютер, задвинул решетку отдела, активировал охранного бота и опустил роллету.

Снаружи слегка снежило, словно сверху кто-то натирал пенопласт. Безветренно и чуть теплее, чем утром. Фонари засверкали и осветили темную улицу с засыпанной тропинкой. Тишина.

Дин оперся спиной о стену, прикрыл глаза и устало затянулся «Пышкой». Пора домой.

Он побрел, еле поднимая ноги и вздымая пуховые снежинки с асфальта. Будь рядом условный старик, давно пожаловался бы на шарканье молодого человека, пригрозил клюкой и крикнул гневную ругань в спину, а Дин и послушался. Но рядом никого, только небольшие кругляшки света и плотная, окружающая темнота. Находясь под эффектом дыма, он не заметил, как очутился возле до боли знакомой достопримечательности.

– Давненько не виделись, – поздоровался Вокс, погладив железные прутья ограды парка. – Пожалуй, прогуляюсь.

Путь до сторожевой будки, находящейся у ворот, показался вечностью. Дин бродил вдоль забора, не в состоянии найти нужного здания. Он винил в потере ориентации и искажении времени «Пышку», но надеялся, что дело не в ней. Однако, сомнения, не подкинул ли Сержио вместо нормальной пыхтелки галлюциногенную подделку ради шутки, или в качестве мести за внезапный и агрессивный визит, – серьезно напрягали. Дин решил обязательно позвонить и уточнить у продавца за побочные эффекты. Ни капли вдохновения, лишь странные видения и искажения. Чушь собачья, жаловался Вокс под нос, и решил обязательно врезать Сержио, если тот предложит другой «Пыф-паф», как извинение за ошибку.

Несмотря на раздражение, писатель испытывал приятное воодушевление. Любимый парк, но с горькими воспоминаниями.

Давно, еще до строительства Артаута, Дин и Дейзи частенько проводили досуг, прогуливаясь по ветвистым тропинкам, усеянным, в зависимости от сезона, опавшей листвой или лепестками близ высаженных цветов. В одно из свободных, осенних воскресений, парень замер под пожелтевшим деревом и уставился в пустоту. На секунду замешкавшись и не заметив отставшего друга, Дейзи немного напряглась.