Улыбка с лица Элины сразу же исчезла.
Валенов поспешил к Тощему – случайно пнул свою миску, и каша тоже оказалась на земле. Элина выпустила из рук черпак.
– Вы издеваетесь? – расстроилась девушка. – У нас запасы на исходе!
Тощий, наконец, откашлялся.
– Я вас поправлю, Роман Александрович, – заговорила Элина, не отводя глаз от опрокинутой миски каши, – мы самая ненормальная команда. Ну, вот что вы теперь будете есть? Я старалась, готовила!
– Не переживай, поделимся с ними… Ты ведь знаешь, что Тощего нужно связанным держать, чтобы он ничего не выронил из рук! – попыталась успокоить повариху Юля.
Лея поделилась с кашей с Мишкой, а Роман вернулся на место и гордо заявил, что за него не надо волноваться, он спокойно потерпит до обеда.
– Да, конечно! До обеда ты потерпишь! – вспыхнула Элина. Подошла к Валенову со своей миской и положила ему в тарелку пару ложек каши. Могильников, Кира, и даже Юля так же поделились с Романом.
– Если ещё кто-нибудь выкинет еду – пойдет сам её по лесу собирать! – пригрозила Элина.
Несколько мгновений тишины…
– Это же гениальная идея! – подскочил Эдкевич и выронил тарелку с остатками каши на землю. В страхе посмотрел на Элину и побежал так, что волк не догнал бы. Спрятался за толстую сосну.
Все с интересом наблюдали за развитием событий. Дарьян сидел рядом с Эдкевичем и потому фотоаппарат остался лежать рядом с ним.
– Живые снимки без участия автора снимков – абсурд, – протянул Могильников младший. Взял фотоаппарат, достал из мешочка, который лежал рядом с пнем, свежую пленку, вставил в камеру и стал ждать удачного кадра. Как оказалось, вовремя он сообразил приготовить камеру. Элина сидела на месте и старалась делать вид, будто не обращает внимания на Эдкевича, пыталась сдерживать эмоции. А сдерживать их было сложно, невероятно сложно. Она так усердно протирала очки, что выдавила одно стекло. Эдкевич осторожно и медленно высунул голову из-за дерева – нет ли опасности? Дарьян поймал этот удачный кадр и щелкнул.
– Отлично, ты здесь на маньяка похож! – засмеялся Дарьян.
– Не трогайте никто мою камеру, а то сломаете! – крикнул Эдкевич.
– Твоя камера у горбатого армянина осталась, – напомнила Кира.
– Почему горбатого? – спросила Юля.
– Так Квазимодо, же! – отрезал Дарьян.
– Это кто? – спросила Юля.
Все замерли. Повернулись к ней. Юля недоумевала: «Не понимаю, о ком вы…»
– Горбун Квазимодо, Эсмеральда. Ни о чем тебе не говорит? – спросила Элина. Та пожала в ответ плечами, добавила:
– Знакомые ваши?
– Ага, – кивнул Дарьян, – родственники… Вон, – указал на Мишу, – Тощего родственник.
– А что мой-то сразу? – возмутился Худогубкин.
– Так все, господа, успокоились, – вмешался Роман, – Эдкевич, хватит, как маньяк из-за дерева выглядывать. Прижми свою попу к месту!
Эдкевич осторожно подошел, сел, взял кружку с чаем, похлюпал.
– Маньяк, ты предложить что-то хотел, – напомнил Эдкевичу Дарьян.
– Точно! Элина сказала «добывать пищу». Мы ведь в лесу, причем, не зимнем! Здесь полно еды! Охота, рыбалка! Олег Уюкович, например, охотится на уток с первого дня похода.
– Ну, нет, если я еще хоть одну утку съем, я не выживу! – фыркнула Юля.
– Ну, прости, фуа-гра тебе тут не приготовят, – ответил Эдкевич.
– Сереж, фуа-гра – это блюдо как раз из утки, – пояснил Дарьян. Остальные улыбнулись. Кроме Тощего. Он сказал, что – в шоке.
– Не суть важно, ребята, предлагаю заняться собирательством! – гордо, с высокой поднятой головой, добавил Сергей.
– Эй, ремесленник, у тебя штанина дымится, – хмыкнула Кира. Эдкевич стоял слишком близко к костру, и уголек попал ему на штанину.
