Печать грифона

Глава 1

Я открыла глаза лёжа на промерзлой, сырой земле. Вокруг было так холодно, что при дыхании воздух из моих губ выходил клубочками пара. Сколько я тут лежу? Не больше пары часов. Тело мое успело продрогнуть до костей, а руки, казалось просто омертвели. Герцогиня Дальхейм-Ронэ закончит свою едва начавшуюся жизнь в тюремной камере родного замка. В свои неполные восемнадцать лет я отказалась от брачных обязательств, которые так любезно пытался продать подороже мой дражайший родственник Граф Ронэ. Этот самодовольный, властный тиран всегда пытался выехать на коне за чужой счет. И к моему огромному сожалению часто у него это получалось. Но сегодня всё пошло не по его плану.

За день до начала повествования.

Магия и золото – это самые желанные и в тоже время самая опасная сила, которую в своё распоряжение может получить человек. В моём мире даже за намек на магию в своих венах и богатства человек может без особых угрызений совести убить своего собрата. Магию в виде артефактов покупают и продают, крадут и теряют. Проблема упирается в деньги и титул. Есть Титул – отлично, магия и золото чаще всего доступны тебе по праву рождения, нет оного и тогда, если у тебя нет припрятанного золотишка под половицей- то магия тебе будет только сниться в сладких снах. Так что нет ничего удивительного в том, что мой дядюшка не мог упустить возможность набить свой кошель в очередной раз. Сегодня утром я проснулась с предчувствием чего-то ужасного. Кровь как будто сворачивалась в моих венах. Как прокисшее молоко. Сердце моё тряслось, дыхание сбилось. Влажная липкая испарина покрывала лицо и тело. Через минуту после того как я открыла глаза в мою комнату пришел дядя. Это было очень необычно. Ведь он не приходил никогда. Даже в ту ночь, когда умерли мои родители- он не пришел. Получив опеку над сиротами- тринадцатилетней мной, братом шестнадцати лет, младший брат моего отца в ту же секунду, когда ему объявили эту новость, стал вести себя словно он единственный хозяин наших земель.

За день до ниженаписанных событий

– Ах ты паршивая девчонка!– орала на очередную воспитанницу- директриса пансиона. При этом свист хлыста рассекал воздух. В очередной раз наказывая ни в чём не повинную душу несчастной новенькой, которую угораздило попасть в это с позволения сказать «приличное» место.

– Ах ты дрянь! Грязная оборванка! Порочная шлюха! Потаскуха гулящая!– С каждой фразой был слышен свист, затем удар и вскрик девушки. Лицо директрисы раскраснелось от ярости и её трясло от злости. На моей памяти это первый раз, когда воспитанницу пансиона секут но спине.

Мы стояли в общем зале и с ужасом смотрели на эту картину избиения. Я благодарю богов, что на моей спине нет шрамов от подобных воспитательных мер. Всё дело в том , что благородных таким образом наказывать нельзя, а то товарный вид пропадет. Этой бедной девушке, которая стояла на коленях с родословной не повезло. Как и с жизненными обстоятельствами. Директриса наказывала её за любовь, больную любовь её же сына к этой несчастной. Она на весь пансион поносила бедняжку и обвиняла в том, что она соблазнила её сыночка и понесла от него, тем самым вынуждая его жениться. Затем говорила гадости, дескать паршивка гулящая, не только с её сыном была. И неизвестно от кого ребёнок , а девка эта играет на его благородстве и воспитании. И только я знала правду о том, что случилось. Я нашла бедняжку по лестницей, она заливалась слезами. Чуть позже рассказала мне что с ней случилось. Юную и очень красивую Вию взял силой благородный директорский сынок. После чего запугал девушку до полусмерти и приказал ей молчать. Сынок был бароном и имел магию. Ему исполнилось восемнадцать лет, и директриса всячески хвалилась этим чудом. Потому как магия приходила избирательно даже к благородным. Дама мечтательно рассказывала о том, как через пару лет, а может и раньше, она отправит своего отпрыска в академию и женит на титулованной особе. Только вот когда у понёсшей от него воспитанницы пансиона, которая к слову, без роду и племени, внезапно проявилась родовая магия насильника – правду скрыть не удалось. Вот теперь директриса лютует. Бастарды пусть и с магией – никому не нужны. И если бы не этот факт – то возможно дитя удалось бы скрыть. Теперь же всплеск магии ещё в утробе матери, пусть и однократный говорит о том, что первенец унаследует силу отца, а вот законным детям от супруги если и достанется магия- то это будут крохи от того что они могли бы иметь. После порки израненную утащили – это был последний раз, когда я видела её. А всё потому, что через пару часов меня вызвали в кабинет всё той же директрисы. В груди ухал колокол когда я стучала в двери кабинета. Почему-то казалось, что и меня будут пороть за знание того , как обстояли дела на самом деле. Но всё развернулось совсем не так как я того ожидала.

