Выйдя из кофейни, Александр Казбекович стал продумывать варианты спасения группы Валенова и, как следствие, спасения репутации своей фирмы. Одной из ключевых мыслей стала следующая: «Собрать небольшую группу и отправиться в поход за Валеновым, пока его туристы не успели сгинуть где-нибудь в тайге…»
Глава 13. Мы выживали, как могли…
Утро. Над горизонтом появились первые лучи солнца. На этот раз Могильников не спал всю ночь. Он был озадачен тем, что теперь довольно много народу знает о его родственных связях с Дарьяном. Самым опасным хранителем информации, по мнению Могильникова, была Элина… Да и он сам уже чуть не проговорился. Олег Уюкович размышлял: «Стоит ли признаться сейчас, стоило ли признаваться вчера? Стоит ли, в целом, признаваться? Быть может, идеальным вариантом станет – подождать подходящего момента? Неизвестно, как пороховая бочка по имени Дарьян Покровский отреагирует на эту новость. Может быть, известие станет для этой бочки огнем, а, может, и водой»…
– Убить всех людей! – забормотал Дарьян во сне. Могильников услышал и решил повременить с признанием.
Общую мрачную обстановку разрядил Тощий. Могильников, который сидел у костра, подумал, что Тощий снова решил проснуться пораньше и удивить всех врзрывоопасным завтраком. Но нет, оказалось, что Худогубкин – лунатик. Он ходил, ходил, что-то бормоча себе под нос. Затем произнес отчётливо: «Йорик, как ты мог?», споткнулся о сучок и упал. Проснулся лицом в земле. Поднялся, отряхнулся, постоял неподвижно около минуты, стараясь прийти в себя и понять, где он находится. Звук потрескивающих поленьев в костре, запах жареного мяса привлек его внимание – мозг в мгновение ока вывел его из состояния дремоты.
– Уже завтрак? – радостно пропел Тощий, повернул голову к костру и поймал взгляд Могильникова. Суровый взгляд.
– Доброе утро, Олег Уюкович… – Миша опустил голову. – А почему я в носках и в труселях стою? – удивился он, поднял голову на Могильникова. – Как я здесь оказался… и чем таким вкусным пахнет?
– Лягушку приготовил, будешь? – предложил патологоанатом.
– Нет, спасибо, – стошнило беднягу, – что-то аппетит внезапно пропал. Пойду, оденусь, – сказал Тощий и направился в палатку, – странно, вроде я трезвый был, – произнес он вслух.
Постепенно, один за другим, туристы выплывали из страны снов и выползали из своих палаток. Элина проснулась с мыслью: «Ещё один худший день в моей жизни наступил». Эдкевич… Никто, даже Могильников и заметить не успел, как Эдкевич пропал. Дарьян даже удивился тому, как аккуратно и самое главное бесшумно, тот собрал коврик и спальный мешок.
Патологоанатом не спал всю ночь, и как только солнышко немного его пригрело, он уснул. Так крепко, что даже не заметил, как одноухая белка Иван украла у него прямо из рук пакетик с очищенными орешками. А ведь бедняга чистил их во время ночных раздумий несколько часов на запас. И все – нет больше орешек у патологоанатома.
Роман Валенов лежал на спине, в руках теребил какую-то полосатую фенечку и безмолвно смотрел в «потолок».
– Роман, вы в порядке? – спросил его Дарьян и застонал от того, как неудачно повернул шею, она хрустнула.
Роман промычал.
– Ай, моя шея!
Роман опять промычал.
– А словами сказать?! – вспыхнул Покровский.
Роман промычал.
– Я с вашей сестрой недавно устроил сексуальные игры, – постарался максимально серьезно сказать Дарьян.
Роман промычал.
Окончательно весь лагерь разбудила Юля, которая в эту ночь спала в палатке парней, но только в предбаннике. С Леей в одной палатке ей спать было крайне небезопасно. У Киры в палатке спал Тощий, и она, и он – опасные объекты. Непосредственно в спальном отделении у парней Юля передумала спать в последний момент – Дарьян стал отпускать скользкие шуточки.
Юля проснулась, когда почувствовала маленькие, мохнатые лапки паука у себя на щеке. Девушка своим визгом не только лагерь разбудила, но и белку Ивана напугала, которая в данный момент забралась на дерево с пакетиком орешек. Иван выронил свою ношу, орешки рассыпались по земле, на них тотчас накинулись какие-то мелкие грызуны. В конечном итоге Могильников накормил своими орешками весь лес.