– Ай! – закричал тот, выхватил у Дарьяна кружку с горячим чаем, вылил себе на штаны и заорал ещё громче. Ему посоветовали снять штаны, чтобы ожог не поулчить. Он так и сделал. Снял штаны, отбросил их в сторону и так, в трусах, сел на бревно, допивать свой чай.
Эдкевич в трусах сидит, смотрит на костер, пьет чай. Немая сцена. Дарьян сделал снимок.
– Феерическая команда, – констатировал Роман, – но я согласен с Эдкевичем. Неизвестно, сколько нам еще блуждать, поэтому займемся поисками пищи. Олег Уюкович, поможете? Вы ведь вроде охотник.
Могильников нехотя кивнул.
– Вот и отлично! Найдем водоем какой-нибудь, попробуем рыбу половить.
– Кстати, туристы, все хотел спросить, а кто украл мои презервативы? – задал вопрос Дарьян. Полная пачка, не могу найти.
– А, хорошо, что напомнил! – ответила Элина. – Видимо, это твои были.
Все посмотрели на девушку.
– Я нашла их в том месте, где мы вещи Тощего у скалы искали, после ночи грибов. Они из Мишкиного рюкзака выпали, – Элина достала презервативы из кармана и передала Дарьяну. – Твои?
Тот кивнул, но недоуменно заметил, что пачка открыта и одной штуки не хватает.
– Тощий, признавайся, кто та бестия, что «клюнула» на молодого самца в тайге в ту ночь? – спросил Дарьян.
Мишка подавился чаем, Юля в шоке выпучила глаза.
– Что?! – завизжала Лея.
Юле пришлось в спешке покинуть лагерь бегством, спасаясь от разъяренной девчонки с топором в одной руке и со сковородкой в другой…
Глава 21. Там в лесу, где Леший бродит
Погода в этот день выдалась теплой и солнечной. Измученные, потрепанные, голодные, чумазые туристы во главе с Александром Куприяновым, наконец, добрались до границы поселка Закус. Остановились возле таблички с надписью: «Добро пожаловать в кус», к окончанию последнего слова красным маркером был приписан мягкий знак – «кусь». Первые две буквы стёрты.
– Мы пришли?! – выдавила из себя Оленька.
– Может быть, – ответил, засмотревшись на табличку, Куприянов. Он, к слову, был единственным из всех туристов, который чувствовал себя бодрым. Шел быстро, не один раз его просили сбавить ход. Александр Казбекович немного тормозил, но потом снова ускорялся.
Бегемотов с Ветродуй шли последними.
– К такому жизнь меня точно не готовила, – пыхтел Володя. – Вер, достань водичку из рюкзака.
– Так вы всю выпили, Владимир Германович.
Бегемотов испуганно посмотрел на Веру, и в этот момент охранник вылил остаток собственных запасов воды себе на голову, чтобы освежиться. Володя бросил на него злой взгляд.
– У вас такая взаимопомощь в группе, Казбекович, – повернулся он к Куприянову.
– Мы дошли до поселка, сейчас и напьемся, и пообедаем, и отдохнем, не переживайте, Владимир, – ответил тот, а затем сказал Оленьке: – Знаешь, я не удивлен, что Валенов заблудился!
Девушка коротко хмыкнула.
Охранник так и не понял, чем вызвал возмущение туристов, пока ему Оля не объяснила, что в походе водой принято делиться с тем, у кого она закончилась. Святослав надулся и перестал разговаривать со всеми.
– Не понимаю вас, туристов. Ненормальные вы люди. Беззаботному отдыху на море предпочитаете отпуск в грязи, холоде и вдали от цивилизации. Здесь даже черти не водятся… – удивлялся Бегемотов.
– Так же думаю, Вова, – засмеялась Оленька.
У Володи задергался глаз.
– Что с вами? – удивилась девушка.
– Терпеть не могу, когда меня Вовой называют. Какой я вам Вовочка? – заворчал Бегемотов.
– Просто к нему все по имени – отчеству обращаются, либо говорят – сэр, – подчеркнула Ветродуй.
– Хорошо, как скажешь, Вова, – пожала плечами Оленька.
Ветродуй захихикала, Бегемотов рявкнул – та замолчала.
