Земля бога речного устья

Иллюстратор Ольга Ничипуренко

Дизайнер обложки Владимир Квашин

© Виктор Квашин, 2020

© Ольга Ничипуренко, иллюстрации, 2020

© Владимир Квашин, дизайн обложки, 2020

ISBN 978-5-0051-6289-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Чжурчжэню Оло из рода Тохто не досталось войны, которой вдоволь выпало его отцу Тохто Сиантоли, ставшему несломленным защитником последней крепости некогда великой чжурчжэньской империи. Теперь другая власть и другая страна – империя Юань под мудрым руководством монгольских ханов. Но честность и честь, стремление любой ценой выполнить задачу – по-прежнему в цене. Имея невоенную специальность, Оло оказывается на территории враждебных народов, где волею хана обязан построить крепости для юаньской администрации.

Это третья историческая художественная книга о средневековых государствах на территории российского Дальнего Востока. Одна «Сказки о Бохайском царстве» – о самом первом государстве на наших территориях, вторая «Последняя крепость империи» – о чжурчжэньской империи Цзинь и государстве Дун Ся, и вот теперь «Земля бога речного устья» об экспансии монгольской империи Юань на Нижнем Амуре и Сахалине. Главная задача этих исторических повествований – привлечь внимание дальневосточников к нашей, местной истории, показать, что здесь происходили события не менее важные и зачастую гораздо более масштабные, чем в Европе, подробно освещаемой учебниками истории.

Все три книги связаны героями одного древнего рода Тохто. Они – люди разных эпох, но в их характерах есть нечто общее, что во все времена считалось достойным уважения.

Увлекательного чтения, уважаемый читатель!

Все книги доступны по адресу:

https://ridero.ru/author/kvashin_viktor_3cnkb/

Электронные версии бесплатно.

Глава 1. Чайка вещая

На серой гальке у самой воды стояла большая серая чайка с чёрным клювом и чёрными концами сложенных на спине крыльев. Птица одним глазом смотрела на Оло¹ и, казалось, совершенно не боялась близости человека, будто это и не человек вовсе, а выброшенная наводнением коряга. Если бы чайка не поворачивала голову, её можно было и не заметить на фоне грязно-серой реки, накрытой низким предзимним одеялом серого неба.

– Это снова ты? – удивился Оло, разглядывая украшенную аккуратным чешуйчатым узором спину птицы. – Я ведь стар уже для дальних походов. Что тебе ещё от меня надо?

Птица склонила голову, будто обдумывая сказанное человеком и не спеша засеменила вдоль кромки воды. На уныло-сером фоне ярко-красными палочками мелькали чаячьи ножки. И Оло уже знал: это – приговор, которого не избежать.

Он услышал гудение, тяжёлое жужжание совсем рядом и раскрыл глаза. Шмель летает под потолком и никак не может найти выход из полутёмного помещения. Из-за плотных штор узкими пучками бьёт солнце. Утро. Птицы поют. Пахнет разогретыми влажными травами. «Как хорошо проснуться не на берегу осеннего Дамура², а в собственном доме в тёплой долине Елани³», – подумал Оло.

– Эй, Шен⁴, где ты там?

– Доброго настроения, господин! Утренняя пища ожидает вас.

– Приготовь мой парадный военный халат. Давно не проверял? Может моль уже съела… Обувь парадную, шапку, пояс – всё самое лучшее. Поживей. Скажи Лифен⁵, пусть голову мне помоет, да причёску сделает как положено. Живо поворачивайтесь.

– Господин, завтрак остывает…

– Живо, я сказал! Пища потерпит. Я должен быть готов к встрече гостей.

Слуга хотел ещё спросить, но не решился, потоптался растерянно и поспешил выполнять странный приказ престарелого хозяина.

Позавтракать всё-таки дали. Оло, полулёжа в шёлковых подушках допивал чай сорта бодрящего утреннего настроения, когда на дороге показалась вереница всадников и за ними крытая коляска, запряжённая двумя лошадями цугом.

