Подумаешь, попал – 4

Пролог

– Генералы не ходят в атаки, – так мне внушал подполковник Капралов, когда мы уже сидели в самолете летевшего в Москву.

– А я и не ходил, – оправдывался я как мальчишка перед ним.

– Что было бы если бы не тот солдат, который своей грудью прикрыл вас.

– Не солдат, а сержант поправил я Юрия Васильевича и поверти я отдал бы многое, чтобы этого не произошло.

Чего не произошло? – не понял Капралов.

– Этот сержант был Сергей Телепен, – сообщил я.

– Как этот мальчик, сын Афанасия Петровича? – я кивнул.

Капралов был поражен, но все же спросил.

– Ранение тяжелое?

Я помрачнел. – Хирург сказал, что задето легкое, но есть все предпосылки, что парень будет жить, сейчас его самолетом отправили в госпиталь в Ленинград, его сопровождает мой адъютант.

Капралов поморщился и тяжело вздохнул.

Я понимал состояние Юрия Васильевича, ведь он только, что узнал, в какую историю я чуть не попал и можно сказать на ровном месте, ведь если бы не Сергей, то не летел бы я сейчас в самолете, а закопали бы меня под оружейный салют в районе станции Мга, да и забыли через некоторое время, что был такой генерал Кропоткин. Капралов переживал не зря ведь он отвечал за меня, и что ожидало его в таком случае, кто его знает. Я тоже переживал, но не за себя, а за Сергея, как он там выкарабкается или нет, и Настя, ведь она так не хотела его отпускать на фронт.

Глава первая

Мы летели не одни, кроме лейтенантов подчиненных Капралова тут были и те кто остался от группы разведки Рябинина, сам лейтенант сбежавший из санбата и два бойца младший сержант Трошкин и рядовой Кочетов. Они появились можно сказать в последнею минуту причем не одни а с отрядом бывших военнопленных которые конвоировали пару сотен толи власовцев, толи еще кого одетых в форму немецких егерей. С теми и с другими начали разбираться местные особисты, наши же разведчики после доклада непосредственному командиру, тобишь Рябинину сели в мой самолет. Еще один боец не знаю его фамилии должен был дождаться возвращения моего адъютанта капитана Серегина и уже вместе с ним добираться в наш корпус от командования им меня никто не отстранял.

Москва нас встретила непогодой, только после второго захода пилот все – таки решился пойти на посадку. Сделав небольшого козла дуглас едва не выкатившись с посадочной полосы наконец то, остановился и заглушил моторы. Меня ждали, но это не распространялось на моих спутников. Моложавый майор отдав честь открыл передо мной дверцу автомобиля и решительно заступил дорогу Капралову.

– Товарищ подполковник, на ваш счет от товарища Иванова не каких указаний не было, – сказав это майор захлопнул дверцу. Я только и успел крикнуть, моим спутникам, что бы они добирались ко мне домой. Машина рванула с места, обрызгав не успевшего отскочить Капралова грязью. Шел мокрый снег временами переходящий в ледяные капли. Дворники едва успевали очищать стекла. Майор всю дорогу молчал, молчал и я обдумывая куда меня еще отправят, на какой фронт, похоже мне уже не видать моего корпуса, хорошо еще, что успел подготовить себе замену в лице Вяземцева. Отчасти я оказался прав.

В этот раз мне пришлось побывать в совещательной комнате. Большой кабинет пестрел от генеральских звезд и самым младшим, что по возрасту, что по званию в прямом и переносном смысле был я. Присутствовали все командиры фронтов, а так же генеральный штаб в полном составе.

Я успел к концу совещания. Встретивший меня генерал майор Власик сразу провел меня в кабинет. Сталин как всегда, стоял возле карты попыхивая трубкой, оглядывал собранный генералитет. Я остановился не зная, что делать. Власик же можно сказать втолкнувший меня во внутрь, сразу прикрыл за мною дверь. Никто казалось не обратил на меня внимание. Все смотрели на Верховного, он же оглядывал своих командующих перенося свой взор от одного к другому.

