Czytaj książkę: «Достоевский», strona 2

Детей Мария Федоровна очень любила, занималась с ними чтением, счетом, письмом, всячески поощряла к образованию. Они всегда могли рассчитывать на ее поддержку и совет. К великому сожалению, мать Федора Михайловича Достоевского рано скончалась от чахотки – на 37-м году своей жизни. С осени 1836 года она сильно занемогла. Безусловно, Михаил Андреевич как врач все понимал, но надеялся, что все как-то обойдется. Но больная быстро угасала. С февраля 1837 года она уже не вставала с кровати. Сторонние доктора вынесли неутешительный вердикт, что скоро наступит печальный исход. Для юного Федора смерть матери стала потрясением. Он вспоминал: «Помню ночь, предшествовавшую кончине маменьки… Маменька перед смертною агонией пришла в совершенную память, потребовала икону Спасителя, и сперва благословила всех нас, давая еле слышные благословения и наставления, а затем захотела благословить и отца. Картина была умилительная и все мы рыдали. Вскоре после этого началась агония…»

Федор Михайлович Достоевский в своих произведениях придавал большое значение теме материнства. В Софье Андреевне Долгорукой из «Подростка» и матери Ивана и Алеши Карамазовых из «Братьев Карамазовых» прослеживаются отдельные черты личности Марии Федоровны. В понимании Достоевского мать – это совокупность любви, участия, молитвы.

Некоторые из исследователей считают, что Достоевский был несчастен в детстве. Другие опровергают это. В любом случае, Федор Михайлович трепетно и уважительно относился к своим родителям. И следующие строки лучшее тому подтверждение: «Заметь себе и проникнись тем, брат Андрей Михайлович, что идея непременного и высшего стремления в лучшие люди (в буквальном, самом высшем смысле слова) была основною идеей и отца и матери…»

А теперь перейдем к биографии самого нашего героя. Федор Михайлович Достоевский родился 30 октября (по старому стилю) 1821 года в Москве в казенной квартире при Мариинской больнице для бедных, где служил его отец. Из детских воспоминаний самого Федора Михайловича: «По старшинству я родился вторым, был прыток, любознателен, настойчив в этой любознательности, прямо-таки надоедлив – и даровит. Года в три, что ли, выдумал слагать сказки, да еще мудреные, пожалуй, замысловатые, либо страшные, либо с оттенком шутливости»¹⁵. Но непоседливость маленького Федора корректировалась домашним воспитанием. Родители будущего писателя придерживались определенного распорядка и приучали к нему детей. Подъем был ранним, в шесть часов утра. В начале восьмого отец выдвигался в больницу, дома в это время происходили уборка комнат, топка печей и другие домашние дела. В девять часов утра глава семейства ненадолго возвращался домой и потом снова принимался за свои рабочие обязанности – объезжал больных в городе. Дети же занимались уроками. К полудню Михаил Андреевич освобождался, и вся семья садилась обедать. После обеда отец уходил в гостиную, дабы насладиться послеобеденным сном. Наступала тишина. Как вспоминал А.М. Достоевский, младший брат Федора Михайловича: «Этот отдых его продолжался часа полтора-два, и в это время в зале, где сидело все семейство, была тишина невозмутимая, говорили мало, и то шепотом, чтобы не разбудить папеньку; и это, с одной стороны, было скучное время дня, но с другой стороны, оно было и приятно, так как все семейство, кроме папеньки, было в одной комнате, в зале». В четыре часа дня приступали к вечернему чаепитию, после которого Михаил Андреевич снова отправлялся в больницу. Остаток дня семья проводила в гостиной при свете двух сальных свечей. В обычные дни, если отец не занимался изучением больничных листков, то практиковалось чтение вслух. Обычно читали мать или отец, а впоследствии и старшие братья: Михаил и Федор. Предпочтение отдавалось историческим произведениям: «История Государства Российского» Карамзина, биография М.В. Ломоносова в авторстве К.А. Полевого и многие другие. А также декламировали Г.Р. Державина, чаще всех оду «Бог», В.А. Жуковского, А.С. Пушкина, И.И. Лажечникова «Ледяной дом», Д.Н. Бегичева «Семейство Холмских. Некоторые черты нравов и образа жизни, семейной и одинокой, русских дворян», сказки. «Мне было всего лишь десять лет, когда я уже знал почти все главные эпизоды русской истории из Карамзина, которого вслух по вечерам читал отец. У других, может быть, не было такого рода воспоминаний»¹⁶.

