А вскоре в Забайкалье случилось приятное событие: пришла настоящая весна. Снег стаял, земля оделась в зеленую одежду и стала изумительной. На деревьях распустились свежие листочки, а забайкальская степь покрылась лилиями, пионами, тюльпанами и багульником. С радостным криком вечных изгнанников возвратились домой птицы.

Не скоро закончились сумасшедшие страсти Гражданской войны. Но Красная Армия разбила всех: белогвардейцев, казаков, иностранных интервентов, разной масти бандитов и одержала победу. Никто не смог устоять перед наступлением народных масс. Однако в целом русский народ понес колоссальные потери, и здесь победителей нет. Гражданская война нанесла огромный ущерб промышленности и сельскому хозяйству. Некогда цветущая Россия превратилась в разрушенное государство. Территория страны значительно сократилась.

Казаков и Романовых грозный ветер как сухие былинки разметал по всему свету. Их судьба оказалась трагической и горькой.

Эпилог

Всю ночь отец и сын провели у костра. После жаркого безоблачного дня звездная ночь принесла небольшую спасительную прохладу. Вокруг ни шороха, ни звука, все замерло. Лишь поднявшийся легкий ветерок шумел верхушками кудрявых сосен.

Когда на востоке занялся рассвет, Платон закончил рассказ о далеких годах. Он как будто заново пережил свое прошлое. На одну ночь оно стало настоящим. Отец несколько минут просто молчал.

– Кто виноват в том, что случилась гражданская война, – прервал молчание Павел.

– Нельзя кого-то одного обвинить в развязывании гражданской войны.

– А можно ли было ее избежать?

– Не думаю. В истории не бывает случайностей. Только неизвестно откуда появилось зло. Тогда казалось, что добро уже никогда не сумеет победить его.

К гражданской войне привело множество непреодолимых противоречий. Буржуазный строй отживал свой век. В то время пали многие империи, многие монархи лишились своего трона. Попробуй сдержать ход истории – это так же сложно, как попробовать остановить несущихся диких лошадей в степи.

– На чьей стороне была правда, отец?

– Если народ победил, значит, на его стороне было больше правды. Народ разбил французских и итальянских интервентов в Одессе, англо-американских интервентов на севере, немецких оккупантов на западе, японских и американских интервентов на востоке.

Только тогда было очень много вранья вокруг казаков и Романовых. Не хочу углубляться в этот вопрос, но вот что сказал писатель Л.Толстой о казаках: “Граница породила казачество, а казаки породили Россию”. Писатель А. Куприн написал бесценные слова о казачестве: “Казак – драгоценный союзник в охране государства. Многовековое общение с лошадью сделало из него природного кавалериста. Но он и прирожденный воин: со времен седой древности он стоял на рубежах земли Российской, на передовых ее постах, как страж и разведчик, всегда готовый к первому выступлению и первой обороне. Где еще в мире есть подобный незаменимый род войск?”

Разве без Романовых была бы такой Россия, какой она сейчас есть? Нет! В то время были совершены страшные ошибки. С Романовыми и с казаками нельзя было так поступать. Их стараниями была создана Великая Русь. Но самой главной ошибкой было то, что русские убивали русских с таким ожесточением, чего никогда прежде в истории России не бывало. Не приведи господь пережить стране еще раз революцию или гражданскую войну. О них только смотреть фильмы или читать книги приятно. Кто умный – тот поймет.

Платон Семенович склонил голову.

– Собирайся, поедем домой.

Перелыгины быстро собрались и отправились в Свердловск. К вечеру они были уже на месте. На следующее утро Павел ушел на работу, а Платон уехал за город в сад. Вечером они встретились за ужином. Неожиданно Павел выложил на стол авиационный билет до Ленинграда. Отец поднял на сына оживленные, удивленные глаза и постарался скрыть от него необыкновенную радость.

– Поезжай, отец! Я вижу, что ты очень хочешь встретиться с Дарьей.

– Значит, ты не возражаешь против того, чтобы мы встретились?

