Серое московское небо сегодня встречает путешественников, благополучно приземлившихся в Домодедово. Здесь зима еще не вступила в свои права, несмотря на календарь – вместо снега слякоть, вместо морозца оттепель. Впрочем, в последние годы это обычное явление не только для Москвы, но и для многих крупных российских городов.

Вместе с толпой пассажиров спешу успеть на ближайший аэроэкспресс до Москвы, ждать еще полчаса нет никакой возможности. Город, из которого я только что вернулся, остался где-то далеко позади, подернулся дымкой и отодвинулся куда-то на самый край сознания. Только глубоко внутри свербит досада на то, что не успел выяснить толком ничего. Я никогда не оставляю дела недоделанными, есть у меня такой пунктик. Вот и теперь, несмотря на то, что я практически уверен, что никакого ребенка у Кати нет, мне нужны доказательства. А еще мне почему-то очень важно знать, что произошло с Катей шесть лет назад. Я по-прежнему чувствую за нее некую ответственность, хоть мне и неясна причина этого феномена.

Я нахожу это странным, ведь последние несколько лет я почти не вспоминал Катерину. Вернее, я заставил себя не вспоминать – теперь я понимаю это совершенно отчетливо. Снившиеся в первое время после переезда кошмары так меня вымотали морально и физически, что, по всей вероятности, единственным выходом для меня тогда был блок, который я поставил на все воспоминания, которые были связаны с Катей. Я не забыл её, нет. Но как только что-то напоминало мне о ней, я сразу начинал думать о чем-то другом. Постепенно это вошло в привычку, и моя неудавшаяся любовь ушла на периферию сознания. Я думал, что справился с этим. Но всего лишь одна встреча всколыхнула всю муть, которая скопилась на дне моей души.

Заскочив домой, переодевшись и приняв душ, отправляюсь в офис. В приемной суетится Иришка – племянница Петьки, которую он устроил к нам работать секретарём. Вопреки сложившимся стереотипам, Иришка работает не за страх, а за совесть – такого исполнительного и ответственного работника еще поискать надо. Она мечется между приемной и конференц-залом, проверяя, все ли готово к приему китайской делегации. Господин Ли никогда не приходит на встречи один – видимо, памятуя о том, что короля играет свита. Его всегда сопровождают личный помощник, переводчик и еще пара человек охраны.

Пока разбираю бумаги на своем столе, накопившиеся за неделю без малого, ко мне забегает Юля.

– Привет. Ну хоть на работе тебя увидела. А то уже забыла, как ты выглядишь. – Смеется она.

– Привет. – Я обнимаю ее и целую в висок.

Между нами нет большой и пламенной любви, но есть многолетняя дружба, сексуальная совместимость, много хороших совместных воспоминаний и планов на будущее. И у нее, и у меня за спиной имеется опыт очень неудачных отношений. Ее повесть намного печальнее моей – ее отношения не просто закончились, а закончились трагически. Мы вместе уже год и вполне неплохо уживаемся на одной территории. Два года назад Юля пришла к нам работать директором по маркетингу, а потом так получилось, что мы стали встречаться. Ни она, ни я, будучи ровесниками и достаточно взрослыми людьми, не ждали больше от жизни каких-то неведомых волшебных встреч, а посему решили пожениться. Мы оба реалисты и даже в чем-то циники, не ждем от жизни хороших сюрпризов, поэтому вполне комфортно сосуществуем рядом друг с другом.

Юлька усаживается на диван напротив моего стола и хлопает ладонью рядом с собой, приглашая присесть. Я протестую:

– Юля, не время сейчас, скоро прибудут наши восточные друзья.

– Вот дурак! Я же не для плотских утех тебя зову. У меня важный разговор, между прочим.

– Прямо сейчас?

– Да, у меня уже нет сил терпеть, я почти неделю жду, чтобы тебе сказать.

– Ну так по телефону сказала бы, да и всё.

– Такие вещи не говорят по телефону. В общем, я беременна.

И замолчала. Я ошарашенно смотрю на Юльку. Она молчит. Я молчу. Я, наверное, рад? Или не очень? Пока что-то непонятно. Все-таки скорее рад, чем нет. Наконец, восклицаю:

– Так это же хорошо! Какой срок?

