Глава 11
Хорошо! Только так можно было охарактеризовать состояние, которое окутало Егора. Давно он так не отдыхал. Уже и забыл, когда в последний раз с ним случалось такое счастье. Возможно, когда-то давно, еще до рождения Аськи, когда им удавалось вырваться на встречу со старыми армейскими друзьями. Но, то друзья, а тут – совершенно посторонние люди, с которыми, на удивление, тихо и уютно. Честно сказать, поначалу он даже боялся, что посиделки затеяны не случайно. Ведь он был прокурором в небезразличном для них деле. Но все его опасения были напрасными. Никто даже словом не вспомнил о Григорьеве. Димку упоминали, но как-то вскользь. Не преследуя цели надавить на жалость, или вызвать сочувствие.
В общем, от прошедшего дня у всех остались только самые положительные эмоции. Сразу по приезду их напоили ароматным чаем с потрясающими воздушными пирогами. Дети были в восторге. Особенно Ася, которая дорвалась до женского внимания и тепла. Сердце щемило от ее довольной улыбки, и внутри что-то переворачивалось. Дочка все утро просидела на руках то у Веры, то у Галины Ивановны. Она весело болтала и задорно смеялась. За этот звонкий счастливый смех Егор многое бы отдал. И переступил бы через многое тоже.
– Вера, а можно я тебе свой подарок подарю? – вдруг шепеляво спросила Асенька, заставив Егора удивленно вскинуть голову. Он ни сном ни духом не знал, о каком подарке шла речь.
– Конечно. Мне будет очень приятно.
Ася спрыгнула с женских рук и побежала в коридор. Притащила свою куртку, залезла во внутренний карман и достала из него восьмерку из картона, украшенную мелкими цветочками из цветной бумаги.
– Вот, Вера. С Новым годом! – Под общий смех Ася вручила женщине открытку и уставилась на нее в ожидании похвалы.
– Да не с Новым годом, балда, а с восьмым марта! – ухмыльнулся Денис. – Это они в садике поделки делали. К восьмому марта, Аське свою было некому подарить.
– Денис… – скривился Егор. Это была не та тема, которую стоило обсуждать в присутствии посторонних. В свои годы Денис уже должен был это понимать. За столом на мгновение воцарилось молчание, а потом Вера улыбнулась и от души поблагодарила девочку:
– Спасибо, Асенька. Мне очень приятно, что свой подарок ты подарила мне. Он очень красивый.
Малышка улыбнулась и снова забралась к ней на колени. Вера не удержалась, потерлась носом о белобрысую макушку, вдохнула тайком сладкий детский аромат, и только потом обнаружила пристальный взгляд Егора.
– Маленькие дети так пахнут, – неловко пояснила она.
Егор понимающе улыбнулся. Бросил многозначительный взгляд на сына и почесал нос. Вера внимательно наблюдала за его пантомимой. Потом до нее дошло. Видимо, и Егор заметил, что Денис переборщил с парфюмом. Улыбка растянулась до ушей. Прокурор тоже слегка улыбнулся, прячась за чашкой с чаем:
– Ну что, Николай Степанович, пойдем на шашлык дрова колоть?
– Бог с тобой, Егор. Я сейчас не способен на такие подвиги. Пусть для начала пирожки в животе осядут.
– Да мы с Денисом наколем. Вы только обозначьте фронт работ.
Отец Веры встал, потянулся.
– Подожди, Егор. Вы же запачкаетесь, и костром продымитесь, – спохватилась Галина Николаевна. – Давайте, я вам переодеться что-нибудь поищу?
Егор осмотрел себя. Как-то неловко было соглашаться.
– Да не стесняйся, Егор. С тобой Николай одеждой поделится, с Дениской – Вера, – продолжала женщина. Егор перевел взгляд на молодую женщину, та кивнула, поддерживая идею матери, и от себя добавила:
– И для Аси можно что-то найти. Здесь Димкины детские вещи на чердаке хранятся.