– Нет. Я думаю, что мама тоже поняла бы тебя.

Через месяц Платон вылетел в Ленинград – самый красивый город России, где стараниями известных зодчих были созданы великолепные ансамбли, дворцы и соборы. Ни в одном другом русском городе нет такого количества исторических и архитектурных мест, сколько их есть в этом замечательном городе. В Ленинграде русские и европейские зодчие соревновались в своем мастерстве. Многие строители сложили свои головы при строительстве знаменитого города на болоте.

Через два часа Платон уже ожидал прилета из Москвы самолета с Дарьей. И вот он совершил мягкую посадку в аэропорту Шоссейный и в зал ожидания хлынули прибывшие пассажиры.

Перелыгин, сильно волнуясь, вглядывался в лица проходящих женщин. Он боялся, что не сможет узнать свою Дарью. Но Платон зря переживал, потому что он без труда узнал ее. Время не стерло из его памяти миловидный образ Дарьи. Она почти не изменилась. Лицо Дарьи Ивановны сохранило следы редкой красоты. Она осталась такой же худенькой и красивой. Но время не пощадило и ее. Дарья постарела.

Рядом с ней вышагивал мужчина средних лет. Заметив друг друга, Платон и Дарья рванулись навстречу. Уже ничто не могло сдержать их чувства. Они с ходу обнялись, позабыв про все на свете и, на их лицах выразилось сильное волнение. А сердца так затрепетали и замерли, что вот-вот остановятся. Мгновение, которого они так долго ждали, наконец-то наступило. Их заветный час пробил. Он снова увидел перед собой женщину, которую очень любил и которую не сумел забыть.

– Здорово дневали, Дарья!

У нее выступили слезы на глазах и она, не вытирая их, радостно воскликнула:

– Слава Богу, Платон! Ты узнал меня? Боже мой, столько лет прошло.

– Без сомнения узнал, Дарья! – взволнованно ответил Платон. – Я бы тебя среди миллионов людей признал.

Молодой мужчина остановился рядом. Перелыгин окинул его любопытным взглядом, и в его груди что-то дрогнуло. Дарья, вытерев платком глаза, удовлетворенно улыбнулась. Долгожданная встреча состоялась. В искрящемся взоре старой женщины загорелось что-то молодое. В этот миг она не скрывала от Платона своей радости.

– Ты мне часто снился. Я тебя таким себе и представляла.

Пассажиры с удивлением оглядывались на пожилую пару, спеша на выход. Платон протянул полевые цветы, и они оказались в мягких ладонях Дарьи.

– С Урала?

– Да, хотел порадовать тебя, – Платон поднял глаза и увидел счастливые глаза.

Дарья поднесла цветы к лицу, вдохнула потрясающий запах. И тихая несколько грустная улыбка возникла на ее ярких губах.

– Они родиной пахнут. У тебя получилось меня обрадовать, – улыбнулась она светлой и ясной улыбкой и вдруг сказала: – Познакомься – это твой сын Иван. Я его так назвала в честь моего отца.

– Здравствуй, отец! – сказал сын с сильным акцентом и крепко обнял отца за плечи.

– Сын? – У Платона сдавило горло. – Почему вы не написали мне об этом? О, мой Бог!

У Перелыгина набежали на глаза крупные слезы.

– Здравствуй, сын!

– Боялись, что ты переволнуешься, – Дарьины глаза заблестели особенным блеском. – Это слишком опасно для тебя – у тебя возраст.

– Ну что вы! К черту все волнения! Я жил и даже не подозревал, что у меня рос еще один сын.

– Платон, казаки даже в беде не плачут – предупредительно сказала Дарья.

– Да, я плакать не смею, а тужить мне жизнь не велит, – Платон вытер тыльной стороной ладони выступившие слезы.

– Мой отец всегда говорил, что слезы для казака стыдны. Но сегодня для меня это простительно, я впервые увидел своего сына уже взрослым мужчиной. Если бы я знал, что ты приедешь с сыном, я бы взял с собой Павла.