– Я тоже считала туристов ненормальными, пока однажды, во время учебы в университете, друзья не уговорили сходить с ними в пятидневный поход по Южному Уралу. Это были майские праздники. В первый день погодка была отличная и довольно теплая. Руководитель зачем-то решил начать маршрут с «инфернального» города Карабаш. Девочка из группы случайно вступила в один из «рыжих» ручейков, а позже обнаружила, что на одном из сапог у нее появились дырки, – засмеялась Оленька. Куприянову тоже было интересно, хотя он и виду и не подавал. Не торопил, позволил девушке рассказать историю до конца.
– Устала я сильно в первый день, – продолжила свой рассказ Оля, – не буду вдаваться в подробности. На второй день пошел дождь. Холод, слякоть. Мы – мокрые с головы до ног. Пришлось тропить, поднимаясь по склону, по сугробам. А они, добавлю, – по пояс. Обувь – резиновые сапоги, обклеенные скотчем – чтобы снег внутрь не попадал. Поднялись на вершину – начался буран. Хлопья снега вперемешку с дождем. Причем капли дождя, касаясь любой поверхности, тут же замерзали. Мой рюкзак, на 30 кило, был весь покрыт ледяными корочками. Я замерзла там так, что думала только об одном – лишь бы не сгинуть. Что я здесь делаю? Зачем я на это согласилась? Поклялась, что больше никогда не пойду в поход. А ещё был товарищ, который, что бы не случалось, постоянно говорил, что хуже уже не будет. Разумеется, после этой фразы становилось еще хуже. На следующий день палатки скрыло под снегом. Часть ребят на ночевку встала прямо под склоном, на утро им пришлось палатки над костром сушить. Я проклинала все и всех… И знаете, что случилось потом? После того, как погода успокоилась, мы решили без рюкзаков снова подняться на вершину, где накануне попали в буран. Поднялись, и я почувствовала, несмотря на холодную погоду, тепло. Тепло внутри. Такой сильный прилив энергии, что хотелось закричать во весь голос: «Я хочу жить»! Я провела на горе не меньше часа, смотрела на горизонт, на сопки, на лес – деревья казались таким маленькими. Дышала полной грудью чистейшим воздухом. И тогда поняла, что трудности, через которые мы тогда прошли, были даны, чтобы добраться до места, где почувствуешь счастье… Оглянись по сторонам, Володя, – повернулась она к Бегемотову, – посмотри налево, в сторону полей, видны сопки, леса. Бескрайние просторы… Кто знает, что за этими сопками ждет нас? Если не пойдешь – не узнаешь.
Бегемотов хмыкнул, но решил прислушаться к совету и постараться на время забыть о своих городских проблемах. Не сразу, но все же он почувствовал легкость, тяжелая усталость, сковывающая движения, отступила и он о ней просто забыл. Раньше-то Владимир Германович никогда и никуда из города не выбирался, природу видел только в фильмах.
– Правда, мир куда интереснее, чем я представлял себе, – наконец заговорил он, – не первый десяток лет живу, а, получается, что окружающего мира ни разу и не видел…
– А ты вдохни этот воздух полной грудью, – посоветовала Оленька.
Бегемотов вдохнул и фыркнул – навозом пахнет.
Ветродуй усмехнулась.
– Тогда закрой глаза и прислушайся к звукам, к тишине, которая иногда прерывается звуками ветра, – предложила Оленька.
Бегемотов закрыл глаза и услышал: «А ну, иди вперед, скотина! Чего встала? Иди, сказал, а то на котлеты пущу!», – неподалеку от туристов, лениво кричал какой-то мужик, подгоняя такую же ленивую корову. Бегемотов поднял бровь:
– Удачное место для медитации.
Вера засмеялась, Оленька тоже улыбнулась.
– В другой раз попробуем. Этот мужик, может, ждал подходящего момента, чтобы поорать на свою корову – констатировал Владимир.
– Ладно, пойдем дом Лешего искать, – скомандовал Куприянов и надел рюкзак.
По дороге Казбекович прокомментировал историю Оли. Но только тогда, когда убедился в том, что никто, кроме нее его не слышит.
– Сказочница, ты ведь после того похода два года еще на маршрут не выходила,– хихикал Куприянов.
– Некоторые подробности можно и опустить, Александр Казбекович, – буркнула девушка, – ради общего блага.
– А, на мой взгляд, в подробностях – самый смак, – серьезно ответил Куприянов и шагнул вперед. Оля скорчила гримасу ему вслед.