– Ну, я думаю на сегодня все, – сказал Сталин оторвав трубку от губ. Под его пристальным взглядом все поднялись со своих стульев. Но, тут вдруг Сталин, наконец обратив на меня внимание, сделал отмашку рукой призывая всех сесть назад на свои стулья.

– Ну, и последнее, – произнес верховный переведя взгляд на меня: – я думаю не кому не нужно представлять генерал лейтенанта Кропоткина. Как по команде все присутствующие маршалы и генералы повернули головы в мою сторону. По крайней мере половину из них я знал лично, ну а остальных по фотографиям и военным хроникам. Не все присутствующие смотрели на меня с дружелюбием, с интересом да, но в некоторых взглядах читалось, а этот то, что здесь делает. О моем участии в окончательном снятии блокады Ленинграда знали многие, как и то, что в результате два фронта Ленинградский и Волховский объединились в один под командованием генерала армии Говорова. И вот теперь я перед ними и для чего они не все знают. Лишь По равнодушному взгляду Жукова я понял, что тот в курсе моего срочного вызова в генеральный штаб. Остальных это настораживало.

– Тут мы с некоторыми товарищами посовещались и решили, – продолжил Сталин, подойдя к столу и начав вытряхивать из трубки прогоревший табак в массивную сделанную из чёрного мрамора пепельницу.

– Назначить товарища Кропоткина командующим… Сталин сделал паузу и улыбнулся оглядывая своих полководцев. Ему доставляло удовольствия видя, как меняются у некоторых из них выражения лиц, делая их нет не испуганными, а насторожено ожидающими. Не произвольно поменялось и мое выражение лица, только не это о чем мне подумалось. Обеспокоенность моя росла, со стороны верховного можно было ожидать чего угодно.

– Вновь формирующийся армии, – закончил Сталин.

– Поздравляю товарищ Кропоткин все мы верим, что вы оправдаете высокое доверие оказанное вам.

– Служу Советскому Союзу, – не без облегчением проговорил я глядя, как меняются выражения лиц у некоторых командующих фронтов. Теперь их взгляды из настороженных, а то и во все враждебных оглядывали меня с интересом, ведь кому то из них достанется в управление этот мальчишка, выскочка, а уж мы его заставим уважать старших и сможем обуздать его своенравный характер.

Да я действительно испытал облегчение услышав о моем новом назначении, ведь от товарища Кобы можно было ожидать всего, в том числе и назначения командующим фронтом, мне управлять корпусом то было уже тяжело и если бы не мои помощники, кто знает чего бы я там накомандовал, а уж более большими соединениями, до этого я еще не дорос, да и дорасту ли. Поэтому, мое назначение на армию воспринял, не так тяжело, как если бы мне поручили вдруг командовать фронтом, а с непредсказуемостью, Сталина такое назначение могло быть вероятным. Ведь назначили меня представителем ставки на Ленинградский и Волховский фронты. Да это престиж, но и большая ответственность. Потому дальнейшее я воспринимал, как во сне. Лишь узнав, что армия будет считаться общевойсковой, испытал досаду. Я ожидал, что она будет танковой. Но, известие о том, что в её состав будет входить мой корпус, успокоило меня. К моему корпусу придавалось лишь две стрелковые дивизии, и еще одна казачья бригада, так называемая пластунская, а так же дивизион « Катюш». Вот и все, не самая большая армия, но и не такая уж и маленькая. Для чего она предназначена, я уже домыслил сам. Армия прорыва, а где у нас ожидаются наступательные действия широкого масштаба, ну конечно на территории Белоруссии, нужно выровнять фронт. Я конечно не исключал и Украинские фронты, а так же Южный. Но это уже решать не мне, а генеральному штабу. А пока мне дали три дня отдыха и ожидать вызова.

Было уже темно, я сидел в машине, которая меня везла домой. Улицы не были освещены, как и через окна домов не пробивались лучики света. В Москве по прежнему соблюдалась светомаскировка, на случай бомбежки, хотя фронт уже откатился на сотни километров от неё. Лишь конные и пешие патрули освещали улицы фонарями. Как не странно но на улицах было полно народу, где по одному где группами они стояли и как будто чего то ожидали.