– Слуги! Готовьтесь принять гостей! Живо!

Оло пытался дремать на мягких подушках, но это была больше мука, чем сон. После перевала повозку стало трясти просто невыносимо. Можно было бы потребовать лошадь и ехать верхом, но статус чиновника «особого ранга», хоть и отставного, за которым в такую даль из самой столицы послали конную повозку с военным эскортом, не позволял ехать верхом. Приходилось терпеть.

Вспомнилось, как завидовал в молодости тем, кто ехал в подобных экипажах, в то время как он сам много дней подряд отбивал зад в жёстком седле. Казалось, высокопоставленным лицам так комфортно и уютно в этих маленьких домиках на колёсах. Завидовал и стремился, пока не удостоился. Куда уж лучше в седле на свежем ветре, пусть даже и под дождём, чем корчиться в трясущейся коробке до ломоты в пояснице.

Нет, не заснуть. Сквозь полудрёму побежали мысли о последних суматошных днях. Отвык уже от дальних поездок, позабыл, что необходимо сделать и взять с собой в таких случаях. Заботы, на кого оставить хозяйство, распоряжения и наставления прислуге. Заботы о прибывших – полтора десятка воинов нужно было накормить, поселить в достойных условиях и развлечь, чтобы рассказывали в столице, как весело и богато живёт господин Тохто⁶ Оло. Гости прибыли из самого Ханбалыка⁷ с одной лишь целью сопроводить его в главный город империи. Командир отряда в ранге сотника с поклоном вручил Оло грамоту от Ханьлинь-гоши-юань⁸, писанную квадратным письмом⁹ и серебряную пайцзу для проезда в столицу. Грамота гласила, что господин Тохто Оло приглашается для составления «Истории усмирения диких племён северных и восточных заморских территорий». Ну, наконец, взялись за составление истории, когда все участники, поди, померли. Хорошо, хоть старого Оло вспомнили. Дело доброе. Надо оставить след в бумагах империи – для потомков.

Оло почувствовал на лице и раскрытой груди лёгкое дуновение. Это было приятно в столь жаркий полдень в этой пропылённой повозке. Приоткрыл глаз – служанка Лифен старательно обмахивает его веером. Ах, умница! Хорошо, что взял её с собой, хоть и писано в грамоте, что «будет предоставлено всё необходимое, в том числе достойное жильё, пропитание и слуги». Какие уж там будут слуги, а эта своя, все болячки и все привычки хозяина знает и приятное умеет сделать как никакая другая.

– Эй, Лифен, я же не просил, зачем машешь?

– Вам же жарко, господин. Разве вам не приятно?

– Тебе ведь тоже жарко, помахала бы на себя, пока хозяин спит.

Вспыхнула, растерялась, глазки опустила. Молчит.

– Ты хорошая, Лифен. Скажи, сколько ты у меня?

– Пятый год, господин.

– А лет тебе сколько? Всё забываю.

– Семнадцать будет, господин.

Красавица стала. А взял таким утёнком-заморышем. Не прогадал тогда. Тот киданин овец заставлял её пасти. Какая из неё пастушка, сама еле на ногах стояла. И чего духи в спину толкнули – подумал «куплю»! Хозяин сразу цену заломил, ну да ладно, не продешевил, теперь-то видно.

– Лифен, в Ханбалык едем, ты ведь там недалеко жила?

– Я из наньжэнь¹⁰, господин.

– Я почему-то думал, что ты из-под Ханбалыка. А хочешь, я тебя домой отпущу? Ну, что молчишь?

– Не хочу…

– Ты не хочешь быть свободной? Домой поедешь, к родителям. У тебя есть родители?

– Меня мать продала. За долги. У нас там работа на поле с утра до ночи и всегда нечего есть.

