Сергей Лагунов
Там внизу много места
Впервые о нанотехнологиях мир узнал в
1959
году из речи
Ричарда Фейнман
а «Там внизу много места». Воодушевленный его идеями, писатель-фантаст, один из основателей трансгуманизма, предсказавший падение коммунизма, хронический оптимист F.M. Esfandiary сменил свое имя на FM-2030.
«В традиционных именах отражено прошлое человека: родословная, этническая и расовая принадлежность, национальность, религия. Я не тот, кем я был десять лет назад и, конечно же, не тот, кем я буду через двадцать лет. Моё имя 2030 отражает мою убежденность в том, что 2030-е годы станут чудесным временем. В 2030 мы победим старение и у каждого будет прекрасная возможность жить вечно. 2030 – это мечта… и цель. Не стоит бояться мечты и надежды. Ведь именно дерзость мечтателей завела нас так далеко – из мрачных первобытных болот к тому, где мы сейчас, – в шаге от покорения галактик, в шаге от бессмертия.»
FM-2030
F.M. Esfandiary сменил свое имя на FM-2030, чтобы выразить свою веру и надежду, что в результате развития технологий он проживет как минимум 100 лет и в 2030 году отпразднует свой 100-й день рождения.
В возрасте 69 лет, 8 июля 2000 года, он скончался от рака поджелудочной железы и был крионирован компанией Алькор в городе Скоттсдейл, Аризона, где и находится по сей день.
Ранняя осень 1985 года
Темнота подвала сжимает сердце детскими голосами. Максим, мальчик лет одиннадцати, начинает рассказ:
– Это было давным-давно. Один из районов страны был захвачен демонами без лица.
– Как это – без лица? – недоумевает кто-то из детей.
– Вот так. Без носа, без глаз, безо рта, – отвечает Максим.
– А как же они ели?
– Они ели людей. А как – никто не знает. Некому рассказать. Все исчезали, – на помощь Максиму приходит девичий голос. Он принадлежит десятилетней Тане.
– Макс, а что дальше?
– И вот однажды, – продолжает рассказчик, – один из путников заехал в такой район. Демоны погнались за ним. Полночи продолжалась погоня. И вот, когда лошадь совсем выбилась из сил, он увидел огонек.
– От костра?
– Надежда, – Максим игнорирует вопрос, – придала силы ударам путника, и он смог заставить лошадь преодолеть усталость. Огонек оказался костром. Путник добрался до людей! Его усадили в круг. А когда он отдышался, главный на становище поинтересовался, что заставило его так спешить.
– Он не знал про демонов?
– За ним же не гнались! – реагирует Таня, – Тихо! Максим, продолжай!
– За мной гнались демоны без лица,– сказал путник. «Такие?» – спросил вожак и провел рукой перед лицом… И лицо исчезло!
– Ой!
Яркая вспышка света ворвалась в подвал. Кто-то из детей приподнял внешний люк подвала, только что охранявший мрак. Слушатели вместе с рассказчиком прищурились.
– Зачем? – Таня повышает голос.
– Таня, прости, – извиняется провинившийся, – я просто хотел увидеть лица.
– Ну и что, видишь чего-нибудь? – присоединяется к разбору Максим.
– Не-а. Глаза слезятся.
– Глаза привыкнуть должны, дупель. Кто следующий?
– А что случилось с путником?
– Никто не знает. Он не оставил никаких следов, – закрывая люк, говорит Максим.
В подвале вновь воцаряется темнота.
– Готовы? – трагически шепчет девчушка.
– Давай!
– Это глаз мертвеца, передай дальше!
Раздается пронзительный одинокий крик, который тут же подхватывают почти все дети, а в подвал врывается яркая вспышка света, указывая им путь для бегства. На месте для детских страшилок остаются лишь Максим и Таня. Они смотрят друг на друга. Мальчик отводит глаза вниз. На полу лежит что-то округлое, слизкое и зеленое.
– Что это, Тань?
– Слива без кожуры.
Подросток плюет на лишенный кожуры фрукт и вылезает наружу. На дворе возле подвала царит ранняя осень. Полдень согревает своим дыханием стандартный двор недавно построенной панельной советской девятиэтажки. Во дворе пока скудно с обстановкой: есть стол со скамейкой, где уже сидят мужики и играют в домино, несколько стоек для сушки белья, редкие хилые саженцы и заросли полыни. Блеском нового лака бросается в глаза по-королевски одинокий «Жигуль». Его водитель читает газету. В открытое окно авто по двору растекается речитатив диктора радио:
– Генеральный секретарь ЦК КПСС Михаил Сергеевич Горбачёв на встрече с трудящимися ленинградского завода «Арсенал» особенно подчеркнул, что спустя четыре года после исторического 26-го съезда Коммунистической партии Советского Союза как никогда прозорливо, выглядят его решения в области разрядки международных отношений. Отказ от политики, основанной на недоверии, соперничестве и напряженности, отказ от использования силы является средством воздействия на политику всех государств и способствует укреплению взаимного доверия и мира.
Из подъезда выходит очень красивая, роскошно одетая, по советским меркам, женщина. Она держит за руку своего сына –мальчика лет одиннадцати. Он одет в буржуйские джинсы – в то время предмет зависти сверстников и знак принадлежности к избранным.
Автовладелец откладывает газету. Мать оглядывается, замечает Максима с Таней и ведет сына к ним.
– Здравствуйте, дети. Как же тут полынью пахнет! А как вас зовут?
– Максим.
– Миледи, – делает реверанс Таня..
– А это мой сын Петя, – мама отпускает руку своего чада. – Пусть он поиграет с вами.
Мама Пети отходит к «Жигулям». Шофёр выбегает из машины и галантно открывает дверь перед прекрасной пассажиркой. После нескольких ритуальных манипуляций автомобиль отъезжает.
– Эй, новенький, – кокетливо интересуется девочка. – Это ты вчера переехал?
– Угу. Меня зовут Пётр.
– Петя, это ваша машина? – допытывается девчушка.
– А что? – неохотно бросает новенький.
– У меня ещё не было знакомых с машиной.
– Нет, не наша, – пытается замять допрос вопрошаемый.
– А кого, Петя? – ехидничает Максим, перехватывая инициативу. – Мамкиного хахаля?
Джинсовый принц неловко замахивается на обидчика, но тот обхватывает соперника в неумелый клинч. Начинается потасовка. Девушка же со смесью испуга и наслаждения смотрит на эту кутерьму. Но драка почти тут же заканчивается.
– Ты чего, Петя? – отскакивая в безопасную зону, вопрошает ехидна.
– Ещё хочешь?
– Петя, ты случайно не больной? – Максим делает еще один шаг назад. – Не психованный?
Петя снова бросается в атаку, но бывший рассказчик отбегает.
– Ну ты, хрен с горы, – недоумевает старожил. – Так не �