Дети колыбельных планет. Оплошность Зоммо

– Может, зайдем, купим мороженое?

– Давай, на оба вопроса! – весело ответила Юля, обрадовавшись возможности размять ноги во время длительной поездки.

Припарковав машину, Макс открыл девушке дверь и подал руку. «Какой же он воспитанный. Его папа тоже всегда открывает дверцу машины для жены и дочерей», – подумала Юля. Они зашли в магазин, там было неожиданно много народу, несмотря на поздний час. Юля и Макс сразу направились к баннетам с мороженым. Он выбрал себе три разных упаковки фруктового льда, а Юля одно крем-брюле, но подумав, взяла тоже лед и пломбир с черной смородиной. Выйдя из магазина, они начали шутить над своей жадностью, открыли по мороженому и съели, пока шли до машины.

 Дальнейший путь до поселка они провели, весело болтая, вспоминая случаи из жизни, поедая мороженое и рассказывая смешные истории. Дорога убегала вдаль, и им хотелось ехать так бесконечно, весело и беззаботно болтая обо всем даже малозначительном. Все их тайные мечты могли сбыться в этой робкой попытке завязать отношения, и они наслаждались моментом, возможно, иллюзорного, но счастья.

Впереди показался поворот к дачному поселку, и Макс съехал с трассы на узкую периферийную дорогу. Машина начала подпрыгивать на бугристом покрытии асфальта. А вот и деревня, в конце которой расположен их дачный поселок. Юля как-то вся вдруг сжалась на сидении. Было ощущение, что ехать домой ей не просто не хочется, а по-настоящему страшно. Макс сбросил скорость и спросил:

– Юль! Ты уверена, что мне не стоит отвезти тебя куда-нибудь в другое место?

– Да, мне нужно домой. Там мои вещи. Там я живу. Где-то же мне необходимо сейчас быть, – грустно ответила Юля.

На нее вдруг разом навалились все проблемы, которые ждут ее дома, и о которых она забыла за эти несколько радостных часов.

Машина медленно въехала в поселок. Окна многих домов светились. Люди приехали отдохнуть, переждать жару и насладиться природой. Коттедж Макса располагался в тупике главной дороги напротив особняка родителей. А Юля жила в середине той же улицы. В окнах и во дворе Юлиного дома горел свет, наверное, ее ждали. Макс остановился около калитки и открыл дверцу машины, чтобы помочь Юле выйти, как вдруг дверь дома с грохотом отворилась и в проеме показалась мать Юлии, следом за которой семенил их жилец. Надежда Афанасьевна была явно не в духе. Шла, уперев руки в бока, и даже под светом фонаря было видно, что лицо ее выражает раздражение, граничащее с яростью. Васечка же заискивающе смотрел на соратницу, нервно дергался, готовясь показать свою напускную смелость, и шел слегка нетвердой походкой явно выпившего человека.

–Подожди, не выходи пока, – попросил Макс Юлю и нажал на кнопку блокировки замка двери.

Надежда Афанасьевна подскочила к водительской двери и попыталась в темноте рассмотреть того, кто находится на пассажирском сидении. Свет фонаря освещал салон достаточно, чтобы она смогла узнать дочь. Сверкнув глазами, женщина в мгновение оказалась у окна со стороны пассажира, подергала дверную ручку и, поняв, что дверь заперта, громко закричала:

– Ах, вот оно что! Мы, значит, здесь сидим, переживаем, а она по мужикам бегает и на машинах катается. Надеюсь, он тебе, шалава, за услуги заплатил! Давай мне деньги! Вот почему ты мало зарабатываешь – вместо того, чтобы работать, по ухажерам шляешься, сука! А мать тут должна с хлеба на воду перебиваться! – разразилась она тирадой.

Юля замерла, молча вжавшись в сидение. Около ее матери вдруг возник Василий.

– Давай деньги, нам с матерью в магазин надо, в доме жрать нечего! – завопил он с нетрезвым прононсом.

– Жрать или выпить вам нечего? – воскликнула осипшим на нервной почве голосом Юля. – Нет у меня денег и сил больше зарабатывать на ваши пьянки нету. Идите и ищите сами, где денег добыть на пропой, – голос у нее сорвался.

