Жребий на неудачу

Пролог

Три года назад.

Степаныч сидел на берегу, перекатывал во рту зубочистку, поглядывая на ярко-красный поплавок. Сегодня клева не было. За три часа удалось поймать двух мелких рыбешек. Смешно. Ими и кошку не накормишь. Степаныч зевнул.

Недалеко куковала кукушка.

– Сколько лет мне жить осталось? – спросил Степаныч.

Кукушка умолкла.

– Чего замолчала, глупая? Накукуй мне годков сорок.

Послышалось тихое «ку-ку».

– Что, всего год?! Вот стерва!

Из кустов выбежала серая собака. Подбежав к Степанычу, дворняга приветливо замахала хвостом, в надежде получить от рыбака какое-нибудь лакомство.

– Есть хочешь?

Собака затявкала.

– Хочешь, – протянул Степаныч. – По глазам твоим голодным вижу – хочешь.

От протянутой половинки маринованного огурца собака отказалась.

– Тогда извини, другого ничего нет. Мы сами-то не шикуем. Хошь огурец – жуй, а не хошь, проваливай отсюда.

Дворняга пристально посмотрела на Степаныча, прижала уши к голове и ни с того, ни с сего бросилась бежать.

Поплавок задергался, заплясал и пошел вниз. Степаныч поторопился, крупная рыба сорвалась с крючка.

– Не повезло, – произнес высокий голос.

Степаныч обернулся. В трёх метрах от него стоял клоун. Он был облачён в пёстрый костюм с большими круглыми пуговицами-помпонами, длинные красные туфли и рыжий парик. На лице мастерски наложен соответствующий грим – белый лоб, щёки, подбородок. На каждой щеке нарисован оранжевый круг. Кончики красных губ опущены вниз, из подведенных глаз «катились» нарисованные слёзы. Завершал картину желтый нос на верёвочке.

Степаныч невольно поёжился.

– Можно мне посидеть с тобой? – спросил клоун неприятным голосом.

Прищурив глаза, Степаныч пытался разобрать, кто скрывается за клоунскими одеждами – мужчина или женщина.

– Тебе не страшно? – спросил клоун?

– Нет.

– Совсем-совсем?

– Ага.

– А ты знаешь, кто я такой?

– Клоун, – едва шевеля губами, ответил Степаныч.

– Я не просто клоун, – он захихикал, замотал рыжей головой и показал острые зубы. – Я злой клоун!

В одиннадцать утра задушенного Степаныча обнаружили местные подростки. Рыбак лежал на берегу, сжимая в руке удочку.

Два года назад.

Проводив жену до автобусной остановки, Кирилл Сергеевич вернулся на дачный участок. Через час начался ливень. Сидя на веранде за круглым столом Кирилл Сергеевич пил чай. Хорошо, что начался дождь, размышлял Кирилл Сергеевич, отпала необходимость поливать многочисленные грядки.

Дождь закончился в десять вечера. Кирилл Сергеевич взял с полки книгу, поднялся на второй этаж, устроившись в кресле-качалке.

Рядом, свернувшись калачиком, мурчала кошка. В полночь она стала проситься на улицу, сбежала вниз по лестнице, начав точить когти о дверной косяк.

– Сейчас, сейчас, – кричал Кирилл Сергеевич. – Спускаюсь уже. Где ты?

Кошки на веранде не оказалось. И вдруг Кирилл Сергеевич покрылся испариной. Входная дверь была приоткрыта.

– Але оп! – раздался громкий голос.

Кирилл Сергеевич обернулся. Из кухни вышел клоун.

– Что это значит?! Как вы сюда попали?

Клоун показал связку ключей.

– Один из моих ключей подошел, – сказал он и захихикал.

От его голоса Кириллу Сергеевичу сделалось дурно.

– Немедленно покиньте мой дом! Я требую…

– Я злой клоун!

Красный рот застыл в зверином оскале, Кирилл Сергеевич увидел острые зубы.

Тело Кирилла Сергеевича спустя три дня обнаружила вернувшаяся из города жена.

Глава первая

Всего лишь клоун

В час ночи раздался телефонный звонок. Приподнявшись на кровати, Люська взяла с тумбочки смартфон.

– Да.

– Люсь, привет, – послышался с того конца взволнованный голос.

– Кто это?

– Марина.

– О, привет. А что случилось, Марин?

– Люся, мне страшно, я не знаю, что делать.

