В маленьком провинциальном городке, в школе на окраине учился мальчик Сережа. Был такой предмет по школьной программе – НВП, начальная военная подготовка, который нравился всем мальчикам. Там учили разбирать автомат Калашникова, ходили в тир стрелять из малокалиберной винтовки. Учили пользоваться противогазами, и оказывать первую помощь пострадавшим. Девочки учились делать перевязки, накладывать шины на сломанные руки и ноги. Но весной еще проводилась Военно-патриотическая игра Зарница.

И в тот год, в Апреле месяце вся школа готовилась к этой игре, к Зарнице. Игру решили проводить за городскими домами, в поле, около маленькой речки. В нешкольное время, в выходной день, в субботу, все ребята пришли на край заснеженного поля. Старшие классы начали строить из влажного снега 2 крепости: красных и синих. Младшие ребята тоже им помогали. По условиям игры всем нашили на плечи погоны, небольшие тряпочки на оба плеча. Этим заняты были девочки. Погончики пришивать было велено несильно, чтобы можно было их легко оторвать. Если отрывался один погон, то считалось что участник «ранен», а если оба погона терялись – «убитый» выбывал из игры.

И у Красных и у Синих были построены снежные лабиринты и высокие крепости, над которыми развевались флаги. Команды начали «военные действия, стали кидать в друг друга снежками. Синие несколько раз подбегали близко к «Крепости» красных. А крепость Красных стояла почти у берега маленькой речки, покрытой льдом. Атаки предпринимали и Красные, всем руководили учителя. Во время «атаки» ребята боролись в поле и срывали друг у друга погоны. У «синих» было много «раненых», и «убитых». Но вот Сережа предложил своему «начальнику», учителю физкультуры, свой план победы: обойти противника под берегом реки и напасть сзади на их «штаб» и захватить флаг. Берег реки порос кустами и деревьями и их не будет видно. Сережа был за проигрывающих «синих». Собралась команда из нескольких мальчишек, и они побежали и спустились к речке. Чтобы их не заметили, пришлось отойти далеко от места, где проводилась игра. Река в этом месте делала поворот, и небольшой омут отдалял весь путь команды Сережи, он был назначен командиром.

Обходить широкий круглый омут по берегу речки было бы долго, а идти по весеннему льду, покрытому снегом, было опасно. Но Сережа «приказал», как командир, чтобы ребята шли через омут по льду. В прибрежных кустах тальника мальчики выломали палки, чтобы проверять лед впереди себя. Так они вышли на реку, перепрыгнув уже тающие закрайки, где лед ломался под ногами. Первым шел Сережа. За ним все остальные. Медленно, они дошли до середины реки, и тут лед начал трескаться. Но легкие ребята проскочили трещины и ускоренно стали идти к берегу. Они почти бежали, уже не друг за другом, но каждый по своему пути, разойдясь вдоль течения речки. Сережа выскочил на берег первый, за ним стали выходить другие ребята. И тут все увидели, что последний неуклюжий толстяк провалился под сломанный лед. Мишка, их одноклассник, был неуклюжим увальнем, и звали его «за глаза» – «Жирдяем». Его веса хватило, чтобы проломить лед недалеко от берега. Тут Сережа бросился на помощь. Он упал на лед, покрытый снегом, и пополз к образованной полынье. За ним пополз еще один и еще другой, два мальчика. Жирдяй выставил руки пытаясь выбраться, но соскользнул в воду, потому что лед был мокрый. Сережа успел схватить его за руку. А его самого, Серёжу, уже тянули за ногу мальчики, что были позади. Так они тянули цепочкой Жирдяя из воды.

Пришлось им мокрыми возвращаться бегом в свой лагерь. И в тот раз в Зарнице победили Красные, команда Сережи проиграла. А их одноклассник заболел. Он не был отправлен в больницу, но просто не пришел в школу. К нему домой отправились все ребята, после уроков. Это был Миша Столяров. И они подружились с Сережей и дружили потом всю жизнь.

В школьные годы мы находим хороших друзей. Миша Столяров много раз выручал меня в моей жизни. И я помогал ему бескорыстно и от всей души. Когда мы собираемся на праздники, иногда вспоминаем свою историю из детства.

Конец.

