Глава 32. Любить по-русски…
Добрались мы до замка моего отца уже глубокой ночью. Сейчас стало заметно прохладнее, и я была благодарна учителю за то, что он отдал мне свой пиджак. Правда, он сам замерз, наверное. Я коснулась его руки, которая была теплой. Он тут же взглянул на меня и одарил лучезарной улыбкой.
– Идем, Лучиана. Кажется у нас первая брачная ночь, – весьма недвусмысленно намекнул мне мой муж на предстоящую и такую ожидаемую близость. Сейчас испытывала трепет. Да, я уже была с ним, и не раз, но сама атмосфера, традиционность, они волновали и заставляли сердце биться чаще.
– Это так, и мы как самые умные, готовы сейчас на все сто. Теперь даже не страшно. Так тщательно тренировались, чтобы не облажаться в ответственный момент, что умудрились зачать ребенка.
– Лучик, да как ты можешь вообще? Ну, мы же не в девятнадцатом веке. Это тогда браки заключались, когда невеста еще была невинна. Если так подумать, то в нашем случае, ты практически приравниваешься к тем девушкам, что жили пару столетий назад. Досталась мне еще совсем неискушенной, – Ник относился ко мне сейчас с такой нежностью. Он просто любил меня со всеми моими достоинствами и недостатками.
– Это не потому, что я возможностей не имела завести парня. Просто не нужно оно мне было тогда.
– Идем, Лучик. Сейчас я тебе докажу, что все это сейчас очень даже нужно тебе. Ну и мне тоже.
Никита пропустил меня вперед, и я отправилась в нашу комнату. Учитель открыл дверь своим ключом, и мы оказались наедине.
Мой дядя Адриано довольно быстро уехал. Он сказал, что еще остальных гостей будет развозить, имея в виду родственников, и сейчас в замке отца было очень тихо, даже жутко немного.
Но я была с Никитой, и тишина постепенно становилась интимной. Его взгляд потемнел. Комнату сейчас освещали лишь два светильника, которые стояли с двух сторон от кровати на прикроватных шкафчиках.
– Давай помогу с платьем, – Ник уже избавился от галстука. И сейчас я лишилась фоты и шпилек в волосах. Он довольно ловко вытащил их одну за другой. Затем пришел черед платья. Ник осторожно ослабил шнуровку и постепенно расстегнул скрытый замок. Его пальцы едва касались моей кожи, и я реагировала на каждое прикосновение, рваным дыханием. Скрывать его было непросто.
Усталость сменило желание. Я повернулась к Нику лицом и стала расстегивать пуговицы на его рубашке. Он позволил мне это сделать, при этом взгляда от процесса не отводил. Когда решилась-таки посмотреть ему в глаза, тут же моими губами штурмом завладели.
Никита всегда легко терял голову, когда мы были вместе, а сегодня последнее, по его мнению, формальное препятствие исчезло, и то, что происходило, было естественно и законно.
Вот я лишилась нижнего белья и теперь Ник, откинув одеяло, уложил меня на мягкие простыни, шелковые. Для себя решила, что в нашем доме такого белья не будет. Шелк холодный. Предпочитаю сатин и хлопок, но мы во Флоренции и тут свои традиции.
– Сеньора Серова, я хочу тебя, слышишь? Свадьба это так волнительно, но времени, чтобы поделиться впечатлениями с любимой, совсем нет. А сейчас я покажу, как умеет любить русский мужчина, моя итальянка.
«Может во мне и течет итальянская кровь, но господи, я всю жизнь прожила в России и прониклась культурой, традициями и особенностями отношений между людьми этой нации».
Не успела ничего возразить, ведь не сказанные слова были стерты жарким поцелуем. Ник уже бесцеремонно разомкнул мне губы своим языком и откровенно хозяйничал там. Каждым движением и прикосновением он говорил. «Моя, только моя, отныне и навсегда».
Я сгорала как свеча в его руках. Хотела этих откровенных касаний. Нежный страстный, любимый и только мой. Стало горячее. Его губы и мое тело под его руками. Горячие пальцы коснулись где-то там, где было особенно чувствительно. А потом я ощутила его пальцы где-то внутри. Губы ласкали грудь, шею, снова губы. Мои пальцы зарывались в его волосах, прижимая сильнее.
