Часть 24
Ирс
Он много раз видел, как людей покидает жизнь. Проткнутый насквозь мужчина смотрел на него широко раскрытыми от удивления глазами, уже начавшими превращаться в пустое, мутное стекло. Они тускнели, будто внутри человека в этот момент гасли тысячи свечей. Ирс столкнул мужчину на землю – тот упал на спину, обратив слепой взгляд в небо, словно провожал свою поднимающуюся вверх душу. А может быть и души тех, кому в этот день тоже не повезло.
Вокруг царил хаос. Рычание зверей и человеческие крики слились в один единый гул, перекрывающий звон стали. Ирс подоспел к тому моменту, когда от первоначальной стратегии уже мало что остается. Есть только бурые от крови ворги, бесстрашно вгрызающиеся в глотки противнику, и люди, в безумном исступлении уже мало отличающиеся от своих питомцев.
Там, вдалеке, где виднелась голубая кромка моря, возвышался Денос – величественный и невредимый, но здесь некогда цветущее поле вновь было отравлено смертью. В мешанине мертвых тел, оружия, почерневшей травы, и напитавшейся кровью земли уже не разобрать, где свои, а где чужие. Но те, кто еще был жив, шли вперед с отчаянной решительностью – той, которая возникает только когда на страх уже не остается сил.
Ирс направил ворга в самую гущу, при этом вбирая взглядом все, что находилось в поле его зрения. Он не видел ни одного из своих братьев, но ощущал за спиной Грата, и где-то неподалеку Юмо. Ворг вонзился в толпу людей, схватив одного зубами, и принялся мотать им, как тряпичной куклой. Краем глаза Ирс заметил атаку слева, но отбил ее наотмашь, даже не повернув головы. Запах альфы-чужака доносился совсем слабо, и трудно было понять, с какой он стороны…
Сильный толчок выбил его из седла, и он покатился по земле. Клыкастый оскал клацнул прямо возле лица, но инстинкты сработали быстрее. Один взмах, и бурые брызги полетели во все стороны – ворг не успел даже приземлиться, умерев в прыжке, и его наездник оказался придавленный тяжелой тушей. Ирс не стал тратить время на него. По плечу текла кровь, но он не мог разобрать – своя это или чужая. От ярости он не чувствовал боли. Его собственный ворг остервенело рвал кого-то когтями, в то время, как другой человек прыгнул ему на спину, вцепившись в свалявшуюся шерсть, но сделать ничего не успел. Ирс схватил его за шею, сжав пальцы и чувствуя, как под ними ломаются позвонки, словно сухие ветки.
Запах чужого альфы стал сильнее, но проскользив взглядом по полю, в неразберихе боя Ирс ничего не разглядел. Впрочем, он больше полагался на ощущения – на острый слух и обоняние, чем на глаза. Сосредоточиться посреди сражения непросто, и все же он очень четко осознавал, что кроме привычных запахов, сопровождающих любую битву, есть что-то еще – ни на что не похожее, кисло-сладкое. И это что-то будило в нем необъяснимую тревогу.
Неправильный запах, лишний, его не должно быть здесь…
Запрыгнув на ворга, Ирс почувствовал, что левая рука плохо слушается, и пальцы начали неметь. Наверное, это все же была его кровь. Обернувшись, он дал знак тем, кто еще находился в седле, следовать за ним. Присутствие Дорла стало ощущаться сильнее, а вместе с ним пришло острое, как лезвие меча, понимание – Грагенор тоже где-то рядом. Пробиваться к ним оказалось непростой задачей не потому, что им оказывали отчаянное сопротивление – большинство сражающихся уже не были верхом, а ворги давали преимущество. Нестись вперед мешало то, что животным некуда было ступить! Уже не осталось и клочка земли, на которой не лежал бы зверь или человек, убитый или раненый.
И все же Дорл и Грагенор находились совсем близко. На Ирса волнами накатывала сила их обоих.
Найти. Расчистить дорогу. Дать Дорлу возможность поставить точку…
О том, что исход может быть и не в их пользу, Ирс не хотел даже думать.
Дышать стало трудно. Сначала он увидел Грагенора – безоружного, спокойно стоявшего с высоко поднятой головой, и ухмыляющегося. Смотреть на него было почти невыносимо. Ирс невольно отвел взгляд. Он прорывался сюда со своими людьми, и даже сумел оттеснить противников назад, но двигаться дальше у него уже не получалось.
