Матушка Алипия. Том I

Составитель В. Ф. Удовиченко

Составитель А. Н. Савчук

ISBN 978-5-4496-8057-0 (т. 1)

ISBN 978-5-4496-8058-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

ПРЕДИСЛОВИЕ

Имя блаженной монахини Алипии широко известно многим почитателям этой подвижницы благочестия.

Матушка благодатью Божией, дарованной ей, облегчает беды и горести, вызывает в дотоле неверующей душе упование на милость Божию. Пораженная душа познает Бога, воцерковляется, приходит к осознанию необходимости посещать храм, любить Бога. И это величайшее чудо, которое подает Господь по молитвам матушки Алипии.

Народное почитание Старицы – это опыт услышанных молитв, конкретной помощи и духовной связи, которую тысячи людей ощущают между собой и угодницей Божией.

Самоотверженная любовь к людям, которая видна из всей жизни блаженной, была в ней той особенной нравственной силой, которая влекла к ней современников и продолжает привлекать к ее памяти последующие поколения христиан.

Старица – уроженка г. Пензы. В послевоенное время приняла монашество в Киево-Печерской лавре и по благословению наместника подвизалась в дупле дерева. После закрытия лавры жила в миру и приняла подвиг старчества и Христа ради юродства. В 1979 г. поселилась в Голосеевской пустыне и продолжила свои молитвенные подвиги.

Скончалась в 1988 году. В 2006 г. перенесена в усыпальницу собора Голосеевского монастыря г. Киева.

Священнослужители о блаженой Монахине Алипии (Авдеевой) и о ее посмертных чудотворениях

 
Пример для назидания
 
 
Епископ Ипполит
 

Благодарю Бога за то, что я имел счастливую возможность близко общаться с блаженной матушкой Алипией. С первой же встречи она поразила меня – как прозорливостью своей, так и другими качествами христианского подвижника – мудростью, молитвенным состоянием духа и смирением. Это был примерно 1980-й год, моя сестра рассказала мне о блаженной, предложив посетить ее. Я заинтересовался этим предложением, так как до этого уже общался с Христа ради юродивыми и знал особенности их подвига. Духовник нашей семьи, старец архимандрит Кирилл Павлов, благословил нам посещать матушку Алипию. Он знал ее хорошо. Приезжая из Киева, мы рассказывали ему о беседах и советах Старицы. Батюшка поулыбается, скажет: «Как Матушка благословила, так и делайте. Посещайте ее, обязательно посещайте». Однажды сестра приехала в Киев к блаженной, привезла фотографию отца Кирилла. Жалуется Старице на его болезнь: «Матушка, батюшка Кирилл заболел!» Она взяла фотографию и с необычайной нежностью в голосе говорит: «Религио-о-зный! – А потом начала с изображенным на фотографии батюшкой беседовать. – Отец! Я вот болею, да и ты болеешь, да? Легкие у тебя болят? Слабенький, да? Ты подлечись, воздухом подыши. И я больной – помолись за меня! А я за тебя чуть-чуть…» Отец Кирилл был в то время в Крыму, что и было открыто Духом Святым матушке Алипии.

И вот так, с большим интересом, по благословению духовного отца, я поехал в Голосеево во время одного из приездов в Киев, так как находился тогда в Москве, в Троице-Сергиевой Лавре. Вошли мы к Старице в келию, она стояла лицом к иконам, а спиной к нам. Не поворачиваясь, Матушка обратилась с вопросом к Богу: «Отец, откуда? – а потом ответила. – А! Дале-е-кий гость. Из Лавры? Троицкой? У, дале-е-кий птиц прилетел!» И уже обращаясь ко мне, благословила войти: «Проходи, отец!» Конечно, такая прозорливость не могла быть мною не отмеченной. Впечатление от огромной внутренней силы духа матушки Алипии увеличивалось с каждым разом нашего общения со Старицей.

Наблюдая за ней, я почувствовал, что блаженная имеет дар непрестанной молитвы – этого основного христианского делания, которое несравнимо ни с чем по своей значимости. Я не просто верю, а твердо знаю, что Матушка имеет дерзновение молить Бога за тех, кто ей духовно доверяет. У меня нет сомнений по этому поводу.