Юля выбежала из палатки, как ошпаренная, с истеричными криками. Встреча со столь ужасным чудовищем вызвала у неё настоящую панику. Эдкевич, будто телепортировался откуда-то, как только появилась возможность сделать удачный кадр – запечатлеть эмоции Юли. *Щёлк* и кадр готов.
Чуть позже…
Завтрак. Все также сидели у костра, но пока безмолвно. Еду приготовила Элина. На этот раз порции были минимальными. Каша слегка подслащена, без орехов и других вкусняшек. К костру пришла Юля, с «грохотом» уселась на пенек, взъерошенная, с красным отпечатком ладони на щеке – Лея случайно влепила, пытаясь прибить паука. Разумеется, паук выжил, полз-то он по другой щеке.
– Я здесь точно не выживу, – бурчала Юля.
– Классная татушка, бурёнка, – подстегнула Кира.
Юля оскалилась…
– Так, «Ну, погоди!», хватит, не начинайте вновь грызть друг другу глотки, – вмешалась Элина, накладывая в миски ребят кашу. – Я чай заварила с травкой. Успокаивающей травкой! – выделила она интонацией и посмотрела на Эдкевича с Дарьяном, чтобы предупредить их шуточки.
Могильников, между тем, снова уснул с открытым ртом, держа в руках миску каши. Так она вся и вытекла на землю.
– Роман Александрович! – позвала его Кира. – Завтрак готов, просыпайтесь уже!
– Он сам не свой сегодня, все утро лежит и в потолок смотрит, – произнес Дарьян.
– А ты бы по-другому себя вел, дружище, если бы понял, что совершил такую оплошность, из-за которой могут погибнуть люди? – спросил Эдкевич.
– Эй, друг, – вмешалась Кира, – не говори о смерти, у нас столько впечатлительных морд здесь… К тому же рядом царь некрополя сидит, дремлет в ожидании нового клиента.
Лея заплакала.
– Сама не лучше фразочку произнесла, – фыркнул Эдкевич.
– Хватит, ребята! Не будем нагнетать, а то сейчас опять пойдут разговоры про Лоа Лакроа, сонную пустошь, Кикимору и прочую нечисть… – попросила Элина.
– Он еще недавно бонусную карту на свои услуги предлагал… – вспомнил Эдкевич.
– Действительно, хватит о смерти – угнетает, – твердо сказал Дарьян.
– Если я выберусь, то прибью его… и его и прокуроршу прибью, – ворчала Юля.
– У тебя мало шансов. Максимум, кого ты сможешь прибить, это будет паук. Хотя…. И с ним, думаю, неудачный будет удар, – усмехнулась Кира.
– С такими штуками, думаю, следующим привидением этого леса точно станешь ты, – зарычала Юля на Киру.
Кира поставила миску на землю, хрустнула руками и привстала с места.
– Девочки, давайте никто из нас не будет становиться привидением и другом Лоа Лакроа, – Элина встала между Юлей и Кирой.
– Кто такой этот Лоа Лакроа? Вы ни в первый раз его упоминаете! – поинтересовалась Лея.
Девушки разошлись в стороны.
– Ты где была, красавица? – спросил Эдкевич. – Это тот, из-за кого мы убежали с сонной пустоши!
И он повторил вкратце легенду, выдав версию о том, что туристы так и будут пропадать на сонных пустошах, пока привидение не найдет там свою возлюбленную и не успокоится.
– Мы ходили с Олегом Уюковичем, и ничего не слышали, – вытерла слезы Лея, высморкалась в платочек с цветочками.
– Ты чего плачешь? – удивился Эдкевич.
– Жалко их, очень, – опустила голову Лея, – с любовью всегда так. С настоящими искренними чувствами никогда не бывает просто, их либо смерть уничтожает, либо безответственность, – Лея злобно посмотрела на Тощего, – либо неверность возлюбленного.
– Так все, подруга, хватит, ты сейчас испепелишь его, – обняла ее Элина.
– Не было ничего! – пропел Тощий.
– Послушай своего ненаглядного… – буркнула Юля. В нее тут же прилетела тарелка с кашей. Тарелка упала, каша осталась на голове. \
Юля вспыхнула, подскочила и завопила:
– Ты совсем с ума сошла что ли!?
