– «Н», это значит, типа от Нахального приехали. – Потирая от удовольствия руки, уточнил Витя.
– Пусть это остается загадкой до конца фильма, – хитро улыбнулся Толик. – После чего он садится в такси и едет по той улице, где полицейские лежачие и дома облезшие.
– По улице Ленина, – уточнил Витя. – А такси это моя ««шестерка»» подойдет? Я номера переброшу.
– Хорошо, – согласился Толик. – В это время голос за кадром идет. Описывая состояние дорог, и что деньги в лежащих полицейских уходят. Это я походу за кадром наговорю. Останавливаемся, я снова выхожу и ставлю на дороге стене букву Н с вопросом. Потом надо будет съездить показать какое-нибудь брошенное производство. Есть что-нибудь?
– У нас кроме бумажно-картонной фабрики имени Чехова и нет производств, – предложил Толик. – Но зато, очень разрушенная.
– Подойдет, – одобрил Толик, – Значит, там тоже снимаем руины. Потом я выхожу и пишу где-нибудь на заборе Н.
– Уже на десять минут наснимали, – подумав, вставил Толик.
– Хорошо. Тогда про разруху и запустение заканчиваем, и плавно переходит к роскоши и дворцам элите. Куда они деньги бюджетные потратили. Что у них тут самое привлекательное?
– Торговый комплекс «Вась-Вась», – стал загибать пальцы Витя, – Вещевой рынок. И конечно Красный путь.
– В Красный путь я бы не хотел ехать снимать, – замялся Толик. – Здесь лучше бесконтактно, сверху, с квадрокоптера снять.
– Без проблем. Пять тысяч и будет квадрокоптер, – вставил Костик.
– Три, – резанул рукой Витя.
– За три мне не отдадут, – покачал головой Костик, – У кого ты думаешь, я его брать буду? Тоже у почтмейстера. Ты же знаешь, какой он скряга. Меньше чем за пять не отдаст.
– Пять, так пять, – согласился Витя и, достав сильно уменьшившуюся пачку, отсчитал пять тысяч, – Тогда и поля колхозные, бурьяном заросшие прихвати.
– Прекрасно, – воскликнул Толик. – Ну и финальная сцена. Это в пионерском лагере надо снять. Я иду по аллее. Говорю, что, к сожалению, мы не смогли показать зарубежную недвижимость наших героев. Подхожу к памятнику Чехова и произношу, указывая на памятник: «А нос где?». Все! Тут фильм заканчивается и вместо титров на белом фоне из баллончика вырисовывается надпись, буква N с вопросом. Вот и разгадка, Н, означает нос памятника Чехову, который тоже украли.
– Классно, – подскочил восторженный Витя. – Вот это сюжет. Не хуже, чем у Нахального.
– Ну, что, уложимся в двадцать минут, – Толик с гордым видом посмотрел на Костика.
– В двадцать пять, – покачал головой Костик, – Но мне сюжет тоже понравился. Поэтому пять минут бесплатно в качестве бонуса дарю вам.
– Ура, – бросился обнимать его Витя.
Они еще посидели, обсуждая детали. И договорившись, встретиться в пять часов у вокзала, разъехались. Костик за квадрокоптером к почтмейстеру и потом в Красный путь, снимать коттеджный поселок, а Витя с Толиком гримироваться в отдел госбезопасности.
***
В арке была все та же надпись, с исправлением Вити, – Менты Козлов. «Все-таки если им не мешать, они успокаиваются», – вспомнил Витя сделанное им еще в школе замечание о подростках.
Они зашли внутрь, и Витя включил чайник, достав из стола чашки и уже засохшие пряники.
– А где работники щита и меча, – присаживаясь за стол прапорщика Козлова, поинтересовался Толик.
– Где, где, – разливая кипяток, повторил Витя, – На задании, наверное.
– Шпионов что ли ловят, – усмехнулся Толик, – Что они забыли тут в вашем Васьково.
– Обязательно шпионов, что ли ловить? Просто надо быть всегда начеку. Враг не дремлет, – ничего умного не придумал в ответ Витя. – Сам видишь обстановка какая нестабильная в мире.
– В мире это понятно. А в Васьково то, что, – не унимался Толик.