Постепенно я почувствовала, что скоро волна удовольствия накроет меня с головой и сладкое напряжение увеличилось. Но он отстранился, а его руку сменила его плоть. Резко вдохнула от стремительного проникновения и вонзилась ногтями в его плечи. На его губах играла полуулыбка, полуусмешка, а потом он сделал так, что волна на секунду потерянного наслаждения вернулась с удвоенной силой, и меня накрыло.
Издала полувсхлип, полустон. Ник продолжил движения, замерев лишь, чтобы я успела перевести дыхание, и его страсть заставила меня снова испытать оргазм.
– Сладкая Лучиана, люблю тебя. Надеюсь, тебе было хорошо сейчас? – Ник шепнул мне в ухо, обжигая горячим дыханием. Я слегка толкнула, его, и он перевернулся на спину, принимая мои правила игры.
– Да, но я жажду экспериментов сегодня. Ты знаешь про мое тело все. Изучил и я позволила. Пришло мое время, Ник. Можешь считать, что ты попал.
– Даже так, Лучик… – усмехнулся Никита.
Нет, меня ничего не смущало сейчас. Ник позволил, и я никуда не торопилась. Мужское тело оно оказывается столь же чувствительно, что и мое. Я проделала несколько робких новых способов, как сделать Нику приятно, наблюдая за его реакцией, и у меня даже почти получилось довести его до оргазма. Только он не дал мне сделать это, и завладел моим телом раньше. Ник довольно ловко перевернул меня, и я оказалась снова в его власти.
На этот раз нежность сменила страсть. Да я его завела и получила по заслугам. Не скоро он отпустил меня. А когда мы пытались восстановить дыхание после этого безумного танца любви, самого древнего и самого понятного для двух любящих людей, он прошептал.
– Скажи, я тебя такому не учил, как пришла к этому? – он был слегка шокирован моими откровенными касаниями, но ему явно понравилось. Удовольствие вперемешку с удивлением я прочитала в его глазах.
– Слышала, что такое бывает, и решила попробовать.
– Чувствую, что не скучной будет наша личная жизнь за дверями нашей спальни.
Ночь. Это была не ночь, а НОЧЬ. С большой буквы. Я слышала от Дакоты, что во время первой брачной ночи после свадебного торжества в современном мире принято пересчитывать деньги, потраченные на организацию свадебной церемонии и выводить разницу в деньгах или раскрывать подарки. Честно говоря, я вообще не знаю, где наши подарки и думала сегодня только о том, что Никита теперь мой муж и мне, наверное, пора чуть больше о нем заботиться. Или нет. Не знаю.
Когда первые лучи солнца проникли в окно нашей спальни я засыпала. Мы побывали уже в душе, и я поняла, что ванная комната – неплохое место для близости. Никите понравилось и мне тоже. А сейчас мы утомленные после бурной ночи, едва удерживали свое сознания, чтобы еще раз сохранить в памяти все, что произошло вчера и сегодня.
– Поспи, Лучик, а то нам уезжать сегодня вечером.
На задворках сознания, я пыталась понять услышанное. Уезжать сегодня вечером? Уезжать? Куда и зачем уезжать, я так и не поняла. Если бы у меня были силы пошевелить языком, чтобы спросить мужа об этом, но их не было, и я просто уснула.
Я забылась безмятежным сном. Еще раз ощутила свежесть вперемешку с запахом его парфюма, который я почувствовала в тот первый день. В тот первый наш с ним физический контакт, когда я налетела на него в коридоре нашей академии. Сейчас мне кажется, что уже тогда он мне понравился. Только мне понадобилось немало времени, чтобы все это осознать.
Глава 33. «Переезд»
Проснулась я от настойчивого и дерзкого поцелуя. Такое ощущение, что Ник хотел не разбудить меня, а возбудить. Но открыв глаза, я поняла, что это не так. Никита был одет в темно-синие джинсы и легкий свитшот белого цвета, а на полу я заметила сумки. Огромные дорожные сумки стояли в собранном виде, и я отстранила любимого мужа и осмотрелась.
– Никита, ты что, уже уезжаешь? – нехорошие подозрения закрались в душу и не зря.