– Ах, сил у нее нету! – гневно воскликнула Надежда Афанасьевна. – А у меня, значит, были силы тебя растить, шлюху такую. Вылезь из машины, я сейчас тебе объясню, как вас, сволочей, выращивать приятно. Я тебе так объясню, ты у меня вся черная ходить будешь месяц. И попробуй деньги в дом не отдать. Скажи спасибо, что я тебя, тварь, в детдом не сдала. Такая тупица, как ты, там бы давно сдохла. Живет в моем доме, жрет мой хлеб, еще и права качает, – кричала она, размахивая руками.

– Да лучше бы сдала, чем та жизнь, которую ты мне устроила, – прошептала Юля.

Васечка, отошедший от окна машины, вдруг подскочил и занес руку для удара. Макс резко обнял Юлю за плечо и дернул на себя. Кулак Васечки пролетел в пустоту.

– Теть Надя, может, хватит? – сказал молчавший до этого Макс, опуская ноги из машины, чтобы выйти. – Смотрите, уже всех разбудили, люди на улицу выскочили. Вам не стыдно? – с этими словами он вышел из машины. Оба скандалиста мигом подскочили к нему. Василий, гневно сжимая кулаки, начал пафосно наступать на Макса.

– Я тебе сейчас покажу, заступничек, как не в свои дела соваться. Думаешь, если такой здоровый, я тебе не наваляю? – комично заорал Васичка пьяным, слегка гнусавым фальцетом.

Конечно же, Макс не собирался ввязываться в драку. Будучи более чем на голову выше и во много раз сильнее, он просто вытянул руку и, положив ее на голову Василия, прижал его нетрезвое тело к земле. Васечка беспомощно забарахтался, то пытаясь снять сильную ладонь с головы, то дотянуться, чтобы ударить Макса, то просто, зацепившись, повиснуть в надежде, что под его весом рука согнется. Все его усилия вырваться из этого плена оказались напрасны. Тем временем Макс попытался урезонить женщину.

– Надежда Афанасьевна! Пожалуйста, прекратите кричать на всю улицу, – сказал он. Но вместо того, чтобы перестать орать и злиться, женщина вдруг метнулась во двор, крикнув перед этим:

– Ах ты, любовничек поганый. Это ты ее научил умничать! Ну сейчас я Вам устрою, будете знать, как меня куска хлеба лишать, – с этими словами Надежда Афанасьевна влетела во двор. Макс отпустил трепыхающегося Василия. Тот отскочил и стал прыгать, показывая бойцовские пируэты, но на почтенном расстоянии, чтобы случайно не попасть под сильную руку Максима. В это время со двора послышался грохот, будто великан копался в куче ведер и садовых инструментов. В следующий момент из калитки выскочила Надежда Афанасьевна со штыковой лопатой в руках и, подняв ее кверху, ринулась в сторону Макса с криком:

– Я вам сейчас устрою! – и попыталась ударить его лопатой. Макс перехватил инструмент за черенок и вырвал его из рук разъяренной женщины, но Василий тоже расхрабрился и подлетел к нему, пытаясь пнуть.

Юля отчаянно начала дергать ручку открывания, но дверца, заблокированная Максом, ни в какую не поддавалась. По лицу ее потекли слезы от стыда, отчаяния и безысходности. В это время Макс зашвырнул лопату в кусты на пустующий через дорогу участок, и мать Юли кинулась сначала за ней, а потом снова во двор, видимо, добывать другое орудие нападения. Макс же сильно толкнул Василия в грудь. Тот, отлетев, упал на спину, а Максим быстро сел в машину, завел мотор и рванул в сторону своего дома. Надежда Афанасьевна выскочила со двора с чем-то длинным в руках, Василий поднялся с земли, и они оба, интенсивно жестикулируя, кричали что-то гневное им вслед, но за машиной никто вдогонку не бросился. Впереди показался дом Макса. В окнах горел свет, видимо, мама с Машей решили навести порядок перед его приездом. В доме родителей света не было. "Значит, все здесь. Вот и хорошо, дважды объяснять не придется. И Юля сразу со всеми познакомится и увидит, что все ее приняли хорошо", – подумал Макс и нажал кнопку пульта, открывая ворота.

Спасение.

Глава 2.