– Слушай. Что ты ко мне пристал. Я тут сторожем работаю. Откуда я зная. Им там, в Кваскве виднее, наверное, – чуть не плача ответил Витя.
– Ну, извини, – Толик отодвинул кружку и встал, – Так мы будем гримироваться?
– Да, – обрадовался Витя окончанию неприятного разговора, и выйдя из комнаты, открыл дверь в небольшую кладовку, где по стенам висели какие-то старинные мундиры с эполетами и кавалерийские шинели, а рядом на полках вперемежку с париками, лежали старинные треуголки, фуражки с малиновыми околышами и целый набор накладных носов.
–Ух, ты, – удивленно произнес Толик, разглядывая предметы. – Откуда это все здесь?
– Так, это еще с тех времен осталось. Здесь же раньше – Витя потянулся к полке, доставая коробку с усами и бородами, – Третье жандармское отделение находилось, при царях еще. Потом чекисты их сменили. Теперь вот мы. В смысле они. Так что, все время эта служба востребована была. А ты спрашиваешь, зачем она нужна. Не глупее, наверное, нас люди были, раз ее содержали
–Все, вопрос закрыли, – разбирая усы, согласился Толик. – Слушай, а что, если мне в этом сняться, – и он взял с полки и приложил к лицу белую ухмыляющуюся маску Анонимуса с лихо закрученными усами.
– Прямо как в фильме ужасов, – восторженно произнес Витя.
Порывшись немного в реквизите, Толик подобрал еще длинный темный плащ и, надев котелок, приложив к лицу маску, подошел к зеркалу, висевшему на двери, и с хвастливой гордостью произнес: «Это будет бомба, а не фильм. Вся страна узнает, про ваше Васьково».
***
Съемки прошли точно по предложенному Толиком сценарию. Даже погода сегодня способствовала этому. Дождь, который зарядил с утра, прекратился и из-за дымчатых, фиолетовых облаков периодически выглядывало еще яркое осеннее солнце, отражаясь в лужах и окнах домом. А последнюю сцену, в пионерском лагере, уже снимали, когда начало смеркаться. Костик предусмотрительно взял прожектора-софиты и направив их вдоль липовой аллеи в сторону памятника Чехову. В результате получилась как в настоящем художественном фильме. По освещенной аллее, среди опавшей, желтой осенней листвы, спиной к камере, удалялась фигура человека в темном длинном плаще и черном котелке и, подойдя к памятнику, он вдруг оглянулся белой смеющейся маской Анонимуса, и медленно подняв руку в сторону головы Чехова, зловеще произнес: «А нос где?»
– Все снято, – опуская камеру, произнес Костик.
– Ты еще одним кадром обязательно лицо памятника крупным планом возьми, – снимая маску, указал Толик, – и, достав баллончик с краской, вывел на постаменте большую букву Н и знак вопроса. – А это уже финальным кадром возьми.
За весь день все сильно измотались, и Витя предложил отметить съемку, завтра у Ашота. Они загрузили Костику оборудование в его пикап и, договорившись, что тот к утру закончит монтаж и разъехались. Витя завез Толика в гостиницу и поехал на дежурство в отдел, купив по пути упаковку Доширака и пакет чипсов на ужин.
Приехав в отдел, он вскипятил чайник, заварил Доширак, войдя в кабинет Петровича, включил настольную лампу. Сев за стол он с аппетитом стал, есть разбухшую лапшу, закусывая чипсами. Поужинав, он с удовольствием вытянулся в кресле, глядя на портрет Дзержинского, висевший на противоположной стене. Глаза его стали слипаться, и он скоро уснул, улыбаясь чему-то во сне.
Сон Вити.
«Ну и чему ты улыбаешься», – раздался неприятный, хрипловатый голос.
– Что, – встрепенулся Витя, приоткрывая глаза.
– Думаешь, наверное, удастся подсидеть капитана Жеребенкова и занять его место, – произнес невидимый голос, и Витя отчетливо услышал, как чиркнула спичка, и в воздухе запахло табачным дымом. Он покрутил головой по сторонам и вдруг увидел огонек от папироски, торчащей изо рта Дзержинского.
