Невеста на уикенд

– Почему Саша сделал акцент на бабушке?

Я обернулась к шефу, разбиравшему сумку. Он бросил на меня взгляд и отмахнулся, но теперь тема пенсионерки всерьез заинтересовала, потому я подошла к Костику и, забрав у него свою одежду, заглянула в глаза.

– Рассказывай.

– Да ну, – буркнул шеф. Однако ненадолго задумался. – Я ее любимчик, – все-таки поделился своей бедой начальник.

– Это плохо?

– В общем-то, нет. Просто повышенная забота и внимание к моим нуждам иногда утомляет. И Карина… – Я ответила непонимающим взглядом, и шеф пояснил: – Это вторая внучка – кузина Люси. Баба Нюра спит и видит, что пристроит Кариночку в мои надежные руки.

– Что не так с Кариной?

– Она – Лиза, – ответил Колчановский и больше пояснений не потребовалось.

– Ясно, – я на секунду поджала губы. – Значит, у меня есть уже недоброжелатель и соперница в лице бабы Нюры. К чему готовиться? Компот на голову? Иголка в косяк? Или россыпь бородавок завтра утром?

– Я тебя прикрою, – пообещал шеф.

Усмехнувшись, я покачала головой. Наивный ты мой. От бабули, озабоченной судьбой любимой внучки, не скроет ни одна начальничья спина. Я против нее, как милый ёжик против танка. И хорошо, если уеду отсюда человеком, а не жабой. Как пить дать, сглазит! Я поплевала через левое плечо и протяжно вздохнула. Знала бы про бабулю, обязательно внесла бы в договор пункт о магической защите и медицинском страховании на случай ожогов и травм.

Колчановский забрал у меня стопку одежды, которую я продолжала держать, положил ее на столик и притянул меня к себе.

– Не переживай, баба Нюра – милая женщина. Я буду рядом с тобой постоянно. Она просто пожилая женщина, ничего ужасного. Да, неучтенный фактор, но это ничего не меняет.

– Понятное дело, – усмехнулась я. – По нашему договору ничего не меняют даже обстоятельства непреодолимой силы и стихийные бедствия. Будем считать бабульку ураганом.

– Всего два дня, Вера, – напомнил мне шеф. – А потом премия и новое кресло.

– Хоть что-то, – проворчала я.

– Нахалка, – фыркнул Колчановский.

Я была с этой оценкой не согласна, но возражать не стала. Вскоре мы уже спускались вниз, готовые к знакомству с семьей адвоката. Господ Поляковых и Судариковых мы нашли в тени сада возле открытой кухни, откуда доносились одуряющие ароматы, от которых предательски заурчало в животе.

– Тигруля, – хмыкнул шеф.

– Меня сейчас заставят что-нибудь резать, – уверенно шепнула я.

– И что?

– Мне нужно дополнительное соглашение…

– Поздно, упыреныш, поздно. Всё необходимое уже предусмотрено.

– Жмот.

И мы дружно улыбнулись, потому что в нашу сторону обернулись все, кто находился в районе открытой кухни и беседки, из которой можно было смело сделать домик для привратника, или для гостей, которых хочется держать подальше от хозяев.

– А вот и наши голуби, – широко улыбнулся Шурик.

Приобняв за талию миловидную молодую блондинку, он направился нам навстречу. Люся рассматривала меня с нескрываемым любопытством, я смущенно потупилась.

– Привет, – она протянула мне руку. – Я – Людмила, но можешь обращаться ко мне – Люся.

– Я – Вероника, можно – Вера или Ника. Мне всё нравится.

– Я запомню, – пообещала с улыбкой Люся. Только после этого она посмотрела на Колчановского и покачала головой: – Как не стыдно скрывать свою очаровательную подругу.

– А как не скрывать, – шеф нагнулся к жене друга и поцеловал ее в щеку. – Мы только в дом вошли, как Полик уже насел на нее с вопросами и внес разлад. И это в первые пять минут знакомства, – со значением добавил он. – Я теперь думаю, что вас надо было сразу на свадьбе знакомить.

– Ого! – воскликнул Александр. – То есть Вера…

– Да, да, да, – счастливо оскалившись, ответил Костик. – Вера – не просто моя девушка, она моя невеста.

– Кто невеста?