Поселок, по сравнению с тем, в котором живет Квазимодо Никифорович, был маленьким – одна центральная улица, пару перекрестков с улочками поменьше, без помпезности. Домики, в основном, деревянные. Школа – одна на два поселка, и та – в том, где армянин живет. Поэтому дети каждый день ездили на ржавом автомобиле – как бы школьном автобусе, родом из «восьмидесятых», чтобы добраться до большого поселка. Волнистая грунтовка с ямами такой глубины, что до ядра планеты можно колесом достать. В общем – американские горки.
Был детсад, с одной престарелой воспитательницей, у которой во рту отсутствовали оба резца. Она постоянно улыбалась и невнятно разговаривала. Воспитателем она стала потому, что единственная в поселке имела опыт работы с детьми. Детишки ее любили, хотя с большим трудом понимали, что она говорила.
Когда туристы Куприянова появились в поселке, на охранника сразу же залаяла злая собака. Так собаку называли на табличке, висевшей на заборе. В реале псина оказалась ростом со щенка. Маленький щеночек такой, но очень злой – укусил охранника за палец.
– Что за клоун? – недовольно протянул мужик в тельняшке, в трусах и в резиновых сланцах на босу ногу. Он вышел из дома, чтобы посмотреть, на кого лает его пес.
– У нас к вам такой же вопрос, – ответил Бегемотов, – психованную свою убери отсюда.
– Володя, помолчи, мы тут гости, – остановил Бегемотова Куприянов. – Не останавливайтесь, идем дальше!
– Что ты мне сказал!? – разозлился мужик, и сплюнул сквозь зубы.
Вера взяла Бегемотова за руку:
– Идемте, Владимир Германович, не стоит он того. Зачем вам нужно ему что-то доказывать?
Однако Бегемотов и не думал сдаваться, злость на этого, как он выразился «неандертальца», переполняла его.
– Владимир, успокойтесь! Уходим! – приказал Куприянов.
– Вот и проваливай отсюда! Правильно тебя проститутка твоя за руку взяла, а то накостыляю по шее! – крикнул мужик мерзким голосом.
Бегемотов перегрелся. Вырвал руку из руки Веры.
– Стой! – крикнула она, но Володю уже было не остановить. Борец за справедливость, да и, в общем, мужчина, не потерпит, чтобы оскорбляли женщину.
– Мужик, иди в дом! Мы не хотим проблем! – крикнула Вера, преградив путь Бегемотову.
– Так, расходимся! – не выдержал Казбекович и попытался успокоить мужика: – Извини, давай без грубости, мы уходим.
– Во и валите! И кур своих заберите, а то говорить они со мной вздумали!
Куприянов тоже кипел, но был он человеком сдержанным, а Володе хамское поведение какого – то мордоворота в трусах было крайне отвратительно. Он снял с руки часы и отдал их Вере.
– Стой здесь, – приказал он девушке.
– Володя, не обращай ты внимания на его слова! Мало ли что он сказал! – пыталась успокоить его и Оленька.
– Так, закончили конфликт! Пойдем отсюда! Мы здесь гости, – рявкнул Куприянов.
– Гости, но и к гостям нужно проявлять уважение, отойди! – спокойно ответил Бегемотов руководителю.
– Кому сказал, уходим! – взревел Куприянов.
Бегемотова такой приказной тон не впечатлил.
– Ты кто такой, чтобы подобным тоном со мной разговаривать? В сторонку отойди, если не хочешь, чтобы за такие слова я повлиял на закрытие твоей фирмы, – высокомерно произнес Бегемотов.
И Куприянов сразу как-то скис, махнул на Бегемотова рукой и не стал ему мешать.
А тот снял футболку и тоже отдал Вере.
Оленька ожидала увидеть накаченный торс, кубики на прессе. Но… у Бегемотова висел небольшой животик. Причем он даже втягивать его не стал, чтобы покрасоваться перед женщинами. Улыбка сползла с лица девушки.
– Он же такой крутой, бородку причесывает постоянно, – шептала она, – что за пузико!?