– Два месяца уже, оказывается.

– Вот это сюрприз! Значит, в июне прибавления ждем?

– Ждем. Но скорее всего, в самом начале июля. – Довольно улыбается она.

Тут в кабинет без стука врывается Петька.

– Вы тут, голубки? У нас уже готово все. Значит, так – подписываем контракт, а затем чешем с нашими гостями по злачным местам, все уже заказано, все организовано в лучшем виде. Так что будьте готовы сегодня пить как кони.

Я не могу удержаться:

– Мне придется сегодня пить за двух коней.

– Это еще почему? – Недоумевает Петька.

– А Юлия Валерьевна не может пьянствовать.

– Как это не может? Это еще почему?! Мы должны выступить единым фронтом, так сказать.

Тут Юля вступает в нашу с Петром перепалку:

– Петр Евгеньевич, я правда не могу, и не смогу в ближайшие месяцев девять точно.

Наконец, до Петра доходит и он расплывается в улыбке:

– Это то, что я думаю? Тогда поздравляю!!!

Иришка сообщает, что гости прибыли, и мы втроем отправляемся их встречать.

В конференц-зале, после долгих церемоний, уверений через переводчика в великой дружбе и надежде на долгое и плодотворное сотрудничество, обе стороны подписывают контракт. Между прочим, контракт на космическую сумму, этого задела нашей компании хватит еще на три года работы. Еще пара таких клиентов и можно смело отказываться от всякой хлопотной мелочевки. Конечно, мы не собираемся отказываться от наших российских партнеров, как маленьких, так и больших, это я так, к слову.

Дальше мы отправляемся развлекать наших гостей. В этой кутерьме участвуем мы с Петром, Юля и руководители отдела инноваций и юридической службы.

Разумеется, показываем нашим гостям все самые известные московские достопримечательности, которые обычно смотрят туристы – Кремль, мавзолей, Александровский сад, затем отправляемся на ВДНХ. Китайцы что-то говорят, переводчик переводит – куча комплиментов в адрес Москвы. Ну еще бы – сюда такие потоки бабла стекаются, есть чем туристов поразить в самое сердце.

Вечер заканчиваем в одном из ресторанов. Это равносильно подвигу – столько выпить, сколько выпили мы в этот вечер, далеко не каждому под силу. Китайские товарищи тоже большие спецы в этом архиважном деле, уж не знаю, кто из нас кого перещеголял, но далеко за полночь мы отправляемся кто по домам, кто по гостиницам в сильном алкогольном подпитии. Петьку мне пришлось тащить до его квартиры практически на себе. Вручив его супруге, мы с Юлькой отправляемся домой.

С момента моего отъезда в родной город мы еще ни разу не разговаривали нормально – так, чтобы не спеша, с толком.

Это странное ощущение – знать, что женщина рядом с тобой носит твоего ребенка. В живом человеке растет еще один человек. И этот, который растет, – это некий неизвестный микс из вас обоих. Какие качества он или она унаследует? Какой характер? Какую внешность? На кого будет похож, и какая судьба ждет этого мистера или мисс Х, еще одного пришельца на планету Земля?

Обнимаю Юлю, прижимаю ее к своему боку. Да, между нами нет каких-то особенных пылких чувств, но теперь я ощущаю потребность держать ее ближе к себе. Мне кажется, это включается некий инстинкт защитника – потребность заботиться о самке, вынашивающей потомство и защищать ее от всех возможных угроз. За последние годы я стал циничнее, злее, хладнокровнее. Событие, которое у многих вызвало бы бурный всплеск эмоций, мною оценивается весьма отстраненно и рационально.

Юля первой нарушает молчание:

– Дим, но ты все-таки рад? Ты как-то прохладно реагируешь.

Напоминаю себе, что Юля беременна, а все беременные женщины очень обидчивы и раздражительны, поэтому успокаиваю жену:

– Юль, ну конечно рад. Просто устал с дороги, день сегодня сама знаешь – тяжелый был. Я еще просто не осознал до конца, наверное. Ты не переживай, все нормально будет. Ребенок – это же замечательно! Тем более в нашем-то возрасте уже положено детей иметь.