– Входи Дитя!– услышала из-за двери голос директрисы.

Войдя присела на край старого кресла и не поднимая глаза на директрису, стала с ужасом ждать указаний. Дама же встала и подошла ко мне.

– Сегодня твоё обучение подошло к концу.– После её слов я обмерла. Неужели от меня избавятся, как от неугодного свидетеля?

– За вами, леди Амелия, приехали из дома. Полагаю, ваш дядюшка счёл ваше образование законченным к восемнадцати годам. – Я неверующе вскинула голову и посмотрела в глаза строгой и властной женщине. Счастье затопило меня.

– Да, я вижу , что вы скучали по дому. Поздравляю вас с наступающим первым совершеннолетием. И прошу вас, вернее наказываю вам не посрамить честь нашего пансиона. Помните о тех днях, которые вы провели тут . Надеюсь те знания, которые вам дали пригодятся вам. Леди, в течении часа вам надлежит собраться и проститься с вашими подругами. На проходной вас ожидают. Всего доброго . – Леди кивнула мне и отвернулась, давая тем самым понять, что разговор наш окончен.

Я поблагодарила её и вышла. Всю дорогу до моей кровати в пансионе, а так же сборы, хотя собирать было особенно нечего – меня терзали следующие чувства и мысли. Чувство горечи и счастья противоречиво смешивались во мне. С одной стороны я была счастлива, ведь я увижу брата. Скоро он войдёт в силу и заберёт вожжи власти у дядюшки, после чего меня больше не отправят в места подобные этому. С другой стороны, я возвращаюсь домой, но каким я найду его спустя годы? Величественным и цветущим? Или в плачевном состоянии и оскудевшем? Но это всё не так важно. Главное брат- единственный близкий человек. Граф Ронэ услал его так далеко после смерти родителей , как только мог. Редкие письма, которыми мы обменивались за эти годы, говорили о том, что ему тоже не сладко приходится. И вот теперь наконец-то свобода! Мне скоро восемнадцать, а брат и вовсе скоро станет совершеннолетним. Наверное по этой причине нас и вызывают домой. Я с нетерпением жду момента, когда смогу помолиться богам на могилах родителей. Все годы моего заточения в пансионе мне было не позволено возвращаться домой. Ехать почти пол дня. Дядюшка обосновывал это тем, что такая дальняя дорога небезопасна для юной девушки . А достойное сопровождение он выделить мне не может. Вся дружина сейчас направлена на имперскую службу. Император затеял военный поход и граф не мог не отправить к нему дружину как его вассал и управляющий герцогством. Я ожидала у ворот увидеть карету с родовым гербом и сопровождение, а увидела худую телегу с гнедой лошадкой и незнакомого возничего. Мужчина оглядел меня пренебрежительным взглядом и нагло спросил:

– Это вы-то Леди?– Я кивнула.