Вера лишь усмехнулась:
– Люди не идеальны. Он время свое драгоценное даже тратить не хочет на тренировки. Просто не видит в этом смысла. Поверь, у него такая сила воли, что если ему надо будет, то он и «Апполоном» может стать. Самодостаточный, уверенный в себе. Бесстрашный, образованный мужчина. Ещё… скажем так, генеральный директор. А пузико – любит он вечерами чаю с печенюшками выпить да под какую-нибудь интересную книжечку. Его совершенно не волнует, что о нем думают. Он – потрясающий! Да за ним куча красивых девиц бегало и бегает, но он встречался лишь с одной – бывшей женой. Владимир Германович не ищет встреч на одну ночь, хотя уже давно свободен. Просто не нашел ту, с которой можно связать жизнь. Таким, как он, важно, чтобы их именно любили, а не играли в любовь. – Вера повернулась к Ольге, – а что, заинтересовал, да? – Оленька отрицательно помотала головой.
– Да что я, не понимаю, что ли… Вы спорите постоянно и кричите друг на друга. Безразличная она к нему… Ха! – всплеснула руками Вера. Вижу я, как ты на него смотришь…
– Вздор! Он меня раздражает! Даже описать не могу, насколько сильно! – фыркнула Оленька. Правда, получилось это у нее не слишком уверенно.
– Ну-ну! – усмехнулась Вера.
Бегемотов, между тем, подошел к мужику в трусах и тельняшке.
– Давай, иди сюда, сейчас я тебе бороду-то укорочу! – орал селянин.
Бегемотов шел уверенно. Он внимательно смотрел в глаза мужику и наблюдал за его руками, при этом свои руки держал за спиной, словно драться и не собирался.
Подошёл. Мужик замахнулся – Володя отклонился, удар прошел в сантиметре от лица. Руки он все так же держал за спиной. Молча.
– В чем дело? Почему он не нападает? Сейчас этот мужик его изобьет! – нервничала Оленька, а Вера только улыбалась.
Мужик разозлился, принялся размахивать руками, надеясь достать Бегемотова. Владимир Германович спокойно уворачивался от любого удара. На последнем своем замахе мужик не устоял на ногах и упал. Выматерился. Поднялся. Попытался нанести еще серию ударов – мимо. А Володя так и держал руки за спиной. Мужик озверел.
– Убью! – заорал дядька и набросился на Бегемотова с топором. Оленька взвизгнула.
– Остановите их! – закричала она Куприянову.
Бегемотов был невозмутим. За всю свою жизнь в криминальном мире, он столько раз сталкивался с бандитами, что пьяница с топором показался ему простой забавой. Один, два, три раза взмахнул – мимо. Четвертым ударом мужик загнал топор в деревянный забор и не смог его вытащить.
– Не подходи! – крикнул Бегемотов Куприянову.
– Так, все. Мужик, успокойся! – Куприянов подошел мужику и… получил от него по морде. Упал.
Покончив с Куприяновым, крестьянин снова кинулся на Бегемотова, тот увернулся и поставил дяде подножку – мужик улетел в кучу опила. Утонул в нем с головой. Вылез весь в древесной пыли и опилках.
– Буратино, ты, может, успокоишься? Это будет тебе уроком, чтобы не хамил людям.
Но мужик попался упрямый и решил повторить бросок.
– Следующее падение окончится для тебя травмой, – честно предупредил Бегемотов.
Но селянин разбежался, Бегемотов резко нырнул – дядька протаранил головой забор и упал вместе с ним.
Оленька даже пару раз похлопала ему.
– Это лишнее, – заметил Бегемотов, – идем. Пока он без сознания, может от поцелуя с забором, может от выпивки, – затем обратился к Куприянову, – Александр Казбекович, я же предупреждал – не подходите! А вы, как упертый баран! Может, лед попросить у кого-нибудь в деревне – приложите к скуле.
Куприянов ничего не ответил, однако эмоции его, конечно же, переполняли. Бить пьяного, лежащего без сознания – подло. Но и гнев нужно выпустить. Поэтому он подождал, пока туристы немного отойдут, достал мешочек с зернами, высыпал зерно на мужика и ушел.
Через некоторое время дядька очнулся весь в птичьем помете, а Куприянов шел по дороге и улыбался – пакость удалась!
А Ольга продолжала восхищаться Бегемотовым. Он так просто и в то же время так гениально, проучил буйного мужика, не нанеся ни одного удара!
– Лучший бой – тот, которого не было, многие так говорят. Я драться умею – черный пояс по каратэ. Но зачем? Зачем драться, если можно не драться. Я ударю – он помрет. Мне кровь не нужна. А так он сам себя и поколотил – какие ко мне вопросы? – усмехнулся Бегемотов.