Грагенор подавлял. Он будто бы вбирал в себя все живое, что находилось рядом, выпивал всю силу. Ворг Ирса – огромный, бесстрашный хищник, с измазанной кровью мордой – заскулил и, поджав хвост и припав на брюхо, попятился. Но альфа с юга, казалось, ничего не замечал, будто знал – никто не сможет преодолеть окружающую его невидимую крепость и подойти близко. Его тяжелый взор, действующий, как удавка на шее, упирался в человека, стоявшего напротив. Ирс, превозмогая давление извне, и чувствуя, как все внутри едва ли не разрывается от напряжения, перевел взгляд на брата.
Дорл не пригнул головы, но смотрел в сторону, и хотя его грудная клетка тяжело и часто вздымалась, плечи были расправлены.
– Вот мы и встретились, мой северный сосед, – произнес Грагенор.
Ирс скрипнул зубами. Он слышал об этой особенности южного альфы – поговорить и потешить самолюбие бахвальством. И это давало еще один повод его ненавидеть!
– Я ведь обещал твоему брату, Улану… Кажется, его здесь нет? Ах да, он же прикоснулся к твоей омеге, когда трусливо бежал от меня. Ты убил его? Или даже на это у тебя не хватило смелости?
Дорл молчал, по-прежнему глядя в сторону. Ворг Ирса попятился еще, да и сам Ирс уже не мог справиться с давлением от двух Верховных альф, которое все усиливалось. Возле них образовалась пустота, мертвая зона, куда никто не смел шагнуть. Их сила, воля, желание подчинить противника распространялись вокруг, как огонь, внушая страх и заставляя отступать назад.
– Сначала я убью тебя, а потом сожгу твой город. Это будет самый большой погребальный костер.
Зря он это сказал. Ирс не мог поднять головы и посмотреть даже на Дорла, хотя находился уже на большом расстоянии. Но он почувствовал волну, исходившую от его брата, и ударившую в грудь так сильно, что дыхание сбилось и несколько секунд не получалось сделать даже вдоха. Нельзя трогать то, что Дорлу дорого, злость придает ему сил. А за Денос он разорвет кого угодно. Но Грагенор слишком любит громкие слова. Пустая болтовня, недостойная мужчины.
Дорл поднял на него яростный взгляд и первым сделал шаг вперед…
Алиен
– Мы должны уехать из города.
– Что? Почему? – Алиен посмотрела на Денос, до ворот которого даже не успела еще добраться. Она не для этого приехала сюда, чтобы сразу развернуться и уйти. – И почему только мы, а остальные люди?
– Пойми, Али, Грагенор обязательно пошлет лазутчиков в город, которые целенаправленно будут искать именно нас, чтобы ослабить наших мужей, – нетерпеливо пояснила Тала. – Но мы будем здесь рядом. Нам просто нужно спрятаться, пока все не закончится. Особенно – тебе!
Алиен с сомнением скользнула глазами по двум запряженным лошадьми экипажам в окружении охраны, а потом по стенам города.
– Ради всего святого, Али, послушай меня хотя бы раз! Сейчас не время для споров, мы должны укрыться! – ее голос сильно дрожал, словно она вот-вот расплачется.
Сопротивляться ее пронзительному взгляду было сложно, и Алиен, еще раз поглядев на Денос, все же неуверенно подошла к повозке.
– Давай же, поднимайся скорее! Нам нельзя задерживаться!
Внутри экипажа кроме Талы оказалась еще целительница Найя, рядом с которой на сиденье лежал мальчик, положив ей голову на колени.
– Это… это твой сын? Гор? – Али растерянно посмотрела на Талу. – Что с ним?
– Он просто спит, мы напоили его сон-травой. Я уже не могу его контролировать… Боюсь, что он сбежит к отцу.
Она была такой бледной, испуганной, совершенно потерянной на вид, что Алиен больше не решилась ни о чем спрашивать. Лошади помчались довольно быстро и экипаж сильно трясло. Не сдержавшись, Али немного отодвинула полог и выглянула наружу. Город отдалялся, и вскоре хорошо стали видны огромные, зеленые поля, по которым как нечто чужеродное, до боли неуместное, двигалась огромная армия. Она находилась далеко и ее шум не доносился до слуха, и в этом будто бы безмолвном движении было что-то особенно зловещее. Но несмотря на весь ужас происходящего, оторваться от этого зрелища было невозможно, и Алиен в оцепенении смотрела туда, забывая даже моргать.