Так и сделали. Одежда нашлась для всех. Денис, конечно, возмущался, натягивая спортивные штаны Веры, что Егору досталась настоящая мужская одежда – треники и рубаха в клетку, в то время как ему самому – женский спортивный костюм, но все-таки согласился, что так будет гораздо практичнее. Ася и вовсе походила на мальчишку в тонкой ветровке и серых непромокаемых штанах. Она с интересом поглядывала в сторону костра и весело болтала с Галиной Ивановной.
Погода была шикарная. Не обманули! Синее безоблачное небо, солнышко пригревает, пахнет весной и почками. Красота! Денис трудился наравне с Егором, рубил небольшим топориком тонкие ветки старой, по осени спиленной сливы. А потом все дружно сидели вокруг костра и лениво переговаривались. Вокруг носился Страшило, а с забора на него презрительно поглядывал огромный полосатый кот.
Вере тоже было до невозможного уютно. Она вообще всегда была очень коммуникабельной и общительной. Даже в незнакомой компании быстро сходилась с людьми, и никогда не сидела в сторонке. Другое дело, что с чужими людьми – редко, когда бывает так хорошо. А сейчас было именно хорошо, спокойно и уютно.
– Пойдем, покажу тебе кое-что, – шепнула Асе на ушко и, взяв девочку за ладошку, побрела в сторону летней кухни.
Егор проводил женщину взглядом, а потом двинулся следом. Денис нанизывал мясо на шампур, и их маневров не заметил. Вера открыла дверь, зашла в просторную комнату с большим обеденным столом. В углу что-то копошилось:
– Смотри, Ася, помнишь большого кота на заборе?
– Рызыва сто ли?
– Рыжего, да. Смотри… вот его детки.
Глаза девочки широко распахнулись. Она с восторгом протянула ручку к котятам. Вера придержала цепкую ручонку и пояснила:
– Не нужно их брать. Они еще очень маленькие. Можно легонько погладить по шерстке. Вот так… – Женщина аккуратно погладила одного из котят указательным пальцем. Асенька понятливо кивнула, затаив дыхание, повторила жест Веры.
– Пусыстый! – счастливо улыбнулась девочка.
Егор тихонько наблюдал за происходящим. Вера каким-то образом обостряла его боль. Рядом с ней, в ее семье, он невыносимо остро чувствовал свое одиночество. Заново переживал уход Лены. И в который раз спрашивал Небо, почему именно ему выпала такая незавидная участь. Он жил по совести. Старался сделать мир лучше. Да, как и все, не без греха. Немного резкий, жесткий даже, упертый, как баран, и неуступчивый. Но разве за такое наказывают так сильно? А дети… Чем дети провинились? Почему у них отняли мать?
Егор поморщился. Качнулся с носков на пятки. Потер бровь. Вера вскинула лицо. Увидела его. Улыбнулась открыто. Черт… Красивая она. Даже в этом неказистом «домашнем» наряде. Длинные волосы собраны в пучок на макушке, на лице здоровый румянец, и никакой косметики, а все равно красивая. Слишком худенькая, на его взгляд, но даже это ее не портило. Прибавляло шарма. Почему-то Егор подумал, что Вера похожа на настоящую француженку. Глупое предположение, ведь он никогда не бывал во Франции.
– Хочешь погладить? – улыбнулась она.
Егор не сразу понял, что она предлагает погладить котенка, а не себя. Хмыкнул. Видимо, долгое отсутствие женщины, сказывается на его умственных способностях. Присел рядом. Посмотрел на копошащихся на подстилке котят. Их было четверо. Двое рыжих, один полосатый, и еще один черный с белыми пятнами.
– Папа, а мы возьмем котеночка себе?
Егор вскинул испуганный взгляд. Поймал смеющийся взор Веры.
– Смешно, да?! – хмыкнул он.
– Чего уж… Будет у вас зоопарк.
– Ну, уж, нет. Нам и Страшилы достаточно. Никак не выберемся купить ему все необходимое. И детям… столько всего надо на весну.
– Это приятные хлопоты. Я обожала выбирать вещички Димке. Хочешь, и вам помогу с выбором? Ты ничего не смыслишь в девчачьей моде, – поддела Вера, улыбаясь. Егор застыл. Он понимал, что женщина не хотела его обидеть. Просто невольно наступила на больную мозоль… А по поводу помощи – это будет совсем неправильно. И лишне. Вера это понимает по его взгляду.