– Просто железное спокойствие! И даже когда он пытался тебя топором зарубить! Это же ужасно! – все еще переживала сцену Оленька.
– Так он же просто размахивал всеми частями тела, включая жировые складки – чего его бояться-то? Да был бы он опасным соперником… Страх – главная причина проигрыша, Ольга! – ответил девушке Бегемотов.
– Александр Казбекович, а вы чего довольный? Вам только что в лицо кулаком прилетело, – спросил с любопытством охранник, щеголяющий в яркой разноцветной одежде.
– Футболку тебе другую надеть надо, а то таких мужиков полный поселок соберется, – Куприянов не ответил на вопрос Святослава и перевел разговор на другую тему.
По дороге туристы встретили старушку с тросточкой, которая несла в руках булку белого хлеба. Увидев туристов, она сразу поменяла траекторию движения, боясь встретиться со странными людьми, один из которых был одет, как клоун.
Куприянов несколько раз окликнул ее, пытаясь обратить на себя внимание. Он хотел узнать, где здесь дом Лешего, но бабушка не реагировала. Тогда Куприянов подбежал к бабульке, но… получил тростью по голове. Отошел, прижимая руку ко лбу – бабушка – за ним. Он от нее, она за ним. Побежала! Но не догнала. Вновь оперлась на трость и двинулась в том же направлении, куда шла ранее.
Туристы улыбались, охранник хохотал.
– Тут все ненормальные что ли… – посетовал Куприянов, поглаживая шишку, – а ты чего смеешься? Весело? – обратился он к охраннику.
Святой Слава убрал улыбку с лица и покачал головой.
– В следующий раз ты пойдешь дорогу спрашивать! – рявкнул Александр Казбекович. Охранник проглотил слюну. Желание смеяться у него пропало.
– О, магазин! – воскликнула Оленька. – Давайте зайдем, воды купим.
– И мороженого! – сказал Бегемотов.
Подошли. На двери надпись: «Перерыв пять минут»
– Подождем, – сказал Куприянов. Бегемотов подошел поближе.
– Судя по тому, что надпись уже выцветать начала, пять минут пять лет назад начались, – протянул он.
– Ну, все равно подождем.
Прошло полчаса…
– Пять минут, говорите? – Оленька повернулась к Куприянову.
Тот пожал плечами, надел рюкзак и дал команду выдвигаться. Охранник продолжал эмоционально плакать у дверей магазина: «Откройте! Ну, пожалуйста!»
– Уйди оттуда, – мягко, но строго, как ребенку, сказал ему Куприянов, – в путь!
Поселок словно вымер – на улице ни души. Куприянов даже подумал, не из-за них ли такая тишина наступила?
Вскоре туристы подошли к большому деревянному дому. Стены его были выкрашены яркой блестящей краской, на подоконниках стояли цветы. Дворик ухоженный, все чисто и опрятно. Трава выкошена. Рядом с домом стоял УАЗ старика с вмятиной от кулака Куприянова.
– Кажется, прибыли! – радостно вскликнул Александр Казбекович.
– А вдруг это дом старика? – задумчиво протянула Оленька.
– Сейчас мы это и узнаем! Слава, – позвал Куприянов, – я обещал, что ты следующий пойдешь знакомиться с этими «доброжелательными» людьми. Твой час пробил! Иди вон к той пожилой женщине, что на лавочке у дома сидит, и узнай, кто здесь живет. Скажи, что ищем проводника – человека по имени Леший.
Бегемотов резко остановился, сделал несколько шагов назад, и скрылся за каким-то кустом, чтобы Леший не смог увидеть его в окно. Надел красную толстовку и накинул капюшон.
– Ты чего? – удивилась Оленька.
– Замерз! – выпалил тот.
– Тепло же вроде… – недоумевала девушка.
– Бывает, – ответил Бегемотов и замолчал. Оленька не знала, как на это реагировать. Пару раз порывалась задать еще вопрос, но останавливала себя – стоит ли, в общем, что-то спрашивать?
Бабулька, которая сидела на скамейке, курила трубку. Затянется и медленно выпускает дым. Затянется – полетели колечки. Видно было, что это занятие доставляло ей большое удовольствие.