Были у нас с ней совершенно глубоко личные, особенные беседы и я по сей день стараюсь руководствоваться ее советами по мере своих сил, хотя со дня нашего знакомства прошло уже двадцать три года.

Иногда наши беседы бывали буквально мысленными. Я посмотрю на нее, размышляя о каком-то вопросе, а она мне отвечает: «Да, отец, – или. – Нет, нет, а вот это – да». Придешь к ней, бывало, навестить, и наблюдаешь необыкновенный дар служения людям, который Господь дал Матушке. Это уже особо высокий дар, потому что у нее было настолько много внутренних сил, чтобы всю себя отдать людям. А они все, как известно, совершенно разные, с совершенно разным внутренним духовным потенциалом, иногда и отрицательным. Силу ее молитвы я воочию видел. Однажды приехал к ней внутренне очень смятенный, расстроенный, уставший. Она посмотрела на меня и буквально упала без сил. В таком состоянии пребывала она около получаса, без движения. А в меня в течение этих полчаса как будто влилась жизнь. Я почувствовал себя намного легче и бодрее, тяжелое бремя скорби развеялось. Матушка слабым голосом произнесла: «Ну что, отец?! Тяжело под завистью жить? Да, тяж-е-е-ло!»

Также вспоминается посещение Голосеево ныне покойного Днепропетровского владыки Кронида. Тогда он еще был насельником Троице-Сергиевой лавры. Старица болела и никого не принимала, но его сразу же приняла. Владыка побеседовал с блаженной и вышел к нам с потрясенным видом: «Какая великая Старица!»

Помнится мне также 1985-й год. Я только закончил Духовную академию, защитил кандидатскую и чувствовал большую физическую и моральную усталость после столь напряженной учебы. А в этот момент была назначена звукозапись хора Московской Духовной Академии и Семинарии под управлением архимандрита Матфея, в котором я пел. Старец архимандрит Кирилл Павлов благословил мне не быть на этой записи, и поехать домой отдохнуть. Переживая, я поехал в Киев. Там я конечно сразу же поспешил к матушке Алипии просить благословения и духовной поддержки. Ничего не сказав о своих обстоятельствах, я поприветствовался с ней.

– Матушка, благословите!

– Бог благословит. Что, убежал? – сразу же спросила меня Старица.

– Да, убежал.

– Ничего не будет!

Так впоследствии и получилось. Приехал я в Троице-Сергиеву Лавру, а там переполох: как это так?! Встретился я потом с отцом Матфеем, поговорили. И молитвами таких великих старцев как отец Кирилл и матушка Алипия все обошлось благополучно.

В 1986 году в здании Московской Духовной Академии вспыхнул необыкновенно мощный по силе пожар. Случилось это под праздник Воздвижения. Господь так попустил. Пять человек отдали Христу свои души: Владимир, Игорь, Дмитрий, Ярослав и Владислав – пять княжеских имен. Хорошие это были братья. А моей сестре, еще ничего не знавшей о пожаре, сообщила о происшествии матушка Алипия: «Пожар случился! А он не сп-а-ал! Он туда-сюда ходил! Он не спал!» По молитвам Матушки все обошлось. Я действительно не спал в ту ночь.

Также еще одно происшествие открыла моей сестре Старица. Я был начальником Русской Духовной Миссии в Иерусалиме и пришлось мне бензопилой порезать руку. А у сестры со Старицей был по этому поводу разговор.

– Ну, ты скажи, у брата твоего Ипполита палец на месте? Цел?

– Не пойму, Матушка, о чем вы говорите?

А мне, действительно, могло пересечь кость, удар был очень хлесткий, но Матушка молилась, и этого не случилось, палец остался целым, и очень быстро рана зажила.

Молилась Матушка также и в момент моего перелета в Иерусалим. В это время у нее в келии была монахиня, дословно передавшая нам слова Старицы, которой ничего не сообщали о том, когда я должен лететь. Время совпало и как раз тогда, когда я летел в самолете, Матушка громко взывала, поднимая руки к небу: «Ипполит! Держись! Ипполит, держись!»

