Двоемирье. Книга 1. Ветер с юга

– Па-асторонись! – зычный голос прогнал непрошенные мысли, заставив отскочить в сторону. Тяжелая повозка угодила колесом в лужу и чуть было не обрызгала Лэнси с ног до головы.

Погрозив нагло ухмыляющемуся красномордому соседу, она выждала, пока тот проедет мимо, а затем тайком забралась на приступку позади повозки. Так остаток пути пролетел мигом. Когда же впереди послышалась простенькая и жутко привязчивая ярмарочная мелодия, зазывающая отведать местных вкусностей в “Кондитерском ряду”, Лэнси спрыгнула с повозки и свернула на обходную тропинку, ведущую к воротам для пешеходов.

Теперь осталось лишь затеряться в разношерстной, но в то же время абсолютно безликой людской массе. Это вообще почти всегда легко, если следовать одному правилу: ничем не выделяться. А уж быть незаметной серой мышкой для Лэнси никогда не составляло труда. Такой вот мышкой она прошмыгнула к центральной ярмарочной площади, где выступали акробаты. Апплодировала вместе со всеми, восхищаясь сложными трюками. Как и остальные, заслушалась чудесными звуками флейты, когда следом вышел седой длинноволосый музыкант.

Однако еще одна маленькая хитрость не позволила Лэнси полностью раствориться в толпе и потерять себя. Мысленно окружив себя прозрачным куполом, она наблюдала за происходящим словно со стороны. Вот, например, маленькая уставшая малышка дергает маму за рукав, безуспешно пытаясь дать понять, что устала и хочет домой. Подвыпивший развязный верзила, воспользовавшись толчеей, приобнял стоящую рядом элегантную горожанку за бедра, а когда та стала громко возмущаться, сделал вид, будто задел случайно. А вот…

– Даже не смей! – тихонько зашипела Лэнси на уже тянущегося к сумке пожилой женщины мальчишку, схватив его за руку. Тот гневно зыркнул на нее, однако шума поднимать не стал, просто отбежал в сторону.

И все же интересовали Лэнси не эти пришедшие поразвлечься люди. То и дело она посматривала в сторону лавки лекаря – похожего на шарик низенького старика с острой бородкой. Поддавшись всеобщему легкомысленному настроению, он вышел на крыльцо и теперь кивал в такт звучащей музыке, попивая из огромной кружки хмельную золотистую настойку, которую продавали за углом.

Стоило лекарю направиться за добавкой, как Лэнси незаметно прошмыгнула на задний двор лавки. Дожидаться его возвращения пришлось так долго, что Лэнси уселась на траву, устав стоять.

– Чего тебе тут понадобилось, девочка? – услышав удивленный голос, Лэнси подскочила. Лекарь уставился осоловелыми глазами будто бы сквозь нее. Она даже не была уверена, действительно ли его интересует ответ.

– Не мне, вам, – решила не тянуть с главным. – И вашим пациентам.

Эти слова, похоже, привлекли внимание лекаря. Он заинтересованно потер бородку.

– И что же это? Рецепт вечной молодости? Он бы точно пригодился, – неприятно хихикнул, обдав Лэнси удушливым облачком перегара.

– Кое-что поинтереснее, – Лэнси достала из сумки связку корней златоглавки, на что лекарь выпучил глаза.

– Это же… – кажется, увиденное заставило его полностью протрезветь.

– Да, да, именно, – улыбнулась Лэнси.

Всего один редкий корешок сможет спасти десяток больных от осенней лихорадки, каждый год уносящей немало жизней, а у нее в руках было целых пять.

– И что ты за это хочешь? – на миг в выражении лица лекаря промелькнуло что-то очень нехорошее, заставившее Лэнси насторожиться.

– Десять серебряков, – услышав это, лекарь хотел было выхватить сокровище у Лэнси из рук, но она вовремя отступила назад. – За каждый корень.

– Сколько-сколько? А ну иди сюда, воровка обнаглевшая!

Удивительно, какими быстрыми и ловкими бывают даже неповоротливые с виду люди, когда их захватывает жажда наживы. Лекарь ухватил Лэнси за рукав и резко дернул на себя, едва не оторвав.

