Письмо на зеленой бумаге
Здравствуй, безмолвная мучительница.
Почему же ты не пишешь?
Неужели все из-за моего дурацкого письма?
Да, я дурак, что скрывался от тебя. Но, признаться, я удивлен: ожидал немного другой реакции. Пусть скрыл, пусть молчал, но этот факт моей особенной жизни не должен был так поразить тебя. Нет, поразить, конечно, может и должен был. Но… даже не знаю. Ты не должна была так проявить свое отношение. Я думал, что понял тебя. Думал, что мы друзья. Что и ты все поймешь. Будешь злиться: я скрытный дурак. Но ни минуты не сомневался в том, что ты будешь рада за меня. За нас.
Какой же я идиот.
Как плохо мне без твоих писем.
Поверь, я не мог.
Нельзя безрассудно открываться человеку, которого не знаешь по-настоящему. В реальном мире. Нет, не подумай, наши отношения для меня настоящие. Но ты же понимаешь, что личную информацию такого характера тайному другу без имени не открывают.
Ох, как я запутался. Только и делаю, что прокручиваю в голове твои и мои слова, пытаюсь найти ошибку. Где она? Почему ты так со мной поступаешь?
Ты испугалась? Милое развлечение для одинокого сердца вдруг стало таким серьезным. Не думал, что ты из тех, кто предпочитает плавать в мире иллюзий.
Все равно не верю, что так жестока.
Никогда не поверю.
Только не ты.
За эти годы ты стала так близка мне, так много для меня значишь. Разве я для тебя ничего не значу? Разве тебе не нужны наши письма? Можно просто так смять и выбросить? Несколько фраз из реального бездушного мира ― и ты все ломаешь.
Нет. Не верю.
Ты не можешь так поступить.
А если не ты инициатор этого молчания, значит, с тобой что-то случилось. Ты просто не можешь ответить мне. Ведь так?
Эти мысли мучительны. Мучительней, чем понимание, что ты порвала со мной так бесчеловечно. Прошу тебя, ради всех наших писем прошу. Напиши хоть два слова. Подари мне весточку. Не объясняй, не говори ничего. Просто дай знать, что у тебя все хорошо.
Измучился я, милая.
Ответь. И я буду смиренно привыкать к завершению нашего наивного невинного общения.
С тоской в сердце.
Риган.
Глава 23
Фельдшер стоял возле окна в рабочем кабинете и напряженно смотрел вдаль. Йолана уже несколько раз поинтересовалось, все ли с ним в порядке, на что отвечал: все хорошо.
Неправда. Он был потерян уже второй день. Вчера никак не мог решить, куда двинуться дальше, ведь план с хранилищем провалился. А потом так внезапно само собой все разрешилось.
“Кэрис, – еще раз повторил имя выпускницы Киф. – Значит, Кэрис. Из семьи драконоборцев. Выпускница. Меч хранится у отца”.
Ему не нравились выводы, которые сами собой напрашивались. Горчило во рту от этих выводов. Так хотелось избавиться от вязкого отрезвляющего ощущения.
“Вот так все просто. Банально. И никаких переживаний”.
– Что ты там высматриваешь? – спросила Йолана.
– Анику жду.
– Так она с другой стороны подъехала. Уже и велосипед поставила. К пансиону подходит.
Киф схватил бумажный стаканчик со стола и побежал к пансиону.
Ему было жизненно необходимо ее перехватить. Не то чтобы жизненно в прямом смысле этого слова. Но чувствовал себя именно так. Просто необходимо. Как бы это ни выглядело со стороны.
– Аника! – окликнул ее возле входа в пансион. – Привет.
– Привет, – раздраженно ответила.
“Что-то не так? Нет, у нее лучше не спрашивать”, – подумал Киф.
– Я это… – он посмотрел на стаканчик. – Результаты твоей крови пришли.
Аника насторожилась. Хорошо, что он придумал эту отговорку с кровью. Хоть какой-то толк в его должности.
– Как я и говорил, у тебя переутомление, – Киф протянул стаканчик. – Это тебе. Восстановит силы, скажем так. Это вкусно.
– Что это? – недоверчиво спросила Аника, но стаканчик взяла.