– Прости, Егор. Я не хотела навязываться. Я все понимаю, правда…
– Я – прокурор. Это будет неправильно. Вообще как-то у нас все через жо… Эээ…
– Я понимаю, что ты хочешь сказать, – кивает Вера и встает с коленей. Нелепо взмахивает рукой в гипсе и падает на пятую точку. Смеется. Она вообще очень много смеется. Несмотря на всю боль, которая в ней жила. Ася хохочет в сторонке, котята пищат. Он протягивает руку, помогая ей встать. Егор тянет женщину несколько резче, чем того требовала ее крошечная масса. Вера стремительно поднимается и падает ему на грудь. Замирают оба. Сглатывают одновременно. Он каждой клеткой чувствуют ее острые груди, невольно прижавшиеся к его груди. В штанах тут же становится тесно. Хорошо, что это спортивки. Впрочем, она не может не заметить такого стояка. Потому что и там они прижимаются друг к другу. Отстраняться совершенно не хочется. Вера невольно приоткрывает губы, как будто приглашает к поцелую. Егор понимает, что это абсолютно неосознанно. Его никто не пытается соблазнить. Это просто непроизвольная реакция тела на мужчину. Биология. Или химия… Егор задерживает дыхание, тянется к ней, как привязанный.
У самого входа раздаются голоса. Вера выходит из транса. Отскакивает от мужчины. Ее глаза потрясенно распахнуты, грудь часто вздымается. Она что-то спрашивает у Аси, чтобы хоть как-то прийти в себя. Егор приседает, и делает вид, что гладит котенка. В комнату врывается Денис:
– Ну, что вы тут так долго? Я с Николаем Степановичем уже поставил мясо на угли, а вас все нет.
– А мы тут с котятами завозились. Асенька выпрашивает себе одного.
– Ну, уж, нет, – подбоченился Денис. – Нам собаки хватает. Да, папа?
Егор улыбается, потому что сын буквально слово в слово повторяет его слова, бросает смеющийся взгляд на Веру. И этот момент как-то разряжает накалившуюся обстановку. Сглаживает острое напряжение, повисшее в комнате.
– Ну вот. Как сам собаку захотел, так получил…
– Это была скорее необходимость. Ее никто бы, кроме нас, не взял. Ты видела, какая она страшная? – хмыкнул парень.
– Он стал выглядеть получше, – справедливо заметила Вера. – Ты очень хорошо с ним справляешься.
– Это потому, что я вообще классный, – засмеялся Денис. – Ладно уж… Пойдемте к костру.
Взрослые послушно потянулись к выходу, Асенька то и дело оглядывалась на котят – уж больно они ей понравились.
Дальше все прошло без эксцессов. Пока жарился шашлык, мужчины обсудили новинки автопрома и преимущества рыбалки на живца, потом вкусно пообедали молоденькой картошкой, салатом из свежих овощей и, конечно же, вкуснейшим, тающим во рту мясом. А когда Аську уложили спать, начался настоящий мужской отдых – банька. Николай Степанович очень умело парил, так что одно удовольствие было… Как же хорошо, что они поехали! Нужно будет как-то поощрить сына за то, что он все-таки настоял на поездке. Егору жизненно необходим был этот перерыв.
– Разморило? – поинтересовался Николай Степанович.
– Угу… Хорошо так…
– А ты иди в дом, Егор. Там тебе Галочка постелила в гостиной. Отдохнешь, а вечером настойку мою будем дегустировать. Я в обед не стал предлагать, а то срубило бы меня после ночного-то дежурства. А после отдыха настоечка – святое дело.
– Дык, мне ж за руль… Не могу я настоечку-то.
– Ну, какой руль, Егор? Оставайтесь с ночевкой. Места всем хватит. Расслабишься по нормальному. Дети под присмотром. И покормят, и спать уложат. Денис, вон, уже почище Аськи храпит без задних ног. Хорошо здесь. Воздух чистый. Спится – благодать.