– Это вы Феликс Эдмундович, – попытался приподняться из кресла Витя, но сил на это у него, почему-то не было.
– Ну, не Чехов же, – засмеялся и закашлялся одновременно Дзержинский, вытаскивая пальцами папироску и выпуская клубы дыма. – Кстати, Антон Павлович, останавливался в Васьково, проездом в Таганрог и даже где-то в письмах упоминал о нем. Поэтому и фабрику в честь него назвали и памятник установили.
– Я не знал. Я ведь тоже не местный.
–Не знал он, – усмехнулся Дзержинский. Ты же чекист. Ты в курсе всего должен быть. Кстати. Ну, а что с носом его делать собираешься?
– А что с ним делать. Его ведь нет?
–Так надо искать. Кто кроме нас? Менты этим заниматься не будут. Вот если бы в старое время нос у памятника великому писателю пропал, тут такое бы началось.
– Когда в старое время, – не понял Толик, – При чекистах?
–Причем здесь чекисты! При третьем отделении. Вот когда наша служба работала, – и Дзержинский, тяжело вздохнув, перекрестился и добавил холодно, – Так, что Витя запомни. Пока нос не найдешь, не быть тебе капитаном Жеребенковым. Понял?
– Понял, – расстроившись, ответил Витя и вдруг вспомнил про накладные носы, хранящиеся в кладовки и с криком, – «Я, кажется, знаю, где его искать», выбежал из кабинета и вскоре вернулся, неся перед собой открытую коробку с накладными носами.
– Вот, – он сел за стол и победно посмотрел на портрет.
– И какой из них Чеховский, – скептически усмехнулся Дзержинский.
– Этот, – Витя приложил самый большой нос, с широкими ноздрями и вопросительно посмотрел на портрет.
–Нет, Витя, этот больше на Толстовский похож, – рассмеялся Дзержинский.
– Тогда этот, – Витя выхватил длинный нос, похожий на клюв цапли.
–Увы. Этот бы больше Гоголю подошел. Плохо ты классику в школе изучал, – с огорчением покачал головой Феликс Эдмундович.
– Тогда этот, – упавшим голосом произнес Витя, вытаскивая небольшой задранный вверх нос. – Других здесь больше нет.
– Нет, Витя. Этот я даже не знаю чей. Все сеанс закончен. Без носа капитаном тебе не стать, – и Дзержинский выпустил кольца дыма изо рта, снова превратился в портрет.
Витя покрутил в руках последний нос и, поплевав на него, прикрепил себе на лицо.
– Где же его искать то настоящий, – произнес он задумчиво и в это время у него в кармане зазвонил телефон.
Витя потряс головой и открыл глаза. Телефон продолжал звонить.
– Да, – Витя поднес телефон к уху.
«С бабами, что ли развлекаешься», – из трубки раздался ехидный голос Люси.
– С какими еще бабами, на дежурстве я, в отделе, – окончательно просыпаясь, с обидой в голосе ответил Витя.
– А ну ка включи видео режим и покажи, – приказала Люся.
– Да, пожалуйста. – Толик переключил на видео и обведя телефоном кабинет Петровича, посмотрел в экран телефона, – Ну, что убедилась?
– А что у тебя с носом, – удивленно спросила Люся.
– Что у меня с носом, – Витя потянулся к носу и тот неожиданно отклеился и остался в руке.
– Это на случай наружного наблюдения примерял, – нашелся Витя. – Забыл отклеить. Как там Васек себя чувствует?
– Нормально вроде. Помогли лекарства. Ты в выходные то к нам приедешь?
– Не знаю. Если Петрович с дачи вернется. То конечно приеду.
– Ладно. Пока. Гусей не забывай кормить.
– Я не забываю, – попытался улыбнуться Витя, но телефон уже отключился.
Он взглянул на стол. Перед ним стояла коробка с накладными носами.
– Как она сюда попала, – произнес он с удивлением и, взяв коробку, отнес ее в кладовку.