Юный Федор Достоевский любил Вальтера Скотта, особенно его «Квентина Дорварда» и «Уэверли, или Шестьдесят лет назад». Он многократно их перечитывал, хотя перевод был достаточно сложен. Очень уважал В.Т. Нарежного¹⁷, особенно его повесть «Бурсак», восхищался романом А.Я. Вельтмана¹⁸ «Сердце и думка». Вышеупомянутая же «История» Карамзина была изучена им вдоль и поперек. Если не было ничего новенького, Достоевский читал ее. Он вообще предпочитал серьезные книги, как исторические, так и романы. Старший же брат Михаил любил поэзию, наслаждался чужими стихами и писал свои. В силу разных интересов братья часто спорили, но на Пушкине все конфликты заканчивались, они оба бесконечно восторгались им и знали все его стихи наизусть. А.С. Пушкин умер на месяц раньше матери Достоевского, кончину поэта Федор Михайлович воспринял очень остро и часто повторял, что «…ежели бы не было семейного траура, то он просил бы позволения отца носить траур по Пушкину»¹⁹. Великий поэт навсегда остался в сердце Ф.М. Достоевского.

В праздничные дни могли даже поиграть в карты. Ужинать садились в девятом часу вечера. После него сыновья молились перед иконами и затем, попрощавшись с родителями, ложились спать. Так проходил день за днем. Гостей семья Достоевских принимала редко. Если вдруг родители вечером уезжали с визитом, то дети от души резвились, не сдерживаемые строгими правилами. Пели песни, водили хороводы, играли в прятки и другие игры. Еще с детьми ходили в театр. Например, в девятилетнем возрасте маленький Федор увидел на сцене драму Фридриха Шиллера²⁰ «Разбойники», и с этого момента увлекся творчеством немецкого автора.

Летом в распорядок дня включались семейные вечерние прогулки. У ворот Александровского института всегда находился часовой при полной форме и оружии, так вот ему обязательно нужно было бросить под ноги грош или копейку. Солдат поднимал деньги, когда ему предоставлялся случай. По вышеописанной детали можно понять, что прогулки тоже проходили по определенным правилам. На них надо было вести себя чинно и благородно. Дети, даже за городом, не могли себе позволить побегать и поиграть, сие считалось неприличным. Но зато во время семейного досуга отец много внимания уделял развивающим беседам с детьми.

В качестве некоторого летнего разнообразия семья совершала поездки в Троицкую лавру. Отец в связи со службой с родными не ездил, посещали Троицу только дети с матерью. Там они проводили пару дней, участвовали во всех церковных службах, покупали гостинцы и игрушки, и возвращались домой. Все про все занимало не более пяти-шести дней. Правда, когда Михаил Андреевич приобрел в 1831 году имение в селе Даровом, путешествия прекратились. С той поры семья жила на два дома, то в Москве, то в усадьбе. Находясь в летнее время в поместье, ребятня придумывала разные игры, причем чаще всего основным фантазером являлся Федор Достоевский. Так как он всегда много читал, то и игры воспроизводились из прочитанных им произведений. Они то играли в дикарей, мастеря шалаши, поясные и головные украшения из листьев и перьев, расписывая тело наподобие татуировок и производя набеги на крестьянских детей; то представляли себя на необитаемом острове, как Робинзон и Пятница. Больше всех Федор Достоевский любил старшего брата Михаила и старшую сестру Варвару, к младшим сестрам и братьям он не имел такой привязанности. «Старшие братья были погодки, росли вместе и были очень дружны; дружба эта сохранилась до конца жизни старшего брата. Но, несмотря на эту дружбу, они были совершенно различных характеров. Брат Михаил был в детстве менее резв, менее энергичен, менее горяч в разговорах, нежели брат Федор, который был во всех проявлениях своих – настоящий огонь, как выражались наши родители…»²¹

Нужно отдельно отметить то, как занимались со своими детьми Достоевские. Во-первых, обучение начиналось с раннего возраста, во-вторых, учили наукам и мать, и отец, в-третьих, занятия проходили в строгой атмосфере, когда их вел глава семейства. «Разница между отцом-учителем и посторонними учителями, ходившими к нам, была та, что у последних ученики сидели в продолжение всего урока; у отца же братья, занимаясь нередко по часу и более, не смели не только сесть, но даже облокотиться на стол»²². Но, невзирая на требовательность и несдержанность отца, к детям никогда не применяли физическое наказание. «Несмотря на вспыльчивость отца, в семействе нашем принято было обходиться с детьми очень гуманно. Нас не только не наказывали телесно – никогда и никого – но даже я не помню, чтобы когда-либо старших братьев ставили в угол или на колени»²³.