– Пусти! – она попыталась вырваться, но хватка хозяина лавки оказалась крепкой. – Да что я сделала-то?

– Только прикидываться не надо, – прикрикнул лекарь. – Эй, сюда, я воровку поймал!

“Не хватало еще, чтобы гвардейцы услышали”, – Лэнси в панике огляделась. В запасе всего секунды, пока шум не привлек чьего-нибудь внимания… “Ну ладно, сам напросился!” – Недолго думая, она со всей силы пнула лекаря под коленку. Тот вскрикнул, покачнулся, едва удержав равновесие, схватился за ногу…

Лэнси не замедлила воспользоваться этим мимолетным замешательством.

– Зря вы не согласились, – бросила Лэнси. В ответ последовал поток отборной брани, но она его уже не слушала, перепрыгивая через забор.

«Фух, чуть не влипла», – она обернулась, чтобы убедиться, не решил ли хозяин лавки ее преследовать… и вдруг отлетела на землю, столкнувшись с чем-то. Точнее, с кем-то.

Порой кажется: удача, после того, как ты долгое время видел перед собой лишь ее грациозную спину, поворачивается лицом. И когда уже готов был обрадоваться, вдруг выясняется, что ты перепутал лицо с затылком. Так было и на этот раз. Над Лэнси, потирая ушибленное плечо, возвышалась коротко стриженная женщина в форме гвардейца.

– Никак бежим от кого-то? – неожиданно по-доброму спросила она.

Правильные слова для ответа нашлись сами собой. Лэнси с удивлением услышала свой голос:

– Да тут… один… – тяжело дыша, она кивнула в сторону лавки лекаря. – Приставать пытался, еле сбежала.

– Ай, нехорошо-то как, – женщина укоризненно покачала головой и помогла подняться.

Как назло в тот момент, когда Лэнси уже поднимала оброненную во время падения сумку, из-за забора послышался окрик лекаря:

– Ловите воровку!

Лэнси в непритворном ужасе застыла, глядя на стоящую слишком близко женщину. Попытаться сбежать? Не успеет, будет только хуже. Объяснить? Но как это сделать, чтобы не показаться виноватой? Вряд ли торговля самодельными снадобьями считается законной. Мысли лихорадочно проносились в голове, но ничего толкового не придумывалось.

– Я не воровала, – только и смогла проговорить она, на что женщина скептически хмыкнула и подняла с земли выкатившийся из сумки бутылек.

– Точно? А это что? Очень похоже на лекарство, а там, – она указала на лавку лекаря. – Как раз этим и торгуют.

“Была не была. Придется выложить правду, хотя бы часть ее”, – решила Лэнси.

– Это мое, я сама сделала.

– Неужели? – женщина подкинула бутылек на ладони. – Тогда ты сможешь объяснить, из чего сделала и для чего?

– Это от зубной боли, полоскание. Толченый игольник, немного коры каморника, сок ягод витайи. Я всю лишнюю желчь из них выпаривала полтора часа, пока не загустело, потом разбавила ключевой водой и оставила на солнце до заката, чтобы теплом живительным напитался.

Женщина в нерешительности переступила с ноги на ногу, еще раз взглянула на гневно потрясающего кулаками за забором лекаря и повела Лэнси в сторону под его одобрительный кивок.

– Я же не вру! Я… – Лэнси попыталась вырваться, но женщина с улыбкой прервала ее объяснение.

– Да верю я, верю. Этот лекарь и сам людей обворовывает, продает подделки. Не знала? – вдруг женщина тяжело вздохнула и едва слышно закончила: –  Вот и моя мать не знала.

– А что с ней? – заинтересованно спросила Лэнси. – Может, у меня есть что подходящее.

– Вряд ли, – женщина только отмахнулась. – Кто только не лечил ей спину, все бесполезно. Мать теперь даже разогнуться не может, так и ходит крючком.

Услышав это, Лэнси порылась в сумке и через несколько мгновений победно извлекла оттуда пучок собранного утром живокоста.

– Вот, держите. Пусть она растолкет листья хорошенько, а стебли порубит мелко, а потом делает компрессы. Утром и вечером. Сначала будет жечь, придется потерпеть – это сила целительная переходит в человека. Ее там много, вот и обжигает. Потом должно стать легче.