– Ну что же леди.– он насмешливо поклонился- Забирайтесь в карету и поехали. Ничего удивительного в том что за леди меня не приняли . Мой вид оставлял желать лучшего. Никакой причёски и украшений. Волосы заплетены в тугую косу и подвязаны под затылком. Голову закрывает платок. Старое серое платье простого кроя, да и к тому же из грубой дешевой ткани. Такой вид сделает из любой леди простушку. Только осанка и манеры выдадут во мне остатки былого. Я молчала всю дорогу. Под скрип телеги я уснула. По дороге просыпалась несколько раз. Хотелось кушать, но я даже не заикалась об этом. Лишь раз попросила остановиться. Мне нужно было справить нужду и терпеть больше не было сил.

– А я думал высокородные так нужду не справляют. Вам же ночные вазы подавай. – Мужчина выдал своё умозаключение, когда я вышла из кустов.

– А благородные по вашему не люди? Или вы думаете, что нам чуждо всё мирское и плотское? – Мужик задумчиво хмыкнул и мы поехали дальше. Я рассматривала земли по которым ехала. Горы и реки , поля и пригорки- мне казалось, что вся природа приветствует мое возвращение домой. Поздняя весна дышала жизнью. Я наслаждалась дыханием свободы. Больше никакого гнёта и принуждения. Я возвращаюсь в свою прежнюю жизнь.

Замок встретил меня закрытыми воротами. Как будто меня тут и не ждали вовсе. Возничему велели ехать к хозяйственным воротам. Это меня крайне озадачило. Видимо и на въезде стражи не узнали свою госпожу. Я слезла и пошла к дверям замка. На меня налетела девушка или уже женщина. Она оглядела меня с ног до головы, а я её. В этой богато одетой женщине, я узнала нашу прежнюю экономку Руэллу.

– А ты, что тут шляешься? Уже темнеет иди в замок быстро. Ты видимо наниматься пришла? Я так уж и быть посмотрю на тебя. – Я после её слов опешила, но послушно пошла за ней. Когда мы прошли в комнату. Я решила всё же представиться.

– Руэлла, дорогая, ты не узнала меня?– я стянула косынку и расправила плечи.

Женщина обернулась, и опешив от моей наглости по её мнению, открыла рот , явно чтобы обругать. Я молчала и с нажимом смотрела на неё. Она явно теперь узнала и растерявшись склонилась.

– Госпожа, Амелия? – неверующе спросила она тихо. Глаза её были злыми и не скрывали какой- то ненависти. Это меня изрядно озадачило.

– Верно Руэлла. Вижу ты не рада моему приезду. Где Брат и Дядя?

– Ваш брат в академии леди- выдала она свозь зубы и продолжила. – А граф отбыл по делам, завтра будет.

– Хорошо, тогда я пойду в свои покои а ты пришли ко мне служанку пожалуйста. – Расстроенно сказала я