Святой Слава скромно подошел к пожилой женщине, застенчиво держа руки за спиной.
– Бабушка, извините… – начал он разговор.
– Помогите, насилуют! Маньяк! – заорала бабка. Но с места никуда не ушла, все также сидела и курила. Охранник опешил, посмотрел на Куприянова. Тот жестами показал, чтобы он продолжал разговор. Остальные с большим интересом наблюдали за происходящим.
– Бабушка, я не маньяк, я просто ищу… – снова не договорил охранник.
– Маньяк, наркоман, педофил! – заорала старушка. К дому стали подтягиваться местные.
– Не нравится мне эта картина, – протянула Ветродуй.
– Бабушка, я просто хотел узнать… – нервно продолжил охранник.
– Вор! Бедную бабушку ограбить хочет! – опять заорала та.
– Иди сюда, быстро! – скомандовал Куприянов. Охранник вернулся. К старушенции подошел Куприянов. Бабка заорала раньше, чем он успел произнести хоть слово.
– Бандит! – кричала старушка.
Сельчане окружили туристов. Бегемотов, чтобы не вступать в диалоги, притворился, что он тут не при делах и ничего не замечает. Прислонился к рябине, съел пару подсохших ягод.
– Кто вы такие? Зачем женщину ограбить хотите? – строго спросил один из жителей. Куприянов стал оправдываться. Увы, это было сложно, потому, как половина жителей пришла кто с вилами, кто со стеклянными бутылками. Причем, непонятно почему, но женщины выглядели суровее мужчин.
В разговор с Куприяновым вступили уже трое. На защиту встала Оленька, но ее сразу окружили кавказец-борец невысокого роста и двое высоких парней разных национальностей. Предложили пройти к ним во двор жарить шашлыки. Из окружения подозрительных людей девушку вытащила Вера, которую тут же шлепнул по попе мужик с лопатой, она инстинктивно дала ему под дых.
И тут появился мужик, который, по словам Бегемотова, сам себя поколотил. Селянин узнал среди туристов своего обидчика и заорал мерзким голосом, что тот его избил. Бегемотов аж слюной подавился.
– Вы меня с кем-то путаете, – спокойно ответил он.
– А ну иди сюда, щенок! Сейчас мы тебя отделаем! – орал мужик и размахивал граблями. Еще двое с постными лицами встали по бокам от Володи, чтобы тот не сбежал.
А охранника за руку взяла толстая женщина – мясник и повела за собой. Тот схватился за Куприянова.
Бегемотов понимал, что теперь ему придется защищаться и защищать товарищей. Выхода нет. Он снял рюкзак, вытащил аэрозольный дезодорант, зажигалку, маленькую самодельную «бомбочку», которую взял, чтобы диких животных отпугивать.
– Граната! – заорал Володя и кинул снаряд в толпу. Толпа посмотрела на него.
– Думаешь, купимся на дешевый розыгрыш? – спросил тот, что стоял слева. Бегемотов не ответил.
Бомбочка взорвалась, все в панике повалились на землю, даже Куприянов с туристами. Но мужик с граблями так и продолжил ими размахивать. Володя кинул в него рюкзак – мужик упал.
Затем Бегемотов подбежал к Куприянову, выхватил девушек из рук подозрительных парней, собрал всех туристов в одну кучу – так легче отбиваться. Сам встал в первом ряду, взял в одну руку зажигалку, во вторую баллон с аэрозолем.
– Что это было? Граната? – опешил Куприянов.
– Если бы это была граната, нас бы всех уже в живых не было, – ответила за Володю Ветродуй, – просто самодельная холостая бомба.
– Да кто вы такие? – закричала Оленька.
– Меньше знаешь – крепче спишь! – ответил Бегемотов.
Деревенские стали подниматься один за другим.
– Взорвать нас вздумал? – крикнул из толпы мужик со здоровенным красным носом.
– А давайте их в яму к Терентьичу бросим, пусть с крысами поживут!
– А ты, девка, как посмела отца моего обидеть?
– Руки не смейте распускать! Отошли все! Мы – обычные туристы! Проблем не хотим, приехали к сопровождающему! – закричала Оленька.
– Пришли и разом человека избили, бабушку ограбили, взорвать всех решили! Хватит! Терентьич! – крикнул лысый одноглазому. – Готовь яму! А вы лучше сдайтесь по-хорошему!