– Нет, не угадала, Лучик? – в его глазах читалось нечто странное, и до сегодняшнего дня он так на меня не смотрел.
– Тогда зачем ты свои вещи собрал? – немного растерянно проговорила я.
– Это не совсем мои вещи. Это наши вещи. Мы прямо сейчас возвращаемся домой. Скажи, что ты рада, – Ник поднялся, подошел к окну и раздвинул шторы, впуская в комнату больше солнечного света, а я ощутила себя так, словно мир рушится. Да я, конечно, понимала, что муж живет в Штатах, и я должна быть с ним рядом. Но я хотела сделать это позже, хотя бы, через два месяца. Я отца теперь черт знает когда увижу, и родственники. Я так их всех полюбила. Флоренция. Нет, ну как же так-то?
– Никита, мы только поженились. Нам не полагается медовый месяц? Давай здесь останемся.
– Какой медовый месяц, Лучик? Работы непочатый край. Подъем – подъем – подъем. У тебя час, на все про все. Одеться, попрощаться со всеми родными, включая папу, и отправиться в путь.
– Но Никита!!! – мне было так обидно. Так все хорошо было, и вот, сказка кончилась. Жестокая правда жизни. Слезы сдерживала с трудом, но заставила себя подняться и отправиться в душ. Освежилась, вышла в халате. Ник наблюдал за мной. Одевалась на автопилоте. Облачилась в серые брюки, а вот когда надела свою тунику, Никита рассмеялся.
– Лучик, а ну-ка соберись. Ты чего наизнанку кофточку надела. Ты же у нас стойкая девушка, писатель с отменным чувством юмора, – Никита очень заботливо снял мою тунику и надел правильно, расправив ее так, очень заботливо.
– Никита, давай хотя бы на недельку еще останемся. Ну, пожалуйста. Мне нравится во Флоренции.
– Нет, мы не можем. Ни дня не можем задержаться. Я твой муж, и ты должна меня слушаться, – вот теперь я пожалела, что вообще согласилась выйти замуж за него. Непреклонный, и такой злюка, командует, стоит. Серьезный весь такой.
– А Дакота где? – вдруг вспомнила я про Катю.
– Так они к себе домой укатили еще вчера вечером, – непринужденно отозвался Ник, и я села в кресло с ощущением, что хуже ничего случиться не может.
– Как же так? Она даже не попрощалась со мной, – и я стала мрачнее тучи. Настроение же Никиты было откровенно позитивным и даже приподнятым.
– Лучик, время. Машина уже приехала, – Ник подгонял меня, и даже позавтракать мы не успели. Ну, или поужинать, учитывая то обстоятельство, во сколько мы проснулись.
На первом этаже я увидела всех своих родственников. Все сожалели, что мы так скоро покидаем этот дом. Я бросилась в объятия отца и расплакалась.
– Папа, скажи Нику, что я потом к нему приеду. Он ни в какую не соглашается погостить здесь хоть немного, – папа крепко меня обнял, но был при этом довольно спокойным и сдержанным.
– Что поделаешь, дочка. Он теперь твой муж, и ты должна слушаться его, – отозвался мой папочка обреченно и без особых эмоций. Неужели он Никиту теперь боится из-за штампа в паспорте. Такое ощущение, будто я за какого-то султана вышла замуж, а не за Ника.
– Папа, а ты-то почему на его стороне? Мы же не в средневековье. Да не хочу я никуда уезжать. Мне во Флоренции нравится очень.
– Он твой муж. Лучиана, не хорошо с первых дней скандалы устраивать.
– Увы, солнышко, но жизнь она такая непредсказуемая, – заключил Ник. Как бы да, право требовать от меня послушания у него было, но почему-то мне все это так не нравилось. Все во мне против такого его поведения диктатора было. А папина реакция так вообще убила, ведь я рассчитывала на поддержку с его стороны и не получила ее. Он все поглядывал на моего мужа. – Идем, – Ник уверенно взял меня за руку и повел в сторону минивэна Адриано.
Мой дядя и был тем нетерпеливым водителем? Бред какой-то. Или может время вылета посадки в самолет приближается. Я посмотрела в небо. Солнце светило не ярко, и тени деревьев удлинились. Небо над линией горизонта окрасилось в алый цвет. Отметила, что пейзаж красивый очень. Тянула момент отъезда, как могла.