Машина медленно въехала во двор. На крыльце загорелся свет, и в открывающейся двери показался силуэт отца, за ним следом вышла и мама. Не успели они дойти по площадке крыльца до ступеней, как из дома вихрем вылетела Мышка, и через пару секунд, уже сбежав со ступеней, включила фонари для освещения двора и мчалась к машине с радостной улыбкой. Макс глянул на Юлю, ее по-прежнему трясло. Вцепившись правой рукой в ручку двери так, что побелели костяшки, она все еще находилась в машине, вжавшись в сидение с лицом бледнее мела. Макс взял ее ледяную руку и приложил к своей щеке:

– Юль! Ну успокойся, все наладится. Мы обязательно что-нибудь придумаем. А сейчас пойдем, мои наверняка ужин приготовили. В багажнике продукты пропадают. И видишь, какой домина без нас пустует, – проговорил он успокаивающим тоном с легкой улыбкой. Через секунду у Мышки, стоявшей за дверью, кончилось терпение, и она забарабанила в окно. Юля от этого стука вздрогнула и будто вышла из оцепенения. Макс разблокировал двери машины и вышел. Мышка сразу же запрыгнула к нему на руки, обняла за шею и поцеловала в щеку. Макс чмокнул ее в ответ и, аккуратно поставив на землю, подошел к родителям. Обняв сначала маму, потом отца, он быстро вернулся и открыл пассажирскую дверь машины. Юля так и не решилась выйти сама. Маша подошла следом, у нее на лице было написано безмерное детское любопытство.

– Оу! Макс! Кого ты там скрываешь? – спросила она.

– Почему скрываю? Она сама скрывается, – ответил он.

– Она? Ты раньше никогда не привозил домой женщин! – затараторила возбужденно Мышка. – Здравствуйте! Ну выходите же скорее! Дайте на Вас взглянуть.

 Подошли родители. Макс наклонился к двери, улыбнулся и, подбадривающе подмигнув, протянул руку. Юля, крепко и нервно вцепившись в нее, вышла из машины. Глаза Маши округлились, и она издала нечленораздельный звук удивления. Родители тоже были весьма сильно ошарашены и, желая разрядить обстановку, Макс сказал:

– Родные! У Юли дома большие неприятности, туда ей возвращаться сейчас нельзя, и непонятно, можно ли будет позже. Жить ей временно негде, и вот поэтому она побудет пока у кого-то из нас. Короче, папа, мама, я привез вам еще одну дочь, если только вы не против.

– Да, конечно, не против! Где четверо, там и пятеро! Правда, Толь? Проходи, Юлечка, не стесняйся! Дай я тебя обниму, – сказала Людмила Петровна, глянув на мужа. Анатолий Сергеевич кивнул. – Зови меня просто тетя Люда, – произнесла она, обнимая Юлю.

Подлетела Мышка и защебетала:

– Ой, как же хорошо, что мне теперь будет с кем поболтать об одежках. А то все здесь такие взрослые, у всех дела. А ты, я знаю, хорошо шьешь. Можно я тоже тебя обниму? – спросила Мышка и, не дожидаясь ответа, крепко прижала Юлю к себе.

– Юля еще не успела выйти из машины, а вы ее чуть не задушили обнимашками. Пойдем, дочка, в дом, пока нас всех комары не съели, – со смехом произнес Анатолий Сергеевич. – Я, кстати, дядя Толя, если ты забыла…

– Нет! Сначала мы перенесем покупки и подарки, пока все не раскисло, – возразил Макс. – У Юли, между прочим, сегодня день рождения, – добавил он.

– Максим! Ну зачем? – тихо попыталась его одернуть Юля.

– Ой! Поздравляем! Поздравляем! Значит, поможем сейчас разобрать покупки и пойдем к нам. Там мы с Мышкой всяких вкусностей наготовили, – весело сказала Людмила Петровна.

При тусклом освещении двора никто не заметил огромного замазанного косметикой синяка у Юли на лице. Макс открыл багажник и салон. Все дружно стали доставать покупки, сделанные за день. Также слаженно все перенесли в дом. Юля застыла около порога. Ей никогда не приходилось бывать в столь большом коттедже с такой богатой обстановкой. Только холодильник был размером с трехстворчатый платяной шкаф. Кухня была набита техникой: духовка, посудомоечная машина, кофеварка, современные варочные панели, вытяжки и прочее, что душа пожелает. Мебель тоже была роскошная: шкафы, стол-остров – все из красного дерева – и столешницы из натурального камня, все выглядело внушительно и на века. Сумки быстро пустели, а продукты отправлялись на полки и в холодильник.