Встав с кровати, Люська сунула ноги в тапки и начала нарезать круги по комнате.

– А Виктор где?

– Дома, – буркнула Маринка.

– А ты разве не дома?

– Я на даче.

Люська подавила вздох. Похоже, ситуация начинает проясняться. Если Маринка одна на даче, значит, дело пахнет керосином. Они с Виктором женаты около девяти лет, и каждый раз, едва между ними пробегает чёрная кошка – а пробегает она довольно-таки часто – Маринка психует, собирает вещи и отправляется на дачу.

Домик у Ливановых брусовой, двухэтажный, но есть в нём один недостаток – отсутствие печки. Летом это особых проблем не создаёт, в остальные месяцы Маринке приходится туго. В памяти ещё свеж случай, когда Ливановы поругались в конце января и Маринка ломанулась на дачу. Наивная, она полагала, Виктор вспомнит про отсутствие печки и бросится за город, а Витька встал в позу. Просидел весь день дома перед компом, пока Маринка, укутавшись в шубу, превращалась в сосульку. Дома она не появлялась два дня, показывала характер, в итоге первый шаг сделал Виктор.

Через два месяца Маринка снова неслась с сумкой на дачу.

Вот и сегодня, судя по всему, в славном семействе Ливановых очередной конфликт, и Марина опять коротает время в гордом одиночестве.

– Люсь, почему молчишь? – шепотом спрашивала Маринка.

– Поругались?

– Да.

– Вы с Витькой стоите друг друга. Марин, вам по тридцать лет, а ведете себя как дети.

– Во-первых, не произноси при мне его имени. Знать твоего братца не желаю. А, во-вторых, мне не тридцать, а двадцать девять.

– Колись, что на этот раз стряслось?

– Не иронизируй, всё намного серьёзней, чем ты думаешь. Меня унизили и растоптали, я приехала на дачу с тем расчётом, что поселюсь здесь навсегда.

Люська усмехнулась.

– У вас печки нет.

– Не беда. Найму рабочих.

– Марин…

– Слушай, я не за этим тебе позвонила, – перебила Маринка. – Люсь, мне страшно. Понимаешь, здесь неспокойная атмосфера.

– В доме?

– На улице.

– Маринка, не интригуй, мне из тебя слова клещами вытягивать? Говори уже.

– Ты можешь сейчас приехать?

– Сдурела?! Как я приеду, время – второй час ночи.

– Можно подумать ты никогда из дома не выходила после двенадцати. Приезжайте с Глебом на скутере.

– Глеба нет. Я одна.

– Тогда вызови такси, я оплачу.

Люська встала у окна и уставилась в темноту улицы.

– Или ты переходишь непосредственно к сути или я отсоединяюсь.

– Поклянись, что не примешь меня за сумасшедшую. Я… я видела клоуна! – прокричала Марина и умолкла.

– Какого клоуна? Где?

– Обыкновенного. Полчаса назад посмотрела в окно, луна светит, участки хорошо освещены. У соседей кто-то по дорожке шёл, я сначала не врубилась, что это клоун, а когда схватила театральный бинокль, отлично его разглядела. Люсь, ты же знаешь, как я боюсь клоунов. С детства! Помнишь, я рассказывала?

– Марин, по-моему, ты преувеличиваешь, раздуваешь из мухи слона. Подумаешь, на соседский участок прошёл клоун, что в этом экстраординарного?

– Но сейчас ночь!

– И что?

– В доме живёт Алексей Павлович, ему восемьдесят лет, нет ни жены, ни детей. Он одинокий. К нему вообще практически никто не приезжает. А тут вдруг клоун пожаловал.

– Блин, что конкретно ты предлагаешь мне сделать?

– Хочу, чтобы ты приехала.

– Марин, имей совесть. К вам ехать не ближний свет.

– Клоун не простой.

– Да? Он был покрыт сусальным золотом?

– Двигался странно. Шёл медленно, немного виляя задом, и постоянно озирался по сторонам.

– Ты видела, куда он шёл?

– К крыльцу.

– А потом?

– Судя по всему, зашёл в дом. Но ведь свет-то не горит. А это может означать, только одно…

– …что у тебя богатое воображение.

Люська начала раздражаться. Нельзя же быть такой паникёршей. В конце концов, всему есть предел. Сначала Маринка донимала всех НЛО, потом ей всюду мерещились барабашки с домовыми, теперь какие-то странные клоуны. Люська не сомневалась, Маринка не видела никакого клоуна. По дорожке топал сам Алексей Павлович, а она, забыв, что у страха глаза велики, нафантазировала невесть что.

