Границы языка. Статьи, очерки, рецензии, интервью

Нет убедительности в поношениях, и нет истины, где нет любви.

А.С. Пушкин

©biblioclub: Издание зарегистрировано ИД «Директ-Медиа» в российских и международных сервисах книгоиздательской продукции: РИНЦ, DataCite (DOI), Книжной палате РФ

© Т. В. Янковская (Tatyana Yamrom), 2022

© Издательство «Алетейя» (СПб.), 2022

От автора

Перед вами, читатель, избранные публицистические и литературные эссе, очерки, репортажи, рецензии, интервью. Тридцать лет назад моя первая статья «Единство сердца и строки, поступка, жеста» о барде Кате Яровой появилась в «Новом русском слове», крупнейшей в то время русскоязычной газете США, и чуть позже – в последнем парижском номере журнала «Континент». С тех пор мои статьи и проза регулярно публиковались в журнальной и сетевой периодике стран русского без-рубежья, вышло шесть книг прозы. Недавно был опубликован цикл статей о языке, культуре и образовании, и глава издательства «Алетейя» Игорь Савкин предложил мне выпустить сборник статей, что стало поводом подвести итоги в этом жанре. Он же предложил название – «Границы языка».

Название многозначно. Язык – средство общения, но в нём заложена и граница понимания людьми друг друга. Эту границу помогает преодолевать язык искусства – музыки, живописи, кино. Границы распространения русского языка в мире изменились, и всюду, где проживают говорящие по-русски, прорастает русская культура. И оказывается, что американцам близка музыка Шостаковича и поэзия Евтушенко (статья «Салют Шостаковичу»), а между Владимиром Высоцким и Томом Уэйтсом на удивление много общего («Водопроводчик в леотарде»). А русско-английский словарь идиом Софии Лубенской «представляет колоссальный скачок в сближении русского и английского разговорных языков и устанавливает новые стандарты понимания и точности» («Magnum Opus»). Горячая тема: нужны ли какие-то границы в экспериментах над русским языком и методиками его преподавания сегодня, когда язык бурно развивается и меняется порой до неузнаваемости? Все эти и многие другие аспекты, связанные с разными функциями языка – мышление, познание, управление обществом, передача и хранение исторических связей и культурных традиций – так или иначе присутствуют в моих статьях.

Статьи в сборнике очень разные по тематике и настроению, но во всех отражён мой опыт жизни в России и США. Работа в крупных американских корпорациях, учебных заведениях, общественная работа, в том числе в избирательной кампании кандидата в президенты, губернатора штата Вермонт Говарда Дина в 2003-04 г.г., повлияли на моё мировоззрение, обогатили пониманием происходящего в современном мире. Возможность сопоставления событий в двух странах, с которыми я тесно связана, углубила это понимание. Публицистические статьи, включённые в сборник, содержат как новые концепции в толковании процессов, происходящих в обществе, так и забавное, курьёзное, личное, ссылки на признанные авторитеты в области экономики, философии, литературы и искусства и некоторые прогнозы – увы, сбывшиеся. Часть статей освещает разнообразные культурные события в США, в том числе в среде эмигрантов из бывшего Советского Союза, другие написаны по горячим следам событий, которые повлекли за собой изменения в обществе. Статья «Нам нужно отделение бизнеса от государства» первоначально появилась на английском языке в газете The Riverdale Press.

Хочу выразить глубочайшую признательность редакторам изданий, публиковавших мои статьи на своих страницах. Это Наталья Гранцева («Нева»), Вера Зубарева («Гостиная»), Евгений Степанов («Зинзивер», «Зарубежные записки»), Валерий Прайс («Вестник»), Владимир Спектор («Свой вариант»), Алексей Машевский (Folio Verso), Владимир Скворцов («Невский альманах»), Людмила Шакова («Новое русское слово»), Ирина Фотиева (сайты Института комплексных евразийских исследований и Фонда «Алтай – 21 век») и другие. Некоторых из тех, с кем мне довелось сотрудничать, уже нет среди нас – это Владимир Максимов («Континент»), Александр Половец («Панорама»), Лариса Шенкер («Слово\Word»). Чту память этих легендарных людей, энтузиастов своего дела.

Сердечная благодарность всем, кто вдохновил меня своим творчеством, – как тем, кого я не знала лично, так и тем, с кем счастливо свела меня судьба. Спасибо литераторам Владимиру Спектору и Ирине Силецкой за их беседы со мной, за высокий профессионализм в ведении диалога и публикацию интервью. Я очень признательна Елене Литинской, с которой нас связывает многолетнее сотрудничество, за предисловие к книге. И, конечно, огромное спасибо Игорю и Татьяне Савкиным за их прекрасную работу и высокие стандарты в издательском деле.