Вдруг небо озарилось разноцветными огнями. Я вгляделся в окошко автомобиля, сообразив, что это салют. Ну да, ведь освобожден Киев. Майор сопровождавший меня, все так же молча сидел впереди рядом с шофером равнодушный ко всему происходящему, с ним даже не поговоришь, у него одна задача доставить меня домой в целости и сохранности. А небо все расцветало и расцветало в салютах. Сколько залпов произвели орудия я не знал, но все это время меня тянуло остановить машину и выскочить из неё и присоединится к ликовавшим толпам народа. Но я все таки сдержался. Автомобиль наконец то въехал в уже ставшим для меня родным двор. Майор выскочил из машины и открыв дверцу с моей стороны, вытянулся во фрунт. Я не спеша вылез и оглядел пустой двор. Ну, да все жильцы сейчас в основном на набережной, от туда лучше видно салют. Скорей всего о нем передали по радио и москвичи с нетерпением ожидали его.

– Вас проводить товарищ генерал лейтенант? – спросил майор продолжая стоять по стойке смирно.

– Не нужно майор, – отмахнулся я: – думаю теперь не заблужусь. Майор не обратил на мою шутку не какого внимания.

– Машина будет в вашем распоряжении, на все время вашего прибывая в Москве, – сообщил он: – если она вам понадобиться вам достаточно позвонить по номеру два нуля пять и назвать свою фамилию. Я кивнул, и майор отдав честь сел в машину и она заурчав мотором, начала сдавать назад, потом развернувшись рванула со двора. Я пожав плечами повернулся и уже было хотел поднявшись по ступенькам войти в подъезд, но из его темноты, ко мне шагнула человеческая фигура. Моя рука рефлекторно потянулась к карману шинели в котором, лежал небольшой шести зарядный браунинг.

– Товарищ генерал лейтенант, вы Кропоткин?

Этот вопрос ошарашил меня и еще больше насторожил. В моей правой руке оказался пистолет, а левая рука потянулась чтобы передернуть затвор. Фигура замерла.

– Я сержант милиции Колышкин, – раздался поспешный голос: – мой пост у вас во дворе, – сообщил он.

– Понятно, – я немного расслабился, но оружие не отводил, все случаи нападения на меня приручили к осторожности.

– У вас дома семь вооруженных людей, – сообщил человек, назвавшийся сержантом милиции.

– Это мои подчиненные, – сообщил я, вглядываясь в темноту.

Раздался облегченный вздох: – а я думал они по вашу душу, ведь среди них троя судя по погонам из особого отдела.

– Это мои люди, – вновь повторил я наконец определив, по силуэту, что фигура в форме. Я спрятал пистолет в карман, но входить в подъезд не спешил. Человек сам шагнул из темноты, в руке его вспыхнул фонарик, но осветил он не меня, а себя, давая разглядеть, что он действительно работник милиции. Я увидел молодое еще юношеское лицо, синею шинель с сержантскими погонами, шапка похожая на кубанку, ремень с левольверной кобурой. Сержант отдал честь и вновь представился.

– Сержант Колышкин, несу службу на время установленном посту у вас во дворе.

– Вольно сержант, благодарю за службу. Я хотел было шагнуть в подъезд, но голос сержанта остановил меня.

– Они забрали её, – сообщил он. Я замер пытаясь понять, что этими словами хотел сообщить мне сержант.

– Кого её? – спросил я, наконец, хотя в голову стали приходить разные мысли.

– Женю.

– Кого? – я схватил сержанта за плечи.

– Вашу сестру товарищ генерал.

– Кто, забрал?

– Её остановил патруль перед входом во двор, почти сразу подъехала машина и её силой усадили в неё, – сообщил сержант.

– Что за патруль? – машинально спросил я, пытаясь понять происходящее.

