Эхо вдохновений. книга вторая

© Сергей Редков, 2020

ISBN 978-5-0050-3917-0 (т. 2)

ISBN 978-5-0050-3918-7

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Эхо вдохновения. Книга вторая. 2008—2019

Редков Сергей Александрович. Музыкант. Поэт. Прозаик. Родился в Туле в 1978 году. В 2005 окончил Московский Государственный Университет Культуры и Искусств (МГУКИ). Стихи и проза автора были напечатаны в газете «Тульский литератор», в журналах «Русский писатель» (Санкт-Петербург), «Студенческий меридиан» (Москва), в альманахах «Иван-озеро», «Порог-АК», «Литературная Тула», «День Тульской поэзии» и др. В 2011 году стал обладателем гран-при конкурса «Мой Пушкин. Финалист конкурса «Чем жива душа» (Ярославль. 2015). Победитель конкурса «Цветет ковыль» (2016) Регулярно выступает на поэтических площадках Тулы и области. Автор нескольких поэтических сборников.

Времена года

Зима. Воскресное утро

 
Озябший сон разнежился в перинах.
Звенит хрустальным кружевом стекло.
За ним снежок танцует балериной.
Рассветом мёрзлым небо протекло
в моё окно.
                Под властью дрёмы вялой,
свернусь в калачик, словно спящий кот,
и, как щитом, закроюсь одеялом
от вечных, изнуряющих забот.
 
 
Почувствую – мир снова чист
                и светел.
Взметнутся мысли выше облаков…
 
 
Мне кажется, сейчас на всей планете
есть только я
                и тишина снегов.
 
 
И солнце, что ласкает алью крыши,
и пудра сладкая заиненных ветвей,
и шёпот сонных улиц, еле слышный,
и, очарованный прозрачностью своей,
притихший парк.
                Над белою рекою
зевают чёрными подъездами дома.
То ворожит волшебница зима.
 
 
Воскресный день…
                Блаженство и покой.
 

Зимний лес

 
Солнце в небе полусонно
Над ветвями вдаль плывёт.
Лес хрустальный полон звона:
Снег скрипит, сверкает лёд.
 
 
От мороза воздух колок,
Но прозрачен, как стекло.
Хвойных не боясь иголок,
Облако на ель легло.
 
 
Распластались тени сеткой,
Пни страдают о былом.
Снегири на белых ветках
Перья чистят под крылом…
 
 
Где-то – тёплые избушки.
В них уютно, как в раю.
Я же – выйду на опушку
И, любуясь, постою.
 
 
Поле – белая сорочка.
Небеса, как день, ясны.
В почках спрятались листочки
В ожидании весны.
 

«Душа – словно поле бескрайнее…»

 
Душа – словно поле бескрайнее.
Белое, снежное поле.
Дорогой местами изранено,
Где-то чернеет от боли.
 
 
А где-то и вовсе встревожено
Вьюгой, завившейся вязью.
А где-то душа низложена —
Пеплом просыпана наземь.
 
 
Но вьюга, что кружит неистово,
Стихнет по божьей воле.
И снова душа – чистое,
Белое, снежное поле.
 

Снежинки

 
поэма в японском стиле
 

I

 
Хрустят снежинки
под моими ногами.
Больно снежинкам.
 

II

 
Стонут снежинки.
Но я слышу музыку
при каждом шаге.
 

III

 
Скрипят мои дни
под ногами времени…
Тают снежинки.
 

Поцелуй снежинки

 
Снежинка с неба падала
С ресничками хрустальными,
Спешила мир порадовать
Своей девичьей тайною.
 
 
Всем сердцем полюбился ей
Юнец с щекою гладкою.
На шею села, чтоб сильней
Зацеловать украдкою.
 
 
Но вскрикнул парень: «Холодно!
Болеть я не планирую!»
Махнул рукой за воротом,
Снежинку тем травмируя.
 
 
– За что такая кара ей? —
Спросила вьюга шибкая.
Увы, не стали парою
Парнишка со снежинкою.
 

«Убели мою душу…»

 
Убели мою душу,
Снег.
Я законов не рушил,
Нет.
Просто вспомнил: весна,
Май.
И садов белизна —
Рай!
И беспечных веселий
Угар,
И туманный над сёлами
Пар.
И сиянье в ночи
Глаз…
Что смогло разлучить
Нас?
Ведь законов не рушили,
Нет.
Просто выпал на душу нам
Снег.
 