– Не надо, Али, не смотри, – прошептала Тала, и положив ей руку на плечо, потянула назад.
Алиен откинулась на сиденье и закрыла глаза, но рвущиеся вперед ворги все равно стояли у нее перед взором. Все тело трясло, хотя холодно не было. Она думала о городе, о людях. А если Дорл и его братья не сумеют отстоять Денос? Сколько будет длиться сражение? Сколько людей погибнет?
– Ты сказала, что мы будем рядом.
– Да, скоро уже приедем. Алиен… я не знаю, умеешь ты этим пользоваться или нет, но на всякий случай держи при себе, ладно?
Тала протягивала ей знакомые налучь и колчан – тот самый подарок от гильдии торговцев, где находилось секретное послание. Теперь эти лук и стрелы уже не вызывали у Алиен прежнего восторга, но она все равно взяла их в руки.
– Спасибо, – смущенно произнесла она.
В последний раз они виделись с Талой еще в Тау, и расстались тогда не очень хорошо. Но сейчас она была слишком поглощена и потрясена нависшей над Деносом угрозой, чтобы вспоминать старые обиды и попрекать ими Алиен.
Они и в самом деле не слишком отдалились от города. Повозка сначала поднималась куда-то круто вверх по очень разбитой, или редко используемой дороге, а потом внутри вдруг стало темно, словно они оказались в помещении.
– Приехали.
Экипаж остановился, и Алиен первой быстро выбралась из него и огляделась. Это оказался грот, каменные стены которого заросли мхом. Через узкий вход с улицы лился дневной свет, но внутри все равно было темно. У Али возникла неприятная ассоциация с домом Дорла, откуда она сбежала через похожую пещеру.
– Здесь безопасно, госпожа, – ровным голосом произнес мужчина бета, наверное главный из сопровождавшей их охраны. – Мы подождем здесь исхода боя.
– А потом? – тихо выдавила Алиен, хотя и так знала, что это будет зависеть от того, в чью пользу завершится сражение. Если Дорл проиграет, то их, наверное, увезут куда-нибудь далеко отсюда…
– А потом, когда враги будут разбиты, мы вернемся в Денос! – чуть более громко и нервно, чем следовало, произнесла Вие.
Алиен обернулась. Вие – супруга Грата – выбралась из второго экипажа, держа на руках маленькую, очень похожую на нее саму девочку-омегу, рядом стоял мальчик, очевидно альфа, тоже совсем малыш, еще не понимающий, что происходит, но чрезвычайно довольный местом, где очутился. Он с интересом глазел по сторонам и явно сгорал от желания пощупать мох на стенах. Али стало стыдно, что она не удосужилась познакомиться с детьми Вие, когда находилась в Эборе, в доме Грата. Она даже не знает, как их зовут! А ведь это ее племянники. Да и с самой Вие отношения не сложились: Алиен была слишком погружена в себя, в свои мысли, в то, что с ней случилось, и меньше всего думала о новых знакомствах и родственниках.
Следом из второго экипажа появилась Глен. Али сразу вспомнила о ее беременности, но живота еще не было видно. Глен величественно спустилась по маленькой, приставной лестнице, довольно учтиво кивнула Алиен, а затем обвела глазами пещеру.
– Принесите сюда что-нибудь мягкое, я хочу сесть! Вот здесь. И отведите воргов подальше!
Присутствие Вие и Глен не удивило Алиен, их мужья – Грат и Ирс – охраняли южную границу, поэтому она в общем-то ожидала увидеть их омег в Деносе, правда теперь, находясь в их компании, остро почувствовала себя лишней. С Талой они поссорились в Тау, Вие явно осталась разочарованной от их знакомства в Эборе, а Глен и вовсе с самого начала держалась на расстоянии. Алиен очень хотелось, чтобы рядом были Эйма, Миэль или Шел, но первая находилась со своей семьей где-то далеко, за Багрийскими топями, а двух других мужья конечно же оставили дома – в Алунге и в Джиено. Это только ей, Али, все неймется.
