– У меня так бывает… Стыд разный. Интересно, если мне стыдно за то, что я в Барселоне бухаю потому, что меня бросил любовник, это тоже испанский стыд?
…Она помнила ещё, как пошла в уборную и даже – смутно – как выходила из неё.
…Потом Саша осознала себя лежащей в постели и поняла, что номер чужой, она одета и заботливо прикрытая одеялом.
Словно издалека, доносились голоса – оказалось, весь экипаж собрался в номере ребят на послеполётный брифинг (так назывались весёлые посиделки с горячительными напитками).
– Что с Сашей, ей плохо?
– Да, голова болит.
Никому в голову не могло прийти, что скромница Александра в дупель пьяная валяется на чужой кровати,пока она не подала голос:
– Ну что топаете, как слоны? Нельзя потише?
Понимающе переглянувшись, гости бочком потянулись к выходу, а Саша снова провалилась в тяжёлый сон.
Утро было недоброе.
– Ярик, ты почему лифчик не снял, изверг? У меня же теперь болит всё! Господи, голова, моя голова…
– Сашка, нельзя так делать. Нельзя доверять мужчинам. Ты ж тут пока валялась, мой придурок-сосед кругами вокруг ходил в надежде прилечь рядом.
– Но ведь тут был ты! Всё же хорошо, правда?
– Это сейчас хорошо, да. Но я мужик, Сашка! Мы пили вместе, нельзя мне так доверять.
– Тю! Да ты ж мне любезно ночью волосы держал, когда… Ой, опять! – и она скрылась в туалете.
…
Саша решила не отлëживаться в номере, а погулять по городу с ребятами. Головная боль была уже вполне переносимой, одиночество в четырёх стенах не радовало – лучше провести день динамично. Вскладчину они взяли напрокат тачку – чёрную, блестящую, дорогую, чтобы проехаться с понтом.