– А нечего на чужих парней шупальца свои закидывать, – отрезала Лея и продолжила рыдать.
– Так все, остановились! – поднялась с места Кира. – Буренка, иди, умойся! А ты, ревнивица ненормальная, прекрати едой разбрасываться, скоро её у нас совсем не будет. Как и посудой! Сковородку уж помяла, сейчас и без тарелки останешься. Буренка итак вместе с Тощим без серого вещества в голове родилась, так ты еще и последние мозги у неё выжигаешь, – усмехнулась Кира.
– Эй, я все слышу! – обиделся Тощий.
– Сказала бы я, кто вы все… – Юля махнула рукой и пошла к ручью.
Лея взяла в руки кружку с травяным чаем, сделала глоток, глубоко вздохнула и немного успокоилась:
– Интересно, если привидение Лакроа действительно существует, можем ли мы ему как-то помочь?
– Эй, ты чего! Это же просто легенда! – сказал Эдкевич.
– Легенда, из-за которой все в панике с поляны убежали? – спросила Лея.
– Аргумент… – согласился Эдкевич. – Но ты пойми, он не существует, тот злобный призрак, из–за которого на пустошах в тумане пропадают люди! – попытался убедить девушку Эдкевич.
– Сомневаюсь, Сережа, что он злобный. При жизни – доброе, любящее сердце. Он, вопреки опасности, отправился спасать возлюбленную… Считаю, что даже его дух, хоть и охваченный тоской по любимой, не способен причинять боль другим людям, – улыбнулась Лея, не переставая при этом плакать.
– Святая женщина, даже в призраках добро стараешься разглядеть, – улыбнулся Эдкевич.
– Ну… по сути, на пустыре в туман сложно не потеряться, так почему же это сразу некий Лоа души похищает? – поддержала беседу Кира.
Эдквич не ответил, просто пожал плечами.
Дарьян затянулся сигаретрй – Могильников приоткрыл глаза. Сразу, как только почувствовал, что сын снова вдыхает эту, как он выразился про себя, «дрянь».
– Раньше всех сгину я, чувствую. Сигареты кончаются по воле Могильникова. Ведь это он выбросил почти полную пачку в костер. Хорошо хотьо, я заначку нашёл в рюкзаке. Когда нервничаю, много курить начинаю.
– И давно ты травишь себя? – спросила Элина, которая, наконец, сама села завтракать.
– С шестнадцати, уже привык. Однако, если честно, рад был бы отцовскому ремню – не начал бы курить тогда. Нервничал – курил… Потом нервничал от того, что курил – начинал много есть. Теперь я курящий «пухляш» – констатировал Дарьян и снова затянулся. – Но мне все равно, кто и что думает обо мне. Живу – как хочу!
Могильников улыбнулся и задремал с мыслью, что грядущей ночью мечта сына исполнится – благодаря отцу он бросит курить. Нет сигарет – нечего курить. А учитывая то, что они заблудились в тайге и неизвестно, когда выйдут, то достать другую пачку тот точно не сможет.
– Не можешь изменить ситуацию, измени отношение к ней, – протянула Кира.
– Ну – ну, – буркнул Дарьян. – Пойду, подниму нашего валенка… – парень затянулся и бросил в костер окурок.
Доковылял до палатки. Почему доковылял? Голова у Дарьяна болела так сильно, что, казалось, мозг сейчас взорвется. Просить пилюльку он не стал по той простой причине, что не хотелось оправдывать недавно прилипшую кличку «Пациент». Но тут он неаккуратно подвернул ногу, стоя у палатки. Невольно застонал.
– И правда, Пациент – усмехнулась Кира, увидев, что Покровский держится за ногу.
Дарьян немного постонал, потом залез в палатку, но никого в ней не обнаружил. Руководитель исчез.
– Ребята, а Валенова внутри нет! – заявил парень.
Все, хором:
– Где он!?
– Сбежал, думаю, – промычала Элина.
Стоит заметить, что рядом с поляной стояло дерево с дуплом, в нем белка Иван хранила свои запасы, которые, правда, давно уже разворовали другие грызуны. Прыгая к своему хранилищу, зверек увидел, как некий тип ползет по дереву вверх. Испуганный Иван поспешил к дуплу, и вскоре обнаружил, что в нем не осталось ни единого орешка. Разумеется, белка подумала, что вор – незваный гость и рванула в бой за свои орехи! Прыгнула на человека, пробежала по штанине, затем по кофте и вцепилась ему в голову.