– Я тебе денег дам, матери отвезёшь. Вот, доедем до места, отправлю тебя домой. Эй, ты что, плачешь, что ли?

– Господин, не выгоняйте меня…

– Ладно, не отпущу, раз не хочешь. Иди ко мне сюда, на вот подушку, садись, чтобы мягче было. Хорошая ты у меня, Лифен. Ну, успокоилась? Ну помаши тогда ещё, а то действительно жарко.

– Господин, а как вы узнали, что гости из столицы к вам едут?

– Ха! Есть один дух, который всегда мне дальний путь предсказывает. Но какой – не скажу, а то вдруг перестанет приходить.

Когда же это случилось в первый раз? Да, ещё в детстве. Сколько же мне было? С ума сойти – двенадцать лет! Послали тогда на речку, за чем – не помнится уже, да и неважно. А на берегу, на гальке большущая чайка стоит, клюв чёрный, а лапы красные. Никогда такой не видел. После у матери спросил, что за птица? А она в ответ: «Может это и не птица вовсе, может это – Знак!» «А какой же знак?» «Не знаю, посмотрим. Что-то случится, тогда узнаем». А на следующий день пришёл караван с военным сопровождением. И мать сказала Оло готовиться к дальней поездке: «Пришла пора становиться мужчиной». Времена были послевоенные, опасные, с караваном добираться было надёжнее. В тот раз не связал птицу с отъездом, а после она появлялась каждый раз перед большим путешествием, и Оло уже точно знал, что это – Знак!

Снова задремал. Ох, как трясёт! Поспишь тут, пожалуй…

– Эй, уважаемый, – позвал едущего рядом с повозкой всадника. – Скоро ли конец этой тряске?

– Спустимся к реке, ям¹¹ будет, там заночуем. Впереди дороги получше станут, потерпите ещё несколько дней, господин. А ближе к Ханбалыку вообще, как на лодке поплывёте, дорога гладкая, словно ковры в ханском дворце.

Да уж потерплю. Сколько терпеть приходилось! Вон, Лифен и та терпит. Укачалась, заснула. А может и правда, отпустить её, выдать замуж с приданым, пусть живёт? Возится со мной, старым, старается, а умру, куда ей потом? Ладно, вернёмся, подумаю.

Сёла, городки и города пробегали чередой. Сначала было интересно, потом надоело. Лишь Ляоян¹² вызвал ностальгические чувства по былым годам стремлений и успехов. Здесь находилось управление обширнейших северо-восточных земель империи, и в этом управлении довелось Оло несколько последних лет служить на немалой должности. Эх, времена!..

Кедрово-дубовые леса на горах сменились дубово-кленовыми, всё чаще встречались деревни, всё обширнее около них становились поля. Ближе к столице растительность на горах и вовсе стала непривычной, а долины были полностью распаханы и ухожены.

Оло, хоть и кряхтел, выбираясь из повозки на остановках, но с удовлетворением отметил, что серьёзные болезни в пути не беспокоили. Так всегда бывало – если есть стремление к цели, тело молодеет, а болезни в испуге разлетаются. А сейчас цель была достойная – оставить память о своих свершениях в истории великой империи. А что, ведь действительно, столько сделано, такие территории присоединены, по сути, ничтожно малыми силами и средствами! Пусть потомки знают, кто на это жизнь положил.

Под конец дорога действительно стала очень хорошей, и за исключением участков, где шёл ремонт, ехали очень быстро, проходя со сменой лошадей по два прогона в сутки. Лишь однажды остановились на замену колеса. Оло про себя удивлялся прочности этих огромных колёс и поначалу даже побаивался, что одно из двух вдруг разломится на камнях и повозка завалится на бок. В его путешествиях колёса ломались гораздо чаще.

