– Нет, это не наследственность! – возразил он, – Ты – какой-то новый подвид человечества Земли. У аборигенов достаточно материала для подобных исследований. Тем более, что основная часть из нас – из России. Аборигены считают тебя либо нулевым представителем новой земной расы, либо представителем какой-то неизвестной им расы. Признаться, я тебе не особо завидую: не только коротайи, но и аборигены сделали из тебя быка-производителя. По мнению аборигенов, твои дети унаследуют не только твою силу, но и умственные способности.
– И слабое зрение с сердечной недостаточностью, – с сарказмом сказал я.
– Ну, сердечная недостаточность – это временное явление, – сказал он, – Это ж у тебя началось с двенадцати лет, когда ты за лето не только вымахал едва ли не на двадцать сантиметров, но и внезапно повзрослел. У меня те изменения происходили года три, а ты прошёл их за два-три месяца. Ну, а зрение… Ни во всём же иметь только плюсы. Где-то должны быть и минусы. Тем более, что плохое зрение в рамках нашей цивилизации уже стало не таким и критичным свойством. Даже твоя низкая сопротивляемость болезням не является критичной. Главное же, у тебя явно изначально был увеличенный срок жизни. Если, по словам местных медиков, земляне должны были жить порядка тысячи земных лет, то ты должен был жить не меньше миллиона лет. Моя кураторша говорит, что всем, кто был захвачен вместе с тобой, местный врач из разряда чудиков внедрил твои гены. Мы теперь в некотором роде твои родственники…
– Да, ну, на хер! – возмутился я, покосившись на девчат, которых недавно выебал, и которых ещё предстоит ебать.
– Ну, это родство можно соотнести, как принадлежность всех русских девчат к русскому народу, что не только попали с нами в это ебанутое общество, но и тех русских, что остались на Земле, – ответил он явно с усмешкой, – Родство – на уровне принадлежности к одному народу Земли. Я заинтересовался этим вопросом и выяснил, что я, оказывается, по отцу и даже по матери – не совсем русский. По отцу – есть, кажется что-то общее с турками и поволжскими татарами, а по матери – с финно-уграми из числа комиков. Ну, в принципе, я нечто подобное и ожидал: мама у меня – частично коми, а отец – из донских казаков, от которых до турков не так и далеко. К тому же, если вспомнить историю, то степи заселяли тюркские народы типа кыпчаков и половцев, а те же турки – это те же тюрки, обогнувшие Каспий с юга. В общем, на твоей основе собираются создать новую расу, которая явно должна расшевелить этот Содом и Гоморру!
– Ну, мужеложство тут является психическим отклонением, – ответил я.
– Я о местном разврате и болоте, в которое погружается местная цивилизация, – ответил он, – Мутировавшие медиахлорианы изрядно изменили данную цивилизацию…
– Ты тоже считаешь, что фильм «Звёздные войны» как-то перекликается с данной цивилизацией? Кто-то из авторов этого фильма столкнулся с представителями данной цивилизации?
– Ну, на этот счёт у меня чуть иное мнение, – ответил он явно со скепсисом, – Вспомни, хотя бы, историю земных открытий. Если время для открытия ещё не пришло, то ты так и останешься малоизвестным Леонардо Да Винчи или Кулибиным, но если это открытие обязано быть принятым, то его делают люди, разделённые тысячами и десятками тысяч километров.
Мы помолчали.
– Надо бы встретиться, – сказал Вова.
– Я не возражаю, но не думаю, что будет разумно мне лететь к тебе со своим гаремом, – с сомнением ответил я, – Я познакомился едва ли с тысячей девчат, которых оплодотворили моей спермой, а тут их ещё тысяч восемь. И это, не считая, почти тысячи девчат, которых я выебал за время полёта…
– Э! – возмутился шокированный Вова, – Ты опять под той же дурью, что и на корабле? За трое суток нереально выебать тысячу девчат!
