В объятиях зверя

Пролог

– Помоги мне.

Стою напротив человека, который уже не раз изменил мою жизнь. Спасал без раздумий, прикрывая меня и моего ребёнка. И я благодарна ему за то, что сейчас стою здесь, перед ним, живая и целая.

Но. Есть одно «но»…

Он разрушил меня. Растоптал, унизил и заставил пожалеть о многом.

Я не могу ему больше доверять.

Но сейчас у меня нет выбора. Снова делаю ошибку и, возможно, потом пожалею. Но всё это на благо моего ребёнка. Моего миленького малыша, который нуждается в защите Вавилова.

Лев, который скрыл своё прошлое, выглядит для меня не как подчинённый. Нет, теперь он не мой телохранитель. На много ступеней выше. И единственный, кто способен помочь нам.

Поэтому сейчас я здесь. Без колебаний опускаюсь на колени. Мне плевать. Я не гордая.

Даже если и была бы… Мой сын мне важнее.

А зверь может защитить нас обоих с его деньгами и влиянием.

– Ты правда решила, что я помогу тебе? После того, что сделала?

Закусываю губу, чувствуя подступающие к горлу слёзы. Да, я виновата. Предала его. Но это всё для того, чтобы спастись. Каждый сделает всё ради своего ребёнка, и я готова.

– Спаси нас, – всхлипываю, сжимая кулаки от бессилия. – Пожалуйста!

Лев может мне отказать, но я мысленно упрашиваю его, чтобы он согласился.

Я готова на всё. Стоять так и умолять его часами. Унижаться, валяться в ногах. Только бы выжить, чтобы обнимать и целовать своего сына. Прижимать к себе. Увидеть его первую улыбку и шаги, услышать заветное "Мама".

Человек передо мной – единственное наше спасение. Если он откажет… У нас нет шансов.

– Я заплачу. Назови сумму, – цепляюсь за последнюю ниточку надежды. Знаю, что они ему не нужны, но я не представляю, что ему предложить.

– У тебя нет денег, – резко, грубо и правдиво. Закусываю щёку изнутри. Он прав, у меня их нет. Всё отобрали до копейки. Лишили всего.

Но я не сдамся. Потому что, пройдя все испытания, не готова сделать это так просто.

– Пожалуйста…Все, что угодно… – произношу отчаянно.

Тишина в помещении убивает. Он молчит, смотрит на меня свысока. А мне больше нечего предложить, да и не было.

– Всё, что угодно? – я не вижу, но знаю – он прищуривается, смотрит изучающе и тщательно думает о своих словах. Его голова всегда ясна, и сам он расчётлив до мелочей.

Киваю, поджимая холодные от волнения пальцы.

– Поднимись, – повелительный тон, раздавшийся сверху, сам вытягивает моё дрожащее тело.

Поднимаю голову и смотрю в его глаза. Мы не виделись… Сколько? Несколько дней? Недель? Казалось, что за это время он стал другим.

Но нет. Передо мной тот самый Лев, только… Взгляд его ещё более холодный, чем раньше. Пронизывающий, словно иголки. Будоражащий всё тело и заставляющий кровь вскипеть в тонких венах.

Опасный.

Невольно опускаю глаза вниз. Смотрю на его дорогие ботинки и боюсь услышать ответ. Того, что убьёт меня или даст толчок жить дальше.

– Посмотри на меня.

Он приказывает, не просит. И сразу показывает статус между нами. Даже я, будучи его подопечной, так не разговаривала с ним. А Лев…

Сейчас он здесь босс – не я.

Сталкиваемся взглядами. Хочу развернуться и убежать. Потому что то, что вижу в тёмных омутах, заставляет испугаться.

– Как только всё это закончится… – поднимаю взгляд с пола и смотрю на зверя. – Я заберу у тебя сына.

Глава 1

– Олеся Игоревна, что вы такое говорите?! – Аркадий подскакивает с места, кричит и брызгает слюной.