Оло потерял счёт дням в повозке и ночам в малоудобных ямских гостевальнях, и к своему удивлению привык к горячей пище раз в сутки и перекусам всухомятку, с пылью и комарами прямо во время движения, к потной одежде и грохоту колёс. Временами казалось, что так теперь будет всегда. Но заместитель сотника, в обязанности которого входил учёт всех расходов, вёл записи и однажды, к радости Оло, объявил, что остался последний, сорок четвёртый перегон. Здесь остановились на день, чтобы привести в порядок себя и одежду, а также повозку и лошадей, чтобы въехать в главный город империи в достойном виде.

Оло попросил ямчи¹³ устроить застолье для всей команды с лёгкой выпивкой и обильной закуской. За время пути Оло познакомился и сблизился с воинами сопроводительного отряда, а с сотником чжурчжэнем Тукпэном¹⁴ вообще подружились. На следующий день предстояло расставание, Оло подарил командиру хорошую связку новеньких медных монет¹⁵, а бойцам дал бумажных чау¹⁶, тоже чистеньких, ещё никем не использованных – на выпивку.

Глава 2. Великая столица

Утро было ясным. «Духи нам благоприятствуют», – подумал Оло, здороваясь с Солнцем.

Выехали рано. Широкая, прямая и гладкая дорога вела на запад и вдали уже виднелись надвратные башни самого большого города империи. Оло подумал, что совсем скоро закончится эта уже привычная жизнь на колёсах, он предстанет перед неким высоким чиновником из Академии и станет делиться своим воспоминаниями. Как это будет, он представлял туманно, но что будет очень скоро – не сомневался. Он ещё раз осмотрел себя в зеркало: парадный халат смотрелся вполне неплохо, своё загорелое лицо с правильной причёской, сделанной утром заботливой Лифен, ему вполне понравилось. Скоро…

Однако на дороге становилось всё больше повозок и верховых, а ближе к городу она вдруг оказалась заполненной большими телегами, запряжёнными каждая двумя парами волов. Одинаковые телеги шли двумя рядами в город и такие же по другой стороне навстречу, и занимали они почти всю ширину проезда.

– Тукпэн! – позвал Оло. – Что, так будет до самого города? – показал он на волов.

– Верно, господин, так и будет. Баржи с юга пришли, зерно в хранилища завозят. Что поделаешь, придётся потерпеть.

– Так мы что же, Зерновыми воротами¹⁷ поедем?

– Да, господин. Так ближе к месту назначения. Иначе придётся ехать по улицам внутри города ещё дольше.

Сотник дал команду, и несколько всадников выдвинулись далеко вперёд. Передние, с вымпелом важного начальника на пике, окриками приказывали принять в сторону, задние сдерживали транспорт позади первых, чтобы вновь не заняли проезд. Но волы, да и сами тяжёлые повозки были столь неповоротливы, что скорость увеличилась несильно.

– Господин, можно спросить? Как же это баржи пришли? Моря ведь нет, и реки нет, – спросила Лифен.

Непосредственное любопытство юной служанки иногда задевало потаённые чувства Оло, и тогда он воспринимал Лифен отчасти как одну из своих дочерей или даже одного из сыновей, когда они маленькими приставали с расспросами обо всём на свете. В такие моменты Оло почему-то хотелось защитить эту девушку от всего мира и научить всему, что знает сам. Но сознание подсказывало, что Лифен всё-таки рабыня, и неприлично на людях относиться к ней как к равной. Иногда он сдерживал себя, но чаще попросту пренебрегал людскими суждениями – не тот уж возраст, чтобы молвы опасаться.

– Река есть, Лифен. Река, вырытая по приказу самого Хубилай-хана ещё семнадцать лет назад. Хан назвал её Тунхуэйхэ¹⁸. Управлял строительством знаменитый мастер Го Шоуцзин, между прочим, ханец, очень образованный человек. Теперь зерно возят с твоей плодородной родины баржами прямо в Ханбалык. Тут недалеко пристани, там на телеги грузят, и в город на склады возят. Понятно тебе?