– Уйди от меня, мерзкое животное! – заорал Роман и свалился с дерева, хорошо хоть ветки смягчили падение.
Только Роман Александрович приземлился, как его окружили подбежавшие туристы.
– Эй, вы как? – спросила Кира.
Роман кряхтел, смотрел в небо и не шевелил глазами.
– Ты чего на дерево-то полез, дорогой? – снова поинтересовалась Кира.
– Спина, – наконец протянул дребезжащим голосом Валенов.
– Сейчас вылечим, – похлопала его тихонько по плечу девушка крикнула тем, кто остался у костра: – алло, дорогие, Могильникова – костолома нашего разбудите, руководу помощь нужна!
Лея подошла к Могильникову с опаской, потрясла его обеими руками, но тот не отреагировал.
Лея решилась на эксперимент и крикнула: «Олег Уюкович, Дарьяну плохо!»
Могильников взвился на ноги, словно и не спал, схватил ружье, выстрелил в небо и заорал:
– А ну, руки прочь от него, сволочи! – прицелившись куда-то в направлении Дарьяна, стал водить вокруг него ружьем, выискивая опасность, о которой сказала Лея.
– Ой, я в уборную! – пискнул Тощий и убежал.
Дарьян вздохнул и протянул:
– Могильников… – и поднял тарелку с кашей. Упала утка. Упала ему в тарелку. Дарьян снова вздохнул и добавил: – Приятного аппетита мне. Геркулес с уткой, деликатес, которого не ждал! – Он поднял птичку за крыло, та выбралась из его рук и убежала, измазанная кашей. Дарьян посмотрел на Могильникова и продолжил: – Олег Уюкович, это что сейчас было? Если я вас так достал, скажите прямо, зачем стрелять-то?
Могильников стоял ошарашенный, моргал и ничего не мог понять.
Все уставились на патологоанатома.
– Кошмар приснился, – холодно буркнул тот.
– А я думал, кошмарам снитесь Вы, а не наоборот… – пошутил Эдкевич.
Могильников, отдышавшись, увидел, что опасности нет, поставил ружье к дереву и налил себе воды.
Все переключили внимание на Романа, а Дарьян… Дарьян стоял в центре лагеря и усердно обдумывал ситуацию: «Почему его так завела история с моей мамой? Почему он так бурно реагирует на все, что связано со мной?.. Странно это все»
Вскоре и Могильников присоединился к собранию вокруг Романа. Присел рядом, спросил:
– Руками, ногами шевелить можешь?
– Могу, – ответил Роман, пошевелив конечностями.
– Чудно… А, когда шевелишь, боль появляется? Если да, отдает куда-нибудь? – продолжал расспрашивать Уюкович.
– Нет, просто дышать тяжело, – прокряхтел Роман.
– Значит, позвоночник цел, но пока следует соблюдать осторожность, сейчас под адреналином он может боли не чувствовать, поэтому попробуем аккуратно приподнять нашего руководителя, – сказал Могильников Кире и Элине.
Эдкевич снова пропал вместе с фотоаппаратом.
Лея сбегала к палатке, принесла свой коврик, на него положили Романа и аккуратно перевернули на живот.
Олег Уюкович задрал на Валенове футболку и слегка приспустил штаны, чтобы визуально осмотреть копчик. И тут Кира задала вполне логичный для удивленного человека вопрос, который возник у каждого из присутствующих…
– Это что, розочка? – спросила девушка. Секунда тишины и все, кроме Могильникова, захихикали.
– Роман Александрович, у вас на попе татушка в форме розочки? – вскликнул вдруг Эдкевич, появившийся из ниоткуда.
– Это очень мило, но очень странно, – произнесла Лея.
У Валенова прорезался голос:
– У меня знакомая тату-мастером работает, вот и подшутила надо мной однажды на вечеринке – я тогда немного перебрал…
– Значит, спина точно не повреждена, вон как бодро паникует! – подметила Элина.
Роман аж подскочил после этих слов, одернул футболку, подтянул штаны.
– Думайте, что хотите! – рявкнул Валенов, хотел уйти, но Могильников попридержал его за карман штанов.