Женщина со скептическим видом некоторое время глядела на пакетик.

– И что, правда поможет?

– Если только она в это по-настоящему поверит, а то целебные растения бывают очень обидчивы.

– Ладно, почему бы не попробовать? – женщина пожала плечами. – Сколько я тебе должна?

Лэнси замялась, вспоминая неудачную сделку с лекарем, но женщина уже рылась в карманах. Наконец она протянула три серебряных монеты.

– Этого хватит?

«Целых три?» – А ведь она и одного серебряка выручить не надеялась, просто пыталась откупиться, чем смогла. В такую удачу невозможно было поверить. Ни слова не говоря, Лэнси кивнула, выхватила монеты и убежала, оставив женщину стоять в растерянности с пучком травы в руках.

Наконец-то! Теперь она сможет заплатить за фальшивый идентификатор. Начать жизнь с чистого листа. Свободной от окружающих ее предрассудков. Ведь Барьер так близко, каждый вечер манит своим мерцанием за озером. Зовет уйти на ту сторону, где жизнь будет беззаботной и солнечной.

Сегодня ночью… Медлить больше ни к чему. Она сбежит сегодня ночью.

***

За спиной послышался лай гончих псов. Этельберт Кок не стал оборачиваться, лишь прибавил шаг, хотя это, казалось, было уже невозможно. Ноги после долгого бега подкашивались и совершенно отказывались слушаться.

Останавливаться было нельзя. С каждым шагом, слыша приближение преследователей, он понимал это все отчетливее. Они объявили на него охоту, словно на зверя. Рассказывают, так делали в старину дикари по ту сторону Барьера. Но теперь дикари здесь, прячутся за униформой гвардейцев, а он – их дичь на сегодняшний день.

«Не позволю!» – стучало в голове.

«Не позволю!» – звенело в ушах.

Как именно он собирался помешать гвардейцам выполнить свою работу, было загадкой для него самого. Стоило только задуматься, как высохший корень дерева предательски запутался под ногами. Этельберт запнулся и едва удержался от падения.

Прогремевший совсем близко выстрел вызвал недоумение.

Так не должно быть…

Но это было неизбежно, и он это знал.

Резкая боль обожгла плечо раскаленным металлом. Этельберт едва смог сдержать крик. Зажал рот ладонью и прижался спиной к широкому стволу дерева.

Как хорошо, что все вокруг затянуто туманом. Один лишь Барьер своим призрачным светом рассеивает темноту. В этом месте свечение совсем слабое. Кажется, еще чуть-чуть, и исчезнет. И до него буквально рукой подать, всего лишь пересечь поляну.

Но это значит выйти на открытую местность, оказаться на виду у преследователей.

– Он не мог далеко уйти, ищите! – грубый зычный голос, от которого Этельберт вздрогнул.

Дольше ждать нельзя, нужно решаться. Он закрыл глаза и прислушался. Тяжелый топот слева, шагах в ста. Тихое шуршание листьев… это элита, человека три, не меньше. Всего в тридцати шагах. Если промедлить еще хоть секунду – обнаружат.

Собрав все оставшиеся силы для решающего рывка, Этельберт побежал к своему единственному спасению.

– Вот он, лови! – заулюлюкали вокруг. Люди, собаки – все громко радовались пойманной добыче.

Свист ужалившей ухо пули заставил собрать последние силы. Шаг, еще один… Нажать кнопку антиграна… Только бы не подвел в последний момент…

Пять теней, что были чернее самой ночи, окружили, не давая возможности отступить.

«Когда же он подействует?»

– Ты сгоришь, придурок! – один из них попытался образумить Этельберта. – Лучше сдайся.

– Придурком буду, если тебя послушаю, – Этельберт с удивлением услышал насмешку в своем голосе.

Отступить назад… Барьер так близко, что уже почти обжигает спину.

– Да пристрелить его, и дело с концом, – снова тот первый, грубый голос, незнакомый Этельберту.

– Это мы всегда успеем, не кипятись.

Слова, которые должны были бы звучать успокаивающе, отдались внутри леденящим ужасом. «Успеем, но перед этим выбьем из него все, что знает», – вот что звучало в них на самом деле. Нет уж, лучше и правда сгореть. Свет Барьера приветливо замерцал в ответ на это

Пора.

Этельберт резко развернулся и прыгнул в неизвестность…

Это было похоже на прыжок через костер. Через сотни ярко горящих костров. Больше он не смог сдерживать крика. Упал на землю и пополз, каждый миг ожидая услышать преследователей…

Но почему?

От кого он убегал? Попытки вспомнить причиняли почти физическую боль. Вокруг царила тишина. Он уже решил было, что оглох, однако собственный хрип быстро переубедил его. Впереди показалась свинцово-серая гладь озера, и он поспешил окунуться в его спасительную прохладу.

Плыть оказалось гораздо легче, чем идти. Он даже почти пожалел, что слишком быстро оказался на другом берегу. Ветер как по заказу разогнал облака, так что теперь перед ним простиралась извилистая тропинка.

Вскоре он понял, что находится на холме, а внизу приветственно светятся огни домов. Придерживаясь за каждое встречное дерево, он поковылял к ближайшему, в котором свет был совсем тусклым.

Земля кружилась под ногами, будто пыталась сбросить с себя незваного гостя. Гость же этот упорно не хотел сдаваться, все шагал в сторону будто прилетевшего из прошлого века деревянного домика.

И все же земля оказалась сильнее. Уже падая на колени, он успел заметить, как дверь дома открылась. Маленькая девичья фигурка спустилась с крыльца, воровато оглядевшись по сторонам.

– По… мо… ги… – едва смог прохрипеть он, прежде чем перед глазами все потемнело.

Глава 2. Отступник

Раздавшийся в ночной тиши полу-стон, полу-хрип заставил выронить сумку из рук. Лэнси тут же прогнала мимолетный испуг, поплотнее закуталась в мягкую шерстяную шаль и пригляделась. В тени кустов за пустырем едва можно было заметить чью-то повалившуюся на землю фигуру.

«Ну и угораздило же», – она покачала головой, пытаясь понять, кто из соседей на этот раз слишком «хорошо погулял» на ярмарке. – «Подойти? Или пусть себе отсыпается?»

Подкинутая мысленно монетка некоторое время крутилась на ребре, а затем упала гербом вниз. Что ж, значит не стоит менять свои планы на ночь. Лэнси закинула сумку на плечо и уже сделала несколько шагов по давно продуманному пути…

Вдруг отчетливое ощущение неправильности происходящего заставило ее остановиться.

«Кто бы это ни был, он пришел со стороны озера. С какой стати его туда понесло в такой час? Решил искупаться? Но если так…»

– Ты ж окоченеешь тут до утра лежать! – вырвалось у нее с досады.

Обидно задерживаться из-за такой глупой мелочи. Возможно, потом придется сожалеть об этом, однако сейчас Лэнси поняла, что не может просто оставить бедолагу.

– Хэй, проснись, вставай, – она крепко схватила неизвестного за плечо, потрясла…

Что-то вязкое, липкое осталось на пальцах. Солоноватое, жутко противное на вкус. Догадка совсем не порадовала. «Кровь? Странно, драку или выстрелы было бы слышно издалека».

Попытавшись прощупать пульс, Лэнси отдернула руку, настолько горячей оказалась кожа незнакомца. «Плохо. Это очень плохо». Если у него было время, то исчислялось оно минутами и неумолимо таяло. Но в темноте, на улице, ничего нельзя было сделать.

– Очнись, ну же! – от звонкой пощечины раненный лишь невнятно застонал. – Давай, помоги мне помочь тебе!

Отчаявшись привести в чувство неподвижное тело, Лэнси попыталась волоком дотащить его до дома. В свете фонаря над крыльцом можно будет хотя бы оценить состояние так некстати появившегося незнакомца. Она преодолела меньше половины дороги по пустырю и плюхнулась на землю, совершенно выдохшаяся. Сил хватало только на то, чтобы зажимать рану на его плече.

– Не… Не говори им… – вдруг пробормотал он. Лэнси нагнулась поближе, пытаясь разобрать едва слышимые слова. – Про… шу тебя… Если они узнают…

– Кому не говорить? – машинально переспросила Лэнси.

Незнакомец забормотал что-то в ответ и замолк. Это встревожило еще сильнее. – Э-э, мил человек, если решил помирать, то не здесь и не сейчас!

В следующий момент она свистнула три раза, как учил дедушка. Чуть-чуть выждала, затем повторила. В окне второго этажа показалось сонное дедушкино лицо, а следом выглянула и бабушка Ри.

– Если это не пожар, то ни к чему поднимать такой шум, – проворчала она.

– Даже если тут человек вот-вот отправится к предкам?

Дедушка Эйбот, похоже, уже успел разглядеть происходящее, а потому без лишних слов поспешил на помощь.

– Что с ним случилось? – это было единственное, что он спросил, затаскивая незнакомца в дом. Лэнси лишь пожала плечами.

– Он сюда уже такой пришел. Может, напал кто.

– А нам-то какое до этого дело? – ожидающая в прихожей бабушка Ри посмотрела на незваного гостя с нескрываемой брезгливостью. – Позовем гвардейцев, пусть они и разбираются.

– Нет! – вскрикнула Лэнси, заставив близких удивленно уставиться на нее. Пришлось быстро придумать объяснение. – Подумайте сами: мы сейчас поднимем шум, нападавшие узнают, что он жив. Они могут попытаться снова его убить.

– Наверняка попытаются, – согласился с этим доводом дедушка, на что бабушка Ри закатила глаза.

– Вы еще предложите его у нас дома оставить, пока не поправится.

– А почему нет? Дедуль, оттащим его на диван.

Откуда только взялась эта решимость открыто возражать разгневанной бабушке? Лэнси попыталась не обращать внимания на ее причитания по поводу «непонятных проходимцев» и любимого дивана в гостиной, который теперь непременно будет испорчен.

– Прекрати, ба, – наконец не выдержала она. – Не строй из себя бессердечную. Погляди, погляди на него! – Заметив, как бабушка Ри старательно пытается даже не смотреть в сторону незнакомца, Лэнси окончательно вышла из себя, перешла на крик. – Думаешь, лучше было оставить его на улице, помирать?

– Думаю, лучше сходить за лекарем, – отстраненно ответила бабушка.

– И уже утром распоследняя кошка в поселении будет знать обо всем. – Дедушка с опаской выглянул в окно, где виден был дом соседей, тихий и темный в этот ночной час. Зашторил окна. – Так-то лучше, нам лишние слухи не нужны.

«Вот именно», – Лэнси благодарно улыбнулась высказавшему ее мысли дедушке. Закончив бессмысленный спор, она наконец смогла внимательнее рассмотреть виновника переполоха. Худой, слишком. Может, потому она и смогла его дотащить почти до дома. Лет сорок на вид, но может и поменьше чуток, трудно определить по столь болезненному лицу. Даже в тусклом свете «экономной» лампы было заметно, как покраснели его впалые щеки. Словно после долгой лихорадки, только в остальном он не выглядит истощенным. Зато до сих пор кровоточащая рана на плече вызывала опасения.

«Все-таки пуля. Нужно будет ее вытащить… В какой же переплет ты умудрился попасть?» Ответа на этот вопрос ждать не приходилось. Может позже, когда очнется, а пока нужно сделать все, чтобы это произошло как можно скорее.

– Ничего, мы сами управимся. – Лучше пусть бабушка не видит, как именно она будет «управляться». Даже смутно представляя, что именно нужно будет сделать, Лэнси могла точно сказать: зрелище будет не из приятных. – Нужно полотенце. И нитки, желательно шелковые.

Удивительно, как порой приказной тон заставляет действовать без промедления. Особенно если человек и сам рад поскорее убраться из комнаты, лишь ждет подходящего предлога. Как только бабушка Ри скрылась за дверью, Лэнси отыскала на дне сумки пучок дурман-травы. Не думала она, что когда-нибудь пригодится, и вот поди ж ты.

– Приподними ему голову, – попросила она удивленно поднявшего брови дедушку. Взяла со столика огниво и подожгла небольшой пучок травы, поднеся к лицу раненного. – Пусть немного подышит целительным дымом.

– Он же и так без сознания. – Дедушка быстро обо всем догадался.

– От боли может и очнуться. А вот это, – она кивнула на зеленоватый дымок,– не даст ему ничего почувствовать.

В ноздри ударил приторно-сладкий запах, от которого захотелось чихнуть.

– Спи крепким сном, – зашептала Лэнси. – Спи, засыпай, снов не видя, хворь прогоняй, новым проснись…

Она некоторое время прислушивалась, как дыхание незнакомца становится все ровнее и спокойнее. На южной стороне это называют «анестезией», вспомнилось ей прочитанное в книге мудреное слово. Только проводится она там вовсе не таким варварским способом, да и доступна была не только тем избранным, кто может выкупить себе «особое отношение» лекарей в больницах больших городов. По крайней мере, если верить слухам.

Теперь можно и приступить к делу. Лэнси взяла пинцет из ящика комода… а в следующее мгновение поняла, что просто не сможет этого сделать. Одно дело читать об оказании первой помощи, и совсем другое – когда перед тобой живой человек. Пока еще живой. А у тебя трясутся руки.

– Давай-ка лучше я. – Дедушка Эйбот как всегда правильно понял ее замешательство.

Лэнси осталось лишь наблюдать, как дедушка ловко извлек пулю, и все больше обретать уверенность.

– Ты где такому научился? – любопытства сдержать не удалось.

Дедушка на это лишь невесело усмехнулся.

– Это не слишком интересная история. Лучше помоги зашить рану.

За этим занятием их и застала вернувшаяся бабушка Ри.

– Вижу, вы тут весело время проводите. – Стараясь не смотреть в сторону гостя, она положила полотенце и катушку ниток на столик около дивана.

– Развлекаемся, как умеем. – С нарочитым равнодушием Лэнси пожала плечами. Намочила полотенце холодной водой, положила на лоб незнакомцу. Взяла иголку с ниткой, сделала глубокий вдох.

– Представь, что тебе платье нужно заштопать, – подсказал дедушка.

«Угу, очень горячее на ощупь платье», – это немного сбивало с толку. Совсем чуть-чуть, и совсем ненадолго. Стежок за стежком, и вот мирно спящий незнакомец «починен». Правда, как бы вскоре не пришлось чинить изрядно побледневшую, съежившуюся в кресле от всего увиденного бабушку Ри. Но она стойко дождалась конца операции, после чего поднялась и заявила:

– Ну все, ты сделала, что могла, а теперь марш спать!

«Спать? Как можно сейчас думать о сне?» – чуть было не воскликнула вслух Лэнси. Если и бывают ночи, созданные для бессонницы, то эта – одна из таких. Но у бабушки Ри, видимо, было свое мнение на этот счет.

– Лэнсилита, я жду. – Она остановилась у двери, грозно уперев руки в бока.

– Я тут побуду, на всякий случай, вдруг ему хуже станет, – второй раз за вечер решилась возразить Лэнси. Теперь сделать это оказалось куда проще. Да и бабушка на удивление не стала отговаривать.

– Тогда и я останусь, – вздохнула она, но тут же опомнилась и приняла грозный вид. – Прослежу, чтобы тебя опять не понесло среди ночи на улицу. Кстати, что ты там делала?

От этих слов будто молнией ударило. Лэнси только сейчас вспомнила, что намеревалась сделать до того, как незнакомец изменил ее планы. Нельзя допустить, чтобы бабушка обо всем догадалась…

– Так значит, я все-таки под домашним арестом? За что, за то что решила свежим воздухом подышать? – Иногда нет лучшей защиты, чем нападение. Вот и сейчас бабушка Ри смущенно развела руками.

– Просто не хочу тебя оставлять одну с этим вот, а дедушке нужно выспаться перед работой. Представь, что за мебель он завтра смастерит дрожащими руками. Придется мне тут с тобой побыть.

Дедушка кивнул Лэнси, словно говоря: «Вот видишь, она за тебя волнуется».

***

Рассвет уже начал розоветь на горизонте. Лэнси села рядом с незнакомцем на подлокотник, приложила ладонь к его лбу – не такому горячему, как раньше. Хороший признак, значит лихорадка отступает.

«Что ж», – обернулась к бабушке, убедиться, что та по-прежнему спит. – «Она права, я сделала все, что могла. Теперь мне пора идти, пока не стало слишком поздно».

– Они… не пустят. – От внезапно прозвучавших тихих слов незнакомца Лэнси вздрогнула.

– Что? – Присмотрелась внимательнее. Нет, глаза все еще закрыты. Неужели снова начал бредить?

– Никого не пропустят… за Барьер… больше не… – Он встревоженно завертел головой, а потом схватил руку Лэнси так сильно, что она едва сдержала вскрик. – Они врали… всегда…

Пусть эти слова звучали как лихорадочный бред, просто обязаны им оказаться, но… что, если нет? Что, если он тоже пытался перебраться на ту сторону?

– Кто же ты такой? – Вопрос в пустоту. Глупо надеяться услышать что-то от лежащего без сознания. Но ответ все же последовал.

– …берт, – единственное, что удалось понять.

«Имя? Для начала неплохо», – решила она.

– Что ты натворил, Берт?

– Бежал… пытался бежать… не успел…

«Ну да, как и я», – невесело усмехнулась Лэнси. – «А если буду и дальше с тобой болтать, то точно не успею». И все-таки она не сдвинулась с места, продолжая задавать вопросы.

– От кого? Кто пытался тебя убить?

– Они… они убьют любого… кто поймет… никто не должен знать…

Что именно знать, так и осталось тайной. Незнакомец пробормотал что-то невнятно и очень быстро, заметался на диване. Лэнси даже пришлось придержать его за плечи.

– Тише, тише, Берт, – зашептала она успокаивающе. – Теперь ты в безопасности, никто тебя не тронет.

Словно в ответ на эти слова, за окном послышалась грубая поступь по старому дорожному гравию. Один… Два… Три человека. Чеканный шаг не оставлял сомнений: гвардейцы.

«Опять у нас начали улицы патрулировать», – удивилась Лэнси. Давненько они тут не появлялись. Оставалось порадоваться предусмотрительности дедушки, догадавшегося задернуть шторы.

– Тебя не найдут. – Она на всякий случай прикрыла незнакомцу рот ладонью.

«Три, четыре, раз, два. Раз, два, три, четыре», – даже сердце стало биться в ритме шагов за окном. Все громче. Уже у самого дома. Остановились.

Несколько бесконечно тянущихся мгновений гнетущей тишины закончились дружным хохотом, когда один из гвардейцев что-то коротко сказал остальным.

Снова шаги. В том же ритме, что и прежде, но теперь они удалялись от дома, унося нависшую было угрозу с собой. Лэнси только сейчас обнаружила, что все это время задерживала дыхание. Теперь можно выдохнуть. Она выглянула на улицу через слегка отодвинутую штору.

– Все в порядке, они ушли, – слова скорее для успокоения себя самой.

Как долго удастся его скрывать? Пока не поправится? Или пока кто-то из знакомых не решит заглянуть в гости? А может, пока бабушка Ри не устанет от присутствия чужого человека в доме? Лэнси с жалостью глядела на чудом выжившего человека и не могла отделаться от мысли: нельзя просто так уйти, оставить его здесь, совершенно беспомощного. Но уйти нужно, причем немедленно.

Собственное будущее или жизнь абсолютно незнакомого человека, которую ты только что спасла? Сделать невозможный выбор порой помогает сущая мелочь.

Лэнси, стоя на пороге, обернулась еще раз взглянуть на незнакомца и тут заметила на полу возле дивана нечто странное, чему тут было вовсе не место.

«Из кармана выпало, наверное», – она подняла находку, поднесла поближе к лампе. Блестящая темная коробочка, теплая наощупь, показалась чем-то совсем чуждым. Поврежденная, оплавленная… со знаком «Объединения» на одной из сторон. Лэнси подкинула странную вещицу на ладони – совсем легкая, она первый раз видела подобное.

– Ты ведь не из наших мест, – догадалась Лэнси. – Тогда откуда?

– С Закатного… берега…

Услышав это, Лэнси села на пол прямо там, где стояла. Голова закружилась так сильно, что невозможно было ни подняться, ни сосредоточиться на своих мыслях.

Слишком невероятно, чтобы быть правдой. Но человек без сознания не может лгать. И если так, значит это не настолько невозможно, как представляется. Как власти пытаются всех убедить.

Некоторое время Лэнси сидела молча, глядя на незнакомца, будто на призрака. Призрака надежды, появившегося так некстати и в то же время так вовремя.

Ведь Закатный берег находится по ту сторону Барьера.

***

Небо с утра «радовало» проливным дождем, который не собирался останавливаться. Юдвин уже почти успел смириться с местными особенностями. К тому, что выходить на улицу без припасенного на всякий случай дождевика, даже если на небе нет ни облачка – поступок очень непредусмотрительный. К тому, что нельзя, как он привык, посидеть вечером на открытой веранде с бокалом вина: во-первых, тут же подхватишь ангину, а во-вторых, раздобыть на севере хорошее вино – задача совсем не тривиальная. Правда, чудесный теплый морс из местной кислой ягоды, название которой Юдвин не считал нужным запоминать, немного сглаживал этот недостаток. К тому же говорят, в разгар лета – совсем недолгого, всего четыре-пять декад, если повезет – тут бывает даже весьма недурно.

Он обязательно привыкнет к этому. Заставит себя, если будет нужно. Юдвин горько усмехнулся: кто бы мог предположить, что после сорока лет, прожитых на берегу океана, под ласковым южным солнцем, придется настолько изменить свою жизнь? Но на то была причина. Точнее, сразу две причины, которые сейчас мирно спят в соседней комнате. Когда выяснилось, что южный климат не идет на пользу их здоровью, пришлось решиться на такой кардинальный шаг.

Впрочем, жаловаться на судьбу со стороны Юдвина было бы полнейшей неблагодарностью. Любому другому «простому смертному» на его месте нечего было бы даже надеяться получить разрешение переехать за Барьер. Но для главы особого отдела по вопросам государственной безопасности не было невозможного. Достаточно оказалось лишь попросить о переводе на север.

Визг тормозов моторки возле самых ворот и последовавший сразу за ним сигнал вызова прервал недолгие минуты утреннего отдыха. Юдвин попытался разглядеть хоть что-то через залитое дождем стекло. Безуспешно.

«Проклятье, кого это принесло?» – отделаться от нехорошего предчувствия не получилось. Юдвин нехотя вышел в прихожую, вывел на экран около двери изображение с визора над воротами.

– Слушаю? – Как он ни старался, полностью унять раздражение в голосе не удалось.

Прошло несколько секунд, прежде чем изображение на экране сфокусировалось, показав круглое лицо молодого парня.

– Здравствуйте. Могу я поговорить с господином…– Он замешкался, поглядел на исписанную мелким текстом ладонь, лишь после этого продолжив. – Гарром, Юдвином.

– По какому вопросу? – Юдвин улыбнулся, глядя, как парень кутается в дождевик и вообще всячески выражает желание поскорее оказаться под крышей.

– Сразу по нескольким. Я Воглер Мил, журналист из «Двадцать пятого часа»…

Юдвин даже не стал выслушивать объяснений от одного из падальщиков, гоняющихся за дешевыми сенсациями.

– Запишитесь на прием у моей помощницы, – прервал он быструю речь посетителя. До чего же трудно было сохранить вежливый тон. – Она подыщет вам время… примерно через декаду.

«Или никогда». Последний глоток морса был допит, и Юдвин с сожалением поставил кружку на комод. Взглянул на экран – парень все еще стоял на месте и всем своим видом показывал, что уходить не собирается.

– Вы что-то еще хотели?

Сидя в тепле и уюте, смотреть, как досаждающий человек мокнет под дождем – это доставляло какое-то садистское удовольствие. Даже рука, потянувшаяся было к пульту для вызова охраны, остановилась в последний момент.

– Нет, извините. – Воглер направился к моторке, но неожиданно развернулся. – Что вы можете сказать о вчерашнем происшествии?

– Молодой человек, если уж хотите получить ответ, то извольте быть более точным в формулировках, – съехидничал Юдвин, а сам стал быстро перебирать в уме, что могло заинтересовать известных своей беспринципностью «народных корреспондентов».