– Договорились, – ответила Грета. – Все сведения о захоронениях в главном архиве королевства имеются. Доберусь до столицы, смогу найти любую могилу. Только мне деньги нужны. А для денег ты.
– Что делать нужно? – вернулся к своей обычной развеселости Эйлейв.
– В петуха вселиться и “королевский бой” выиграть.
– Что?! Спятила?
– Отчего же?
– А как ты себе это представляешь?
– Очень хорошо представляю, – уверенно ответила Грета. – Я сейчас иду на рынок. Покупаю петуха. Потом отдаю его на “королевский бой”, все думают, что он помрет. Я уверена, что куплю самого слабого. Но! Тебя в него подселю и, думаю, тебе хватит мозгов петухов обыграть. Ты как? Продержишься уж как-нибудь, пока они убивать друг друга будут. Потом отдубасишь оставшихся соперников. Мой петух будет единственным на ногах в конце битвы.
– Безумная!
– А то.
– Колдовские причуды артефактами проверяются. Не одна такая умная, – с сомнением сказал Эйлейв.
– Ха! Только артефакты эти на магов заточены.
Призрак смотрел на нее, не понимая радости.
– Как удобно, что во мне теперь магия оборотней.
Когда Грета добралась до рынка, она поразилась разгулявшейся боевой стихии. По шуму прошлой ночи понимала, что на площади собирается весь город. И все гости города тоже. Но когда увидела эту, делающую ставки, толпу собственными глазами, на мгновение остановилась и засомневалась в успехе своей задумки. План хорош, но жульнический. А обман в городах оборотней на раз вскрывается. Остается только надеяться, что ее расчет на магию поглощенных призраков не подведет. Ошейник ведь на магию призраков не реагировал. С чего бы артефактам начать?
– Выбирайте, госпожа! – горбатый торговец в колпаке показывал Грете очередного петуха. – У нас самые лучшие. Только победители. Кровь горяча! Нрав кровожаден!
– Знаете, я ведь не побеждать пришла. Позабавиться, – делала из себя идиотку Грета. – Денег на хорошего бойца нет, может, за пару монет есть кто?
– За пару монет? – вскинул брови торговец. – Погоди, девочка. Сейчас, сейчас… Принесет сейчас. Сын мой, – он крикнул мальчишке лет тринадцати. – Эй, Бри! Тащи сюда клетку, с хвощем на бирке. Да, да. Не пялься. Видишь, покупательница ждет!
Очень скоро мальчишка вернулся и принес старую клетку, всю ржавую и погнутую.
– Вот, – гордо достал из клетки петуха торговец. – Хороша птица. За пару монет отдавать жалко, конечно…
– Так давайте за четыре, – подмигнула Грета и бросила остатки своих сбережений на прилавок. – Подскажите только, куда на “королевский бой” идти.
– “Королевский бой”? – опешил торговец и вновь посмотрел на петуха.
Тот не был плох. Вполне себе обычный петух. Здоровый, даже крепкий. Грета совсем не разбиралась в боевых петухах, но этот не вызывал у нее жалости. Если бы не знала, что он тут самый дешевый, в жизнь бы не поверила.
– Так что? – переспросила Грета.
– Это туда, – ответил торговец, показав направо, и, наклонившись к прилавку, шепотом продолжил. – Я, знаете, больше вам бои новичков посоветовал бы. Там как-то дольше все происходит. А там… знаете, там петухи так быстро умирают.
– Знаю. Не переживайте, дяденька, – сказала Грета уверенно и забрала клетку с петухом. – Я ведь поразвлечься пришла. А “королевский бой”, говорят, самое зрелищное представление. И ничего, если он, – она указала на птицу, – не выдержит. Жестокий мир, жестокие средства.
– Это да, – с грустью ответил торговец.
Грета прихватила свою птичку и направилась в указанном направлении. Найти нужный отдел было несложно. Прошла немного и, свернув, чуть не ослепла от золотых флагов с петушиными фигурами.
“Во дают”, – удивилась пышности Грета.
Подошла, после небольшого спора зарегистрировала бойца своего многострадального. Косились на нее, как на юродивую, но что поделать? Правила позволяют кому угодно свою птицу предъявить. А ставишь птицу, монеты можно не давать. Платишь жизнью питомца.