– Отпустите меня! – возмутился Роман.
– Крючком сейчас стоишь руководитель. Если защемление не убрать, то спина еще больше болеть будет, – предупредил Могильников. Потом встал, обхватил Валенова со спины и резко приподнял. Раздался такой сильный хруст, что туристам показалось, будто руководителю спину сломали. Патологоанатом опустил Романа на землю. Тот выпрямился, покрутился – ничего не болит.
Не дожидаясь благодарности, Могильников ушел к костру. По пути сообщил Дарьяну, что нужно проверить его рану на ноге на предмет присутствия кровотечения. Возможно, и повязку сменить придется. Покровский послушно протянул ногу и спросил, не знает ли тот кого-то из семьи Покровских? Чем, мол, вызвано такое повышенное внимание к его персоне со стороны патологоанатома.
Могильников только рыкнул.
– Развернутый ответ…– буркнул Дарьян, – просто у меня такое чувство, что я вас знаю! Причём, не то, что видел однажды, а знаю очень давно.
Могильников, который в это время снимал сыну повязку, замер, глаза его забегали.
– Видимо, я прав, – протянул парень.
– Дежавю… – эти слова Могильников произнес как-то застенчиво.
– Но если вы действительно знаете моего отца, то ничего слышать об этой сволочи не желаю, даже если он в канаве сейчас живет.
Могильников, накладывающий новую повязку на рану так затянул бинт, что нога у Дарьяна в миг посинела.
– Больно же! – взвыл парень.
– С чего такие выводы? Ты ведь своего отца не знаешь совсем… сосунок неблагодарный, – пробурчал Олег Уюкович.
– Одного не пойму, патологоанатом, что тебя так задело, а? – прищурился Дарьян.
Могильников промолчал.
– Я с тобой разговариваю! – толкнул его ногой Дарьян.
Тот зарычал.
– Ты думаешь, я боюсь тебя что ли? Ты знаешь моего отчима? – он снова попытался толкнуть Могильникова, но тот схватил его руку и сжал так, что парень застонал от боли.
– Ты еще ничего не значишь в этой жизни, чтобы так разговаривать со взрослыми, ребенок! – буркнул Могильников, а затем громко добавил, – разговор окончен. Дальше сам справишься. И ушел к своей палатке.
Разумеется, все обратили внимание на эту сцену.
– Пациент, что у вас случилось? – спросила Кира.
– Все в порядке, – простонал Дарьян, – просто повязку нужно на ноге расслабить.
– Я помогу, – направилась к Дарьяну Элина.
– Не нужно, сам справлюсь, – отмахнулся тот, Элина фыркнула и отвернулась.
– Извини! – выдавил он из себя. Элина, поправив очки, снова двинулась к Покровскому.
Внимание остальных вновь обратилось к руководителю.
– Роман, позвольте спросить, – заговорила Кира, – вы зачем на дерево-то залезли?
– Осмотреться хотел. Думал, может, реку увижу или дым из поселка. Залез, а там белка одноухая накинулась на меня, – жалобно ответил Валенов.
– Она преследует нас, похоже… – констатировал Эдкевич.
– В общем, окрестности рассмотреть мне не удалось, – продолжил Роман.
– Жаль, но идея хорошая была, – согласилась Кира, – нужно попытаться еще раз забраться, но только подальше от неадекватной белки. Я смотрю, – подняла голову вверх девушка, – в дереве, которое вы покоряли, дупло есть, может быть, она из-за него на вас прыгнула? Рядом, вон, сосна высокая, можно на нее залезть, как думаете, ребята?
– Хорошо, сейчас залезу, – уныло произнес Валенов и тяжело вздохнул.
– Э, нет, ты сейчас спину совсем доломаешь, придется нам тебя на себе тащить, – остановила его Кира.
– Так себе перспектива, – согласились остальные.
– Миша…– тихо выговорила Лея.
– Что «Миша»? – спросила Кира.
– Миша скалолазанием занимался, – уточнила Лея и этой фразой удивила всех.
– Вы с ума сошли, люди? – сразу же возмутился Дарьян. – Вы серьезно хотите Тощему поручить лезть на дерево? Вам труп нужен?
– Ну, Олегу Уюковичу, думаю, точно нужен, – пошутил Эдкевич.
Воцарилась тишина. Все уставились на Эдкевича и Могильникова.