Необыкновенной была моя последняя встреча со Старицей. Это было перед самым моим отъездом в Иерусалим. Собираясь к Матушке, я всегда покупал ей цветы – она очень их любила. Так и в тот раз я пришел к ней с букетом.

– Матушка, примите цветы. Цветы, говорят, символ жизни.

– Жизни, говоришь? Тогда сам и поставь.

Я поставил сам, как она благословила. А это была уже наша последняя встреча на этой земле. Бог открыл блаженной время ее кончины. «Отец, потерпи годок, не едь – на следующий год поедешь в Иерусалим. Ну, не едь! Жал-е-е-ть будешь!» – просила Матушка. Это был 1988 год, конец Великого Поста. Угостила нас Старица как можно более щедро, предчувствуя скорую земную разлуку. Посидели, поговорили.

– Матушка, мы пойдем, опаздываем на поезд.

Она нас благословила, отошли мы недалеко от келии и слышим громкий голос Матушки: «Верни-и-сь! Отец верн-и-сь!».

Потом уже сестра с мамой снова были у нее.

– А я кричал вам!

– Матушка, да мы на поезд опаздывали.

– Жаль! Будет жалеть.

А маме моей она сказала: «Ты его дождешься, а я уже нет… Но ты его не узнаешь».

Матушка отошла 30 октября 1988 года. Сестра позвонила мне в Иерусалим и сообщила скорбную новость. Конечно, я очень жалел, что не был в Киеве, как и предсказывала блаженная.

А предсказание маме также исполнилось в точности. Я приехал в Москву из Иерусалима, звоню маме по телефону домой. Действительно – не узнаёт меня мама. У нас был достаточно долгий пятиминутный диалог, и она не узнала меня.

– А кто это звонит?

– Это отец Ипполит звонит.

Девять месяцев мама не слышала меня и не узнала по голосу. Случилось так, как предсказала блаженная, как ни трудно было в это поверить – «но ты его не узнаешь».

Моя архиерейская хиротония состоялась в 1992 году уже после кончины матушки Алипии. Было много внутренних смущающих моментов, и болели от этого душа и сердце. Я очень переживал. Поехали мы тогда к Старице на могилку. Это была суббота, утро. И как-то душа моя успокоилась, умиротворилась. Помолились мы, послужили, попели, к вечеру была всенощная и в тот вечер все определилось. И это не надуманность – придумать это невозможно. Посмертно Матушка заботится о нас так же, как и при жизни.

Диабет я заметил только в 1996 году – уже были симптомы, а в 1999 году стало особенно тяжело. И к этому всему добавилась также и подагра – я не мог спать от боли, иногда невозможно было встать на ноги. Сестра имела мазь, которая осталась у нее как благословение Старицы. Я с верой в помощь матушки Алипии приложил ее и через три дня встал на ноги. Такие вот совершаются чудеса. Но чудеса – это для верующего сердца. Что можно слепому рассказать о цветах радуги? Сколько ему не рассказывать – у него будут сомнения. Верующие в Бога верят в чудеса и радуются, потому что они воспринимают их сердцем.

В святости Старицы у меня нет никаких сомнений – в том, что она раба Божия, что она агница Божия. Фотография ее у меня в келии в ряду с иконами, и я не ощущаю никакого внутреннего диссонанса в своей совести. Просто хоть гляну на ее фотографию, и все семь лет нашего общения с ней проходят как лентой, вспоминаются те интересные духовные моменты, которыми они были наполнены. Поскольку здесь на земле церковь Христова воинствующая, то для духовного назидания верующих конечно нужна канонизация святых. Люди сейчас духовно слабые и если бы даже сам Христос явился, сказали, что это галлюцинация. А вот жизненный пример какого-то человека ближе людям. Некоторые читают жития святых и говорят: «Да, это было в первые века, тогда легче было». Поэтому, безусловно, сейчас необходим пример святых наших дней, нашего времени для того, чтобы люди могли понимать, что и в наше время спасение возможно, возможно стяжание благодати Святого Духа. Если они перестанут быть, то мир упадет, погибнет. Потому что сейчас духовно тяжелее жить в справедливости, правде, чистоте. Но Бог милостив и милость Его все больше и больше.