Вернулся в кабинет капитана Жеребенкова, где ему предстояло провести очередное дежурство, Витя достал электрообогреватель и, включив его, поставил возле раскладушки. Он собрался было уже ложиться спать, но вдруг вспомнил недавний сон и разговор с Дзержинским и, оглянувшись, внимательно посмотрел на портрет. Потом подошел к стене и попытался его снять. Однако, что-то там сзади зацепилось и портрет ни в какую не снимался. Тогда Витя снял с себя рубашку, и хотел было прикрыть ее портрет, но встретив холодный, пронзительный взгляд Дзержинского, испуганно отшатнулся и вернувшись к раскладушке, залез под одеяло и долго лежал не засыпая, прислушиваясь к тишине. Через какое-то время, снова чиркнула спичка, осветив коротким всполохом, кабинет и он почувствовал горьковатый папиросный дым. Но Дзержинский в этот раз не стал с ним вести беседы, и Витя, окончательно успокоившись, повернулся на бок и скоро уснул.
***
Костик закончил монтаж снятого сегодня ролика и, щелкнув мышкой, погасил экран компьютера. Ролик ему понравился, и он с удовлетворением откинулся в кресле. Часы на стене показывали половину двенадцать. Через полчаса, начинается его ночной сеанс на сайте, для которого он придумал традиционную заставку. Верка подходила к шесту, который Костик установил здесь же в студии на небольшом помосте и под медленную музыку, пританцовывая, начинали раздеваться до трусиков. Но в последний момент, останавливалась и, вытянув вперед руку, произносила сексуальным голосом: «Все остальное и самое интересное, ты увидишь через минуту, перечислив на наш сайт небольшую сумму», – и на экране высвечивались реквизиты сайта, и уже после этого Костик запускал фильм с очередной порнушкой.
Но время шло, а Верка все не приходила. «Снова, похоже, зависла, с очередным дальнобойщиком», – раздраженно подумал Костик и, достав телефон, набрал ее номер.
– Котик, я сегодня не смогу, прости, – раздался из трубки уже пьяненький Веркин голос.
– Ну, ты знаешь, что по средам у нас всегда съемки, – раздраженно выговорил Костик.
– Знаю. Но ты не поверишь, я тут в ресторане такого мужчину встретила. Похоже это судьба. Поставь сегодня вместо меня мультики, – захохотала в ответ Верка и выключила телефон.
– У тебя такая судьба каждый вечер, – с издевкой произнес Костик, включая компьютер.
Он мог бы, конечно, записать ролик с Веркой и сделать его постоянной заставкой, но считал своим фирменным стилем, каждый раз снимать ее вживую. Да и Верка подводила редко, поэтому приходилось, чем-нибудь заменять. В прошлый раз Костик, вставил, какой-то мультик про девочку с голубыми глазами. Но на следующий день к нему посыпались сообщения с обвинениями чуть ли не в рекламировании педофилии и с мультиками он больше решил не связываться. Он включил компьютер, и на мониторе возникла N из ролика про Васьково. «А, что? Ролик прикольный получился», – обрадовался Костик, и не став ничего искать, быстро загрузил его на сайт в качестве сегодняшней заставки и запустил в эфир.
***
Витя проснулся от настойчивого телефонного звонка. Настенные часы с подсвеченным циферблатом показывало два часа ночи. Спрыгнув с раскладушки, он включил настольную лампу. На столе у капитана Жеребенкова было два телефона. Один черный, общегородской. А второй желтый, с гербом вместо номерного диска – прямой телефон приемной начальника областного управления госбезопасности. Сейчас, звонил именно желтый.
– Дежурный по отделу Васьковского района, младший лейтенант Задворкин у аппарата, – схватив трубку, с замиранием произнес Витя.
– Что там у вас происходит в Васьково, – произнес хриплый голос, и из телефонной трубки пахнуло на Витю папиросным дымом, точно так же как недавно из портрета Дзержинского. – Генерал Канцелапов на проводе.
– У нас происходит, – опешил Витя. Генерал Канцелапов, был начальником областного управления госбезопасности. Царь и бог в представлении Вити.
–Ну, не у нас же, – усмехнулся генерал. – Ты сегодня на порносайт заходил?
–Нет, – выдохнул Витя.
– А чем вы там ночью занимаетесь на дежурстве, – усмехнулся генерал.
– Так дежурим.
– Хреново дежурите, – в голосе генерала появилась раздражительная нотка. – У вас там таинственный господи N появился. По району ездил, фильмы снимает про весь ваш бардак и коррупцию. А потом в интернет показывает на всю страну. Что все это значит лейтенант? Или вы не в курсе?