Рука Могильникова упала на плечо Эдкевича, тот «сложился» под ее весом и упал. Патологоанатом зарычал – настроение для шуток пропало у всех. Лея спряталась за Киру. К ней присоединилась и Элина.
– Олег Уюкович, от вас холодом несет, я даже замерзла. Пойду, кофту надену, – фыркнула Юля и короткими перебежками направилась к палатке.
Кира обернулась к тем, кто спрятался за ней.
– Я вам что, стена каменная? – хмыкнула девушка.
– Помогите! – пропищал Эдкевич, лежа на спине.
Появился Тощий.
– Здрасте! – радостно крикнул он. – Я живой!
– Ненадолго, – сурово произнесла Кира.
Тощий занервничал. Кира «подлила масла в огонь», начав, по привычке, «хрустеть» пальцами.
Тощий сделал пару шагов назад, споткнулся о камушек, упал и потерял сознание.
Все посмотрели на Лею, ожидая, что та начнет верещать, как сирена – «кто посмел его обидеть?!».
Но, ожидания не оправдались – девушка отвернулась.
– Интрига… – произнесла Кира.
Могильников принялся приводить Тощего в чувство.
– Не думаю, что это ужасная идея – пускать Тощего на тощее дерево, – попытался пошутить Эдкевич, приподнялся с земли и встал на колени.
– Я залезу, – раздался голос Могильникова.
Все медленно повернули к нему головы. Они смотрели на него, как герои в фильмах ужасов смотрят на монстров.
Могильников допил свою горячительную жидкость, закрыл флягу, отдал её в руки Эдкевичу и пошел к палатке. Снял плащ. Вернулся к Эдкевичу, выхватил у него из рук свою фляжку и отдал ее Кире.
– Так надежнее! – добавил патологоанатом. Снова вернулся к палатке, снял верхнюю одежду, оставшись только в тельняшке и подштанниках.
Тем временем одноухая белка Иван сидела у своего дупла и наблюдала за передвижением недруга. Человек стал взбираться на дерево, стоящее совсем близко к «её» дереву. Белка приготовилась к обороне…
Могильников полз, полз, полз… Устал метрах в пяти от земли. Оперся правой ногой на толстую ветку. Отдыхает.
– Не выспался, похоже, я… – вздохнул патологоанатом.
Все, кроме Дарьяна и Тощего, стояли внизу и наблюдали за героем – скалолазом.
Кира посмотрела на флягу…
– Кажется, я знаю, что нужно делать! – осенило девушку. Она подняла голову на Могильникова и спросила: – Олег Уюкович, где у вас спирт?
Могильников не ответил.
– Ты с ума сошла? – возмутился Валенов. – Он же тогда так и уснет на ветке.
В ответ Роману в тарелку прилетела шишка. Он посмотрел на патологоанатома, тот проворчал недовольно:
– Нельзя про меня плохо говорить… Про меня – либо хорошо, либо никак! – и отвернулся.
Туристы захихикали.
– Сказал, как отрезал… Так, обычно, про покойников говорят, – усмехнулся Эдкевич.
– Как – будто есть уверенность в том, что он живой, – ляпнула Юля.
Все посмотрели на нее, даже белка Иван «застыла».
– Что? – рыкнула Юля. – Я просто поддержала шутку!
Туристы с белкой смотрят на Юлю. Тишина. Треск тлеющих дров.
– Ой, делайте, что хотите! – Юля скрестила руки и ушла к костру.
– Дарьян! – позвала Кира. – Неси коньяк!
Парень сделал вид, что ничего не слышит.
– Алло, Дашенька, уделите нам минутку вашего внимания! – закричала Кира. Тот нехотя повернул к ней голову и состроил гримасу.
– Коньяк, говорю, принеси свой! – рявкнула Кира.
– Нет его, – буркнул парень и повернулся к костру
– Ой, да чего ты рассказываешь? – вмешалась Юля. Сам мне в первый день рассказал, что у тебя есть несколько маленьких бутылочек дорогого коньяка! Даже звал уединиться! – она коротко хихикнула.
Дарьян покраснел…
– Он не для ваших ртов! – буркнул парень, – вам и спирт Могильникова сгодится.
– Скотина такая, я понимаю, что коньяк – твой, но мы сейчас все находимся в одинаковой попе, поэтому я могу попросить и по – плохому! – пригрозила Кира.