– Просто цветочный напиток. Но очень действенный. И я еще витамины добавил. В общем…
Тут он понял, что опять все забыл. Обхватил ее руки своими и подогрел воду в стакане. Аника явно опешила от такого беспардонного жеста, но промолчала. Только знобить опять начало, хотя думал ― уже избавился от подобной реакции на близость с ней.
– Лучше пить горячим, – пояснил Киф и убрал руки. – Ты сейчас выпей. Перед учебой. Пока не остыл. Это вкусно. Честно.
– Хорошо, – озадаченно ответила Аника и открыла дверь в пансион.
– Тогда до вечера, – улыбнулся Киф.
Обернулась, явно не поняла, к чему это он. Он тоже не понял. Голова вообще с трудом соображала в последнее время, а теперь и генерировала фразы в случайном порядке.
– Ну, до вечера, – ответила, подумав, Аника, а его в жар бросило.
“Неужели? Значит, можем нормально общаться? Просто так, – заметались в голове мысли. – А что мне сделать вечером?”
Аника зашла в здание, а Киф медленно пошел параллельно, наблюдая за ней через окна пансиона.
Двигалась по коридору первого этажа. Не пила. Шла, уверенно глядя вперед, не обращая ни на что внимание. Потом остановилась. Принюхалась к стаканчику, что он ей дал. Сдержанно улыбнулась, а вот Киф ― так, будто одержал победу в поединке.
Она наверняка ничего подобного не пробовала. У него самого, когда первый раз угостили этим чаем, словно счастье по телу прокатилось. Только тогда он понял, что можно по-настоящему влюбиться в угощение.
“Ну же, Аника. Попробуй чуть-чуть”.
Она как будто послушалась и немного выпила. Закрыла глаза и поспешно отвернулась к стенке. Еле сдержался, чтобы не засмеяться.
– Здравствуйте, Киф! – окликнули его вдруг.
Нерешительно обернулся, чувствуя себя пойманным за чем-то постыдным. Со стороны, скорее всего, это было непонятно. Но он-то знал. Следит за девушкой. Какой бессовестный.
Это была Кэрис. Бежала к нему. Улыбалась.
– Здравствуй, – кивнул он сдержанно. – Что-то случилось?
– Нет, все отлично. Я насчет сегодняшней вечеринки. Надеюсь, вы не забыли, что обещали пойти.
– Я помню.
– Отлично! Мы договорились с директором. Так что ждем вас вечером в зале перемещений.
– Хорошо, – спокойно сказал Киф.
– О, Аника! – замахала Кэрис. – Подожди меня! Я сейчас!
Керис побежала в сторону дверей, а Кифу захотелось провалиться сквозь землю. Вот Аника сейчас точно сообразила, что он за ней шел. Стоит в коридоре и смотрит встревоженно.
“Что делать?”
От недоумевающего взгляда его спасла Кэрис. Домчалась до подруги и что-то там начала ей говорить, тянуть за собой. Киф выдохнул.
Вечеринка, как он узнал позже, проходила в одном из миров развлечений. Не таком, как “Мир сладостей”, более скромном, а потому весьма бюджетном. Популярен он был водными развлечениями. Бесконечное число озер, водопадов, море с высокими волнами, реки с бурлящими порогами. В общем, все, чтобы хорошенько поразвлечься в воде.
Воспитанниц (а точнее выпускниц) каждый год туда отправляли на пару дней. Поразвлечься перед итоговой аттестацией. Что-то вроде традиционного предвыпускного. Неофициального и беззаботного.
Сейчас Киф сидел на берегу спокойного озера и наблюдал, как группа милых девушек (не воспитанниц, а просто каких-то туристок) играет в пляжный волейбол. Он был рад оказаться подальше от девушек, с которыми прибыл. Уж больно они воодушевились его появлением в майке и шортах.
“Действительно впечатлительные, – припомнил он усмешку Йоланы в день своего прибытия. – Потому меня и притащили сюда”.
– Киф! Пойдем купаться! – позвала его одна из воспитанниц.
Как только они пересекли порог этого измерения, девушки стали вести себя не так формально, как в пансионе. С одной стороны это радовало, не было дурацкого официоза, с другой ― флиртовать с ними он очень не хотел. Но именно на флирт его все время подбивали.