Разволновавшись, Платон говорил с трудом. У Дарьи застонало сердце.

– Это благодаря Ивану я нашла тебя. Он служит в посольстве Австралии. Больше нам никого не удалось отыскать. Все как сквозь землю провалились.

– Никогда не прощу себе того дня, когда я тебя отправил одну в Читу. Мне очень жаль, что так получилось. Но тогда я испугался за твою жизнь. Прости меня, дорогая! – сказал казак, чувствуя себя виновным в происшедшем случае.

Платон до мельчайших подробностей помнил тот день, когда отправил Дарью в санитарном поезде. И на всю жизнь запомнил ее сухие губы и наполненные слезами глаза.

– Я давно простила тебя. Хотя ты ни в чем виноват. Кто знает, чтобы случилось со мной, если бы ты не отправил меня в санитарном поезде. Когда я пришла в себя врачи мне сказали, что я могла умереть. Если бы не ты может сегодня мы бы и не встретились.

Она окинула его чистым скромным взглядом.

– Откуда у тебя шрам на щеке?

– Вторая мировая война память оставила, освобождал донскую землю от немцев. Я воевал в составе 11- ой Донской казачьей гвардейской кавалерийской дивизии.

– Платон, сейчас Иван вынужден оставить нас. Его ждет посольский автомобиль.

Дарья поцеловала шрам на лице старого казака.

– Мне не хочется отпускать сына.

– С этим ничего не поделаешь – сегодня у него работа.

Иван обнял за плечи обоих родителей.

– Отец, я очень рад, что мы встретились, – сказал сын и просительно закончил: – Завтрашний день я полностью посвящу вам.

– Иди, – обнял сына отец и тепло улыбнулся. – Теперь мы уже никогда не потеряемся, – на всю оставшуюся жизнь будем вместе.

Они вышли из аэропорта и распрощались с Иваном.

Дарья достала из сумочки пробитую пулей казачью икону.

– Я сберегла нашу иконку.

– Это семейная реликвия Перелыгиных, – Платон смущенно замигал глазами.

– Мне до слез жаль, что мы прожили друг без друга.

– Я очень хорошо тебя понимаю, потому что пережил то же самое, что и ты. Как ты жила вдали от родины?

– Тоскливо. Но казак, как голубь – куда прилетит там и пристанет.

– Теперь мы не расстанемся.

– Я тоже надеюсь, что мы уже никогда не расстанемся.

У Дарьи опять заблестели слезы.

– Не плачь.

– Ничего, ничего, – Дарья улыбнулась строгой улыбкой. – Мои слезы от счастья. Пойдем?

Вверху на недосягаемой высоте горело солнце. Нагретый воздух засверкал над городом. На асфальт слетелись дикие голуби. Стайка воробьев взлетела на деревья.

– Даже не верится, что я снова в России. Поедем в город?

– В Александровский дворец поедем!

Перелыгин энергично помахал рукой заскучавшему водителю такси. Автомобиль сорвался с места, немного проскочил вперед, развернулся и остановился возле них.

– До Александровского дворца довезете?

– Пожалуйста, садитесь.

Они сели, и автомобиль зашуршал по сухому асфальту шинами. Пассажиры с интересом поглядывали по сторонам. Время пролетело незаметно, и вот уже автомобиль остановился перед дворцом. Перелыгин рассчитался с водителем, они долго бродили по тенистому саду и скоро оказались возле парадного входа во дворец.

– Зайдем? – спросил Платон.

– Нет. Я не могу позволить себе зайти в дом, оставленный хозяевами не по своей воле.

В Царском Селе они снова наняли такси и отправились обратно в Ленинград. Автомобиль влетел в шумный город. Водитель время от времени называл названия улиц, рассказывал об исторических событиях происшедших в том или ином доме.

– Отвезите нас в Эрмитаж, пожалуйста, – попросила Дарья.