Немолодой женский голос заставил меня подобраться. Из глубин открытой кухни вынырнула бодренькая такая пенсионерка в бриджах и с фиолетовыми вихрами, торчавшими из-под бейсболки. Баба Нюра… Блеклые голубые глаза с пристрастием ощупали мое лицо, фигуру, вернулись к лицу, и на губах бабульки расцвела медовая улыбка.

– Ай, красавица, – пропела она, и я поняла – точно сглазит.

Однако бабушку быстро эвакуировали. Ее зять и отец Люси – полноватый мужик с веселым прищуром зеленых глаз, взял тещу за худенькие плечи, развернул и направил помогать дочери. После этого подошел к нам. Отец семейства пожал руку Костику и дружелюбно улыбнулся уже мне.

– Невеста, значит? – спросил мужчина. – Очень приятно. Наконец нашлась та, кто смогла накинуть хомут на эту холостяцкую шею. Не всё нам мучиться, да, зятек?

– Это кто там такой замученный? – послышался голос Люсиной матушки.

– Готовь, мать, не отвлекайся, – скомандовал строгий супруг и протянул мне руку. – Верочка, значит. А меня зови дядей Мишей. Мать, – он обернулся, – а как к тебе обращаться?

– Верочка, – послышался ответ, – для вас я просто Римма. Обойдемся без отчества и теть.

– Х… хорошо, – запнулась я, ошеломленная скоростью, с которой я входила в это чужое для меня семейство.

– Ну, стало быть, дядя Миша и Римма, – констатировал отец Люси. – А наш реликт, – понизив голос, добавил дядя Миша, – называй Анной Леонидовной.

– Я всё слышу, Михаил, – не дремала баба Нюра.

– Слух тонкий, взгляд орла, энергии на роту пехоты во время марш-броска, – прошептал дядя Миша, глядя на меня.

– Папа, – укоризненно покачала головой Люся.

Александр усмехнулся и согласно кивнул, а я расслабилась. Похоже, бабулю тут божьим одуванчиком считает только Костик, но это уже его проблемы. Буду дружить с мужской половиной двух семейств, моя половина пусть сам выкручивается. В общем, перезнакомились. Скажу честно, и Поляковы, и Судариковы мне понравились. Люся оказалась такой же жизнерадостной и бойкой, как ее отец. Римма держалась более сдержанно, но ее дружелюбие я хорошо ощущала. Она пошла сложением в мать – худощавая, поджарая, юркая. Люся была более плотной, явно унаследовав телосложение родни со стороны отца.

Мой Колчановский возвышался над всеми нами, впрочем, недолго. Он быстро занял плетеное кресло, не без стараний бабы Нюры, уже хлопотавшей вокруг него. Теперь он восседал, словно царь на троне, широко расставив ноги, с бокалом вина, заменившего шефу и скипетр, и державу. Для меня же дело нашлось быстро (и кто бы сомневался?), меня приобщили к готовке. Тесть Александра хлопотал у мангала, и его зять остался единственным, кто составил пару моему «ненаглядному». В общем, два лентяя определились сразу. Всем остальным дело нашлось.

– Пусть Костичка отдохнет, – щебетала баба Нюра. – Да, Верочка? Он у нас добытчик.

– Угу, – промычала я. – Еле мамонта до пещеры дотащил, умаялся.

– Что говоришь? – вцепилась в меня взглядом старушка.

– Говорю, что вы правы, Анна Леонидовна, – сладко улыбнулась я, преданно глядя на женщину.

Люся и Римма тихо хмыкнули. Что там творилось между мужчинами, не знаю, но женщины постепенно начинали задавать вопросы. Я их понимала, сама бы изнывала от любопытства, если бы ко мне в дом притащили неизвестную девицу и провозгласили невестой.

– Вероника, можно вас спросить? – спросила Римма, вытирая руки о полотенце, висевшее у нее на плече. Я кивнула – к вопросам я была готова. – Как давно вы вместе с Костиком? Поймите меня правильно, – тут же немного смутилась женщина, – я ни в коем случае не хочу вас обидеть. Это не допрос, простое любопытство. Константин, конечно, друг Саши, но мы уже неплохо знаем его, потому нам интересно всё, что с ним связано.

– Я не обиделась, – ответила я. – Мы знакомы около восьми месяцев, встречаемся полгода.

