Глава 8
Воодушевленная последними вестями, я не могла и дальше проживать свою жизнь так, как делала это прежде. Теперь, я решила бодрствовать ночью, будто кошка, а спать среди бела дня. К тому же Том предвещал нападение именно в темное время суток. Лишь при таком условии моя охрана стояла меньшим числом, а тем более Том, от случая к случаю, был вынужден забирать с собой на разведку и Бантика. Я недолго раздумывала над этим режимом, да и сон в последнее время обходил меня стороной. К тому же, моей святой обязанностью стояло экстренное открывание проходов на улицу, если вдруг моя охрана заметит нашу общую беду и пожелает погнаться за ней.
Очередная тихая ночь, где каждый посторонний шорох едва ли был громче звука перелистываемой страницы книги, что я читала в кресле под лампой. Но вместе с тем, был подозрителен, будто все мы ожидали нападение тигра-людоеда.
Сегодня, впрочем как обычно, Бантик и Черчилль были оставлены со мной, но большую ответственность к порученному делу проявлял только болтливый обладатель синих глаз. Он прыгал с окна на окно, если что-то вдруг ему послышалось, и затем командировал наблюдаемое.
– Мышь! Опять! Будь она неладна! Глухая что ли? Последние ночи они стали слишком докучливыми. Завтра утром подрегулирую свой приборчик, – ворчал он.
Он убеждался, что ничего подозрительного не происходило и менял позицию для наблюдения. Беспрерывно сидеть на окнах Том категорически воспретил. Вдруг Вспышка удачно воспользуется своим лазерным когтем.
Шел третий час ночи. Еще два и в окна ударит рассвет, а с ним вернется и Том. Вот тогда можно и выспаться, думала я сквозь зевки. Книга, что я читала, оказалось скучной и нудной. И несмотря на мою обычную бодрость, подкрепленную страхом за свою жизнь, я начала клевать носом, мои глаза все сильнее слипались и я, незаметно для себя, провалилась в сон.
Вдруг слева от дома, ближе к дороге, что-то как бабахнет, а в окна на долю секунды пробился ослепительный белый свет. И напротив, внутри дома лампы медленно мигнули, потускнели и затем вовсе погасли. Стало темно, как в бесконечной глубине черной дыры.
Я подорвалась с кресла, схватила фонарик, что стал моим постоянным спутником, и бросилась открывать дежурное окно моим пушистым охранникам, уже в нетерпении подпрыгивавшими за шторкой. При этом, они не сводили глаз от ярких искр и шума, все еще продолжавшихся со стороны дороги. Кстати, входные двери принципиально запретил открывать предусмотрительный Том. Ведь зная постоянные выходы, ей было бы проще подготовить ловушку.
Я подняла створку окна и Черчилль вместе с Бантиком пулей вылетели на улицу, в направлении источника внимания. После чего, я обратно все закрыла на замки и спряталась в ванной комнате, все как по раннее данной мне инструкции.
Если бы вы только знали, чего я натерпелась потом и как посидела моя голова. Жаль что вы не видели меня прежде. Поначалу, вокруг было довольно тихо, но затем что-то в доме упало, скорее металлическое, и похоже, со стороны входной двери. Лишь потом я узнала, что это была поворотная ручка замка. Далее послышались узнаваемые скрипы, все той же входной двери. Еще шорохи, и секундами позже, к моему великому ужасу, кто-то начал скрестить когтистой лапой в дверь ванной комнаты.
Я сидела молча, не смея и пикнуть, хотя, прорывало спросить, кто это мог быть. Или все-таки, это нежеланный гость, безошибочно пришедший по мою душу. Я выключила фонарик и легла как можно глубже в пустую ванну, так чтобы и носа не высовывать за высоту ее стенок. Но дверь не осталась в покое, а напротив, кто-то запрыгнул на ручку и повис на ней. Затем спрыгнул на пол, ударившись одновременно четырьмя лапами.
Слава богу, что я сообразила закрыть дверь на замок. Но радость моя была не долгой. Опять какое-то шуршание, вспышки света и дверь с ненавистным скрипом отворилась настежь, ударившись о стену. Все шоу Сопровождалось резким запахом жженого дерева и железа. Затем я услышала как кто-то прыгнул на бачок туалета, откуда увидеть меня уже не составило бы труда.
