Псы Господа

Глава 4. ПУТЬ ДИЛЕТАНТА – II
Светлов, г. Санкт-Петербург, 22 июня 1999 года

1.

Любой путь начинается с первого шага. Путь, что привел Светлова в деревню Беленькая, в бревенчатый сарай без окон, начался с полутора десятков шагов. Именно столько разделяло кабинет Светлова и пустующую по утреннему времени приемную…

Бумага в принтере опять закончилась. Обычная история. Светлов был готов к такому повороту событий и запасливо держал в своем столе НЗ – стопку чистых листов. Сходил за бумагой, вставил в поддон, нажал кнопку «пуск»…

Из аппарата выполз лист, за ним еще один. Светлов в нетерпении посмотрел распечатку. Нет, чужие… Кто-то попытался в конце рабочего дня распечатать документ – и не смог, не хватило бумаги…

Машинально скользнув взглядом по строчкам, отложил было в сторону – придет хозяин, заберет… Затем вновь пододвинул. Ну точно, в первой же строчке знакомые имя и фамилия – Софья Немирова. Не самое обычное сочетание.

Принтер продолжал выплевывать лист за листом.

Вот и его отчет. Вернее, черновик отчета – ранний приход на службу и был вызван желанием доделать работу… Первый лист из восьми, второй…

Забирая свою распечатку, Светлов снова мельком взглянул на чужой документ с заинтересовавшей его фамилией. Две страницы без каких-либо опознавательных колонтитулов. Без начала и конца. Пожалуй, тоже черновик…

Светлов оглянулся. В приемной еще часа полтора никто не появится… Любопытство пересилило – и он прихватил чужие бумаги с собой.

В конце концов, успокаивал он свою совесть, документ не украшен грифом «Секретно». Или хотя бы ДСП. Сотрудники, имеющие дело с такой информацией, пользуются персональными принтерами.

В руки ему попал фрагмент аналитической записки: сам такие составлял постоянно, еще бы не узнать…

Так что же за история приключилась с Софьей Немировой? И вообще – может, не она?

Она… – убедился Светлов в кабинете. Сонечка…

Отчество он не помнил (а может и не знал никогда), но ошибка исключена. Дата рождения – 20 марта 1972 года. Место рождения и проживания – город Великие Луки, улица Гагарина.

Дома их стояли через дорогу, через ту самую улицу Гагарина… И учились они вместе. Восемь лет. Можно сказать, дружили, пока Саша Светлов не влюбился в новенькую девочку, пришедшую в их класс. Сонька тогда страшно переживала, да и он чувствовал свою вину, но ничего не мог с собой поделать.

Никакого поясняющего текста в обрывке документа не оказалось. Две страницы женских имен с краткими анкетными данными. И примечания: «пропала без вести тогда-то и там-то», «объявлена в розыск тогда-то»…

Что же с тобой случилась, Соня?

И с тобой, Анна, семидесятого года рождения из Новоржева?

Ирина, Валентина, Ольга, Елена, Татьяна, еще одна Ольга… Тысяча девятьсот семьдесят пятый, восьмидесятый, даже восемьдесят пятый год рождения… Старшей было двадцать девять, младшей четырнадцать.

Места проживания, даты пропаж. «Места, – мельком отметил Светлов, – знакомые. В основном Псковская область. Только Валентина, семнадцати лет, из Ленинградской области…»

Это что же выходит: последние два месяца на Псковщине активно действует серийный маньяк? Почему же о нем никто ничего не знает? Или знают, но молчат? Не те времена… Журналисты давно бы расписали в красках каждый труп, дай лишь повод.

Значит не маньяк, а кто? Или что?

2.

Телефонный звонок вернул Светлова к текущим делам.

Борис Евгеньевич очень вежливо, он всегда вежлив, поинтересовался: а не забыл ли Светлов, какое сегодня число?

Число было двадцать второе, а день – вторник. И это означало, что именно сегодня на стол Борису Евгеньевичу должен попасть отчет за вторую декаду июня…

С начала месяца Светлов изучал милицейские сводки, выискивая случаи достаточно специфичного мошенничества. Заодно просматривал газетные рекламные объявления и интернет-сайты соответствующей тематики. Главным объектом разработки Конторы стала некая целительница и ясновидящая Галина, обладательница роскошного диплома Гамбургской академии астральных наук и скромно оформленного свидетельства о праве заниматься индивидуальной предпринимательской деятельностью… А суб-аналитик Светлов прорабатывал побочные аспекты проблемы.

– Совсем обнаглели, – сказал Борис Евгеньевич, поручая ему разработку. – Уже и не маскируются.