Между тем меня чуть ли не силой посадили на заднее сиденье минивена и удерживали в своих объятиях. Я расплакалась. Так грустно было сейчас. Да муж рядом. Но я уезжаю от отца так далеко, на другой континент. Не хочу я. Не хочу.
В итоге с силой оттолкнула Ника и отвернулась к окну. Ник не стал больше что-то говорить и не пытался успокоить меня больше. А мы все ехали и ехали. Долго так ехали, и что-то мне подсказывало, что куда-то за город машина вырулила сейчас. Насторожилась.
Нахмурилась и бросила взгляд на мужа, который что-то писал в своем телефоне и улыбался. Улыбается еще, гад. Ему плевать на мои чувства. Как я могла так ошибиться-то в нем? О себе только думает, нарцисс несчастный. Еще и беременная теперь от него. Вот это я вляпалась. Теперь что, шаг влево, шаг вправо, расстрел?
Снова отвернулась к окну. Картинки, которые проносились мимо, были мне незнакомы. Откровенно не понимала, что происходит. Мой дядя тоже был почему-то таким молчаливым. Ник всех моих родственников запугал что ли. Ой, мамочки, что же будет-то теперь. И Дакота меня бросила.
– Никита, а вы с Адриано случайно дорогой не ошиблись? Аэропорт мне кажется в другой стороне, – тихо так смиренно подала голос я. Ник посмотрел в окно и пожал плечами.
– Да нет, правильно едем.
– Тут есть еще один аэропорт?
– Лучик, ты со мной. Я твой муж. Тебе не стоит переживать, – просто ответил Ник. Так. Ну, окей. Муж так муж. Не переживаю. Просто как-то странно все это. Очень подозрительно. Еще через двадцать минут мы въехали на территорию какого-то особняка. Два этажа, сад, бассейн. Женщина, которая показалась мне знакомой.
– Выходи, Лучик, приехали, – заключил мой диктатор.
– Хм… ага… а куда приехали? – Ник вывел меня из машины. Я осмотрелась, вдохнула полной грудью свежий воздух. Пахло цветами. Место было очень живописным. Никита скрестил руки на груди и наблюдал за мной сейчас.
– Ну как, любовь моя, оценила? – вдруг спросил учитель и очень так внимательно сейчас изучал мое лицо. Выглядела я растерянно.
– Что оценила? – не поняла я вопроса.
– Какого это, когда тебя так жестоко разыгрывают. Вот я заставил тебя почувствовать то, что не раз чувствовал сам, когда ты так поступала со мной. Я же твой учитель, верно?
– Что ты хочешь этим сказать? – непонимающе переспросила я.
– А что я хочу сказать? Ну, теперь, пожалуй, правду.
– Постой, какую правду?
– Причины, почему, твой папа довольно спокойно тебя отпустил. Почему я такой жестокий муж. Правда в том, что я уволился, и сейчас с компанией Standard Oil меня ничего не связывает. Грачев меня в этом поддержал, и мы расторгли контракт. В итоге я перевел все свои финансы во Флоренцию, и мы с Борисом создали свою компанию. Занимаемся производством итальянской мебели. Задумка у меня эта давно. Я хотел именно такое предприятие открыть. Ну а небольшие проблемы с начальством в Штатах заставили меня так поступить.
– Так что же получается, мы теперь будем жить во Флоренции? – я поняла, что мой распрекрасный муж в самой жестокой форме мне за все мои проделки отомстил. Я такое сейчас пережила. А он до последнего молчал. Я плакала, а он переписывался там с кем-то. Вероятно с Грачевым. Сказать, что я хотела придушить любимого сейчас, это ничего не сказать.
– Так Дакота с Борисом не улетели в Штаты? – уточнила я. Легкий ветерок раздул мне мои волосы, а Ник заправил выбившуюся прядку за ухо и продолжил, так сказать, открывать правду.
– Нет, а зачем? Борис мой соучредитель, и, кстати, видишь вон тот дом, весь утопающий в зелени? – учитель перевел взгляд на особняк, расположенный неподалеку.
– Только не говори мне, что там Грачевы обосновались, – с долей возмущения проговорила я. Желание накинуться на Ника с кулаками возросло.