Подвиг Матушки был очень долгое время скрыт. Господь готовил ее душу для очень высокого и глубокого служения людям. И Матушка всю себя отдала для духовного блага, для блага Церкви. И конечно, она не нуждается в каком-то прославлении. В этом нуждаемся мы, живущие, потому что нам нужен пример для подражания. А святые находятся в такой славе, которую и глаз не может увидеть и ухо услышать. Ее жизнь вдохновляет православных людей и сегодня. Но, конечно, для трезвого и здравого ума, потому что предвзятый, нездоровый, злонаправленный, неприязненный ум не увидит реалий.

 
«Будет на Афоне!»
 
 
Иеромонах Макарий (Макиенко)
духовник монастыря
святого великомученика Пантелеимона
Святая гора Афон, Греция
 

Блаженная Старица монахиня Алипия всегда была очень почитаема и любима нашей семьей. Родители и сестры прибегали к ней за советом и помощью, просили ее святых молитв. Так как я находился в то время далеко от родных мест, учился в Московской Духовной Академии, то мне удавалось посещать ее редко, однако Старица под действием Духа Святого говорила некоторые пророческие слова обо мне моим родным. Так в беседе с сестрами, отвечая на их вопросы, она предсказала место моего служения после окончания учебы, указала и все обстоятельства, связанные с защитой дипломной работы и выбором ее темы.

Когда я был принят в число братии Свято-Успенской Почаевской Лавры, Матушка прямо сказала моей сестре монахине Марии: «Будет на Афоне!»

По вопросу о прописке в монастыре, которую тогда получить было очень сложно, матушка Алипия сказала такие удивительно точные слова: «Пропишется через год, но сразу же уйдет».

Через год меня прописали, наместник утром после богослужения поздравил меня с пропиской, а вечером снова поздравляет – пришел вызов на Афон.

В среду Светлой Седмицы 1987 года, накануне отъезда на Святую гору Афон, я посетил святую Старицу. В канун Святой Пасхи я получил последнее, открывающее дорогу на Афон, благословение от Вселенского Патриарха и выехал в Москву. По дороге я решил на сутки остановиться в Киеве с тем, чтобы поклониться и взять благословение у печерских угодников и посетить матушку Алипию.

С Божией помощью я приехал к ее келии. Старица сразу отворила, и как мне показалось, ожидала мой приход. В этот момент она была одна. Угостив меня, она молча слушала всю мою предподготовительную историю к отъезду на Афон. При всей простоте и добродушии Матушки, была заметна большая усталость на лице подвижницы – последствия многих ее трудов и подвигов. Провожая меня, она сказала: «Благословляю путь твой на Афон».

 
«Защита и ходатайство пред Богом»
 
 
Архидиакон Симеон (Хоменко)
 

Двадцать четыре года моего служения в сане диакона отдано Вознесенскому храму на Демиевке. Началось оно в 1971 году. Настоятельствовал там в то время протоиерей Алексей Ильющенко – замечательный пастырь, позже он принял монашество и удостоился архиерейского сана с именем Варлаам. До этого я служил диаконом в Покровском храме на Приорке. С отцом Алексеем мы вместе заканчивали семинарию и он забрал меня потом к себе в храм на Демиевку.

Первый раз я увидел матушку Алипию в Голосеево. С этой обителью также многое связано в моей жизни. В 70-х годах наш православный верующий народ не забывал преподобного Алексея Шепелева и собирался в день его ангела – 30 марта в праздник Алексея человека Божия на Голосеевском кладбище. Все вместе молились, пели. Отец Алексей Ильющенко служил панихиды. Конечно, боялись милиции, которая могла счесть такое собрание направленным на какую-то антисоветскую агитацию. Кладбище окружали тогда руины запустевшей Голосеевской пустыни. И как светильник во тьме согревал всех нас преподобный Алексей. Вот там и увидел я матушку Алипию, молившуюся со всеми. Вместе с отцом Алексеем Ильющенко мы навестили Старицу в ее келии. Если люди встречаются, и нет между ними духовного союза, то такая встреча не имеет дальнейшего продолжения. Посещение келии матушки Алипии произвело на меня неизгладимое впечатление. Старица была прихожанкой храма на Демиевке и поэтому я, как клирик храма, имел возможность наблюдать почитание, которым она была окружена. Отец Алексей также очень уважал Старицу. Сам он был человеком духовным, образцом для всех нас. Так что матушка Алипия была у нас в храме в большом почете.