От всей души благодарю мою сестру Елену Янковскую, а также Елену Вигдорчик, Александра Глазунова, Дину Гольдину, Евгения Казинца, Ирину Каланчину, Галину Кац, Эмму Попек, Елену Попову за поддержку, чтение статей в рукописи, замечания и предложения. Особая благодарность Борису Ямрому, моему мужу и главному критику, без которого я бы не начала писать: это он, когда я безуспешно искала журналистов, искусствоведов и других специалистов, кто взялся бы написать статью о Кате Яровой (я опасалась, и не без оснований, что кто-нибудь может присвоить её песни), сказал мне: «А ты напиши сама».

Нью-Йорк

июль 2021

О сборнике статей татьяны янковской «Границы языка»

Елена Литинская

Сборник статей, очерков, рецензий, репортажей, интервью Татьяны Янковской – взгляд пристальный, пристрастный, не со стороны, а скорее изнутри. Казалось бы, Татьяна уже много лет живёт в США, но пишет по-русски и, в основном, о вещах, напрямую касающихся России и русской культуры. Пишет не понаслышке, а по праву многолетнего прямого участия и организации мультикультурных русских программ на американских площадках в университетах, колледжах, библиотеках и частных домах.

Тематика её многогранной культорологической палитры включает модификацию и тенденции современного русского языка, кино, живопись, философскую публицистику, статьи о жизни и творчестве русскоязычных писателей, как российских, так и проживающих в США (Евгений Евтушенко жил последние годы на две страны), гастроли музыкантов (Максим Шостакович), актеров и литераторов в Америке. Татьяна приоткрывает завесу двойной ипостаси Вениамина Смехова, известного мне доселе только как актера театра и кино. А он, оказывается, блистательно выступил еще и в литературно-мемуарном жанре. В книгу Янковской включена рецензия на поэтический сборник современного русского поэта и литератора Веры Зубаревой и (о приятный сюрприз!) также на мою книжку «Сквозь временную отдаленность». Татьяна с энтузиазмом посещала и посещает международные литературные конкурсы-фестивали и фестивали авторской песни и пишет о них «отчеты». Всего не перечислишь.

Венцом книги «Границы языка» я бы назвала статьи о замечательном барде Кате Яровой, рано ушедшей, но оставившей глубокий след в душах тех, кто любит и ценит поэзию и авторскую песню. Татьяна Янковская, будучи также преданным искусству публикатором и промоутером, проложила Кате Яровой дорогу к российскому и американскому читателю и слушателю. Ваша покорная слуга, будучи заведующей одной из бруклинских публичных библиотек, лет пятнадцать назад пригласила Татьяну выступить в нашем филиале с музыкально-литературной презентацией книги Кати Яровой «Из музыки и слов» и дисков с записями ее песен. Народу пришло неожиданно очень много. Сидячих мест не хватило. Некоторые стояли вдоль стен, другие заполонили вход в зал. Эта программа явилась для меня, да и для других, настоящим открытием. У меня до сих пор в машине лежат диски с Катиными песнями, и я их слушаю в дороге.

Будучи известным как в России, так и в Европе и США прозаиком, лауреатом международных литературных премий, автором нескольких сборников рассказов, повестей и полуавтобиографического романа «Детство и отрочество в Гиперборейске», Татьяна Янковская пишет живо, увлекательно, с детальным знанием выбранной темы и множеством ярких примеров. Книга «Границы языка» несомненно будет интересна как знатокам-специалистам, так и широкому читателю, любителям современной и классической музыки, литературы и искусства.

Нью-Йорк

30 июля 2021 г.

Автограф – сессия после презентации Татьяны Янковской в Музее Анны Ахматовой в Фонтанном доме.

Санкт-Петербург, 24 сентября 2010 г.

Публицистика. Интервью

О языке

1. Отпадение от языка

Для России отпадением от истории…, от свободы и целесообразности было бы отпадение от языка. «Онемение» двух, трёх поколений могло бы привести Россию к исторической смерти.