Но сразу же садится обратно в кресло под весом тяжёлой руки моего телохранителя на его плече. Успокаивается. И нервно поглядывает в сторону Льва.

– Простите меня, Аркадий Аристархович, но я не могу по-другому, – отвечаю с искренним сожалением. Мне не нравится эта ситуация. Но умерший муж оставил весь бизнес на меня, из-за чего пришлось научиться отказывать.

– Олеся Игоревна дала вам выбор, – подаёт голос Лев, который предпочитает молчать на переговорах.

Мой личный цепной пёс, как раньше называл его мой погибший муж. Мне не по душе такое к нему обращение. Бесчеловечное, принижающее.

Несмотря на его характер, Лев был хорошим. Относительно. По крайней мере, всегда защищал меня, оберегал и был на моей стороне.

Хоть и не сильно жаловал меня и вообще порой был груб.

Бывший спецназовец считал меня маленькой избалованной девочкой. Относился плохо, небрежно. Но всегда молчал или просто недовольно глядел на мои действия. Какими бы они ни были абсурдными…

Всё, что касалось работы, он принимал равнодушно, с каменным лицом. Делал всё на автомате: прикрывал, проверял путь. Но если затронуть его самого, то всё…

Цепь рвётся, и он превращается в грубого, неконтролирующего свои действия человека. Поэтому иногда он выходил из себя.

Но он уважал моего мужа. И даже после его смерти остался со мной, за что я ему очень благодарна.

И всё равно на наш контракт, заключённый на три года, который рано или поздно истечёт…

– Вы уверены в своих словах, госпожа Романова? – его тон становится спокойней.

– Да, – скромно улыбаюсь, слушая беспричинно взъевшегося партнёра. Медленно и с заботой поглаживаю живот. В ответ под ладонью ощущаю пинающееся и долгожданное чудо. Улыбка расплывается по лицу ещё шире. – Я хочу семьдесят процентов от выручки.

– Олеся Игоревна, Вы перегибаете! Вы! Вы! – хочет выкрикнуть что-то злое, гадкое, но рядом стоящий Лев давит на него морально. И ладонью. – Ваш муж в гробу перевернулся!

Рука Льва Викторовича резко сдавливает плечо Аркадия. На лице телохранителя ни единой эмоции. Только сжимает пальцами плоть партнёра через толстую ткань дорогого пиджака.

– Пожалуйста, не трогайте моего мужа, – прошу как можно вежливее, смотря мужчине чётко в глаза.

Лёве тоже не нравятся разговоры о своём нанимателе, но он молчит, сдерживается.

– Сейчас его нет с нами.

Последние слова говорю с сожалением. Невозможно больно. В глазах уже собирается влага. Просится наружу. Это слишком больная тема.

Потому что пережить такое так быстро…

Не могу.

– Если вы не согласны, мы больше не будем сотрудничать, – снова произношу спокойно, чтобы не вызвать конфликт. Останавливаю ладони и замираю, пытаясь успокоиться. Мой маленький мальчик был для меня личным успокоительным.

На остальное сейчас было всё равно. Для Дмитрия это было важно, а для меня нет. Если мне на счёт будет поступать на несколько миллионов в месяц меньше, даже не замечу этого. Трачу в сотни раз меньше.

Поэтому встаю с места, придерживая живот рукой. Опираюсь о стол и делаю несколько слабых шагов.

– Если передумаете, свяжитесь, пожалуйста, с моей помощницей, – вежливо произношу и иду к выходу. – Лев, я немного утомилась. Пойду, отдохну.

Весь день только и были одни встречи. И под вечер уже вымоталась.

Дальше не слышу. Выхожу за дверь, касаюсь ладонью живота. Тяжко вздыхаю, потому что малыш пинается. Скоро, совсем скоро. Осталось потерпеть ещё чуть-чуть.

Медленно иду по коридору, по пути встречаю горничную. Прошу сделать травяной чай и принести в мою комнату.