Тяжело вздохнув, она подошла к выходу из пещеры и выглянула наружу. Чистое, лазурное море играло на солнце яркими бликами. Фруктовых садов, как и обеих армий, отсюда не было видно, зато раскинувшийся вдоль побережья Денос лежал как на ладони. Али смотрела на него несколько минут, не отрываясь. А затем вернулась обратно, и опустилась на выступающий камень, подальше ото всех.
И потекли бесконечные минуты выматывающего ожидания.
Тала не отходила от своего все еще спящего сына, Вие тоже поочередно баюкала своих детей, Глен сидела рядом с ними, периодически вставая, чтобы подойти ко входу, где находилась охрана, и выглянуть наружу. Затем она возвращалась, умудряясь сохранять на лице спокойное выражение, и уверенно сообщала: «Все хорошо». Али продолжала сидеть в стороне и нервно теребить подол своего платья. Вскоре она поняла, что даже плохие новости лучше, чем тягучая, давящая неизвестность.
Дневной свет, едва пробивавшийся внутрь и рассеивающий сумрак, начал тускнеть. Казалось, прошла целая вечность. Вечность, в которой ничего не происходило! Это было похоже на чудовищную пытку – сидеть и ждать конца, не имея представления о том, что происходит, не понимая сколько прошло времени, и не зная сколько еще осталось. Алиен постоянно хотелось соскочить с места и сделать хоть что-нибудь, но ноги были ватными и не слушались. Ее бил озноб. Она сжимала пальцы, впиваясь ногтями в ладони, крепко закрывала глаза, и изо всех сил пыталась побороть в себе нелепое желание заскулить как побитый щенок. А то и вовсе – встать и закричать, дико, неистово, выплескивая скопившиеся внутри боль и отчаяние.
Когда солнечные лучи сменились на едва заметное лунное серебро, Алиен стало казаться, что она снова сходит с ума. Память подкидывала чьи-то лица, голоса, обрывки разговоров, какие-то события. Они сплошной вереницей мелькали в голове, и Али, словно оцепеневшая, вновь и вновь просматривала их, забывая, где она находится. Она не заметила, в какой момент начала плакать. На подоле ее платья расползалось мокрое пятно.
К ней подошла Глен и села рядом – как всегда с прямой спиной, гордо расправленными плечами и каменным лицом. С головой ушедшая в себя Алиен не обратила бы на нее внимания, но та вдруг положила руку на ее колени и крепко сжала ее ладонь. Этот неожиданный жест поддержки словно стал якорем, удерживающим сознание от сумасшествия. Алиен, очнувшись от своих мыслей, невольно сжала ее руку в ответ, чувствуя, как ей сейчас нужно это прикосновение – оно спасает ее, дает силы продержаться еще немного. Глен ничего не говорила, они просто молча сидели, держась за руки. И ждали.
Текли минуты, часы… Наверное, скоро уже будет светать.
Раздавшийся грохот донесся издалека, но в абсолютной тишине показалось, что вокруг начали рушиться стены. Все вздрогнули. Дочка Вие проснулась и заплакала у матери на руках. Охранники у входа повскакивали с мест, устремив взгляды куда-то наружу. Завыли ворги. Даже лошади, встрепенувшись, громко заржали и забили копытами.
– Все хорошо, все хорошо… – как заведенная начала повторять Глен, с лица которой отлила краска. – Все будет хорошо…
Грохот раздавался несколько минут, а потом все стихло. Беты у входа не шевелились, и Глен, поднявшись, шатающейся походкой снова подошла к ним. Алиен тоже встала на ноги, но сделать даже шага не сумела. Втроем, с Вие и Талой, они уставились на спину Глен. Какое-то время та стояла не шевелясь, и Али отчего-то перестало хватать воздуха.
– Что там? – осипшим голосом спросила Вие.
Глен повернулась. На этот раз самообладание ей изменило: губы дрожали, глаза расширились от ужаса, а кожа была такой бледной, что даже светилась в полумраке.
– Денос горит.
Ноги Алиен вдруг обрели чувствительность. Как во сне, плохо соображая, она сама подошла ко входу и выглянула наружу.
В морской глади отражалась ярко-красная луна, но звезд не было видно, потому что по всему небосводу растекалось багровое зарево – огромный, величественный город, растянувшийся вдоль берега, был охвачен пожаром.
Часть 25
Найя
– О, боги… боги… Да что же это…
– Нам стоит уйти еще дальше от города, – произнес мужчина, чуть склонив голову.