– Что уже показал, – воскликнул Витя. – Он же только на следующей неделе должен его показать. Когда в Кваскву вернется.
– Кто он, – остановил его генерал.
– Толик. В смысле господин N.
– Подожди. Так ты тоже в этом участвовал?
– Так точно, товарищ генерал. Мы этого N самого начала его приезда из Квасквы зафиксировали и ведем. Вышел на личный контакт, под прикрытием, конечно, не выдавая себя. И фильм помогал ему снимать. Все под контролем у нас, – на одном дыхании доложил Витя и испуганно покосился на трубку.
– Это хорошо, что под контролем, – через некоторое время одобрительно произнес генерал. – А капитан Жеребенков где?
– Он на даче. Приболел. Но он в курсе. Я ему докладываю каждый день.
– Ясно. Значит, забухал, – вздохнул генерал. – Но может это и хорошо. Сейчас работать надо по-новому. Так, что пусть он отдохнет. Сейчас такой несогласный, а тем более из Квасквы, на вес ордена за заслуги перед отечеством второй степени потянет. А если хорошо поработать с ним, то и третьей степени. Ты слышишь меня?
– Так точно, товарищ генерал.
– Ты вот, что сынок. Ты береги и опекай этого своего N, как собственные яйца. Понимаешь?
– Понимаю, – осторожно ответил Витя.
– И учти. Обстановка у нас сейчас в области слишком спокойная сложилась. И от него, от этого N, можно сказать и теперь наше будущее зависит.
– Я это очень хорошо понимаю товарищ генерал. Поэтому не торопился пресекать и контролировал.
– И не пресекай. Наоборот, волну надо настоящую поднимать. Чтобы на всю страну прогремело. Тебя как зовут?
–Младший лейтенант, Витя Задворкин.
– Я смотрю, ты смекалистый парень, лейтенант, – одобрительно произнес генерал, – Сможешь волну поднять с этим N?
–Так точно. Смогу.
– Значит так, Витя. Все оперативки отменяются. Теперь напрямую мне будешь докладывать. Сейчас который час?
–Два часа.
– Вот. В два часа, я тебе теперь сам лично, каждую ночь, буду звонить, – и, сделав паузу, спросил, – А что там за история с носом? Я не понял.
– Пропал нос у Чехова. Но это давно еще было.
– Что значит давно, – строго перебил генерал, – Нос найти и установить на место.
– Есть найти и установить, – вжал голову в плечи Витя.
– Все. Работайте, – закончил генерал и из трубки раздались длинные гудки.
Витя осторожно положил трубку. «Кажется, сработало», – удовлетворенно подумал он. – Волну поднять будет уже значительно проще. А вот где нос искать, – он с опаской взглянул на портрет Дзержинского, но тот сейчас равнодушно смотрел мимо него на цветок в горшке.
Он посидел, немного задумавшись, потом сунул ноги в сапоги и, набросив пиджак, прошел в коридор, нашел оставленное прапорщиком Козловым ведро с краской и валиком. Выйдя во двор, зашел в арку и, тщательно закрасил надпись на стене. Потом постоял, с удовлетворением разглядывая стену и выкурив сигаретку, окончательно успокоившись, пошел спать.
***
Утром, проснувшись и быстро приведя себя в порядок, Витя, как всегда, пошел за шаурмой. Кафе располагалось на этой же улице, по другой стороне. На общей радио оперативке Вите теперь не надо было присутствовать и он, взяв шаурму и стакан чая, расположился в кафе, из окна которого хорошо просматривалась улица. Было начало восьмого. По улице медленно брели еще сонные школьники, направляясь на занятия. Витю как раз они сейчас и интересовали. Наконец он увидел двух пацанов лет двенадцати, которые остановились возле арки и, покрутившись немного, зашли внутрь. Витя подождал немного и, убрав остатки шаурмы в бумажный пакет, вышел на улицу. Дойдя до арки, он заглянул внутрь. Пацаны, побросав на асфальт рюкзаки, выводили на стене уже знакомое сочетание слов про ментов.