Через короткое время автомобиль остановился на дворцовой площади. Зимний дворец равнодушно глядел пустыми окнами. Платон поблагодарил водителя и, заплатив ему причитающиеся деньги, отпустил его. Через пять минут они вошли в Эрмитаж и сдали свои летние плащи в гардероб. Когда Перелыгин приобретал билеты, то кассир попросила, чтобы они поспешили присоединиться к только что отошедшей группе туристов из Воронежа.

Нагнав их, они услышали звонкий голос экскурсовода:

– Если вы потратите хотя бы по одной минуте на каждый экспонат музея, то вам потребуется пять с половиной лет, чтобы обойти все залы Эрмитажа. Но мы с вами столько времени ходить по музею не будем, поэтому обойдем залы значительно быстрее, – услышали они голос экскурсовода.

Платон с Дарьей двинулись вместе с группой.

– Эрмитаж стоит в одном ряду с великими музеями мира. Его история началась в одна тысяча семьсот шестьдесят пятом году, когда его построил французский зодчий Деламот. Затем Екатерина II приобрела картины голландских и фламандских художников и разместила их в нескольких залах Зимнего дворца. Со временем Екатерина II увеличила количество картин до двух тысяч. Это были в основном картины европейских мастеров.

Группа так быстро перемещалась по залам музея, что Платон с Дарьей решили отстать от них, чтобы лучше рассмотреть выставленные экспонаты. Но все равно им пришлось чуть-чуть торопиться. Через пять часов они сильно уставшими покинули Эрмитаж.

– Предлагаю отметить нашу встречу в ресторане, – предложила Дарья.

– Я голосую обеими руками за твое предложение, – согласился Платон.

Они зашли в первый же попавшийся ресторан на Невском проспекте. В обширном помещении за сдвинутыми столами молодежь справляла студенческую свадьбу. Звучали тосты, смех и разговоры. Перелыгины прошли в дальний угол за небольшой столик. Официантка приняла их заказ и вскоре появилась с блюдами и вином на подносе.

– Ваш заказ, приятного аппетита.

Неулыбчивая официантка составила столовые приборы на стол и удалилась.

– Я всю жизнь ждала этой встречи. Мне кажется, что нет ничего страшнее разлуки. Давай выпьем за нас с тобой?

– Боже мой, меня всю жизнь глодала тоска, – в голосе Перелыгина послышалась душевная скорбь. – За нашу встречу! За этот радостный день!

– Я тоже измучилась по тебе.

– Ты хоть счастлива была?

– Нет, без тебя у меня не было счастья.

Дарьино оживленное лицо подернулось багряным румянцем, ее очерченные губы сложились в светлую улыбку.

– За нас! За встречу в этом прекрасном городе!

Они стукнулись бокалами и осушили их до дна.

– Горько! Горько! – кричала радостно молодежь.

Прошлые неповторимые воспоминания разбередили их души. Второй бокал был поднят за тех, кто прошел через всю Сибирь и, кто остался там навсегда.

– Мы тогда забрались очень далеко и многое перенесли. Сибирь стала для нас родной. Молодые были, в Бога верили условно, а всю дорогу молились.

– Хотя и холодно было, но что там холод, когда казак молод!

– Давай поднимем бокалы за то, чтобы каждый казак вернулся на свою родину.

– Пусть все вернутся.

Ужин был изысканным и вкусным. Особенно Дарье понравился настоящий пахучий русский хлеб. Она отламывала его небольшими кусочками и долго жевала, словно боясь его проглотить.

Вечером они вышли из ресторана и, бережно взяв друг друга под руки, отправились на берег Невы, где над рекой стремительно плыли белые облака. В ту минуту солнце уже забралось в зенит, а последний солнечный луч упал на длинный шпиль Петропавловской крепости. Они увидели, как сквозь опустившийся сумрак смутно проступили знаменитые раздвижные мосты и услышали, как Нева шумно плескалась о гранитный берег.

– Помнишь песню?

В степи широкой, под Иканом

Нас окружил коканец злой,

И трое суток с басурманом

Кипел у нас кровавый бой.