– Но на новый год он к Саше с Люсей прилетел один, – заметила Римма.

Этот вопрос мы не обсуждали. Шеф как-то не озаботился сообщить, что во время нашего мифического романа он успел побывать в гостях у друга. Пришлось импровизировать.

– Он звал меня с собой, но я поехала к своим родителям…

– Лимита? – тут же возникла баба Нюра.

– Мама, – Римма укоризненно взглянула на мать, и та опять медово улыбнулась:

– Так откуда ты, деточка?

– А мне интересней, где вы с Костей познакомились, – перебила бабушку Люся, явно желая отгородить меня от ее расспросов. Я благодарно улыбнулась.

– Да, – поддержала Люсю мать, – как вы познакомились?

– Он чуть не задавил меня, – хмыкнула я и смущенно потупилась.

– Под колеса ему бросилась? – прищурилась баба Нюра. – Слышала я, что есть такое – специально под колеса бросаются.

Я обернулась к пенсионерке, та продолжала смотреть на меня взглядом НКВДешника, ожидая чистосердечного признания. Младшие звенья, хоть и воскликнули возмущенно, но тоже ждали. Я посчитала ниже своего достоинства кидаться в пояснения, оправдываться и рассказывать о своем печальном прошлом в докостиковый период, потому вернулась к овощам, игнорируя ожидания трех поколений.

– Ну? – подала голос баба Нюра.

– Думайте, что хотите, – ответила я сухо. – Но я никак не пойму, что я вам сделала плохого, что вы пытаетесь оскорбить меня уже второй раз за последние пять минут.

– Вероника, ну, что вы! – воскликнула Римма и поспешила ко мне. Она сжала мне плечи и притянула к своей груди: – Моя мама совсем не хотела вас оскорбить.

– Пойду-ка я узнаю, как там наши мальчики, – тут же увильнула баба Нюра.

– Сделайте скидку на ее возраст, – понизив голос, продолжила меня успокаивать Римма.

– Маразм крепчал, – как бы ни к кому не обращаясь, произнес подошедший дядя Миша. Похоже, с тещей у него были сложные отношения.

– Миша…

Дядя Миша тоже исчез из-под строгого взора супруги. Теперь нас осталось трое, и я, расслабившись, изобразила растерянную улыбку.

– Я понимаю, – тихо ответила я. – Я не в первый раз слышу нечто подобное. Люди считают, что я соблазнилась его достатком, но я даже долгое время не знала, с кем встречаюсь. Костик представился бухгалтером, и то, что он меня обманывает, открылось совершенно случайно. Мы даже почти расстались после этого.

– Почему? – округлила глаза Римма, Люся подошла ближе.

– Мне было неловко. Я совсем не знала этого нового Костю. Влюбилась я в простого парня, честного, открытого, который сумел завоевать мое внимание и убедил поверить в его чувства. А оказалось, что врал столько времени. И вот эти вот мысли о том, что он может решить, что я простила его вранье, когда прикинула счет в банке… Мне было проще отказаться от него, чем держать. Может, я и ниже него по статусу, но гордость и самоуважение у меня есть.

– Так ему пришлось вас добиваться? – в глазах Люсиной мамы, как и самой Люси, теперь сияло чисто женское любопытство. Они подтянули стулья и сели напротив меня у стола, подперев щеки кулаками.

– Да, – я смущенно улыбнулась. – Я же не в себе была, когда случайно шагнула ему под колеса. Ничего не видела… у меня тогда был сложный период. И когда Костя пришел ко мне на работу, я его даже не узнала…

– Под наркотой была или пьяная? – как черт из табакерки выскочила баба Нюра.

Я отложила нож, поднялась на ноги и ответил:

– С меня хватит.

После этого направилась к дому, ни на кого не глядя.

– Вера, – позвал меня Костик, но я не обернулась. – Что случилось?

Как я и ожидала, он поспешил за мной. Еще бы! У нас любовь, у него пари, у меня амбиции – адская смесь. Шеф обнял меня за талию, но когда мы скрылись от чужих взглядов, остановил и развернул к себе:

– Что случилось-то? Говори, я слежу за подступами.