Говорю это всё. А сам чувствую, что это все это какая-то неполноценная, неправильная реакция. Я не знаю, что не так. Наверное, есть большая разница, когда ждешь ребенка от любимой женщины и когда ждешь ребенка от женщины, с которой тебе просто комфортно вместе жить. Впервые за все время нашего брака мне закрадывается в голову мысль – а не поспешили ли мы с Юлей в свое время? Выбрав спокойный комфортный брак и отказавшись от возможности связать в будущем жизнь с кем-то иным? Теперь уж точно – ведь у нас будет общий ребенок, а ему необходимы оба родителя.

Чувствую, как где-то в глубине души что-то заныло – я вспоминаю Катю, наши совместные планы. Шесть лет назад я был на сто процентов уверен, что моя и Катина жизнь связаны вместе на веки вечные, Катя родит мне минимум трех детей, и мы будем жить долго и счастливо. Сентиментальный идиот! Стоит ли ворошить прошлое и разбираться в той давней истории? Если бы у Катерины был от меня ребенок, она бы мне наверняка сообщила об этом. Если не через телефон, то через соцсети. Кстати, почему мне, идиоту, до сих пор не пришло в голову найти ее в соцсетях и посмотреть фото?

Поиски в Фейсбуке заканчиваются провалом. То же самое происходит и во Вконтакте, и в Одноклассниках. Светлана так и не ответила на мое сообщение. Ну и черт с ней. Как же быть?

Тут в кабинет входит сонная Юлька:

– Дим, ты чего спать не идешь? Уже два часа ночи, завтра на работу вставать.

Быстро сворачиваю поиски и отправляюсь спать. Утро вечера мудренее, завтра разберемся – оставлять вопрос нерешенным я не намерен, так как привык все всегда доделывать до конца.

14

Катя.

Настоящее время.

Три недели декабря пролетают вихрем – в силу моей травмы, домашние дела теперь делаются медленно, поэтому отнимают очень много времени. Стиральная машинка умеет стирать, но пол сам не помоется, пыль не сотрется, ужин не сварится. Мама, Светка и Женька и так мне помогают, незачем нагружать их еще и этим. Светка вообще ко мне как на работу каждый день ходит – сначала забирает Даньку в садик, потом приводит из садика. Слава Богу, наша воспитательница вошла в положение и не ворчит на подругу, когда та забирает Даньку позже других детей.

Иногда Даньку забирают из сада мама или Женька. Если бы они жили ближе ко мне, то возможно, забирали бы чаще. Мама вообще очень тяжелый на подъем человек – встать с дивана и куда-то поехать для нее целый подвиг. Поэтому чаще всего приезжает братец, забирает Даньку из садика, они вместе заходят по пути в магазин за продуктами, а затем идут домой.

Как же мне надоела эта беспомощность! Я почти безвылазно сижу дома, несколько раз была в больнице и всё, больше никаких прогулок! Жду не дождусь, когда снимут этот осточертевший гипс. Если мне повезет, то его снимут после Нового года – доктор сказал, что перелом лодыжки был без осложнений и смещений, поэтому есть вероятность, что после новогодних праздников я избавлюсь от этого украшения на ноге.

Я совсем не ощущаю приближения Нового года, вероятно, оттого, что почти не выхожу из дома и не участвую во всей этой новогодней суете. Вчера Светка с Данькой притащили целый ворох новогодней мишуры и украшений, только вот елки у нас нет. В эти выходные мы с сыном будем вместе украшать нашу квартирку к Новому году – искусственную елку я решила заказать через интернет. Жаль, что в нашем городе не слишком развита доставка продуктов из магазина на дом. Доставка готовой еды – пожалуйста, елку к празднику могут доставить, а вот с доставкой обычных продуктов как-то пока не сложилось. Поэтому приходится просить об одолжении других людей.

Жму кнопку «заказать» – всё, вопрос с ёлкой решен. Как прекрасно, что я живу в эпоху интернета! Даньке пока ничего не скажу – сюрприз будет.