– Помню Платон, я ничего не забыла. Но почему ее пели в Старом Хуторе?

Губы Дарьи изломились вопросительной улыбкой.

– Кто-то из казаков Старого Хутора воевал под Иканом.

– Почему-то все казачьи песни жалостливые, как стон людской.

Дарья пристальным взором взглянула на заходящее солнце.

– Это потому что жилось казакам не сладко и тяжело, – не задумываясь, ответил казак.

Вскоре над Ленинградом сгустились синие сумерки. Яркие огни зажглись вдоль улиц и каналов. Город стал живым и приветливым. День полный впечатлений и воспоминаний закончился. Юность, прошедшая под звездным небом, с сидениями возле костра на берегу реки и на утесе – незабываема. Все в ней было и слезы, и радости, и горести, и счастье.

Вспомнив далекую жизнь, они не скоро умолкли. Когда все отхлынуло, осталось только чувство легкой грусти. Старики подумали о том, как они быстро постарели, и как быстро пролетело для них время.

Настала ночь, в домах воцарилась тишина, город уснул. В ночной тишине гулко звучали шаги припозднившихся пешеходов. Ленинград накрыли взлохмаченные грозовые тучи. Возникли далекие зарницы, воздух задрожал от далеких раскатов грома. Через все небо блеснули зигзагообразные молнии. На город обрушился буйный шумный дождь с грозой.

Перед самым рассветом ветер угнал за горизонт последние тучки, чтобы освободить заре простор. Финский залив затянуло сплошной пеленой тумана.

Утром над Петропавловской крепостью затеялась новая заря. Восток начал светлеть с каждой минутой. Город проснулся ото сна, тишина пропала. Ленинград залило потоками солнечных лучей. Солнце высушило каменный город, освеженный ночным дождем. Ленинград стал добрым и счастливым. Птицы радостно будоражили чистый воздух.

Раньше Платон мечтал увидеть Дарью хотя бы на одну секунду, хотя бы на одну минуту и вот самые близкие люди оказались вместе. И теперь уже никогда не расстанутся. Две потерявшиеся судьбы соединились, как два гранитных берега Невы красивым разводным мостом. Долгие годы жизни друг без друга доказали, что они были созданы для того, чтобы жить вместе. Какое это счастье быть рядом с любимым человеком! Уж не льстят ли им силы небесные? Уж слишком сложной дорогой они пришли к своему счастью. Они остановились, ласково глядя друг на друга. Их измученные глаза вспыхнули непередаваемым восторгом. Старая любовь в седле крепко держится. Впечатленные встречей они забыли обо всем на свете.

– Я нашла тебя, казак. Спасибо, что ты снова со мной. С тобой мне радостно, без тебя было худо и тоскливо.

– Куда судьба не закинет казака он всюду остается казаком. Слава Богу, что мы казаки! – тихо промолвил старик.

Поднявшееся над землей солнце набрало силу. День наступил теплый и ясный. Мокрая земля закурилась, над Невой пропал туман. Перелыгины не сводили с охваченного солнечными лучами неба долгого взгляда. В этот миг их глаза светились необыкновенным счастьем. Особенно безграничная радость отразилась на красивом, хотя и изможденном лице Дарьи. Они оба были полны воскресшей любовью друг к другу.

– Я хочу тебе прочитать стих донского казака-поэта Николая Туроверова, – вдруг сказала Дарья.

– Прочитай, я с удовольствием послушаю!

Улыбка раздумья и радости тронула полные губы женщины. Ее глаза на мгновенье вспыхнули, излучая необыкновенное сияние.

Мороз крепчал. Стоял такой мороз

Что бронепоезд наш застыл над яром,

Где ждал нас враг, и бедный паровоз

Стоял в дыму и задыхался паром.

Но и в селе, раскинутом в яру,

Никто не выходил из хат дымящих, -

Мороз пресек жестокую игру,

Как самодержец настоящий.

Был лед и в пулеметных кожухах;