День выдался неудачный. С утра до обеда мучили сильные боли. Несколько часов назад на меня чуть не упала ваза, напугав и заставив нервничать. Из-за чего снова началось недомогание. Врач говорит, что с моей тяжёлой беременностью и моим здоровьем это нормально, но я сильно волнуюсь за малыша.

Конечно, этот период и будет таким сложным, когда отец твоего ребёнка покинул этот мир. И ты прекрасно об этом знаешь. Но пока не можешь смириться, что того любящего человека больше нет.

Внезапно останавливаюсь. Рядом мелькнувшая тень отвлекает от раздумий и мыслей о ребёнке.

Поворачиваюсь в сторону кухни, захожу внутрь, осматриваясь по сторонам.

Вокруг никого. Только кипящая на плите кастрюля говорит о том, что недавно здесь кто-то был. Наверное, Марина отлучилась. Забыла специи или приправы, вот её тень и мелькнула в свете тусклых ламп.

Слишком себя накручиваю. Всё нормально. Это всего лишь предродовые нервы.

Выхожу из помещения, облегчённо выдыхаю и снова направляюсь в свою спальню.

Свет сегодня работает плохо. Тусклый и почти не помогающий ориентироваться в темноте. Ещё и местами погасший.

И только полная луна огрызками освещает коридор.

Чуть не спотыкаюсь о ковёр, ойкаю. Да, упасть мне ещё не хватало…

Выпрямляюсь, смотрю вперёд и замираю. Передо мной стоит тёмный силуэт. Недалеко, но достаточно, чтобы в несколько секунд преодолеть расстояние между нами.

Страх мгновенно пробирается к и так скованному горлу. Тело парализует, когда мощная фигура делает внезапный шаг в мою сторону.

Неосознанно пячусь назад. Ноги становятся тяжёлыми, ватными, но не останавливаюсь. И так натянутые нервы потихоньку рвутся от играющих на них щупальцев опасности.

Может, я накручиваю себя? И это просто кто-то из охраны или садовник… Может… Не знаю! Кто угодно! Но только не тот, о ком я думаю!

– Кто там?! – выкрикиваю, и голос дрожит. Если это очередное покушение… Я не убегу. Просто не смогу. Как бы ни хотела жить.

Тень не отвечает, только идёт вперёд. Медленно, будто играясь и заставляя нервничать сильнее.

Каждый шаг человека отзывается в ушах как удар звонкого колокола.

Бам.

Бам.

Не дожидаюсь, пока он подойдёт ближе, разворачиваюсь и быстрее шевелю ногами.

Бежать не могу. Что есть мочи перебираю ногами, но, кажется, это не спасёт меня.

Не нахожу лучшего решения, чем истошно, что есть силы крикнуть:

– Лев! – ускориться не могу. А тень всё приближается. Дышит мне в спину. Сковывает страхом, который всё больше давит на сознание. – Лев!

Крик раздирает горло. Я редко делаю это из-за слабого голоса. Но сейчас не могу сдержаться. Прошу о помощи, потому что шаги позади ускоряются, становятся громче.

Надежда о спасении с каждой секундой пропадает.

Она не появляется даже тогда, когда заворачиваю за угол. Иду так быстро, как могу. Придерживаю живот, тяжело дышу и молюсь.

Мне плохо. Настолько, что хочется упасть и просто отдохнуть. И так слабое тело даёт сбои.

Надеюсь встретить кого-то на пути, но дом словно стал пустым. Будто я живу здесь одна.

Решаюсь, смотрю назад, надеясь, что тень отстала.

Но с моей-то скоростью… Это невозможно.

Чуть-чуть расслабляюсь, но выдыхаю без облегчения.

Никого.

Не останавливаюсь, продолжая идти вперёд, зная, что тот человек где-то рядом. Точно поблизости. Чувствовала его всем телом. Его присутствие рядом.

Кровь в жилах леденеет, когда чувствую животом что-то твёрдое. Это не шкаф, не стена. Что-то тёплое, греющее через лёгкую ткань белого платья.

Забываю, как дышать. Хлопаю губами, стараюсь вдохнуть хоть немного воздуха, но не могу.