– Из военной комендатуры нашего района, они почему то начали крутится возле вашего дома. – Я думал, что они присланы для усиления, а они произвели арест вашей сестры.

– Откуда ты знаешь, что её зовут Женей и она моя сестра? – спросил я у сержанта.

Тот замялся, выключил фонарик, но я успел разглядеть, как покраснело его лицо. Понятно парнишка начав дежурить у меня во дворе, увидел симпатичную девушку и влюбился в неё, постарался разузнать кто она и как её зовут и скорей всего информацию ему предоставила дворничиха.

– Когда это случилось? – спросил я, вновь обдумывая сообщение.

– Примерно полчаса тому назад, – сказал сержант и выжидающе посмотрел на меня.

Чего он ждал, что я кинусь сломя голову выяснять за что арестовали мою сестру в комендатуру. Но я уже не был таким наивным мальчиком. Конечно я заявлюсь в комендатуру, но не один. Это раньше пожалуй, я так бы и поступил, но зная различную под коверную борьбу в этом мире я понимал, что спешка не всегда приносит нужные результаты, многие деятели СССР и даже сам Калинин ничего не могли сделать когда арестовывали их родственников и даже жен.

– Что за машина? – спросил я машинально у сержанта, имея в виду ту, что увезла Женю. Тот понял меня и ответил.

– Судя по номеру она из гаража политотдела, – сообщил он.

Я задумался, что нужно политотделу от меня, почему они решили действовать через мою сестру. Вряд ли Сталин и даже Берия давали им такое разрешение, хотели бы расправится по какой то причине со мной, сделали это или напрямую, или так, что комар носа бы не подточил, значит те действуют на свой страх и риск. Тягаться с политотделом мне тоже не с руки, но и смиряться с происшедшим я не намерен.

– Идем со мной! – крикнул я сержанту став подниматься по ступенькам, стараясь вспомнить, где я перешёл дорогу политотделу, что тот решив действовать на меня через родственников. Вспомнился Куйбышев, не от туда ли ноги растут, тогда партийной номенклатуре здорово досталось и виноват в этом деле был я. Размышляя так я подошел к своим дверям и позвонил, та открылась почти сразу. Открыл её мой ординарец Михеев.

– Он со мной, – я кивнул в сторону сержанта милиции.

В прихожею, что то прожевывая выглянул Капралов и взглянув на меня сразу понял, что – что то случилось. Подполковник торопливо проглотил то, что жевал и открыл рот, чтобы задать вопрос, но я опередил его.

– Собирайтесь все, срочно, – я на ходу придумывал, что сказать. Что, действовать надо незамедлительно было ясно. К кому бы в руки не попала моя сестренка, все было плохо. Из кухни услышав мой голос, выглянула Настя держащая в руках поварешку. Я постарался улыбнуться. Она в ответ тоже улыбнулась, свободной рукой теребя фартук, не зная, как действовать дальше. Толи кинуться ко мне в объятие, толи подождать, что предприму я. Я первый начал действовать. Спокойно прошагал к ней и приобняв поцеловал в губы. Настя не смело ответила, проговорив.

– Скоро борщ будет готов, ты вовремя.

– Хорошо, – я выпустил её из объятий и подтолкнул на кухню, после чего вопросительно глянул на Капралова. Тот отрицательно мотнул головой. Понятно, никто не решился сказать Насти, что Сергей серьёзно ранен, все это решили предоставить мне. Но вряд ли девушка не спросила у них, где её брат. Интересно, что они ей на это ответили. Все остальные были в зале, очевидно ожидая моего прихода и готовившего ужина. Я оглядел всю компанию. Оба лейтенанта, подчиненные Капралова сидели за столом рассматривая газеты, при моем появлении вскочили и вытянувшись стали спешно застегивать верхние пуговицы гимнастерок. Обернулся и просто стал по стойке смирно Рябинин. От моего взгляда, не ускользнуло, чем занимался, до этого лейтенант. Он разглядывал, выставленные на полках серванта фотографии. Это было смело. Со стороны Женьки. Только она могла додуматься до такого. Достать, те уцелевшие фотографии в рамках, где наши предки, мужчины в основном в мундирах, причем царских генералов, а женщины в роскошных платьях в кружевах рядом с ними. Выставить такие фотографии в такое время на показ смело, но глупо. Впрочем, центр композиции пояснял многое. Две фотографии. Первая, где я еще в форме сержанта с одной медалью « За отвагу» на груди, рядом с серьёзным выраженьем лица Женька, еще в школьном платье и вторая, где я уже в генеральском мундире с двумя звездами героя Советского Союза, а рядом улыбающаяся Настя. Все это рассмотреть мне хватило одного мгновение. Совсем недавно на полке была только одна фотография, где я с сестрой.