– Бей… – снова буркнул Дарьян. – Вы меня все равно Пациентом называете… Травмой больше, травмой меньше.
– Да с радостью! – закричала Кира и бросилась к Дарьяну. Лея её остановила.
– Не надо, Кирочка, давайте без насилия обойдемся, забудь про него, – нежно попросила Лея.
– Она права, Кира. Не тратить на него ни нервы, ни силы. Его и так жизнь наказала – сказала Элина.
Кира подняла брови:
– Чем это представителя «золотой» молодежи могла жизнь наказать?
Элина подошла к девушке ближе и шепнула ей на ушко новость о том, что отец Дарьяна – Олег Могильников.
У Киры фляга из рук выпала…
– Вы все не перестаете меня удивлять, – помотала головой девушка. – Вот вы, дорогой патологоанатом, почему так… – она подняла голову на Могильникова, но Элина не дала ей договорить – ткнула в бок, чтобы та замолчала.
Юля подошла к Дарьяну со спины, обняла его и нежно поцеловала в щеку.
– Не будь «букой», принеси коньяк. Тогда, если мы не умрем здесь, у нас что-нибудь получится, – подмигнула она ему.
– В рюкзаке лежит пластиковая бутылочка, – вздохнув, ответил Дарьян.
– Ты – зайка! – Юля поцеловала его в щеку еще раз.
Парень зарумянился, невольно на лице у него появилась улыбка.
– Как это мило! – улыбнулась Лея и заплакала. – А я… Бегаю, бегаю за Мишей, а он…
Кира закатила глаза. Юля, тем временем, принесла коньяк. Кира перелила его во флягу Могильникова.
– Олег Уюкович! – позвала она покорителя деревьев, который все еще стоял и кряхтел на ветке. Тот посмотрел вниз. Кира кинула ему флягу. Патологоанатом поймал, приложился к емкости и… Мир в его глазах наполнился яркими красками, кровь быстрее побежала по жилам. Могильников закрыл флягу, бросил её обратно Кире, хрустнул пальцами, обнял дерево и полез. Раз. Два. Три… Он находился уже почти на самом верху. А там, как вы уже, наверное, догадались, дорогие читатели и зрители, его поджидала одноухая белка Иван, желающая показать негодяю, кто на деревьях хозяин…
Но с Могильниковым она не справилась – после его слов «мясо на суп нашел» – оказалась на земле. Внизу ее ждал разъяренный Валенов – Ивану пришлось незамедлительно покинуть поле боя.
Олег Уюкович дополз до макушки и осмотрелся. Вдалеке слева увидел реку, возможно, ту самую, к которой Валенов хотел вывести группу. Выделил для себя несколько ориентиров, типа пожелтевшей лиственницы и небольшой полянки. Примерно запомнил, в какую сторону двигаться и спустился.
Ближе к обеду…
Солнце спряталось за густыми тучами. Похолодало. Краски дня медленно угасали… Туристы пили чай, даже Могильников пил чай.
Олег Уюкович рассказал о том, что видел сверху. В ответ от Романа Александровича поступило предложение – завтра выдвигаться в том направлении, где, по словам патологоанатома, протекала река. Все задумались. Могильников держал нейтралитет – не знал, какое решение будет правильным.
Первые снежинки соприкоснулись с землей. Дарьян снял шорты и, наконец, надел штаны. Голосовать за какое-либо из решений он не стал – сказал, что ему на все наплевать. Кира с Элиной поддержали предложение руководителя, аргументировав свой выбор тем, что зима не за горами – с каждым днем будет становиться все холоднее, а потому сложнее будет и выживать в дикой природе. Юля запаниковала и стала истерить, что, мол, не готова замерзать в лесу:
– Лучше я в яме где-нибудь погибну, но хотя бы поборюсь за жизнь, чем буду вот так просто сидеть и ждать, когда окоченею!
Эдкевич своего мнения не высказал – он пропал. Лея не ответила ничего, пожала плечами.
– Хочу тарелку пельменей, – произнес Тощий.
– Тебе лишь бы пожрать! – усмехнулась Кира.
