Цусима. Незаживающая рана

Что же касается дальности плавания, то тут «Цесаревич» сильно уступал «Ретвизану» (5500 миль против 8000). При наличии у России всего двух баз на Дальнем Востоке, это имело довольно большое значение. «Ретвизан» к тому же был построен без перегруза и даже с некоторым недогрузом. В те времена это был почти недостижимый успех для всего мирового кораблестроения, означающий, что главный броневой пояс выступает из воды на проектную высоту и защищает борт максимально эффективно.

В целом же можно констатировать, что лучше было иметь к началу войны несколько броненосцев уже в тихоокеанских водах, а не на стапелях. «Ретвизан», незначительно уступая силой «Цесаревичу», вполне соответствовал мощью своим японским оппонентам, имеющим большее водоизмещение. Принятие его проекта за образец для серии могло значительно ускорить темп пополнения нашего флота броненосцами и, возможно, даже заставило бы японцев отказаться от военного решения спорных вопросов с Россией.

Традиционное «хотели как лучше…» не может послужить оправданием генерал-адмиралу! Он должен, обязан был понимать, что предоставление потенциальному противнику форы по времени абсолютно недопустимо. Алексей Александрович, однако, не сильно утруждал себя погружением в насущные потребности русского флота и глубоким анализом возможных последствий решений, принимаемых под влиянием личных предпочтений и в отрыве от реальной обстановки. Японцы ведь, при всём их желании, никак не могли скрыть факт закладки и примерные сроки окончания строительства своих новейших мощных броненосцев! Понять, почему они торопятся с вводом их в строй, было несложно. Шла игра на опережение!

Броненосец «Цесаревич». Водоизмещение (проектное / фактическое) – 13 100 / 13 380 т. Скорость на испытаниях – 18,34 узла. Дальность плавания на скорости 10 узлов – 5 500 миль. Вооружение: 4 орудия калибром 305 мм и 12 калибром 152 мм (все в двухорудийных башнях). Броня – крупповская. Главный пояс – до 250 мм, верхний пояс – до 200 мм, башни главного калибра – 254 мм, башни среднего калибра – 150 мм, рубка – 254 мм. Самый мощный русский броненосец начала XX века. Обошёлся казне в 14 000 000 рублей.

«Пересвет». Даже внешне он больше похож на крейсер, нежели на броненосец. Высокий борт обеспечивал кораблям этой серии хорошую мореходность, но, при этом, делал их очень удобной целью для врага. Проектное нормальное водоизмещение – 12 674 т., фактическое (нормальное / полное) – 13 810 / 14 790 т. Максимальная скорость – 18,64 узла. Дальность плавания – 5 600 миль. Вооружение: 4 орудия калибром 254 мм, 11 орудий калибром 152 мм. Броня Гарвея: главный пояс – до 229 мм, короткий верхний пояс в центральной части борта – 102 мм, башни – 229 мм, казематы – 127 мм.

«Победа». Третий (после «Пересвета» и «Осляби») рейдер этой серии. Нормальное водоизмещение (проектное / фактическое) – 12 674 / 13 320 т. Максимальная скорость – 18,5 узлов. Дальность плавания – 6 000 миль. Вооружение и толщина брони – как на «Пересвете», но применена была крупповская броня, гораздо более прочная, а пушки главного калибра «Победы» могли стрелять с большим углом возвышения, что делало их самыми дальнобойными в русском флоте. «Победа» (как и «Ослябя») отличалась от «Пересвета» и отсутствием тяжёлого боевого марса на грот-мачте.

«Богатырь», сильнейший лёгкий крейсер Тихоокеанской эскадры. Водоизмещение (стандартное / полное) – 6 410 / 7 425 т. Скорость на испытаниях – 24,33 узла, в реальных условиях развивал 23 узла. Дальность плавания – 4 900 миль (на скорости 10 узлов). Нёс на вооружении 12 орудий калибром 152 мм, из которых 4 – в носовой и кормовой башнях, защищённых 125-мм бронёй. В самом начале войны сильно повредил днище о подводные камни и принять участие в боевых действиях так и не успел.

Крейсер «Варяг». Водоизмещение (стандартное / полное) – 6 500 / 7 020 т. На испытаниях развил максимальную скорость в 24,59 узла (на тот момент – мировой рекорд скорости для крейсеров) и в течение 12 часов удерживал скорость не ниже 23 узлов. На практике из-за частых поломок машины развивать более 20 узлов не рисковали. Все 12 орудий калибром 152 мм стояли открыто (даже без броневых щитов) на верхней палубе и были не очень удачно расположены. Дальность плавания на 10-узловом ходу – 6 100 миль.