По благословению священства храма прихожане обращались к Христа ради юродивой за советом и благословением. В ее облике было что-то очень одухотворенное, строгое – душа трепетала перед ней. Старица могла строго обличить, но самое удивительное – так, что понимал это обличение только тот человек, которого оно касалось. Как и все, я удостоверился в ее даре видения состояния души – по-матерински она старалась исцелить немощи, привить духовное устроение для нашей пользы.

Моя семья обращалась к матушке Алипии в самых разных житейских ситуациях. Например, одна из них. Племянница познакомилась с молодым человеком Михаилом. Он собирался поступать в семинарию, но поступить ему не дали – весть о его намерении достигла властей и чтобы не допустить этого, Мишу сразу же забрали в армию. Однажды, когда он охранял склад с оружием, случилась большая неприятность. На его смене было украдено оружие. Тут же Михаила взяли под стражу, началось следствие – было предъявлено обвинение в краже оружия. Недоумевала и моя племянница – неужели Михаил мог это сделать? Но он утверждал, что не виноват. Анна, его будущая невеста, поехала к матушке Алипии. Не доходя до келии, она услышала доносившийся голос Старицы, громко доказывающей кому-то: «Андрей украл оружие! Андрей!» Так матушка Алипия защитила Михаила от напрасной клеветы и оправдала его в глазах нашей семьи. Впоследствии ее молитвами все выяснилось – украл оружие начальник, которого действительно звали Андрей. Оружие было украдено задолго до того, как Миша принял склад для охраны. В день кражи был сильный дождь. Андрей пришел к складу и под плащом вынес оружие, а потом сам же поднял вопрос и приказал проверить склад именно на смене Михаила. В ходе следствия это неожиданно выяснилось – Андрей признался в краже. Так невиновный был освобожден.

Много говорила матушка Алипия о бывшем митрополите Филарете. Каждый год в артосную субботу Светлой седмицы «митрополит» Филарет служил в нашем храме литургию и раздавал народу артос. Матушка же всегда кричала ему: «Раскольник! Раскольник!» Конечно, клир храма и староста были напуганы таким поведением Старицы и старались куда-нибудь отвести Матушку – завуалировать конфуз.

А однажды во дворе собрались люди – ожидают выхода митрополита. Провожают. Тут также матушка Алипия заходит во двор храма и при всех говорит: «Славен, славен, а мужиком умрет». И вот судите теперь – правду ли говорила матушка Алипия? Поистине правду сказала – уже он мужик. Сняли все. Но только он этого не понимает. События 1992 года раскрыли смысл действий Старицы.

Я думаю, что если бы матушка Алипия не была старицей, то сегодня, в связи с ее именем, не было бы такого подъема духа. Как и в Священном Писании сказано, что если предприятие и дело – от человеков, то оно разрушится; а если от Бога, то разрушить его невозможно. (Деян. 5. 24—39) Старцы умирают, появляются другие и так жизнь проходит в неизменном своем течении. И только такие старцы, как матушка Алипия, живут в памяти народа. И если ее прославят в лике святых, то значит, в Царстве Небесном это будет наша защита и ходатайство пред Богом. Тем более о тех, кто непосредственно знал ее при жизни. Она молится о нас.

 
Четки для монаха
 
 
Игумен Варлаам (Гергель)
Благовещенский храм
Бортничи, г. Киев
 

Многое в моей жизни связано с Вознесенским храмом на Демиевке: там я и воцерковился, и долгое время был пономарем, там я и рукополагался, там я обрел своего духовного отца. История этого храма, его выдающиеся пастыри, приходская жизнь – все это составляло неотъемлемую часть и моей собственной судьбы. Настоятелем в то время был мой духовный отец протоиерей Алексей Ильющенко, позже архимандрит Варлаам, а впоследствии архиепископ Варлаам, в честь которого я принял имя Варлаам при пострижении в монашесто.