В 1833 году Федор вместе с братом Михаилом начали ездить в полупансион к французу Сушарду. Кстати, впоследствии это заведение и его быт Достоевский описал в романе «Подросток». В 1834 году Федора и Михаила Достоевских отдали в пансион Чермака, где они проводили будние дни, а на выходные уезжали домой. В пансионе Леонтия Карловича Чермака, который имел весьма неплохую репутацию, Федор мало отвлекался на игры. Главной его страстью были книги. Время перерывов он проводил за чтением или в разговорах со старшими воспитанниками – А.М. Ломовским²⁴, Ф.Б. Мильгаузеном²⁵, Д.Д.²⁶ и А.Д.²⁷ Шумахерами и другими. Кроме того, он общался с В.М. Каченовским²⁸, они знали друг друга с детства. Каченовский учился в младших классах, Достоевский помогал ему привыкнуть к пансиону, прогонял обидчиков и всячески поддерживал его. По воспоминаниям В.М. Каченовского: «Это был Федор Михайлович Достоевский, который, увидев меня, тотчас же подошел ко мне, прогнал шалунов-обидчиков и стал меня утешать, что ему скоро и удалось вполне. С тех пор он часто приходил ко мне в класс, руководя моими занятиями, а во время рекреаций облегчал занимательными рассказами тоску мою по родительском доме». В 1835 году Федор и Михаил Достоевские закончили обучение. Затем они занимались в пансионе К.Ф. Костомарова, чтобы подготовиться к поступлению в профильное заведение. Глава семейства выбрал для этих целей Инженерное училище. Для этого ему пришлось подать прошение на высочайшее имя и просить принять его сыновей: «…по многочисленному семейству моему и бедному состоянию».

Федор в конце мая 1837 года поступил в Главное инженерное училище в Петербурге. Михаил не прошел по состоянию здоровья. А.И. Савельев²⁹ вспоминал: «Ф.М. Достоевский, по конкурсному экзамену (1838), поступил в Главное инженерное училище при мне, и с первых годов его пребывания в нем и до выпуска из верхнего офицерского класса (1843 г.) на службу он настолько был непохожим на других его товарищей во всех поступках, наклонностях и привычках и таким оригинальным и своеобычным, что сначала все это казалось странным, ненатуральным и загадочным, что возбуждало любопытство и недоумение, но потом, когда это никому не вредило, то начальство и товарищи перестали обращать внимание на эти странности. Федор Михайлович вел себя скромно, строевые обязанности и учебные занятия исполнял безукоризненно, но был очень религиозен, исполняя усердно обязанности православного христианина».

Атмосфера в учебном заведении оставляла желать лучшего. Писатель и товарищ Достоевского Д.В. Григорович рассказывал: «Над новичками, или как их именовали – рябцами, издевались изощренно и безжалостно. Наливали, к примеру, воды в постель или за воротник, заставляли слизывать языком свежепролитые чернила, ползать на четвереньках под столом и при этом хлестали, загоняя рябца обратно под стол, по чему попадя крученными жгутами. А если какой смельчак возмущался и давал сдачи – тут же его избивали так, что бедолагу стаскивали в лазарет, где, разумеется, он должен был сказать, мол, просто упал с лестницы и сам расшибся». Федор Михайлович не сообщал в письмах к отцу о том, что происходило в учебном заведении. Ему часто становилось одиноко. Однако ни настроение, ни атмосфера не могли отбить его тягу к литературе, и он в любой свободный момент возвращался к ней. Юный Достоевский не участвовал в обычных развлечениях молодежи: он не ходил на танцы, не был замечен в играх, не пел в хоре певчих. За религиозность и скромное поведение товарищи прозвали его монахом Фотием. Несмотря на его отличие от других, сокурсники вскорости полюбили его и часто обращались за советом.