– Я ж говорил, что успел выебать едва ли пару сотен, – ответил я, – При этом больше половины из них – из числа тех, кого я ебал на корабле коротайев в последние дни. Мне сейчас разрешили прогуляться, но через час я явно буду опять кого-то ебать – меня сейчас пасёт почти полсотни из них…
– Ну, тогда я нагряну со своим гаремом, – сказал Вова, – У меня тридцать три бабы. Это вместе с аборигенками. Не обижусь, если даже все они перебегут к тебе. Признаться, к троим я привязался. Да и они явно тоже привязались ко мне. Две – с Земли, и одна – аборигенка, мой личный куратор. Кстати, потомок Скайуокеров. Фамилия чуть исказилась. Зовут Гавра Скавер…
– Скорее часть моих перебежит к тебе, – сказал я, – Так что, пусть твои остаются при тебе!
– Когда прилетать? – спросил он, – Уточни у своего личного куратора.
Я подозвал к себе Церу, и та охотно подошла. За ней потянулись и остальные. Мы обсудили время, и Цера согласилась принять семью Вовы в доме у Саманты. Правда, ограничила наше общение десятью земными часами. Вживлённая связь позволила устроить настоящую конференцию, к которой подключились не только Цера, Сэм, Вова, Гавра, но и ещё с десяток человек.
Глава 9.
Вова со своей свитой прилетел по земным меркам через два дня. Встретить его мне не получилось – был почти в километре от дома Сэм и ебал очередную партию незнакомок. Хорошо, что Цера отговорила аборигенок от участия в этих оргиях – меня и без них едва хватало на землянок. Признаться, от такой жизни у меня опять начались мысли о самоубийстве. Условным утром (по местным меркам, но не по меркам этой планеты) девчата, которых я выебал накануне вечером, объявили, что после отлёта Вовы откажутся от одежды полностью. Мол, за земной месяц, что они живут в этой местности, они уже практически отказались от неё. В своих домах они и так ходят нагишом, а вне – всё в тех же подобиях больничных пижам: свободного покроя штаны и рубашка или куртка.
До дома, где остановилась Сэм с Аургой, меня пошли провожать лишь три прошлых девушки – тридцатипятилетняя Анна Матвеевна Четвертакова, две близняшки (Клеопатра и Капитолина Терновы), которых похитили в одно время со мной, и их кураторши. Все трое были из Иркутска. И все были достаточно высокими девушками: Анна – около метр-восемьдесят, а близняшки – метр семьдесят три. Отец близняшек был каким-то чиновником в областной администрации. Мол, они решили прогулять уроки. После первого же урока в понедельник семнадцатого февраля сбежали из школы и отправились гулять по городу. Матери у них не было – она умерла, рожая их. Их отец Владлен пытался устроить свою жизнь, однако ничего не вышло – две дочки отпугивали потенциальных жён. Теперь же, когда дочки выросли, у Владлена, вроде бы, появилась невеста. Как я понял, на этой почве девочки начали испытывать ревность, которая начала подталкивать их к самоубийству. К тому же, отношения с этой потенциальной мачехой у них сложились несколько напряжённые.
Анна не особо хотела рассказывать о своей жизни. Я уже научился улавливать мысли тех, с кем приходилось общаться. Не совсем ясно, но от Анны уловил вполне отчётливо: скромная служащая в должности инженера на Иркутском релейном заводе, где после краха СССР всё не так и хорошо. Насколько я понял, она уже попала под сокращение или на грани этого. И все трое перед похищением задумывались о самоубийстве. Эти мысли явно вернутся: у Анны шестеро детей, а у близняшек – по дюжине.
Цера, которая была все эти дни при мне, не особо одобряла того, что Анна, Клео и Капа пошли со мной. Насколько я понял, Цере поставлена задача свести меня со всеми, кто должен родить от меня детей. Я не должен ни на ком зацикливаться, и не должен кого-либо выделять.
Вова встретил нас перед домом.