– Юль, а ты что там стоишь, как неродная? Иди быстренько к нам. Смотри, сколько тут вкусняшек, – позвала ее Людмила Петровна.

Юля подошла к суетившемся в кухонной зоне женщинам, и стала доставать продукты из сумки. В комнату вошел Макс с букетом, тортом и корзиной, которую Юле подарили в ресторане.

– Нужно цветы в воду поставить. Юль! Там в правом крайнем шкафу есть вазы. Принеси, пожалуйста, самую большую, – попросил он. Девушка пошла к гарнитуру, посмотрев на букет, достала одну из ваз, и, наполнив ее водой, поставила на стол. Макс опустил туда цветы и, положив рядом все остальные подарки, опять пошел к машине. Там еще оставались торт и цветы для мамы и Мышки, а также ягодки и, конечно же, саженцы роз. Он взял цветы и лакомства и, зайдя в дом, сказал:

– Мам! Я там купил нам с тобой саженцы роз, пойдем делиться, – улыбнулся Макс. – А это вам с Мышкой подарочки для девочек, – задорно добавил он. Маша сразу же подбежала к нему и стала заглядывать по сумкам, потом взяла свой и мамин букет со словами:

– Ты оставь на столе, домой пойдем, заберем, а я тортик и цветочки сейчас пойду отнесу. А то в воду поставить нужно и в холодильник. – с озабоченным видом направилась к двери девушка.

– Маша! – окликнула ее Юля. – Если мы будем ужинать у вас, то, может, ты и этот торт с корзиной прихватишь? – указала она на подарки из ресторана.

– Да я бы с удовольствием, но у меня руки кончились. – со смехом ответила Мышка. – Но ты, если хочешь, можешь пойти со мной, папа уже закрыл ворота на дороге, никто сюда не пройдет. Только фруктов у нас много, а вот шампанское и торт возьми. Ягоды мама в холодильник уберет, – и они, взяв все, пошли к дому родителей Максима через дорогу.

Ворота, перегораживающие проезд, были действительно закрыты. В поселке слышался только стрекот сверчков. Окна в домах постепенно темнели, люди ложились спать. Воздух был влажным и казался прохладным после дневной жары, что не мешало комарам летать целыми тучами. Быстренько перейдя из одного двора в другой, Юля с Машей поднялись по ступеням на крыльцо. Дом был обставлен очень уютно, и хотя мебель тут тоже была из натурального дерева, но выглядела более легкой и изящной. Цветы и текстиль создавали уют и мягкость обстановки. И, конечно же, множество мелочей: картины, статуэтки, вышивки и многое другое – говорило о хорошем, утонченном вкусе хозяйки. Несколько шкафов-витрин были уставлены старинными вещами и посудой, по тумбочкам и другой мебели тоже были расставлены раритеты. Юля от этой роскоши застыла.

– Не обращай внимания, мама с папой увлекаются антиквариатом, и всегда что-то привозят из поездок и путешествий. Пойдем на кухню, – Маша по-хозяйски зашагала через гостиную, и Юля пошла за ней.

Кухня была соединена со столовой, что создавало, по мнению девушки, просто огромное пространство. Они обе прошли к холодильнику и поставили в него торты и шампанское. Затем Маша взяла из шкафа две вазы и, налив воды, поставила в каждую по букету. Одну из них она оставила на обеденном столе, а вторую быстро отнесла в гостиную.

– Пошли, я тебе дом покажу, у нас есть лишние комнаты, ты можешь остановиться в одной из них, если захочешь, – сказала она, обернувшись.

– Разве нам не стоит вернуться и помочь разобрать то, что осталось? – попыталась возразить Юля.

– Ты еще даже освоиться не успела, и тем более после перенесенного тобой стресса нужны положительные эмоции, – ответила Маша.

– Какого стресса? – спросила Юля.

– Ну во-первых, мы все слышали, как на тебя кричали у вашего двора. Во-вторых, тебя трясло как лоскут на ветру, и сейчас еще потряхивает. А в-третьих, даже под косметикой огромнейший синяк у тебя на лице трудно не заметить, и то, что его увидела пока только я, результат занятости и плохого освещения во дворе. Ну и Макс, конечно, тактично отвлек родителей. Но они все равно увидят и будут в шоке, – констатировала Маша. – Так что пойдем смотреть, ты заслужила отдых от мирской суеты, – сказала юная леди и повела Юлю на второй этаж. Первая комната, в которую они зашли, была вотчиной самой Мышки. Чисто девичья обитель в светлых кремовых тонах с ярко-зелеными цветами на занавесках, покрывале и обивке дивана.

– Вот здесь обитаю я, – сказала Маша с улыбкой.

– Очень уютно ты обитаешь! – улыбнувшись, ответила Юля. Они повернулись и вышли в коридор.

– Это комната родителей, – сказала Маша, указывая на дверь напротив, – а эти три – гостевые, выбирай любую. – произнесла она, открывая одну за другой двери в помещения дальше по коридору. – Если, конечно, решишь жить с нами.

Комнаты были оформлены в разные цвета, одна в кремовый с золотым, вторая – в белый с темным интерьером, и третья в голубой с серебром. Все изящно обставлены и с собственными гардеробными и санузлами. Юля, выросшая в доме, где удобства на улице, подумала, но так и не смогла определить, какая ей больше понравилась настолько для нее они все были роскошными.

– Ой! Ну не стесняйся, еще и выбрать успеешь и привыкнуть, – увидев ее растерянность, сказала Маша.

– А где же комнаты твоей сестры и братьев? – спросила Юля.

– В бельэтаже, – ответила Мышка и, встретив непонимающий взгляд Юли, поправилась, – чаще это называют мансардой. Хочешь, пойдем посмотрим? – добавила она.

– Ой, наверное, нет! Давай в другой раз. У меня и так на сегодня впечатлений много слишком, – возразила Юля, и они вместе спустились на первый этаж.

– А может, мы сходим назад к Максу и посмотрим его дом? Ну, чтобы у тебя была полная картина для выбора. У него интерьер более суровый, мужской. – предложила Мышка. – Или посидим, пока все придут? – спросила она.

– Да, давай сходим. А то мы ушли, а может, там наша помощь нужна? – ответила Юля, и девушки, погасив свет, вышли, направившись к дому молодого человека.

Во дворе никого не было. Машина уже была припаркована под специальный навес. У крыльца стояли две тачки с саженцами роз, засыпанными землей в ожидании посадки. Макс с родителями по-прежнему находился в кухне.

– Ой! Вы вернулись, а мы как раз готовились уже идти собирать на стол, – поворачиваясь к девушкам, произнесла Людмила Петровна. При взгляде на Юлю лицо ее сначала застыло, а затем исказилось болезненной гримасой: – Господи, деточка, как же такое могло случиться? Ты хоть у врача была? – спросила она и, подойдя, обняла ее за плечи, смахнув с глаз навернувшиеся слезы.

Юля отрицательно покачала головой. Анатолий Сергеевич тоже посмотрел в их сторону.

– Ох ты! Жуть какая! Как же так можно! Тебе действительно не нужно туда возвращаться! – констатировал он.

– Ну, нужно не нужно, а придется, ведь у меня даже одеть нечего, – Смущенно сказала Юля.

– Это не проблема: сегодня тебе Мышка что-нибудь даст, а завтра вы с Максом после врача пойдете по магазинам. Вот и весь вопрос, – Не терпящим возражений тоном заявил Анатолий Сергеевич. – Мышь! Вы же с Юлей примерно одинаковой комплекции, найдешь для нее что-нибудь? – спросил он у дочери.

– Конечно, полно всего! Сама выберет, что захочет. – радостно ответила Мышка.

– Это как-то неудобно, – возразила Юля, – да и денег у меня нет. Когда я вам смогу столько отдать? У меня даже работы сейчас нет и машинки швейной, чтобы продолжить прежнюю, – неистово приводила она смущающие ее доводы.

– Ой! Ну, машинка – это не проблема, пока пошьешь на моей, а потом и себе купишь, – сказала Людмила Петровна. – У меня неплохой Зингер и оверлок тоже есть, – добавила она.

– И ничего тебе отдавать нам не нужно! Что это еще за мысли? Теперь ты наш ребенок, такой же, как и другие четверо. Так что выкинь все эти мысли из головы и пойдемте уже ужинать и праздновать, – наигранно строгим голосом сказал Анатолий Сергеевич.

Взяв привезенные Максом гостинцы и подарки, все дружно пошли к выходу. Выйдя на улицу, Анатолий Сергеевич прихватил одну из тачек с саженцами. Быстро преодолев дворы, они сразу прошли на кухню. Мужчины вместе с женщинами начали накрывать на стол. Юля удивилась: "И никакой тебе дележки на мужские и женские дела. И еду разогревают, и овощи режут, и скатерть достали, постелили и приборы поставили, а теперь тарелки носят. Фантастика!" На столе быстро появились салаты, нарезанные деликатесы, маленькие круглые булочки, разогретые пироги с мясом и рыбой, тарталетки с начинкой, свежие и маринованные овощи, запеченная в духовке картошка, фрукты, ягоды, морс в кувшинах и как кульминация всего этого великолепия огромная щука и запеченная индейка. Все стали рассаживаться. Юлю посадили рядом с Максом, Машу напротив, а Людмила Петровна с Анатолием Сергеевичем сели лицом к друг другу во главе стола. Без долгих раздумий все начали наполнять посуду этим великолепием, и, хотя Юля постеснялась наложить себе чего-нибудь, ее тарелка быстро наполнилась. Все передавали ей все, до чего сами дотягивались. В конечном итоге у нее оказалось больше всего еды.

– Ой! Хватит, хватит! И так уже до завтра есть придется, – засмеялась Юля.

– Ешь давай! Еда, как и сон, лечит, – ответила со смехом Мышка. – Ой! А мы же шампанское забыли, – вскрикнула она и, сорвавшись со стула, побежала к холодильнику. Вернувшись, она принесла две бутылки, одну передала отцу, а вторую поставила в центр стола. – Вот теперь все, – удовлетворенно произнесла она, шлепаясь на стул.

Анатолий Сергеевич открыл и разлил шампанское, и все взяли бокалы.

– Юлечка! Поздравляем тебя с днем рождения и желаем, чтобы следующий год у тебя был во всех смыслах лучше предыдущего! – Произнес он, встав. Все поднялись вслед за ним.

Юля, не привыкшая к такому вниманию в своей семье, сейчас чувствовала себя взволнованной и смущенной.

– Спасибо большое! Честно говоря, я первый раз праздную день рождения, и не очень умею себя вести, но крайне благодарна вам за то, что дали мне приют, это само по себе уже большой подарок, – на глазах у Юли навернулись слезы.

Несмотря на то, что ей предстояло понять, как жить дальше, то, что ситуация заставила ее принять решение уйти из дома матери, подсказывало ей, что дальше хуже не будет в любом случае.

Все сели и принялись поглощать то изобилие еды, которое стояло на столе. Все было настолько вкусно, что на какое-то время воцарилась тишина. К трапезе подоспели домашние питомцы: белая тикированая кошка с обвислыми ушками и большущими голубыми глазами и огромный пес породы сенбернар.

– Юля! Знакомься: это Кика и Лорд. Наши самые инфантильные члены семьи. Они оживают только тогда, когда ложками начинаем греметь, – со звонким смехом сказала юная леди. Все за столом засмеялись.

Кика по-хозяйски залезла Маше на колени и заискивающе посмотрела в глаза. Не найдя понимания, довольно ловко перебралась на руки Анатолия Сергеевича, затем к Юле и, пройдя по ногам Макса, ушла к Людмиле Петровне, где спрыгнула на пол.

– Это ее постоянный ритуал, – сказал Макс.

Лорд подошел к Юле и, обнюхав ее, положил голову на угол стола.

– Ему нужно что-то дать? – спросила Юля, повернувшись к Максу.

– Нет, пока не нужно. Он все равно будет так стоять, если за столом что-то едят. Стоять и тарелки гипнотизировать в надежде, что еда приползет ему в рот, – ответил Макс, и все весело засмеялись в поддержку его слов.

– Он такой большой, наверное, у вас недавно? Я раньше его никогда не видела и даже не слышала, чтобы у вас во дворе собака лаяла, – поинтересовалась Юля.

– Да нет! – махнув рукой, сказал Анатолий Сергеевич. – Ему уже восьмой год. Просто он ленивый и спокойный, поэтому практически не лает, – добавил мужчина.

– Ест, наверное, прорву? – спросила Юля.

– Да, в этом ему не откажешь, – произнесла Людмила Петровна. – Он и свой корм съест, и со стола все, что дашь. Постоянно приходится следить, чтобы вес не набирал.

– Ага! Мама его на диету посадит, а он у Кики чашку моет по пять раз на дню, – весело прощебетала Мышка, чем вызвала у всех улыбку. – Ну что мы все о собаке? Ты уже решила, где жить будешь: у нас или у Макса? – настойчиво спросила она.

– Вас и так здесь трое, лучше живи у меня, там больше свободных комнат, а дом не меньше, чем этот. Я даже разрешу тебе интерьер поменять, если захочешь, – вмешался в разговор Макс.

– Ах ты, коварный шантажист! – с наигранным гневом произнесла Маша. – Только у меня появилась возможность с кем-то весело проводить время, как он тут как тут!

– Ладно, дети! Прекращайте! Пусть Юля сама решит. Разве вы не видите, как ее это смущает? – заступилась за нее Людмила Петровна.

– Ну, Юль, мы же просто шутим, – извиняющимся тоном пропела Маша.

– Я понимаю! – со смешком ответила девушка.

– А вот без шуток нужно скорее доедать, и, пока все чай собирают, мы должны сходить тебя одеть. Это точно! – серьезно произнесла Маша.

Юля кивнула и, набравшись храбрости, глубоко вдохнув, сказала, несколько чеканя слова:

– Я думаю, что мне лучше пожить в доме Максима. Буду там убирать, готовить, стирать. Короче, хоть как-то отрабатывать свое пребывание. Вот только не знаю, насколько это удобно, – произнеся это, она густо покраснела.

– Да какая разница, в чьем доме ты будешь жить! – Удивленно произнес Анатолий Сергеевич.

– Они все в одном дворе, обедаем постоянно вместе. Только Машке дальше поболтать бегать придется. Ничего, рации возьмёте и будете разговаривать, если идти лень, – Людмила Петровна кивнула в поддержку мужа.

– Максим, я думаю, Юле нужны те две комнаты в тупике. Они и для девушки лучше подходят, и для шитья мастерская нужна с большими шкафами и столами, – посоветовала Людмила Петровна.

–Мам! Ну я же не собираюсь ограничивать ее в выборе, – улыбнулся Макс. – Займет те комнаты, которые ей понравятся, но только меня пусть не прогоняет из моей. Я там привык уже, – игривым тоном проговорил он, и все засмеялись. – Ну а если серьезно, в доме десять свободных комнат, есть из чего выбрать, – подвел он итог.

– Действительно, думаю, вы уже большие детки, сами разберетесь, – улыбнулась Людмила Петровна.

– Всё, пошли скорее! – проявила нетерпение Мышка.

Девушки встали из-за стола, мужчины поднялись со стульев, провожая их взглядом, пока те не скрылись на лестнице. Зайдя в свою комнату, Маша сразу же прошла в гардеробную и начала один за другим распахивать шкафы.

– Посмотри, может, из этого что-то выберешь? Но на самом деле у меня есть шкаф с одеждой, которую я купила, а надеть случая так и не представилось. Вечно бегаю в джинсах. А ты у нас “леди в платьях”, значит, тебе там будет из чего выбрать, – сказала Маша, открывая дальний шкаф, набитый до отказа платьями из хороших тканей, разнообразию расцветок и фасонов которого мог позавидовать любой парижский бутик.

– Ох! Куда ты столько себе набрала? – выдохнула изумленная Юля.

– Ай, Макс с Пашей и папой, вечно твердят: "Купи себе что-нибудь!". Вот и понапокупала столько, что надеть даже по разу не удается. Но я люблю классические модели, тебе должно что-то понравиться, – произнесла Маша и добавила: – Надеюсь.

Юля стояла перед шкафом и перебирала платья, костюмы, брюки, блузки, юбки. Ощупывала ткань и не могла поверить, что есть люди, которые готовы просто отдать такие хорошие вещи, о которых она сама всю жизнь только мечтала. Несколько платьев и два костюма ей настолько понравились, что хотелось вцепиться в них, как ребенок в магазине, и не отдавать, крича и плача.