– А раньше как же возили?

– Раньше возили морем. На море баржи тонули от шторма, разбойники их захватывали, большие убытки были. Да и от моря до столицы ещё далеко везти. Монгольские ханы – мудрые правители. А Хубилай-хан один из самых мудрых. Это ведь он на пустом месте построил самый великий город на Земле! И я приложил тут старание!

– Господин, вы строили столицу! Я не знала. Наверно, это очень трудно, строить такой большой город, – Лифен приникла к зарешёченному окошку. – Такие большие стены!

– Да, я молод был тогда. Интересная была работа, и очень ответственная. Я строил северную стену, отсюда не видно. После сходим туда, посмотрим, какова она теперь.

Оло с интересом и трепетом смотрел на приближающийся город. Отвесные глинобитные стены уходили в бесконечность в обе стороны¹⁹, на север и на юг. Их строгая равномерность нарушалась лишь высокими деревянными башнями.

– Как же можно такое построить! – восхищалась Лифен.

– Можно, если есть воля императора и желание её исполнить. Многие тысячи людей все вместе трудились много лет. Сколько земли только перенесли и утрамбовали! Эх, какие были времена!..

Солнце указывало полдень, когда подобрались к мосту через широкий ров, заполненный водой. Сотник с вымпелом сам проехал к воротам, предъявил пайцзу. Стража приостановила проезд телег и пропустила повозку с сопровождением в город. Оло лишь мельком успел охватить взглядом надвратную башню и внутренний двор ворот, как стена уже оказалась позади, а по сторонам открылись невысокие городские постройки, прорезанные на север и на юг тесными переулками. Сама же улица от ворот на запад, по которой теперь бойко катилась коляска Оло, была весьма просторна.

– Такая красивая улица, смотрите, господин! – тоже заметила Лифен.

– Одна из главных. Ширина – девять осей! Такие улицы не каждый город может себе позволить. А ведёт она, посмотри вперёд, ведёт она к стенам Императорского города!

Впереди была стена, тоже высокая, но более изящная, с красивыми башнями. А за стеною виднелись красные крыши высоких дворцов.

– Господин, вот тут сейчас – сам император!? – прошептала Лифен.

– Может быть тут, за этой стеной, а может и в другом месте, откуда нам знать. Но то, что здесь его главный дворец – это верно. Вот, видишь, повезло тебе побывать в самой столице!

– Спасибо вам, господин, что взяли меня. Я думала, вы возьмёте Соли²⁰.

– Это почему же ты так думала?

– Она красивая. И она умная, умнее меня. И она…

– Ну, говори.

– Она из свободных…

– Соли умница, верно. Но ты мне больше нравишься.

Ах, как она улыбнулась!

– Спасибо вам, господин!

Между тем, доехав до стены, свернули влево, через некоторое время обогнули угол императорского города, затем снова влево и остановились у изящных ворот большого сыхэюаня²¹.

Сотник показал охране пайцзу, и тут же ворота раскрылись, засуетились слуги, лошадей с коляской Оло повели за повод вглубь обширного двора. Встречать гостя вышел распорядитель высокого ранга, сухощавый, энергичный и приветливый в меру, имеющий непривычное слуху имя Зумрад²². Для облегчения схода гостя на землю, подставили низкую скамейку, придержали с двух сторон под руки. «Будто я не спрыгивал с этой самой повозки в пыль, а то и в грязь несчётное число раз за полторы луны пути», – усмехнулся про себя Оло, но игру в важность принял, сошёл с достоинством, раскланялся с распорядителем. Тот задал дежурные вопросы о тяготах пути и здоровье гостя и, по-видимому, был удивлён встречным вопросом о тучности стад распорядителя, поднял бровь, улыбнулся уголком губ и повёл в угловую постройку, весьма изящную и просторную, на ходу извиняясь за отсутствие достойных высокого гостя покоев – тоже часть ритуала.