– Не скажу, но они все равно там обосновались. Мы с Борисом подумали, что как вас разлучать. Вы же, как близнецы с Катей. А так рядом совсем. Будете в гости друг к другу ходить, общаться. Да и про работу забудь пока. Ты ребенка ждешь. Вот, пожалуйста, парк в двух шагах. Рядом набережная. Гуляйте, дышите свежим воздухом вместе с Катюшей.
– Но ты ведь не собирался бросать компанию Standard Oil. Когда ты принял такое решение?
– Когда вернулся в Штаты, и начальство решило использовать шантаж, чтобы заставить меня подписать не очень законные документы. Я скажу честно, что для меня шантаж неприемлем. Ты знаешь, меня никак не мотивировали тем, что мне предложили. Финансовая выгода оказалась сомнительной. Да я давно подумывал о том, чтобы перебраться в Италию, а ты вдохновила меня поступить именно так.
– Так я с папой могу видеться теперь, когда захочу? – Никита кивнул. Вот же Ник. Как развел. 6.0 за технику исполнения и 6.0 за артистизм. Научила на свою голову.
– Да, конечно. Для тебя Лучик это маленький жизненный урок, что муж тоже умеет не смешно шутить. Кстати папа твой конечно в курсе всего происходящего. Только моя задача тебя убедить в том, чтобы ты на него не обижалась. Я же объяснил дяде Федерико, что все это организовано в воспитательных целях.
– Нет, но так вообще не честно, Никита. Так же нельзя?
– Я это тебе каждый раз говорил, когда ты поступала по-своему в ущерб нашим отношениям. Согласен, нельзя. Надеюсь, ты запомнишь, насколько это больно, и мы в будущем больше не будем испытывать нервы друг друга на прочность.
– Я тебя сейчас ударить хочу, Ник, – откровенно призналась я.
– Ну, если уж ты так хочешь, то ударь. Я потерплю, – усмехнулся Никита, а я заметила Персика, который спрыгнул с дерева и подбежал ко мне. Я тут же его подняла на руки и увидела лицо женщины. Той, которая показалась мне знакомой.
– Мария Ивановна, и Вы тоже здесь. А как же тот дом в Брянске?
– Лучик, в Брянске полно людей способных присмотреть за домом. Там теперь Сергей живет. Мне без надобности, а им с Амалией нужно. Они какой-то кредит там выплачивают. В общем, лет пять точно поживут в нашем доме, а там видно будет.
– Вот как? Никита, когда ты всё успел?
– Ну, наверное, любовь меня так окрыляет, – Никита притянул меня в свои объятия и заглянул в глаза.
– А я не знала что ты такой, – призналась я.
– Какой, Лучик?
– Такой, какой есть, – сейчас я поняла, что он поступил по факту неплохо, а то, что проучил меня, так правильно сделал. Я с этого момента больше никогда не шутила так над Ником. А если даже у меня появлялась такая мысль, то я тут же ее отметала. Никита способен взять реванш, и я уверена в том, что сделает это виртуозно. Он не так прост, как могло показаться на первый взгляд. Адриано стоял и с интересом наблюдал за нашими разборками, признаниями и моими слезами. Тоже все знал дядечка мой. Я уверена в этом. Ник тут всех подговорил.
– Ну, я рад, что все у вас разрешилось. Лучиана, а тебя Катя ведь тогда на лодочной прогулке предупреждала, что не стоит так с Никитой поступать.
– Адриано, и ты туда же.
– Так, все, ребята, идемте в дом и позавтракаем, наконец. То есть поужинаем. Смена поясов и свадьба совсем выбили из колеи. Надо как-то восстанавливать режим сна. Верно, Лучик.
– Ну да, с тобой восстановишь. А можно я Грачевых в гости позову?
– Позови, если желание есть. Можно в саду шашлыки приготовить. Здесь у нас тут все предусмотрено. Дом не большой, но мне сразу он понравился. А тебе как, солнышко?
– Ник, я жила в комнате в детском доме, и ты спрашиваешь как мне? Да, шикарно. Золушка нашла своего принца.
– Нет, ты на золушку не похожа. Даже Катя на золушку не похожа. Да и я, какой принц? Так обычный предприниматель, который вовремя сумел заработать. Да я и с нуля могу предприятие поднять, если уж на то пошло.