– Пожалуйста, включи и поставь фонарик на край ванной, линзой вверх, – просил меня спокойный высокий голос, принадлежавший отнюдь не к троице моих доброжелателей.
– Я сказала, поставь фонарь, чтобы он святил на потолок, – повторил голос, уже довольно остервенело. – Мне нужно, чтобы ты меня видела, никчемное ты существо.
Я неуклюже приняла сидячее положение, сделала как она сказала и в помещении стало достаточно светло, чтобы хотя бы различать окружающую обстановку. Но хуже всего, обнаружить ее, источник всех моих несчастий. Она сидела на бачке подобрав лапки и хвост под себя, глаза полузакрыты и в целом, выглядела она довольно расслабленной и умиротворенной. Я же, в ту самую секунду, горько пожалела что не умерла от инфаркта или инсульта. Да хоть от чего угодно, главное, чтобы это произошло задолго до этого самого пресловутого события. Ведь это было бы так просто сделать человеку с моим-то здоровьишком.
По правде сказать, в ту самую тяжеловесную минуту я прямо чувствовала, посреди удушающего ужаса, как кровь в моей голове разрывала стенки артерий, где-то немного левее и выше внутри. Что-то щелкало непрестанно, раз за разом, а в правом глазу отсвечивала яркая такая синева. Еще чуть-чуть и…
Увы нет, сколько бы я не надеялась, но здесь и сейчас, лицом к лицу я повстречалась со своими демонами, и как обычно бывает в таких случаях, оказалась полностью лишенной всякой надежды во спасении, но все же продолжала уповать на это.
– Я не одна, – произнесла я громко. – Со мной еще двое.
– Я знаю, – ответила та. – Они, скорее всего, в доброй миле от сюда. Пересекают поле за полем, в погоне за глупым кроликом. Думаешь что, сможешь меня обмануть?
– Я не трогала твоих котят…, – начала я оправдываться.
– Заткнись! – оборвала она и зашипела. Ее тело даже едва приподнялось от накатившей вспышки гнева, а затем она продолжила, но уже более спокойно, сидя на вытянутых передних лапах.
– Хоть я и признаю тот факт, что ты не прикасалась к моим деткам, но я полностью уверена, что именно ты стала главным зачинщиком их гибели. Впрочем, и всех последующих событий. И это полностью твоя вина, что погиб тот жалкий старикашка.
К слову, я сожгла его живьем, пока он бился об пол в своей беспомощности. Но он никто, – всего лишь безмозглый исполнитель. А ты, пусть и загребла жар чужими руками, но сегодня ты расплатишься за все. Как жаль, что у меня нет столько времени, чтобы я получила с тебя свое в той мере, в которой я бы хотела выпытать из тебя.
– Прости пожалуйста, я не знала что делать, я пыталась разрешить ситуацию лучшим образом и … – снова пыталась оправдаться я.
– Заткнись! Закрой свой безразмерный рот! Мне не нужна твоя жалость! Ты для меня не больше чем жалкое насекомое. Но я отрежу все твои лапки, одна за другой, и буду обгладывать твое лицо, пока в тебе не потухнут последние искорки жизни, – уже прорычала она.
На этих словах она встала на четыре лапы, готовясь к прыжку, ее хвост принялся ловить баланс, и что-то внутри ее зашипело, загорелось светом, пробивавшимся сквозь ее мохнатую шкурку, но хорошо различимым красным заревом, на фоне потемок замкнутого помещения. – Я тебе этого никогда не прощу, – были ее последние слова и …
Она прыгнула на меня по навесной траектории, ведь расстояние для прыжка, оказалось, не более трех футов, а я зажмурила свои глаза. Но увы, что-то пошло сегодня не так для нас обоих. Какая-то серая масса, молнией влетела в помещение и пулей взмыло наперерез, камнем падающей кошки.
Их общий удар о кафельную стену был достаточно сильным, и ознаменовался, к тому же, довольно резкими животными звуками. Затем на меня свалился тяжелый и крепко сбитый комок, до каменного состояния напряженных мышц животных, дерущихся не на жизнь, а насмерть. Вообразите себе пару одержимых демонами кирпичей, завернутых в шубу, но готовых дойти до последнего, чтобы стереть друг друга в порошок.