– Нет, я здесь побуду, – сказал Киф.
Аника куда-то запропастилась. Он хотел с ней поговорить или просто побыть рядом, но из гостиницы она так и не вышла.
– Почему скучаешь? – подсела к нему Кэрис. – Может, выпьем? Тут жарко. Словите солнечный удар, господин медик.
– Да, пожалуй, перейду в бар, – спокойно ответит Киф и поднялся.
Он шел, не оборачиваясь. Решил, что сейчас не хочет общаться с Кэрис. Потом. Потом он обязательно с ней поговорит. Но позже. Сейчас не та атмосфера. Не тот день.
Сел за стойку и попросил сделать ему любой освежающий коктейль. Бармен начал что-то смешивать, а по Кифу прошел озноб. Он прекрасно знал, что провоцирует такое, ставшее столь привычным ему, чувство. Обернулся. В темном углу сидела Аника. Скрылась под широкополой шляпой. Читала. Была не то чтобы в купальнике, но в очень открытой маечке и шортах. Покачивала ножкой, на которой едва удерживалась сандалька.
– Ваш коктейль, – вернул его к реальности бармен.
– Спасибо, – хлебнул Киф ледяной напиток и пошел к Анике. – Привет. Можно, спрячусь рядом с тобой?
– От кого?
– А ты от кого?
– Может, от тебя.
– Тогда у тебя не вышло.
– Тогда и тебе не стоит тут прятаться.
Он не ответил. Сел рядом. Молчал. Озноб прошел.
– Не хочешь искупаться? – спросил Киф.
– Нет.
– А покататься? На лодке, например.
– Нет.
– Может, коктейль?
– Нет.
Аника отложила книгу и стала смотреть на него пристально. От ее взгляда во рту пересохло. Жадно выпил коктейль.
– Я пойду, – грозно сказала, словно он ее обидел.
– Куда? – решил не отступать Киф.
– Мне надо вернуть книгу. Она скучная.
Киф поднялся вместе с ней и пошел следом. Раз решила демонстративно его игнорировать, он будет демонстративно преследовать. В чем логика, ответить себе не мог, просто хотелось. Был уверен, что если сейчас развернется и потребует объяснений, он ей прямо все в лоб и выскажет. Пусть сама потом с этим живет, раз такая невнимательная.
Однако Аника и на его слежку не обращала внимания. Шла боевым шагом в местную комнату отдыха – там притаился шкаф с книгами для отдыхающих – заглянула, заметила, что никого нет. Немного растерянно бросила взгляд на Кифа. Скорее всего, не хотелось быть с ним в пустой комнате. Но все равно зашла. А он следом. Остановился возле двери. Молчал. Ни о чем не думал, просто наблюдал.
Аника поставила книгу. Стала читать корешки прочих. Все пересмотрела с важным видом. Встала на стул и начала перечитывать названия на верхней полке. То доставала книги, то убирала. Вдруг на шкаф прыгнул не пойми откуда взявшийся кот, который своим довольно крупным телом чуть не уронил цветок в горшке. Аника подняла на кота взгляд и с “ути, какой симпатяга!” почему-то решила снять его со шкафа. Взяла. Опустила. Замерла.
– Фельдшер? – сказала она медленно, как будто даже жалобно. – Ты еще здесь?
– Да.
– Обещаешь не ржать?
– Что? – тут же прыснул Киф.
– Я серьезно, – сердито сказала Аника. – У меня проблема.
– Обещаю, – собрался он и подошел ближе. – Что случилось?
Она осторожно развернулась на стуле. С перепуганным котом в руках. Глаза обоих выражали такое замешательство и ужас, что Киф еле сдержал улыбку.
– Я не очень понимаю, – сказал он, глядя в глаза Аники.
Аника покосилась на свою руку.
– Можешь доктора позвать?
– Доктора? – растянулся в улыбке Киф и тут увидел проблему.
В ее кисти застрял кошачий коготь. Должно быть, когда снимала животное, тот умудрился зацепиться лапой за кожу. И теперь что Аника, что кот оцепенели. Она боялась шевелиться, чтобы тот не порвал ей вену, так ловко уместившуюся над когтем, он ― потому что понимал, как опростоволосился. А Киф засмеялся.