– Но ведь айки с предупреждением не было! – воскликнула Глен.
– Возможно тот, кто должен был ее послать, мертв, – резонно заметил охранник, и она неуверенно кивнула.
– О, боги…
– Как далеко мы уедем? – хрипло прошептала Вие, не замечая, как ее испугавшиеся дети тянут ее за руки.
– Я думаю, стоит добраться до границы клана. Если айка принесет добрую весть, мы сразу вернемся.
– О, боги…
Найя посмотрела на Талу, которая сидела у входа на коленях и рыдала в голос, глядя на горящий Денос и повторяя одни и те же слова.
– Как же так… боги… этого не может быть… не может…
Лекарша подошла к ней, и гладя ее по спине, заговорила как с маленьким ребенком.
– Давай, деточка, вставай, нам надо уезжать.
– Что же это… Найя…
– Некогда плакать, поднимайся. Давай же, ну… Надо ехать!
– Нет, там же Ваар…
– А Гор здесь, и ты должна его увезти!
Напоминание о сыне подействовало на нее отрезвляюще. Тала повернула голову и посмотрела на повозку, где он все еще безмятежно спал.
– Да… Гор здесь… и я должна его увезти… – эхом повторила она, прекратив раскачиваться на коленях.
Найя, испытав облегчение оттого, что Тала перестала реветь, помогла ей встать. Взгляд скользнул по другим омегам. Глен нервно кусала губы и прижимала руки к животу, словно пыталась защитить от всего мира своего еще нерожденного малыша. Вие выглядела похуже, но по крайней мере стояла на ногах, а не билась на земле в истерике. Ее дети, не понимающие, что происходит, но чувствующие страх взрослых, притихли и жались к матери. Найя посмотрела на стоявшую ото всех в стороне Али.
«Ой, бедовая девка…».
Как и остальные – испуганная и бледная, она слишком плотно сжимала губы, слишком упрямо сводила брови… Али смотрела в пустоту перед собой, но глаза ее будто горели безумным огнем.
– Ты чего это там удумала?
Она помолчала немного, собираясь с мыслями, а затем прошептала:
– Я больше не побегу. С меня хватит!
Все уставились на нее в недоумении, даже Тала перестала всхлипывать.
– Ты давай-ка, девочка, не сходи с ума, – произнесла Найя. – Уезжать надо, опасно здесь…
– Нет! Вы уезжайте, а я возвращаюсь назад, к своему клану.
– Али, город горит, нужно попытаться спастись… – начала Вие, но Алиен ее перебила.
– Ты не понимаешь! Вам нужно защитить своих детей, а мне бороться не за что! Все, что у меня осталось, находится там, – она посмотрела на Денос и тихо, но твердо повторила: – Я больше не побегу.
Вие, Глен и немного пришедшая в себя Тала начали ее убеждать, но Найя их уже не слушала. Она смотрела во все глаза на Алиен – та что-то отвечала, пыталась оправдаться, но решение уже приняла. Маленькая, тоненькая, как ниточка, которую полощет ураганный ветер, бросает ее в разные стороны. И она все летит, гонимая стихией… Летит, но не рвется.
– Пусть возвращается.
– Что?! Найя, это же…
– Раз хочет, пусть идет, – повторила знахарка и приблизилась к Али, крайне удивленной тем, что ее неожиданно поддержали. – Я с тобой пойду.
– Нет, я…
– И не спорь мне тут! Мужу будешь характер показывать, – отрубила старуха так уверенно, что никто ей больше не решился перечить.
Алиен
Первые солнечные лучи разгоняли черноту над головой. Занимался рассвет. Два ворга осторожно крались по узкой тропинке средь каменистых сопок. На том, что шел впереди, восседал мужчина-бета, зорко следивший по сторонам, а позади него ехали две женщины. Пожилая знахарка прижимала к себе морщинистыми руками ссутулившуюся омегу, державшую поводья.
Хотя ворг жался к каменной громаде слева, Алиен постоянно бросала косые взгляды направо, где земля вдоль извилистой тропинки крошилась и мелкие камушки то и дело срывались в обрыв. А далеко внизу мягко шелестел прибой. Деноское море волновалось легкой рябью, и это несомненно было бы красиво, но в нем отражалось багровое зарево от пожара, и вода стала ужасающе напоминать кровь.