– То есть родители тебе не помогали с работой?
– Нет, они хотели, чтобы я остался в Москве, но я пошел своим путем, – в глазах Никиты я видела уверенность в том, что он со всем справиться. Ну а я решила рассмотреть предложение папы по совместному проекту. Пишем картины и делаем совместные выставки. Он хочет, чтобы я получила признание в Италии, и, в отличие от мужа, я готова была воспользоваться помощью папочки.
Мы шагнули в дом, и я вдохнула приятный аромат цветов. Здесь все напоминало дом Ника в Брянске, и я, наконец, ощутила настоящее человеческое счастье.
Эпилог
Флоренция. 3 года спустя…
Моя жизнь наконец стала такой, о которой я даже мечтать не могла. Ник много работал, но в выходные посвящал время нам. Мне и Дяде Федору. Так мы называли маленького Федерико. Назвали сынишку в честь моего отца. Конечно, когда мы бываем в России, многие спрашивают, почему сына зовут Федерико, а фамилия Серов. Но мы же итальянцы. Почему бы и нет.
Вдыхая прохладный воздух, я шла по парковой дорожке. Рядом со мной с мороженым в руках вышагивала на высоченных каблуках Дакота. Она открыла во Флоренции свой салон красоты. Конечно, Борис помог ей в этом, и она стала достаточно успешной в своем деле.
У Грачевых родился сын. Назвали его Филипп. На самом деле, что наш Федька, что Филипп они были темноволосыми и кареглазыми. Многие считали их двойняшками. Мы помогали друг другу. И когда я присматривала за мальчишками, их считали моими детьми, а когда Катя присматривала за малышами, детей, воспринимали как ее. Сейчас мальчишки бежали по парковой дорожке, обгоняя друг друга. Мальчишки родились в один день, только Катин утром, а мой вечером.
Роды принимал сам Витторио Романо. Он был заведующим хирургическим отделением и когда увидел Катю, сказал, что лично будет сопровождать ее в родах. Ну а когда к вечеру я поступила в тоже отделение, то не смог сдержать улыбку. Конечно, и мне в родах тоже помогал Витторио. Как оказалось, он близкий друг Коррадо Риччи, и когда узнал, кто я, то был просто в восторге. Он знал мою маму Доминику и даже пытался за ней ухаживать. Она ему нравилась, но Доминика предпочла ему Федерико. Моего отца.
– Вдалеке я заметила двух мужчин. Мне не нужно было присматриваться, чтобы понять, кто это. Катя переписывалась с Борисом в своем смартфоне и улыбалась. Именно он сказал, что они сегодня рано освободятся.
Ясный субботний день обещал быть теплым и насыщенным на события. День рождения моего отца. Мы приглашены в замок к шести вечера. А сейчас выгуливали своих сорванцов, чтобы был хоть маленький шанс посидеть за праздничным столом. План был такой. Сдвинуть дневной сон на пять, чтобы мальчики уснули в машине, а потом Алессия за ними присмотрит, пока они будут спать.
На самом деле с детьми нельзя быть уверенным на сто процентов, что все получится. Дети то спят, как сурки, по три часа к ряду, то вообще отказываются и от дневного сна и ночью спят крайне беспокойно.
Мы с Ником устраиваем дежурства. Ночь через ночь. То есть если, например, сегодня дядя Федор будет спать спокойно, значит мне повезло, а если к примеру завтра сынок решит устроить ночные похождения, то значит не повезло Нику. На самом деле с везением у нас с Ником было по-разному. Федька был парнем не предсказуемым. Он очень любил футбольный мяч и пинал его по дому с таким азартом, что мы в будущем планируем отдать его на футбол. Пусть парень развивается. Как говорится: «Спорт в народ»
– Аппа!!! – кричал Федька и бежал сейчас со всех ног к Нику. На самом деле, папа и по-русски и по-итальянски звучит одинаково. Сынок еще только учился строить предложения. А вот папу называл по-своему аппа. Вот так ему нравилось больше. Но сыну еще и трех не было, поэтому пусть будет аппа.
Я заметила, как Борис подхватил своего Филиппа, и детки уже уверенно сидели на шеях у своих отцов. Мы шли навстречу друг другу.