Вот и настал мой неожиданный конец.

Я знала. Знала, что они доберутся до меня и моего ребёнка. Но не так быстро. Не так легко.

Это всё из-за него. Из-за проклятого бизнеса, который оставил нам Дмитрий.

Из-за него я попадаю в эти неприятности. Терплю нападки со стороны.

Если бы не он… Всё было бы хорошо.

Но уже ничего не изменишь. Слишком поздно.

Выдыхаю, собираюсь с остатками сил. Нужно что-то придумать, но руки опускаются.

Медленно оборачиваюсь. Боюсь, но всё равно встречаюсь со своим кошмаром. Своей погибелью, которая коконом обхватывает тело.

Глава 2

Облегчённо выдыхаю и прикрываю глаза, улавливая знакомый запах. Касаюсь тёплой груди телохранителя, чувствуя спасение. Впиваюсь в чёрную рубашку пальцами как в спасательный круг.

– Л-лев, – голос дрожит. Сейчас заплачу, не выдержу, сорвусь. Я обещала себе не плакать. Но это уже второй раз, второй… – Как хорошо, что ты пришёл. Я-я думала, это всё, конец.

Его большие, вечно грубые ладони обхватывают мои плечи.

– Что произошло? – никаких лишних фраз. Ни слов успокоения, поддержки, ничего. Только сухой, профессиональный вопрос.

– Кто-то в доме, – говорю с трудом и ощущаю, как малыш толкается ножкой в животе. – За мной гналась тень. И я… Пыталась убежать. Свернула, а потом… Встретила тебя. Я думала, это всё… Н-но ты снова спас меня.

Как и в первый раз.

– Вам нужно отдохнуть. Я доведу Вас до комнаты.

Приобнимет, разворачивает непослушное тело обратно, откуда прибежала, и спокойным шагом ведёт в мою спальню. Прижимаюсь к мужчине сильнее, боясь отойти даже на шаг.

– Яр, проверь периметр, – снова слышу его стальной и безэмоциональный голос сверху. – Несанкционированное проникновение. Да, отбой.

– Они снова придут, да? – срывается с губ, когда коридор заполняет тишина и топот наших ног. – Захотят разобраться со мной?

– Глупости, – отрезает телохранитель, но я ему не верю. Знаю, что это не конец.

Но на слова его не отвечаю. В тишине мы доходим до моей комнаты, и Лев помогает мне сесть на кровать.

– Я всё-таки позову врача, а потом проверю дом, – произносит спокойным голосом, который успокаивает и убаюкивает. – Пока ложитесь в кровать.

Киваю без энтузиазма, плохо себя чувствуя. Его слова поселили в душе сковывающую пустоту, которая не давала расслабиться.

Лев идёт на выход.

Рассматриваю его широкую спину, обтянутую рубашкой, и несвойственно мне замираю.

А он отдаляется всё дальше и дальше. От меня. Из моей комнаты. Оставляя одну…

Подходит к двери, кладёт украшенную шрамами ладонь на ручку и дёргает на себя.

– Лев! – решаюсь, несмело обратившись к нему. – Прошу, останься.

В моём голосе нотки мольбы и просьбы. Не приказа. Нет, я никогда их не даю.

Потому что мой телохранитель им не подчиняется.

Это он сказал сразу же, как только поступил ко мне на службу.

Это было странно, необычно, ведь мы его наниматели, но… Мой муж полностью доверял ему и одобрял. Поэтому и я делала это. Он – профессионал своего дела.

Лев поворачивается в мою сторону, опуская руку вдоль тела. Ничего не говорит и идёт к креслу, которое стоит недалеко от кровати. Смотрит на меня проницательным взглядом, от которого по позвоночнику проносится еле ощутимый ток.

– У Вас десять минут, чтобы уснуть, – его тело опускается в мягкую мебель. Руки на подлокотниках, а глаза только на мне.

Не знала, как я сделаю это, учитывая, что на часах было всего лишь восемь часов вечера.