Также прихожанкой нашего храма была матушка Алипия – всегда она была одета в черное, из вещей у нее было: раскладной стульчик, палочка, корзинка. На те деньги, которые ей давали, она неизменно покупала хлеб, который тут же относила на панихидный столик. Мы, служащие храма, наблюдали, что делала она так по пять-шесть раз на день. Те, кто бывают в Демиевском храме, знают, что в Васильевском приделе с левой стороны есть икона великомученицы Варвары. В то время, когда я прислуживал в этом храме, у этой иконы стоял панихидный столик, к которому частенько подходила матушка Алипия, чтобы положить свое приношение. Не был обделен и я вниманием Старицы – она хорошо относилась ко мне, угощала конфетами. Я тогда был еще совсем юным – мне было около шестнадцати-семнадцати лет.

Однажды был такой случай. Перед тем, когда настоятелем храма назначили отца Алексея Ильющенко, позже архиепископа Варлаама, был назначен настоятелем храма протоиерей Николай Фадеев. Он очень почитал матушку Алипию, считал, что она блаженная, посылал к ней своих духовных чад за советом. Когда он в первый раз вошел в храм в качестве настоятеля, матушка Алипия встретила его с хлебом. Батюшка взял этот хлеб, благоговейно его поцеловал и хотел уже уходить, когда матушка Алипия догнала его со словами: «Подожди», – забрала хлеб, разломала пополам и сказала: «Вот – это тебе хватит». Отец Николай потом говорил: «Я сразу понял, что здесь я долго не задержусь». И действительно, он пробыл в нашем храме всего три месяца, и его перевели во Владимирский собор.

Однажды отец Николай попросил меня передать записку Матушке с просьбой помолиться о его духовном сыне, впавшем в большой грех. Сам побоялся, а послал меня. Дело было очень сложное. Несу записку, в которой изложена просьба батюшки помолиться о утопающем в грехах духовном сыне. Отдал, а сам бегом подальше, боюсь. Матушка взяла записку. Иду обратно к батюшке, а он уже ждет и спрашивает меня с волнением: «Ну, как?!» Я ему сразу: «Батюшка, я к матушке Алипии больше не пойду с такими записками, еще палкой меня ударит!» А отец Николай постучал мне по лбу, поучает: «Ну, ты неразумный! Если один раз ударит – хорошо, а если два раза – еще лучше».

На следующий день иду в храм и встречаю матушку Алипию. Я в храм, а она из храма. Столкнулись в калитке.

– Матушка, проходите!

– Нет, ты проходи.

– Матушка, проходите.

– Проходи.

Думаю – не буду я возражать, а то еще палкой достанется. Прохожу. А она мне в след палкой по ногам легко ударила и говорит: «Один раз хорошо, а два раза – еще лучше!» – повторила батюшкины слова. Вот такая была педагогика.

Еще один случай мне хорошо запомнился. После ранней литургии мы убирали в храме. В то время многие монастыри были закрыты и поэтому прихожанками нашего храма были монахини, подвизавшиеся тогда в миру: матушка Антониана, матушка Параскева… Из их числа была и матушка Алипия.

И вот: я убираю в храме и нахожу большие четки. Подхожу к матушке Алипии и спрашиваю: «Матушка, это не ваши четки?» Она взяла четки, посмотрела и говорит: «Не твои – не тронь!» Забрала четки, начала их перебирать и молиться: «Господи, помилуй! Господи, помилуй!»