Дима больше не появлялся, думаю, ему наскучило строить из себя совестливого благодетеля. Все к лучшему – уехал и скатертью дорога. Наши пути давно идут параллельно.

Слышу, как в гостиной звонит мой мобильный. Подпрыгиваю на костылях к дивану, хватаю телефон – оказывается, звонят с работы. В трубке слышу голос Ольги Александровны:

– Катя, ну как ты там? Как себя чувствуешь?

– Все нормально, доктор сказал, что гипс, возможно, снимут в январе.

– Хорошо бы, ты нам тут нужна, людей не хватает в конце года, сама знаешь. А после новогодних праздников совсем зашиваться будем, там же годовая отчетность начинается.

– Вы мне на дом отправляйте все, что можно. Я только рада буду, а то сижу тут одна как сыч, скоро совсем одичаю.

– Катенька, я зачем звоню-то? У нас корпоратив намечается 29 декабря, тебя тоже, разумеется, ждем. Отказ не принимается, руководство выразилось в категоричной форме: «Быть всем!» Сама знаешь, у них пунктик по поводу корпоративной культуры. Так что лучше приходи. Мы за тобой Саньку пришлем, приедете в ресторан вместе. А обратно организуем тебе такси и поможем до дома добраться. Придешь, отметишься, с нами посидишь, отдохнешь, салатиков поешь. Так что ждем обязательно!

– Хорошо, Ольга Александровна, я постараюсь.

Вечером Светик привела Данечку из садика. Сегодня пятница, поэтому мы решили устроить небольшой девичник – втроем нарядили квартиру к празднику. Данька расстроился, что елки нет:

– Мама, ну ведь без ёлки Новый год может не прийти.

Пряча улыбку, серьезно соглашаюсь с сыном:

– Наверное.

– Да не наверное, а точно! Мама, ёлка нужна обязательно! Если бы у меня был папа, то он бы обязательно елку принес! Бывает, что Дед Мороз приносит елку, но это редко. Потому что Дед Мороз один, а детишек много, он же не успевает всем елки принести. Нам Вера Ивановна сегодня рассказывала.

Встревоженно переглядываемся со Светой – это второй раз, когда Данька заводит разговор об отце. До пяти лет нам как-то удавалось обходить стороной этот острый угол. Я, конечно, понимаю, что рано или поздно час икс наступит и мне нужно будет что-то ответить сыну на вопрос о том, где его отец. Я не сторонница лжи типа той, что иногда говорят одинокие мамы своим детям – о том, что папа погиб при исполнении долга или уехал на Северный полюс. Дети сейчас растут очень информированными – время такое. Они совсем не такие, какими были мы в их возрасте – не так наивны и доверчивы. Если мой сын в будущем узнает, что вместо правды об отце я навешала ему на уши лапши из стереотипных баек, то может сильно обидеться. И, на мой взгляд, будет прав. Но и рассказать о том, что родной отец отказался от него, я не могу – это будет сокрушительным ударом по детской психике. Поэтому я решила придерживаться правды, но рассказывать не всё.

Мы со Светой делаем вид, что не заметили реплику про отца. Я заверяю Даньку в том, что уж ему-то Дед Мороз обязательно принесет ёлку и предлагаю включить Фиксиков. Данька тут же на всех парах несется в гостиную.

– Кать, рано или поздно придется сказать.

– Конечно. Но лучше поздно, чем рано. – Жалко улыбаясь, отвечаю я.

– Ну смотри сама, дело твоё. Ты уже думала, как преподнесешь ему эту информацию?

– Скажу как есть – что папа где-то есть, но, возможно, не знает о его существовании. Последнее, конечно, неправда. Но не скажу же я родному сыну про аборт.

– Разумеется, нет. Это исключено. Давай пока не будем о грустном. Какие планы на Новый год?

– Мы с Данькой дома будем. К маме ехать не хочется совсем. Пусть хоть обижается, хоть нет, но смотреть всю ночь Голубой огонек и выслушивать поучения о том, что надо было аборт делать, у меня нет сил. А приходи к нам?