– Как прикажите. – Словно нехотя она мне поклонилась и отбыла. А что я? Я побрела в свои давно забытые покои . Неспешно идя по замку я рассматривала всё, что попадалось мне на глаза. Картины, мебель, шторы и прочее. Видно, что всё содержали в порядке и почти ничего не изменилось. Дойдя до своих апартаментов , постояла минутку и толкнула двери. В гостиной был разожжен камин. Я подошла к нему и погрела руки пару секунд. Если огонь развели, значит меня ждали. Почему же экономка тогда так непочтительно вела себя? Я обернулась и рассматривая свою прошлую жизнь в деталях отправилась дальше по комнатам. Вот мой цветок в горшке, который подарила мама. Он вырос с тех пор. Шторы и обивка мебели остались прежними,хоть и выгорели от времени. Войдя в спальню я увидела свою кровать. Большая с балдахином и резными ножками. Мне помниться, что лет в десять я затребовала сменить мою детскую небольшую кроватку на практически монструозное сооружение. Мне казалось тогда , что так я быстрее вырасту. Сейчас же кровать мне большой не казалась. Обычная кровать. Воспоминания были практически у каждой вещи и предмета мебели. Дойдя до зеркала в купальне я оглядела себя. Мда, выросла я однако. Больше нет той счастливой и беззаботной девочки из моих воспоминаний. Теперь же остаётся только принять всё- то, что даст мне жизнь. Прошла в гардероб. Моему удивлению не было предела. На полках и плечиках были вещи. Все дорогие. Я вытащила платье и стало понятно, что оно совершенно новое и моего размера. Богато украшенное оно было изумительным. Я вернула его на место и вытащила другое. Да, они точно для меня. Как будто по моим мерка сшиты. Да на пару таких платьев можно весь пансион одеть. Я отвыкла от подобной роскоши. Для нас, воспитанниц пансиона, предполагалось одно единственное парадное платье. Простое из белой ткани, никакой вышивки или кружев . Про дорогие камни – вообще молчу. Как же я вспоминала иногда свой гардероб. Особенно когда бывала в городе и с завистью смотрела на красиво одетых девочек и девушек. Иногда от пренебрежительных взглядов в мою сторону рыдать хотелось. Ну что за несправедливость? Ведь и у меня всё это было! Я тоже могла бы ходить так. Только вот подростку не объяснишь всего. К семнадцати годам я начала понимать , почему я в пансионе и что за этим возможно кроется. Тут я случайно увидела тень в дверях. Только выдержка, наработанная годами в пансионе, не дала мне вскрикнуть. Я спокойно повернулась и сказала:

– Входи

– Ой госпожа, простите меня. – девушка опустилась передо мной.

– Поднимись и представься- спокойно сказала я. Лица её видно не было в полутьме, но она была мне смутно знакома. Она подняла голову и я выдохнула.

– Лияна, Лия! – я порывисто обняла её.

– Да госпожа. Это я.

– Как я рада тебя видеть. После долгих объятий и разговоров со слезами, девушка помогла мне искупаться и принесла поздний ужин. Во время долгого и обстоятельного разговора я узнавала всё, что пропустила за пять лет. Брат приезжал редко. Раз в год на пять дней. Граф имел кучу любовниц , но была и одна постоянная, экономна Руэлла. Вела она себя в замке словно хозяйка и все слуги подчинялись ей. Состояние родительское мой опекун вроде не промотал. Однако граф Ронэ ведет довольно разгульный образ жизни. В общем сплетен хоть отбавляй. После сытного ужина, я наконец уснула. Дома. В своей спальне. На своей постели. Впервые за пять лет.

Настоящее время

– Амелия! я вижу ты уже проснулась. Это очень своевременно. Приведи себя в порядок и спускайся в малую столовую. У меня для тебя новость. И к тому же очень хорошая. Так, что не заставляй меня ждать.

Опекун вышел, недожавшись моего ответа. При этом я видела его хищную улыбку. Что тут сказать? Ожидать действительно хороших новостей мне не придется. Как будто и не было этих пяти лет моего отсутствия в доме. Стало обидно, словно я пустое место и моё мнение тут явно никому не нужно. Хоть бы как дела у племянницы спросил. Через минуту вошла моя горничная Лияна и с поклоном произнесла.

– Светлого и счастливого дня вам. Госпожа какие указания будут?

– И тебе светлого дня Лияна. Помоги мне одеться. Платье подготовь песочного цвета с вышивкой в виде птицы на корсаже.