– Ой, он вышел! – затараторила Марина.

Люська напряглась.

– Люсь, клоун вертит головой и, по-моему, он меня заметил.

– У тебя включен свет?

– Нет, я в темноте стою.

– Значит, заметить тебя он не может при любом раскладе.

– Но он неотрывно смотрит на наши окна. Люсь, я вызову полицию!

– Маринка…

– Идет к калитке. Черт, снова остановился, в сторону нашего дома косится.

Маринка комментировала каждое движение клоуна до тех пор, пока он не оказался на общей дороге и не исчез из виду.

– Он где-то здесь, – почти плакала она. – Я чувствую, клоун затаился поблизости.

Посоветовав Марине выпить тёплого молока и лечь в кровать, Люська с расстановкой произнесла:

– А завтра утром, первым делом сгоняй к соседу и поинтересуйся, кто приходил к нему в гости. Вот увидишь, его ответ тебя успокоит.

– Короче, ты не приедешь? – спросила Маринка и, как показалось Люське, тихо застонала.

– Приеду днём.

– Днём будет уже поздно.

Из трубки послышались быстрые гудки.

– Марина! Алло, Марина.

Перезвонив, Люська слышала длинные гудки, Маринка не снимала трубку. Все ясно, затаила обиду.

Постояв у окна, Люська положила телефон на стол, и легла на мятую простынь. Спать уже особо не хотелось, но она специально лежала с закрытыми глазами. Старалась ни о чем не думать, считала овец. На сто пятьдесят третьей овечке заснула.

Утром, прежде чем пройти в ванную, позвонила Марине. Абонент недоступен.

– Замечательно. Теперь я – враг номер один.

В голову лезли тревожные мысли, терзали сомнения. Правильно ли она поступила, отказавшись приехать на дачу? Вдруг Марина действительно была сильно напугана и нуждалась в поддержке? Совесть начала грызть Люську изнутри.

Наплевав на завтрак, она рванула к Виктору.

Едва тот открыл дверь, Люська сказала:

– Я уже в курсе событий. Знаю, что вы с Маринкой снова пособачились и она тусит на даче.

– Успела наябедничать? Превосходно. Интересно, на телевидение она позвонила или ограничилась разговором с тобой?

– Не остри.

– И кем я являюсь на этот раз? – допытывался Виктор. – Чего она тебе наговорила? Меня, разумеется, склоняла по всякому, да?

– О конфликте Маринка обмолвилась вскользь.

– Ты не знаешь Маринку, что ли? Раздувает скандал на пустом месте, потом ищет виноватых.

– Ну, тебя я тоже хорошо знаю, ты всё-таки мой троюродный брат. Характерами вы с Маринкой похожи, оба упертые и вредные. – Люська прошла в большую комнату. – Вить, можешь толком объяснить из-за чего весь сыр-бор?

– Ремонт мы собирались делать, – нехотя протянул Виктор после минутной паузы.

– И?

– Не сошлись во мнениях. Слово за слово, оскорбление за оскорблением, Маринка покидала в сумку шмотки и хлопнула дверью.

– Давно поругались?

Витька почесал затылок.

– Недели две прошло.

– Ого! Вить, две недели – срок. Пора делать шаг в сторону примирения.

– Почему первый шаг опять должен делать я?

– Ты мужчина.

– А она женщина.

– Но…

– Не нокай. Сначала вы боретесь за равноправие, а чуть что сразу в кусты.

Люська усмехнулась.

– Ладно, о равноправии поговорим позже, я чего приехала, Марина на звонки не отвечает.

– Такая же фигня. Сначала ночью разбудила…

– Подожди, она и тебе звонила?

– Да. В половине второго.

– А мы разговаривали в начале второго.

– Я даже знаю о чём, – прыснул Виктор. – Вернее, о ком. О клоуне?

– Ага.

– Мне Маринка пела аналогичную песню, типа клоун притаился где-то рядом, и она, трясясь от страха, боится за свою жизнь.

– И ты не поехал на дачу?

– Брось, Люсь. Неужели веришь в эти сказки. Я Маринке сказал, хочешь помириться, сделай это по-человечески. Признай свою вину, и я всё забуду. Зачем сюда клоуна приплетать.

– А она?