– Может, шарлатанка?

– Галина как раз не шарлатанка… Пока ни в чем криминальном не замешана, но… Под нее многие работать пытаются, сам посмотри.

Борис Евгеньевич передал Светлову пачку газетных вырезок. Тоже чей-то кропотливый труд. Не сам же глава отдела резал желтую прессу в поисках рекламы колдунов и экстрасенсов.

Отсеять явных шарлатанов и поручили Светлову.

3.

Отчет был практически готов, на исправления в черновике ушло полчаса.

Внимания заслуживали лишь два целителя, пользующихся непонятными, но действенными методиками, и еще один любопытный персонаж: практикующий колдун и по совместительству писатель-эзотерик, позиционирующий себя на рынке как «бокор» (проще говоря – жрец) вуду, якобы получивший посвящение на «Святом острове» (проще говоря – на Гаити).

Во всех остальных случаях даже из терминов, используемых в рекламных текстах, было видно – люди понятия не имеют о вещах, знатоками коих себя объявляют…

Милицейские сводки тоже помогли. Как их копии попадали в Новую Инквизицию, Светлова не интересовало. Главное, что попадали. Полные и свежие. Зачастую жертва очередного колдуна, расставшись с энной суммой и ничего не получив взамен, направляла стопы в родную милицию.

Зато вуду – вполне серьезно. Каким ветром знатока мрачного культа занесло в Россию? А вот это по наводке аналитического отдела и проверят оперативники Новой Инквизиции. Если сигнал верный, аналитику плюс.

Но некий аналитик, между прочим, задерживает отчет…

4.

Ковалев просмотрел документ быстро, вполглаза.

– Неплохо, неплохо… Но с вудуистом ты ошибся. Взгляни, пришел ответ от коллег с Гаити…

Протянул бумажный лист и, не выпуская из рук, действительно позволил только взглянуть, – Светлов успел прочесть всего пару строк:

Hello! To the best of my knowledge, Paul Gros is no «bokor». He certainly has not been initiated. Much of what he writes is nonsense…

– В общем, никакой он не «бокор», – прокомментировал Борис Евгеньевич. – Мало того, что самозванец, так еще и профан полный, валит всё в одну кучу, путает Ошала и Эшу, Осайе и Ошоси…

– Так что же, пусть резвится дальше? – не понял Светлов. – Он же на своем сайте чуть ли не в открытую предлагает услуги по инвольтации…

– Проведем профилактику… Дезавуируем его писульки комментариями специалистов, нажмем на нужные кнопки в издательствах, устроим пару-тройку жизненных неприятностей, как Кашпировскому в свое время. Взвоет «бокор» от такой жизни и займется чем-нибудь полезным. – Ковалев вздохнул. – Кашпировский, правда, не занялся… Но и в Россию ему с его шоу дороги нет и не будет.

Борис Евгеньевич аккуратно сложил листки отчета, убрал в папку… Светлов понял, что разговор завершается. И торопливо спросил:

– А что, на Гаити тоже есть наши?

– Ну, скажем так: одна штатовская организация схожего профиля ведет там работу… Их главная тема – негритянский вудуизм, приходится добираться до первоистоков.

«Неужели ку-клукс-клан?» – подумал Светлов. Из некоторых обмолвок коллег можно было сделать вывод, что Контора поддерживает отношения с этой организацией – которую так любили оплевывать и поливать грязью советские СМИ…

5.

Вернувшись к себе, Светлов снова придвинул лист с женскими именами и фамилиями.

Потом потянулся за записной книжкой.

Десять лет прошло, не сменился бы номер телефона…

– Можно Соню?

Молчание, воцарившееся на другом конце провода, заставило Светлова обругать себя: «Умнее ты ничего не придумал: попросить к телефону пропавшую без вести».

– Хто спрашивает?

Голос старческий… Кажется, у Сони была весьма властная бабуля.

– Это ее знакомый. Еще со школы. Саша Светлов, может быть, помните меня?

– Саша… А… помню, помню. Помню, как Сонька по тебе убивалась. Сменял мою внучку на ту… как ее звали-то? Училась с вами…

– Бабулечка, так как мне с Соней поговорить?

– С Соней… А ить не живет она тут. Давно уж. Снимает Сонечка квартиру. – В тоне собеседницы чувствовалась обида. – А почему? Здесь комната хорошая у нее… ну ясно, зачем ей со стариками-то…

– Давно видели ее?

– Да приходила тут намедни, торт принесла. Нет, чтоб самой испечь, покупает, деньги тратит…

– Бабушка, вы извините Бога ради, но я по межгороду звоню. Вы мне ее телефончик не дадите?