Единственным человеком, который в данный момент страдал больше всех, была Элина. У нее с детства после перенесенной тяжелой гипотермии установились очень непростые взаимоотношения с холодом. Она итак уже надела на себя всю теплую одежду, чтобы согреться, даже шарфик на нос натянула, от чего у нее стали запотевать очки… Протирала. Протирала. Протирала. В конце-концов, состояние «ёжика в тумане» ей очень сильно надоело, терпение лопнуло, и она закричала:
– Давайте уже выбираться отсюда! При этом она сняла очки и откинула их куда-то в сторону со злости. Через мгновение поняла, что натворила, и ринулась их искать.
– Люди начинают сходить с ума, – сурово произнес Эдкевич, внезапно появившись за спиной Юли. Та аж подскочила от испуга.
Роман Александрович продолжал сидеть у костра с пустой кружкой, взгляд от кружки поднимал редко – не мог смотреть в глаза туристам. Но говорить сейчас было необходимо.
– Ребята, сейчас подумал, что нам надо выйти к реке по той простой причине, что поблизости нет источников воды. Та, что мы набрали на прошлой стоянке, кончается. Пока не стало темнеть, лучше бы выдвинуться. У реки будет холоднее, но зато мы сможем продержаться несколько дней, пока нас не начнут искать, – предложил Валенов.
– Поддерживаю, – согласился с ним Могильников.
– А, может, нам просто послать кого-нибудь к реке? – произнесла Элина.
Могильников сунул ей в руки котелок и сказал:
– Вперед! Река в той стороне, идти примерно километр, может, больше – указал Уюкович.
– Вы чего? – испугалась Элина и надела найденные очки. Села на место Леи. Лея на место Элины садиться не стала – оно находилось рядом с Тощим. Девушка встала рядом, нагнулась к Элине и попросила ее пересесть.
– Как я говорил, все решения будем принимать теперь вместе, – сказал Роман, – все согласны?
Туристы нехотя закивали.
– Тогда допиваем чай и собираем лагерь. У нас примерно четыре часа до того, как стемнеет! – добавил руководитель.
– Роман Александрович, – решила высказаться Кира, – может быть, не стоит сейчас собирать лагерь и гнать группу в неизвестном направлении?
– Что ты предлагаешь? – спросил Роман.
– Отправить несколько человек налегке, пусть проложат маршрут. Наберут воды, вернутся в лагерь до темноты. Мы спокойно переночуем здесь и утром выйдем на маршрут. У реки пообедаем и вдоль нее до вечера еще несколько километров пройдем, если все же решим не дожидаться спасателей, – предложила Кира.
– Глупо, – вставил свои «пять копеек» в разговор Дарьян и закурил.
– Есть идеи лучше? – вспыхнула Кира.
– Рома уже предложил лучше, – спокойно ответил Дарьян, – учитывая, как мы все любим, в кавычках, приключения, то те два-три человека, что отправятся прокладывать путь, обязательно заблудятся. И что тогда? – он посмотрел в глаза Кире.
Кира стиснула зубы.
– Он прав, не нужно ругаться. Разделяться нам нежелательно, ребята. Идем все вместе, однозначно, – твердо отмел все возражения Валенов, – собираем лагерь.
– Стойте, – окликнул всех Могильников, – до заката всего четыре часа, выдвигаться сейчас небезопасно, вдруг собьемся с пути. Тем более там, вдалеке на полянке туман наблюдается. А у вас всех, как я понял, туман сумасшествие вызывает.
– На сонной пустоши, не на полянке… – поправил Могильникова Эдкевич.
Патологоанатом промолчал.
– Роман Александрович, вы что думаете? – задала Кира вопрос руководителю.
– Разумное замечание, но поблизости нет источника воды, Олег Уюкович, – вздохнул Валенов.
– Зато здесь есть небольшая лужа, хотя и с ржавой водой, да и болото рядом. Если попытаться прокипятить, то пищу можно приготовить. А пить будем воду из оставшихся запасов, – предложил Могильников.
Роман вновь почувствовал себя ущербным. Вроде руководитель – он, но хорошие идеи все равно остаются за другими членами группы. Обиженный Роман Александрович, буркнул, что согласен с идеей Олега Уюковича, и уткнулся в кружку с чаем.
Вечер…
Крики, что доносились из лагеря туристов, слышны были даже в деревне Квазимодо Никифоровича. Компания жарила шашлык на веранде дома смотрителя поселка и вскоре услышала вопли в глубине леса. Баба Соня перекрестилась и пробормотала: