Универсальный пассажир. Книга 1. Кто-то другой

Глава 4

Проводив Софию, Константин не мог отделаться от чувства вины.

«Может я слишком резко поступил с ней…».

С другой стороны, они были знакомы всего сутки, а она уже отпугнула потенциальных покупателей. И все лишь потому, что не смогла промолчать.

Пытаясь выпустить пар, он взял кисть и стал хаотичными мазками малевать по холсту. Ничего определенного не рисовал, просто импровизировал.

И много пил. Сначала опустошил виски, потом принялся за белый ром. Когда уже не было сил держать в руках кисть, Константин плюхнулся прямо на диване, где проходила выставка, и закрыл глаза.

Наутро голова адски болела, но это были мелочи по сравнению с осадком, от вчерашнего расставания с Софией. Ему понравилась эта своенравная девушка. И то, как смело она отстаивала перед ним точку зрения, не могло не подкупать. А он, как настоящий эгоист, не смог принять другое мнение, отличное от собственного. Какое ребячество.

Пол дня он не находил себе места. Номера телефона Софии у Константина не было, а это означало, что единственная возможность извиниться за свое поведение – направиться в «Спящий дельфин».

Место не из приятных, хотя для лечебницы здесь было вычурно и аккуратно. В те моменты, когда он поступал сюда, хотелось убежать. Пациенты находились в своих палатах – тюрьмах. И пересекались только во время прогулки, но что всегда удивляло – в этой лечебнице никогда не было буйных пациентов. Или же их определяли в другие центры, или они чувствовали себя здесь намного лучше и не спешили уходить.

Константин подошел к стойке расписания и убедился, что София сегодня вела прием. Направление ему, конечно же, никто не дал, но за коробку конфет и обещание позвонить, он смог выбить у администратора номер кабинета. Иногда внешность помогала, хоть Константин и не считал себя привлекательным. Ему достались азиатские глаза от матери и мужественные скулы от отца. Смесь генов давала о себе знать.

Размышляя о корнях, он не заметил, как столкнулся в коридоре со знакомой.

– Коста! – инопланетной внешности девушка, с высветленными бровями расплылась в улыбке, – Как я рада тебя видеть, ты давно не писал.

– Саяна, здравствуй, – обнял её Константин и посмотрел на идентификационный браслет на руке девушки. – Я не лежу здесь, просто пришел к доктору по личному вопросу, – сказал он, – а ты так и не отпрашивалась домой?

– Нет. Я хотела, но на день рождения мамы все равно бы не успела доехать. Да и ты же знаешь, шизофреника не очень жалуют в семье. Им спокойнее, когда я лечусь, а мне спокойнее, когда они не шарахаются от каждого моего действия, – усмехнулась девушка.

– Не будь так строга к себе. Они все равно тебя любят, дай им время.

– Боюсь, что у меня может не хватить терпения, на длительные ожидания, – грустно рассмеялась Саяна и наклонила набок голову, будто слушала кого-то еще рядом.

Он посмотрел на её синеватое лицо и отметил, что с момента последней встречи прошло не много времени, но она стала выглядеть еще более поникшей. Худые пальцы провели неуклюже по светлым волосам, словно она собрала остатки женственности, чтобы «прихорошиться». Большие глаза, некогда красивого голубого цвета, потускнели и стали больше серыми. На шее девушки виднелась карта в виде витилиго, но так как Саяна была очень бледной, этот узор едва бросался в глаза и напоминал скорее необычное украшение, нежели изъян.

– Я верю в тебя, Саяна, – сказал он и снова обнял девушку. – Помни, что все страхи лишь в нашей голове. Люди вне этой больницы не знают, что ты пережила. Играй ту роль, которая тебе понравится.

– Спасибо, Коста. Рада была тебя повстречать! Еще увидимся.

Девушка неторопливо побрела в сторону столовой, а Константин повернулся к нужному кабинету.

– Коста? – София, стоящая в дверном проеме, скрестила руки на груди и приподняла бровь.

– Ей я разрешаю так себя называть. Мы вместе лечились и успели сдружиться. Можно войти?

– Проходите пожалуйста, – София вернулась в кабинет и поправляя на ходу и без того безупречно выглаженный халат, села в кресло. – Чем могу быть полезна?

– Прежде всего, я хотел бы извиниться за вчерашнее, – начал подбирать слова Константин.

– Это мне нужно извиняться, – София взволнованно стала потирать руки, пародируя человеческие повадки, когда те переживают. – Мне следовало проявить больше тактичности и не лезть не в свое дело. К тому же картина мне и правда понравилась.

– В следующий раз, обещаю вести себя культурнее, – улыбнулся Константин.

Встреча с Саяной угнетающей энергией еще висела в воздухе, но он пришел не за этим.

– В следующий раз? – удивилась София.

– Если, конечно, я Вас не спугнул, – замешкался Константин. – Мне бы хотелось увидеться с Вами еще, не в рамках этой лечебницы.

– Почему бы и нет, – пожала плечами София, и ему показалось, она испытывала скуку, – только теперь я выберу нам место для встречи.

– Решено.

Константин встал было уходить, но резко вспомнил.

– Могу я взять Ваш номер?

– Разумеется. Вы поэтому сюда пришли? – спросила она, набирая номер для прозвона.

– Да, должен же я был как-то Вас найти, София, – смущенно ответил Константин.

На экране смартфона засиял заветный звонок.

– Зовите меня Софи, – улыбнулась девушка. – И если не против, можно на «ты».

– С удовольствием, – кивнул он и поспешил уйти.

* * *

Прошла неделя, а София так и не позвонила. Константин терпеливо ждал. Тешил себя мыслями, что у неё много работы. И попутно рисовал. Продумывал концепцию следующей выставки. Картину с близнецами завернул в плед и убрал в дальний угол, подальше от глаз.

Вечерами встречался с приятелями из мира творчества. Один из таких приятелей позвал прокатиться на байке до набережной. Константин пользовался железным конем не часто. То ли из опасения заиграться и не уследить за скоростью, то ли из-за обещания родителям когда-то давно, что продаст его. Но продать быстрого друга так и не решился.

Вместо этого отвел ему тихий «загон» за мастерской, подальше от зевак.

Теперь же, когда прохладный морской воздух просачивался через шлем и забирался в ноздри, он гнал навстречу приключениям в попытках не думать о девушке хотя бы пару часов.

– Константин! – его приятель расплылся в улыбке и помахал.

– Привет, Макс, – пожал ему руку Константин. – Спасибо, что позвал.

– А как иначе. Рад тебя видеть дружище. Познакомься, – Макс повернулся к двум парням, стоящим позади него. – Это, Альберт и Дэнис. У них своя фотостудия.

Константин посмотрел на них и вежливо кивнул.

– Какой у тебя крутой мотоцикл. С красным окрасом, выглядит дерзко, – подошел к байку Альберт.

– Да тут еще и можно навигационной системой управлять, не снимая руки с руля! – подключился Дэнис.

Константин взглянул на парней и улыбнулся. Ничто не возвращало в детство так, как игрушки, пусть уже и взрослые.

– Хотите прокатиться? – предложил он.

– Конечно! Чур я за рулем, – Альберт запрыгнул на байк, надевая на ходу шлем.

– Ладно, так и быть, – цокнул Дэнис, – только не выпендривайся на дороге.

Ребята укатили молниеносно, а Ван заказал себе двойной эспрессо в кофейне неподалеку и вернулся к Максу.

Это был пухлый парень, невысокого роста. Но харизмы ему временами было не занимать. Когда Константин лежал в лечебнице, Макс единственный не лез в душу, никогда не критиковал и не осуждал. Бесценное качество в наши дни.

И именно Макс случайно нашел в тот день Константина на полу.

– Так, чем занимаешься сейчас, друг? – спросил он, почесывая левый глаз. Видимо никак не мог привыкнуть к контактным линзам.

– Ты меня знаешь. Рисую, подолгу зависаю в мастерской.

– Прости, что не пришел на выставку. Был в командировке. Надеюсь, ты сфоткал картины, прежде чем их продать? – искренне вздохнул Макс.

Константин всегда рисовал в единственном экземпляре, поэтому в двух местах его картина не жила.

– Конечно. Не мог же я оставить тебя без новостей, – хмыкнул Константин и легонько толкнул кулаком его в плечо, – кстати, о новостях… я кое-кого встретил.

– А вот это уже интересно. И, кто она? – как всегда считал суть разговора приятель.

– Будешь смеяться, но она мой доктор. Не лучшая кандидатура для отношений, знаю.

– Ну почему же, – рассмеялся Макс, – держи самое важное под рукой, как говорится. Будет польза для души и для тела.

– Все тебе шуточки, – оценил издевку Константин.

Пока они болтали, время пролетело незаметно, и парни на байке вернулись.

Дэнис соскочил с мотоцикла, как ошпаренный, поправляя на ходу свои кудрявые, непослушные волосы.

– Говорил же, не выпендривайся, – осуждающе толкнул он Альберта, который с видом победителя передал Константину шлем. – Чуть сердце из-за тебя не выскочило.

– Ну не выскочило же, – парировал его друг. – В следующий раз, не держись за меня, как девчонка.

– Что, девчонка? Ах ты!

Дэнис пнул Альберта, и они сцепились в шуточной перепалке.

Константин допил бодрящий кофе и пошел выбросить стаканчик в урну.

На набережной стало уже совсем темно, зажглись фонари. Любимое время, когда море спокойными, едва заметными волнами ставило точку в прожитом дне. Повернув голову в сторону лавочек, он увидел её.

Статный силуэт девушки вырисовывался на фоне вечернего заката.

Она сидела на скамье, читая что-то в планшете, попутно поправляя волосы, которые закручивал ветерок. Через минуту София достала из кармана серого пиджака заколку и скрутила волосы в аккуратный пучок. Убрала планшет и посмотрела в сторону Константина, словно ожидая его там увидеть.

Он подошел к ней.

– Вот это встреча.

– Почему-то я не удивлена, Константин, – ответила София. – Вечерняя набережная идеально подходит для прогулок, после трудового дня. Ах да, вы же любите работать после заката.

Он посмотрел на девушку. И отметил её уставший вид. Видимо работы все-таки было много.

– Не хотел тебя беспокоить, после последней нашей встречи. Но признаюсь, что это было не просто, – сказал он, усаживаясь на лавочку рядом.

– Почему не просто? – нахмурила брови эфор.

– Боже, Софи, – закатила глаза Либби, примостившись рядом на ограждение парапета, – когда ты человек, тебе свойственно переживать. Каждое событие определяет твое настроение.

– Точно, я обещала позвонить, – продолжила эфор, не дожидаясь ответа от Вана, который сверлил её взглядом, – так много свалилось дел. И сложные клинические случаи на работе. Прости.

– Понимаю. Каждый день, как на пороховой бочке, – попытался пошутить Ван.

– Точно, – кивнула она, без смеха в голосе.

София посмотрела на него своими сапфировыми глазами. И Константин отметил, что не встречал раньше подобного оттенка. Они словно светились изнутри, придавая радужке яркость.

– Но раз уж мы встретились, может прогуляемся?

– Константин! – парни окликнули его, прервав момент.

– Это твои друзья? – кивнула в сторону приближающихся парней София.

– Приятели, если точнее. Давай я тебя познакомлю с ними.

Он встал и показал рукой на подошедших парней.

– Это Макс, мой давний приятель. Это Альберт и Дэнис, мы сегодня познакомились.

– Мало того, что ты купил себе такой брутальный байк, так ты еще и прекрасную девушку скрывал, – выдал Альберт и дружелюбно пожал руку Софии.

Внутри у Константина что-то шевельнулось.

– Приятно познакомиться, – кивнула она. – Не знала, что ты еще и мотоцикл водишь.

– Я не люблю хвастаться. Тем более, это скорей нечастое развлечение, нежели обыденность.

– Ты преуменьшаешь свои заслуги, – отмахнулся Макс, – на самом деле он старательно копил на своего «коня». И этот байк, символ его упорства. Если Ван чего-то хочет, он обязательно приложит максимум усилий.

– Ну хватит, – сказал Константин. – Ребята, если Вы не против, мы пойдем, прогуляемся.

– Вообще-то уже поздно, – София взглянула на часы. – Я хотела бы привести себя в форму, перед выходными. Но завтра обязательно созвонимся и что-нибудь придумаем. Хорошо?

Константин посмотрел на девушку, не скрывая разочарования, а парни двусмысленно свистнули. Или, кажется, это был Альберт.

– Да, конечно. Может подвезти?

– Я на машине, спасибо. Тогда будем на связи. Пока, ребята. Повеселитесь.

София зашагала по набережной, а ему оставалось лишь смотреть ей вслед. Каждый раз, когда он думал, что сможет побыть с ней подольше, она ускользала.

– Бомба, а не девушка, – сказал Альберт.

– Не завидуй, – хмыкнул Дэнис и продолжил эмоционально рассказывать о быстрой езде с другом.

Остаток вечера Константин их не слушал. Ему не давала покоя встреча с Софией.

«Почему она выглядела такой измотанной. Правда ли дело в работе или же её беспокоило что-то еще?»

Вернувшись в мастерскую, он задумчиво стал разводить краски. Пытался смешать нужные пропорции, чтобы получить тот самый цвет. Как её бездонные, большие глаза.

Он потратил на это часа три, израсходовав приличное количество масляных красок. Но едва ли смог подобраться к нужному оттенку.

* * *

Предательский телефон никак не замолкал. Константин открыл глаза, щурясь от яркого дневного солнца, и взял трубку.

– Ван?

Резко сел на кровати, пытаясь прогнать сонливость.

– София, здравствуй.

– Привет. Я тебя разбудила?

Константин посмотрел на часы.

«Два часа дня, серьезно?»

– Я засиделся вчера за картинами, но это ничего. Рад твоему звонку.

– Да, я хотела спросить, как ты относишься к тайской кухне? Как насчет ужина вместе?

– Как ты могла наверняка заметить, моя внешность отвечает на твой вопрос, – засмеялся он. Голос все еще был хриплый. – Я с удовольствием.

– Отлично. Тогда я скину тебе адрес, до встречи.

– До встречи.

Константин откинулся обратно на кровати и закрыл глаза. Потом снова открыл их и уставился в потолок. Разум постепенно прогнал сонную дымку, и он спустился вниз в мастерскую с кофе в руках.

Вчера, будучи заложником ментальной болезни, он не придавал особого значения тому, что рисовал. Это был скорее ритуал исцеления и попытка отвлечься, нежели серьезный подход к работе. Но сегодня, стоя перед картиной в ясном уме, Константин подумал, что вышло очень даже неплохо. Ему не удалось нарисовать глаза Софии, но зато он нарисовал туман над рекой. Пелена над голубой гладью реки передавала тот самый цвет сапфира. По кромке реки ступал женский силуэт, в белой длинной сорочке, с распущенными темными волосами и венком в руках. Чем дольше Ван смотрел на эту девушку, тем больше ему казалось, что она и была туман или же туман создал её. Такая природа ему нравилась. В свое время Константин вдохновлялся пейзажами и романтикой деревень, и это отпечаталось в сердце, помогая более чутко ощущать девственную природу. Возможно поэтому, даже под панической атакой он рисовал то, что создавало почву под ногами. А именно природу и цвет спокойствия, цвет её глаз.

В шесть вечера, как и договаривались, Константин подъехал к кооперативу с множеством гастрономических точек. И пошел искать название, которое скинула София. Неоновая ярко-зеленая вывеска гласила «YAY THAY» Напротив, виднелись сопки, которые природной стеной отгораживали от внешнего мира, а над головой уже зажглись сотни подвесных лампочек.

Хоть до обозначенного времени было еще полчаса, девушка уже сидела с уверенной осанкой на ротанговом стуле и внимательно изучала меню. На ней было черное поло и круглые, черные солнцезащитные очки.