Оплата телефонных счетов Новой Инквизиции заботила Светлова в последнюю очередь. Но на экономную пенсионерку аргумент произвел впечатление – спустя пару минут Светлов записывал цифры. Телефон оказался сотовым.

Из данного факта вытекало два вывода.

Во-первых, якобы пропавшая Соня Немирова жива и здорова, по крайней мере, была жива и здорова пару дней назад, а во-вторых, хорошо устроилась, раз хватает денег и на съемную квартиру, и на сотовый. Конечно, в Питере к предпоследнему году тысячелетия мобильник перестал быть непременным аксессуаром лишь богатых бизнесменов, но в Великих Луках до сих пор остается «буржуинской» роскошью…

Странно… Помнится, поступала Соня в медучилище… А размер зарплаты провинциальных медиков не знает только слепой и глухой.

Удачно вышла замуж?

Или занялась бизнесом? Вроде бы не было никакой к тому предрасположенности – у той Сони, что он помнил…

Светлов собрался набрать новый номер, но зазвенел его телефон.

– Зайди ко мне, – голос Бориса Евгеньевича звучал сухо.

Не пытаясь угадать, зачем вновь понадобился куратору, Светлов прихватил лист бумаги, ручку, – и направился в начальственный кабинет.

Помимо Бориса Евгеньевича, там сидели еще два человека, Светлову незнакомых.

– Вот, познакомьтесь, – Ковалев указал рукой на подчиненного, – новый аналитик, Александр Светлов. Он из тех краев, должен ориентироваться на местности. Да и ему полезно поработать в команде.

Светлов пожал протянутую ему руку.

– Стриж, – представился худощавый высокий парень.

Темноволосый мужчина лет тридцати ограничился коротким наклоном головы.

– Алладин, – отрекомендовался он.

Из оперативного отдела, понял Светлов. Может не наши, из центра или из другого филиала, – но в любом случае оперативники. Лишь они – даже среди своих – пользуются исключительно псевдонимами.

Затем он заметил на столе Бориса Евгеньевича знакомые листы – но уже не два, а не меньше десятка… И заподозрил, что «позабытые» страницы вылезли из принтера не случайно. И не случайно в верхней строке стояло имя Сони Немировой…

– Алладин, – сказал Ковалев, – введи нас еще раз в курс дела. Можно кратко. А ты, – Борис Евгеньевич обернулся к Светлову, – потом сам почитаешь все материалы. Допуск я тебе подпишу.

– Ситуация странная, – начал Алладин. – На первый взгляд дело отношения к Конторе не имеет. Формальных поводов затевать расследование нет…

– Иногда, – перебил его Ковалев, – отсутствие формального повода лишь означает, что следы хорошо замаскированы. Причем, лицом прекрасно осведомленным о… хм… формальных поводах. И если мы будем сидеть и ждать пока нам преподнесут набор улик… Итак?

– Мы действовали, исходя из тех же соображений, – холодно сказал Алладин. – По области наблюдается странный скачок количества пропавших без вести. Средний показатель по Псковской области за май-июнь выше среднестатистического в три с половиной раза. Именно это и привлекло внимание. Даже если исключить сопредельные территории. Хотя два аналогичных случая мы зафиксировали в Ленинградской области…

– Двое пропавших? – удивленно переспросил Светлов. – Что в этом необычного?

– Не торопитесь, я все объясню. Восемьдесят семь процентов пропавших – женщины, средний возраст двадцать один год. Есть несколько четырнадцатилетних девочек и пара женщин за тридцать. Но в основном это молодые девушки.

– Сколько их всего пропало по области? – спросил Ковалев.

– За месяц – сорок семь человек. Но нас заинтересовали не пропавшие, а найденные. Шесть из Псковской области, двое из Ленинградской.

– Все женщины?

– Да.

– Места обнаружения трупов зафиксированы? – нарушил молчание Светлов. Дело представлялось интересным.

– Трупов? – переспросил Алладин. – Нет трупов, в чем и дело! Все найденные живы и здоровы.

С одной из живых и здоровых, похоже, Светлов когда-то водил знакомство…

– А остальные?

– Про остальных ничего не известно, – подал голос Стриж. – Сейчас по ним работают.

Светлов не мог взять в толк, что именно привлекло внимание оперативного отдела. Пропавшие женщины – факт, конечно, криминальный. Но от него должна болеть голова у местных милицейских чинов… Очевидно, были еще какие-то странности, заинтересовавшие оперативников. Но после своего дурацкого вопроса о трупах он решил подождать с дальнейшими уточнениями.