“Нравы, конечно, – вздохнула Грета и, спрятавшись в темном углу между лавками, призвала Эйлейва. – Давай, забирайся во временное тело!”
Она скомкала призрака и в петуха отправила. Больше всего боялась, что увидит кто-то. Ничего. Вроде пронесло. Вышла из закутка, сдала птицу смотрителю боя. И началось.
В круглый ринг выпустили около двух десятков петухов. И словами не передать, какое паршивое зрелище они устроили. Злобное месиво из перьев, крика и крови. Потихоньку стали валиться безжизненные тушки. В этот миг Грета поняла, насколько она самонадеянная и насколько Эйлейв герой. Как мог, он уворачивался от ударов бешеных петухов, так неестественно крутился, казалось, будто все уже видят, что петух-то ненастоящий. Однако нет. Вообще гости получали отвратительное удовольствие от разворачивающейся на их глазах бойни. Грете стало мерзко. Доберется до власти, надо с этими боями что-то делать. Традиция традицией, но это что угодно, только не соревнование.
Живых становилось все меньше, и Грету безумно радовало, что Эйлейв все еще крутится. Хотя подрали его знатно. Она переживала. Что делать, если не получится? Жить в этом мерзком кровожадном городе? Нет, на такое она не согласна. Пусть уж призрак постарается. Ради того, чтобы найти любимую, можно постараться?
Оно закончилось так же безумно, как и началось. Вот птиц было штук пять, бах! И качается один Эйлейв, как будто не соображая, что вообще произошло и где он находится.
“Молодец! Ух, чертяка, знала, что справишься!” – Грету обуяла такая радость и гордость за портняжку, что она чуть было не расцеловала свою ободранную птичку.
И тут случилось то, чего Грета не ожидала. Ее петух еще раз качнулся и упал, трясясь в предсмертной агонии.
– Нет, – прошептала Грета.
– Эх, а так был хорош! – крикнул кто-то прямо над ее ухом.
– Жаль, госпожа, но ваша птица погибла, – подошел к ней смотритель.
– Не может быть, – не верила глазам Грета.
– Почему же? Он и так держался как мог. На него никто бы никогда не поставил. Герой. Вот уж, верно говорят: не суди соперника по внешности. Когда бурлит звериная кровь, самые слабые из нас способны на подвиги, – он с грустью посмотрел, как петуха передали в руки Греты, завернутого во флаг королевского ринга. – Вы не переживайте. Победа все равно присуждается этой птице. Хоть и посмертно. Прошу пройти в городское казначейство.
– Что? – переспросила Грета, дрожащими руками держа холодное тело.
– Вам нужно в городское казначейство, – уверенней сказал смотритель, видя ее смятение. – Вы выиграли. Вы знаете, где находится казначейство? У вас есть сопровождающий, чтобы обеспечить вам безопасность? Это большие деньги, госпожа.
– Я сопровождающий, – вдруг возле Греты оказался Агвид. – И я провожу госпожу в казначейство. Отдайте птицу, – сказал он твердо и вырвал петуха из рук Греты. – Нам нужно идти. И стоит поторопиться.
Глава 9
Путешествовать с Агвидом оказалось не так приятно, как с Фроди. Лошадь Грете нашел хорошую и вообще организовал весь поход на отлично. Но такая заноза! Относился к Грете как к недоразумению. Даже по имени не называл. Все: девчонка, мелюзга, эй ты. Невиданная дерзость. Грета пыталась сказать, чтобы обращался по имени. Хотя бы. На что наемник выдал: “Тогда плати в два раза больше”. Вот таким грубияном оказался этот оборотень. К слову, кто его зверь, он Грете тоже не сказал. Агвид ничего ей не говорил. И не спрашивал. А когда Грета только открывала рот, затыкал ее:
– Молчи! Чем меньше про тебя знаю, тем лучше.
Однажды, правда, разошелся и вдруг добавил:
– Не корми шпионов словами глупыми.
“Шпионов? – обомлела Грета. – За нами следят, что ли? А как? – она заозиралась по сторонам. – Ведь ни души нет в этом лесу”.