Я кивнул Рябинину, мол вольно, заметив как он стал торопливо застегивать верхние пуговицы гимнастерки повторяя те же действия, что и помощники Капралова. С Семена я бросил взгляд на диван на котором полулежа расположились его бойцы, великан Трошкин которого звали вроде бы Николаем и еще один разведчик фамилию которого я не запомнил. Бойцы спали. Такова привилегия разведчиков, после рейда отдыхать, не обращая внимание не на что, это там за линией фронта, нужно отдавать все силы, чтобы выполнить приказ командованья, обходиться без сна и отдыха по нескольку суток, ведь расслабляться нельзя иначе смерть. Здесь же находясь в глубоком тылу, можно и выспаться полностью отойдя от тревоги. Семен было шагнул к дивану готовясь разбудить спящих подчиненных, но я жестом остановил его. Также молча, указательным пальцем, ткнул в сторону двери ведущей в кабинет и поманил за собой его и Капралова. Уже после того, как Семен зайдя в кабинет последним, прикрыв за собой дверь, я обернувшись к офицерам тихим голосом произнес.

– Женьку похитили.

Почему сказал именно так, да потому, что даже если это был и настоящий арест, то вряд ли о нем в курсе Берия, а уж тем более сам Сталин.

И опережая вопрос Семена, кто такая Женька пояснил ему.

– Это та девушка, что рядом со мной на фотографии в школьном платье, моя сестра.

– Откуда известно, что похитили? – тут же среагировал Капралов задав этот вопрос. Выражение его лица, показывало то, что этот человек готов к действию, главное указать ему цель.

– Об этом мне сообщил сержант милиции, что дежурит у нас во дворе. – Сейчас он находится в коридоре моей квартиры.

– Почему он не помешал происходящему у него на глазах ведь это его долг, – вновь задал вопрос Капралов.

– В похищении был замешан комендантский патруль и машина и машина из полит отдела в которую посадили мою сестру. – Сержант решил, что был произведен арест, кроме того он видел входящих всех вас в мой подъезд и решил что вы прибыли, для ареста всех моих домашних и обыска квартиры.

Капралову не чего было сказать, что бы подумал простой обыватель, а тем более милиционер видя появление в доме кучу вооруженных людей половина которых судя по форме работники НКВД.

– Почему вы решили товарищ генерал лейтенант, что это было похищение, а не арест? – резонно заметил подполковник Капралов.

Я на мгновенье задумался, решая что сказать, как обосновать сделанный мной вывод о похищении сестры.

Рябинин все это время молчал, понимая, что вмешиваться в разговор двух старших по званию, не в его положении.

Наконец я заговорил. – Я только, что от Сталина, меня назначили на армию и вы думаете, кто то рискнул бы произвести арест сестры того человека, кто извиняюсь за выражение обласкан самим Верховным? Я обвел взглядом всех двоих, как бы ожидая их ответа на заданный вопрос.

– Мне необходимо срочно сделать звонок, – наконец проговорил Капралов я молча кивнул на стоящий на столе телефон.

Капралов подошел к столу снял телефонную трубку и прежде чем набрать номер, вопросительно посмотрел на меня.