В постройке оказалось три жилых комнаты, «покои для размышлений», «покои для вкушения яств», несколько подсобных помещений и комнатушек для прислуги. Высокому гостю были представлен слуга для поручений, который «выполнит любые желания высокого гостя», а также повар и симпатичная служанка. Распорядитель на этом раскланялся, заверив, что всегда готов решить любые вопросы. Он пообещал немедленно доложить цзяньтао²³ о прибытии «Свидетеля исторических событий», и дальнейшие «действия по сотрудничеству в написании истории» будут согласованы непосредственно между цзяньтао степени цзюйжэнь²⁴ господином Долгооном²⁵ и высоким гостем Академии господином Тохто Оло.

Пока слуги переносили из повозки багаж, которого было совсем немного (Оло не любил таскать с собой ненужные вещи даже в неизвестные дикие места), гостю было предложено умыться и отдохнуть с дороги за чаем и «лёгким ужином», который состоял из хорошего куска баранины со свежей зеленью.

Оло с удовольствием выпил чашку хорошего бодрящего чая, отрезал ломоть горячего жирного мяса – вкусно! Оглянулся на стоящего за спиной с независимым видом «слугу для поручений».

– Эй, присоединяйся.

– Не могу, господин.

– Никто не увидит, садись напротив, мне одному всё равно много. Поговорим.

– У нас говорят «у стен есть уши». Мне не положено, господин.

– Как зовут тебя, честный слуга?

– Улээнди²⁶, господин.

– Откуда же ты родом?

– Моя семья недалеко отсюда живёт издавна.

– По твоему лицу не сказать, что ты чжурчжэнь.

– Я северный хань, господин.

– А что же имя чжурчжэньское?

– Сейчас такие времена, господин… с ханьским именем нельзя подняться по ступеням ремесла.

– Понятно. Значит, думаешь, имя даст тебе удачу. Что ж, каждый идёт своим путём. А что-то я не вижу мою спутницу?

– Её поселили в комнате для служанок, господин.

– Ну-ка, позови её.

Лифен появилась очень быстро, за спиной у неё маячил Улээнди.

– Ну, как ты, Лифен, как устроилась?

– Хорошо, господин.

– Тебя кормили?

– Да, господин.

– Чем кормили?

– Рис давали, господин.

– А ещё что?

– Рисовый бульон. Я хорошо поела господин.

– Так, садись здесь, со мной. Улээнди, принеси то же, что и мне. Живо!

– Я распоряжусь, господин…

– Ну-ка, пойдём, Лифен, покажешь мне свою комнату.

– Вот, здесь. Мне достаточно, господин.

– Это что, всё? Циновка на холодном кане, миска риса без мяса? Забирай свои вещи… нет, погоди. Эй, слуга! Перенеси вещи моей помощницы в спальню рядом с моей. Живо!

– Господин, эти спальни предназначены для высоких персон…

– Что, тут будут спать ещё другие люди?

– Нет, господин, эти помещения для вас.

– Так что, я буду делить ночь на три части, чтобы поспать во всех, или спать в них через ночь? Выполняй, что приказано!

– Я распоряжусь, господин.

Служанка мигом перенесла вещи растерянной Лифен в роскошную спальню.

– Вот тут будешь жить. Всё. Садись ужинать. Улээнди, принеси нам хорошего вина. Мы хотим отметить прибытие в столицу.

– Господин, мне неудобно. Как же я буду жить в комнате для высоких особ? Что скажут люди? А если меня завтра выгонят? – прошептала Лифен.

– А вот так, будешь жить, да и всё. Скажешь, я приказал. Пусть попробуют только заикнуться, я тогда ничего им не расскажу. А им больше некого спросить – поумирали все мои соратники, ха-ха-ха! О, пищу принесли и вино. Слуга, ты можешь удалиться.

– Хорошо, господин. Если понадоблюсь, позвоните в колокольчик.