– Неудобно как-то… И неправильно, – почесал в макушке Егор.
– Ты опять о работе своей вспомнил, что ли? – нахмурился Николай Степанович. – Оно-то, конечно, может, и не по правилам, да только что тут такого? Ты поступай по совести, как того закон велит. А мы все поймем, Егор, и в глаза лезть не станем.
Мужчина, скрепя сердце, согласился. Прошел в дом, заглянул в гостиную, где, и правда, был разложен и застелен диван. Прошел дальше по коридору. Заглянул в приоткрытую дверь. Сердце сжалось… На большой кровати спала Ася. По обе стороны от нее примостились Вера и Денис. Ручкой дочь обнимала женщину за шею, а та спала, уткнувшись носом в ее светленькую макушку. И не было ничего прекраснее и правильнее этой картины. Егор сглотнул. Прикрыл дверь и вернулся в гостиную. Ему не так сильно повезло, как Аське. Мужчине обнять было некого. Разве что свое одиночество, с которым он и так сроднился.
Глава 12
Егор думал, что не сумеет заснуть. Слишком много мыслей было в голове, и не только о Вере. Хотя она, конечно, здорово его встряхнула… Заставила вспомнить, что в первую очередь он – мужчина. В последние годы это как-то отошло на второй план. Он был отцом, добытчиком, нянькой, психологом, да всем, кем угодно был! И только о себе все чаще забывал. А ведь он молодой, полноценный мужик! Да, вдовец. Да, это тяжело и больно. Но жизнь не стоит на месте. С Леной ушло многое, но любая боль рано или поздно утихает. Сегодня он окончательно понял, что готов двигаться дальше. Спустя два с половиной года он, наконец, почувствовал себя живым.
Он все-таки задремал. Усталость брала своё. Проснулся уже вечером, не сразу вспомнил, где находится. Устыдился, что бросил детей на практически чужих людей. Наверное, они давно уже проснулись! Выскочил на улицу, даже не умывшись. Вера играла с Денисом в бадминтон, Аська что-то лопала, сидя на веранде с Вериными родителями. Егор ещё сильнее смутился. Подошёл к столу.
– Отдохнул? – улыбнулась Галина Васильевна.
– Отдохнул, – подтвердил Егор, усаживаясь за стол. Почему-то вспомнилось, что он не застелил за собой кровать. Прям, как Денис, которого он всегда за это ругал. – А Вере не навредит игра? – вдруг спохватился мужчина.
– С чего бы? Ракетку она держит в здоровой руке, сильно не скачет…
Так, слово за слово, на столе незаметно появился графин клюквенной настойки, рюмки и шашлык, оставшийся с обеда. Ну, и не смог Егор отказаться от заманчивого предложения Николая Степановича… По чуть-чуть, до лёгкого хмеля… А вокруг красота! Весной пахнет, почками и влажной землёй. И настроение какое-то непривычно умиротворенное.
– Егор, Ася уже устала, да и прохладно уже. Мы зайдём в дом, мультики посмотрим, и будем укладываться.
Егор тут же встал со своего места.
– Нет-нет, вы сидите. Отдыхайте. Правда, Егор… Ну что, мы Аську спать не уложим?!
Мужчина с сомнением посмотрел на Веру.
– Я сам ее уложу, как мультики закончатся. Ты только пни меня. А то увлекусь беседой…
– И наливочкой! – смеясь, поддел отца Денис, а потом посерьезнел как-то сразу, и добавил. – Отдыхай, папа. За Аськой есть, кому присмотреть. А ты… отдыхай.
Егор удивленно уставился на сына. Неужели у них и правда все налаживается? Растерянно почесал в затылке, кивнул, соглашаясь с Верой и сыном. Снова опустился в старое плетеное кресло. Женщина улыбнулась, и в сопровождении детей прошла в дом. Денис семенил следом. Он никому бы не признался, но ему очень понравилось спать в кровати Веры. Пусть она была слишком большая, и пусть их разделяла Аська, но это же не мешало ему мечтать о большем? Они пошли в дом, включили в гостиной Лунтика. Аська задремала практически мгновенно. Галина Ивановна подхватила ее на руки и прошептала:
– Я ее у тебя, Верочка, положу. Денису с Егором и Асей на диване тесно будет.