– Вечер обещает быть жгучим, – подошел Константин к ней.

– Что ж, иногда остроты даже маловато, – согласилась девушка, не поняв его шутки, и передала второе меню. – Что думаете попробовать?

– Я старомоден. Поэтому том ям и чанг, – сказал он, не открывая меню. – А для тебя что заказать?

– Я уже заказала. Пад-тай и кокосовую воду.

– Всегда приходишь заранее? – спросил Константин.

– Я ценю свое время, но жутко не люблю опаздывать, – сказала девушка, скрестив руки на груди.

София говорила непринужденно и кратко, но отчего-то ему впервые нравилось такое. Словно её холодный характер раззадоривал Вана, заставляя изучить девушку получше, добраться до её истинного внутреннего мира.

– В плане времени я нетерпелив. Мне все время кажется, что я мог бы сделать больше, если бы был более продуктивен.

Им принесли заказ, и она уже вовсю ужинала, пока Константин углубился в тему.

– Каждый раз, когда люди уходят с моей выставки, я размышляю, насколько мне еще предстоит вырасти. Что возможно я уделил недостаточно времени, чтобы улучшить результат своих работ.

– Но ты ведь живешь только лишь созданием. Разве этого недостаточно?

– Пока есть отрицательные отзывы к моим работам, недостаточно, – пожал плечами Константин.

– Почему ты так спокоен? – спросила София. – Разве тебя не раздражает, что твои картины некоторые люди не воспринимают по достоинству? Ведь они бы сами не нарисовали и часть их. Но, тем не менее, они приходят на твои выставки и оставляют негативные комментарии.

Он задумался. Было ли у него раздражение, от вида невежды возле своей работы? Нет.

– Я не в состоянии сделать отстраненного скептика ценителем, – пожал плечами Ван, – но я могу попытаться заложить в нем мысль, что все есть искусство и все имеет право на существование. Быть может, он не обретет понимание в моих картинах, но включив любимую музыку, он точно станет ближе к моему миру, сам того не осознавая.

София вдумчиво посмотрела на него. На толику секунды Константину показалось, что с её губ сорвалась улыбка. И ему оставалось только гадать, была то улыбка солидарности или же он был смешон в своих философских речах.

Весь вечер они обсуждали разные темы и вкусовые предпочтения. Оказалось, что у них было много общего, несмотря на разность характеров.

Константин ненавязчиво изучал её лицо, пытался запомнить каждую линию, чтобы потом нарисовать по памяти портрет.

Разговаривая с ним, девушка то и дело отводила взгляд и смотрела куда-то в сторону через его плечо. На секунду даже показалось, что там кто-то стоит. Константин оглянулся, за столиком неподалеку сидела парочка. Они ели одно мороженное на двоих и громко смеялись.

– Знаешь их? – спросил Ван.

– Да нет. Просто они выглядят такими счастливыми. Может дело в мороженом, – хмыкнула София.

– Или в том, что им хорошо вместе. Остальное – лишь бутафория.

– Но мороженое я все-таки закажу, – махнула официанту девушка.

Глава 5

Константин разговаривал с Софией, в атмосфере светящихся лампочек над головой и обволакивающих запахах соуса хойсин и чеснока. Погода понемногу портилась, начинался ветерок со стороны моря. Но собеседникам будто было все равно.

Либби старалась не привлекать лишний раз к себе внимания Софии.

Вокруг, итак, было достаточно гидов, которые с любопытством поглядывали на них. Появление эфора всегда вызывало обсуждения, и волна догадок уже начинала загребать Сообщество. Информация среди гидов и эфоров давно утратила свою конфиденциальность. В современном мире, где ценились доносы и сплетни, вредные привычки не обошли гидов стороной (или они и были основателями этого пагубного явления?)

Происшествие в мастерской и картина Константина быстро стали новостью дня в Высшем мире. Каждый проходящий мимо гид смотрел на Элизабет. У кого-то во взгляде читалось сочувствие, у кого-то осуждение, а у кого-то и вовсе неприкрытая ненависть.