Крейсер «Аскольд». Единственный 5-трубный корабль на Дальнем Востоке, из-за чего был легко узнаваем издали. Водоизмещение (нормальное) – 5 905 т. Максимальная скорость на испытаниях – 24 узла. Дальность плавания на скорости 10 узлов – 6 500 миль. Нёс 12 орудий калибром 152 мм, защищённых броневыми щитами.

Крейсер «Новик». По сути своей, – огромный эскадренный миноносец, лидер эсминцев. Водоизмещение – 3 080 т. Скорость на испытаниях – 26 узлов, на практике легко и уверенно разгонялся до 25 узлов. На начало ХХ века – самый быстроходный крейсер в мире. Дальность плавания – 3 500 миль на 10 узлах и 660 миль на полном ходу. Основное артиллерийское вооружение – 6 орудий калибром 120 мм.

Крейсер «Боярин». Водоизмещение – 3 274 т. Максимальная скорость на испытаниях – 22,6 узла. Дальность плавания – 3 000 миль. Основное вооружение – 6 орудий калибром 120 мм.

А строительство серии русских броненосцев («Бородино», «Император Александр III», «Князь Суворов», «Орёл» и «Слава») на петербургских заводах явно запаздывало. Это обстоятельство не только не попытались скрыть, но и допустили японскую миссию на верфи, где строились корабли, с целью продемонстрировать миролюбивые намерения России по отношению к Японии!

Такая абсурдная открытость позволила будущему противнику точно определить время ввода броненосцев в строй и, как следствие, обозначить рамки периода, в которые следует начать с нами войну, используя сложившееся на тот момент превосходство в военно-морских силах. Полгода или год промедления поставили бы японцев перед необходимостью сражаться с уже равными или даже превосходящими силами русского тихоокеанского флота. Вот именно поэтому никакие запоздалые уступки на дипломатическом фронте со стороны России не смогли оттянуть начало войны.

В Петербурге должны были чётко понимать, что необходимы решительные, действенные и экстренные меры! Если хочешь мира – готовься к войне! Но переброску войск, едва было начав, остановили. Из-за этого 400-тысячной японской армии противостояло лишь 150 000 русских солдат в Маньчжурии, причём 90 000 из них охраняли железную дорогу, и только 60 000 могли быть выделены для ведения активных боевых действий.

Флот не был собран в единый кулак. И даже разделили его нерационально! Быстроходные крейсера, способные безнаказанно терзать японские морские коммуникации, за исключением «Богатыря», не перевели во Владивосток: «Аскольд», «Новик» и броненосный «Баян» так и остались охранять «артурские лужи», а «Варяг» вообще оставили «на заклание» в Чемульпо. Учения и стрельбы проводились не системно, слаженно действовать в строю эскадры экипажи кораблей учили из рук вон плохо.

Более того, до самого начала войны наши корабли, по «гениальному» предложению министра финансов С. Ю. Витте, продолжали «с целью экономии средств» по очереди выводить в «вооружённый резерв», когда команды находились на борту, но не занимались боевой подготовкой! (И это при том, что японцы упражнялись в маневрировании и стрельбах с лихорадочной поспешностью!)

На фоне такого благодушно-полудремотного состояния «клика» Безобразова, поддержанная императорским двором, продолжала авантюристическую политику, способствующую всё большему нарастанию напряжённости. Справедливости ради надо сказать, что соучастник «клики», наместник царя адмирал Е. И. Алексеев, при всей своей причастности к авантюрам сотоварищей, при всей ответственности за стратегически неграмотную дислокацию кораблей на момент начала боевых действий, старался донести до Николая II опасность столь безынициативного ожидания.

Он упорно и настойчиво пытался добиться разрешения на отмену практики «вооружённого резерва», более того, просил позволения нанести удар по японцам первыми, но в ответ получил указание… увеличить (!) время нахождения кораблей в «резерве» и телеграмму, примерное содержание которой гласило, что «Государь Император не допускает возможности Великой России объявлять войну маленькой Японии».

Другой участник «клики», двоюродный брат А. М. Безобразова, контр-адмирал А. М. Абаза (молдавский дворянин по происхождению), начальник Особого комитета по делам Дальнего Востока с правом личного доклада императору, «будучи моряком по роду службы, попал нечаянно в руководители внешней политики России и смело брал на себя решение крайне сложных и щекотливых международных вопросов, без малейшей к тому подготовки, опираясь лишь на возможность непосредственных сношений с Царским Селом».