– А ты не вертись. Никого тут нет.
– Так, погоди, – вконец растерялась Грета и подумала, что он просто ее разыгрывает. – Сам же говоришь, что следят за нами.
– Следят.
– И?
– Деревья следят, дуреха. Нет у тебя в лесу укрытия. Ты здесь как на ладони.
“Проклятье! – Грета еще раз осмотрела лес вокруг. – Хорошо, мозгов хватило не колдовать при наемнике. А то сдали бы меня эти деревья с потрохами. А что это вообще такое? Как деревья следить могут? Маги такому не обучены”.
– Слушай, Агвид, – серьезно сказала Грета. – Ответь на вопрос. Я заплачу.
– Что за вопрос?
– Чья магия на такое способна?
Наемник ухмыльнулся и в глаза ее посмотрел. Кровожадно так. Неприятно.
– За ответ на такой вопрос жизнью расплачиваются. Готова?
– У меня еще есть дела, – гордо ответила Грета.
– Тогда будь умнее и у оборотней что не надо не спрашивай. Ни один из нас трепаться по душам с ведьмой не станет.
– Я не ведьма. Я колдунья. Бывшая, – на всякий случай добавила Грета.
– Какая разница.
Так и ехали они дальше молча, лишь иногда перебрасываясь парой слов. Больше всего в этом угрюмом путешествии Грету мучило, что не успела она с Эйлейвом связаться перед отъездом. Успел в ее сумку забраться или нет, не знала. Все вещи наемника были оберегами охраняемы. Вещи Греты он тоже от духов оградил. Только ее кладь осталась. Но не вызвать портняжку. Теперь еще и деревьев надо остерегаться.
“Чтоб тебе пусто было, Оберон! Что ты за черт такой с запада? Следишь, значит. Интересно, а на юге ты тоже за мной наблюдал? Знаешь, что призраков не выгоняла я? Что втянула в себя их магию и теперь частично… магически… оборотень? Все-таки интересно. Если Оберон знает и промолчал, то почему? А если не знает, выходит на проклятой земле не наблюдал за мной? Почему?”
Через три четыре недели поганых ночевок, изматывающих дорог и молчания Грета и Агвид добрались до столицы. Колдунья злорадно улыбалась, когда они проезжали через главные ворота.
“Не думал, что доползу, а вот я здесь. Какую гадость теперь выкинешь?”
Сейчас она была чертовски зла. Устала, вся чесалась, мечтала о ванне и нормальной еде. А еще хорошо было бы расчесаться. Ветер в последнюю неделю довел волосы до состояния гнезда.
“Чтоб я еще раз решилась на такой переход… Да ни в жизнь!”
– Слушай, Агвид, – обратилась она к наемнику. – Куда заселяться будем?
– Не мы, а ты. И мне совершенно плевать.
Он ловко перекинул тюк с вещами Греты на ее лошадь.
– Мое дело было вас до столицы довести. Дело сделано, надеюсь, больше не встретимся.
– Ты прелесть, Агвид. Неужто я была такой противной попутчицей? – с иронией спросила Грета.
– Попутчица, может, и не противная, но держаться возле будет только умалишенный. Слишком много на тебе внимания.
– Это почему же?
– Откуда мне знать? Я живуч так не потому, что сплетни слушаю, а потому, что вопросы не задаю. И тебе, дуреха, советую.
Агвид сделал что-то вроде поклона – не ясно только, это насмешка или вправду вежливым хотел показаться – и уехал. Осталась Грета посреди улицы, с лошадью и в полной растерянности.
– И что дальше?
Она посмотрела на прибывших вместе с ними торговцев. Те собирались в гостиницу – то, что ей сейчас нужно. Направила Грета лошадь за ними осторожно и уже минут через пятнадцать вручила свою кобылу и вещи услужливому парнишке.