Вскоре началась поздняя литургия. Наш староста Сергей Александрович, впоследствии монах Николай, читал Апостол. Вдруг идет матушка Алипия и несет торжественно перед собой четки. И что удивительно – лицо у нее необыкновенно белое, сияющее, улыбающееся! Людей было на литургии, как обычно, много, но все расступились, пораженные такими необычными действиями Старицы. Матушка прошла мимо Сергея Александровича и направилась прямо к Царским вратам. Настоятель отец Алексей Ильющенко, стоявший в этот момент на Горнем месте, посмотрел на меня с ужасом: «Смотри! Матушка прямо в Царские врата идет!» А Старица дошла до Царских врат и остановилась. Тут литургия, с Евангелием нужно выходить! Мы не знали что делать. Дьякон у нас был тогда отец Виктор Карлов, ныне протоиерей – просит меня: «Пойди, спроси – что она хочет?» Я вышел и со страхом спрашиваю: «М-матушка, вы нашли ч-чьи ч-четки?» А она такая возбужденная! Но вскоре отошла к иконе Спасителя. Прочитали Евангелие, уже «Рцем…», Херувимская началась. Мы наблюдаем за Матушкой.

А она открывает палкой дьяконские двери, заглядывает в алтарь – улыбается, улыбается, улыбается, читает на тех четках, которые я ей дал: «Господи, помилуй, Господи, помилуй, Господи, помилуй», – и так несколько раз. Я в этот момент читал в алтаре, Матушка меня зовет: «Саша, иди сюда, – а уже началась Херувимская песнь, отец Алексей стоял лицом к Жертвеннику, – На, пойди, отдай четки тому черному высокому монаху!» Мы все знали отца Алексея, но он был… не монах! Матушка ушла, я положил четки в карман, все спокойно, литургия закончилась. После литургии обедаем. Отец Алексей заметил: «Что это сегодня с матушкой Алипией случилось? Думал – умру!» И тут я вспомнил: «Ой, батюшка, она же вам четки передала!» – и рассказал все, как было. Отец Алексей взял четки, перекрестился, поцеловал и сказал, как бы вскользь: «Ой, а у меня дома четок как раз нет, хоть я и не монах, но все равно буду молиться. Спаси ее, Господи». Это было где-то за месяц до Вознесения.

На Вознесение, как известно, престольный праздник у нас и во Флоровском монастыре. Митрополит забрал отца Алексея служить во Флоровский, а мы остались без настоятеля – сами служим. Я же поехал в качестве иподиакона в монастырь. Отслужили литургию, пообедали у игумении, отпраздновали. Нужно сказать, что в то время отец Алексей был управляющим делами у митрополита, документов собиралось так много, что их не успевали

рассматривать, и очень часто отец Алексей просил нас в воскресные и праздничные дни помочь в делах. Так и в этот день он позвал меня и сказал: «Ты никуда не беги гулять, а лучше мы займемся раскладкой личных дел». Только мы начали работу, как раздался звонок. Оказывается, митрополит срочно вызывает отца Алексея на прием. Батюшка взял документы и пошел. Был не очень долго. Приходит взволнованный и рассказывает.

– Ой, что же будет?

– Что, батюшка?

– Меня завтра постригают в монахи…

Оказывается, вот какой разговор произошел у митрополита. «Отец Алексей, а как вы относитесь к монашеству?» – спросил он батюшку. «Я сразу подумал, что мы служили в монастыре, и где-то кто-то какие-то сплетни пустил, и сейчас мы будем разбираться», – признался батюшка мне потом.

– Владыка, я всегда любил монашество. Бывало, приду в Лавру, пока у владыки Нестора и у отца Ефрема не примерю клобук, так и в храм на акафист не пойду…

– А, так если у вас такая любовь к монашеству – завтра в полтретьего постриг!

Так предсказание Старицы, данное при таких необычных обстоятельствах, сбылось в свое время. Отца Алексея постригли в монашество с именем Варлаам. Вскоре состоялась его епископская хиротония.

Вспоминается также еще одно событие, раскрывающее необыкновенный факт прозорливости Старицы.

Красили крышу на Демиевском храме, а я помогал ее чистить перед покраской. Рано утром мы поднялись на крышу, чтобы успеть выполнить работу до наступления дневной жары, и видим, что идет матушка Алипия – нам была хорошо видна ее фигурка со стороны проспекта 40-летия Октября. Старица была в необычайном волнении. Зашла во двор и говорит: «Уб-и-и-ли! Бандиты! Уб-и-и-ли, убили! В соборе! Наверху! Два пальца отбили! Голову молотком били! Уб-и-и-ли!» Это было часов шесть утра – кто кого убил? Ничего мы не поняли.