– Ну что, красавицы, нагулялись? Давайте бегом, по машинам. Дедушка Федерико уже заждался. Пора выезжать, – отозвался Борис.
– Да ладно, успеем. Я звонила. Папа сказал, что не все гости еще собрались, – у меня самая лучшая семья в мире. Господи, как же я сейчас была счастлива. Никита Серов мой самый любимый человек на этой земле. Благодаря учителю, я поняла, что такое быть любимой. Разгадала загадки прошлого и конечно обрела семью. Как же он тогда за все это переживал. Да возможно Ник излишне педантичен, но Федька, эту его особенность немного скорректировал, и Никита вполне-таки нормально воспринимал бардак в своей спальне и изрисованные документы, неосторожно оставленные на журнальном столике.
Отцу я решила подарить картину. Преподнесла ее, когда каждый уже сказал свою заготовленную речь, и вот я встала.
– Так, я вижу, что папа уже коситься на меня. Все сказали, поздравили папу с юбилеем, а я нет, – я вышла из-за стола и встала напротив отца. Я скинула упаковочный материал с картины, и отец не смог сдержать слез. Он был очень растроган. На самом деле реакции побаивалась. Ведь я изобразила его, маму с младенцем на руках. Да это было рискованно. Возможно, родственники могли неправильно понять, но все начали хлопать, а отец вышел из-за стола, подошел к картине и приподнял ее, рассматривая лучше.
– Спасибо, доченька. Ты настоящий Лучик света, который осветил мою одинокую жизнь.
– Папа, я очень рада, что тебе понравилось, – Никита одобрительно кивнул. Это был такой язык общения между мной и моим мужем. Иногда он показывал, что я веду себя не правильно и осторожно пыталась как-то исправиться. – Поздравляю с днем рождения, а у нас еще сюрприз, – я заметила, как Алессия спускается к нам и ведет за ручки двух малышей, взъерошенных после дневного сна и весьма растерянных. Но увидев своего деда, Федька кинулся к нему со словами.
– Едда, – вот что ты будешь с ним делать. Папа подхватил на руки своего внука и тут же подошел к картине и указал на маму Доминику.
– Кто это, дядя Федор?
– Амма, – отозвался мой иностранец. Конечно. Доминика похожа на меня и на самом деле теперь у картины двойной смысл. Можно подумать, что это отец, Доминика и я на руках матери или. Отец, я и Федька на руках у меня. Вот так наш малыш дал картине вторую история.
– А тогда кто это? – спросил папочка, указывая на малыша.
– Я аменький, – ну вот и замечательно. Сына из печальной картины сделал очень даже позитивную и веселую картину.
– Только настоящий художник может написать картину так, чтобы каждый смотрящий увидел в ней свой смысл. Молодец, Лучиана, могу сказать, что ты настоящий талантливый художник.
Бывать у папы в гостях любила, можно было отдохнуть. Папа занимал Федьку просто отлично. После поздравлений и всеобщего веселья мы решили остаться в замке у отца с ночевкой.
Завтра воскресенье и мы были свободны. Детская комната Федьки была смежной от нашей. Он в любой момент мог прийти к нам, но засыпал в своей комнате. Правда ритуал: сто раз попить, сходить в туалет и посмотреть, как там игрушки засыпают, никто не отменял. А еще сказку послушать на ночь, а лучше не одну. А лучше чтоб мама читала, а Феденька играл. Так что засыпаем мы сложно. Но, наконец, наше чудо, утомилось и уснуло прямо на полу, обнимая большого мягкого медведя. Ник осторожно поднял Федьку и уложил в постель.
– Ну что, идем? У нас есть шанс отдохнуть немного.
Мы прошли в комнату, а я поспешила на открытую террасу. Там ночные фиалки распустились, и запах стоял волшебный.
Ник тоже вышел и не смог сдержать улыбку.
– Ценительница прекрасного, ну конечно. Только ты могла заметить, что фиалки распустились.
– Ник, посмотри как красиво. А запах.
– Ну да согласен, очень красиво. А среди фиалок самый красивый цветок – это Лучик.