Именно он, кстати, до назначения на Дальний Восток, был отправлен в Италию с миссией купить будущие «Кассугу» и «Ниссин». После провала сделки ходили тёмные, но небезосновательные слухи, что она сорвалась лишь по причине затребованной Абазой от итальянских кораблестроителей непомерно большой «комиссии» («отката») в размере 1 000 000 рублей за два крейсера. Официально же объявили, что крейсера конструктивно не подходят русскому флоту. Даже если и так, даже если пришлось бы оставить их на Балтике, разве не было преступлением позволить врагу усилить ими свой флот?!

Расхлябанность, волокитство, бюрократия, косность, надуманные предлоги, неуместное на фоне сгущающихся грозовых туч теоретизирование, явная недооценка противника, приоритет личной наживы перед государственными интересами и бессовестная торговля кровью будущих жертв стали важнейшими составляющими позорного поражения в надвигающейся войне! Но ещё более важным представляется факт, что в столь сложный период во главе России стоял человек, не вполне способный к той роли, которую должен был играть волею судьбы по праву рождения!

Вернёмся, однако, к техническим вопросам.

В 1892 году по предложению С. О. Макарова русские 12-дюймовые орудия получили облегчённый 332-килограммовый снаряд. (Аналогичные японские снаряды весили 386 кг). На расстоянии до 2-х морских миль (3,7 км) такой облегчённый боеприпас из-за большей начальной скорости лучше пробивал броневые плиты, но вот на более дальних дистанциях он явно уступал принятому до этого на вооружение русского флота самому тяжёлому на тот момент в мире 12-дюймовому снаряду (454 кг) как в бронепробиваемости, так и в точности стрельбы (чем тяжелее снаряды, тем меньше эффект «рассеивания»).

Считалось, однако, что бои будут идти на дистанциях не более 20-ти кабельтовых (3,7 км), поэтому эффективность огня орудий главного калибра русских броненосцев возрастёт. Если в отношении бронебойных снарядов это спорное утверждение кажется, в общем-то, логичным, то касательно фугасных боеприпасов оно никак не может быть верным, ибо аналогичное уменьшение массы снаряда привело к тому, что количество взрывчатого вещества в нём оказалось неоправданно малым (в 6,5 раз меньше, чем в японском: 6 кг против 39).

А на больших дистанциях боя именно фугасные снаряды приобретали решающую роль: их эффективность не зависит от дальности стрельбы, в то время как пробивная способность бронебойных с увеличением дистанции обратно пропорционально падает. Русский 12-дюймовый фугас по количеству взрывчатки в нём (т. е. по эффективности) оказался примерно равен японскому 6-дюймовому, общая масса которого составляла 45,4 кг! Ну а наш 6-дюймовый боеприпас, при общей массе в 41,3 кг, начинялся лишь 1,0 кг взрывчатого вещества!

Отсутствие в русском флоте полноценных фугасных снарядов оказало впоследствии значительное влияние на результат Цусимского сражения, в то время как несостоятельность бронебойных боеприпасов японцев на ход битвы особо не повлияла: дистанции между противниками почти во все периоды боя были значительно больше 20-ти кабельтовых.

Важным оказалось и ещё одно обстоятельство: спешно принятые для всех русских снарядов и «не доведённые до ума» взрыватели замедленного действия конструкции главного инспектора морской артиллерии А. Ф. Бринка оказались слишком «тугими». Благое намерение обеспечить взрыв снаряда уже после пробития им брони привело к тому, что от 25 до 33 % снарядов не взрывалось даже при попадании в броневые плиты, а при попадании в лёгкие конструкции, такие, как небронированные борта и трубы, снаряды насквозь прошивали их, вообще никогда не взрываясь и причиняя поражённой цели минимум ущерба.

Но и взрываясь, русские фугасные боеприпасы давали всего несколько крупных осколков и имели слабое бризантное и термическое действие. Японские же фугасы взрывались с большой силой, разрушая небронированную часть борта, корёжа лёгкие конструкции, трубы, сбивая со станин орудия, поджигая всё, что только могло гореть, и сея вокруг огромное количество раскалённых мелких осколков, ранивших людей и становившихся дополнительной причиной пожаров.

Когда задолго до начала войны у русских флотских артиллеристов возникли большие сомнения в эффективности новых снарядов, они обратились с просьбой о проведении их дополнительных испытаний. Председатель Морского технического комитета вице-адмирал Ф. В. Дубасов обращение рассмотрел, но счёл слишком уж обременительными для казны дополнительные расходы в размере 70 000 рублей, необходимые для новых испытаний. Особенно принимая во внимание, что снаряды вовсю уже производились, и надо было их производство приостанавливать.