Я же с невероятной силой сжала свои веки и принялась отрывисто молиться, поскольку мое дыхание… очень не хватало воздуха, категорически не хватало, если бы вы только знали, как мне было плохо, и страшно, и больно и душно…
Комок оголенной ярости, к моему счастью, скатился на пол, по пути широко полосуя острыми когтями все, что поддавалось их твердости. Затем, побоище переместилось под ванну, откуда понеслись оглушающие звуки, похожие на визг циркулярной пилы. Там же рычание и вспышки света. Но я никак не смела и голову оторвать от холодной глади ванной, а вместо того, продолжала мямлить молитвы, что успела выучить за последние дни изоляции. Всемогущий Господь, смилуйся надо мной, спаси мою душу грешную.
Еще проходит секунд тридцать, казавшимися целым часом и в эту звериную кучу плотно врезается свежая пара бойцов, а визг поднимается еще на добрых полсотни децибел, нашедшей выход непрестанной злобы и агрессии. Казалось, этому побоищу никогда не суждено было закончится, уж слишком долго это продолжалось. И ни одна сторона, очевидно, не могла взять вверх. Но в один неожиданный момент бой резко затих, и звуковая картина теперь состояла лишь из злобного рычания нескольких кошек, изредка нарушаемого прерывистым визгом одного из дерущихся. Видимо, в попытке вырваться из смертельного капкана острых как иглы кошачьих зубов и когтей.
Точно не помню, сколько я пролежала в ожидании развязки, но по ощущениям, не меньше пары часов. Даже когда рычание и звуки борьбы прекратились, я еще довольно долго слышала какое-то копошение внизу. Затем различила звуки волочения чего-то по полу, прямо через весь мой дом и даже за его границами.
***
На бачок, в этот раз прыгнул Бантик, напугав меня до чертиков, ведь в сумерках комнаты сразу и не разберешь, кто кем был на самом деле. Да и фонарь сел, минут как двадцать назад. Он поинтересовался все ли со мной в порядке, затем, предложил выбраться из чугунных стен моего временного прибежища, подбодрив, что отныне все неприятности остались позади.
– Вспышка больше не заявится ни в этом дом, ни какой-либо еще.
Позже, он еще раз разузнал о моем самочувствии и попросил помочь зализать раны, что щедро раздала наша общая напасть. Больше всего досталось конечно же Тому. Именно он принял первый удар, и вместе с тем, спас меня от скорой погибели. Кроме обычных порезов от кошачьих когтей и зубов, он получил два сквозных удара ее световым хлыстом. Лишился, к тому же, приличного куска уха, а его пышные усы оказались коротко подстриженными. Его кожа была обожжена местами, а шерсть опалена. Двое остальных его подчиненных, подоспевшие позже, отделались лишь глубокими царапинами, но серьезную угрозу для жизни не представлявшими.
Я обработала раны, а под утро заехала в аптеку и купила то, что мне порекомендовал Бантик. Я и сама получила несколько царапин на животе и подбородке. Слава богу, они не были такими уж серьезными. Том же, пролежал два дня на одном месте, почти не шелохнувшись, ничего не ел, и редко пил. Но вы сами поди слышали, у кошек как минимум девять жизней. И его, драгоценная, не знаю какая по счету, оказалась вне опасности.
Я спросила его как-то, так откуда он взялся в самый нужный в моей жизни момент, когда тем же вечером отправлялся на операцию. Как оказалось, он тщательно просчитывал заряды-разряды излучателя Вспышки, вынюхивал ее следы рядом с домом, а в благоприятные для атаки дни, он вместо походов на зону, кружил вокруг и следил за обстановкой с отдаленной дистанции.
Рассказал и о том, как нелегок был бой, с обезумевшей от слепой ярости кошкой. Видать, он был горд собой, и сейчас охотно делился всем. Замысел Вспышки был как ничто прост. Она замкнула провода воздушной электролинии, ведущей в мой дом, а вместо себя, пустила в бега пойманного ею раннее кролика. За ним и погналась наша парочка. Вот если бы ни Том…
Глава 9
Спустя пару недель с последних событий я сидела в своем автомобиле, припаркованном к обочине. Слева от меня тянулся известный нам забор с колючей проволокой. Хотя, в соответствии с негласными предписаниями, я знала, что останавливаться здесь было крайне нежелательно. Любой полицейский мог проверить мои документы и даже задержать, для выявления причин моего пребывания вблизи режимного объекта. Но все же, я не двигалась с места.