– Все, все, я серьезен, – собираясь с силами под гневным взглядом Аники.
Он и не помнил, когда в последний раз наблюдал такую нелепую сцену. Вот как она умудрилась? Всадница золотого дракона. Повелительница его сердца.
– Позови кого-нибудь, – обижено сказала Аника.
– Зачем? – попробовал сделать профессиональный вид Киф. – Я здесь. Я могу тебе помочь.
– Не надо, – буркнула Аника.
– Опять не надо. Животинку тебе не жалко. Смотри, как перепугался.
Киф коснулся кота и успокоил. А потом плавно зачаровал, чтобы не дернулся.
– Сейчас, погоди чуток. Я тебя из нее извлеку, – сказал Киф коту, а Аника нахмурилась. – Да. Помогаю не тебе. Ему.
Он осторожно вытащил коготь и взял кота на руки, проверил, не заразен ли. Снял магию и положил повеселевшего на кресло.
– Иди сюда, – обратился он к Анике. – Царапину залечу.
– Не надо, – спрятала она руки за спину.
– Ты знаешь, это начинает раздражать. Сюда иди, – всем видом показывал, что не отстанет.
Спустилась со стула. Подошла. Осмотрел кисть и мгновенно залечил продырявленную кожу. Заодно снял боль и проверил организм на усталость. Аника была очень уставшей. Явный недосып. И ест плохо. Это беспокоило.
– Нашел? Человека, которого искал, – тихо спросила Аника.
Киф совсем не ожидал, что разговор свернет в эту сторону.
– Кажется, нашел.
– Почему не рад?
– Потому что… Запутался я, в общем.
– Ну да, ты вообще путающийся. В женских юбках, например, – усмехнулась Аника.
– Мне надоело, что ты видишь во мне только плохое, – оскорбился Киф. – Не путаюсь я ни в каких юбках. Если я многим симпатичен, это не значит, что я этим пользуюсь. Я живу один. С воспитанницами не заигрываю. Что тебе еще нужно?
– Один?
– Один, – не понял ее ироничного взгляда Киф.
– Врун.
– Почему?
– А как же красавица на маяке, которая за тобой ухаживает?
– Красавица?
– Красавица.
И только тогда он понял, про кого говорит Аника.
– Это Инноджен. Она следит за порядком в доме.
– У тебя есть домработница? – насторожилась Аника.
– Ой, нет. Никогда не называй фей домработницами. Они страшно обидчивы. А обиженная фея ― не то существо, с которым стоит иметь дело. Можешь говорить “домоправительница”, например. Или управляющая. Хотя у меня только квартира. Управляющая как-то не подходит.
– У тебя служит фея?!
– Что опять не так?
– Но это же… это же… это… Как ты можешь?! – всплеснула руками Аника и почти выбежала из комнаты, оставив Кифа еще более растерянным, чем он был прежде.
Глава 24
– Нет, он просто отвратителен! – возмущалась Аника, сидя рядом с Лилой и кормя ту печеньем. – За кого он меня принимает? Фея у него служит. Это надо такое выдумать!
После разговора в комнате отдыха Аника так разозлилась, что тут же помчалась в свой номер, собрала вещи и вернулась в пансион. Пусть отдыхают без нее. Веселятся, загорают. Нет, это не для нее. Лучше погрузиться в учебу. Тем более что в последнее время все тяжелее она давалась. А выпускной уже через два месяца. Как итоговую аттестацию сдавать ― непонятно. Аника усердно училась, благо, Лила, будто почувствовав бурю в душе, вела себя очень спокойно.
– Паразит! Строит из себя невесть кого. Разве можно такие бредни рассказывать? – не унималась Аника.
Лила мотнула головой, вроде как согласившись. Но Аника почувствовала, что дракон смеется. Это было странно. Драконы не умеют смеяться. Но сейчас, именно сейчас, Аника была уверена, что Лила хохочет. Хитрюще так, таинственно.
Неведомое до этого ощущение охладило пыл. Аника смотрела на дракона и прислушивалась. Верно. Она стала по-другому ее чувствовать.
– Лила? Ты что? Ты считаешь меня глупой?