Как я полюбил химию

В нашем классе никто не любил химию. Особенно разные формулы. Но странный случай произошел в начале учебного года, осенью. Три друга, встречались мы после школы на пустыре возле стройки. Юрка Медведев, Вован Иванцов и я, Серёга. Вован был у нас заводилой. Он придумал, узнал где-то, что «карабит» взрывается. И «достал» он этот «карабит» на стройке. Это были комки похожие на мел, только чуть темнее и кристаллические как соль. Мы сложили их в бутылки из-под шампанского, налили туда воды. В воде «карабит» зашипел. Заткнутую пробкой бутылку Вован еще встряхнул и бросил в строительную канаву. Через минуту произошел взрыв. Бутылку разорвало. И тут началось. И Юрка и я тоже стали делать «бомбы» из бутылок с «карабитом». Так мы тренировались, взрывая бутылки пока не кончился «карабит».

Зачем нужен был этот «карабит» никто не знал. Но его было много на стройке. Он хранился в сарае-складе около будки-вагончика строителей. На стройку пробрались мы легко, сломав доску в заборе. И также сделали со складом, оторвав доску от гвоздей снизу, так, что она висела на одном верхнем и отклонялась, оставляя щель. Самый «тонкий» был я, и я полез за этим «карабитом» на склад. Нашел я бочку, закрытую плотно крышкой. А в углу у дверей нашел и монтировку из арматуры с острым концом, чем и открыл её.

Потом я еще и еще лазил на стройку на склад. И многие школьники просили у нас этот «карабит», а мы давали им понемногу, пока не случилось несчастье.

Пацаны из младших классов, из 2-го или 3-го, тоже всё узнали и увидели, как взрывать «карабит» и где-то его нашли, скорее всего там же на стройке. Но у них не получался взрыв. То мало насыпали или пробку слабо заткнули. Тогда они насыпали много и забили деревянную пробку кирпичом плотно и еще стали трясти бутылку в руках. Она и взорвалась на уровне лиц столпившихся мальчишек. Одному выбило глаз стеклом, а другим порезало лица. Так всем стало известно, что «карбид» опасный.

А в школе провели урок химии, где учительница объясняла нам, что такое «карбид» – какая происходит реакция. Этот урок-объяснение проводили в присутствии завуча и еще представителя от милиции. Предупредили всех, особенно мальчиков об опасности игр с «карбидом».

Учительница химия предложила нам прочитать книжку «Занимательная химия», остаться после уроков и провести интересные опыты. Так открылся новый факультативный кружок. И мы подготовили «показательный вечер» (в современной трактовке – шоу), где проводили занимательные химические опыты. Из чашки с реагентом вдруг поднимался густой серый дым, как змея кобра, следуя за движениями руки. Я так увлекся этим, что стал главным «лаборантом» и многие показательные опыты проводил сам. Выступления наше проходило в актовом зале школы для всех, были там и родители, и мои мама и папа. Химия стала моим увлечением на долгие годы, если не сказать на всю жизнь.

Опыты в занимательной химии были такие:

Невидимые чернила, когда писали на бумаге светлой жидкостью, а потом сбрызнув водой появлялись красные буквы.

Изменения цвета жидкости в колбе: жидкость сначала зеленая, подносим руку, она меняет цвет на красный, на желтый если рука другого человека.

Полимерные червяки: вырастают на ваших глазах, и их можно унести с собой.

Бурление без кипячения. Или примораживание стакана к поверхности подноса, даже в углу к стенам дома.

И еще много-много чего интересного.

Сегодня все эти опыты можно найти в интернете на сайтах «Занимательная химия».

А книжка по таким опытам была еще 1970-го года.

Конец.

Воспоминания о походе на рыбалку

А как было в детстве радостно собираться в поход с отцом на рыбалку. С вечера мы укладывали рюкзаки. Разбирали снасти, удочки тогда были бамбуковые и леска, намотанная на крючки, портилась, – приходилось её менять, а значит, всю снасть переделывать: просовывать ниппель-держатель для поплавка, крепить грузило и привязывать крючки.

Ехали мы на поезде. Поезд уходил ночью, в 1 час. Приезжали мы утром рано, еще до рассвета. И шли мы в сумраке по лесу. Солнце восходящее мы не видели, светлело в лесу медленно, а идти было долго 6 километров. Выходили на берег быстрой реки, когда солнце уже вовсю освещало желтый песок на пляже перед перекатом. Выбирая место для рыбалки, мы еще немного шли по берегу реки, заваленному упавшими бревнами. И когда, наконец, у очередного омутка мы останавливались, бросали рюкзаки и спешили с удочками к реке, сама природа настораживалась все затихало, казалось, начинался процесс рыбалки!