– Ну я даже не знаю… Я к родителям собиралась. Но думаю, они поймут, если я у вас встречу. Или я могу сначала к ним, а потом к вам, я же на машине. В общем, что-нибудь придумаем.

– Кстати, у нас на работе корпоратив 29-го. Наш главбух сказала, надо быть обязательно. Ты же знаешь, для наших учредителей есть только одна уважительная причина отсутствия сотрудника на корпоративе – смерть. Моя сломанная лодыжка явно не дотягивает до таких высоких требований.

– Ну так и сходи, что такого? Ну не спляшешь гопака, зато салатиков поешь, развеешься, с людьми пообщаешься. Мы тебе платье подберем подходящее, как-нибудь закамуфлируем твой гипс. С Данькой я посижу, мы с ним мультики посмотрим.

– Не знаю, позорно как-то – все будут красивые, а я в гипсе. Здравствуйте, я ваша тётя…

– И ничего в этом нет позорного. Каждый может попасть под машину, никто от этого не застрахован. А ты хоть в люди выйдешь – на людей посмотришь, себя покажешь. Слава Богу, 29-е выходной день, я к тебе приеду и помогу собраться. Причешем тебя, нарядим, и отправим как Золушку на бал.

– Скажешь тоже – Золушку. Ты мне еще прынца пообещай. – Я хохочу, смотря на Светкины загоревшиеся глаза. Кажется, она уже у себя в голове сочинила целую историю о том, как на балу я встречу своего принца и мы будем жить долго и счастливо, умрем в один день и оставим после себя целую толпу потомков.

– Катька, ну зачем нам эти изнеженные принцы с их тонкой аристократической душевной организацией? Сдувай с него пылинки потом. Мы тебе нормального спутника жизни найдем, хорошего, надежного, чтобы тебя любил. И Даньку.

– Свет, ты опять?

– Ну что опять? Вот что ты крест на себе поставила? Молодая девка, еще и тридцати нет.

– Ты лучше себе поищи принца.

– Да что ты все о принцах, да о принцах. Вот так оно все время и получается – то принц попадется обморочный, то конь педальный. А вот чтобы просто нормальный человек, а не кентавр, прости Господи, – таких что-то я не вижу. Знаешь, Катька, давай выпьем за то, чтобы встретились нам не принцы, не кони, не кентавры, а настоящие мужчины!

– Давай!

Громко чокаемся и пьем до дна.

Потом долго перебираем наши со Светиком наряды – мои в шкафу, её в уме. В итоге решаем замаскировать мой гипс длинной юбкой-брюками – она достаточно широкая, чтобы скрыть довесок на моей ноге. С обувью пока неясно, что делать. В больницу мне приходилось ездить без обуви на правой ноге. Чтобы не намочить и не запачкать гипс, я надевала на ногу шерстяные огромные по размеру носки и несколько бахил. Как-то не очень бахилы смахивают на Золушкину хрустальную туфельку, но придется несколько переиначить сказочный сюжет.

Я по-прежнему не уверена, что хочу пойти на это мероприятие. В принципе, чего я там не видела? Каждый год одно и то же, как День сурка. Выступление руководства, подведение итогов, поздравления, награждения, конкурсы, танцы. А за столами каждая компания в очередной раз вспоминает из года в год одни и те же курьезные случаи на работе. Я приду, устроюсь со своим гипсом за столом, а дальше что?

И всё же я решаю пойти. Я успела соскучиться по своим коллегам, ведь я не видела их почти месяц! Я домоседка и предпочитаю отдыхать дома, но иногда надо заставлять себя выходить «в свет», в конце концов. Ну и пусть они одно и то же вспоминают, а я просто посижу, на них полюбуюсь.

Проводив Свету и уложив Данечку спать, остаюсь наконец-то наедине с собой. Сегодняшний разговор со Светиком снова поднял вопрос, на который у меня давно есть заготовленный ответ. Подруга меня ругает, а я давно решила для себя, что замуж не выйду. У меня есть Данька и мне этого вполне достаточно, чужой человек в доме мне совсем ни к чему. Нам хорошо и комфортно вдвоем с сыном. Я не боюсь остаться в старости одна. Когда Данька вырастет, я просто отпущу его в его взрослую жизнь, а сама останусь проживать дальше свою. Одиночество мне незнакомо, я никогда не чувствую скуки, оставаясь сама с собой. Я интроверт и текущее положение вещей меня вполне устраивает. Но правильно ли это? Хорошо ли это для ребенка?

