Дом Неба и Дыхания

Хант что-то буркнул в знак согласия, заработав ее одобрительный кивок.

Деклан шумно захлопнул входную дверь и привалился к ней спиной.

– Моя система безопасности официально уничтожена, – объявил он.

Флинн уселся на нижних ступеньках лестницы, покачивая бутылкой виски:

– Тогда начнем сооружать новую.

Прильнув к горлышку, Флинн передал бутылку Рунну. Тот стоял со скрещенными руками. Горящие синие глаза его стали почти фиолетовыми. Все это время он молчал.

Брайс не знала, с чего начать разговор с братом. С Кормака, с выплеска ее магической силы в доме Рунна, со звезды, вспыхнувшей при появлении авалленского принца… Все темы казались одинаково щекотливыми.

– Я так понимаю, это и есть твой дальний родственничек, с которым ты схлестнулся во время Испытания, – сказала она.

Рунн, Дек и Флинн мрачно кивнули. Брат припал к бутылке.

– Кормак действительно был близок к тому, чтобы убить тебя на Испытании? – спросил Хант.

Должно быть, летом Рунн сам ему рассказал.

– Весьма, – ответил Флинн, заработав сердитый взгляд Рунна.

– Погано все это было, – признался Рунн, стараясь не смотреть на Брайс. – Кормак столько лет мечтал, что однажды заполучит Звездный меч. Что войдет в Пещеру Принцев и покажет себя достойным меча. Он изучил все сказания и легенды, перешерстил все родословные, перечитал все отчеты, где говорилось, на какую именно магию откликается меч. И… ничего не помогло. Меч достался мне.

– А теперь на меч претендует и его невеста, – добавил Флинн.

Брайс сердито посмотрела на него. Только еще не хватало, чтобы кто-то так ее называл!

– Это правда, – подтвердил Рунн, заставив себя взглянуть на Брайс. Значит, видел, как она прошлась глазами по Флинну. – Меч настолько же твой, насколько и мой.

– Не волнуйся, я буду щеголять с ним по выходным и праздникам, – отмахнулась Брайс.

– С его помощью ты сотворишь сразу два зимних солнцестояния, а значит, и подарков будет вдвое больше, – вставил Хант.

Рунн и другие посмотрели на них так, словно у Брайс и Ханта было по десять голов. Но потом Брайс улыбнулась Ханту, и ангел улыбнулся в ответ.

Он ее понимал: этот юмор, страхи, стремление загородиться. Что бы с нею ни происходило, Аталар ее понимал.

– Так это правда? – спросила Юнипера, беря Брайс под руку и прижимаясь к ней. – Я о законности помолвки вопреки желанию Брайс?

Вопрос мигом прогнал улыбку с лиц Ханта и Брайс. Ее мозг лихорадочно заработал, и каждая мысль проносилась со стремительностью метеора.

– Рунн, скажи мне, что существует способ выбраться из всего этого.

Брайс подошла к брату и взяла у него бутылку. Звездный меч за спиной Рунна слегка засветился. Послышался легкий звон, какой бывает, если водить пальцем по кромке стакана.

Рунн вопросительно и настороженно посмотрел на сестру. Брайс отошла, и пение меча смолкло.

«Ты же знаешь, он не кусается».

Брайс едва не вздрогнула, когда в мозгу зазвучал голос брата. Рунн редко пользовался мысленным общением, и она успевала забыть, что он обладает этим даром.

«Это твой меч, а не мой. Ты ведь тоже Звезднорожденный принц».

Глаза Рунна вспыхнули как звезды. «Я не из тех мужчин, чье чувство гордости слишком хлипко и требует цепляться за сверкающее оружие. Если меч тебе нужен, бери».

Брайс покачала головой. «Ты вынес меч из пещеры Принцев. Преодолел сопротивление Кормака. Одно это подтверждает, что меч должен находиться у тебя».

Ее мозг наполнился смехом Рунна. Чувствовалось, такой ответ порадовал его и вызвал облегчение. Но лицо брата оставалось серьезным, когда он вслух ответил на ее вопрос:

– Когда мы изучали фэйское право, я прогуливал занятия. Так что ничего толкового сообщить не могу. Прости.