Алладин продолжал:

– Так вот, восемь женщин… По ним тоже возбуждались розыскные дела, но все потеряшки нашлись. Все, как одна – спустя десять-двенадцать дней после исчезновения. Выходили к деревням, поселкам – к людскому жилью. Обнаженные, в невменяемом состоянии. Что с ними приключилось – толком рассказать не могли. Реагировали неадекватно. Говорили, что заблудились в лесу, ничего плохого с ними не произошло, никто не обижал… А больше ничего не помнят.

– Обследовали? – кратко спросил Ковалев.

– Увы, нет. Мы – нет. Спустя пять-шесть часов жертвы… хотя, собственно, какие они жертвы? – полностью приходили в себя. И отправлялись по месту жительства. А милиция с чистой совестью закрывала дело.

– Любопытно, – сказал Борис Евгеньевич.

– Но самое интересно не это, – взял слово Стриж. – Вот, полюбуйтесь.

Он достал из своей папки подробную карту Псковской области.

– Вот здесь синим отмечены места, где нашлись наши красавицы.

Если соединить разбросанные точки, то фигура получится более чем замысловатая, – понял Светлов. И определить ее геометрический центр не так-то просто…

– Что скажешь, Светлов? – в голосе Бориса Евгеньевича Александру почудилась легкая насмешка.

– Нужно подумать, – невозмутимо отозвался Светлов. Не надеется же его начальник, что он с ходу выдаст рабочую версию. – Болота там глухие… И леса. Деревень почти нет. Я был как-то в Озерцах – то еще место.

– Подробнее – что за болота?

– Что может быть на болоте? Вода, мох, клюква… Дорог почти нет… Строевого леса мало, лесоразработки не ведутся. Кое-где торф добывают. Есть пара мест посуше, даже вроде скальные выходы неподалеку…

– Неконструктивно излагаешь, Светлов, идей не слышу.

– Возможно, имеет смысл встретиться с кем-то из пропавших и найденных? – предложил Светлов. Мысленно добавил: «И, пожалуй, я знаю – с кого начать».

– Это работа оперативников, Александр, – сказал Борис Евгеньевич, – топтаться по чужой территории я тебе не дам. Другие идеи есть?

– А раньше подобные случаи происходили?

Светлов заметил, как Алладин и Ковалев переглянулись.

Ответил Стриж:

– Случалось нечто подобное… Двадцать семь лет назад. Но данных мало. Проверяем кое-что.

– А еще раньше?

– Говорю же, проверяем. Времена были другие…

– Об этом потом, – прервал их Борис Евгеньевич. – Еще варианты?

– Когда начались пропажи и находки? В мае? И девушки выходили из леса голые? Холодно…

– В мае два случая. Остальные в июне.

– Надо думать, что это будет продолжаться и дальше… Нашим специалистам нужно обследовать нашедшихся девушек. И точно узнать, что с ними происходит.

– Постараюсь обеспечить, – кивнул Борис Евгеньевич. – Ладно. Стриж, отдай Светлову все материалы… И архивные тоже, что успели раскопать. Александр, твоя задача: свежим взглядом всё просмотреть. Что за сексуальный маньяк там завелся? Составим задание, пошлем оперативников. Все, идите.

6.

– Держи, Саня, – Стриж протянул папку.

– Лучше Александр, – сообщил Светлов. – А откуда у твоего начальника такой псевдоним? С востока к нам перевели?

Стриж бросил быстрый взгляд по сторонам и ответил после короткой паузы:

– На волшебную лампу намекаешь? Нет, тот паренек Аладдином был, через два «д», а у шефа другая история… – Он еще раз оглядел пустынный коридор и неожиданно сменил тон:

– Ты в кабинетах такие вопросы никому не задавай, хорошо? Да и здесь не стоит… По делу неясности есть?

– Почему именно маньяк? – вспомнил Светлов последнюю реплику куратора. – Их что, насиловали?

– Знаешь… Александр, – Стриж грустно усмехнулся, – бабы обычно не имеют привычки расхаживать по лесу голышом. По крайней мере, мне такие не попадались.

Спустя десять минут Светлов устроился за своим столом и раскрыл папку. Материалов оказалось не очень много. Светлов отметил – судя по бессистемной нумерации листов, бумаги первоначально были подшиты в разные дела…

Хотя к чему вся бюрократия и бумажная возня? – подумал он. Зачем нумеровать и прошивать документы? Все равно предъявлять их для ознакомления никому не придется. Ни подозреваемому-обвиняемому, ни его адвокату, ни судье.