До появления Даньки в моей жизни был всего один человек, рядом с которым мне хотелось быть постоянно, и без которого я не мыслила своего существования – Дмитрий Ланге. Когда его не было рядом, мне казалось это неправильным. Он был частью меня, а я частью его, а часть не может существовать отдельно от целого. Целое – это были МЫ, и по-отдельности наше существование было пустым и бессмысленным. Как показало время, это были романтические мечты влюбленной дурочки, которые реальность разбила о скалы.

15

Катя

Шесть лет назад

До защиты диплома осталось всего ничего – одна неделя. Я волнуюсь безумно и боюсь что-нибудь перепутать на защите или вообще от волнения потерять голос.

Димка меня постоянно поддевает по этому поводу, ему кажутся смешными мои переживания. Между прочим, я диплом сама писала, в отличие от некоторых своих сокурсников. Но все равно волнуюсь. Вчера шесть раз переписывала речь, чем довела себя и Димку до нервного срыва. Мы даже чуть не поругались, с нами такое первый раз. Мы вообще живем душа в душу. Вернее, жили. До недавнего времени.

В последнее время Дима стал более отстраненным – наше общение перестало быть таким же искренним и непринужденным, каким оно было в первые месяцы после нашего знакомства. Я не понимаю, что происходит. Может, у него на работе проблемы? Он почти ничего не рассказывает о своей работе, мне известно только, что он работает в сфере IT. Стыдно сказать, но я не имею ни малейшего понятия о том, чем занимается человек, которого я люблю. В последнее время он уже не говорит о нашем совместном будущем, а ведь раньше мы могли полночи заниматься любовью, а еще полночи вместе мечтать о том, как уедем в Москву, обоснуемся там, со временем купим жилье, пусть даже и в ипотеку, и у нас обязательно будет не менее трех детей. Может быть, переезд в Москву отменяется, и он расстраивается по этой причине? Меня, в отличие от Димы, это не расстраивает – мне совершенно все равно, в каком городе мы будем жить. Лишь бы вместе.

А может быть, все гораздо хуже – у Димы появилась другая женщина, а я ему мешаю? Мы живем вместе всего месяц, решение о совместном проживании мне очень трудно далось. Из-за переезда к Димке мне пришлось разругаться с мамой – ей очень не хотелось, чтобы я переезжала.

На прощание мама бросила мне вслед:

– Принесёшь в подоле от своего хахаля, даже не смей возвращаться! Бросит он тебя, вот увидишь! Приползешь обратно, как миленькая. А я не приму! Ишь, мать на мужика она решила сменять. А мы с Женькой как будем? Бросаешь нас? Вот и мужик тебя твой так же бросит! Мало того, что кормила-поила, пока ты свои институты заканчивала, так и теперь в ответ никакой благодарности. Всю жизнь на вас положила, на дармоедов. Да и чёрт с тобой, иди куда хочешь!

В общем, с наилучшими пожеланиями мы со стареньким чемоданом отбыли из дома.

Диму я с мамой познакомила незадолго до переезда. То, что они друг другу не понравились, было видно невооруженным глазом – мамины едкие почти доходящие до грубости реплики ставили меня в неловкое положение перед гостем. Дима старался быть максимально вежливым и корректным, однако в какой-то момент не выдержал:

– Людмила Афанасьевна, я вас чем-то обидел? Если это так, приношу искренние извинения. Только поясните, чем. Чтобы я понял.

Тут мама стушевалась – видимо, почувствовала неслабого противника.

– Ничем вы меня не обидели, Дима. Лишь бы Катю не обижали и с толку не сбивали.

– Так я вроде бы и не сбиваю, наоборот – я за то, чтобы Катя закончила институт, защитила диплом, а потом мы планируем пожениться. Я Кате даже предложил в аспирантуру поступать, ей это вполне по силам.