О.Э. Мандельштам, «О природе слова»

1922 г.^[1]

Русское безрубежье

В заметках о русском безрубежье Вера Зубарева, поэт, прозаик, литературовед, главный редактор журнала «Гостиная», президент Организации русских литераторов Америки ОРЛИТА, к которой я имею честь принадлежать, пишет: «Русских писателей на всех континентах связывает нечто большее, чем язык. Это “большее” и заставляет оставаться в своей литературе, развивать её в слове и образе и чувствовать себя причастными к литературной родине… Это связь духовная, не всякому доступная. “Там русский дух” относится не к технике владения языком, а к таинству слова, настоянного не только на ароматах своей земли, но и своего неба. Именно незримым присутствием неба и пропитана русская литература в отличие от западной, где превалируют с давних пор ценности Просвещения и Возрождения», а начиная с середины XIX века «упор делается на классовое неравенство, социальное устройство, бытовые коллизии и т. п.»^[2]

По образованию я химик – десять лет стажа в России и двадцать в Америке, где живу с 1981 года. Будучи вполне вписавшейся в жизнь американского общества, я ощущаю ту связь с русским языком и русской культурой, о которой пишет Зубарева. Я автор шести книг, публикуюсь в периодике России, США и других стран. Довелось быть редактором, публикатором и переводчиком книг других авторов. В 90-е годы я организовывала выступления в США российских литераторов, актёров, бардов, а также была избрана вице-президентом по образованию в районном отделении общественной организации «Хадасса». В 2003–2004 г.г. работала в президентской избирательной кампании, писала заметки в газету Riverdale Press на темы, связанные с выборами.

Предлагаемое эссе продолжает серию моих статей и интервью на темы культуры и общества. Я пишу о языковых изменениях в России, которые вижу, живя вне её, но не теряя связи с ней, и сопоставляю их с моим американским опытом. Взгляд билингва-технаря позволяет мне предложить дополнительную «оптику». Судьба русского языка зависит от каждого говорящего и пишущего по-русски, и мне хочется надеяться, что собранный материал пригодится тем, кто болеет за неё.

В последние годы в России распространились многочисленные профессиональные, корпоративные и психологические тренинги, меняется подход к подбору кадров, к школьному и высшему образованию. При этом не всегда задумываются о последствиях, которые я давно наблюдаю в Америке, где это началось гораздо раньше. Как заведующая лабораторией в крупной корпорации я эти тренинги проходила, а некоторые и вела.

Новые технологии и кризис нынешней модели экономики меняют мир на наших глазах, что отражается в культуре и языке. С этим связана и более общая тенденция: идёт выбор, пойдёт ли человечество по пути, условно говоря, развития или прогресса. Первое предполагает сохранение многообразия мира, возможности роста для каждого человека с сохранением его индивидуальности, родного языка, национальных традиций и культуры, будь то на родине или за рубежом. Второй путь – превращение народов мира в однородную массу, говорящую на одном языке, потребляющую общие «культурные продукты», с запрограммированными реакциями, наподобие смеха, который включают в нужный момент при трансляции мыльных опер. На пути «прогресса» упор делается на внедрение технологий в управление всеми сферами человеческой деятельности. Роботы будут становиться все совершенней, человек всё примитивней. Этот путь ведёт к вырождению.

Для движения по пути развития необходимо сохранение языка. Часто цитируя, обычно не без иронии, слова Тургенева про великий и могучий русский язык, забывают другие его определения – правдивый и свободный, и то, что именно язык служил писателю поддержкой и опорой в трудную годину и вдали от родины. Русский язык переживает не лучшие времена, и решение возникших проблем требует комплексного подхода и игры вдолгую. Но многое можно делать уже сейчас^[3].

Развитие или «наезд»

Колоссальные изменения в русском языке за последние тридцать лет – это часть естественного процесса его развития. Издержки при этом неизбежны – всё дело в их масштабе и последствиях, вплоть до забвения родного языка.

Засилье иностранных слов и возникновение новых языковых шаблонов – «калек» с английского – ведёт к инфляции понятий. Легче становится плодить безответственность во всех сферах деятельности. Заменять укоренившиеся иностранные слова английскими – всё равно, что сносить готические или неоклассические постройки, чтобы возвести на их месте современные многоэтажки. Случайно ли это, а если нет, то чем вызвано? Плохой подготовкой и ленью переводчиков? Использованием онлайн-переводчиков и компьютерной правки? Распространением англоязычной терминологии иностранными организациями и структурами, действующими в РФ? Популярностью песен, фильмов и сериалов на английском языке? Падением уровня образования и политикой правящей элиты?

Один из признаков того, что «наезд» на язык не случаен, – изменение русских географических названий. Ведь никто не заставляет американцев от привычных им Уорсоу, Москоу, Раша перейти к произношению, соответствующему языку оригинала – Варшава, Москва, Россия. А русскому языку в последние десятилетия упорно навязывают новые стандарты названий, в первую очередь на территориях, которые многие века были единой страной, и тех, что тесно связаны с русской культурой.

На радио «Свобода» Иван Толстой обсуждал с экспертами произношение названия города на Лазурном берегу: Канны – Канн – Кан, а также новейший тренд не склонять названия вообще^[4]. Виталий Костомаров посетовал, что «это ужасная тенденция современного русского языка. Есть и у нас, есть и зарубежные русские лингвисты», которые «очень хотят, чтобы русский язык развивал черты аналитизма, то есть отказывался от склонений». Максим Кронгауз заметил, что кроме правил транскрипции географических наименований есть культурная традиция. Этот город вошёл в русскую культуру как Канны. «Передача культуры ведь тоже выделяет культурных людей из массы некультурных, важно не только знать, как по-французски или на каком-то ещё языке, а… как это по-русски в течение века». О.М. Губарева поддерживает коллег, но отмечает ещё одну сторону проблемы – искажение смысла французских слов, внедряемых в русский язык: «Мне очень обидно, что с моей любимой Францией и с французским языком так жестоко поступают». А ИТАР-ТАСС настаивает на названии «Канн», привлекая в качестве эксперта студента-филолога из Франции, хотя непонятно, почему молодой француз считается специалистом по русскому языку^[5]. Множественное число в названии города автор статьи называет «вульгарным» и объясняет это «невежественной любовью к истории» и «нашей всегдашней российской небрежностью». Однако самоуничижением вопросы языковых норм не решаются.

ООН недаром привлекает в качестве переводчиков носителей языка – человек, рождённый и выросший в другой стране, не может до конца прочувствовать все тонкости чужого языка. Всё более широкая замена родной лексики заимствованной ослабляет способность ясно мыслить и ясно излагать, что заведомо исключает возможность взаимопонимания. К тому же эти слова обычно не подчиняются правилам правописания, потому что не образуются по правилам русского языка. Ещё одно коварное следствие: работники СМИ и всевозможные публичные персоны в России, к месту и не к месту вставляя в свою речь английские слова и выражения, коверкают и уродуют их, тем самым продвигая не только безграмотный русский, но и безграмотный английский. Мне обидно за английский язык, как профессору Губаревой за французский.

Боль за родной язык звучит в комментариях к передаче Толстого:

– Возникает опасность не только потери культурных традиций, но и… выпадения из рассмотрения её пластов. Если, например, Чехов или Стравинский писали «Канны», а новые поколения привыкнут к «Канну», то они просто… до упомянутых гениев не доберутся.

– Хотелось услышать от маститых филологов: как долго, по их мнению, наш великий и могучий ещё сможет реально оставаться нашим государственным языком?.. Как простому русско-говорящему человеку… жить в стране, где любое русское слово заменяется непременно английским! Ну на кой нужны вместо нововведений – инновации, ноу-хау, неужто нет русского обозначения какому-нибудь спичрайтеру, и чем общение и связь хуже коммуникации?

– Почему повсеместное использование английских терминов? По одной простой причине: в эпоху всеобщего дилетантизма никто не знает русской терминологии. Они в глаза не видели отраслевых многоязычных словарей… Поэтому, к примеру, такие элементарные вещи, как приёмник и передатчик, стали теперь ресиверами и трансмиттерами. Легче написать английский термин русскими буквами, чем лезть в словари (а какие и где их взять?) и искать соответствие.

Комментарий об отраслевых словарях особенно дорог мне: в Америке меня очень выручал англо-русский словарь нефтехимической промышленности^[6]. К нефти я отношения не имела, но словарь включал основную терминологию, которая встречается в смежных отраслях, а также всевозможные таблицы, единицы измерения, общепринятые сокращения, топонимы, названия известных фирм и т. п. Настольными книгами у меня были «Общая химия» Глинки и «Краткий курс физической химии» Киреева для технических вузов, на которые студенткой химфака ЛГУ я смотрела свысока. Но ничто не помогло мне в решении сложных проблем, возникавших на производстве, к которым мои коллеги не знали с какого боку подойти, как эти старые учебники, полно и сжато излагавшие основные принципы химии и физики и свойства химических элементов. Ничего подобного на английском языке не было. Знаменитая «Химия» Полинга, которая сохранилась со студенческих времён и приехала со мной в Америку, не содержала столь фундаментальных основ. Ко мне приходили с вопросами инженеры – электрики, химики, механики, экологи, и я помогала им разбираться, делать расчёты, исправлять ошибки и т. п. Я знала, когда начинается охотничий сезон, потому что каждый год в это время ко мне приходили рабочие из цехов с просьбой перевести граны в миллиграммы – они сами делали пули, а в рецептуре использовалась сия неведомая американцам единица веса. Мы же проходили это в школе.