Сэкономленная этим «мудрым» решением сумма была примерно в 200 раз меньше стоимости одного эскадренного броненосца! Надо ли расписывать, к чему привела такая экономия в скором будущем? Вопрос, думаю, риторический…

А для 75-мм пушек фугасные снаряды вообще не успели разработать! Да и не торопились особо. Посредством умозрительных рассуждений пришли к выводу, что остановить атакующий миноносец гораздо проще будет не разрушением его бортов и надстроек, не уничтожением средств вооружения и членов команды, а выведением из строя его силовой установки (паровой машины). Для этой цели бронебойные снаряды, легко прошивающие борта и палубы, посчитали наиболее подходящим средством. По тому-то русские орудия этого, самого большого из вспомогательных калибров, огонь по вражеским миноносцам и крейсерам вели бронебойными болванками. По небронированным целям!

Ещё один и, поистине, судьбоносный просчёт – конструкция боевых рубок русских броненосцев. Их грибовидная форма с нависанием краёв крыши над цилиндрическим корпусом должна была, по замыслу конструкторов, обеспечить дополнительную защиту от падающих по настильной траектории вражеских снарядов. Вместо этого в реальной боевой обстановке свисающие края крыши улавливали и отражали внутрь рубки через непомерно широкую, к тому же (30 см!), смотровую прорезь даже те осколки, которые пролетели бы мимо!

Крейсера «Диана» (вверху) и «Паллада» (внизу). Водоизмещение – 6 897 и 6 820 т. (соответственно). Реальная максимальная скорость – 19 узлов. Дальность плавания на 10-узловом ходу – 3 700 миль. Основное вооружение – 8 орудий калибром 152 мм. (Зато 75-мм пушек, малоактуальных уже к концу XIX века, несли аж по 24). Морально устарели ещё на момент принятия в состав флота, однако всё же были сильнее большинства японских лёгких крейсеров (за счёт водоизмещения).

Эскадренный миноносец «Стерегущий». Геройски погиб в неравном бою у Порт-Артура. Водоизмещение (стандартное / полное) – 259 / 340 т. Максимальная скорость – 26,5 узлов. Вооружение: 2 торпедных (минных) аппарата калибром 381 мм (по одной торпеде в каждом), 1 орудие калибром 75 мм, 3 орудия калибром 47 мм.

Снаряды калибром 305 мм в разрезе. Слева – фугасный. Уменьшая массу при сохранении калибра, приходится уменьшать длину снаряда и, соответственно, его внутреннюю полость, заполняемую взрывчаткой. Кроме того, боковые стенки снаряда, несущие нагрузку при выстреле, должны иметь достаточную прочность, которую можно обеспечить либо высоким качеством стали, либо утолщением этих стенок. Снаряды из высококачественной стали посчитали слишком дорогими. Применив сталь низкого качества ещё более уменьшили объём внутренней полости. В результате получили неполноценный фугасный снаряд

Вице-адмирал О. В. Старк

Адмирал Е. И. Алексеев

Генерал-адмирал великий князь Алексей Александрович

Вице-адмирал С. О. Макаров

Вице-адмирал Ф. В. Дубасов

Контр-адмирал А.М. Абаза

На всех русских кораблях в большой массе присутствовало дерево и другие горючие материалы, наличие которых было продиктовано не необходимостью, а лишь соображениями комфорта. С учётом использования японцами почти исключительно фугасных снарядов, это приводило к очень сильным пожарам.

Орудия кораблей Первой Тихоокеанской эскадры не имели оптических прицелов. Вторая эскадра получила их, и это, несомненно, сказалось на лучшей точности стрельбы русских комендоров при Цусиме по сравнению с боем в Жёлтом море. А перед войной считалось, что в оптике нет необходимости о пять-таки по причине предполагавшейся оптимальной дистанции стрельбы в 20 кабельтовых. У японцев же изначально все орудия на кораблях главных сил были оснащены оптическими прицелами.

Не будем заострять внимание на прочих технических подробностях, таких, например, как значительно более низкая, чем у японцев скорострельность русских тяжёлых орудий (из-за неудачной конструкции затвора), недостаточное количество дальномеров, неотработанная система централизованного управления стрельбой, отсутствие в портах нормальной ремонтной базы и т. д., и т. п. Всё это тоже имело значение, однако решающим фактором разгрома не стало. Перейдём к описанию военных действий.