Гиды рангом ниже её боялись. Боялись, что ошибки одной скажутся на работе всех, что цепочка неудач заразна, подобно человеческой ветрянке. Гиды постарше же ставили Либби в плохой пример, среди своего ранга. Дескать, в семье не без урода, а она их предводитель.

Приходилось подстраиваться под новые реалии. Реалии, в которых она стала изгоем за пару недель.

Оставалось только гадать, почему архонт не понизил её до сих пор в ранге и не снял с задания. Каждый день она смотрела на Константина в страхе, что этот день последний. Её тренировали не привязываться к подопечным, проявлять эмпатию, но всегда трезво оценивать ситуацию. Теперь же, Либби хотелось стать зримой. Поделиться с Константином, как с братом всеми тяготами, которые пришлось пережить рядом с ним. Пока он день и ночь рисовал рыжий закат и зелёную морскую капусту на берегу песчаного пляжа, Каллидус верным псом сидела в позе лотоса у картины, опасаясь каждого нового мазка акварелью.

– Почему так медленно? – спросила она эфора, которая с беззаботным видом доедала свою еду.

София подняла глаза и посмотрела на Либби, стоящую за плечом подопечного, скрестив руки.

Константин, естественно это заметил и предположил, что София засмотрелась на парочку голубков с мороженым.

Либби же в свою очередь оглянулась и уставилась на гидов этой пары. У девушки был гид Номадум. Смуглый мужчина с кожей змеи и желтыми глазами смотрел на свою подопечную и периодически подталкивал её быть еще более общительной и приветливой со своим парнем. Рукава его рубашки цвета красного вина были по-бунтарски подвернуты, а сама рубашка помятой и местами поношенной. Словно он в спешке выбежал за своей подопечной.

У парня же, был гид Ломбаск. Мужчина в деловом костюме и с идеально уложенными волосами кзади. Он постоянно поглядывал в свой блокнот и что-то записывал с заумным видом, постукивая острым когтем по страницам. Наверное, составлял список минусов этой девушки, чтобы свидание не продлилось дольше одной ночи.

В мире гидов – Ломбаски были самые целеустремленные и деловые. Эдакие карьеристы среди незримых проводников. У них всегда был безупречный внешний вид и не менее безупречно проделанная работа. В глубине души, Либби им завидовала. В истории гидов не упоминалось ни одного Ломбаска, который бы провалил свою миссию. Вот и сейчас, когда девушка засмеялась над очередной шуткой своего спутника, Ломбаск на толику секунды оторвал взгляд от блокнота и снова безэмоционально вернулся к заметкам.

Либби отвернулась от гидов и уставилась снова на Софию. Ей хотелось заорать на них, выместить все свои накопившиеся эмоции. Но делать этого было нельзя. В иерархии существ, гиды и эфоры никогда не орут друг на друга. Они либо не контактируют вообще, либо работают сообща, во благо подопечного и Сообщества. Что Либби и планировала сделать.

– Отлично посидели. Даже не заметила, как пролетело время, – сказала эфор, промокнув уголки губ салфеткой.

– Я боялся, что пойдет дождь и испортит все планы. Но, кажется, погода держится. Даже не заметил, сколько мы уже тут сидим. Думал от силы пару часов, а уже четыре часа прошло… – удивленно ответил Константин. – Может быть, продолжим наше общение в каком-нибудь новом месте?

– Я бы с удовольствием, но у меня еще есть кое-какие планы на сегодня, – вздохнула девушка.

– Планы? Ты серьезно? – Либби все-таки перешла на крик. Гиды в округе отвлеклись от своих подопечных и уставились на них. – Константин – вот твой единственный план, пока все не образуется.

– Очень жаль. Но надеюсь, наша встреча не последняя, есть еще много ресторанчиков, которые стоит посетить, – Константину было проще всех, он не слышал гида и не видел, какая драма разыгрывается вокруг него.

– Я отойду ненадолго в уборную, если ты не против, – сказала девушка, глядя при этом на Либби.

– Разумеется, – кивнул он.