В августе 2020 года объявили, что в России будет создана правительственная комиссия по русскому языку, которая проведёт экспертизу правил русской орфографии и пунктуации, определит единые требования к созданию словарей, справочников и учебников грамматики, содержащих нормы современного русского литературного языка. Руководитель Управления образовательных программ «Русского мира» Виктор Буянов так комментировал это событие: «Задумайтесь: кто сейчас словарями пользуется? Никто, это уже вне системы координат… Может быть, Пушкин последний это и делал! Они никому не нужны». Буянов замечает, что в описании функций комиссии речь идёт и о продвижении русского языка за рубежом: «Я бы сказал, что Министерство просвещения – последнее ведомство, которое должно этим заниматься… Всем русским языком за рубежом должно бы заниматься Россотрудничество. Но там сейчас невесть что происходит… А количество ошибок, которые делают журналисты с радио, с телевидения, в прессе, растёт в геометрической прогрессии. Новое поколение несёт что попало… Молодёжь словарями не пользуется, она считает, что и не должна, так как является носителем языка. И все действия комиссии, значит, будут всё равно в никуда и ни о чём». Как видно, человек, отвечающий за продвижение русской культуры и русского языка в мире, полон оптимизма и конструктивных идей.

В чём-то Буянов прав: и распил средств может иметь место, и количество ошибок в письменной и устной речи носителей языка зашкаливает, в том числе в СМИ, где ещё 35 лет назад их почти не было. Но г-н Буянов категорически неправ в том, что словари никому не нужны. Они необходимы, как и хорошие учебники грамматики. За последние 25 лет русско-английский словарь идиом Софии Лубенской^[7] выдержал по два издания в США и в России. Я постоянно пользуюсь как множеством бумажных словарей, так и – всё чаще – интернет-сайтами, которые опираются на словари. Мой любимый учебник грамматики – «Русский язык» Д.Э. Розенталя 1988 года издания^[8]. Очевидно, со мной солидарны многие россияне. Вот выдержки из комментариев к статье В. Буянова.

– Есть расхождения в словарях, и филологи сами не могут прийти к общему знаменателю. Я бы вообще оставила только Розенталя!

– Нужна унификация понятий, правил и т. п. в русском языке. Есть же унификация в технике.

– Что сделано для русского мира в Прибалтике? В Средней Азии? В Казахстане? В Европе?.. А как дела в самой России? С насильственным напихиванием в русский язык неимоверного числа англицизмов, блатного жаргона, разного рода «переименований» типа «Алматы» вместо Алма-Аты, «Орал» взамен Уральска, «Кыргызстан» вместо соответствующей нормам русской фонетики Киргизии… Мы же называем страну Германией, а не «Дойчланд», как сами немцы, и столица Италии у нас Рим, а не «Рома», как у итальянцев… Мы на вытеснение русского из исторической России никак не отвечаем и продолжаем позволять чужой культуре паразитировать на нашем внимании и рынке… Так и языка своего скоро не будет.

Сотрудник Института русского языка Ирина Левонтина считает, что «языковая инвалидность – это когда язык используется только в быту, а, например, в науке – нет»^[9]. Такое в истории бывало: в 2009 году на экскурсии в боснийском Мостаре нам рассказывали, что когда Босния входила в Османскую империю, родной язык использовался исключительно в быту, в деловых же отношениях – турецкий, в науке и философии – персидский, а службы в мечети шли на арабском.

«Использование неканонических орфографии и пунктуации приобретает оппозиционный характер», – цитирует «одного хорошего поэта» Игорь Караулов^[10], демонстрируя при этом одно из самых заметных проявлений «оппозиционной грамматики» в согласовании прилагательных с существительными^[11]. Караулов, как и многочисленные комментаторы, считает, что «государство не только вправе, но и обязано заниматься русским языком. По большому счёту это главное, что объединяет страну». Однако он уверен, что «язык – живой организм, в котором имеются органы самоочищения». В качестве примера он приводит, как практически исчез интерес к «языку падонков» и «преведскому языку», которые были популярны в интернете лет пятнадцать назад. Но игры молодых и мода не оказывают долгосрочного влияния на язык, в отличие от тех изменений, которые проникают в широко читаемые газетные и журнальные публикации, документы, рекламу, инструкции – от лекарств до бытовой техники, речь публичных персон на всех уровнях. Мода пройдёт, а то, что постоянно тиражируется в языковом пространстве, в том числе профессиональном, – не уйдёт без посторонней помощи.