– Да зачем же ей аспирантура? Вон у соседки Любы дочка того же возраста – замужем уже, ребенок есть. Работает, между прочим, неплохие деньги получает. И никаких университетов не заканчивала. Что за моду взяли? Мы вот раньше без всяких университетов работали и ничего.

– А кем работает дочь вашей соседки?

– Продавцом в продуктовом магазинчике, чем плохая работа?

– Работа ничем не плоха, но ваша дочь способна на большее. Вы хотя бы представляете, как сложно в нашем городе попасть на бюджетное место в институт? Тем более в тот вуз, в котором учится ваша дочь?

– Ну не знаю. – Мама не сдается. Среди ее знакомых никаких аспирантов нет, поэтому для нее это понятие очень размыто и лишено смысла и окраски, а потому она искренне не понимает, для чего нужно тратить еще несколько лет жизни на образование, когда можно пойти работать и зарабатывать деньги уже сейчас.

Я вспоминаю тот разговор и мамино напутствие, и снова испытываю непонятный раздрай в душе. А если я забеременею? Что тогда будет? Диплом у меня почти в кармане, но нет никакого опыта работы. А если у Димы другая женщина, как он поступит со мной? Ведь мы живем в его квартире. Выгонит? Вообще-то Дима совсем не похож на человека, который способен так поступить. Дима – это самый лучший человек на свете, самый честный и благородный! Мне так повезло, что мы встретились. Если есть на свете принцы, то Дмитрий Ланге – один из них.

А если все-таки другая женщина? Зародившись в моем уме, эта мысль раз за разом возвращается ко мне. Жгучая ревность как ядовитый цветок расцветает в моей душе. Я представляю себе Диму с другой и чувствую потребность причинить ему боль или хотя бы что-то разбить. Может быть, я ему наскучила? Все-таки у меня и опыта особого нет, да и внешность не модельная. Я симпатичная – светло-русые волосы, синие глаза, прямой нос, средний рост, губы не очень полные, но и не слишком тонкие. При желании могу и каблуки надеть, и мейкап навести, буду при этом выглядеть достаточно привлекательно. Но убийственной красотой я не обладаю, есть девушки намного красивее меня. К тому же, я робкая, а это в наше время скорее недостаток, нежели достоинство.

В горестных раздумьях отправляюсь в кухню, готовить ужин. Димка сегодня с работы должен прийти в шесть вечера. А сейчас уже четыре. Достаю из холодильника замороженную курицу и решаю приготовить из нее суп. Пока суп варится, успеваю просмотреть объявления о вакансиях. Тенденция такова, что почти везде нужен опыт работы, которого у меня нет. Без опыта работы только помощником на минимальную зарплату. Ну надо же с чего-то начинать.

Внезапно раздается телефонный звонок – звонит старенький городской телефон. Сейчас уже все пользуются мобильниками, но Дима не хочет отказываться от городского номера – говорит, что этот телефонный номер еще при СССР установили его деду как Герою войны. Его дед и отец этим очень гордились, жители всего подъезда ходили к ним звонить по телефону. Бывало, даже целыми семьями приходили. Так что теперь это своего рода раритет и память о деде. Я первый раз вижу, чтобы этот динозавр подавал признаки жизни.

Осторожно подхожу и снимаю трубку. В трубке приятный женский голос спрашивает:

– Добрый день! Это квартира Ланге?

– Д-да. – Ошарашенно отвечаю.

– А вы не могли бы Дмитрия пригласить к телефону?

– А он еще с работы не вернулся.

– Ах, вот как! В таком случае передайте ему, что звонила Алла. Он поймет. Кстати, а с кем я разговариваю? Как вас зовут?

– Катерина.

– Очень приятно. Вы передайте Диме, пожалуйста, что я звонила. И вот еще телефон мой запишите. У меня пока, к сожалению, нет его мобильного, поэтому на домашний звоню.

Алла своим бесподобным голосом надиктовывает мне в трубку номер своего мобильного, я все тщательно записываю и мы прощаемся.

Интересно, кто такая эта Алла? Судя по тому, что у нее нет Диминого номера, они не виделись очень давно. Если она звонит на домашний телефон, то значит, они знакомы еще с тех пор, когда этими телефонами все пользовались. А это значит, что, скорее всего, какая-то подруга детства.