– Трубку бросила. Сейчас недоступна. Ты приехала вовремя, сейчас собираюсь на дачу ломануться. Составишь компанию?

– Конечно.

– В магазин по дороге заскочим. Планирую вечерком устроить небольшой семейный пикничок по случаю примирения. Шашлык сделаем.

– Вы сначала помиритесь.

– Помиримся, не сомневайся. Я ж мастер по улаживанию конфликтных ситуаций. А подобрать ключик к Маринке пара пустяков.

На дачу приехали около пяти вечера. Потянувшись, Витька открыл багажник.

– Люсь, возьми зеленый пакет, он легкий.

Переговариваясь, они прошли на участок.

– Ну и видок, – поморщился Витька, глядя на заросший газон.

– А ты как думал. Траву косить надо.

– Маринка могла бы поработать. Газонокосилка имеется. Чем целыми днями читать журналы, а ночами выискивать клоунов, лучше бы участок в порядок привела.

– Ты опять заводишься? Помни, мы приехали сюда мириться. Ты должен попросить у Маринки прощенья. И я тебя умоляю, не лезь на рожон. Если она начнёт артачиться, веди себя мудро. Перетерпи. Пусть выпустит пар. Вить, ты меня слушаешь?

– Слушаю. Стой, я букет в салоне забыл, – Виктор поставил сумки на дорожку, а сам вернулся к машине.

Люська толкнула входную дверь и, приготовившись к спектаклю, который в обязательном порядке устроит Марина, крикнула:

– Марин, принимай гостей.

Ответом послужила тишина.

– Маринка, не прячься, мы приехали. Выходи встречать гостей.

Виктор вырос за спиной Люськи и, немного смутившись, прошептал:

– Где она?

– Понятия не имею. По-моему, её нет дома.

– Как нет? А дверь?

– Была открыта.

Виктор прошел в маленькую гостиную.

– Марин, ты где?

– Я посмотрю на втором этаже, – крикнула Люська и подошла к лестнице.

Когда она спустилась вниз, Виктор стоял у окна, держа руки в карманах джинс.

– Наверное, к соседке пошла, – сказал он. – Тем лучше. Пока она точит лясы, мы с тобой займёмся приготовлением банкета. Значит так, слушай мою команду, ты хозяйничай в доме, а я займусь шашлыком.

Как только Витька вышел на улицу, Люська начала выкладывать на стол купленные продукты. Чуть погодя Виктор принёс шампура и дал команду насаживать на них мясо.

– Вроде кто-то говорил, что шашлыком займется сам.

– Я его приготовлю, а ты должна все подготовить. Чувствуешь разницу?

– А как же. Короче говоря, вся работа на мне, а тебе только останется переворачивать шампура на мангале.

– Думаешь, это легко?

– Работенка – не бей лежачего.

– Ну-ну. Сразу видно, дилетантка ты в этом вопросе. К твоему сведению, чтобы шашлык получился сочным, надо иметь незаурядные способности.

– Не умничай! Лучше пройдись по соседям и найди жену.

– Сама придёт. Для Маринки наше появление должно быть сюрпризом. Представь, заходит на участок, а тут мы с готовым шашлыком.

Виктор снова вышел. А когда в очередной раз зашёл на веранду, Люська вздрогнула от его вопля:

– Ты чего делаешь, Люсь?!

– Насаживаю мясо.

– Прекрати!

– Прекратить что?

– Кощунствовать.

– Не поняла, сам же просил заняться мясом.

– Я просил красиво оформить шампура, а не тупо насадить на них мясо.

– Оформить? Издеваешься?

– Отойди, – Витька оттолкнул Люську. – Сам сделаю.

Глядя, как он снимает с шампуров мясо, Люська закатила глаза.

– Н-да, не гурман ты, Люська. Для чего мы овощи купили? Запомни, сначала надо насадить кусочек мяса и лука, затем идут ломтики помидора, перца и баклажана, и только потом снова берёшь мясо. Поняла?

– Гурман нашелся. Сам-то, когда Маринки дома нет, одними супами из пакетика питаешься.

– То город, а сейчас мы на природе. Нарежь овощи.

Собираясь съязвить, Люська вздрогнула от внезапного появления на веранде низкорослой женщины, облачённой в сиреневый сарафан.

– С приездом, Вить.

– Добрый вечер, Вера Яновна.

– А Марина где?

– Сам гадаю, наверное, у Поляковых сидит.