«Как последний вор…»

 
Как последний вор,
я украду частицу
твоей бессмертной,
безмерно лучезарной души
и, как последний грешник,
буду целовать её
нежными строчками
своих стихов.
 
 
В полночных мечтах
я поселю кусочек
твоей белоснежной души
в доме, где живут ангелы,
и однажды на рассвете
ты подлетишь ко мне мягкой
пушистой снежинкой
и скажешь: «Здравствуй».
 
 
И мы будем гулять
по тихим аллеям
небесного парка,
грея друг другу тонкие
прозрачные руки…
 
 
Но об этом
никто
и никогда
не узнает,
потому что
этого
никогда
не случится.
 

«Кто сказал…»

 
Кто сказал,
что вселенная расширяется?
Физики? Что они понимают!
Наша вселенная не расширяется,
а наоборот – сужается.
Особенно зимой.
 
 
Во время морозов
она усыхает и скукоживается
до размеров нашей комнаты,
и всё, что есть за пределами
четырех стен – вакуум,
бесконечный ледяной космос,
пустота цвета снега.
 
 
Из всех планет и звёзд
остается лишь маленький
кусочек солнца —
огонёк в нашем очаге.
 
 
Он отражается в твоих глазах
мерцанием жизни,
и ни один физик
не сможет объяснить
этого чуда.
 

Зимняя спячка поездов

 
Зимний вечер. По старой привычке,
Над вокзалом мерцает звезда.
У перрона – дрожат электрички,
И зубами стучат поезда.
 
 
Замерзают пустые составы —
Нет ни шубок у них, ни мехов.
Сцепок зябкие прячут суставы
Под пушистые шапки снегов.
 
 
Засыпает в ночи перегоны
Белым сахаром ветреных вьюг.
Засыпают устало вагоны,
Но во сне – убегают на юг.
 
 
Им приснятся дорожные песни,
Добрый смех и друзей голоса.
Горный воздух, микстуры полезней,
И блестящей реки полоса.
 
 
Тепловозу не многое надо —
Путь-дорожка денёчка на три.
А вагоны и меньшему рады —
Лишь бы люди сидели внутри.
 
 
Только люди – укрылись под крышей:
Не в почете сейчас марш-броски.
Чтоб не мёрзнуть, в ладошки всё дышат,
Шерстяные готовят носки.
 
 
Не хотят покидать свои норки,
Не желают морозить носы,
И не верят, что где-то, за горкой,
Пляшет солнце на каплях росы.
 
 
Оттого и грустят электрички.
Оттого и грустят поезда…
Зимний вечер. По старой привычке,
Над вокзалом погасла звезда.
 

«Озябшая луна вцепилась в небо…»

 
Озябшая луна вцепилась в небо,
А ночь черна как бархат, как смола.
Пурга все звёзды начисто смела,
Лохмотья туч кривляются нелепо,
И скрюченные ветви говорят
О том, что мир морозами объят.
 
 
Не дай вам бог остаться без приюта
В такую ночь, когда зима, ворча,
Колючек снежных достаёт колчан
И метко целит в шею ветром лютым,
Дерёт за уши и вгоняет в дрожь,
А на усах и бороде – ледышек брошь.
 
 
Становится понятно: счастье – это
Не звон монет, не почести, не власть,
Не слава, не могущество, не страсть,
Которая ведёт к плодам запретным.
Нет! Счастье – это тёплая постель,
Когда за окнами свирепствует метель.
 

Чего боятся черти. Святочный мотив

 
Ударит вьюга. Двор заледенеет.
Снежинки в поле бросят якоря.
Покажется, что в мире нет длиннее
Ночных минут в начале января.
 
 
В избе темно. Лишь свет луны из окон
Квадратом тусклым стены серебрит.
И Млечного Пути межзвёздный локон,
Рассыпавшись, над сёлами парит.
 
 
Трещат дрова. Собака где-то лает.
Сельчане захмелевшие галдят.
В такое время девушки гадают,
А ведьмы – на метле летать хотят.
 
 
Лишь в этот час вся сказочная нечисть
Слетается на праздник в центр села.
Ведь человек, от лютой стужи прячась,
Не совершит сегодня много зла…
 

Снежные войны

 
Лучом прожектор небо сшил,
Опять бомбёжки вой…
А не пора ли нам решить
Проблему вечных войн?
 
 
Настроить снежных крепостей
И налепить снежков —
Кипят сраженья всех мастей!
Всем жарко и смешно.
 