Элизабет последовала молча за Софией, надеясь, что в туалете никого кроме них не будет. Зайдя в кабинку, София грозно уставилась на гида. Теперь от её отрешенной мимики не осталось и следа.

– Ты меня специально доводишь? – спросила она.

– Нет, я просто не понимаю, почему ты тянешь время? – надулась Либби. Конфликты не шли на пользу и теперь наедине с эфором, ей стало не по себе.

– Я действую строго протоколу, – отрезала она. – Сначала мне нужно закрепиться у него в мыслях, войти в доверие. Если я буду слишком назойливо крутиться возле Константина, он потеряет ко мне интерес через пару дней. Разве это нам нужно?

– Эти Ваши протоколы, – буркнула гид. – Чувства не подвластны логике.

– Все подвластно логике, – сухо произнесла София. – И тебе бы не помешало начать думать головой, поэтому хватит меня торопить. Я знаю, что это не просто. Но если бы все было легко, этой ситуации вообще бы не возникло. Я день и ночь ищу в источниках похожие ситуации и способы их урегулирования.

– Все настолько плохо? – только сейчас Либби заметила, что под её глазами поселились мрачные тени, хоть эфорам сон был необязателен.

– Человек не способен в точности вспомнить свою прошлую жизнь или кого-то из неё. И уж точно он не способен видеть гидов и в подробностях их рисовать. Здесь что-то большее, чем небольшая «брешь» в подсознании, – задумчиво произнесла эфор. – У него еще случаются панические атаки?

– Была одна, после того как он встретил на набережной тебя.

– Уверена, я найду причину всего этого безобразия. Сейчас мне нужно время и столько, сколько потребуется.

– Что, если у него нет этого времени? – испуганно спросила Либби.

– Время всегда есть. Наберись терпения. И да, Элизабет, перестань ждать одобрения от других гидов.

– Что? – опешила она.

– Я видела, как ты подавленно косишься в сторону других гидов при исполнении. Поверь мне, это не стоит твоих волнений. Страх только мешает сконцентрироваться на собственной цели.

– Я понимаю это все. Но это моя первая ошибка и уже такая серьезная. Я много думала, что я сделала не так. Моей задачей было дарить Константину вдохновение, побуждать на смелые поступки, влюбляться в девушек и свое творчество. Вместо этого он стал мрачный и зацикленный на своих желаниях.

– Все мы совершаем ошибки. Разница лишь в том, готова ли ты их исправлять, – отмахнулась София.

Эфор подошла к раковине, чтобы вымыть руки, как вдруг из кабинки по соседству вышла женщина лет сорока и в недоумении посмотрела по сторонам.

– С кем вы разговариваете? – спросила она Софию.

София постучала указательным пальцем по наушнику в правом ухе, который Либби не заметила под её волосами.

– У меня театральная постановка намечается, репетируем постоянно.

– Что ж, желаю удачи, – улыбнулась женщина и направилась к выходу. Гид Канис, следующий за своей подопечной, закатил глаза и покачал в их сторону головой.

Либби захотелось утопиться в этой маленькой туалетной раковине.

Вернувшись к Константину, она задумчиво уставилась на Софию.

«Время есть всегда.… Как же…».

Гиды никогда не любили время, в отличие от эфоров. Для них время существовало также быстро, как для людей. И приходилось старательно работать каждую секунду. Потому что каждую секунду подопечный совершал выбор, который менял его жизненный ориентир на новый.

Калейдоскоп событий не переставал вращаться даже ночью. Пока люди спали, гиды закладывали им мысли и мироощущения, с которыми им предстояло проснуться. Именно поэтому, сомнологи годами не могли разгадать, отчего меняется структура и распорядок сна. Если гид нервничал и не в состоянии был отделить свои чувства от подопечного, то человека мучала бессонница. Что было одинаково разрушительно как для гида, так и для подопечного. Так как в ночное время мысли людей становились чище, без второстепенных шумов извне, появлялось время подумать о глобальном, пофилософствовать. Появлялся риск экзистенциального кризиса и пересмотр личностных ориентиров.