– Я с утра её не видела. Думала, после случившегося Марина домой уехала, а сейчас иду, смотрю, дверь нараспашку.

– А что случилось утром? – спросил Виктор, полностью сконцентрировав внимание на шампуре.

– А ты разве не знаешь? Вить, Алексея Павловича сегодня ночью убили.

У Люськи из рук выпал нож. Она приложила ладони к щекам и плюхнулась на стул.

– Ой, что здесь было! Полиция только недавно уехала, по участкам ходили, с каждым разговаривали. Ко мне заходили.

– Как его убили? – спросила Люська.

– Задушили. Ольга Михайловна его обнаружила. Ты же знаешь, Вить, она летом каждый день приезжает. Молоко, сметану, творожок возит. Сегодня Оля в восемь утра приехала, старика на улице нет. Она посигналила. Не выходит Павлович из дома. Ольга решила, проспал, а потом глядь, калитка-то открыта. И дверь входная открытой оказалась. Ольга на веранду зашла, покричала, в комнату заглянула. А там… Вот такие у нас дела, Витюша. – Вера Яновна вышла на крыльцо. – Пойду я. Марина придет, попроси, чтобы ко мне забежала.

Как только она ушла, Люська закричала:

– Клоун!

Виктор вздрогнул.

– Выходит, Маринка не врала, она действительно видела клоуна, который…

– …сначала зашел, а потом вышел из дома Алексея Павловича, – закончила Люська.

– Маринка,– Виктор выскочил на улицу.

– Ты куда?

– К Поляковым. Ещё остается надежда, что Марина у них.

Люська осталась стоять на крыльце.

Глава вторая

Провалы в памяти

Пока Виктор отсутствовал, Люська сидела на ступеньке, судорожно вспоминая ночной разговор с Мариной. В голове не укладывалось, что с ней могло случиться нечто непоправимое.

Запыхавшийся Виктор появился на участке, когда Люська уже потеряла всякую надежду. Вскочив, она быстро пошла ему навстречу.

– Ну, не тяни.

– Её нигде нет. Обежал всех соседей, с которыми общалась Марина – ничего. Поляковы виделись с ней вчера днём, Маринка заходила к ним поболтать. – Виктор опустил голову. – Люсь, я во всём виноват.

– Не вини себя, ты здесь не при чём.

– Как раз при чём! Как ты не понимаешь, она звонила мне сегодня. Сама позвонила. На Маринку это не похоже, тебе же известно какая она гордая. А тут переступила через себя. Я дурак, самый настоящий дурак! Маринка боялась, ждала помощи.

– И я хороша. Приняла её слова за околесицу, посоветовала лечь спать. Понятия не имела, что всё обернётся таким образом. Но сейчас надо взять в себя в руки и не паниковать. Для начала предлагаю пройти в дом.

Прохаживаясь по веранде, Люська тихо заговорила:

– Марина позвонила мне в час ночи и сообщила, что видела клоуна – это факт.

– Ты начинаешь повторяться.

– Не повторяться, а анализировать. В час ночи Марина была дома, она находилась в собственной спальне. Разговаривали мы минут десять, после чего она сообщила, что клоун вновь появился на дорожке. Теперь-то мы точно знаем, что он был в доме Алексея Павловича.

– Ну и?

– Не «ну и», а слушай. По словам Марины, клоун вёл себя более чем странно, он остановился и – как она уверяла – смотрел на ваш участок и окна спальни. Далее он вышел за калитку и исчез из её поля зрения.

– Люсь…

– Не перебивай. Тебе она позвонила в половине второго, то есть через пятнадцать-двадцать минут после нашего общения. И сейчас я прошу тебя вспомнить дословно ваш разговор.

– Я же рассказывал, она говорила про клоуна.

– Что конкретно сказала Марина? Постарайся вспомнить. Она его видела после того, как он вышел за калитку или нет?

– Вроде нет… Точно, нет. Просто чувствовала его присутствие. Пойми, не прислушивался я особо к ней, считал, Марина морочит мне голову.

– Допустим, клоун стоял на общей дороге. Оставим пока этот эпизод в стороне. Марина пропала – раз, Алексея Павловича убили – два. Предположительно убийца клоун, которого она боялась – три. Какой вывод делаем?