Дракон спешно покачала головой, выказывая, что это не так. Но Аника знала, что еле сдерживаемый хохот разливается по мощному рыжему телу.
– Лила! – вскочила на ноги Аника. – Я ведь слышу тебя! А ты?
Хохотать дракон перестала. Задумалась. Теперь Аника ее мысли могла понять очень четко. Дракон думала про печенье. Что лучше бы было захватить с изюмом, а не с шоколадной крошкой. Удивительно. Лила повернула голову так, чтобы Аника прикоснулась ко лбу, и девушка вновь ее поняла.
Аника словно сама увидела образы, что мчались в мыслях дракона. Скалистые горы, сестры, запахи равнины, полет в ночном небе в дни свободы. Как красиво. Хотя, Лила думала об этом как-то параллельно основному посланию. Сообщению для Аники. Вмиг Аника ощутила, что фельдшер хороший. Очень-очень хороший. Такой мягкий, как только что выпеченный кекс с изюмом, которыми угощала Лилу Полония, или как теплый воздух, сметающий пчел и шмелей с облюбованных ими цветов. Нет, ее дракон помешался. Она совершенно точно обожает фельдшера.
– Предательница! – разозлилась Аника. – Ну тебя! Вот и лети к своему Кифу. Можешь на спине покатать, раз так нравится.
Зашагала к вело парковке. Надо же. Даже такой трогательный момент маг испортил. Так ждала, когда сможет по-настоящему с Лилой разговаривать. Как учителя. Передавать ей мысли, слушать ее, где бы та ни находилась. Но нет. И тут влез приставучий практикант.
“Когда он успел подружиться с моей Лилой? Она ведь моя. Моя Лила. Мой друг”, – чуть не плакала Аника, забирая велосипед.
– Когда же он уберется из моего мира? Прилипала-сказочник.
Аника все ехала и ехала, а потом поняла, что если сейчас же ему не выскажет все, что накопилось, то просто взорвется. Как он мог запудрить мозги ее дракону?
Свернула к маяку, решила вообще не обращать внимания на его девушку. Пусть ходит, что хочет делает. Аника просто едет к фельдшеру, чтобы он перестал общаться с ее Лилой.
Остановилась у входа. Уняла дрожь в руках, постучать не успела. Двери сами собой открылись.
“Механизм какой? А какой?” – осматриваясь, вошла Аника.
Ничего не обнаружила. Но остановилась, растерявшись, потому что никак не могла сообразить, точно ли она на маяке.
И в прошлый раз квартирка фельдшера выглядела удивительно. Такая мебель странная и ковер еще тот. Но сейчас помещение изменилось до неузнаваемости: стены покрыты бархатными обоями с красивыми рисунками каких-то диковинных зверей; еще больше мебели; картины; гардины красивого синего цвета и тончайший тюль.
– Фельдшер? – позвала Аника, собравшись с духом. – Я…
Ее слова прервал невысокий столик, накрытый к чаю, который сам по себе выехал из кухни и остановился возле одного из кресел. Аника сделала шаг назад, вжимаясь в закрытую дверь.
– Не бойся, – услышала вдруг приятный женский голос.
“А вот и девушка его”, – подумала Аника и стала искать красотку взглядом.
– Я здесь, – сказала девушка совсем рядом.
Аника посмотрела в сторону и встретилась взглядом с вороной.
– Да, это я. Проходи, – сказала ворона. – Он еще не пришел.
– А…
Она все никак не могла отвести взгляд от птицы. Ведь знала, что у фельдшера говорящая ворона. Но не настолько же говорящая. Думала, может, несколько фраз умеет повторять: “Здравствуйте, до свидания, приятного аппетита”. Но нет же. Говорит. По-видимому, думает еще. И произносит так четко, от человека не отличить.
– Присаживайтесь, – повторила ворона. – Меня зовут Розалинда. Я здесь живу.
– Я знаю, – сказала Аника. – Киф говорил.
Отлипла от двери, но все еще не хотела идти к самостоятельному столику.
– Не переживайте вы так. Видите, Инноджен для вас чай заварила. Он хорош. Подождите Кифа. Должен скоро вернуться.
– Инноджен? – переспросила Аника.