Я его вчера первым вытащила. Войдя в купальню, я осмотрела себя в зеркале пристально. На лице с правильными чертами явно проглядывало беспокойство. Глаза ярко синие, большие, обрамленные каштановыми, пушистыми ресницами блестели, как у больного из-за тревоги. Кожа на лице и теле будто алебастровая. Губы нежного персикового оттенка. Как у капризного ребенка, детская пухлость губ не оставила меня и в юности. Верхняя губа была чуть пухлее нижней и с манящим изгибом. Волосы каштановые чуть с рыжинкой вились крупными кольцами до бедер. Тело с красивым изгибом между талией и бедрами. Это наследие моей матери, она щедро одарила меня. И выпуклости были на месте. Глядя на себя в зеркало, я печалилась только о своём росте, он был довольно небольшим. Когда я была в возрасте четырнадцати лет. Я хотела быть не столь угловатой, а теперь мне роста не хватало, для моего представления идеала себя. В целом довольно красива. Я прекрасно знала, что после первого совершеннолетия моя внешность может измениться. Произойдет это в том случае, если магия во мне откликнется. Но этого скорее всего не случится . Ни одного признака пока не было. Совершеннолетие мое не за горами. А именно –завтра. Два этапа взросления – это дань традициям и магии. В восемнадцать тело считается достаточно зрелым для процветания и роста магии в нем. Именно с этого возраста семьи юных, потенциальных магов начинают договариваться о брачных союзах. Чаще всего -это знать. Потому, как в какой знатный род не плюнь – везде были отмеченные магией. И даже если она у тебя не проявится – то ты передашь возможность магичить своим детям. С этого же возраста можно поступать учиться в Императорскую академию магии либо в военную академию на магический факультет. Но это только в том случае, если тебя не успели замуж выдать и твои родители достаточно лояльны. Потому как среди магов нравы были в общем довольно свободные. Если повезло, и муж разрешит учится – да на такого супруга молиться нужно! А он скорее всего руки себе откусит, но не отпустит, потому как, если магесса начала учиться и закончит своё обучение до конца –она свободна. Образованная магиня по великому своду законов может подать императору прошение об отмене всех обязательств, и оно будет удовлетворено. Вот такая несправедливость. Успела поступить прежде чем на тебе ярмо брака застегнули – молодец. А нет- терпи до скончания времен. Развод практически не практикуется. Всего четыре обоснованных причины. Бесплодие в течении двадцати пяти лет брака, Сумасшествие одного из супругов, доказанное четырьмя свидетелями. Либо брачный договор подписанный родными и вступивший в силу до того, как случился нынешний брак и при условии, что он не был подтвержден страстью в кровати. И конечно по указу императора. Так что никакие огрехи семейной жизни, измены и не сошлись характерами не причина для развода. Второе совершеннолетие наступает в двадцать лет и человек с этого момента считается вышедшим полностью из детского возраста. Может вступать в брак по своему желанию. Учиться и распоряжаться движимым и недвижимым имуществом. Из вышеизложенного становиться понятно, что не о какой свободе выбора в отношении меня, речи нет. Я вздохнула и с печальными мыслями начала умываться. Затем после необходимых утренних процедур вышла в комнату, где меня уже ожидала Лияна. Заплетая мои волосы в тугие косы, она молчала. Я тоже не горела желанием вступать в разговор. Так почти в полном безмолвии служанка зашнуровала корсет и помогла мне с платьем. После чего исполнив книксен, удалилась из моей комнаты. Я еще раз бросила взгляд на себя в зеркало, удовлетворившись своим аккуратным видом поднялась и вышла в неизвестность. По пути в малую столовую я разглядывала картины, а также портреты моих предков. Висевшие в богатых, отделанных золотом рамах, они напоминали мне о моём наследии. Напоминали о величии и силе моего рода. Идя по коридорам, я заметила, что мне никто не встретился на пути. Это было странно, как будто всех слуг где-то заперли. Или они просто испарились. В замке была практически идеальная тишина. Каждую минуту каждого дня в замке что-то происходило. Сновали слуги, из окон слышны топот и ржание лошадей и разговоры людей, а тут всё стихло, как перед бурей.

Дойдя до своей цели, я отрыла дверь и тихо вошла в столовую. Но- то, что произойдет в ней, оставит след в моей душе на довольно долгий период.

Передо мной была следующая картина – мой дорогой, и распрекрасный дядюшка Арен стоял возле стола спустив штаны до лодыжек, а наша экономка, сидевшая на коленях споро, заглатывала его естество смачно причмокивая и мыча. Глаза Арена Ронэ закатились от удовольствия, и он не-то стонал, не – то рычал. При этом удерживая с силой голову девушки. Слюна стекала по её губам и подбородку. Каждое её движение сопровождалось шумным дыханием. Парочка так была увлечена своим занятием, что не заметила ни открывание двери, ни меня. Я тихо вышла и закрыла за собой дверь. Прислонившись к ней спиной выдохнула. Да, теперь некоторые моменты для меня стали понятными и очевидными. Наша экономка была замужем за дворецким, и я не раз слушала, как она запевает о своей неземной любви к мужу, кухаркам и горничным. Затем я видела, как у нее появляются вещи не свойственные её достатку и положению. Жалование дворецкого и экономки было отнюдь не скромным в нашем доме, однако позволить себе нефритовые гребни, серьги из лунного жемчуга и прочие украшения она явно не могла. На моё детское внимание к этим красивым вещицам женского обаяния и красоты Руэлла отвечала, дескать в наследство получила. Вещицы эти были достойны для украшения головы аристократки рангом не ниже баронессы, а мне доподлинно известно, в роду нашей экономки таких не было. Сама девушка была красива. Черные как уголь волосы и глаза. Фигура с изгибами скрипки и пышная грудь. Ростом не обделена. И на язык остра , как сабля. Экономка была старше меня на десять или двенадцать лет. Красоты своей с возрастом она явно не потеряла, чем очевидно и пользовалась во всю ей доступную силу.

Пока я размышляла, идя по проходу к саду позади себя услышала оклик Руэллы

– Амелия! Граф ожидает тебя в столовой, поторопись! Ехидно возвестила экономка. Вот нахалка, подумала я и посмотрев на нее строго, ответила ей

– Ты забываешься кто из нас герцогиня! Поравнявшись с ней шепнула ей на ухо – я знаю, чем ты расплачиваешься за безделушки с моим, и слово моим я выделила интонацией, дядей. Не думаю, что, когда твой драгоценный супруг узнает об этом, твоё лицо будет так же победно сиять.

– Ты всего лишь обуза для Арена, мелюзга, а я хозяйка его сердца. Да и к тому же скоро тебя тут не будет. Так что проживи последние дни в спокойствии, пока можешь. Я так уж и быть позабочусь о твоём брате, когда он прибудет сюда. Она быстро ушла. А я осталась стоять и думать, что это было? Наглая экономка возомнила себя фавориткой графа или того хуже хозяйкой Моего дома? Или расположение Графа Арена так ударило ей в голову, что она забыла и о супруге, и о своем статусе прислуги.

Войдя обратно в столовую обнаружила родственника чинно сидящим за столом, внешний вид его ни намеком не выдал того, что творилось в этой комнате пятнадцатью минутами ранее. Как и подобает благородному человеку, воспитанному в лучших традициях аристократии он встал, и подойдя к противоположному краю стола самостоятельно отодвинул для меня резной стул. Слуг не было, а это значит мой дорогой дядюшка Арен задумал нечто интригующее и в это утро решил обойтись без слуг. Значит разговор тет – а – тет, ему очень нужен. Что же послушать его речи мне всё ровно придется. Главное понять истинную задумку моего опекуна. потому как он мягко стелет – да спать очень жестко.

Граф Арен Ронэ сел обратно на свое место, притянул к себе чашку с кофе и с нарочито радостно-пафосным тоном возвестил:

– Амелия Катрина Дальхейм – Ронэ! Герцогиня Кавенгерская, Графиня Иствонская. Баронесса Альшен! Я на правах твоего ближайшего родственника и опекуна решил озаботиться о твоем благополучии, будущем и семейном счастье. Я нашел для тебя прекрасную партию. Очень достойного мужа. – Тоном чуть спокойнее сказал опекун. – Этот человек бесспорно сможет составить твое счастье, а также позаботиться о тебе и ваших будущих детях!

Слушая хвалебные дифирамбы моему будущему супругу я в душе умирала. С первых слов дяди я поняла, что жизнь моя идет в клетку, которую безжалостно и бескомпромиссно соорудил мой ближайший родственник и опекун в одном лице.

– Этот мужчина прославлен своими поступками и честью не только на поле боя, но и в дипломатических сражениях. Он очень богат и родовит. Дядя продолжал распинаться перед мной, как глашатай на улицах.

– Он уже не молод по твоим меркам Амелия, но я думаю, что это к лучшему. Каждая благородная леди мечтала бы заполучить его. А тебе и пальцем пошевелить не пришлось. Помни мою доброту и щедрость в твоём отношении. Я пообещал твоему будущему супругу, что дам за тебя солидное приданное, а также он сам изъявил желание, лично сообщить тебе об этой радостной новости. Я уверил его о твоём полном согласии, думаю ты рада этому. Не так ли милая?

Дядя Арен посмотрел на меня из-подо лба. Я сидела, как громом поражённая, эта новость пришпилила меня к стулу, словно бабочку иглой к холсту. Мысли разбежались. Ни слова я сказать не могла. Губы слиплись.

– Сколько ему лет? И кто он такой? – сиплым голосом, как у простуженной, тихо-тихо спросила я. Дядя услышал даже с расстояния длинны стола, разделяющего нас. Отпив из чашки , он встал, подошел ко мне. Вытащив соседний стул, он приставил его к моему очень близко, сел и спокойно сказал., – Твой супруг не стар. Кто он такой, я сказать не могу, но завтра во время маскарада ты познакомишься с ним лично и примешь его предложение. – Последние слова дядюшка произнес с нажимом.

– К тому же я дал не простую клятву о брачных обязательствах моего рода перед ним, а магическую. После этих слов я подскочила, опрокинув посуду с края стола. Скатерть зацепившись за родовой браслет потянулась в след за моей рукой. Все блюда и приборы, которые были на пути к падению- посыпались со звоном на пол.

– Как ты мог дядя?! Без моего согласия замуж меня выдать? А вдруг мы не понравимся друг-другу? Может он страшный, как демон или жестокий? Моё возмущение и страх вырывались из меня, будто залпы из пушки. Тяжелая рука схватила меня за горло и с большой силой заставила опуститься на стул. Я села и закрыла глаза.

– А теперь послушай меня милая племянница. Не смей раскрывать свой прекрасный ротик. Ты сделаешь, как я сказал. Выйдешь замуж за того, за кого я скажу. Граф опустил голову к моему уху не переставая держать меня за горло и с напором продолжил.

– Ты очень юна и не понимаешь какую выгоду нашей семье принесет это союз. Глупая девочка! Все уже решено и с последним ударом колокола на башне, завтра ночью на тебе уже будет родовая метка о помолвке. А тебе уже официально будет восемнадцать. Будешь противиться, и я запру тебя до свадьбы в твоей уютной комнатке, или в подвале. Всё будет зависеть от твоего поведения. А теперь молча встала и вышла. Завтрак тебе принесут в комнату. Завтра вечером ты должна выглядеть, как молодая привлекательная женщина, так что платье я тебе уже приготовил. И только попробуй не быть в нем.

После этих слов рука с моей шеи исчезла. Раздались шаги, и комната опустела. А я так же сидела и задыхалась от своего бессилия. Я догадывалась о подлости моего дражайшего родственника, но подумать о том, что он такая скотина – не могла. Вытерев выступившие слезы салфеткой, я встала, гордо подняла голову и спокойно пошла в свои апартаменты. Выходя заметила появившихся из прохода для прислуги слуг, которые начали споро убирать со стола и пола.