Потому что нет у подозреваемых Инквизицией адвокатов. И прав никаких нет. В том числе и на суд. И никто их не обвиняет. Их уничтожают…

Этот аспект новой работы Светловым поначалу воспринимал болезненно.

Трудно отказаться от вбитых в голову аксиом.

И не только аксиом. От ставших уже привычными понятий – презумпция невиновности, справедливый суд. С одной стороны, конечно, смешно звучит, – насчет справедливости наших судов… Но когда суд (какой бы ни был, но суд) заменяется простым приказом о ликвидации – это принять сложно.

Борис Евгеньевич быстро нашел способ излечить Александра от излишнего идеализма…

«Так, воспоминаниям мы предадимся в более подходящее время, – одернул Светлов сам себя. – Не отвлекайся».

Сверху в папке лежала распечатка, два листа из которой Светлов уже видел. Всё, что излагали на совещании Алладин и Стриж: ничего нового, можно быстро просмотреть. Далее… Статистические данные, милицейские сводки с заботливо отмеченными в тексте местами, на которые стоит обратить внимание, – интересно, но не слишком информативно.

Самой любопытной в папке оказалась пара ксерокопий статей из газеты «Заря Пскова» от 29 июля и 17 сентября 1972 года. В первой сообщалось, что две девушки, Светлана Мальцева и Ольга Печорнина, ученицы 10 класса псковской школы №12, 8 июля 1972 года были задержаны местным участковым за непристойное поведение – в минимуме одежды разгуливали по деревне Щелицы, где гостили у родственницы Мальцевой. «Минимум» – выразился журналист. Понимай, как хочешь…

«Надо полагать, – решил Александр, – голыми они ходили. Как и нынешние».

Девушки объяснили свое вызывающее поведение тем, что отмечали ночь Ивана Купалы. «Лучше бы эти школьницы направили свою энергию на что-то более конструктивное и приносящее пользу обществу», – делал вывод автор статьи и риторически вопрошал: куда же смотрит комсомольская организация?

Комсомольская организация смотрела куда надо – в следующей статье (напечатанной в рубрике «По следам наших публикаций») сообщалось, что девушек исключили из ВЛКСМ, и в отношении их было возбуждено уголовное дело по статье 206 УК РСФСР, но закрыто ввиду малолетства и искреннего раскаяния.

Вот и первое задание для оперативников – установить, где сейчас проживают Света и Оля, чем занимаются…

…Александр потянулся к компьютеру, запустил программу с подробнейшей картой Российской Федерации.

Итак, все по порядку…

Сначала отметим всех пропавших. Потом сверим с информацией Стрижа. Может, найдется еще что-то, заслуживающее внимания…

Интересные дела получаются… Очень интересные.

Двенадцать из Пскова, – понятно, областной центр. Семь из Великих Лук, в том числе Софья Немирова и самая младшая из пропавших – четырнадцатилетняя девчушка, Лена Иванова. Тоже объяснимо – город по местным меркам большой.

Остальные проживали в самых разных больших и малых городах и селах. Порхов, Остров, Плюсса, Дно, Карамышево, Невель, Локня…

Поговорить бы с девицами – по отдельности с каждой. Глядишь, что и всплывет…

Но шеф выразился более чем ясно – топтаться по чужой территории он не позволит. Под чужой территорией подразумевается работа оперативного отдела, разумеется. А действовать вопреки прямому указанию куратора – чревато.

Отметим задание номер два – уточнить: знакомы ли девушки между собой?

Светлов откинулся на спинку кресла, продолжая рассматривать карту на экране.

Двадцать шесть отметок.

Каждая – чья-то жизнь.

Откровение на Светлова не снизошло. И никакой системы в расположении точек он не уловил.

Теперь отметим тех, кто нашелся. Софья Немирова, конечно; две девчонки из Черновского. Отлично, вместе пропали, вместе нашлись. Наверняка знают друг друга.

Сергеева Ольга из Карамышево, двадцати двух лет, Невель – Игнатова Татьяна Валентиновна, двадцать семь лет, сама старшая из списка.

А вот и места появлений…

Все населенные пункты до одного – деревни по окраинам болота Черный Мох. С запада и востока. Дальше всех отстояли Щелицы – на юге. К Котельно вышли двое… С чего бы это? А, понятно. Оно ближе всего. Хотя нет… Ближе всех деревня Беленькая. Но там нет точек выхода. А на севере? Тоже никто не выходил… Наверное, болота там и вовсе непроходимые…

Светлов продолжал работать, размышляя о том, что может объединять восемь человек разного возраста и социального положения? Что у них общего?

Только пол.

Похоже, версия начальника, которой тот небрежно поделился – самая перспективная…