Я не собирался покидать кабинет, Капралову давно пора сделать выбор стать ли полностью моим человеком, или продолжать, «стучать» на меня одному из своих руководителей, сейчас у него их было двое. Когда то это был генерал особого отдела Крапивин который и приставил Капралова до меня, якобы для охраны теперь же это были Берия и Абакумов. Кому он из них позвонит первому это опять был тяжелый выбор. Ведь как не странно оставаясь руководителем особого отдела в моем корпусе, он в то же время был назначен представителем СМЕРШ. Да выбор был не простой и Юрий Васильевич выбрал меня.

– Кому будем звонить? – спросил он протянув руку к наборному диску.

– Давай сперва Берии, сперва доложишь сам, а потом передашь трубку мне, – пришел я к нему на помощь.

Капралов кивнул соглашаясь и стал набирать номер.

Ответили не сразу, казалась прошла целая вечность. Прежде чем раздался, раздраженный голос грозного наркома. – Берия у аппарата, я вас слушаю.

Капралов прежде чем ответить, как то извиняющимся взглядом глянул на Кропоткина и произнес. – Это подполковник Капралов, у моего подопечного снова неприятности.

– Какой еще подполковник? – Какой подопечный, – голос наркома стал еще раздраженней и с более выделяющимся акцентом.

Я стоял рядом и потому расслышал заданные вопросы, и потому полушепотом, сказал Капралову. – Скажи неприятности у «Танкиста» он поймет.

– Неприятности у танкиста, – произнес в след за мной подполковник.

На другом конце провода установилась тишина. Капралов не получив сразу ответа вопросительно уставился на меня. Но тут из трубки вновь донеся голос Берии, но в этот раз прозвучал он требовательно.

– Слюшай подполковник передай трубкю самому товарищу Кропоткину. – Да, да ему. – Я знайю он находится рядом, только он мог назваться так.

Каапралов молча передал мне трубку. Я схватил и чуть ли не проорал в неё.

– Добрый вечер товарищ нарком.

– Да ужь скорей доброй ночи товарищ Кропоткин, чито у вас слючилось в этот раз.

Я не стал скрывать от Берии не чего, зачем. Всевластный нарком и так узнает все что нужно от того же самого Капралова.

–Так ти думаешь, что наши враги хотять через твою сестру добраться до тебя.

– А кому она еще понадобилась, – я задумался, а ведь верно. Женька довольно симпатичная девушка, а так называемых любителей «сладкого» в парт аппарате по слухам хватало, тому же Берии приписывали многое того, что вытворяли «слуги» народа при Сталине.

– Я пришлю людей, что бы помочь в поисках вашей сестры.

– Люди у меня есть, а вот пары машин бы не помешало, а самое главное, возможность действовать от вашего имени, потому что если в этом деле окажется замешена шишка из политотдела, то только ваше имя может повлиять на них.

– Хорошё, я даю на это добро, но обищайте, чито если как ви говорите в дели окажется замешана шишка из политьотдела ви сами не бюдети мстить, тимя людьми займуться другий люди.

– Хорошо обещаю, согласился я.

Как только я закончил разговаривать с Берией к телефону подскочил Капралов и стал набирать известный только ему номер Абакумова. Вот уж действительно, слуга двух господ. Уже через полчаса разделившись на две группы мы ехали, одни в районную комендатуру во главе со мной другие в гараж политотдела, звонок туда ничего не дал. В гараже наотрез отказались назвать за кем закреплена машина с таким то номером. Капралов обещал навести в данном учреждении порядок. Берия все таки прислал с каждой машиной по одному из своих людей, одного майора и капитана. Не удивлюсь, если и Абакумов задействует своих людей. Начать поиски Женьки с комендатуры и гаража посоветовал Рябинин, похоже у него был опыт в таких делах. Я с двумя людьми Капралова и местным майором НКВД направились в комендатуру, что бы выяснить на основании чего одним из патрулей была задержана гражданка Евгения Бровкина, Капралов же с остальными поехал в гараж разбираться с дежурным который нагрубил ему по телефону, чувствуется тому не поздоровится.