– Отрабатываю свою премию, – тихо ответила я. – Действую согласно легенде и с поправкой на собственные принципы. Слушай, если бы я и вправду была твоей невестой, я бы сейчас или потребовала уехать отсюда, или отгородить меня от бабы Нюры. Она успела обозвать меня лимитой. Думаю, намекает на то, что я хочу выгодно пристроиться. Еще обозвала аферисткой, которая специально бросилась под колеса твоей машины, затем наркоманкой и пьяницей.

– Да ладно, – недоверчиво хмыкнул Колчановский. – Милейшая старушка.

– Она будет меня топить и выводить на эмоции. Я ее враг, – уверенно возразила я. – Поэтому сообразно логике событий, я сейчас пойду поплачу в комнату, а ты проводишь меня и вернешься хмурый и расстроенный, что твою невесту обижают близкие тебе люди. Напоминаю, я – любовь всей твоей жизни, и ты должен делать выбор в мою сторону, если хочешь показать, что настроен серьезно. Или я уже к сегодняшнему вечеру с таким подходом должна уехать от тебя, объявив о расставании. Потому что в ином случае, тебе плевать на меня, а я просто тряпка, о которую может вытирать ноги каждая баба Нюра, или просто держусь за твои деньги. Но тогда ты мог бы взять и Лизу. Да и, в конце концов, ты им ничего не сказал обо мне. И на новогодние праздники прилетел один.

– Вот черт, совсем забыл про новый год, – отозвался шеф. После кивнул: – Согласен. Ты – мой свет в окошке. Идем страдать и утешаться. Кстати, как ты выкрутилась с новогодними праздниками?

Пока мы шли в дом, я рассказала ему свою версию. А потом уже со второго этажа, через окно в коридоре, мы некоторое время подсматривали, как семейный совет дружно порицает вредоносную бабульку. Но когда к дому направились Александр и Люся, сбежали в комнату, чтобы подготовить мизансцену. Я сидела на коленях шефа, спрятав лицо у него на плече, Костик тепло обнимал меня, гладил по волосам и по спине и мурлыкал, какая я у него замечательная. Ну, тут он меня хвалил за правдоподобность, но выходило очень даже по ситуации.

На стук отозвался шеф. А когда дверь приоткрылась, и нас стало видно, я слезла с его колен и отошла к окну, сделав жест, словно вытираю слезы. Костик тоже поднялся на ноги и встал между мной и своими друзьями.

– Костян, – я услышала виноватый голос Александра, – слушай, что-то баба Нюра разошлась слишком. Нам всем очень неловко от этой ситуации. Вера, – позвал он меня.

Я томить ожиданием не стала, подошла к Колчановскому, и он обнял меня за плечи. После слабо улыбнулась:

– Извините меня, я не хотела портить вам праздник. Если бы я знала, что буду мешать, то не поехала бы с Костей. Вы все здесь свои люди, а я как бельмо. Я понимаю, что Анна Леонидовна просто переживает за Костю, поэтому относится ко мне с подозрением. Если так будет лучше, то я сейчас уеду…

– Да что ты, Вера! – воскликнула Люся.

Пальцы шефа пожали мое плечо, показывая его одобрение, и он выпустил меня из-под своего крыла, как только жена его друга взяла меня за руку и потянула к дверям.

– Никуда мы тебя не отпустим, и не мечтай, – говорила Люся, увлекая меня за собой. – Мы впервые видим женщину, за которой Костик бегает. Он так с места сорвался, когда ты ушла, – зашептала Люся и хихикнула, прикрыв рот ладонью. – Он с тебя вообще взгляда не спускает, я наблюдала. Просто какое-то преображение. А на бабушку не обижайся, она уже поняла, как была неправа…

Она еще что-то говорила, пока мы спускались по лестнице, но я слушала вполуха, гадая, как теперь будет вести себя диверсант с фиолетовыми волосами. Однако радовало, что вся эта кутерьма играет в нашу с шефом пользу. Люся искренне верила в то, что говорила. Что думал ее муж – не знаю, но, полагаю, ему нашего спектакля пока было мало. И вообще меня всё больше интересовало, как спор будет признан состоявшимся? А если адвокат будет ждать нашей свадьбы? Или все-таки будет наблюдать, проверять, подлавливать и делать выводы? Еще и баба Нюра эта…

Прерывисто вздохнув, я обернулась и встретилась взглядом с Костиком. Они с Сашей шли следом, и друг продолжал извиняться за неловкую ситуацию. На улице мужчины разобрали своих женщин. Так что к летней кухне мы подходили в обнимку. Шеф поглаживал меня по бедру и, наклоняясь, мило целовал в висок.