Время становилось вечным пастухом и все время подгоняло. И если для эфора часы шли размеренно и четко, то как для людей, так и для гидов оно было хаотичным и непредсказуемым.

Либби вспомнила, как у Константина часы упали с руки. Предательский ремешок потерял свою прочность, словно вслед за терпением. Но как стало в этот момент легко от осознания, что ему нет нужды поглядывать на руку, выискивая повод искусственно расслабиться, обнаружить заветный свободный час. Ведь люди, идущие к своей цели не спеша – это всегда красиво, это всегда про достоинство.

«Разглядывание часов – всего лишь приятный способ убить время», – писал один известный писатель. И это не мудрено, у него гид тоже был Каллидус и он вложил в него уйму вдохновения, но также не поспевал за бешеным тактом стрелок.

Либби осознала это, когда Константин поднимал наручные часы с пола. Надрыв ремешка уравнялся с его внутренним. Пришла гармония на какое-то время. И даже в его мастерской часы на стене стали идти хаотично. У них на это было полное право.

Сейчас же, ситуация была такова, что у Элизабет было ровно столько времени, сколько позволял рассудок подопечного. И каждая минута была бесценна.

* * *

Она стояла неподалеку. Так, чтобы не слышать их разговора, но чувствовать вибрации исходящие от подопечного. Ее тренировали экстренно вступать в контакт с эфорами, но не учили деликатности. Поэтому это давалось Каллидусу с трудом. Постоянно хотелось подслушать тему их беседы и понять, от чего же аура ее подопечного начинает светиться каждый раз, при виде Софии. Хотя она и так знала ответ, неутешительный ответ для Либби. То была ревность, как у сестры и брата. Будто она была зрима, и Константин мог «променять» ее. Глупо.

Стараясь держать себя в руках, Либби отвернулась от парочки. Ощущение, третьей лишней не отпускало. Но такова работа гида. Можно смотреть, но руками не трогать. Как в зоопарке.

Ее внимание снова привлекла парочка с мороженым. Точнее их гиды. Всегда было забавно наблюдать, как полные энергетические противоположности вынуждены взаимодействовать, ради общего блага в воспитании у своих подопечных определенных навыков.

Взгляд невольно тянулся к Ломбаску. За все время их нахождения здесь, он ни разу не ослабил осанку. Если Номадум все время расслабленно менял позу и закинул ноги на стол, развалившись на соседнем с подопечной стуле, то Ломбаск стоял за спиной своего «питомца», подобно телохранителю.

Словно мысленно услышав раздумья Элизабет, он повернул голову в ее сторону.

Дыхание сперло, а по телу Либби побежал жар.

– Если Вы хотите что-то спросить, то пожалуйста, не стесняйтесь, – тоном полного безразличия произнес Ломбаск. – В противном случае, это не корректно.

– О, коллега! – Номадум расплылся в улыбке и тряхнул своими длинными дредами. – Проходите к нам.

– Здравствуйте, меня зовут Элизабет, – кивнула гид, подходя поближе. Время поджимало, так как София и Константин собирались уходить.

– Я Алан, – приветливо воскликнул Номадум.

– Кираз. – сухо ответил Ломбаск, не отвлекаясь от блокнота.

– Давно у Вас тандем? – усмехнулась Либби, пытаясь не смотреть на Кираза слишком навязчиво.

«Еще и замечание сделал».

– Пару месяцев, – ответил Алан. – Мы с моим черствым другом пытаемся совместить несовместимое. Даровать его подопечному чувственность, какой он не обладает.

– Даровать ему навыки общения с мечтательными девушками, если быть точнее. Это далеко от чувственности, но хороший урок, как не выйти из себя, – Ломбаск что-то подчеркнул в блокноте и захлопнул его.

– Простите, мистер с-сухарь, – рассмеялся Номадум. – Чтобы твоему подопечному выйти из себя, много с-стараний не надо. Один незамеченный успех на работе и вот бумаги летят со с-стола.

– Видимо, парень все же более чувственный, чем ты мог подумать, – засмеялась Либби, обращаясь к Алану, но оборвала смех, когда Кираз с укором посмотрел на неё.