Сильный запах гари перебивал все остальные запахи и дышать стало труднее. Деноса с этого места не было видно, только поднимающийся в небо черный дым… Алиен подумала, что двигаться вперед легче, когда не видишь умирающий в агонии город. Идти навстречу бушующему пламени, а не убегать от него, – полное безумие! Уж лучше вслепую. Руки тряслись, страх разъедал все внутри, но отступать она не собиралась. Али сама не понимала, откуда в ней берется столько решимости, но желание вернуться в Денос не исчезало, а скорее наоборот – крепло вместе с приближением города. Но и страх при этом тоже возрастал. Дикий и естественный, древний, как все живое, страх огня.
Охранник ехал впереди и его спина действовала немного успокаивающе. Но больше всего Алиен радовалась морщинистым рукам на своей талии – Найя то ли держалась за нее, то ли придерживала. И хотя Али было жгуче стыдно от того, что знахарка из-за нее подвергает себя опасности, все же ее присутствие и поддержка казались настоящим подарком.
– Зачем ты поехала со мной, Найя? Тебе надо было уезжать с Талой…
– Надо было, да как тебя одну оставить? Ребенок ты еще.
– Я не ребенок! – воскликнула Али.
– А кто? Думаешь, раз муж тебя в койку без спроса потащил, так ты уже жизнь повидала? Вон где боль – впереди, – она кивнула на поднимающиеся клубы черного дыма. – Там война, смерть. А ты, болезненная, туда рвешься! Лезешь в то, о чем даже понятия не имеешь! Омеги покладистые, приспосабливаются, и как ты только такая упертая уродилась?
– Я хочу быть рядом со своим кланом!
Найя помолчала немного, а затем устало произнесла:
– Со своей парой ты хочешь быть рядом.
– Нет, при чем здесь это?! – возмутилась Алиен. – Моего поселения больше нет, но люди ведь остались! И они там, в Деносе! Я знаю, что не смогу им ничем помочь, но… Я просто не могу уйти, у меня кроме них никого нет!
Она подождала какого-то ответа от лекарши – ей хотелось продолжить разговор и доказать, что это все вовсе не из-за Дорла! Но Найя больше ничего не сказала.
Али снова покосилась на багровое море. Она боялась за людей, постоянно думала о том, что она увидит, когда горы расступятся и перед взором предстанет город, – одно лишь пепелище? Воображение рисовало жуткие картины. Эти мысли ужасали, но когда она думала о Дорле, они останавливались совсем, будто Алиен натыкалась на глухую стену. Представить даже на секунду, допустить на одно крохотное мгновение, что ненавистного альфы больше нет, отчего-то казалось невозможным. Али охватывало оцепенение, словно ее сознание куда-то выпадало, и в этой немой, бесцветной пустоте она пребывала несколько минут, пока перед взором снова не начинали мелькать страшные картинки горящего города.
Оба ворга зарычали одновременно. Алиен даже не успела сообразить, что происходит, как их окружили неизвестные люди, выскочившие словно из ниоткуда. Каким-то образом она очутилась на земле. Сердце укатилось в пятки. Звуки исчезли. Все стало таким медленным, будто ненастоящим. Прижавшись спиной к камням, Али широко раскрытыми глазами смотрела на то, как ее ворг вцепился в кого-то зубами и во все стороны плавно полетели брызги крови, удивительно ярко, как драгоценные камни, переливаясь в свете первых солнечных лучей.
Тошнота подступила к горлу. На животное целой толпой нападали люди, но ворг ревел и крутился, разбрасывая всех мощными лапами. Его белая в серых пятнах шерсть стала бурой и свалялась.
– Найя…
Ошеломление было столь велико, что Али только спустя несколько мгновений вспомнила, что она не одна, и оторвавшись от своего ворга, поискала глазами лекаршу. Старуха, в отличие от нее, казалось, совсем не растерялась. Она тоже прижалась спиной к стене, но при этом бодро и довольно метко закидывала камнями противников. Один из них, которому она попала в спину, взвыл и, развернувшись, побежал прямо на нее, но его вовремя сцапал ворг – израненный, но из последних сил защищающий своих хозяев.
Ехавший с ними охранник тоже стоял на ногах, обнажив меч, и его окружало сразу несколько людей, от которых он отбивался. Его ворг лежал рядом в луже крови и уже не дышал.