– Ну, слава Богу, вернулись, – улыбнулась Римма.

Я посмотрела на бабу Нюру. Вредная старушка ответила мне знакомой медовой улыбкой и свернула козырек бейсболки набок. Начинался второй раунд.

Глава 8

– Как ты? – спросил меня Костик, присаживаясь рядом.

Я сидела на берегу речушки, лениво бежавшей за деревней. Уже приближался вечер. Мы покинули коттедж по моей просьбе и отправились гулять по окрестностям. Это было и желание пройтись, и месть бойкой бабульке, утомившей своими каверзами. После того, как она получила общественный нагоняй, баба Нюра изменила тактику. Она больше не влезала в вопросы и в мои ответы. Слушала с улыбкой, подкладывала еды и щебетала о том, что у девушки должен быть хороший аппетит. Обижалась, если я отказывалась, и мне, следуя легенде о нежной ромашке, приходилось съедать «еще хоть один кусочек».

Полагаю, вредная бабулька надеялась, что досадная помеха в моем лице прямо сегодня разбухнет и лопнет, но я упорно не лопалась. Вместо этого я с ласковой улыбкой переправляла бабулину заботу в Костика. Он послушно открывал рот, а я вкладывала туда каждый «еще один кусочек», после промакивала губы шефа салфеткой и умиленно вздыхала, глядя на своего рыцаря. Продолжалось это до тех пор, пока Колчановский не перехватил мою руку и не отнял вилку. Затем поцеловал в щеку и проникновенно произнес:

– Спасибо, милая, я уже под завязку.

– Анна Леонидовна обидится, – ответила я. – Смотри, она уже готовит для нас новую порцию.

Баба Нюра, пойманная с поличным, поморгала и отправила очередной кусок шашлыка себе в рот.

– Это я себе, Верочка, – сообщила она. – Наелись и хорошо. Если захотите, сами возьмете.

– Конечно, бабуль, – улыбнулся НКВДэшнице Колчановский, и она ответила ему обожанием во взгляде.

На этом попытки моего устранения закончилась, на время. Думаю, баба Нюра просто хотела вывести меня из строя, надеясь, что переедание отправит меня в нокаут, а распрекрасный Костик останется в пределе бабулиных внушений и увещеваний. И причина этому была, потому что шеф не отлипал от меня, как и я от него. Объяснение такому поведению имелось – мы старались врать слаженно, чтобы не проколоться на мелочи. Если отвечал на вопрос с подвохом Костик, я слушала, как выкручивается Колчановский, и подхватывала. Также было, если спрашивали меня. И пока мы вполне успешно проходили тест за тестом.

Костик был в меру нежен, я в меру заботлива, чтобы наши обнимашки и поцелуи не казались нарочитыми и не вызывали оскомину. И чем больше проходило времени, тем всё естественней было положить голову ему на плечо или почувствовать его губы на своей макушке. Милая влюбленная парочка – голубки, одним словом, но без фанатизма.

Следующий ход баба Нюра сделала, когда мы, пресытившись угощением, расположились там же в саду на расстеленных одеялах. Колчановский лежал, устроив голову на моих коленях. Я ворошила ему волосы и не чувствовала ни грамма смущения или неудобства. Напротив нас устроились Люся и Александр. Родители мыли посуду, отказавшись от помощи.

– Отдыхайте, дети, – велели они. – Давно не виделись. Лучше поболтайте.

Зловредная старушенция, уже намекавшая, что мне нужно помочь Римме, была вынуждена сдаться. Она покивала, соглашаясь с дочерью, и исчезла на некоторое время. Последние майские дни выдались по-летнему теплыми, и я наслаждалась погодой, отдыхом на природе и приятной компанией, потому что Люся и Саша и вправду оказались интересными собеседниками, они обладали здоровым чувством юмора и умели развлекать гостей. Им для этого не требовалось никаких настольных игр, караоке или больших вливаний алкоголя. И если Александр был ожидаемо красноречив, то его жена немного удивляла похожей способностью.

– У вас общая практика? – не удержалась я от вопроса.