Ложусь в постель, укрываюсь одеялом и поворачиваюсь набок, смотря в панорамное окно, незавешенное шторой.

Дмитрий любил ночами смотреть в него. Особенно, когда на ночном небе, украшенном огоньками, сверкала полная луна. Это было завораживающе красиво на фоне играющих на ветру макушек деревьев.

А сейчас я смотрю туда одна.

Потому что моего мужа не стало ровно восемь месяцев назад. Так и не узнал, что я беременна и скоро на свет появится долгожданный малыш.

Просто не успела ему сказать…

Помню, как тогда: мы со Львом сидели на берегу, и пока я болтыхала ногами в воде, он молча слушал. Хоть ему и не было никакого дела до моего трёпа.

А когда мы вернулись домой… Мне сказали, что Дмитрия больше нет.

Тогда у меня и начались осложнения. И так слабое здоровье подорвалось на фоне стресса ещё больше. Но я пережила. Потому что знала – если не соберусь, мой малыш может погибнуть.

То, что я выносила его без вмешательства врачей и всяких осложнений, было чудом, по словам доктора Ешевски.

Да, чудом. Моим маленьким, драгоценным. Нереальным.

И я сделаю всё, чтобы оно появилось на свет. Даже если придётся пойти против себя. Начать ломаться, выстраивая из себя новую «Я».

Не позволю никому причинить вред своему ребёнку.

***

Иду на кухню, озираясь по сторонам. Понимала, что сейчас был день и вряд ли кто-то нападёт на меня из-за угла.

Но я не хочу больше рисковать. Мне нужно совсем немного времени. По прогнозам врачей, осталось каких-то две недели. И тогда я перестану быть такой беспомощной с огромным животом впереди.

Совсем чуть-чуть!

Захожу на кухню, где Лера протирает и так чистый стол.

Услышав мои тихие шаги, она поднимает голову, улыбается и здоровается.

Отвечаю ей тем же, сажусь за стол, и через несколько минут мне приносят травяной чай и пончики с излюбленными абрикосами.

Пока ем, порог кухни переступает Лев.

На нём как всегда обычная тёмная рубашка, перекинутые по плечам два кожных ремня, закреплённые спереди и сзади. На талии две кобуры. Странно, раньше была только одна.

Брюки сидят на нём как всегда идеально, а удобные ботинки, которые так любил Лев, как всегда отличались только дизайном.

– Что-нибудь узнал? – спрашиваю с волнением. Пожалуйста, пусть он скажет, что да! А ещё лучше, что они нашли нарушителя, проникшего в дом.

Он кивает. Рядом не садится, потому что знает – сейчас он на работе. И сколько бы раз ни пыталась уговорить его, он не идёт ни в какую. Упёртый.

– Нашли следы проникновения, – отчитывается, поправляя пояс штанов. Невольно останавливаюсь на его длинных пальцах, которые проходятся по искусственной коже. Или настоящей, не знаю.

– Вы нашли того, кто гнался за мной? – спрашиваю с надеждой на положительный ответ.

– Нет, – качает головой. – Тогда я спугнул его своим присутствием.

Поникнув, смотрю на тарелку и прикусываю пончик. Снова трястись. Хотя, я и так теперь буду делать это. Ведь после этого может быть и третье покушение, четвёртое, пятое…

И я должна защитить себя и своего ребёнка. Но как – не знала. Вряд ли Лев будет со мной круглые сутки, ему ведь нужен сон. А доверяю я только ему, потому что это делал Дмитрий.

– Тогда усильте охрану дома, – произношу бесцветно.

– Уже.

Просто киваю. Его слова меня огорчают.

Думала, уже всё решено, но ещё нет. Придётся сидеть как на иголках и молиться, что меня никто не тронет.

– Олеся Игоревна, – вдруг произносит своим бархатистым голосом телохранитель. И как в некоторые моменты он становится таким неузнаваемым?

Поворачиваю голову в его сторону и ожидаю не лучших новостей. Судя по его напряжённому лицу, они были именно такими.

