Бабушка закончила историю почти радостно. Я недовольно фыркнул. Концовка меня разочаровала.
– Вообще не страшно. Лучше расскажи про проклятие мёртвой невесты. Вот там жутко до трясучки, и не все выжили, – я был твердо уверен, что страшилка должна быть страшилкой, и счастливый конец в ней явно не к месту. – А почему, кстати, тыква?
– Она считается священным растением. Может удержать не только ведьмин дух, но и беса.
– Офигеть, ба. Но имя в страшилке могла бы поменять, тебя-то тоже Ирой зовут. Ладно, тыкву закопал глубоко, ещё и Петюня её охраняет. Кто ж полезет копать там, где кошачий труп?
Ночью мне не спалось, почему-то зарытая в огороде тыква не давала покоя. А вдруг и правда, там ведьмин дух? И что же будет, если её открыть? Всё время чудились какие-то шорохи, шаги, голоса. Словно кто-то бродил по двору, шебуршал и мяукал. Заснул я под утро, казалось, будто и не спал вовсе, встал уставший и больной почти в обед. Хорошо, что выходной, а то проспал бы школу. А вот Катька сияла, прохаживалась по дому непривычно довольная и счастливая.
Сев перед зеркалом, принялась напевать песню.
Меня возмутил её не к месту цветущий вид.
– Ты чего такая радостная? Можно подумать, Славка твой, придурок, замуж позвал.
Катька вскинула голову.
– А если и позвал?
– Когда это?
– Утром и позвал, – откликнулась Катька.
– Тогда ты дура, тебе семнадцать всего.
Катя отложила расчёску.
– Но это не значит, что я соглашусь.
Я не успел придумать язвительную реплику, дверь резко распахнулась, в комнату вбежала бабушка, взбудораженная и растрёпанная.
– Кать, учительница ваша повесилась. Тильке нашли на горище. Ой, горе-то какое.
Я опустил взгляд и увидел у ног бабушки своего Петюню, живого и почти невредимого, разве что чуточку приплюснутого с одного бока. Ну и глаза у него были мутные, а не янтарные, как при жизни.
Я забрался на постель с ногами, чтобы существо, бывшее ещё вчера моим питомцем, не коснулось меня, и обернулся к Катьке.