Часовой стоящий у въезда во двор районной комендатуры сразу понял, что прибыло начальство. Сопровождавший нас майор предъявил пропуск и тот час же шлагбаум перегораживающий проезд был поднят. Автомобиль въехал во двор и остановился у двухэтажного здания на входе которого тоже стоял часовой. Увидев, что из машины вылез целый генерал часовой сделал на караул и беспрепятственно пропустил нас внутрь здания. В помещении в начале коридора стоял стол с установленным на нем телефоном за которым сидел лейтенант с красной повязкой на левой руке. Увидев нас он вскочил и доложил.

– Товарищ генерал лейтенант дежурный по комендатуре лейтенант Зарубин. И тут же добавил. – Бес происшествий.

– Ну как же бес происшествий лейтенант? – заорал на офицера майор когда неподалеку от вас и не без участия вашего патруля была похищена родная сестра генерал лейтенанта Кропоткина!

Лейтенант побледнел и проговорил. – Не может быть, когда это случилось?

Майор вопросительно посмотрел на меня.

– Приблизительно час назад, – ответил я внимательно всматриваясь в лейтенанта. Тот вел себя как то странно.

Лицо его из бледного стало красным от прилива крови, правая рука стала поправлять повязку на левой натягивая её повыше. Лейтенант явно нервничал.

– Может её за что то задержали, я не в курсе поскольку недавно заступил на ночное дежурство, сейчас я посмотрю.

Зарубин открыл и стал листать журнал лежащий у него на столе. – Как фамилия? – задал он дежурный вопрос.

– Смотрите Бровкину Евгению Викторовну, – ответил я.

– Нет такой, среди задержанных для проверки вообще за сегодняшнее число нет женщин. – Может она в отделении милиции.

– Уже проверяли, – оборвал его майор, тебе же было сказано, что сестра генерала была похищена при содействии ваших патрульных, тому есть свидетель, он опознал в старшем патруля офицера из вашей комендатуры.

Лейтенант снова побледнел, так ведут себя люди которые что то знают, но не хотят говорить. Майор тоже это понял и кивнул двум сопровождавшим нас лейтенантам из особого отдела.

– Этого арестовать.

Два раза повторять майору не пришлось, лейтенанта скрутили и обезоружили. На шум из одной двери выглянул капитан с седой головой и седыми усами и спросил, что тут происходит.

– Этого тоже задержать дал команду майор. Один из лейтенантов шагнул к двери и приставил к голове капитана пистолет.

– Сдайте оружие, – проговорил он вытаскивая капитана в коридор.

– За что? – задал вопрос второй задержанный и тут же скорчился получив удар под дых.

Входные двери открылись и в коридоре появился сержант милиции дежуривший у меня во дворе. Ему не хватило места в машине и так как комендатура находилась неподалеку ему пришлось пройтись пешком.

– Сержант узнаете вы в ком небудь из этих офицеров того, кто задержал гражданку Евгению Бровкину, спросил майор у милиционера.

Тот подошел и внимательно рассмотрев лица задержанных отрицательно мотнул головой, сообщил.

– Тот товарищ майор старшим лейтенантом был, невысокий худощявый, его я не раз видел он у двора где я на посту стою отирался.

– Так то Тройшин! – воскликнул дежурный по комендатуре.

– Опять он за свое…– проговорил и тут же осекся капитан.

– За что своё? – тут же спросил майор, который явно был не просто силовиком, а занимался следственными делами и явно получил инструкции по своим действиям от самого Берии.

Капитан молчал.

– Понятно, – майор схватил капитана за волосы и взглянул ему в глаза. – Сказал А говори Б фашисткий убллюдок.

Такое обвинение грозило не просто арестом, а военным трибуналом и капитан «запел».

– Капитан Тройшин не равнодушен к женскому полу и не терпит отказа, если объект его желания слишком противится, то старший лейтенант пользуясь своим служебным положением добивается своего путем силового давления.

– И вы не пресекли эти противоправные действия? – удивился майор продолжая допрос.

– А вы знаете кто его дядя?

– Не знаю, но хочу узнать.