Он выдерживает паузу.

– Что? – спрашиваю нетерпеливо. – Говори, что там?

И снова становится страшно. Ведь он может сказать всё, что угодно. И я не знаю, стоит ли мне это знать.

– У меня для вас плохие новости.

Внезапно от этих слов начинает мутить. Слабость, заполняющая тело и проходящая по нему коликами, охватывает с ног до головы. Чашка чая, которую держу в руках, выскальзывает из пальцев и летит вниз.

Ладони будто желе, не слушаются. Перед глазами появляются непонятные круги, пляшущие красными огоньками. И я не выдерживаю.

Прикрываю глаза и валюсь в бок, словно безжизненная кукла. Последнее, что вижу, перед тем как упасть в непроглядную черноту – руки Льва, которые подхватывают меня на лету.

Глава 3

Открываю глаза, чувствуя на теле необычную лёгкость. Перед глазами знакомый потолок, который вижу каждое утро. Непонимающе хмурюсь, пытаясь понять, в чём дело. Я же ведь его уже сегодня видела…

– Вы очнулись? – вздрагиваю, слыша приятный голос Льва. Приподнимаюсь на локтях, принимая сидячее положение, и смотрю на своего телохранителя в том самом кресле, на котором он сидел только вчера.

– Сколько времени ты тут сидишь? – изгибаю бровь, пытаясь понять, что произошло. Судя по улице и моему состоянию, за окном уже обед. А я просыпаюсь рано утром.

– Три часа, – спокойствию на его лице можно позавидовать. – Столько вы спали.

Хмурюсь, не догадываясь, почему так рано уснула.

– Почему я?.. – непонимающе указываю на кровать, не улавливая происходящего.

– Отключились от стресса, – его слова удивляют. Такого никогда не было, а здесь… Странно. – Врач сказал, что всё в порядке.

– Ладно, – соглашаюсь и сминаю край тонкого пледа, которым была укрыта.

Внезапно встрепенулась, резко поднимая голову.

– Который час?! – мне нельзя спать днём! У меня планы, особенно на четверг!

– Начало третьего, – летит равнодушный ответ.

Округляю рот, стараясь как можно быстрее встать с кровати.

– Мы опаздываем, Лев! Нужно было разбудить меня! – с трудом из-за большого живота встаю с кровати и сразу же беру с прикроватной тумбы расчёску, которой вожу по каштановым волосам. Резво, быстро, разрывая узелки.

– Останьтесь дома, – мой телохранитель встаёт с места, скрещивая на груди мускулистые руки. Длинные, рельефные, с витиеватыми венками, которые сразу же бросаются в глаза. Ладони большие, а пальцы длинные, аккуратные.

Ой, отвлеклась!

Лев только что сказал мне остаться дома? Не попросил, а будто приказал. Даже не дал совет.

– Что это значит? – хочу выглядеть серьёзной, сказать твёрдо, но выходит как всегда – слишком мягко.

– Вы слабы, – чеканит, и от его слов мгновенно покрываюсь мурашками. Не люблю грубого Льва. Намного лучше, когда он смотрит на меня как на пустое место. Но когда просыпается эта стальная нотка в его голосе и желание прибить меня на месте, начинаю его бояться. – Вы остаётесь дома.

– Ты мне приказываешь? – удивляюсь и начинаю мямлить.

– Настаиваю, – обрубает наш диалог.

Понимаю, что против этого мужчины не пойдёшь. Приказы он мои не выполняет, а выходить без него на улицу страшно. Мне ещё моя жизнь дорога. А доверяю только ему.

Поэтому поникшим голосом пытаюсь вызвать в нём хоть каплю сострадания.

– А как же дети…

Каждый четверг мы ездили в детский дом, который до своей смерти обеспечивал мой муж. Это стало маленькой традицией, и каждый раз, когда мы приходили, детишки бежали сломя голову, ожидая привычных подарков.

Да, я избаловала их, но… Они были такими счастливыми, а глаза сверкали от слёз, когда они трогали в руках новые игрушки, сладости или одежду.