– Мы тут с разрешения твоей Сэм и её куратора Аурги немного покомандовали, – сказал он, после того, как мы обнялись, – У меня есть американка, и она с Сэм уговорили всех нас организовать барбекю или шашлыки. За этим домом мы уже развели мангалы и вот-вот должны уже поставить жариться не только мясо, но и овощи. Правда, настоящие шашлыки я не могу гарантировать – тут мясо несколько странное. Овощи мы уже готовили, но по мне – это жареная травка. Кое-что вообще лучше не варить и не жарить – превращается в отвратительную клейкую массу. Девчата говорят, что те фрукты или овощи в приготовленном виде по вкусу похожи на мою сперму.
– Нам можно присоединиться? – нерешительно спросила Клео или Капа – за минувшие сутки или около того я так и не научился различать их. У них даже мысли были, так сказать, одного оттенка.
Я кивнул, а для Вовы это явно было шоком – он не мог пока представить себе, что кому-то из его тридцати трёх спутниц можно в чём-то отказать. Тем более, в таком пустяке, как присутствие на пикнике. Для него даже было шоком то, что мои Клео или Капа спрашивают у меня разрешения на то, чтобы остаться с нами – его девчата даже не стали бы спрашивать об этом.
– Нас у Серёжи очень много, – с улыбкой сказала Анна, – Не думаю, что ты будешь в восторге от того, что тут будем не только все мы, но и даже те, кого Серёжа уже успел выебать напрямую, а не через коротайев.
– Так что, твой визит явно кого-то из нас обломает, – усмехнулась, кажется, Капа, – Как понимаю, наши кураторши запретят нам ебаться уже через месяц или два.
– Раньше, – сказала её куратор по имени Нянька Старшевна Батарейкина, – На втором триместре ебля ещё допустима, но на третьем точно под запретом.
Вова погримасничал, и мы пошли на задний двор дома, в котором я оставил Сэм.
Стоило мне появиться на заднем дворе, как несколько девчат, не сдержав радость, с визгом кинулись ко мне. Кроме самой Сэм были Оленька, Настя, Аня Волкова, Света Царапова и ещё несколько девчат, которые держались около меня больше двух кают. Я насчитал десять знакомых девчат. Наиболее крепкие отношения у меня сложились с теми, у кого день рождения, как и у меня – второго мая: с Сэм, Оленькой Волковой, Анной Четвертаковой, близняшками Терновыми и другими. К тому же, чувствовал особую взаимную тягу с Настей Морозовой и Анюткой Волковой. Девушки с Серостью в душе тоже тянулись ко мне, но я относился к ним несколько настороженно. В частности, как-то с опаской относился к Анне Четвертаковой и Клео с Капой. Сэм тоже была с Серостью, но к ней не было этой насторожённости – всё ж, она была первой моей девушкой из всей этой толпы и пробыла со мной на корабле дольше остальных. Они обняли меня и наперебой сообщили, что решили держаться вместе. После этого Вова представил своих жён с их кураторами. Я отметил для себя лишь Гавру, в которой был слабый Свет.
– Им тоже ждать детей, полученных искусственным способом? – спросила Анна с некоторым сомнением, глядя на жён Вовы.
– Да, – ответила Цера.
– И от кого будут те дети? – спросила Лена Петрова, жена Вовы.
– От Серёжи, – ответила Цера.
– Э! – возмутилась эта Лена.
Возмутилась не только она, но и сам Вова с остальными жёнами.
– Ну, у Лены нет таких детей, – сказала Гавра, – Таких детей нет у четырнадцати девушек. Те девушки забеременели от вас двоих и ещё от троих ваших земляков. У девушек Сергея нет дополнительных детей у двенадцати девушек, у остальных – по одной…
– У наших первых девушек? – спросил Вова, – У тех, кого мы ебали первыми? – язык этого содружества галактик не допускал иных вариантов для некоторых слов. В частности, у слова «ебать» не было синонимов, и я не видел смысла заменять матерное слово иными.
– Да, – ответила Цера.
– И что нам делать с теми детьми? – спросила Катя Филимонова, жена Вовы, которая была из Перми, – Я – в числе последних, с кем был Вова на корабле. Меня подселили к нему буквально за неделю до освобождения. Выходит, у меня должно быть пять или даже больше детей.
– Да, у тебя пять малышей, – сказала её кураторша Флаэо (кажется, так называется какое-то растение на какой-то планете этого Содружества Галактик).
– Кому отдадут тех наших детей? – спросила ещё одна жена Вовы по имени Таня Веселова.
– Вопрос сложный, – ответила Цера, так как остальные кураторы посмотрели на неё, – Это будет вынесено на ваше усмотрение. По нашим законам Серёжа должен жить и с матерями своих детей. Не только жить, но и ебать их…
– Э! – возмутились многие жёны Вовы, хотя Вова воздержался от подобного крика, так как его это вполне устраивало.
– У нас допустимо многомужество, – ответила Гавра с улыбкой, – Это – вполне обычное явление. Я не буду возражать, если меня будет ебать не только Вова, но и Серёжа.
– А нам как быть? – в шоке спросила Сэм.
– После рождения ребёнка, которого вы вынашиваете, вы вправе ебаться и с Вовой, – ответила Гавра, – Через детей, полученных искусственным и естественным образом, вы являетесь одной семьёй.
– Э! – возмутился Вова, – Мне и вас больше, чем достаточно! А девушки друга для меня – вне моего сексуального внимания! Думаю, Серёге много девчат и без вас, Гавра, Таня, Лена и прочие мои девчата!
– В любом случае, нам придётся переселиться сюда, – сказала Гавра, – Это принято буквально на закате местного дня.
– Ну, не совсем сюда, – сказала Аурга, – Для вас заканчивается установка домов на окраине нашего посёлка. Остальных землян тоже решено переселить на окраину нашего посёлка – у девушек иных мужиков с Земли тоже есть дети, которые ещё растут в искусственных матках.
– Девушки с Земли, не забывайте, что уже сейчас некоторым из вас нельзя ебаться, – сказала Цера, – Серёже, Вове и иным мужикам с Земли придётся ебать нас – ваших кураторов.
– А через пару месяцев мы начнём рожать, – сказала Лена Петрова, – Если у нас, у жён Вовы, это будет с некоторыми перерывами, то у вас это будет едва ли не ежедневно. Где-то в конце апреля – в начале мая будет вообще полный пиздец: там же выйдет срок у девяти с лишним тысяч…
– Не забывай, что после этого ты около месяца будешь приходить в себя, – ответила Татьяна Петрова из моей второй камеры со звездолёта, – И не факт, что дети не станут для вас всем. По крайней мере, я после родов двух детей не подпускала покойного мужа к себе по полтора-два месяца.
– Не забывай, что теперь у вас есть помощницы, – ответила её кураторша, имя которой я уже подзабыл, – Мы в любом случае поможем вам с детьми. Это у Вовы в кураторах молодые девчата, которые не имели собственных детей, а у нас, у кураторов жён Серёжи, было от двух до пяти детей.
– Нам повезло понянчиться с младшими братишками и сестричками, – с улыбкой ответила Гавра, – Моя мама родила моего брата буквально через десять лет после меня, что является очень маленьким перерывом между детьми. Тому брату сейчас лишь десять земных лет. Мне соответственно двадцать лет.
Мы невольно умолкли, принимая новую реальность. Нас отвлекли мангалы, на которых поспели угли для шашлыка и барбекю, и мы занялись мясом местных животных, рыб и иных обитателей моря.
Глава 10.
Вместе с жаренным на углях мясом на столах появилось спиртное. Слабое, градусов в двадцать, вино или ликёр. Для местной цивилизации спиртное не было под каким-то страшным запретом, однако не особо приветствовалось. К тому же, судя по информации, загруженной в меня, из-за медиахлорианов в крови всех обитателей данной цивилизации спиртное отторгается довольно жёстко. Аборигены могут выпить едва ли пару грамм водки или иного спиртного эквивалентной дозы на килограмм веса, а при большей дозе начинается рвота, после которой наступает слабость и сонливость. Для меня это равносильно тому, чтобы я выпил сто пятьдесят грамм водки. Исключением пока стали я, Вова, Сэм и ещё несколько девчат, которые достались мне. Под шашлыки все, кроме меня и Вовы, перебрали со спиртным и успели в преддверье рвоты уйти в дом. Часть из них там вырвало, а потом они уснули. Были ещё мои девчата, которых их кураторши уговорили из-за беременности не пить много. В итоге на заднем дворе остались лишь я, Вова, Анютка Волкова и жена Вовы Лена Петрова. Анютка Волкова и Лена Петрова не стали пить спиртное из принципа. Даже непреклонная Цера перебрала со спиртным и ушла в дом. В такой компании общаться было более комфортно. Мы даже начали наводить порядок, который невольно устроили. Потом сели за стол и продолжили пить, вспоминая Землю. Как ни странно, у нас сперва произошла перетасовка собеседников: мне интереснее было общаться с Леной Петровой, а Вове – с Анюткой. В большей мере это касалось знакомых мест: Лена была из Кунгура, а я хорошо изучил ту часть, где она жила, так как рядом жила моя двоюродная сестра Люба. Мало того, она даже знала её в лицо, а старшая дочь Любы (то есть, моя племянница) училась годом старше в одной с ней школе. Вова примерно на этой почве общался с Анюткой: он на момент похищения жил в Закамске, где в то же время у родственников жила Анютка, которая училась в Универе. Анютка оказалась нашей ровесницей и училась на экономическом факультете Универа. Попала под похищение из-за попытки самоубийства. Анютка завалила философию и осталась без мизерной стипендии, а родители в Нытве начали спиваться, и помощи от них едва ли придётся ждать. Подработка же была из разряда проституции. Она испытала эту форму заработка и ей это категорически не понравилось – нарвалась на садиста с извращениями.
– Ладно, ребята, я пойду отдыхать, – сказала наконец Лена и с улыбкой погладила животик, – Что-то наш с Вовой малыш пинается.
– Тогда я тоже пойду, – сказала Анютка.
– Ну, а мы тут упьёмся, – сказал Вова, – А потом пойдём ебать аборигенок, которых прикрепили к жёнам Серёги, – он явно не хотел отпускать их.
– Вообще-то Серёжа ебёт не только нас, но и аборигенок, – с улыбкой ответила Анютка, – В ближайшие пятьсот метров Серёжа выебал не только нас, но и всех наших кураторш. Не думаю, что после Серёжи они дадут тебе.
Под шоковый взгляд Вовы и моё немое возмущение они ушли.
– Серьёзно? – спросил Вова, – Ты за эту неделю или меньше выебал не меньше сотни баб?
– Боюсь, что больше, – с кривой усмешкой ответил я и, налив себе из огромной пятилитровой бутыли коктейль в бокал в форме кубка (примерно на пол-литра), тут же опрокинул его в себя.
– Серёга, ты псих! – помотал Вова, выпив из своего бокала глотка три этого коктейля.
– Я с ними точно с ума сойду, – ответил я, – Мало того, что их много, так я начинаю слышать их мысли. Как понимаю, у твоей Лены появился ко мне определённый интерес, а у Анютки – к тебе. Лене интересно, чем я смог покорить минимум тысячу землянок, а Анютка не в особом восторге от осознания того, что она будет одной из двадцати с лишним тысяч моих баб. Впрочем, она явно разочаровалась в тебе – ты явно не в её вкусе. Считает тебя несколько туповатым и пошлым. Поверь на слово, значительная часть моих жён, которых навязали мне коротайи, сбежит от меня при первом же удобном случае, – Вова опрокинул в себя свой кубок, в котором было грамм двести коктейля, – Обидел? Извини за прямоту.
– Да, хрен она куда от меня сбежит! – ответил он, и склонился ко мне, – Я тоже могу читать мысли, Серый! Ты явно не всё уловил у этой Ленки. Мы ж с ней едва ли не с первых дней похищения. Тебя коротайи препарировали почти неделю, а меня – едва ли сутки. Я проснулся нагишом в одной с ней камере. Не сразу, но выебал. Не знаю, как ты поладил со своими первыми девками в первой камере, но первые сутки с Ленкой мы не прикоснулись друг к другу, хотя у обоих на почве секса башню рвало – мама не горюй! Огрызаясь, я дрочил на неё, а она мастурбировала, глядя на меня. Она ж ещё школьница! Семнадцати лет не было на момент похищения. Семнадцать ей исполнилось лишь в конце августа. Потом призналась, что я был у неё первым ёбарем не только из-за махинаций коротайев, но и реально первым. Блядь! – он перешёл на русский, – С этим ёбаным языком приходится материться не по одному разу на день!
– Вова, я повешусь от такой жизни! – признался я по-русски, – Они не дают мне прохода! Едва проснулся – надо их ебать. И ведь хуй не желает малодушничать – я практически всегда готов ебаться. Скорее бы он опал! Тогда б была отмазка из-за импотенции. Только нет никакой импотенции! Или меня опять подкармливают какой-то Виагрой?
– Не исключено, – нахмурился он, – По-моему, эта Виагра содержится вот в этих фруктах, – и он взял со стола какое-то подобие яблока, – Только я прилетел к тебе не просто по старой дружбе, чтоб утешить или, не дай Бог, урвать у тебя часть девчат – мне и своих много. Кроме того, я рискнул побывать в городе, и там меня готовы были атаковать едва ли не все девушки, которые видели меня. Если б не вернувшаяся Гавра, которая тогда отлучилась от меня буквально на пять минут, меня б выебали три богатых дамочки из числа Чернокрылых ангелов. Гавра говорит, что за ночь с ними тремя они были готовы заплатить её полугодовую зарплату, а это не так и мало, так как Гавра – что-то вроде лейтенанта КГБ. Серый, мы тут под жёстким колпаком. Русский язык и прочие языки Земли они так и не освоили. И, как я понял, они совершенно не могут выучить этот язык, – он перешёл на язык, на котором мы общались между собой на корабле наших похитительниц, – Даже Гавра, которая в свои двадцать лет знает десятка два совершенно разных языка, не может понять логику этого языка и считает себя беспросветно тупой. У нас есть лазейка для общения в тайне от них…
– Ты и тут ищешь теорию заговора! – перебил я его с усмешкой – у него и на Земле была подобная параноидальные черта.
– Серый, тут реально есть заговор против нас, – прошептал он, – Даже без телепатии, ты сам подумай над нашим положением. Да, тут гуманизм в высшей степени, однако и есть враги – коротайи, которые похитили нас. Только в этом есть кое-какой подвох, который явно видят местные высшие чиновники: коротайи фактически подарили нас данной цивилизации. Как понимаю, коротайи – древняя цивилизация, которую донимают эти аборигены. Нас похитили и изменили не для цивилизации коротайев, а для данной цивилизации. Мы уже прошли стадию их подопытных мышек или кроликов. Обе цивилизации из-за возраста рядовых граждан и размеров захваченного пространства развиваются очень медленно. Мы же, как земляне, привыкли жить в более быстром ритме. С земной агрессией, которая воспитана постоянной борьбой не только с неблагоприятными условиями, но и между собой, мы несём в себе семя разрушения. Коротайи приготовили для всех, кого похитили на Земле, роль разрушителей данного Содружества Галактик. Мало того, даже сами коротайи выделили среди всех нас тебя. Ты реально отличаешься не только от всех землян, но и от аборигенов. Ты со своим потомством отличаешься от аборигенов настолько же, насколько кроманьонец отличался от неандертальца. И как кроманьонец ты со своим потомством уничтожишь данную цивилизацию, которая донимает коротайев.
– Твои доказательства? – с сомнением спросил я.
– Тебе подсунули не только лучших девушек Земли, чтоб ты выебал и обрюхатил их, но и твоей спермой оплодотворили те яйцеклетки, которые должны были погибнуть, – ответил он, – Вспомни одно из произведений братьев Стругацких…
– Я – жук в муравейнике? – с усмешкой спросил я, и он кивнул, а я уточнил, – У Стругацких описано, как отнеслись люди Земли к подкидышам вроде бы земных малышей, которых подкинули представители какой-то иной цивилизации.
– Мы все – эти жуки! – ответил он, грохнув по столу кулаком, – Коротайи, как и у Стругацких, подложили данной цивилизации жуков. Из-за огласки и гуманизма нас не уничтожили, однако поселили на отдалённой планете, которая в значительной степени под контролем местных военных.
– Знаю, Цера – бывший офицер особой спецслужбы, – сказал я, – Что-то вроде полковника КГБ или ЦРУ.
– Не бывший, а настоящий! – он опять грохнул кулаком по столу, – Ты – её задание. Мне пришлось изрядно постараться, чтобы сбить её счётчик спиртного. В итоге она перебрала спиртного и сейчас обнимается с унитазом. Ей не помог и антидот против спиртного…
– Ты о чём? – не понял я.
– О том, о чём ты уже сам заикнулся, – ответил он, – О чтении мыслей и способности внушать их! Если Гавра – всего лишь скромная выпускница академии спецслужб и едва ли в звании лейтенанта или даже прапорщика, то твоя Цера – генерал или полковник. Их задание – следить и фиксировать каждое наше движение. У Гавры, как способной к языкам – выучить язык коротайев, но ей это не даётся: для неё язык коротайев – бессмысленная каша из уже знакомых слов и вообще чего-то непонятного. Мы – жуки в муравейнике. И рано или поздно нас раскусят, а потом начнут ещё больше изолировать или даже уничтожать! Только хуй им на руль! С операциями коротайев и одного местного чудика, который был талантливым, но не на службе правительства и спецслужб, я, ты, твои Сэм, Настенька, Оленька и Анютка стали абсолютно бессмертными…
– Откуда знаешь? – спросил я.
– От ваших кураторов, – ответил он, – Аборигены, как и у Стругацких, уже попытались уничтожить тебя, эту Анютку и Сэм. Их даже не остановили беременности Анютки и Сэм. Только вы вопреки всему выжили! Мы очухались примерно через двое-трое суток после повторной операции, а вы трое – чуть ли не через месяц…
– Это только я так долго валялся, – оборвал я его с некоторым торжеством, – Сэм и Анютка провалялись после повторной операции соответственно семь и пять дней. Остальные мои девчата решили ждать, пока я очухаюсь.
– Даже пять дней – много, – с некоторым сомнением ответил он – его гипотеза явно пошатнулась, – Но тебя они точно пытались отравить или ещё как-то уморить! – он взялся за бутыль со спиртным, с вопросом посмотрел на меня, и я кивнул, – У меня есть идея.
– Какая? – спросил я.
Он поднял свой кубок, и мы выпили.
– Тикать! – ответил он после того, как мы закусили.
– Каким образом? – спросил я, – А как же девчата?
– Серый, тут дело касается нас, а не всех, кого нам навязали, – процедил он, прорычав с досады, – Ты сам же жаловался, что уже готов вешаться от своих баб! Какие, нахуй, бабы?! Тут самим бы ноги унести! Да и что мы будем делать со всеми нашими гаремами? Признаться, мне моих уже много, а у тебя их больше десяти тысяч. Да и как и сбежишь с такой толпой, если каждую из них пасут аборигенки? Я могу сбить мысли едва ли одной-двум из них, а их тоже свыше десяти тысяч. Да и как мы потом вернёмся на Землю? Одному-двум – ещё как-то можно затеряться среди землян, а тут вернётся свыше десяти тысяч. Ещё и с детьми или даже беременными. Тут однозначно надо бежать маленькими группами. Например, нам с тобой. Ну, можем ещё прихватить по одной девчонке, что нам навязали. Я, например, забрал бы с собой Ленку. Ну, ещё, может быть, Катьку Филимонову и Гавру… – я хотел возмутиться, но он не дал мне, – Не перебивай! Гавра – нормальная девчонка и не настолько повёрнута на службе, как твоя Цера. Твоей Цере уже идёт третья тысяча земных лет, а Гавре – только двадцать первый год. Фактически Гавра – наша ровесница. Из-за местной неторопливости цивилизации Гавра ещё и наивна, как ребёнок. При возвращении на Землю мы сможем и для неё слепить документы – там всего-то надо будет мне подойти к паспортистке или даже в Пермское отделение МВД, и ей там выпишут документы за час. Ну, максимум, за сутки. Она уже почти выучила русский язык. Правда, говорит на нём с каким-то странным акцентом. Только как бы вернуться на Землю?.. Нужен звездолёт!
– То, что мы сможем достать для бегства – смешнее трёхколёсного детского велосипеда, – с сомнением ответил я, – Мало того, что он под контролем местных систем навигации, так ещё и скорость относительно обычного пространства низкая – нам лететь на нём что-то около двухсот тысяч земных суток, а это почти пятьдесят с половиной веков. Максимум, что можно выжать из обычных звездолётов – это десять тысяч световых лет в сутки. Лететь же надо свыше двух миллиардов световых лет. Это сократит наш полёт до пяти с половиной веков. Пожалуй, придётся лететь даже больше – потом нам придётся ещё некоторое время лавировать между соседними с Солнцем звёздами. Мы, скорее всего, плюнем на эту затею уже через пару лет, а то и месяцев и обоснуемся на какой-нибудь планете. Лететь же пятьсот с лишним лет – сомнительное удовольствие. Даже с гидропоникой и оранжереями ты готов лететь 550 лет? Кого мы найдём на Земле? И на сколько размножимся, даже если возьмём по одной девушке? Один на один с тобой я на таком звездолёте не полечу. Или ты предлагаешь угнать тот звездолёт, на котором мы прилетели?
– На счёт звездолётов из разряда ширпотреба – я согласен с тобой: это на уровне трёхколёсного велосипеда твоих племянниц, которые остались на Земле, – по соседству с ним жила моя сестра Светка, у которой были две дочки, младшей из которых на момент нашего похищения было лишь шесть с половиной лет, – Звездолёт коротайев тоже отпадает: там не только коротайи спалили всю важную техническую составляющую, но и аборигены сейчас явно охраняют, как ничто иное в этой ебанутой цивилизации. Нужно что-то самим слепить. И это вполне реально слепить из местных трёхколёсных звездолётов! Только у меня мозгов не хватает для этого. Я ж – бывший троечник с реальными задатками двоечника! Даже у тебя списал экзамен по математике, а ты в девятом классе привёл доказательство какой-то теоремы из области высшей математики. Тебе ж даже не поверили, что ты сам допёр до того доказательства – считали, что где-то вычитал и усвоил. Потом ещё и как-то научился почти всегда выигрывать в игры, завязанных на вероятностях и случайностях. Пытался мне объяснить свою торию выигрышей, но я совершенно ничего не понял – предпочитал играть, как рука или считалка ляжет, а не считать числа из множества знаков…
– У меня нет таких знаний, – озадаченно ответил я.
Вова на несколько секунд подвис, а потом усмехнулся – явно решил, что я забыл о том моём споре с учителями математики в нашей школе.
– А ты попробуй разобраться в принципах местных технологий межзвёздных и межгалактических перелётов, – сказал он, – В частности, того, что можно назвать гиперпространством. Мне кажется, в тех технологиях есть какой-то просчёт, который стал аксиомой. Типа того же утверждения Эйнштейна о том, что ничто не может двигаться быстрее света, однако не говорится о том, что возможно выйти в иное пространство, где и выполнить необходимое движение, которой приведёт к путешествию быстрее скорости света. И мы тут тому прямое доказательство!
– Хорошо, скроемся мы от местной слежки и даже будет у нас этот двигатель, – согласился я, – И что дальше? Как мы найдём не только нашу Галактику, но и нашу Землю? Аборигены не знают, а я кое-что знаю: Земля находится на расстоянии не меньше двух миллиардов световых лет. Правда это у меня не совсем точно – я допускаю ошибку до ста тысяч световых лет. С учётом же расширения Вселенной это может быть ещё дальше. Да ошибка в сто тысяч световых лет – это может дать промашку даже мимо Млечного Пути! Куда полетим? В каком направлении? – с сарказмом спросил я, – Туда? – я ткнул вверх, – Или туда? – я показал вниз.