Комнату для нее нашли быстро, особенно скорость увеличили выигранные флиды, которые в кошельке позвякивали. Сразу госпожой все называть стали, несмотря на вид потрепанный. Кстати, о виде. Миловидная девчушка лет пятнадцати, когда комнату показывала, сказала, что бани городские вновь открыли. Король традиции оборотней тщательно восстанавливает. Если госпожа хочет, может туда отправиться, а нет, тогда придется ждать, когда до нее очередь дойдет, чтобы воды наносить. Ждать Грета не могла и не хотела, потому, узнав, что да как в этих банях делается, туда отправилась.
При магах Мраморные бани закрыли. Хотя славился ими Флидабург на весь мир. Многие гости города специально ради них ехали. До того примечательное было заведение. А закрыли потому, что жрицы все-таки пытались воевать с культом Зверя среди оборотней. Бани в культе значение имели самое важное. Главные ритуалы там проводились, лекари в банях целительствовали, праздники по традиции с бань начинались. В общем, куда ни кинь, всюду в старой культуре мраморные купальни задействованы. Потому и закрыли.
“А теперь, значит, Верн вернуть решил достопримечательность, – ухмыльнулась Грета, когда вошла в роскошный белоснежный зал с множеством дубовых дверей. – Не поскупился, я смотрю. Старательно ремонтировали”.
– Доброго дня, госпожа, – поздоровался высокий оборотень в центре зала. – Предпочтительней общая купальня или только женская?
– Женская, – ответила Грета и протянула ему три флиды. – А еще мне нужны все банные принадлежности. Долго путешествовала. Хочу как следует расслабиться.
– Понимаю, – кивнул оборотень и взял монеты. – Тогда рекомендую вам после мыльни пройти поплавать. Вдохнуть курение целительное. После дороги долгой окрыляет.
– Хм. Интересно. И сколько стоит удовольствие?
– Вашей платы достаточно, – он указал на одну из дверей. – Там женские комнаты. Как будете готовы купаться, дойдите до двери с позолотой и дальше направо.
– Людей много купается?
– Сейчас никого нет. Сами люди пока в бани редко ходят. А оборотни в эти дни не плавают.
– Почему?
– В честь королевской крови постятся. Нельзя нам, госпожа, сейчас веселиться. Смирение Зверю показываем. Покорность королю. Скоро ведь День города. Хотя кому как удобней называть. До магов мы День короля праздновали. Сейчас говорят и так, и так.
“Точно! – вспомнила Грета. – За полтора месяца до этого у оборотней пост начинается. А потом будет неделя гуляний”.
– Вас проводить? – спросил оборотень.
– Нет, спасибо. Все очень понятно объяснили, – ответила Грета и направилась в женскую купальню.
Помылась она довольно быстро. Несмотря на то, что женщин и девушек было много, воды тоже хватало. Никто не толпился и друг другу не мешал. А уж сколько всего было для моющихся заготовлено. Глаза разбегались от такого разнообразия мыла и зелий уходовых. Получила Грета удовольствие. Распарила кожу измученную, из волос всю грязь вымыла, маслами тело пропитала. Блаженствовала.
Никто с ней не разговаривал, даже про ошейник ее гадкий не спрашивали. Видимо, потому, что и женщины, и девушки маленькими компаниями пришли и заняты сами собой были. Не до чужачки.
“Вот и хорошо, – улыбалась Грета, развалившись на прогретой скамье. – Еще несколько минуток погреюсь и купаться пойду”.
Она так и сделала. Поднялась, спросила на выходе у прачки про свою грязную одежду. Договорилась, что свежую ей в раздевальню принесут. Вышла Грета в общий коридор и свернула направо. И вот странно, шла и шла, а двери с позолотой не было. Только обычная дверь. Открыла. Позвала. Никого. Решила Грета, что, наверное, в этом новом коридоре нужную дверь найдет. Идет дальше, нет ее. И работников нет. Тишина. Даже не по себе стало Грете.
“Заблудилась. Вот же угораздило”, – растерянно шагала Грета по коридору.
Вдруг учуяла запах трав. И такой умиротворяющий, что сразу поняла – это и есть курение целебное. Побрела на запах, видит, блеснуло что-то в дальнем углу. Чуть подошла, а там углубление и дверь из золота.
“Ничего себе позолота, – удивилась Грета, рассматривая тонкую работу. – Любят эти оборотни украшательства! – Открыла и вошла. – А вот и бассейн!”
Грета так долго его искала, что тут же забралась в воду. Лампы с травами курились на славу. Заволокло все вокруг паром от воды горячей и дымом сладким. Гостей и вправду не было, оттого она вдруг подумала, что пока радость такая, можно и рубаху купальную стянуть. Плавать в рубашке-то не слишком приятно. Но как только с себя мокрую тряпку стащила и на борт бросила, услышала, что из воды что-то поднимается. Страшась, обернулась и ахнула.
С другой стороны бассейна ее сверлили взглядом два горящих зеленых глаза. Не разобрать в тумане, что за водяное чудовище. Осторожно марево смахнула – чтобы увидеть, но колдовство не выдать – и обмерла. В десятке шагов от нее стоял Верн и таращился глазами кошачьими. Вернула марево как было, молясь, чтобы не заметил, и тут только осознала все безумие ситуации.
– Проклятье, – тихо сказал Верн. – Ты мне уже мерещишься.
– Почему же мерещусь? – нахмурилась Грета, нащупывая рукой сброшенную рубашку. – Я тут вполне себе реальная.
В этот момент сообразила, что это она его сейчас не видит. Оборотню, особенно с глазами звериными, курево совсем не мешает. А значит, следует побыстрее одеться и лицо держать хладнокровнее.
– Что ты, черт возьми, делаешь в королевской купальне?
– Купаюсь, – как ни в чем не бывало ответила Грета. – Откуда мне знать, что она королевская? Охраны ведь нигде нет.
– Я сильнейший оборотень. Думаешь, я нуждаюсь в охране?
– С учетом того, что я вернулась в город, стоит обзавестись.
Верн зарычал. От этого звука по всему телу побежали мурашки, но Грета, как могла, делала вид, что натягивать на себя мокрую рубаху ― дело пустяковое и ей совсем не стыдно.
– Зачем ты вернулась?
– Чтобы забрать то, что отнято.
– Тогда катись туда, откуда приехала.
– С чего бы? – с вызовом посмотрела Грета. – По какому праву ты все у меня отнимаешь? Второй раз.
– Я король. Хочу ― даю, хочу ― отнимаю.
– Ха! Посмотрим, что на это скажут твои любимые оборотни.
– С каких пор тебе есть дело до оборотней?
– Мне есть дело до законности.
Грета быстро выбралась из воды и стала выжимать подол и волосы.
– И что дальше?
– Буду жаловаться.
– И кому же ты, малышка, собралась жаловаться? – с издевкой спросил Верн.
– Королю, – таким же тоном ответила Грета.
“А теперь беги, дура, пока он соображает”, – пронеслось в голове, и она бросилась к выходу.
– Увидимся во дворце, Верн! – крикнула Грета и захлопнула двери.
***
– Ты не можешь избегать ее бесконечно, – устало сказал Оберон, наблюдая, как Верн в очередной раз попал в мишень. – Раньше ты из лука не стрелял. Так часто. С чего интерес?
Верн раздраженно выстрелил еще раз.
– Я король и я могу.
– Да я не против. Стреляй, если нравится.
– Я про… ведьму.
– А. Нет, не можешь. Я тебя предупреждал, что будут последствия. Нельзя делать что-то, не подумав. Ты король. И ты обязан принимать прошения. От любого своего подданного. Грета ждет рассмотрения своего дела уже две недели. С утра до ночи стоит в приемной, ожидая своего имени. Я все время передвигаю ее в очереди, но это выглядит подозрительно. Еще несколько дней ― и она соберет толпу сочувствующих. Мой тебе совет, Верн. Не усугубляй.
– Может лучше посоветуешь, как мне переиграть эту гадину!
– Что тут советовать? У тебя лишь два пути. Первый. Принять ее в тронном зале. Выслушать. Вернуть ей землю. Отвести вину с себя на какого-нибудь олуха и поскорей отвлечь сплетников чем-нибудь более интересным, чтобы судачили поменьше. Очень удобно, что сейчас праздники. Быстро забудется. Грета уедет в свою провинцию, и какое-то время ты о ней не услышишь.
– Не бывать этому. Не дам ей ни капли власти. Только расслаблюсь, получу кинжал в сердце. Или стрелу в голову.
Оберон вдруг вспомнил, как впилась в его короля гадюка, Гретой из лука запущенная. Как колдунья стреляла точно, охотясь во время путешествия. И в родовом гнезде Триллиумов стены главного зала луками были увешаны.
“Мой король тоскует. И направляет это в разрушение”.
– Это ведь не из-за власти, – сказал Оберон.
– Что?
– Отобрал у нее землю. Сделал простолюдинкой. Ты знаешь, что Грета никогда в любовницы не пойдет. И замуж за человека без имени тоже. Ты не на бедность ее обрекаешь, а на одиночество. Но разве есть в этом смысл? Когда-нибудь она смирится и выйдет замуж. Пусть даже за простого мельника или торговца пряностями. Но выйдет.
– А второй путь? – спросил Верн раздраженно.
– Второй проще. В темном переулке ей горло перерезать, – апатично сказал Оберон.
Верн молчал.
– Мне послать убийцу?
– Нет.
– Мне пригласить Грету завтра?
– Нет.
– А что делать?
– Отмени все мои встречи. Прошения буду рассматривать после праздников.
– Что изменят эти две недели?
– Воспользуюсь советом лорда Триллиум, – ответил Верн, и Оберон посмотрел на него с интересом. – Буду хладнокровнее.
Западник решил не уточнять, что задумал его король. Вполне устраивало, что Верн наконец-то взялся за ум. Если не будет торопиться, может, что толковое из него и получится.
Он покинул стрельбище и направился в приемную. Сказал всем собравшимся, что встречи с королем отменяются и, пока толпа возмущенно обсуждала столь неприятное событие, догнал Грету у выхода.
– Постойте. Куда же вы? – попытался перехватить ее Оберон.
– А что? Вы хотите отвести меня на встречу с Его Величеством? Нет? Тогда не распускайте руки! – злилась колдунья.
– Я, – выдохнул Оберон. – Просто мы давно с вами не виделись. Хотел поговорить.
– О чем? – насмешлово спросила Грета.
– Действительно. Не о чем. Прошу простить, что задержал.
Грета сделала пару шагов, а потом обернулась.
– Может, ответите на мой вопрос? Вот и поговорим.
– Не скажу ничего, что может навредить Его Величеству.
– О. В этом я не сомневаюсь, – улыбнулась Грета. – Меня интересует более приземленная вещь. Кто теперь в моем доме? Когда я уезжала, наш особняк заколачивали. А теперь, смотрю, там кто-то хозяйничает. Хочу знать, кто это. Кому Верн мой дом отдал?
– Тогда пойдемте, Грета, – взял ее под руку Оберон. – Прогуляемся.
Они вышли из приемной и двинулись в сторону конюшни.
– Не против пообедать со мной в вашем родовом гнезде? – спросил Оберон.
– А хозяин против не будет? Гость из меня не самый добродушный.
– Не против.
– Значит, это вы.
– Я живу во дворце. Но вы правы. Ваш дом под моим управлением.
Когда дошли до конюшни, Оберон уточнил: предпочитает Грета лошадь или повозку. Та молчала, и западник понял, что колдунья еле сдерживается, чтобы не обрушить на него весь свой гнев. Ее можно понять. Грета за дни ожидания устала. А он все время приносит ей дурные вести, мешает, следит, демонстративно не пускает к королю, еще и хозяйничает в доме, который построили ее предки.
“Должно быть, герцогиня меня ненавидит, – думал Оберон, пока их повозка катилась по мосту через Флиду. – Как неприятно”.
Лошади остановились возле особняка, но Грета выходить не собиралась. Была напряжена и смотрела в пол.
– Там мало что изменилось. Не переживайте, – попытался поддержать ее Оберон.
Зря. Посмотрела на него с такой злостью, что решил больше сохранность ее дома не комментировать. Однако Грета все-таки вышла и пошла за Обероном, по пути высматривая герб на стенах здания. Его не было. Во-первых, у Оберона герба вообще не было. Во-вторых, западник здесь не жил. Никто не жил.
– Что это за место? Теперь, – спросила Грета, рассматривая небольшие столы с лавками в столовой. – Чем не устроил наш обеденный стол из красного дерева?
– Неудобен.
– И со стен все сняли. Очень скромно. У вас обет Сдержанности? Хотя нет. В одежде роскошествуете.
– Вещи вашей семьи в подземелье. Все в целости.
– Ха! Как мило. Не растащили и не сломали, – она провела рукой по грубой скамейке. – Чисто. Так что это за место?
– Школа.
Грета растерялась. Она по-другому посмотрела на столы, и видно было, что вдруг поняла, почему лавки такие низкие.
– Я пригласил вас пообедать, – отвлек ее Оберон. – Не против простой еды? – глянула на него исподлобья. – Просто не смогу угостить таким же чудесным вареньем. И травы во Флидабурге не такие ароматные.
– Уж мне ли не знать, какие здесь растут травы, – сказала Грета.
– И то верно, – вздохнул Оберон и позвал кухарку. – Элли! Накрой нам на двоих с госпожой.
Пышнотелая женщина скрылась, не задавая лишних вопросов. И появилась через несколько минут с ароматным рагу, хлебом и парой кружек эля. Пока ее не было, Грета молчала, молчал и Оберон. Обычно два человека не терпят такое положение. То один, то другой пытается заговорить, избавиться от раздражающей тишины. Но им с Гретой было уютно. Они не нуждались в общении и не тяготились друг другом. Лишь когда кухарка расставила тарелки на столе и, пожелав “приятного аппетита”, юркнула в дверь для прислуги, Грета осмотрела стол и усмехнулась:
– Серьезно? Вы пьете эль?
– А вы?
– Могу и эль попить. Три года среди простого народа делают свое дело.
– Среди оборотней.
– В чем разница?
– Вы стали похожи на оборотня. Не понимаю, почему.
– Я хорошо приспосабливаюсь.
– Если бы это было так, вы бы не грызлись с королем.
Опять посмотрела на него исподлобья и села за стол. Оберон к ней присоединился, хотя с его ростом это было чертовски неудобно, и выпил немного. Затем стал спокойно есть, стараясь не смотреть на Грету. Опять наступило это уютное молчание. Они обедали, сидя на низкой лавке, попивая простой эль. Почти как приятели. А может, и друзья.
– Почему вы улыбаетесь? – спросила Грета.
Оберон пожал плечами.
– Мне хорошо.
– А мне не очень.
– У вас есть на это причины.
– Вы такой до тошноты понимающий. И как умудрились набраться мудрости за такой короткий срок? Ведь очень молоды.
“Пытается узнать, сколько мне лет”, – подумал Оберон и еще шире улыбнулся, восхищаясь расчетливостью герцогини.
– У меня были хорошие учителя.
– И где же вы обучались?
– На западе. Я думал, вы помните, что я запада.
– А что там на западе?
– Леса.
– Вы жили в лесу?
– Да. Всегда.
– Хм.
Грета допила эль и посмотрела на него пронзительно.
– Вы из Заветного леса оборотней?
“А вот и мне прилетела стрела в голову”, – подумал Оберон.
– Да, – ответил он просто. – Когда-нибудь я расскажу вам об этом. Сейчас не лучшее время. И место тоже неподходящее.
– Посчитаю за обещание. Спасибо за обед.
Она встала из-за стола и поправила волосы, с которых съехала лента.
– Мой слуга довезет вас до дома, – сказал Оберон, а сам отвернулся.
– А если я не скажу ему, где живу?
– Я прекрасно знаю, где вы живете, Грета. И вы знаете, что я знаю.
Она засмеялась. Ему вновь стало неприятно.
– Давайте провожу, – вновь взял ее под руку Оберон, и они вышли из столовой.
Когда посадил Грету в повозку, хотел хоть что-то сказать. Как-то загладить это едкое послевкусие от ее смеха, но не мог найти нужных слов. Потому Оберон просто попрощался и собирался уйти. Но вдруг Грета взяла его за руку и мягко сказала:
– Спасибо. За то, что не отдали дом оборотням. Мама бы мне не простила.
Она улыбнулась ласково, назвала возчику свой адрес и уехала.