Звуки природы, конечно, были. Река шелестела струями воды, натыкаясь на коряги упавшие и образуя ямы за ними. Птицы пролетали над водой, пропищав, или стрекотала сорока на другом берегу. Но все уже не имело значения и на все звуки внимание мое не отвлекалось. Я занят был удочкой, потом насадкой, потом измерением глубины, регулируя поплавок на снасти. И когда уже закинул удочку – внимание было только на воде и на поплавке, в ожидании поклевки!

Рыбалка, говорят, это страсть! И да, еще какая страсть, оказывается, в детстве это ощущение сильное и особенно страстное! Природу начинаешь замечать в процессе! Всё взаимосвязано воспринимаешь!

Я видел синюю птицу! Она прилетела и села на корягу, торчащую из воды напротив меня в нескольких метрах. Она посидела чуть-чуть и улетела, но принесла мне удачу: я поймал крупного окуня и начался клев. Рыба попадалась одна за одной! И я понимал так, что все не случайно.

Песчаный берег реки всякий раз менялся. Там, где мы были в прошлом году, река стала широкой, обрушился в воду лес. Но в этих упавших в воду деревьях скапливались косяки рыбы. Они находили там корм. А песок под корягами быстро размывался водоворотами воды и под ними образовывались ямы глубокие, где и скапливалась рыба. Только вечером мы находили место для ночлега и раскладывали лагерь. Ставили палатку, разводили костер, варили уху и чай. Чай из свежих смородиновых листочков с цветами. Этот аромат не забудешь никогда. Аромат дымка сосновых веток и запах смородиновых листочков!

В вечернем небе, в светлую лунную ночь, особенно прекрасно было звездное небо! Звезды были яркие, и млечный путь виден был как туман через все небо. Я лежал у потрескивающего костра и отдыхал после бурного дня, наполненного приключениями. Вспоминались ящерки, во множестве бегавшие по корягам на берегу. На той стороне реки на берег выходила лисица, понюхала песок и, посмотрев на меня, убежала обратно в лес. Птицы все время услаждали слух своим пением: садилась маленькая птичка с красным животиком на ветку и ну, давай выводить свои веселые трели. Меня они не особенно замечали, так как я замирал, держа уже рукой за удилище, воткнутое в песок, когда поклевка началась. Я выжидал очередную рыбу, которая уже должна была утопить поплавок, который начал колебаться на воде. Рыбалка – это страсть! И страсть, думается мне, хорошая!

Лежа на песке у костра, я так и засыпал под эти переживания дня. И сон тот был благодатный! Песок мы нагревали костром, потом передвинув костер в сторону, стелили на горячий песок ветки лапника, собранного заранее. Так отец лечил ревматизм свой, который доставал его в старости. А мне, юному пацану, всё нипочем.

Мы поехали в выходные дни, и у нас была суббота и воскресенье полдня. На другой день я пошел «искать рыбу». За день я прошел по берегу в обе стороны и посетил старицу, где видел диких уток с выводком утят.

Там, на старице, по верху плавали крупные и красивые рыбы: красноперки. Пытался я их ловить на свою удочку. Но они видели меня и видели мою удочку и уплывали, не желая клевать, ловиться! И, вдруг, в стороне, я обнаружил ручеек, соединяющий старицу с основным руслом реки и в его течении, в небольших ямках, плескаясь, плыли те же красноперки. Руками я их выкидывал на берег, тех, кого успел застать в мелком этом ручье. Тогда я поймал штук 5 довольно крупных рыб-красноперок!

На обратном пути к нашей стоянке, в лесу, я видел зайца, который почему-то выскочил из леса на крутой берег реки. Увидав меня, услышав, он без оглядки кинулся обратно в лес. А сколько ягоды было в прибрежном березняке. На полянках, среди берез, я нашел много земляники. В болотистых и низких местах там росла и черника. Набирал я ягоды в горсть и отправлял в рот, наевшись, с пойманной рыбой пришел я к нашему стану. А тут отец удивил меня своим уловом: он поймал с утра 4 огромных леща, круглых как сковородка. Всю рыбу мы пересыпали солью и сложили в толстые целлофановые пакеты. Привязав веревкой, все пакеты с рыбой мы закопали глубоко в песок у самой воды. Так они сохранятся дольше. У воды песок был холодный, и это служило нам холодильником!