Как назло, мимо меня пронеслось несколько автомобилей и себя я увидела с какой-то новой, неожиданной стороны. Причастной к преступлению, например, может быть даже предательству, или того хуже, – к государственному шпионажу. Но я сидела внутри и ждала, чувствуя, как пот капля по капле, заливал меня с головы до пят. А сердце стучало так, что отдавалось бубном в ушах.
Как черт из табакерки объявился Том, резко выпрыгнув на капот автомобиля. Напугал меня чуть ли не до гробовой доски. Я чуть не ударилась головой от неожиданности.
– Помоги! – бросил он холодным голосом и мотнул головой.
Я вышла из машины и направилась за ним. Он же, в свою очередь, остановился позади багажника, где меня уже ждала остальная парочка и таинственный пакет.
Пакет был небольшой черный, прямоугольный, запаянный со всех сторон в толстую пленку и испещренный мелкими надписями с правилами пользования и хранения. По размеру он не сильно отличался от обыкновенного пакета, того, что мы обычно берем в магазине с продуктами, но было в нем нечто такое, отчего к нему не хотелось прикасаться прямо так, без предварительных раздумий.
– Положи это в багажник и прикрой одеялом. И еще, позаботься, чтобы это не побилось в пути. Это крайне важно, – объяснил Том.
Я подняла пакет и положила в подготовленное место. По весу он был фунтов двадцать, а внутри что-то теплое, мягкое знаете, похожее на размороженное в микроволновой печи мясо. Мне даже привиделось какое-то шевеление внутри. Возможно и вправду, там было что-то живое и мне, на миг хотелось бросить это, испытав необоснованный испуг, будто в моих руках оказался мешок с крысами.
Кроме того, на его поверхности я рассмотрела предупреждающие знаки биологической опасности, с которыми я была уже знакома в свое время. И когда я уже поправляла его в багажнике и накрывала одеялом, что-то сквозь него резко коснулось меня, прямо по ладони.
– Дьявол! Это шевелится! – возмутилась я. – Вы что, предупредить меня не могли?
– Не задавай лишний вопросов. Закрывай багажник и для тебя все скоро закончится, – прошипел Том.
– Но это, черт возьми, там что-то живое, оно живое!
– Закрой рот и делай, что говорю! Завершим операцию, а дальше до-свидание. Рассуждай сколько пожелаешь, – стоял на своем Том, при этом, я не могла не заметить, как вздыбилась его спина и напротив, опустилась ниже голова. Очевидно, он был напряжен, даже разъярен, против его обычного спокойствия. Раньше я за ним такого не замечала.
Я поправила одеяло, и закрыла багажник, а коты молнией проскользнули на заднее сидение через открытую форточку. Том лег на приборную панель, справа от водительского кресла и мы понеслись.
Двигаться пришлось довольно долго. Сначала впереди маячили длинные вереницы шоссе, затем проселочные грунтовые дороги и наконец, мы медленно тряслись по едва видимой колее, посреди каменистых холмов. Весь путь указывал Том. Просто лежал на приборке и говорил, когда мне следует свернуть. Остальная сладкая парочка мирно спала на заднем сиденье.
Честно признаюсь, в это самое время я была невероятно напряжена. Уж точно не меньше, чем в ожидании расправы со стороны Вспышки, поскольку свою жизнь я все также считала весящей на тонком волоске. А что если они захотят избавиться от меня, когда я больше им не понадоблюсь, спрашивала я себя. А как мне поступить, если все-таки придется бороться за право на жизнь. Куда мне лучше бежать, как прятаться и чем отбиваться.
Каждый вопрос ставил меня в довольно глухой тупик, такой, что если спросить в ту самую минуту, какого цвета небо, я бы просто не смогла однозначно ответить. Столь сильно был перегружен мой мозг.
– Все, приехали, остановись пожалуйста, – прозевал Том, когда мы оказались в паре десятков миль от ближайшей жилой постройки.
Мы вышли из автомобиля и я аккуратно выложила пакет на землю. Как только это оказалось снаружи, по его поверхности пробежала мелкая рябь. Будто кто-то или что-то изнутри прикасался к стенкам своей полиэтиленовой камеры. Я же тщетно пыталась предположить, чем это могло быть.