– Ага. Наша хозяюшка. Поверьте, такого чая вы нигде не попробуете. Потому не отказывайтесь.
– А где же она сама? – спросила Аника, сделав пару шагов в сторону столика.
– Как это где? Зачем ей вам показываться? Вы ведь человек.
– Человек.
– Ну вот. Когда это феи, по-вашему, жаждали общения с человеком? К тому же, вы все равно языка фей не знаете. Не знаете?
– Не знаю, – сглотнула Аника, понимая, что все-таки не врал ей фельдшер. В самом деле фея.
– Во-от. Совершенно бесполезный гость, – сделала вывод ворона.
Аника дошла до столика. Чай. Выпечка, фигурные сладости.
– Но мне бы хотелось сказать ей спасибо. Выглядит очень аппетитно.
– О, поверьте, она сейчас вас услышала, – довольно сказала ворона. – Она очень внимательно следит за тем, как себя чувствует гость. И, полагаю, ей приятны ваши слова. Присаживайтесь же!
Аника села. Налила себе чай. Вдруг, если не попробует, обидится хозяйка. Фей действительно лучше не обижать. Феи пострашнее магов будут. Потому и непонятно, с чего вдруг одна из них у практиканта работает. Как такое вообще может быть?
Только начала пить, открылись двери, и на пороге появился фельдшер. Так и остался стоять в проеме, разглядывая Анику с чашкой.
– Привет, – заставила себя поздороваться, надеясь, что это выведет его из ступора.
– Привет, – в самом деле отмер фельдшер и зашел в квартиру.
– Я пришла извиниться, – неожиданно даже для самой себя сказала Аника. – Я тебе не поверила и сбежала. Это, наверное, было невежливо. Нет. Это точно было невежливо. И ты прав. Я как-то очень предвзято к тебе отношусь. И вижу в тебе плохое. Попробую тебя больше не обвинять. Безосновательно. Вот как-то так, да.
Когда закончила, начала пить чай, чтобы не видеть его лицо, а заодно занять себя чем-нибудь. Очень было бы здорово и сейчас куда-нибудь умчаться. Только это будет уже совсем ненормально. Фельдшер, конечно, все равно ненормальней, однако догонять его в этом сомнительном первенстве не хотелось.
– Хорошо, – наконец сказал фельдшер.
Аника столкнулась с жестокой действительностью – чай конечен. Пришлось отставить чашку в сторону и срочно решать, что бы такого начать рассматривать.
– Ты знаешь, – начал фельдшер, – вообще-то я сам виноват.
– А?
– Думаю, я заслужил твою предвзятость, – убрал он руки в карманы. – Я ведь сказал тебе, что у меня есть девушка, а сам все время ошиваюсь рядом с тобой. И мне безумно за это стыдно.
– Так зачем ошиваешься?
Фельдшер молчал, отчего стало совсем невыносимо находиться в его квартире. Встала и подошла к двери.
– Ладно, я извинилась, а теперь мне пора.
– Аника, – остановил он. – Можно, я приду в театр?
– Я вроде тебе не запрещала.
“К чему это вообще?”
– Ты дала понять, что не хочешь меня там видеть.
– А разве тебе это важно? – она получше сформулировала. – Я хотела сказать: разве тебе важен этот театр? Для чего тебе ходить именно к нам?
Фельдшер помолчал немного и неожиданно уверенно сказал:
– Мне нужна твоя улыбка. Не смотри так. Я просто люблю… когда ты улыбаешься. Здесь ты тоже улыбаешься, но не так. Когда ты Мармеладка, ты счастливая. Мне нужно видеть тебя счастливой. Я, кажется, – он замолчал. – Кажется, я в тебя влюбился.
– Че?
Фельдшер шумно выдохнул и, поставив руки на пояс, стал смотреть себе под ноги.
– Это вообще как?
Посмотрел на нее как на дуру. Пожалуй, дурой она себя и чувствовала.
– Фельдшер, но это… это…
– Я не фельдшер.
– Ты не фельдшер, ты паразит! Только и делаешь, что морочишь мне голову!
Он оторопел от ее нападения, и Аника этим воспользовалась. Прошмыгнула мимо и выскочила из квартиры.