Рыбалка шла своим ходом. Я пристроился на яме перед самым перекатом. И в очередной раз мне повезло. Попался лещ. Но на крутой берег я побоялся его тащить. И пошел я вдоль берега к пляжу к мелководью. Лещ, между тем, утомился борьбой, и выплыв на поверхность лег плашмя на воду и плыл туда, куда я его тянул. Вступив на песок пляжа, я поскользнулся, и чуть не выпустил из рук удилища. Что-то попало мне под ноги, под гладкие кеды. Леща я вытянул на берег, все-таки, и, оставив его лежать на песке, пошел посмотреть: что же там заставило меня поскользнуться. Я увидел часы, они лежали стеклом вверх, вот я и поскользнулся об стекло! Часы с желтым корпусом, возможно позолоченным, я побежал показать отцу. Как потом выяснилось, это действительно были позолоченные часы и рабочие, не сломанные. Их я носил потом в школу и вообще, всем хвалился, что их принесла мне «Синяя птица», которую я видел на рыбалке.

По дороге домой мы встретили в лесу лося, с большими рогами он вышел нам навстречу по дороге из-за поворота. Но уступил нам путь и отошел в сторону. Далеко он не ушел. Только мы прошли, лось вновь вышел на дорогу и, повернув голову, смотрел нам вслед, пока мы не скрылись!

Надо сказать о том месте, куда мы ездили рыбачить с отцом. Это место почти заповедник. И действительно, рядом с заповедником есть лесопитомник. Там выращивают деревья. Срубают в лесу делянки и сажают там маленькие сосны, ели, и лиственные породы деревьев! Лесопитомник отгорожен от дороги забором из арматуры сваренным. Так что пройти туда запросто нельзя! Но в заборе погнута арматура и проделаны дыры, через которые и проходят желающие! Территория лесопитомника большая в несколько гектаров вдоль реки. Вот и получается, что мало там бывает туристов и отдыхающих. Так что и мусора там нет, и природа остается нетронутой.

Река же течет по границе лесопитомника и иногда на той стороне бывают рыбаки и отдыхающие, которые приезжают на машинах. Но отцу не нравилась суета и шум туристов, и он выбрал отдых в тишине, на лоне природы. В заповеднике, конечно, нельзя многое, но рыбачить на реке не запрещали. Можно было попасть на территорию заповедника, переплыв реку. Природа к людям ближе и люди добрые становятся ближе к природе.

Конец.

Жарким летом

В один год было жаркое лето. И поехали мы на телеге за сеном в поля. Было душно и почему-то уныло. Выехав на поле из притихшего в жару леса, еще более тишина и зной одолели нас. Быстро бежит телега наша, трясясь по неровностям полевой дороги. И открывается вид на светлое белёсое небо, на равнину и холмы вдалеке.

В траве не слышно обычной музыки кузнечиков, птичка не пролетит и зверь не проскачет, тот же заяц, все спрятались от жары. Но вот показались серые грачи, от нечего делать перелетающие с места на место, и те все похожие друг на друга и делают поле еще однообразнее. Полетел ястреб над самой землей, плавно взмахивая крыльями, и вдруг остановился в воздухе, точно запнувшись и размышляя. Потом встряхнул крыльями и понесся над полем стрелою, и непонятно, зачем он летает и что ему нужно, а вдали показалась речка. К ней то и ехали мы на телеге, чтобы загрузить стог три дня назад собранный из скошенного просушенного сена на заливных лугах.

Ехать нам еще долго – поле оказывается большим и огромным, и мы уже час изнываем от жары, даже по лесу проезжая не могли укрыться от солнца пекущего открытое пространство дороги. И лошадь бредет потихоньку, а возница не гонит её, зная, что ей еще трудиться придется вести назад груженую сеном тяжелую телегу.

Для разнообразия у дороги мелькнет камень, белый, похожий на череп погибшей скотины. В овражке, что проезжали стороной, росли высокие кусты тальника. И дальше по дороге – опять бежали мимо глаз и бурьян, и холмы, и эти грачи серые, откуда их столько много в полях?