– Ну вот и все, отмучались! – произнес довольный Том, сидя на крыше автомобиля. – Теперь-то вашему миру ничто более не угрожает и вы, человеки, можете дальше влачить свое бытие. Ты уж извини, что все так приключилось, хотя, все могло закончится гораздо печальнее. Вряд ли ты сможешь представить на сколько. Да и я не имею право рассказывать, – добавил он, спрыгнув на землю. – Мне и без того пришлось нарушить массу предписаний, за что буду вознагражден приличной такой трепкой. Потому, пожалуйста, ни слова, никому и никогда. Да и вряд ли тебе поверит. Так что, не теряй сил и времени, садись в свой катафалк и живи, будто ничего не произошло. Прощай!
– Я поняла…., спасибо, – почему-то добавила я.
– Прощай хозяюшка! – выкрикнул Бантик!
– До-свидания! – отозвалась я.
Я села в машину, постоянно огладываясь, но и коты не отрывали от меня своего взгляда, пока я не перестала различать их в зеркале заднего вида. Но как только я вырулила на шоссе и промчалась по нему пару десяток миль, только тогда я нашла в себе силы дышать, дышать полной грудью. Даже воздух наполнился какой-то свежестью что ли, чем-то, что так приятно наполнять легкие и сладко выпускать. И настроение мое вернулось, чего я кажется, не ощущала вот уже много лет. Вернулась и надежда.
Я добралась до дома, а оттуда, пулей понеслась до своей сестры. Около двух месяцев я прожила в большой городе, в тесной маленькой квартирке. Соседи, сплошь и рядом затевавшие скандалы и раздражающий своим шумом перекресток под окнами. Все это время я не отходила от постели больной, и по первому зову исполняла любые ее прихоти. В конце концов, она умерла и я вернулась назад. В тот дом, откуда бежала, испугавшись его как шаровой молнии, залетевшей в окно. Ни Тома, ни Черчилля, ни Бантика, а тем более Вспышку, я больше не встречала с тех самых пор.
Глава 10
И вот, как я уже говорила, сейчас у меня живет 52 кошки. И в каждой из них я подозреваю, да что я говорю, я больше чем уверена, все они является нашими гостями с далеких планет. Я разговариваю с ними, будто с людьми, не ругаю, а тем более воздерживаюсь от рукоприкладства. И отчаянно жду, что хотя бы одна из них окажет мне честь и ответить мне на человеческом языке. Хотя бы потому, что я приютила их, кормлю и ухаживаю за ними, а сама проживаю на крошечные пособия. Ведь я в точности знаю, кто они есть и для чего они здесь. И они знают, что я знаю, а тем более я постоянно говорю им об этом.
– Вы, кажется, хотели нам что-то показать, – оборвал ее Леонард, подозревая, что все последующее будет сказ о том, как трудно ей живется в этом несправедливом мире. Он и прежде слышал ее упреки и стенания, потому и решил вмешаться.
– Ах, ну что же я? Совсем забыла! Я принесла только часть доказательства, ведь остальное я была бы унести не в силах.
Она полезла в свою довольно просторную сумку и вытащила на свет некий хромированный предмет, которым оказалось боковое автомобильное зеркало, а вернее ее часть. Металлическая рамка, само зеркало и держатель имели прямой рез с оплавившимися краями.
– Вы уж меня извините. Может показаться, что это не похоже на прямое доказательство моей истории, но на моем дворе стоит пикап мужа, так рез проходит по всей его диагонали. А тут уж никакими силами не подделать. Кто если пожелает, я с радостью приглашаю к себе на чай. Там вы можете все увидеть собственными глазами, – объяснила Мэрилин.
Предмет перешел из рук в руки, и даже недалекий специалист с уверенностью бы отметил использование сил высоких температур, для разделения его на части. Но подходил ли он для однозначного подтверждения существования иных цивилизаций и посещения нашей планеты более разумными существами чем мы, спросите вы. Увы нет, нисколько не походил. Узреть же основную часть доказательства ее истории почему-то желающих не нашлось.
Следом увидевшая свет фотография покосившегося пикапа, вряд ли внушала восхищение возмутительностью запечатленного в кадре. Какое-то покосившееся ржавое корыто, посреди разросшейся травы, – вот и все.
– Спасибо! Мэрилин, спасибо, коллеги, – закончил Леонард, с заметной горчинкой в голосе. – Это была и вправду невероятная история!
– Спасибо вам друзья! – вторила Мэрилин. – Спасибо! Любите ваших кошек!
06.09.2019