– Конечно. Пойдем, – прошептала Вера.
Это что же! Ему с отцом спать?! Денис разочарованно отвернулся. Дурак. Напридумывал не весть что. Конечно, Веру не уложат практически с незнакомым парнем… Это вообще было бы странно. Одно дело, когда она случайно задремала, укладывая Аську спать, и совсем другое, если бы их сознательно положили вместе. Ему о таком даже мечтать не стоило. У Дениса вообще закралось подозрение, что Вера не воспринимает его всерьез. Как это ни обидно, но он для нее был, как та Аська, сопливым. Ну, ничего! Он еще покажет себя. Главное, что они уже подружились, а со временем… Глядишь, и ему повезет.
Галина Николаевна уложила Асеньку и вышла из комнаты. Вера уселась рядом на кровать. Погладила светленькую макушку, поцеловала лобик. Бедная кроха. Как же тяжело будет девочке, без мамы. Уже сейчас тяжело, а дальше только хуже будет. Почему так несправедлива жизнь? Вера не переставала задаваться этим вопросом… Вот и сейчас всякое полезло в голову, и спать не дает… Или это оттого, что она днем выспалась, сна ни в одном глазу? Поворочавшись с боку на бок, встала. Прошла по темному коридору в кухню. А там Егор сидит. Выходит, не одна она бессонницей мучается.
– Не спится? – шепчет Вера и подходит ближе. Егор вскидывает голову, смотрит на нее.
– Нет. Выспался днем.
– И я. Обычно здесь спится очень хорошо. Димка, даже когда был грудничком, здесь мог проспать ночь напролет. А дома вскакивал по пять раз за ночь.
– Аська, наоборот, спала хорошо. Выдует бутылку смеси, и спит часов до четырех. Как будто знала, что мне тяжело, и не хотела лишний раз доставлять неудобства…
– Она – золото.
– Я люблю их, знаешь… И так обидно, что они, по сути, несчастные…
Вера сглотнула. Видимо, выпивка развязала Егору язык. Сделала его более открытым и доверчивым. Вряд ли бы он делился подобными размышлениями на трезвую голову.
– Ты хороший отец, Егор. И они не настолько несчастны, как ты думаешь.
– Несчастны. Матери им не хватает.
– Да… Об этом я тоже сегодня подумала. Жаль, что так случилось с твоей женой. Как ее звали?
– Ленка… Мы с ней пятнадцать лет прожили.
– Ты любил ее?
– Любил, наверное… Жил ведь с нею. Старость планировал встретить… А теперь один. И знаешь, даже злость берет порой, хотя и понимаю, что нет ее вины в уходе. Глупость, да?
– Нет, Егор. Нет… Ты просто устал. Да и горе каждый человек по-разному воспринимает. Ты не сломался, какие бы мысли тебя не посещали. А злиться… Знаешь ли – это нормальная реакция. Хорошо уже то, что эмоции вообще остались. Лично я не всегда могла таким похвастаться. Иногда я себе сдувшийся шарик напоминала. И уже не хотелось ничего. Даже наказания для Григорьева.
– Ты проделала колоссальную работу.
– Да, – без ложной скромности заметила Вера. – Очень помогли люди. Соцсети. Знаешь… Мне повезло, что видео аварии с пьяным Григорьевым сразу слили в сеть. Иначе не было бы такого резонанса. А так люди увидели наглядно, возмутились произволом. Это очень помогло, когда дело пытались замять.
– Это неправильно – то, что мы с тобой обсуждаем.
– Да, прости…
– Мне не нравится, что я в этом деле прокурор.
– Почему? – Вера удивленно распахнула глаза.
– Ты мне понравилась. Я не хочу, чтобы между нами стояла работа.
Вера промолчала, сомневаясь, что можно ответить на такое признание. А ведь он тоже ей очень понравился. Было в Егоре что-то истинно мужское. Такое, что сразу бросалось в глаза. Какая-то сверхнадежность, необычайная стойкость, основательность… Для Веры в какой-то момент эти качества стали едва ли не основополагающими. Определяющими мужчину, как такового.