 
Не слышно плача матерей
Над прахом сыновей.
Никто не гибнет, но, поверь,
Бывает здоровей.
 
 
Метнул снежок иной храбрец
В противника… Бог мой!
Но снегом раненный боец
Живым пришёл домой.
 
 
Вернулся с битвы «ветеран»,
Пальтишко снял с плеча.
Стряхнул следы от снежных ран,
Горячий выпил чай.
 
 
Кто был сражён – тот будет жить
И род продолжит свой…
Я думаю, пора решить
Проблему страшных войн.
 

Ледниковый период

 
А если весна не придёт?
А если зима станет вечной?
И вместо цветения – лёд
Нам всем до конца обеспечен?
 
 
Не будет клубиться парок
Из брюха уставшей котельной.
Друзья не зайдут на порог.
Покроется мехом всё тело.
 
 
Голодный, замёрзший сатир
Забудет про спорт и концерты.
Лишь печка в пещерах квартир
Культурным останется центром.
 
 
Не нужен ни банк, ни спортзал —
От голода станешь ты стройным.
Ничья не прольётся слеза —
Забудутся тяжбы и войны.
 
 
Последняя мебель сгорит.
И, кутаясь в клочья одежды,
Ты скажешь, что «жизнь – победит!»
Ведь как же прожить без надежды?
 

«Замёрзли в часах даже стрелки…»

 
Замёрзли в часах даже стрелки.
Оконное зябнет стекло.
Ни шуба, ни баня, ни грелка
Твоё не заменят тепло.
 
 
Сердечко твоё, как лампадка,
Мерцает во мраке ночей.
И греет меня – вот загадка! —
Не хуже полсотни печей.
 
 
Прошу тебя, только не гасни.
Как звёздочка в небе, гори.
А утром – расскажет нам басни
Морозный румянец зари…
 

«Звонкое солнце слепит снежной крошкой…»

 
Звонкое солнце слепит снежной крошкой,
Шагом хрустит хрупкий наст.
Поземь над полем дрожит белой мошкой,
Скачет, скользит по зиме дикой кошкой
Лыжник – румян и вихраст.
 
 
Тонут в бездонных сугробах мальчишки,
Девочки – в шапочках с мехом.
Смяты тетрадки, заброшены книжки;
Дней беззаботных шальные излишки
Льются подстуженным смехом.
 
 
Воткнуты в шею мороза колючки,
Словно сосулька – нос.
Вьюга – метели послушная внучка,
Тянет ко мне ледянющие ручки…
 
 
Ух! Еле ноги унёс!
 

История лыжника

 
Я лыжи полюбил,
признаюсь вам, не сразу.
Не сразу полюбил
скольжения полёт.
Никак понять не мог
невинный детский разум
Зачем к ноге доска,
когда бежишь вперёд?
 
 
Мне тренер говорил:
«Отталкивайся резче!»
«Здоровье укрепляй!» —
твердила мне родня.
А я всем возражал:
«Ходить ногами – легче!»
Но бегу посвящал
всё утро и полдня.
Я падал. Я вставал.
                Вставал и падал снова.
Я с горки прямиком
                летел в колючий куст.
Но тело закалял
                такой режим суровый.
Я бегал. Я взрослел.
                И стал входить во вкус.
 
 
А что, дорогу в жизни
                мне выбирать не надо:
Дорогу мне укажет
                двуствольная лыжня.
Вокруг меня картины
                заснеженного сада.
Красивый и здоровый
                бегу куда-то я.
 
 
А надо мною – солнце!
                И розовое небо!
И розовые дали
                алмазами горят.
Ногой – туда-сюда —
                скольжу, подобен Фебу,
И лыжницы румяные
                горячий дарят взгляд.
 
 
Я радовался долго.
                Но время – тоже лыжник:
Всё чаще обгоняет,
                мой пьедестал круша.
И вот уже другой
                в костюме ярко-рыжем
На пластике скользит,
                держа коньковый шаг.
 
 
И вот уже ему
                горит закатом небо,
И для него теперь —
                алмазов яркий свет.
Теперь, увы, не я,
                а он подобен Фебу,
И лыжницы не мне —
                ему глядят вослед.
 
 
Я бегать перестал.
                Читаю каждый вечер.
Порою зимним лесом
                любуюсь из окон.
«Ни торжество побед,
                ни боль утрат – не вечны» —
Сказал Екклесиаст.
                Такой вот, блин, закон!