Нужно было что-то сделать, но Алиен не могла даже пошевелиться, все тело окаменело и не слушалось. И тут вдруг до нее донесся чей-то негромкий смех – настолько неуместный посреди стихийно развернувшегося боя, что от удивления она забыла про страх и завертела головой по сторонам.
Хрупкая девушка, омега, показавшаяся до боли знакомой, качаясь, шла в ее сторону – с безумным взглядом, широкой улыбкой до самых ушей и длинным ножом в руке. Она отвратительно хихикала, неотрывно глядя на Алиен. И это было очень жутко.
Найя все еще швырялась камнями в тех, кто пытался убить второго ворга, охранник отбивался сразу от троих, а сумасшедшая омега все приближалась. Али мучительно пыталась ее вспомнить, мысли вихрем крутились в голове, и тут вдруг в ее сознании кто-то словно зажег свет.
Наина, дочка торговца, которая помогла ей сбежать из замка Дорла и привела прямо к Грагенору!
И как только Али подумала об этом, то сразу ощутила, что ее плечи все еще оттягивают налучь и колчан за спиной. Злость придала сил, с онемевшего тела будто спали оковы.
– Да оставь ты меня в покое! – крикнула она.
Все произошло так быстро, что Алиен даже не заметила, как лук оказался в ее руках, будто кто-то другой управлял ими. Выпущенная стрела с оглушительным, как ей показалось, свистом пролетела небольшое расстояние и воткнулась Наине в плечо. От удара та попятилась, выронив нож и едва не падая, но устояла на ногах. Она даже не закричала, словно совсем не испытывала боли! Лишь удивленно уставилась на торчащую из ее тела стрелу. Затем перевела взгляд на Алиен, продолжая пятиться назад.
И снова засмеялась!
На ткани ее платья проступило кровавое пятно, но она ничего не замечала. Алиен с замирающим сердцем смотрела, как Наина приближалась к обрыву, и вот уже балансировала на самом краю. Время словно остановилось. Али забыла даже дышать.
– Ах ты подстилка недобитая! – завопила знахарка.
Большой камень ударил Наину прямо в грудь и та, потеряв равновесие и широко раскинув руки, сорвалась вниз. И только тогда ее вопль разорвал пространство.
Алиен вдруг вспомнила, как сама однажды шагнула из окна. Наверное ее крик звучал так же безумно и отчаянно. Тогда она выжила благодаря Дорлу… но за Наиной прыгать было некому, и ее отдаляющийся голос вскоре оборвался.
Али обернулась. Напавшие на них люди уже были мертвы. Найя выглядела невредимой, а вот охранник сидел на земле и по его лицу и руке текла кровь. Знахарка бросилась к нему.
– Не трогай его! – рявкнула она, когда Алиен тоже подошла.
Мужчина слабо застонал, когда Найя дотронулась до его раненого плеча. Он был бледен, тяжело дышал, но порывался встать.
– Все хорошо, я могу идти… – прохрипел он.
– Можешь, можешь. Только сначала кровь остановить надо, и лекарство выпить… – закивала головой Найя, подсовывая ему что-то остро пахнущее.
Знахарка принялась врачевать его рану. Алиен хотела как-то помочь, но понимала, что ничего сделать не может. Она глядела, как Найя сноровисто перевязывает мужчине плечо, и думала о том, что ей тоже в свое время помогали эти снадобья и мази избавиться от боли и набраться сил. Наверное, все лекарши немножко ведьмы – что-то есть колдовское в их лекарствах. Но как же это, должно быть, хорошо, когда не только хочешь помочь, но и умеешь это делать! И как обидно чувствовать себя бесполезной.
Пока знахарка была занята охранником, Али подошла к обрыву и заглянула вниз – там были только скалы и море. Она внезапно осознала, что все еще продолжает сжимать в руках лук. Дар гильдии торговцев. Он мог еще пригодиться, ведь неизвестно, что ждет ее впереди, но ей вдруг стало противно держать его в руках, будто он был отравлен. Сняв со спины налучь и колчан, Алиен смотрела на свой подарок несколько мгновений, а потом бросила его в след омеге, назвавшейся ей когда-то дочкой торговца.
– Спасибо папе за подарок, – прошептала она, глядя, как он, сверкая камнями, исчезает в бездне.