– Привет, работникам мусорок и подворотен, – выйдя на свет, бодро произнес Витя, скрестив на груди руки.
Пацаны испуганно подскочили, побросав баллончики, но бежать им было не куда. Витя перекрыл выход на улицу, а сзади был закрытый двор.
– Спокойно. Сдавать ментам я вас не собираюсь. Предлагаю мирные условия договора, – Витя одну руку приложил к груди, а вторую поднял в индейском приветствии.
– Какие еще условия, – озираясь по сторонам, произнес один из пацанов.
– Мне надо, чтобы вы на самых заметных местах города, написали это, – тут Витя нагнулся, поднял лежащий баллончик с краской и, нажав на распылитель, вывел на стене букву N со знаком? – И чем больше вы поставите таких отметок, тем наша дружба будет крепче.
–Прикалываешь, дядя, – недоверчиво покрутил головой второй пацан.
–Это чисто деловое предложение, – Витя порылся в карманах и достал несколько сотенных купюр. – Вот вам на краску и мелкие расходы. Окончательный расчет после того, как выполните работу. По полтиннику за каждую надпись плачу. Идет?
– Мы не против. А с этим, что делать, – пацанчик кивнул в сторону стены, на которой они успели вывести только первое слово – МЕНТЫ.
– Дописывай, – одобряюще махнул рукой Витя.
Пацанчик схватил баллончик и быстро дописал КОЗЛЫ и с любопытством посмотрел на Витю.
– Отлично. Я бы добавил еще слово – ВСЕ.
Второй тут же выхватил из рук первого баллончик и вставил ВСЕ.
– Значит так, – отдавая деньги, Витя уточнил задачу, – Сейчас идите в школу. Работу выполняете после уроков. В четыре часа встречаемся здесь, и я окончательно рассчитываюсь.
– Договорились, – в один голос ответили пацаны и, похватав портфели, выбежали на улицу.
Витя посмотрел на надпись на стене и подумал с удивлением, что ему ни разу со вчерашнего дня не позвонил шеф. С Толиком он договорился встретиться в два часа. Времени свободного было много, и он решил съездить на дачу, навестить капитана Жеребенкова, а попутно заехать покормить гусей. Заведя шестерку, он, проехав арку, и резко притормозил, перед несущейся по улице бронированным лимузином городничего в сопровождении полицейской машины с включенной сиреной и мигалкой. «Что-то рано они на работу сегодня поехали», – с интересом подумал Витя. Но не успел проехать команда городничего, как из-за поворота показались целый картеж из одинаковых черных джипов. Так всегда, в сопровождении личной охраны, состоящей из бывших местных бандитов, перемещались братья Айженписы. «Похоже, пошла волна», – с удовлетворением подумал Витя, выезжая, наконец-то на улицу. И действительно пока он ехал, по дороге в свой микрорайон, ему повстречались дорогие иномарки всей Васьковской элиты, спешащие в направлении торгового центра Вась-Вась, где любил, проводил совещания с подчиненными городничий.
***
С гусями Витя быстро управился, задав на всякий случай корма на два дня и уже через полчаса спускался по дороге к даче капитана Жеребенкова.
Серенький фордик стоял у забора, а рядом на лавочке сидел в том же самом кителе старого образца, без погон, Петрович и курил папироску.
–А я тебя как раз дожидаюсь, – выпустил дым Петрович.
–А Козлов, где, – огляделся по сторонам Витя, выглядывая прапорщика.
– Ушел, – туша папироску поплевал на нее Петрович.
– В магазин? А почему не на машине, – присел рядом Витя.
– Совсем ушел. В менты решил податься. «Вот рапорт», —Петрович вытащил из кармана помятый листок и протянул Вите.
«Прошу уволить меня из органов. В связи с острым желанием продолжить службу в городской полиции, где вижу себя более полезным Родине и народу. Прапорщик Козлов», – прочитал вслух Витя и вопросительно взглянул на Петровича:
– И что теперь?
– Да, ничего, – пожал плечами Петрович, – У него там вся родня, все Козловы в полиции служат. К своим потянулся. У тебя авторучка есть?
– Есть. – Витя порылся в карманах и достал шариковую ручку.
Петрович взял авторучку и, положив листок на скамейку, подписал рапорт и протянул его Вите: «Передашь ему».