Кстати, в год поступления братья Достоевские познакомились с И.Н. Шидловским³⁰, который произвел на молодого Федора Михайловича неизгладимое впечатление и, несмотря на их нечастое общение, стал для будущего писателя очень важным человеком. «Прошлую зиму, – признавался Федор Михайлович брату, – я был в каком-то восторженном состоянии. Знакомство с Шидловским подарило меня столькими часами лучшей жизни…» Между ними завязалась крепкая дружба, которая продлилась три года. Новый друг Достоевского был образован, увлекался творчеством, философией, поэзией. Иван Шидловский тогда служил в Министерстве финансов. Спустя время Шидловский, сложно переносящий климат Петербурга, уехал на родину в Харьковскую губернию, где написал драму «Мария Симонова» и научное исследование по истории русской церкви, какое-то время пребывал послушником в монастыре, после чего до конца жизни не снимал одежду инока, и в результате осел в деревне, где проповедовал крестьянам. «Поучать слову Божию меньших наших братьев есть мое истинное призвание», – говорил он. Свои литературные труды он не стремился печатать, а уйдя от мирской суеты, рукописи сжег. Вот такой интересной личностью являлся Иван Шидловский, оказавший колоссальное влияние на Ф.М. Достоевского. Несмотря на то, что Шидловский уехал из Петербурга, друзья юности долгое время переписывались. Анна Григорьевна говорила, что Достоевский с особой симпатией относился к Вс. С. Соловьеву потому, что он напоминал Федору Михайловичу Шидловского. А сам Вс. С. Соловьев рассказывал, что, когда готовил статью о Ф.М. Достоевском и просил у него различные сведения для нее, писатель попросил: «Непременно упомяните в вашей статье о Шидловском, нужды нет, что его никто не знает и что он не оставил после себя литературного имени. Ради Бога, голубчик, упомяните – это был большой для меня человек, и стоит он того, чтоб его имя не пропало…» Достоевский считал, что в Шидловском имелась масса противоречий, он был умен и талантлив, но это не нашло большого применения на литературном поприще. Некоторые черты его образа проявляются в Василии Ордынове в повести «Хозяйка», в черновиках, относящихся к роману «Идиот», главный персонаж выступает под фамилией Шидловский, и многие литературоведы находят сходство с Шидловским у Ивана Карамазова – одного из самых близких Достоевскому героев.

Мы несколько отступили от направления нашего рассказа, а теперь снова возвращаемся к Главному инженерному училищу. Итак, Достоевскому не нравилась выбранная для него отцом специальность. «Во всем училище не было воспитанника, который бы так мало подходил к военной выправке, как Ф.М. Достоевский»³¹. В училище царили муштра и придирки. «…над головой каждого висел дамоклов меч строгости, взыскательности самой придирчивой… За самый невинный поступок – расстегнутый воротник или пуговицу – отправляли в карцер или ставили у дверей на часы с ранцем на спине»³². Более того, существовали правила, как «кондукторам» (учащимся) и офицерам надо раскланиваться на улицах со встречными, в какой одежде где появляться, запрещалось учащимся носить калоши и очки, ибо «слабые здоровьем не могут находиться в числе учащихся». Жесткие условия, нелюбимое занятие – все это тяготило Достоевского. В учебе Ф.М. Достоевский имел средний балл. Более высокие отметки не удавались по причине того, что в каких-то предметах будущий писатель отставал. «Я плохо рисую, как Вам известно… и это мне много повредило… на рисование смотрят более математики», – писал он отцу. График занятий был крайне насыщенным: днем читались лекции, а вечером давали уроки фехтования, танцев, пения, ставили в караулы, проводили практические занятия. В какой-то момент, не сдавшему экзамены по алгебре и фортификации³³, Достоевскому пришлось остаться на второй год. 30 октября 1838 года он отмечал в письме домой: «Еще лишний год дрянной ничтожной кондукторской службы!» Самое интересное, что при такой большой загруженности Ф.М. Достоевский успевал читать книги – «весь Гофман русский и немецкий», «вызубрил Шиллера», «почти весь Бальзак», Гёте, Ж. Санд, Гюго, Шатобриан и другие. Удивительная тяга к чтению, уже тогда говорившая о его призвании. Но пока Достоевский все так же учился в Главном инженерном училище.

И вот 5 августа 1841 года Достоевского высочайшим повелением императорского величества произвели из кондукторов в полевые инженеры-прапорщики, а это означало, что Федор Михайлович, несмотря на все трудности, стал одним из лучших учеников. Только их назначали в инженеры-прапорщики, остальным была уготована участь гарнизонных инженеров. Но самое главное, кончилась жизнь в стенах учебного заведения. Офицеры имели право жить на частных квартирах. Через год Достоевского перевели в высший офицерский класс, и еще год остался до конца обучения.