К десяти часам приезжает отец Лаврентий Рахманюк, а у него был больной парализованный отец. Идет такой невеселый, как говорят в таких случаях – «кислый». Я спрашиваю: «Батюшка, что с вами? Может, отец умер?» Он ответил: «Да, нет. С отцом все хорошо. А вот Петр Акимович, говорят, приказал долго жить». Как выяснилось, этой ночью во Владимирском соборе, действительно, совершилось убийство, о котором говорила Матушка – все детали этого злодеяния были ею указаны абсолютно точно. Это случилось в ночь после праздника святых апостолов Петра и Павла – с двенадцатого на тринадцатое июля. Петр Акимович был регентом собора. Матушка Алипия знала его по нашему храму, когда он регентовал у нас. Он очень любил Лаврское пение, поэтому старался не упускать возможности исполнить то или иное песнопение необыкновенно мелодичным распевом Киево-Печерской Лавры. Однажды на Всенощном бдении пришло время полиелея и хор запел «Хвалите имя Господне» Лаврского распева. А оно, как известно, такое громкое, мощное – храм наполнился звуками громкого «Аллилуиа». Все священники храма вышли на средину – отец Алексий Ильющенко, отец Василий Черкашин, отец Лаврентий Рахманюк, отец Виктор Карлов, каждение совершается, хор поет громко, а Матушка еще громче говорит: «До субботы чтобы тебя здесь не было! Уходи – я кому сказала!»

Нужно сказать, что елеопомазываться Матушка всегда спешила к будущему владыке Варлааму – к нему Старица относилась с особенной теплотой, также и он почитал ее, но иногда по-доброму шутил в разговоре с ней. Так и в этот раз, когда Старица подошла на елеопомазывание, он пошутил: «Матушка, ну чего вы сегодня такая «колючая?» Она ответила только многократным «Господи, помилуй». И что же? В следующюю субботу Петра Акимовича уже не было на Демиевке. Среди недели его вызвал митрополит и перевел во Владимирский собор. В ту памятную субботу, когда Матушка предсказала ему перевод, он пел в последний раз в нашем храме необыкновенное «Хвалите имя Господне».

 
«Прописана на Демиевке»
 
 
Протоиерей Мефодий Финкевич
Настоятель Свято-Вознесенского храма
на Демиевке
г. Киев
 

С 1970 года мне довелось служить во Владимирском кафедральном соборе. В то время имя монахини Алипии было уже широко известно в православном народе. Я также приходил в ее небольшую келийку в Голосеево в поиске разрешения своих духовных и житейских вопросов, искал утешения и совета. Но, как известно, в келии старицы собиралось множество людей, а время было сложное – и за священниками, и за верующими следили уполномоченные. Матушка Алипия была на особом счету у органов. Поэтому, конечно, получая неизменное приглашение Старицы пообедать вместе с народом, я иногда отказывался. Поговорю с ней о своих делах, а потом ухожу. Однажды поговорил с ней, Матушка приглашает: «Заходи, будем вместе обедать». Я вижу – людей много у нее, человек тридцать. Думаю: «Увидят, скажут – хожу, с женщинами сижу…» Было лето, во дворике стоял стол – хорошо было. «Матушка, я, наверное, пойду домой», – ответил я. Она ничего не сказала, прошла вниз. Через некоторое время возвращается и говорит: «Ты же тоже человек!» Не упрекает, а говорит, мол, ты же тоже человек— не воображай, что ты выше тех людей, которые собрались у нее. Но все-таки перекрестила дорогу и ласково благословила: «Ну, иди с Богом». Урок был мною воспринят до глубины души.

Много раз мне доводилось видеть Матушку в троллейбусе, когда я ехал в собор. Смотрю – она сидит впереди, такой какой-то у нее «квадратный» вид, чем-то она «заполнена». Вериги на ней, ключи, как теперь мы уже знаем. Сидит смиренно, возле Демиевского храма выходит. Я же еду к себе в собор.