– Его дядя второй секретарь горкома партии города Москвы, он к самому Верховному вхож.

Услышав такое, майор переспросил. – Его дядя Тройшин Степан Николаевич? Хватка нквдшника ослабла.

Капитан это понял по своему и освободился из рук майора. – Не нам с ними тягаться, вон он недавно хвастался, что целого генерала на место поставил, когда тот ему дорогу перешел. – Генерала куда то отправили, а Тройшин получил новое звание и повышение по службе.

Майор вдруг не замахиваясь нанес резкий удар капитану и тот чуть не опрокинув стол повалился на пол. Майор похоже, что то слышал о Тройшине и выместил свое бессилие что либо сделать на капитане.

А я вспомнил недавний инцидент, когда спасая сестру от нападения гопников применил оружие и меня самого препроводили в отделение милиции. Приезд генерала Крапивина, который стал одним из замов наркома Берии и его предупреждение, о том, чтобы я не связывался с сильными мира сего. Ведь того лейтенанта, что задержал меня тогда фамилия была Тройшин.

– Где он сейчас? – спросил майор капитана помогая тому подняться и усаживая на стул.

А майор похоже решил идти до конца, – подумал я, а мне так и вообще отступать нельзя, Женька в опасности и кроме меня ей надеяться не на кого. Капитан меж тем, достав из кармана платок стал унимать текущею из разбитого носа кровь.

– Я повторяю вопрос, где Тройшин сейчас, – с металлом в голосе спросил майор.

И капитан поняв, что сейчас опять последует удар, быстро заговорил.

– Откуда я знаю, может на даче у дяди, а может у себя на квартире.

– Адрес? – потребовал майор.

– Дачи не знаю, а квартиры можно посмотреть в журнале со списком личного состава, – ответил капитан, посмотрел на запачканный кровью платок и бес сожаления бросил его в корзину для мусора стоявшею недалеко от стола.

– Ну так иди смотри!

Капитан встал и прошел в свой кабинет. Майор же посмотрел на меня и сказал.

– Товарищ генерал лейтенант, дело принимает нешуточный оборот. – Мне нужно срочно позвонить.

Я кивнул соглашаясь с этим, дальше действовать наскоком себе дороже. Майор посмотрел на телефон стоявший на столе дежурного, но не стал связываться по нему, а прошел в кабинет капитана. Тот в тоже мгновенье вылетел в коридор, держа в руках листок вырванный из блокнота. Я понял, что на листке записан адрес квартиры лейтенанта Тройшина и протянул руку.

– Вот, – капитан безропотно передал мне листок.

Я глянул в него, там действительно был записан адрес. Из кабинета вышел майор и судя по его довольному с хищно оскаленному лицу, он получил картбланш на свои действия. Я передал ему листок. Тот прочитав написанное, бросил коротко.

– Едим товарищ генерал.

Я и он, а вслед и оба лейтенанта из особого отдела моего корпуса направились к выходу. Надо было спешить, и так уже прошло много времени.

– А наше оружие, – крикнул в след лейтенант.

Майор обернулся. – А вы думаете оно вам понадобиться?

Лейтенант со злостью сорвал с руки съехавшую в низ повязку с надписью «Дежурный по комендатуре»

– Проклятый Тройшин, все из – за него, еще хорошо, что не поддался на его уговоры составить компанию. – Все на фронт, на фронт, там все проще – тут мы, а тут они!

Капитан шмыгнув носом сказал. – Ты думаешь мы так просто отделаемся? – Отправка на фронт будет самое малое что нас ждет.

– А нас то за что? – изумился лейтенант.

– А за то самое, за молчание, за ничего не деланье, или ты не знаешь, что за генерал только что сейчас был.

– Кажется Кропоткин его фамилия, – неуверенно произнес лейтенант.

– Вот именно Кропоткин, дважды герой Советского Союза, любимчик Сталина, ты представляешь, что будет если с его сестрой что нибудь случится. – Вот. – А ты на фронт, на фонт. – Хотя в штрафбат возможно мы и попадем.