– А вы теперь как, – пряча в карман рапорт, спросил Витя, – Я имею в виду в магазин съездить и вообще. Или на службу собрались выходить?
– Да и мне тоже пора. – Тут Петрович снова полез в карман и достал аккуратно свернутый листок, – Читай.
– Начальнику областного управления госбезопасности, – начал читать вслух Витя.
– Пропусти вступление. Дальше читай, – остановил его Петрович.
–Рапорт, – прочитал ниже Витя, – прошу уволить меня из органов госбезопасности по состоянию здоровья и невозможностью исполнять должностные обязанности. Капитан Жеребенков.
– Петрович, ты чего, – вдруг не по уставу воскликнул Витя, – У меня все с этим Нахальным, в смысле с Толиком из Квасквы получилось. Ролик сняли, в интернет вывесили. Волна уже пошла. Все наши коррупционеры и олигархи всполошись.
– Я знаю, – Петрович похлопал Витю по руке. – Мне звонил вчера шеф, генерал Канцелапов. Кстати, хвали тебя. Это он мне предложил рапорт написать. Обещал досрочно на пенсию отправить. Мне всего-то год остался. Так, что Витя. Все на тебе теперь. Не подведи. Судьба областного управления можно сказать от тебя зависит. Если не выше. – Он вдруг приподнялся и, подойдя к калитке, повернулся и махнул рукой. – Все. Иди Витя. А рапорт мой запечатай в конверт и отправь по инстанции.
– А кто же в магазин то теперь будет ездить, – растерявшись, не к месту спросил Витя.
– Кстати, – остановился Петрович, – Фордик теперь твой. Ключи в салоне. На нем и езжай. Шестерку свою потом заберешь. А ко мне сюда жена скоро должна приехать на рейсовом автобусе. Мы тут с ней вдвоем теперь жить будем круглый год. Мы об этом всю жизнь мечтали. Ну, прощай, Витя, – и Петрович, закрыв калитку, и не оборачиваясь, медленно пошел к дому.
– Прощай, товарищ капитан, – помахал ему вслед рукой Витя.
Дождавшись, когда Петрович зайдет в дом он, быстро подошел к фордику, открыл дверь, счастливо улыбаясь, сел на водительское сидение. Вот и сбылась заветная мечта Вити, пересесть со своей старенькой, подаренной еще на свадьбу тестем шестерки, на настающую иномарку. Он, повернув ключ в замке зажигании. Фордик, тихо заурчал мотором и Витя, нажав на педаль акселератора, сдал задним ходом и, развернувшись, отъехал от дома капитана Жеребенкова.
***
Выехав на пригорок, Витя включил магнитолу и, приоткрыв окна, медленно ехал по проселку, наслаждаясь плавным ходом фордика. Впереди появились парк пионерского лагеря и Витя, вспомнив, про приказ генерала Канцелапов искать нос, свернул с дороги и подъехал к заброшенному зданию усадьбы.
Он вышел из фордика. Вид от заброшенной усадьбы, где он провел, будучи физруком пионерлагеря, лучшие можно сказать годы своей молодости, снова удручающе подействовало на него и приподнятое настроение сразу развеялось. Он обошел здание усадьбы и, пройдя по липовой аллее, подошел к памятнику. Чехов сидел с тем же независимым видом, на постаменте с нарисованной буквой Н и даже без носа был легко узнаваем. Он несколько раз обошел близлежащие кусты, в надежде найти какие-то остатки, но ничего похожего на нос, кроме кусков битого кирпича из стен здания усадьбы, каким-то образом оказавшихся здесь, не нашел. Тогда, выкатив из кустов кусок бревна, он, приставив его к памятнику и взобравшись наверх, внимательно стал осматривать лицо. Место, где располагался нос, его сильно удивило. На лице памятника не было ни сколов, ни щербинок, только одна неглубокая вмятина. Как будто нос сняли большой столовой ложкой, мягко как розочку с тортика. Это очень озадачило Витю. Он изначально предполагал, что с носом расправились малолетние мародеры, бессмысленные и беспощадные, которые могли сбить его просто по глупости. Но здесь явно сработал профессионал. «Кто бы тогда это мог быть», – подумал Витя и, достав телефон, сделал несколько фото лица. Потом он, вытащив рулетку, снял размеры и, записав их в блокнот, спрыгнул вниз. Он собрался было уходить, но его взгляд случайно упал на отпечатки следов на земле. Витя внимательно стал изучать их. Размер следов был маленький, почти детский, но вот сам отпечаток был похож на кирзовый сапог с каблуком, подбитым изогнутыми подковками. Витя стал разгребать опавшую листву, находя под еще такие же следы. Оказалось, что они вели от пьедестала к главному входу в усадьбу и дальше терялись, среди мусора, разбросанного вокруг. Витя достал из кармана рулетку и, замерив их, записал в записную книжку и пошел к машине.