– Ты издеваешься? Дураку ясно – идиот, вырядившийся в клоунский костюм, сделал что-то с Маринкой

– Что именно? Нет, серьёзно. Вить, она жива, я уверена на сто процентов. Факты налицо. Ты сам посуди, если клоун убийца, а сомневаться в этом не приходится, то почему он не расправился аналогичным образом с Мариной? Почему не задушил её? Она пропала, её исчезновение даёт нам надежду думать, что Марина жива.

– Клоун! Клоун! – Виктор саданул кулаком по столу. – Это безумие. Надо ехать в полицию. У меня там знакомые ребята работают.

– Мы непременно туда поедем, но сначала я должна осмотреться. Обрати внимание, на веранде и в спальне царит идеальный порядок. Ничего не перевёрнуто, не разбито, не порвано. Не похоже, чтобы Марина сопротивлялась.

– Ей могли угрожать пистолетом, а когда дуло упирается тебе в бок или спину, как-то не возникает особого желания расколоть чашку. Ты согласна?

– Не совсем. Для того, чтобы дуло упиралось в спину, надо впустить убийцу в дом! Насколько мне известно, замки на дверях не пострадали.

– Намекаешь, Маринка сама открыла входную дверь?

– Никогда она бы этого не сделала, а тем более после увиденного из окна. Вот это и есть самое странное.

В спальне Люська обшарила каждый уголок, затем детальному осмотру были подвергнуты остальные комнаты. Ничего такого, за что можно было бы ухватиться, она не обнаружила.

– Вить, иди сюда. Я в замешательстве. Маринку знаю очень хорошо, и если память мне не изменяет, она никогда не выходила из дома без косметички.

– Ты совсем заигралась в детектива. Какая косметичка?! Да, она всюду с ней ходит, там лежит куча всяких прибамбасов, но какое отношение это имеет к делу?

– Наиважнейшее! Вить, косметички нигде нет.

– Не может быть.

– Проверь сам. На трюмо только баночка с ночным кремом, – Люська сжала виски. – Ничего не понимаю. Не могла же Маринка захватить с собой косметичку. Абсурд!

– Дверь открыта, в доме идеальный порядок, Маринки нет, а теперь ещё выясняется, пропала косметичка. Люсь, нам пора ехать. Собирайся.

На крыльце послышались голоса.

Пришли Поляковы – Адам и Виктория.

– Старик, – проговорил Адам. – Не нашёл Маринку?

– Нет.

– Обалдеть, – плаксиво протянула Виктория. – За один день в нашей глуши разыгрались нешуточные страсти. Сначала Алексей Павлович, теперь Марина.

– Пуся, помолчи, – одёрнул жену Поляков.

– Папуся, но я же права.

– Витёк, ты звонил друзьям, знакомым? Может, Маринка в город уехала.

– И забыла закрыть дверь?

– Бывает. Вика постоянно забывает закрывать дверь.

– Папуся, прекрати меня позорить. Я забыла закрыть дверь всего один раз, и было это сто лет назад.

– И всё-таки, как насчёт друзей? – Адам встретился взглядом с Люськой.

– Мы, конечно, обзвоним всех в обязательном порядке, – сказала Люська. Помолчав, она добавила: – Виктор сказал, вчера Марина заходила к вам в гости.

– Да, – закивала Вика. – Мы пили чай, болтали.

– Во сколько она ушла к себе?

– Хм, часов в пять. Папуся, ты не помнишь точное время?

– Возможно, около шести.

– А на дачных участках Марина с кем-нибудь поддерживала тесные отношения?

– На этот вопрос могу ответить я, – вмешался Виктор. – Нет, не поддерживала. Мы дружим только с Адамом и Викой.

– Точно, – подтвердила Полякова. – Когда собираемся вместе, шашлыки делаем, баню топим.

Люська хотела задать следующий вопрос, но Виктор прокричал:

– Кончай с вопросами. Мы уезжаем.

– Витек, если понадобится помощь, не стесняйся. По мере сил и возможностей поможем.

– Спасибо, – Витька кивнул Люське на выход.

Уже у калитки Виктория задумчиво проговорила:

– Происходящее напоминает сюжет детективного сериала. Если бы я не знала Марину, то… Папуся, представляешь, у меня всё сходится.

Люська остановилась.

– Что сходится?

– Вдруг Марина расправилась ночью со стариком, а потом сама скрылась. Вернее, так могло бы быть, окажись на месте Марины другая женщина.

Адам побагровел.

– Ты соображаешь, что несёшь?! Иногда тебе лучше помалкивать. Не видишь, в каком состоянии Витька?