Все оставшееся до прихода Димы время у меня уходит на кое-какие домашние дела и телефонный разговор со Светиком. Светик так же, как и я, готовится к защите диплома, поэтому мы с ней оживленно обсуждаем все возможные злоключения, которые могут подстерегать студента в процессе защиты. Подруга сообщает, что в ночь перед защитой собирается выскочить на балкон в чем мать родила, и прокричать фразу «Халява, приди!» трижды. Я хохочу до слез.

– Светка, ну что, вот прямо так и выскочишь голой? А если кто увидит?

– И пусть, диплом важнее. Ты можешь присоединиться.

– Ты что! Меня Димка убьет, если узнает. Да и неспособна я на такие подвиги. Я уж лучше так, без всяких суеверий сама справлюсь.

– Какие суеверия! Проверенный способ, между прочим! Ну смотри, если передумаешь, приезжай! Да и кто нас увидит? Мы же ночью – тихонечко вылезем, поорём и обратно залезем.

Проболтав со Светкой, не замечаю, что время приближается к семи, а Димы все нет.

Когда стрелка часов пересекает отметку восемь, начинаю сильно волноваться. Вот где он? Хоть бы позвонил или смс написал.

В девять вечера, наконец-то слышу лязганье ключа в замочной скважине. Выхожу в коридор, Дима молча раздевается в прихожей. Я первой начинаю разговор.

– Привет.

– Привет. – Равнодушно бросает он. Замечаю, что он почему-то старается на меня не смотреть.

– Ты сегодня долго.

– Работы много было.

– Ясно. Пойдем ужинать, я сейчас суп подогрею.

– Спасибо, но я не голоден. Я уже поужинал.

Внезапно обида подкатывает комом к горлу. Что я сделала не так? Я действительно не понимаю. Я ему надоела? Раздражаю? Так ему только нужно сказать мне об этом, я соберу вещи и вернусь домой. Мама, конечно, будет ехидные комментарии отпускать в мой адрес, но уж переживу как-нибудь.

Молча ухожу в гостиную, включаю компьютер и делаю вид, что чем-то очень занята. Потом не выдерживаю, решаю все прояснить. Я, хоть и робкого десятка, но ситуация начинает меня злить.

Захожу в кабинет к Диме, вижу, что он сидит за ноутбуком. Справа на столе перед ним стоит стакан с каким-то напитком. Подозреваю, что это коньяк.

– Дима, что происходит? Ты в последнее время странно себя ведешь – почти не разговариваешь со мной, мы мало бываем вместе. Сегодня вот пришел поздно. Мог бы предупредить хотя бы.

Димка смотрит на меня пристально, с прищуром. Кажется, его светлые глаза стали темнее, или это оптический эффект от недостатка освещения в кабинете? Потом он роняет лениво, сквозь зубы:

– А ты уверена, что у тебя есть право задавать мне такие вопросы и выдвигать претензии?

Я теряю дар речи от подобной несправедливости. Я даже не знаю, что можно на это ответить. Что он имеет в виду? Что я здесь никто – просто сожительница? Формально у меня, конечно, нет никакого статуса – я не жена, даже, в общем-то, не невеста – мы никому не говорили о том, что планируем пожениться. Кроме моей мамы, но та отнеслась к этому скептически. Может, она была права?

Молча разворачиваюсь и собираюсь уйти, но в последний момент вспоминаю:

– Кстати, тебе звонила какая-то Алла. Она оставила номер своего мобильного, я записала в блокнот, который в прихожей лежит.

Затем ухожу в кухню, включаю чайник. Чувствую, как слезы непроизвольно текут по лицу. Щекотно, я их стираю тыльной стороной ладони. Говорю себе не плакать, но что-то не получается. Что я должна делать? Собрать вещи и уйти? Наверное, это правильное решение. Но, похоже, Дима пьян. Может, это в нем спиртное говорит? Доживем до завтра, до утра. А там посмотрим. Похоже, сказка кончилась, принц превратился обратно в тыкву.