Он протянул мне руку, и тут же я оказалась в объятиях мужа, крепких, теплых, надежных. Розовый закат окрасил небо разными красками. Редкие цвета. Словно таинственный художник посеребрил облака на небосводе искусными мазками, в лучах заходящего солнца. Я перевела взгляд на учителя.
– Лучик, картина бесподобная. Даже я стал думать, кого ты рисовала себя или маму свою. А вот Федька выбрал второй вариант.
– Я рисовала маму, а получилось что получилось.
– Мне жаль, что мама твоя не дожила до этого дня. Федьку не понянчила, но она успела подарить жизнь тебе, и в последний момент приняла решение, которое спасло тебе жизнь.
– Да мне тоже очень грустно, и ее очень жаль. Не знаю я, что значит, когда мама есть, но сейчас я чувствую, словно она смотрит на меня с небес и как бы благословляет. Сейчас мне кажется, что я правильно все делаю и иду верным путем.
– Да конечно, правильно. Я откровенно скучной жизнью жил до знакомства с тобой. Думал все девушки одинаковые, а встретил тебя и понял, что это не так. Ты талантливая девочка, которая раскрасила мою машину яркими красками, как и мою жизнь. А ничего такой козел получился тогда. Поразила скорость, с которой ты работаешь.
– Главное мотивация. Не знала я, кстати, что это твоя машина.
– А если б знала, не нарисовала бы?
– Ну, может козла изобразила бы красивее, – Никита рассмеялся и снова посмотрел в мои глаза.
– Я влюбился в тебя окончательно, когда ты упала мне в руки с той стремянки. Подумал тогда, что просто так в руки девушки не падают. Видимо судьба. С тех пор потерял покой. Такая нежная, трепетная и только моя. Люблю тебя, Лучик. Больше жизни люблю.
– Ты спас меня тогда. Я шла по сложному пути. Скорее всего, Славик бы сломал меня в итоге, и я бы… Я бы просто сейчас не стояла сейчас здесь. Может ли быть муж по совместительству ангелом хранителем? Сейчас я верю в то, что может. Ник, а я влюбилась в тебя окончательно, когда поняла, что могу потерять. Когда похитили тебя. Да, потом я хотела расстаться. Но уже тогда чувствовала, что попал и серьезно. Никакое граффити не поможет избавиться от этого чувства. Оно выжигало меня изнутри.
– Пикассо, – проговорил Никита, но не зло, а так по-доброму и с восхищением. Я ощутила его губы и горячее дыхание. Он обнимал, и мы целовались в лучах заката. Он дарил мне любовь, а я отвечала любовью вдвойне. Завтра новый день, который я встречу уверенно и знаю, что все у нас будет хорошо. Ведь испытаний в нашей жизни было не мало, и мы справились вопреки всему…
_________________________________________________________________________
Граффити любви
Одиночество было мне нянькой,
Когда хочешь кричать, а нельзя.
Трудно быть беспомощной лялькой,
Когда плачешь, а в небе гроза.
Твое сердце покрытое шрамами.
Ты становишься словно чужим.
Воспитатели стали нам мамами.
Безысходностью ты одержим.
Я рисую на стенах граффити,
А из музыки выбрала рок.
Только рваное сердце, знаете.
И хочу совершить я рывок.
Но судьба рисовать тоже любит.
И рисует на сердце ножом.
Только больно, когда тебя губит.
И ты словно один под дождем.
А бывает, находится кто-то.
Он залечит узоры судьбы.
Ты живешь, и тебе нет, не просто.
Словно мы не свободны, рабы.
Убеждает, что жизнь не такая.
Утверждает, что можно любить.
Говорит, что одна ты такая.
Что и я смогу полюбить.
Тает лед, исцеляются раны.
Он другой для меня мир открыл.
В голове разогнал он туманы.
О любви он всегда говорил.
Я поверила, хоть и боялась.
Он рисунок судьбы изменил.
Яркой сказкой, любовь оказалась.
Та любовь, что он мне подарил…
P.S. Вот и подошла к концу история Пикассо и учителя Никиты. А с героями не прощаемся. Теперь отмотаем немного все назад. Где Пикассо еще в детском доме и Дакота тоже. Они учатся в школе. Снова детский дом №22 История Сергея Холодова и Амалии Василевской. Это сложные отношения. Это тяжелые судьбы. Присоединяйтесь)))