Но вот, слава богу, навстречу нам ехал воз огромный с сеном. На самом верху лежала какая-то баба, молодая девка. Сонная, также изморенная зноем. Лошадь сама шла по знакомой ей дороге, а девка отвернулась от всего и запрокинула руки за голову лежа сверху на мягком сене. Наша телега аж взвизгнула, боком прошаркав с возом, а колючие бока сена задели возницу.

– На людей едешь, пухлая – закричал возница – Ишь рожу-то раскорячило, словно пчелы искусали – и как он сам пропустил, что не повернул свою лошадь пропустить встречный воз, сам-то спал вероятно.

Девка приподнимается на локте, сонно улыбается и, шевеля губами, опять ложится… Звуков её голоса не слышно, из-за жары воздух сделался такой густой, что и звуки не передает на расстояние.

И вот на холме перед длинным пологим спуском к реке показался одинокий тополь; кто его тут посадил (тополей нигде по всей округе не водилось) и зачем он здесь – бог его знает. От его зеленой стройной одежды трудно оторвать глаз. И счастлив ли этот южный красавец, а пирамидальные тополя растут в южных странах? И летом зной, и дожди осенью, зимой стужа и метели. И страшные тёмные ночи, когда видишь только тьму и завывания ветра только слышны, а главное – всю жизнь один и один…

За тополем дорога пошла вниз, и лошадь понесла резвее, чуя близкую воду реки, где ей непременно дадут напиться. У протоптанной дороги сено было скошено, а подальше вдоль осоки и камышей водной стрелки, извивающейся голубой змейкой, маленькой усохшей на лето речки косили человек шесть косарей высокую, выше их колен траву. По движениям баб, за косарями раскидывающих, ворошащих сено видно было, что зной и их жжет и душит. Косари, сверкая мышцами голых торсов, взмахивали косами в такт одновременно, все вместе издавая слышимый тут в низине звук: «вжжи, вжжи!».

Черная собака с высунутым языком отделилась от баб и косарей и бежала к нашей телеге, вероятно, с намерением залаять, но остановилась на полдороги и равнодушно глядела на возницу, грозящего ей взмахом кулака: жарко и лаять-то. Возница остановил у сметанного абы как стожка, и, спрыгнув с телеги, взялся за вилы. Спрыгнул и я, мальчишка, в яркой красной с мелкими цветочками рубахе. И что мне бабушка сказала её одеть? Одна баба приподнялась, от ковыряния в траве руками, в наклон, и, взявшись обеими руками за измученную поясницу, смотрит на мою рубаху долгим взглядом. Может ей красный цвет понравился, или вспомнила она про своих детей, которые бегали сейчас в деревне, оставленные без надзора, только долго стояла она неподвижно и смотрела на нас.

А мы с возницей укладывали сено рядами: втыкали вилы в стог и, согнув, отрывали «шмат» от него перебрасывая на телегу.

Это был первый год, когда мне исполнилось 14, и я работал в колхозе, помогая возить сено с лугов, потом и в коровнике, в телятнике помогал. И заработал я тогда немного денег за летние каникулы, и все их отдал бабушке своей, что было огромной помощью: пенсия колхозная её была в два раза меньше городской – 32 рубля по тем деньгам. Так, в 14 лет, я стал рабочим и зарабатывающим.

Конец.

Бабушки и внуки в деревне
Документальный рассказ (рабочее название)

Часть 1 Объяснение

В немецком языке есть буквы с двумя точками над ними. Точки называются – умляут. Есть «а» умляут и есть «у» с двумя точками, умляут. Звук «у» умляут изображает промежуточный звук между «у» и «ю», почти «ю», но не «ю».

Такие же буквы есть в языке одного из малых народов, живущего в лесах Предуралья, в лесах таёжных. И названия деревень и названия рек на их языке трудно произносимы, потому что согласные звуки тоже отличаются своеобразием, как в немецком языке. Например, «н» и «г» совмещаются и произносятся вместе, получается новый носовой звук, такой, что русскому человеку и\или человеку другой национальности трудно произнести «нг», звук такой.

Например, слово означающее «любимый друг», (понятнее по английскому понятию – «бой френд»), звучит «танг» на языке того народа, – и последние две буквы произносятся одним звуком. Танг – мой друг, тангем – мои друзья.

Выучить местный язык можно легко, но вот определённые звуки, совмещенные буквы и буквы с точками произносить, научиться очень трудно, почти невозможно, поэтому чужого человека, человека другой нации узнавали все местные сразу.

12 3 Kolejny

Детство разное бывает