– А Костя не рассказывал? – удивился Саша. – Ты вроде говорила, что про нас он тебе рассказывал много.

– Не настолько подробно, – тут же вмешался в разговор Колчановский. – Да, тигрик, Люся работает вместе с Шуриком.

– Здорово, – искренне улыбнулась я. – Жаль, мы с Костей никогда так не сможем.

– Почему? – удивился Александр. – Подготовить специалиста не так уж и сложно.

– Ой, нет, – рассмеялась я. – У него скучная работа.

– А у тебя нет? – шеф поднял на меня взгляд. – Мне кажется, что нет ничего скучней твоей работы.

– Мне моя работа нравится, – произнесла я, глядя на него. – Но я не против освоить еще какую-нибудь специальность. Например, бухгалтера. Что скажешь, милый? Тогда я могла бы на тебя работать.

– Жена будет считать твои деньги, Колчан, – хмыкнул адвокат. – Никаких заначек.

Костик принял вызов. Он сел и усмехнулся:

– Твоя жена в курсе твоей работы, твоих заработков и твоего местонахождения. Ты под колпаком, Полик. Вопрос: над чем ты иронизируешь?

– А меня всё устраивает, – Александр ответил пристальным взглядом. – Мне от Люси скрывать нечего.

– Вот и мне от Веры нечего. Захочет, придет ко мне в компанию. Если ей работа бухгалтера кажется интересней работы официантки, то почему бы нет? Тем более, моя жена с подносом бегать не будет. Так уж лучше у меня на глазах и занятая делом, чем одна в непонятном окружении.

– Ты чего завелся? – пошел на попятную Саша.

– Потому что не могу понять причину твоей иронии, – ответил шеф.

Мы с Люсей переглянулись, и она махнула рукой, показывая, что ничего необычного и критического не происходит. Я улыбнулась. После встрепала Костику волосы и прижала его голову к своему плечу.

– Вояка ты мой.

Он поймал мои губы в ловушку короткого поцелуя, а затем вернулся на облюбованные колени. И вот на этой волне к нам в компанию и вплыла баба Нюра.

– Сидите, молодежь? – спросила она с улыбкой. – И я с вами.

Мы дружно улыбнулись. Костик, как главный любимчик и услужливый кавалер, покинул насиженное место и сбегал за стульчиком для бабульки. Она потрепала Колчановского за щеку и зажмурилась на солнышко, вдыхая ароматы весны.

– Хорошо-то как, – сказала баба Нюра, ни к кому не обращаясь. – И помирать не страшно. Детей таких хороших вырастила, внучки у меня золотые. Вот Люсенька, – она посмотрела на Людмилу, а я приготовилась выслушать оду Карине, потому что старушка явно подбиралась издалека к главной теме разговора.

Скажу честно, я преисполнилась любопытством. Все-таки Карина теперь превращалась в живую легенду. Столько стараний любящей бабушки. Кстати, а где сама Карина? Почему она не пытается захомутать жениха? Почему не борется за свое счастье? И нужно ли оно ей?

– Повезло тебе, Люсенька, – между тем продолжала Анна Леонидовна. – Такой муж хороший. И живете за границей, и работаете там. Только вот никак бабушку не порадуете правнуками.

Я перевела взгляд на Поляковых. Саша блаженствовал, повторив недавнюю позу Колчановского. Он растянулся на одеяле, уложил голову на колени жены и, кажется, бабушкины чаяния пропускал мимо ушей. Наверное, у Александра с Люсей, как у многих европейских пар, уже всё было распланировано по пунктам, и детям было отведено там далеко не первое место. Должно быть, сейчас они выстраивали карьеру, зарабатывали репутацию и расширяли клиентскую базу, или как там говорят у адвокатов? А когда они всего этого добьются, тогда с чистой совестью и будут радовать прабабушку. И отчего-то мне казалось, что Анна Леонидовна не только дождется этого радостного события, но и доживет до праправнуков. Женщиной она была крепкой: телом, и душой, и принципиальной позицией.

Сама Люся мечтательно улыбалась, но отвечать бабушке не спешила. Впрочем, баба Нюра сейчас, кажется, особо и не ждала заверений в скором расширении численного состава адвокатского семейства. Анна Леонидовна еще немного поукоряла Поляковых, погрозила им пальцем и начала горестно вздыхать. Виновник этого представления ложиться уже не стал. Он сидел рядом, обняв меня за плечи, и внимал бабе Нюре.

Мне захотелось поддержать старушку. Я чувствовала в ней родственную душу. Нет, правда! Мы явились сюда с шефом, чтобы дурить порядочных людей. Бабуля занималась почти тем же самым. Она вела свою игру, как и мы с Костиком. Потому я, положив голову на плечо своему жениху по контракту, участливо произнесла:

– Не расстраивайтесь, Анна Леонидовна. Всё будет хорошо.

– Конечно, будет, – покивала баба Нюра. – У Людмилы с Сашей всё обязательно будет хорошо. – В этот момент мне отчаянно захотелось подбодрить старушку восклицанием: «Жги, баба Нюра!». И она продолжила: – А вот Кариночка моя… Такая девочка выросла. Красавица, умница, добрая, отзывчивая. И старших уважает, и попусту не обижается. От вопросов бегать не будет, честно на любой ответит.

А вот и первый камушек. Я улыбнулась с пониманием и подставила Костику губы. Колчановский отработал момент, чмокнув меня, и снова посмотрел на бабулю.

– Не везет Кариночке, – продолжила свою тему баба Нюра. – Такая девочка хорошая, а жениха путного нет. Очень переживаю я за Кариночку. Жалко мне ее. Мужа бы ей, как Саша, такого же серьезного и делового, – она улыбнулась Костику, Костик улыбнулся в ответ и покрепче прижал меня к себе. Анна Леонидовна не сдалась. – Вот выдать бы мне Кариночку замуж, тогда и помирать точно можно.

– Рано вам помирать, – ответил Александр, не открывая глаз.

– Правда, бабушка, – поддержала мужа Люся. – Что ты мрака нагоняешь? А Каринке и так хорошо. В Турцию умотала и никаких проблем. Она про сестру вспоминает, только когда к нам лыжи намылит. Зачем ей сюда на нашу годовщину ехать? У нее подруги и турки…

– А ты чего на сестру наговариваешь?! – взвилась баба Нюра. – Она не какая-нибудь стерва, которая в мужика вцепится ради его денег и прописки! – я поймала второй камушек и уложила его к первому. – Карина – хорошая подруга, она Свету поддержать поехала. А Светка эта беспутная пользуется ее добротой…

Я прикрыла глаза, отключаясь от сердитых восклицаний бабы Нюры. Подставила лицо под лучи майского солнышка и едва не замурлыкала от ощущения тепла и уюта. Ароматы цветущего сада ласкали обоняние, и мужчина рядом вдруг стал восприниматься, как часть окружающего пейзажа, чем-то легким и радостным… Стоп. Я открыла глаза, не позволив себе увлечься романтической бредней. Вот уж лишнее. Послезавтра мы снова будет разговаривать сухо и исключительно на «вы». Мне еще переживаний по шефу не хватало. Я о нем вообще, как о мужчине, не думала до вчерашнего вечера. И я вернула свое внимание бабе Нюре. Оказалось, вовремя.

– Ты-то себе нормального мужика нашла, – Анна Леонидовна продолжала отчитывать внучку. – И нет бы о сестре позаботиться, познакомить с кем-нибудь, или устроить ей свидание, а ты грязью Кариночку поливаешь… Ох, – она схватилась за сердце. – Костик, – простонала аферистка, – водички мне принеси.

Колчановский поднялся на ноги, оставив меня, и устремился выполнять просьбу бабушки. И пока Люся хлопотала вокруг нее, баба Нюра старательно умирала, но когда вернулся Колчановский, его запястье крепкой хваткой сжали тоненькие пальчики Анны Леонидовны, и шустрая пенсионерка попросила:

– Посади меня на одеялко, боюсь, упаду со стула.

Шеф уважил и эту просьбу, и теперь находчивая бабуля сидела между нами. Она сделала глоток из стакана с водой и доверчиво опустила голову на крепкое плечо моего Колчановского. Мне захотелось похлопать этому маневру. Умничка какая! Все-таки ловкая старушка, хваткая. Но ничего, за Костика мы еще поборемся. И дело даже не в том, что я не могу позволить увести у меня пусть и липового, но жениха какой-то пенсионерке, но она мне мешала! Этот неучтенный фактор лишил меня заветной мечты поиздеваться над негодяем на законных основаниях! А это уже война, ну, в пределах Уголовного Кодекса, конечно. Да и старость я уважаю, в конце концов. И талант опять же… И я решила, пусть еще позабавится, мой выход будет позже.

– Спасибо, дорогой, – сухонькая ладонь погладила шефа по щеке. – До чего же ты хороший. Я бы хотела такого внука. Сашенька и Костик… Так бы и говорила – вот какие у меня внучки. Ты же мне как родной, Костенька.

– Вы – моя любимая бабулечка, – улыбнулся Колчановский и обнял Анну Леонидовну.

Она не стала упускать момент и ударила молотом по наковальне.

– Я же тебе фотографии хотела показать! – баба Нюра обернулась ко мне: – Вера, сходи-ка к Римме, пусть даст тебе мой планшет.

Ага, ход конем. Устраняем конкурента для порции вразумляющих увещеваний. Но тут вмешалась Люся.

– Бабушка, я принесу. Вера – наш гость, зачем ты ее гоняешь?

– А разве старость сложно уважить? – сварливо спросила зловредная бабулька. – Верочка – девочка молоденькая, ножки быстрые, за минуту обернется. Вот Кариночка бы даже спорить не стала…

– Мне не сложно, – вклинилась я. – Заодно разомнусь.

– Идем, вместе быстрей найдем планшет, – виновато улыбнулась Люся.

Я поднялась на ноги, проникновенно посмотрела на Костика и, дождавшись взгляда бабы Нюры, произнесла одними губами:

– Люблю.

– И я тебя, – ответил он мне вслух. – Возвращайся скорей.

– Ой, уж и минуты без своей Веры не проживешь, – ядовито произнесла нам вслед Анна Леонидовна, и я услышала его ответ:

– Вы даже не представляете, какой я счастливый, баба Нюра. Верите, домой, как на крыльях, лечу.

Туше! Хотя нет. Гвардия погибает, но не сдается. Сначала посмотрим фотки Кариночки. Надежда умирает только с отъездом объекта и его крали. Но если бы я и вправду была невестой Колчановского, то я бы поостереглась снова оказаться там, где можно встретиться с этой диверсанткой. Черт его знает, каким несварением такая встреча закончится. Да, пункт о страховании здоровья внести нужно было обязательно. Но поздно…

Однако предаваться сожалениям было глупо. Я тут временное явление, и спустя какое-то время Анна Леонидовна сможет продолжить свое сватовство без толку. Выкинув пока из головы бабу Нюру, которая сейчас, наверное, перемывала мне кости, я сосредоточилась на Люсе, в который раз придя к выводу, что она милое и добродушное создание.

Несмотря на то, что мадам Полякова попала под каток бабушкиного гнева, она пыталась сгладить очередную неловкость. Люся, если и обиделась, то никак этого не показала. Хотя мне было неприятно, не за себя. Что там плетет Костику баба Нюра, меня волновало только от нездорового любопытства. Все ее потуги были заведомо тщетны, потому что Колчановскому я сейчас нужна гораздо больше изобретательной старушки. Будь он мне настоящим женихом, я, может быть, и беспокоилась, а так… Нашу любовь никому до понедельника не победить.

А вот за Люсю я обиделась. Передо мной была приятная, общительная молодая женщина, к которой просыпалась симпатия с первых минут знакомства. Гостеприимная, простая в общении, умная, что следует из ее профессии. И я прекрасно понимала Александра, почему он когда-то выбрал Людмилу Сударикову. Зато уже заведомо недолюбливала Карину. Оценки шефа вполне хватило, чтобы понять, что из себя представляет вторая внучка. Да и слова Люси дополнили картину. Она ждала двоюродную сестру на годовщине своей свадьбы, где собрались самые близкие, но та предпочла подругу и отдых в Турции, хотя, опять же, судя по словам Людмилы, любила смотаться и в Прованс. Не удивлюсь, если за счет сестры. Значит, откажись она от своей поездки, то особо ничего бы не потеряла. Хотя это уже личное дело Карины. Однако, будь она поумней, то, наоборот, дружила бы с кузиной, не только когда ей этого хотелось. Через Люсю Карина могла бы найти себе мужика во Франции и там осесть на радость бабушке.