– Я уже предпринял кое-какие действия, – сказал Марк. – Связался с помощниками моей фирмы и попросил исследовать этот вопрос. Они проверят все аналогичные дела и наличие прецедентов. Просмотрят все базы данных, за исключением астерийского архива.

– Я тоже пошустрю, – пообещал Деклан.

Но даже Дек, с его несравненным хакерским талантом, не мог взломать систему безопасности, окружавшую самый древний архив астериев.

– Спасибо, – сказала Брайс, не позволяя разрастаться зернышку надежды. – Когда что-то обнаружите, обязательно позвоните.

Рунн продолжал говорить, но Брайс его не слушала. Передав бутылку Юнипере, она открыла дверь и спустилась по шатким ступеням крыльца, обходя валявшиеся чашки и пустые пивные банки. Хант словно ураган следовал за нею. За маленькой лужайкой перед домом Рунна начиналась суетливая жизнь Старой Площади.

– Почему ты так спокойно к этому отнеслась? – спросил Хант.

Скрестив руки на груди, он шел рядом. Сухой и теплый ночной воздух ерошил ему волосы и шелестел в серых крыльях.

– Потому что появление Кормака – лишь ход в игре, которую ведет Король Осени, – ответила Брайс. – Он предполагает, что я помчусь к нему и устрою стычку. А я пытаюсь понять, зачем ему понадобилось выдавать меня замуж. Какова конечная цель его игры.

И какой может быть ее собственная.

– Объединить два могущественных фэйских королевских рода. Более чем ясная цель! – прорычал Хант. – Плюс твой дар Звезднорожденной. Ты говорила, что у тебя редкий дар, какой был у первых Звезднорожденных. Добавь к этому Рог Луны. Это делает тебя внушительным орудием в борьбе за власть.

– Для Короля Осени это слишком простая стратегия. Его игры длятся годами, если не веками. Эта помолвка – лишь первый шаг. Или же ей предшествовали еще несколько шагов.

Брайс ощущала необходимость узнать следующие шаги короля, не показывая своей вовлеченности в игру. На помолвку она никак не отреагирует. Пока.

– Давненько мы не купались в дерьме, – проворчал Хант.

Брайс выпрямилась:

– Сам знаешь, я беспечно наслаждалась нынешним летом. Но сегодня Хел решил сломать идиллию, причем для нас обоих.

– Ты еще скажи, что так было запланировано богами, – усмехнулся Хант, наклоняясь к ней. – Наверное, перед ними стояла задача: как однажды нагадить Брайс и Ханту.

Брайс усмехнулась:

– Может, назначение Селистены и благо для города. Но… Как ты думаешь, не нарочно ли Король Осени отправил сюда Кормака вскоре после того, как ты получил известие о Селистене?

– С какой целью?

– Позлить нас. Спровоцировать на необдуманные поступки. Может, рассчитывал, что ты набросишься на него и опозоришься перед архангелицей.

Хант замер. Они шли рядом, но между ними сохранялся узкий просвет. «Держим дистанцию между телами», – невесело подумала Брайс.

– Опять-таки с какой целью? – хрипло спросил Хант.

– Если ты сделаешь что-то противозаконное, – начала рассуждать она вслух. Хант придвинулся к ней, отчего ее сердце сразу забилось. – Что-то вроде…

– Убийства фэйского наследного принца?

Брайс жевала нижнюю губу.

– Селистена явно захочет продемонстрировать, как она намерена управлять. И наказание могущественного ангела, известного ангела, переступившего черту… прекрасный способ показать свою власть. Для Короля Осени одним противником меньше. Он знает, что твое наказание затронуло бы и меня. Мы же команда.

– Команда, – медленно повторил Хант, словно из всего, что он услышал от Брайс, это было самым главным.

– Ты знаешь, чтó я имею в виду.

– Сомневаюсь.

Никак у него дрогнул голос?

– Мы с тобой соседи по квартире, – сказала она.

Ее голос становился все более хриплым.

– Соседи, – повторил Хант.

– В данный момент – чемпионы по пиво-понгу?

Хант сорвал с ее головы бейсболку и надел на свою, как всегда козырьком назад.

– Да. И Король Осени всерьез боится нашего ужасного пиво-понгового союза.

Брайс улыбнулась. Слова Ханта немного разогнали тьму, притаившуюся в ее душе. Но Хант продолжал:

– Нельзя забывать, что у Аваллена есть собственные интересы. Почему он вошел в союз с Королем Осени?

– Знаешь что? А не много ли мы о них думаем? Пошлем-ка их подальше: и короля, и авалленских фэйцев. – Только с Хантом она могла себе это позволить. Что бы ни случилось, он ее поддержит. – Отложим эти заботы хотя бы до тех пор, пока не усадим моих родителей в поезд.

– Ты так и не выложила мне убедительный план, как ты собираешься это сделать. Риск, что они узнают об этом из новостей, никуда не делся.

– Если бы мать узнала, мой телефон уже разрывался бы. – Брайс провела по вздыбленным волосам. – Может, попросить Фьюри проникнуть к ним в номер и сломать их мобильники?

– Никудышная затея. Фьюри может проявить инициативу. Она попросту свяжет твоих родителей, затолкает в багажник и отвезет в Нидарос. Они окажутся дома раньше, чем мир узнает о помолвке. Я не исключаю такого сценария, если ты отправишь Фьюри в отель.

Брайс засмеялась, и смех отдавался во всем ее теле, как звон серебряных колокольчиков.

– Ладно, не будем трогать Фьюри. – Она взяла Ханта под руку, наслаждаясь близостью его мускулистого тела, и повела в сторону приземистых ворот, за которыми виднелся тротуар. – Давай пересмотрим старые эпизоды «Интрижки в пляжном доме» и поищем подсказку, как облапошить моих родителей.

Хант провел крылом по ее спине. Прикосновение было совсем легким, и каждый дюйм ее кожи вспыхивал, как первосвет.

– Вполне обычный вечер вторника.

Они неспешно брели домой. Вопреки легкомысленным словам Брайс все глубже погружалась во внутреннюю тьму, где яркими падающими звездами проносились мысли. Какой же дурой она была, думая, что можно прожить всю жизнь не высовываясь. Она была только рада последовать приказу астериев и вести скучную нормальную жизнь, но остальной мир имел на нее другие виды. И на Ханта тоже.

Войдя в лифт, Брайс достала телефон, чтобы позвонить родителям и скормить им порцию убедительного вранья: «Мамуля, мне так грустно тебе это говорить, но позвонила Джезиба и попросила завтра подойти на ее склад. Думаю, у меня появляется второй шанс работать с нею. Вы не возражаете уехать завтра пораньше?»

Выйдя из лифта, они с Хантом увидели, что дверь их квартиры приоткрыта.

Неужели мать с Рандаллом явились сюда, не предупредив?

Внутри тявкал Сиринкс. Брайс рванулась к двери, и вдруг на нее нахлынуло воспоминание о другой ночи, окрасив все чувства в красный цвет. Как и тогда, сейчас в воздухе отчетливо пахло кровью. Этот запах ощущался в коридоре и возле порога.

Только не это! Только не ее родители!

Хант оттеснил ее и подошел к двери первым, держа пистолет наготове. Над пальцами его левой руки плясали молнии, крылья поднялись, а во всем теле отражалась готовность без сожаления уничтожить противника.

Потом его глаза удивленно вспыхнули. Он опустил пистолет. Брайс заглянула ему через плечо. При виде гостиной она привалилась к Ханту, одновременно испытывая облегчение и ужас.

Да, боги хорошо постарались нагадить Брайс и Ханту.

На светлом паркете гостиной лежал окровавленный Итан Холстром.

5

Тарион Кетос получил королевскую взбучку.

В буквальном смысле, поскольку Речная Королева была предельно рассержена.

По той же причине он сейчас пытался сохранять равновесие на качающемся рыбачьем суденышке. Море штормило так, что даже его луженый желудок не выдерживал. Вверх-вниз, вверх-вниз. Судно подскакивало на волнах, а сверху хлестал дождь. Ветер угрожал заживо содрать с него шкуру. Не спасали ни толстый черный свитер, ни надетый поверх бронежилет.

Ему бы сейчас нежиться на камне, выступающем над поверхностью Истроса, предпочтительно на виду у хорошеньких женщин, гуляющих по набережной. Ему всегда доставляли удовольствия собственные откровенные фото в социальных сетях, снабженные подписями вроде: «Такой горячий, что странно, как еще вода в Истросе не закипела!»

Снимок с той надписью ему особенно нравился. Скверно лишь, что из-за снимка он загремел сюда. Речная Королева наказала его за то, что снимок довел ее дочь до слез.

Он привык к холоду, привык забираться настолько глубоко, насколько позволяли его способности русала, – естественно, без риска расплющить себе череп от повышенного давления. Но здесь, в северной части Хальдренского моря, все обстояло по-другому. Это место высасывало жизнь, а серые волны заползали прямо в душу.

Хотя плавание было куда менее тошнотворным.

Хлещущий дождь заставил Тариона втянуть голову в плечи. Его темно-рыжие волосы прилипли к черепу, ледяная вода текла за шиворот. Боги, как же ему хотелось оказаться дома. Вернуться в сухое, знойное лето Лунатиона.

– Подводный аппарат почти достиг нужного места! – крикнула капитан, оборотень-дельфин. Сейчас она сидела в тепле рулевой рубки. Повезло тетке. – Начинается прямая трансляция.

Держась за мокрые перила борта и едва стоя на ногах, Тарион поспешил к рубке. Там помещалось лишь двое, и ему пришлось ждать, пока наружу выберется первый помощник – оборотень-акула. Тепло, окутавшее Тариона, было словно поцелуй Соласа. Он плотно задвинул дверь и впился взглядом в экранчик рядом со штурвалом.

Изображение, передаваемое с глубины, не отличалось четкостью. В сумраке мелькало что-то серое и бесформенное. Будь они на военном корабле или хотя бы на яхте, большие экраны показали бы каждую мелочь. Но проскользнуть мимо радара военно-морских сил Пангеры могло только это суденышко. Придется довольствоваться тем, что есть.

– Приближаемся к нужной глубине, – сообщила капитан, ткнув коричневым пальцем в правый верхний угол экрана, на котором мелькали возрастающие цифры.

Тарион плюхнулся на вращающийся стул, привинченный к полу. Вообще-то, это был капитанский стул, но русалу было плевать на субординацию. За плавание в этот забытый богами угол платил он. Кредитной карточкой, выпущенной Голубым Двором – подводной резиденцией Речной Королевы. Это позволяло ему сидеть там где вздумается.

– Ты хоть знаешь, как выглядит то, что мы ищем? – изогнув темную бровь, спросила капитан.

Тариону ее порекомендовали несколько шпионов из его окружения: женщина осмотрительная и смелая, которая не даст деру при появлении имперских военных кораблей.

– Знаю, – ответил Тарион, всматриваясь в экран. – Тело.

Капитан присвистнула:

– Тогда ты должен представлять…

– Ей к ногам привязали свинцовые болванки и бросили в воду где-то в этих местах.

По приказу Лани.

– Если она не из Дома Многоводия, она давным-давно мертва.

Так оно и есть.

– Мне приказано найти ее тело.

Вернее, то, что осталось от тела за две недели пребывания на морском дне. Скорее всего, давление водяного столба расплющило кости, а само тело разорвало на куски.

О судьбе несчастной Речной Королеве нашептали реки и моря. Вода связывала Речную Королеву с ее сестрами, правившими водными стихиями в других частях Мидгарда. Судить о точности полученных сведений Тарион не мог. Королева лишь велела ему искать свинцовые болванки и указала место поисков, добавив, к какой породе принадлежала Зофи. К буревестникам. Да будет Огенас милостива ко всем им и к этой затее.

Возможно, ванирское тело Зофи выдержало погружение; возможно, морские глубоководные хищники еще не успели его растерзать. Потому-то Речная Королева и отправила Тариона на поиски. Почему-то королева считала, что Зофи даже мертвая представляет определенную ценность.

Никаких иных сведений от своей правительницы Тарион не получил. Она лишь приказала найти тело и доставить на Голубой Двор. Скорее всего, для извлечения ценных сведений и попыток использовать утопленницу в качестве оружия. Он молил богов, чтобы заниматься этим поручили не ему.

– Аппарат на дне, – сообщила капитан.

Движение камеры прекратилось. Теперь она поворачивалась по кругу, показывая окрестности унылого илистого дна.

– С чего начнем, капитан? – спросила оборотень.

Таково было звание Тариона. Капитан разведки. Это звание и сейчас казалось ему нелепым и вызывало болезненное чувство. Повышением по службе он был обязан делу, касавшемуся убийства его сестры. Он бы мигом отказался от звания, если бы это вернуло Лесию. Если бы хоть на мгновение он снова услышал заливистый смех младшей. Убийцу он поймал и уничтожил, но легче ему не стало.

– Учитывая течения, она должна была достичь дна где-то здесь, – сказал Тарион.

Его водная магия тоже достигла дна, столкнувшись с безжалостностью океана. Ничего похожего на спокойную гладь Истроса. Конечно, и в Голубой реке (так переводилось с Древнего языка название реки) водилось немало чудовищ, но ее бирюзовая вода пела ему свои песни, смеялась и плакала вместе с ним. А море лишь ревело и неистовствовало.

– Поверни камеру на запад и перемести аппарат на десять ярдов, – распорядился Тарион.

На подводном аппарате вспыхнули прожекторы первосвета. Число белых бесформенных кусков, проплывавших мимо, увеличилось. Морская пучина стала местом заточения Виктории – призрака, навлекшего на себя гнев Микая. Бывший архангел поместил ее сущность в магически запечатанную коробку, лишив телесной оболочки, но сохранив ей сознание. Коробку отправили на дно впадины Мелиноэ.

Дно впадины было на пятнадцать миль глубже морского дна. Подумав об этом, Тарион содрогнулся своим полосатым телом. Коробка, куда поместили Викторию, не превышала размеров обувной. Особые заклинания предохраняли ее от чудовищного давления. Виктория, не нуждавшаяся в пище и воде, могла жить там вечно. Плененная. Одинокая. В темноте и вечном безмолвии, не имея возможности утешаться даже звуками собственного голоса.

Участь хуже смерти. Трудно сказать, на какой городской свалке нынче валялось то, что осталось от самого Микая. Отважится ли кто-то освободить призрака? Аталар не проявлял никаких признаков бунтарства, а Брайс Куинлан, насколько знал Тарион, с радостью вернулась к нормальной жизни.

Хел побери прошедшую весну. Разве всем не хотелось вернуться к нормальной жизни?

Получается, не всем, иначе Речная Королева не отправила бы его искать останки шпионки, работавшей на мятежников. Не приказала бы достать со дня «труп особого назначения».

Сами поиски трупа мятежницы уже ставили Речную Королеву под удар. И не только ее.

Первый залп ударит по нему. Однако Тарион не решился перечить королеве. Его наказали за то, то он довел королевскую дочку до слез. А если наказание кончится для него смертью или пытками, ее дочка не будет плакать?

Капризностью эта особа пошла в мать. Ревнивостью – тоже. Если она превратилась в чудовище с собственническими замашками, мамашино воспитание не прошло даром.

Неужели десять лет назад он был настолько глуп, что не увидел последствий? Получается, что так. Он лишил королевскую дочку невинности и принес ей клятву верности, сделав это еще до помолвки и став возлюбленным дочери Речной Королевы. Будущим принцем.

Долбаный кошмар.

Поскольку за эти десять лет его не поперли со службы и даже повысили, потенциальная теща так и не знала, как с ним быть. А может, дочка хлопотала за него, уберегая от бед. Посему ее нельзя злить и превращать во врага. Эта мысль удерживала Тариона от интрижек, а его член – в штанах. Одно дело красоваться на камне, но плавников он не распускал.

Он покорно сносил наказания от королевы, какими бы несправедливыми, незаслуженными и опасными они ни были.

– Ничего не вижу, – призналась оборотень, пытаясь отрегулировать резкость.

– Продолжать движение. Просканировать каждый дюйм внутри одномильного периметра.

Тарион не собирался возвращаться к королеве с пустыми руками.

– Мы застрянем здесь надолго, – проворчала капитан.

Тарион лишь удобнее устроился на стуле, мельком взглянув на первого помощника, который примостился под навесом и вжался спиной в стену рубки.

Они знали, чтó ждет их в здешних водах, какие штормы бушуют здесь в это время года. Если первый помощник устанет от ветра и дождя, пусть ныряет в воду.

Ужасов здесь хватало, и акула была бы наименьшим из них.

Спустя три с половиной часа Тарион поднял руку:

– Возвращайся вправо. Нет… Вон туда. Можешь приблизиться?

Глубоководный аппарат двигался мимо мест выхода подземных газов, заставляющих воду бурлить, мимо сгустков ила, камней и странных обитателей морского дна. Но там, куда указывала рука Тариона, среди красно-белых моллюсков… виднелось что-то квадратное.

Такое могли сделать только руки людей или ваниров.

– Поглоти меня Хел, – пробормотала капитан, наклоняясь к экрану. Отсветы падали на ее вытянутое лицо. – Это же свинцовые болванки.

Тарион подавил дрожь. Речная королева была права. До мелочей.

– Обогни их.

Но… Цепи, тянущиеся по дну, ничего не удерживали.

– Тела, которое ты ищешь, нет, – заметила Тариону капитан. – либо его съели обитатели дна, либо оно разорвалось, не выдержав давления.

Глядя на цепи, Тарион кивнул. Но его взгляд зацепился еще кое за что.

Он оглянулся на капитана – не заметила ли она некую странность. Лицо оборотня не выражало признаков удивления. Тарион промолчал и распорядился поднять аппарат на поверхность, чем и занялся первый помощник.

Через два часа, уже на суше, насквозь промокший от дождя и забрызганный грязью, Тарион дождался, когда зубы перестанут стучать, и позвонил королеве.

Речная Королева ответила сразу:

– Докладывай.

Привыкший к ее тихому, хотя и грубоватому голосу, Тарион доложил:

– Я нашел свинцовые болванки с прикрепленными к ним цепями.

– Дальше.

– Тела на дне не было. – Тарион услышал разочарованный вздох и вздрогнул, не только от холода. – Но кандалы оказались разомкнутыми.

Возникла пауза. Тарион научился распознавать паузы своей повелительницы, по разнообразию не уступавшие жизни в реке.

– Ты в этом уверен?

Он не стал спрашивать, почему водные течения не сообщили ей столь важную подробность. Возможно, они были столь же капризны, как и сама королева.

– Следов повреждения не обнаружено, – продолжал Тарион. – Во всяком случае, я их не увидел на дрянном экране этого суденышка.

– Думаешь, Зофи Ренаст сумела освободиться?

– Не знаю. – Тарион забрался в черный внедорожник и включил обогреватель на полную мощность. Его дальнейший путь лежал на север Пангеры, к небольшому частному аэродрому. Ехать туда около часа, и он успеет согреться. – Но я уверен, как Хел, что она вообще не опускалась на дно.

Тарион покатил по раскисшему проселку. Из-под колес летела грязь. Мягко шелестели стеклоочистители.

– Либо нас кто-то опередил, либо… Зофи жива, – сказала королева. – Странно, что вода не сообщила мне об этом. Как будто воду заставили молчать.

Тарион уже знал, чем кончится этот разговор.

– Разыщи ее, – приказала Речная Королева. – Держу пари на свой двор, что она ищет брата. Зофи крупно рисковала, освобождая его из Каваллы. Море нашептало, что дарованиями он не уступает сестре. Найди мальчишку, и мы найдем ее. И наоборот. Но даже если мы найдем только мальца… он нам очень пригодится.

Тарион не осмелился спросить, зачем королеве понадобились Зофи и ее брат. Допустим, взрослая Зофи еще может представлять какой-то интерес, но ребенок… Да, Эмиль Ренаст обладал таким же даром, как и сестра. Могущественным даром. Но мальчишке всего тринадцать. Он даже еще не совершил Нырок. А насколько Тариону было известно, его королева не превращала детей в солдат. Однако русалу не оставалось иного, как сказать:

– Я незамедлительно начну поиски.

6

Брайс рылась в шкафчике под раковиной. На пол летели пластиковые флаконы со средствами для волос, засохшие косметические палетки, сломанные фены. Ну куда же она засунула эту штуку?

Вот. Брайс вытащила белую сумочку с аптечкой первой помощи. Сиринкс затанцевал вокруг нее, будто сам нашел искомое. На редкость самоуверенный химер с золотистым мехом.

Брайс уселась на пол. Сиринкс тут же прыгнул ей на колени. Расстегнув молнию, Брайс принялась вытаскивать содержимое аптечки: антисептические мази, бинты и флакончик с болеутоляющем средством.

– Эта штука не портится годами, правда? – спросила она, косясь на химера.

Сиринкс поморщился и запыхтел, словно говоря: «Такое не по моей части».

Брайс почесала ему подбородок и вернулась в гостиную. Хант сидел на корточках перед Итаном, которого они уложили на кофейный столик. Лицо Итана… Пылающий Солас!

Он находился в сознании и даже говорил. Брайс надеялась, что он не слышал их с Хантом спор о том, куда положить избитого. Хант хотел устроить его на диване, однако Брайс взвилась и закричала, что тогда с белыми диванными подушками можно попрощаться. И Итана положили на кофейный столик.

Хант с Итаном говорили почти шепотом, а при ее появлении умолкли. Брайс казалось, что воздух вокруг ангела трещит от молний, хотя самих молний она не видела. Или это присутствие Ханта проделывало фокусы с ее ощущениями.

– Вот, нашла. – Брайс помахала аптечкой.

– Это… это не так скверно, как кажется, – пробурчал Итан.

– Ты только шевельнул губами, и у тебя снова пошла кровь, – ответила Брайс.

Аптечку она поставила на соседний столик и достала оттуда стерильные салфетки. Итана она не видела с самой весны. И ни разу не говорила с ним по телефону.

Брайс взмахнула рукой над распухшим, окровавленным лицом, потерявшим всякое сходство с обаятельным лицом прежнего Итана, столь хорошо знакомым ей.

– Даже не знаю, с какой стороны подступиться к этому… хаосу, – призналась она, имея в виду не только лицо.

– Я тоже, – пробормотал Итан и зашипел, когда Брайс приложила салфетку к рассеченной брови. Он сдвинул голову. – Бровь заживет. Рана уже затягивается.

– Думаю, без когтей тут не обошлось, – сказал Хант, стоя со скрещенными руками.

Сиринкс прыгнул на диван, трижды покрутился и затих, свернувшись калачиком.

Итан молчал. Брайс снова потянулась к его ране, но он отстранился, морщась от боли.

– Итан, а как вообще ты здесь очутился? – спросил Хант.

Голос ангела был похож на хруст щебенки.

Взгляд Итана переместился на Брайс. Один его карий глаз заплыл, во втором пылал гнев.

– Я не просил их тащить меня сюда. Перри… омега моей стаи… Это она.

Брайс смутно помнила девицу с каштановыми волосами. Перри… Равенскрофт. Младшая сестра Амелии.

– Она тебе помогла?

Итан хрипло рассмеялся и сразу же поморщился от боли. Должно быть, ребра…

Брайс задрала серую окровавленную футболку Итана, обнажив до неприличия рельефную брюшную мускулатуру.

– Итан, как же они тебя…

– Заживет, – ответил он, вновь опуская край футболки.

– Похоже, у нашего гостя сломаны ребра, – невозмутимо заметил Хант.

– Ты попал в точку, Аталар. – Брайс уселась на корточки. – И сломанная рука, иначе Итан не баюкал бы ее.

– Перелом черепа зажил, – констатировал Хант все с той же отрешенностью, словно они с Брайс смотрели его любимый ванирский детективный сериал.

Глаза Итана снова вспыхнули.

– Я чувствую враждебность и изрядную долю мужской гордости, – сказала Брайс.

– Добавь к этому немного упрямства, и я скажу, что мы вляпались в классически дурацкую историю, – ответил Хант.

– Что у вас за шизованные словечки? – не выдержал Итан.

Брайс улыбнулась Ханту. Все мысли о навязанном женихе, ее настоящем отце и астериях исчезли при виде лукавства, сверкающего в глазах ангела. Но стоило ей взглянуть на Итана, и улыбка пропала.

– Обещаю: я быстренько промою и смажу твои раны, а потом ты свободен.

– Не торопись. Мне некуда идти.

Хант замер:

– Амелия вышвырнула тебя из отряда?

– Сабина вышвырнула меня из стаи! – прорычал Итан. – Она, Амелия и другие… Результаты налицо.

– Почему? – оторопело спросила Брайс.

– А ты как думаешь – почему?

Брайс покачала головой, чувствуя нарастающее отвращение к поступку Сабины и остальных.

– Ты знаешь, как действует Сабина… Недели две, а может, три назад ко мне в баре пристал какой-то журналист. Начал расспрашивать о весеннем нападении демонов. Ну, я и рассказал… правду. О том, как я тебе помог. Сегодня утром вышла статья. Восторга у Сабины она не вызвала.

– Совсем? – усмехнулся Хант.

У Итана дрогнул исцарапанный кадык.

– Я не стану повторять весь ее словесный понос. Поберегу твои уши.

Брайс удержалась от желания вытащить телефон и найти статью. Следом пришла мысль: зачем? Это никак не изменит случившееся.

– Вообще-то, Сабина входит в правительство города. У нее нет других дел, чтобы тратить время на какие-то статьи?

– Волки не говорят гадостей о других волках.

– Но ты же сказал, – возразил Хант.

– И Сабина тоже, – печально выдохнул Итан и устало посмотрел на Брайс. – Предводитель назвал тебя волчицей. Я посчитал это хорошим знаком. Я… Сабине это пришлось не по вкусу. И статья тоже. Я же отклонился от угодной ей версии событий. Вот меня и прогнали.

Брайс выдохнула.

– А почему ты оказался здесь? – спросил Хант.

Итан поморщился от боли.

– Перри вспомнила, что мы с Брайс когда-то дружили. – Он попытался встать и тут же рухнул на столик. – Дай мне немного времени. Я отлежусь и уйду.

– Ты останешься здесь, – сказала Брайс.

Честно говоря, ей меньше всего хотелось оставлять Итана у себя. Особенно сейчас, когда она еще не позвонила матери и не убедила ту уехать из города пораньше. Боги, если Эмбер узнает, что Итан здесь, она никуда не поедет. Она любила Итана, как сына. Брайс прогнала эту мысль.

– Тебе еще повезло, что Сабина тебя не убила.

– Она очень хотела, – с горечью сообщил Итан. – Но моя жизнь не стоила всей головной боли с законом, которая бы обрушилась на нее.

Брайс сглотнула. Когда-то младший брат Коннора был ее лучшим другом. Разумеется, после Даники. Потом уже шли Фьюри и Юна. Боги, сколько сообщений они с Итаном написали друг другу за те годы? Сколькими подростковыми шуточками обменялись? А на скольких матчах по солнечному мячу она вскакивала с места и орала во всю мощь легких, поддерживая его?

Итан, лежащий на столике, был для нее чужим.

– Мне надо двигать, – напряженно произнес Итан.

Похоже, и он помнил, чем кончилась их дружба. Это читалось на его лице.

– Лежи-ка лучше, – сказал Хант. – Ты даже ходить не можешь.

– Ладно, – согласился Итан. – Одну ночь.

В его словах и облике сквозило отчаяние.

Брайс сдавило грудь. Стремясь сбросить напряжение, она достала телефон.

– Так, – сказала она, взглянув на время. Почти полночь. Родители если не легли, то уже ложатся. – Мне надо позвонить.

Вид окровавленного Итана не лучшим образом действовал на Ханта. Чтобы чем-то себя занять, ангел решил приготовить чашку кофе без кофеина. Из коридора, где Брайс вела разговор с родителями, доносились обрывки фраз.

«В следующий раз мы запланируем длинные выходные. Может, даже приедем с Хантом к вам. Думаю, он с удовольствием наконец-то побывает в Нидаросе».

Губы Ханта дрогнули в усмешке. Привезти его в дом ее родителей? И не важно, что Брайс на голубом глазу врала матери.

Кофемашина просигналила о готовности. Следом послышались завершающие фразы телефонного разговора Брайс:

– Я подойду в отель к шести часам… Да… Ничего, что рано, я высплюсь… Хорошо. Люблю вас. Пока.

Хант дул на горячий кофе. Брайс вернулась в гостиную.

– Все в порядке?

– Если не брать в расчет, что спать мне осталось всего ничего, то да. – Брайс положила мобильник на кухонный стол. – Билеты уже поменяли.

Она взглянула на Итана. Тот лежал с закрытыми глазами, однако Хант не сомневался, что волк все слышит.