– Ты мне тоже понравился, Егор… Но ты сам понимаешь, что между нами ничего не может быть.
– Мы едва не поцеловались сегодня. И не говори, что не поняла этого.
Вера вспыхнула, но отрицать очевидное не стала. Наверное, так заложено природой – женщина не может не отреагировать на сильного самца. Сплошная биология.
– Я могу заявить самоотвод. И нам уже ничего не будет мешать.
– Как самоотвод? Зачем?! Ты единственный человек, который сдвинул это дело с мертвой точки, да без тебя бы… Нет! Никакого самоотвода! Я против.
Егор промолчал. Отвернулся, разглядывая бьющую в окно ветку.
– Я не Бог.
– Ты помог мне! Помог закону восторжествовать.
– Это – пафос.
– Называй, как хочешь. Но не отказывайся от нашего дела. Мне кажется, я больше не переживу потрясений, – шепчет Вера.
– Иногда, Вера, после мести становится еще хреновее.
– Ты сейчас говоришь о собственном опыте? Но ведь это не месть, Егор… Это справедливое наказание, понимаешь? Я не хочу, чтобы это повторилось с другим ребенком. Не хочу.
– Я понимаю, Вера.
– Ты не откажешься от нашего дела? Обещай, Егор!
– Я уже предвзят…
– Нет! Ничего ведь не случилось! Ну… между нами.
– Ты обманываешь сама себя. Я тебя захотел еще тогда, когда ты плакала у меня на плече…
– Нет!
– Да! И не притворяйся, что тоже не почувствовала чего-то такого. Я все равно тебе не поверю.
– Не понимаю, о чем ты, – соврала Вера. – Ты наш прокурор, я дружу с твоими детьми, и между нами не происходит ничего такого, что могло бы сделать тебя необъективным.
– Ты лишаешь нас банального шанса попробовать, как могло бы быть.
– Не правда.
– Так и есть. Но я тебя понимаю. Сам такой был. Только сейчас, пока не началось судебное разбирательство, я мог бы умыть руки с гораздо меньшими последствиями для дела. Потом у нас такой возможности уже не будет. Это лучший вариант. Я целый вечер об этом думал…
– А ты не думай. Просто делай, что должен! – парировала Вера и вышла из комнаты.
Ее трясло. Она понимала, о чем говорил Егор. Да, он ей понравился, и, наверное, глупо было отрицать очевидное. Очень глупо… И по-детски. Но Вера не могла допустить, чтобы наказание Григорьева сорвалось. Не могла – и все тут. В ней поселилась вера, что такой, и только такой прокурор может довести их дело до справедливого приговора. Она доверяла ему полностью, как никому другому. И не могла позволить ему выйти из дела, даже ради собственного счастья. В ней окрепла надежда, что именно он уж точно отстоит букву закона. Любые инсинуации на тему его ухода, просто перекрывали ей кислород.
Она практически не спала, смотрела на сопящую под боком Асю, крутилась с боку на бок… Еще и гипс этот не давал улечься по-человечески. Почему жизнь – такая хреновая штука? И как быть теперь с Денисом и Аськой? Вера успела прикипеть к ребятне. Ей так хотелось помогать им во всем! Поддерживать, дарить свое тепло. Вера настолько в этом нуждалась… А они? Как без нее? Или даже не заметят, если она самоустранится? Денису так точно придется объяснять. Он взрослый парень, с ним банальные отмазки не прокатят. Вера пришла к выводу, что оставит все, как есть. Теперь она, конечно, не сможет забирать детей с ночевкой, но они вполне могут гулять со Страшилой, ходить в кафешки… Так, чтобы исключить их встречи с Егором.
А еще нужно срочно разводиться. А то получается, как в плохом кино: замужем за одним, а мысли о другом. И неплохо было бы, наконец, собраться с силами, чтобы отвезти вещи Димки в приют. И выставлять на продажу квартиру. Да столько всего еще нужно сделать! Тут совсем не до новых отношений. Тем более – с прокурором. Что ж ее угораздило так?