– Вить, прости, – пролепетала Вика. – Я не хотела сказать ничего дурного про Марину.

Махнув Поляковым, Витька сел в машину.

– Я так поняла, Вика особым умом не блещет, – сказала Люська.

– Это ещё слабо сказано.

– Вы давно дружите?

– Лет пять, как они здесь дом купили.

– Надо же ляпнуть такое, Маринка убила Алексея Павловича и сделала ноги.

– Правду говорят, – сказал Виктор после продолжительной паузы. – Чего ты больше всего боишься, то обычно с тобой и случается.

– В смысле?

– Маринка с детства шарахалась от клоунов. Помнишь её рассказ?

– Как она в семь лет пошла с отцом в цирк и там старый клоун напугал её до полусмерти? Да, я неоднократно это слышала.

– Марина после того случая два года заикалась.

– Детские страхи обычно надолго задерживаются в подсознании.

– Только бы она была в безопасности. Как же сильно я этого хочу, Люсь, ты не представляешь. Даже согласен на кратковременные провалы в памяти.

– Стоп. Что за провалы?

Виктор не торопился с ответом.

– Вить, сказал «А», говори «Б». О каких провалах идёт речь, я чего-то не знаю?

– Не знаешь.

– Так просвети меня.

– Марина просила держать в тайне, ей не хотелось, чтобы окружающие принимали её за сумасшедшую.

– Выкладывай, в чем дело. Я твоя сестра и не собираюсь трезвонить на каждом углу о Маринкиных проблемах.

– После свадьбы Марина попала в аварию, у неё было сотрясение мозга. На поправку пошла быстро, а потом неожиданно исчезла.

– Как исчезла?

– Вечером не вернулась домой, появилась лишь спустя сутки. Вымотанная, изнеможенная. Утверждала, что ничего не помнит. Я тогда здорово перетрусил. Пытался уговорить её обратиться к врачу, Маринка ни в какую. Со временем инцидент был почти забыт, а затем повторился снова. Она отсутствовала дома три дня. Я места себе не находил, в полицию заяву написал, её начали искать. И история в точности повторилась. Ничего не помню, ничего не знаю. Практически силой пришлось вести её к врачу. Там Марина и призналась, что после аварии время от времени у неё случаются провалы в памяти, она исчезает на пару-тройку дней. Где и с кем ходит – неизвестно.

– А врачи?

– Проводили исследования, брали кучу анализов, в результате чего сделали мудреное заключение о каких-то там процессах в мозге. Я, конечно, не доктор, поэтому не могу выражаться их терминологией, но суть тебе ясна.

– И как часто она исчезала?

– Раз пять. Уже два года ничего подобного не случалось. Перед этим она снова ложилась в клинику, прошла обследование, принимала лекарства, и вроде медики заверили, что подобных кратковременных амнезий больше не должно повторяться. Мне кажется, они сами не были полностью в этом уверены.

– Как ни странно прозвучит, но в таком случае у нас появился шанс, что Маринка объявится со дня на день.

– Ты забыла про убийство Алексея Павловича, звонок Марины и клоуна. Нет, Люсь, здесь другое. Не произойди убийства, не позвони нам Марина ночью и не расскажи про клоуна, я на все сто был бы уверен в повторении тех случаев. Кстати, мы приехали.

Люська посмотрела в окно.

– Метро?

– Люсь, в отделение я поеду один. Потом позвоню тебе.

– Вить, я не смогу сидеть дома.

Виктор достал ключи.

– Бери. Дуй к нам и дожидайся меня в квартире.

– Может, всё-таки вместе поедем в полицию, я в машине тебя подожду.

– Люсь, не зли меня, честное слово, мне сейчас не до пререканий.

Кивнув, Люська взяла связку ключей, выскочила из салона и спустилась в метро.

***

Бросив рюкзак на комод в прихожей, Люська прошла в большую комнату и, остановившись у дивана, посмотрела на серебристую рамку с фотографией Маринки. Помимо фотографий на журнальном столике лежали столь обожаемые Мариной глянцевые журналы.

Люська села в кресло, пытаясь привести в порядок мысли. Вдруг до ушей долетел шорох из коридора. Покрывшись испариной, Люська вцепилась в подлокотник кресла, досчитала до трёх и резко встала.

В квартире царила тишина. Люська была готова поклясться – она слышала шорох.

На ватных ногах вышла в коридор и, приблизившись к входной двери, прильнула к глазку. На лестнице пусто – уже хорошо. От сердца отлегло.