– Да серьезно, люди! Мы к Лешему пришли! – пытался успокоить всех Александр Казбекович.
Все разом замолчали.
– А чего молчали? Леший – человек авторитетный. Сказали бы сразу – вас бы проводили к нему. А теперь, после того, что вы устроили, – помотал головой лысый, – мы вас не отпустим, пока с долгами не рассчитаетесь.
– Может, скажите им, кто вы? – шепнула Вера на ухо Бегемотову.
– Нет, тут толпа, слухи пойдут…
В следующий миг произошло нечто необычное. Лысый мужик с наколкой на ладони смотрел на Бегемотова волчьим взглядом, ни на секунду не отрываясь. И вдруг, некто, стоящий у него за спиной, разбил ему о голову яйцо.
– А ну, отойдите от моего внука, черти! – сурово произнес старик.
– Дед, да я тебя! – заорал лысый и замахнулся. На лысого напала курица, а старик спокойно прошел к туристам и с улыбкой на морщинистом лице произнес: «Привет!».
– Внук?! – воскликнул Куприянов.
– Внук? – опешила Оленька.
Вера промолчала.
– Где тут свет включается? – из дверей дома выглянул охранник, который спрятался в сенях, как только толпа прижала туристов к дому.
– Все внутрь! – погнал старик туристов в двери, зашел последний, позвал курицу. А за ней по пятам уже бежали разъяренные мужики: лысый и с граблями. Дед резко захлопнул перед ними дверь, заодно хлопнув створкой по носу мужика с граблями. Внутрь сельчане не полезли – боялись Лешего. Да и на старика нападать не горели желанием – местный он, да и друг Лешего.
– Что это было, черт возьми? – пылал праведным гневом Куприянов. – Это гостеприимство в ваших краях такое, дед? Сначала ты нас в лесу бросил. Теперь в твоем поселке нас чуть не поколотили. Женщин мужики из стран ближнего зарубежья в жены себе забрать хотели!
– Так все нормально же! – подмигнул старик. – Я вот в магазин ходил за сосиской, – ответил дед и потряс сосиской перед туристами – обломилась. Дед посмотрел на половину, лежащую на земле, вздохнул, резко поднял голову и произнес, – а по поводу жителей вы не переживайте, они просто бесятся, когда чужих видят. Многие из них не знают жизни за пределами деревни. Завидуют! А вас я не бросал, отлучился в уборную, вернулся к машине – вас уже нет, – улыбнулся старик. – Ты как, внучок? – дед повернулся к Бегемотову.
– Спасибо, ты вовремя появился, а то бы закончилось дело дракой или тем, что мне пришлось бы рассказать им кое-какую информацию.
– Да, кстати, информация! Не изволите ли растолковать, господин Бегуньков, откуда у вас бомба? – возмутился Куприянов.
– Хобби, – коротко ответил Бегемотов. – Пойдемте в дом. Трусливый охранник, проходи вперед, вдруг там еще какой-нибудь сюрприз нас поджидает. Под сюрпризом Володя, конечно же, подразумевал самого Лешего. Бегемотов прекрасно понимал, почему тот не вышел их встречать – по взрыву и переполоху понял, что, скорее всего, дело нечисто.
– Его, наверно, дома нет. Ведь не вышел даже встретить, – предположил Куприянов.
Старик с Бегемотовым переглянулись.
– Дома он, спит, наверное, – ответил старик.
Святой Слава зашел в дом первым, за ним – Володя. Следом – Оленька, но старик ее отодвинул, сказав, что очень любит число «три» и потому пойдет третьим.
– Надеюсь, мы выживем, – буркнул Казбекович, замыкающий группу.
В доме царила идеальная чистота. В прихожей вся обувь стояла строго на коврике, чтобы уличная грязь не распространялась за пределы коридора. Ни на комоде, ни на полках – ни пылинки.
– Леший, к тебе туристы прибыли! – крикнул старик. В ответ – тишина.
– Может, дома его все-таки нет? Просто мы так вломились, – прошептала Оленька.
– Думаешь, милая девочка, он впустит в дом посторонних людей? Двери ведь открыты. Пройдемте в гостиную! – пригласил старик.
Бегемотов шел с осторожностью, заглядывая за каждый угол. И не зря – только охранник зашел в гостиную, как ему по лицу прилетело подносом от чайного сервиза. Слава упал.