Мне не хватало того, о ком я могла бы заботиться, и я с нетерпением ждала своего малыша.

Когда видела этих маленьких беспризорников, которые становились при мне шёлковыми, хотела своего ребёнка всё больше.

Осталось совсем немного, и я увижу своего Макса, которого смогу обнять и поцеловать.

– Я уже отослал недавно купленные вами подарки.

Ну вот, Лев лишил меня этого маленького шанса выбраться в город, наружу. Я устала чахнуть в этом особняке, где моими собеседниками были только Лев, Ярослав и некоторые горничные. Ах, да, ещё бизнес-партнёры моего мужа.

Но чуть-чуть всё же он успокоил меня. Поэтому я улыбнулась, радуясь и этому.

– Хорошо, тогда…

– Ладно, – перебивает, не дав договорить. – Если желаете, можем выехать в город. Но не в детский дом, он на другом конце города. Что-то поближе?

Мне кажется, сейчас я рада больше любого ребёнка.

Киваю и расплываюсь в глупой улыбке.

– Хочу в торговый центр!

Потому что скоро, совсем скоро, мне понадобятся голубые пинетки, которые купить так и не успела.

***

Мы прогуливаемся по ТЦ около часа. Лев спокойно терпит все мои метания по магазинам, но подгоняет тем, что у нас мало времени. Почему – спросила, но ответа не услышала.

Телохранитель у меня противный, ничего не скажешь.

Один раз дёрнул так, вроде аккуратно, а словно чуть не родила, прямо на эскалаторе. Ещё прижал так, невзначай, оправдываясь тем, что у меня чуть не зажевало ткань платья. Было бы оно ещё до пола, я бы поверила, но…

Когда оно до колена, верится с трудом.

Не сильно зациклилась на этом, потому что знаю – Лев Викторович по жизни странный. Работал раньше в спецназе, а потом стал моим телохранителем. Ему бы с его телом в фитнес-тренеры идти, а не в охрану…

Но, в общем, он был странным, да.

Когда возвращаемся домой, он сразу же куда-то уходит. Кажется, спрашивать отчёт по обыску территории, но он не особо отчитывался.

Но мне было интересно.

Поэтому разложив пакеты с детскими вещами у себя в комнате, направляюсь на кухню. При свете дня было не так страшно, и я даже не паникую, оставаясь одна.

Но скажу честно – по сторонам смотрю, а теней всяких или шустрых лучей солнца остерегаюсь.

Но когда рядом Лев, ничего этого не замечаю.

Иду на кухню, решив для начала посмотреть там. После прогулок он всегда идёт за чашкой кофе.

И в этот раз я оказываюсь права.

Только хочу завернуть и зайти в помещение, как останавливаюсь, легко опуская ногу, которой не перешагиваю порог, на пол. А всё из-за услышанных мною слов.

Шокирующих, пугающих и немыслимых.

Замираю за стеной, пытаясь переварить сказанные им фразы. Не успеваю, потому что он снова говорит то, что будоражит и заставляет кровь заледенеть одновременно:

– Ей что-то чуть не вкололи в руку, – цепенею, надеясь, что он говорит не обо мне. – Мужчина лет тридцати. На эскалаторе ехал навстречу, потом сразу же скрылся. Сейчас разбираемся. Нет, не заметила.

Всё ещё не верю, что он говорит обо мне. Но, но… Закусываю губу и чувствую подступающие к горлу слёзы.

– Это уже четвёртое нападение, – забываю дышать. Кислорода резко начинает не хватать, и я опираюсь о стену.

Как четвёртое? Ведь если считать с сегодняшним происшествием, то всего три! Что это значит? Откуда взялось ещё одно?

Лихорадочно вспоминаю любые подходящие моменты. Не выходит.

Следующие его слова окончательно добивают меня.

Господи, лучше бы я не слышала всего этого…

– Я думаю, – останавливается, прежде чем вынести свой вердикт. – Это только начало.