Маша заметила, что Юля уделяет нескольким вещам особое внимание. Очевидно, они ей понравились, но из-за стеснения боится сказать и стоит в замешательстве. Маша подошла к шкафу и, выбрав эти платья, костюмы и добавив к ним блузки, пару юбок и с десяток поясков, шарфиков и сумочек, прошла в центр комнаты со словами:

– Пойдем пока это примерим, а потом еще покопаемся, – повернула стойку напольного зеркала Мышка.

Юля пошла за ней. Взяв платье, которое лежало сверху, вернулась в гардеробную. Переодевшись, она вышла к зеркалу и обмерла. Платье село, как будто его шили специально для нее, сборки на юбке с заниженной талией легли крупными волнами, яркие розовые всполохи абстрактного рисунка слегка окрасили лицо, придав ему более здоровый румяный цвет. В этом платье Юля заметно помолодела и выглядела сейчас как девочка, идущая на выпускной.

– Ух ты! Какая ты красавица! – радостно вскрикнула Маша. – Сейчас все перемеряем, а потом ты опять это платье наденешь. Когда вниз спустимся, они все со стульев попадают, тебя увидев, – в ее голосе звучал радостный восторг.

Юля взяла все вещи и пошла снова переодеваться. Одну за другой она перемерила всю выбранную одежду. Платья, юбки и костюмы сели на нее прекрасно и смотрелись так, будто на нее были сшиты. Маша принесла еще несколько пар джинсов и ветровки и тоже заставила Юлю выбрать и примерить. За окном уже рассвело, а спать еще никто не ложился.

– Осталось немного, – сказала Маша, – какой размер обуви ты носишь? – спросила она.

– Тридцать седьмой, но беру всегда на один больше, – ответила Юля.

Маша громко и звонко рассмеялась.

– Ты как будто и вправду из нашей семьи или для нее создана. У нас все с тридцать седьмым и также с размером делают. Пойдем обувь выбирать, – сказала она, продолжая улыбаться.

Девушки опять зашли в гардеробную, и Маша открыла боковые створки двух шкафов, в которых оказалось по целому отделению, полки которых были уставлены различными моделями обуви. Маша выбрала с десяток видов туфель и босоножек и две пары кроссовок.

– Вот эти я совсем не носила, как привезла из Италии и Франции, так случая и не представилось надеть. На учебу все в кроссовках ношусь, по магазинам и дома тоже. Редко туфли надеваю. Не все смогла опробовать, но так оно и лучше. Померь, если удобно – забирай. Нужно еще тебе халаты, ночнушки и пижамки взять. – Сказала она, протягивая Юле охапку с обувью.

Пока девушка примеряла обувь, Маша достала из тумбочки пакеты и уложила выбранные вещи. Обувь была вся хорошего качества и очень удобная. Девушка надела каждую пару и походила по комнате. Даже туфли на высоком каблуке были настолько удобными, что ноги чувствовали себя в них комфортно, как на плоской подошве. Вот что значит качественная обувь.

– Все очень классные. Даже не знаю, на чем остановиться, – сказала Юля.

– Забирай все, – ответила ей Маша.

– Вряд ли мне нужно столько обуви, – засомневалась девушка.

– Ой, у девочки должно быть много обуви, одежек и красивых штучек. Бери и не думай. Если все будет нормально, через год у тебя будет в сто раз больше, – засмеялась Маша, слегка приобняв Юлю за плечо, и побежала в соседнюю комнату.

Вернулась она буквально через пару минут, в руках у нее были домашние платья разных цветов, ночные рубашки и пижамки, два кремовых банных махровых халата и еще что-то из ажурной ткани. Всю эту охапку Маша кинула на кровать.

– Выбери себе, в чем спать. Это мы для гостей неподготовленных покупаем, новые  всегда в шкафу лежат, но тебе сейчас нужнее. И вот мама велела отдать тебе два пеньюара, если ночью приспичит, за водой там или к холодильнику. Банные халаты оба тебе. Вот пока и все вроде бы. Остальное потом, – с этими словами Маша шлепнулась в кресло.