Не успев сесть, Люська вздрогнула от телефонного звонка.

Схватив трубку, с надрывом прокричала:

– Да! Говорите.

Звонивший решил поиграть в молчанку.

– Говорите, – Люська прижимала трубку к уху, отчётливо слыша дыхание неизвестного.

Потом на том конце что-то щёлкнуло и спустя пару секунд послышались быстрые гудки.

– Свинство! – Метнув взгляд на определитель номера, Люська выругалась: – Свинство в квадрате.

Вместо цифр на дисплее высветились черточки, оповещавшие, что номер звонившего абонента определить не удалось.

После звонка Люська почувствовала себя несколько неуютно. Возникло ощущение слежки.

Хмурый Виктор вернулся, когда Люське стало совсем невмоготу находиться в пустой квартире.

– Наконец-то, – выдохнула она. – Почему так долго?

– Я не развлекаться ездил, твои претензии неуместны.

Щелкнув выключателем, Витька прошел в ванную, где провёл не менее пяти минут.

Люська стоически ждала появления брата на кухне. И стоило ему нарисоваться в дверном проеме, не выдержала:

– Говори!

– Говорить решительно нечего. Пообщался с ребятами, они займутся поисками Маринки.

– Вам кто-то звонил.

– Кто?

– Не знаю. Молчали в трубку. Номер не определился. Сколько раз можно повторять, купите нормальный аппарат с нормальным определителем.

– Завтра же займусь столь важным делом, как покупка нового телефона, – зло бросил Виктор. – Может мне ещё и шмоток брендовых себе прикупить, как считаешь? А потом отправиться в ночной клуб, веселиться на полную катушку. Повод-то самый подходящий.

– Вить, не перегибай палку, я не хотела тебя обидеть.

– Тогда сделай одолжение, помолчи, – взорвался Витька. – Ты постоянно мешаешься под ногами. Снуешь туда-сюда, как ужиха, и доставляешь окружающим массу ненужных проблем.

Люська оскорбилась. Минуты две, пока Витька таращился в окно, она стояла у плиты, затем выбежала в прихожую.

– Люсь, ты куда?

Он нагнал её в коридоре и схватил за руку.

– Куда понеслась, спрашиваю?

– Уезжаю домой. Не думала, что ты воспринимаешь меня как мешающуюся под ногами ужиху. Спасибо на добром слове. Я хотела помочь, а ты…

– Прости, не принимай мои слова близко к сердцу. Я не в себе. Не сердись.

– Ты голоден? – спустя минуту спросила Люська.

– Нет, но от чашки крепкого кофе не откажусь.

– Пойдём, я сварю.

На кухне Виктор пристально наблюдал за действиями Люськи. А когда на столе оказалось две чашки кофе, сухо произнес:

– Мы должны найти Маринку. Сами. Сидеть, сложа руки и ждать, я не смогу.

– У меня уже созрел план. Сколько в вашем садовом товариществе участков?

– Шестьдесят.

– Ты знаком со всеми?

– Ну… в лицо знаю всех.

– То есть, располагаешь краткой информацией, кто есть кто?

– Допустим, но куда ты клонишь, Люсь?

– Сейчас узнаешь. Скажи, сплетницы в товариществе есть?

– Сплетницы везде есть, наше товарищество не исключение.

– В первую очередь меня интересуют пожилые сплетницы.

Витька откинулся на спинку стула, скрестил на груди руки и долго смотрел на Люську. Неизвестно, о чём он думал, но по прошествии нескольких минут, сказал:

– Главная сплетница живёт на соседней улице. Ей восемьдесят пять лет.

– Как её зовут?

– Баба Стеша.

– Уже кое-что.

– Ты можешь не говорить загадками, к чему эти вопросы?

– Вить, я лично переговорю с бабой Стешей. Гарантирую тебе, что узнаю от старушки важную информацию, которая в дальнейшем поможет нам в поисках Маринки.

– Сомневаюсь.

– Напрасно ты недооцениваешь бабушек. Они подмечают то, что мы упускаем из виду. Молодые всегда куда-то торопятся, чем-то заняты, голова у нас забита другим. Пенсионеры постоянно начеку. Кто, когда, с кем пришел, в котором часу соседка вышла выгуливать собаку, к кому приехали друзья, от кого ушел друг. Бабушки всё видят и слышат. Можно сказать, такая у них профессия.