Но только Витя отъехал от усадьбы, как на панели приборов замигала лампочка дозаправки, и ему пришлось, свернул в сторону АЗС, где они вчера завтракали с Толиком. Время было уже обеденное и, заправив фордик, Витя зашел в стеклянное здание придорожного кафе, взял чай с хот догом и расположился за столиком у окна с видом на дорогу. От трассы в сторону города, уже стали возвращаться старые машины васьковцев промышляющих дорожной торговлей. Некоторые сворачивали к АЗС и, заправившись по минимуму, уезжали, ничего обычно не покупая. «Этих на протест не выманишь. Даже если им торговать запретить на трассе», – изучая заходивших в кафе редких горожан, в основном за сигаретами или в туалет, с сожалением подумал Витя: «Где же найти протестный электорат?». В это время к заправке подъехала большая фура и развернувшись, остановилась на площадке за кафе. Здесь уже стояло несколько таких же фур, и находилась неформальная стоянка дальнобойщиков. На трассе, чуть дальше за Васьково была организована официальная парковка, за которую надо было платить. А здесь можно было останавливаться бесплатно, чем большинство дальнобойщиков и пользовались. Тем более город был рядом, куда можно было сходить, развлечься, оставив здесь машину на ночь. Витя уже заканчивал перекус, когда в кафе с шумом зашли двое дальнобойщиков с приехавшей фуры и, сделав заказ, сели за столик, и стали громко разговаривать. Витя непроизвольно стал прислушиваться. Из их разговора он уловил, что власти снова увеличили взносы за проезд по федеральным трассам и, скоро дальнобойщики со всей страны, в ответ собираются приехать в Кваскву и перекрыть фурами все въездные дороги. И у Вити тут же созрел план и он, повернувшись к дальнобойщикам с независимым видом произнес:
– А вы слышали коллеги, что и здесь нашу стоянку собираются сделать платной.
– И кто такой умный нашелся, – исподлобья посмотрел на него большого роста, небритый дальнобойщик.
– Местные власти. У них сегодня как раз по этому вопросу в семь вечера совещание в администрации, – небрежным тоном продолжил Витя, – С завтрашнего дня охрану собираются здесь поставить и сто рублей за час парковки.
– Сто за час, – изумился второй, маленького роста, дальнобойщик в кепке. – Это что ж за ночь восемьсот?
– Хрена лысого, а не восемьсот они получат, – стукнул кулаком по столу первый, верзила и обратился к Вите, – Во сколько брат ты говоришь у них совещание?
–В семь вечера. На главной площади, у памятника Ленину – вставая из-за стола, ответил Витя, задвигая стул.
– Спасибо, брат, что предупредил. Мы им сегодня такое совещание устроим, – доставая телефон, прорычал верзила, – Я сейчас всех по трассе обзвоню. Вечером все фуры туда съедутся. Они нас еще узнают.
– Вот это по-нашему, – обрадовался Витя и, обнявшись на прощание с дальнобойщиками, вышел из кафе.
Он уже собирался отъезжать от заправки, как перед фордиком остановилась старая серая копейка, с лосиными рогами на крыше багажника и из нее вышел вчерашний мужичек в телогрейке и пошел к окошку кассы.
Витя дождался, когда он рассчитался и, вернувшись, вышел из машины и подойдя к мужичку поинтересовался:
– Ну, что не продаются, я смотрю твои рога.
– Не продаются, – уныло подтвердил мужичек.
– И сколько ты за них хочешь?