После окончания Инженерного училища в 1843 году Федора Михайловича направили служить в Санкт-Петербургской инженерной команде, прикомандировав его к чертежной Инженерного департамента. Служба в чертежном управлении не доставляла ему никакой радости. Его звала литература. Мысли об отставке постоянно крутились в его голове, но уйти со службы, когда в литературной среде ты еще неизвестен, очень сложный шаг. Однако Достоевский на него решился, и в 1844 году вышел в отставку, чтобы посвятить себя любимому занятию. То был непростой период. Он сидел без копейки денег, количество его долгов росло. В нем не было практичности и расчетливости, он был доверчив, зато приобрел ту необходимую свободу творчества, возможность увидеть мир во всей его красе «со всеми жильцами его, сильными и слабыми, со всеми жилищами его, приютами нищих или раззолоченными палатами»³⁴. Кроме того, он, уйдя из чертежного департамента, отказался от прав на наследство за небольшую, но сразу выплаченную сумму. Очень быстро ее потратил и остался снова наедине со своими нуждами, страхами, попытками что-либо написать. Его товарищи удивлялись: «Время шло, и Федор Михайлович до 23-летнего возраста не заявил о себе еще ни одним печатным сочинением. Друзья его, как то Григорович в 1844 году поставил уже на сцену две комедии, разыгранные с успехом; Паттон оканчивал перевод “Истории польского восстания” Смиттена, Михаил Михайлович оканчивал перевод “Дона Карлоса” Шиллера; я сам помещал разные статейки на немецком языке… а Федор Михайлович, глубоко веривший в свое литературное призвание, изготовил сотни мелких рассказов, но не успел еще составить ни одного вполне оконченного литературного труда»³⁵. Дело было в том, что Достоевскому пришла в голову мысль, что литература, кроме его призвания, – шанс выбраться в обеспеченные люди, поэтому он долгое время изучал многие моменты, связанные с типографией и изданием книг, обдумывал планы, предпринимал усилия. Но в силу его непрактичности коммерческие попытки не удались, а вот начитанность и неоднократные пробы пера в конце концов привели к успешному дебюту.

Сразу хочу оговориться, что первая работа в литературной области – не роман «Бедные люди», после выхода которого в альманахе «Петербургский сборник» 21 января 1846 года Ф.М. Достоевский стал широко известен. Еще в 1844 году в журнале «Репертуар и пантеон» опубликовали перевод Достоевского «Евгении Гранде» Оноре де Бальзака³⁶, и это была первая версия романа на русском языке. Перевод являлся достаточно вольной интерпретацией произведения. Напечатали его анонимно, и то, что это работа Достоевского, известно только из переписки Федора Михайловича с братом Михаилом и подтверждено воспоминаниями Д.В. Григоровича, товарища писателя по Инженерному училищу. На перевод критика не обратила внимания. Через какое-то время вышли «Бедные люди», и вот тогда о Достоевском заговорили. Впоследствии он старался не упоминать свой первый литературный труд.

Нужно отметить, что произведение «Бедные люди» не осталось незамеченным для такого известного критика, мыслителя и публициста, каким являлся В.Г. Белинский. Он писал: «“Бедные люди” доставили своему автору громкую известность, подали высокое понятие о его таланте и возбудили большие надежды… Роман этот носит на себе все признаки первого, живого, душевного, страстного произведения…» Личное знакомство двух литераторов произошло в начале июня 1845 года, еще до того, как был опубликован роман. Даже спустя годы, в 1877 году, Достоевский вспоминал эту встречу с искренним восхищением: «Это была самая восхитительная минута во всей моей жизни». Белинский своими отзывами о книге и способностях молодого писателя воодушевил и поддержал Федора Михайловича в его начинаниях. Знакомство переросло в тесное общение, которое, правда, достаточно быстро закончилось.

После удачного вхождения в литературный мир Ф.М. Достоевский в том же 1846 году выпустил повесть «Двойник», которая разочаровала критиков и была не понята многими читателями. Но об этом несколько позже. На тот момент Ф.М. Достоевский успел окончательно разорвать свое общение с В.Г. Белинским, потому что их мировоззренческие позиции слишком разнились: Белинский-атеист не мог спокойно воспринимать христианский романтизм в произведениях молодого автора. Белинский ушел из журнала «Отечественные записки» в «Современник», тогда как Достоевский, наоборот, сблизился с издателем «Записок» А.А. Краевским. Там были опубликованы в 1846 году рассказ Ф.М. Достоевского «Господин Прохарчин», в 1847 году – повесть «Хозяйка» и в 1849 году – первые части романа «Неточка Незванова», который Достоевский не смог закончить из-за ареста. Впереди были мрачные, трагические для начинающего писателя времена.