Сила спокойствия

Очистите разум

Стать пустым – это стать единым с божеством. Это и есть Путь.

Ава Кензо, японский мастер дзен и кюдо (искусства стрельбы из лука)

Шон Грин начал свой третий сезон в Los Angeles Dodgers в 2002 году. Он находился на худшем этапе своей карьеры в Главной лиге бейсбола (MLB). Средства массовой информации жаждали крови Шона, а фанаты подвергали его обструкции на поле. Руководство Dodgers тоже начало в нем сомневаться. Подумать только: игрок, получающий четырнадцать миллионов долларов в год, не может хорошо бить по мячу!^[22]

Что будет со спортсменом после множества неудачных недель?

Посадят на лавку?

Продадут?

Отправят в низшие лиги?

Черные мысли проносились в мозгу Грина, как проносятся у любого, рискующего лишиться любимой и хорошо оплачиваемой работы. Из какого-то дальнего уголка сознания изредка пробивался слабенький голосок: «Что с тобой неладно? Почему ты не можешь сделать как надо? Утратил хватку?»

Удар в бейсболе – это почти немыслимое деяние. Бьющий должен увидеть, осознать, принять решение, размахнуться и попасть по маленькому мячу, летящему со скоростью свыше ста шестидесяти километров в час с питчерской горки – полуметрового возвышения в восемнадцати метрах. Полет мяча занимает четыреста миллисекунд – 0,4 секунды! Успеть размахнуться, ударить и попасть – это практически бросить вызов законам физики. И это самое сложное действие во всех видах спорта.

Если бейсболист теряет форму, сомневается и тревожится из-за этого, ситуация усугубляется. Великий бейсболист Йоги Берра предупреждал: «Невозможно бить и думать одновременно».

Чем реже Грин попадал по мячу, тем тот казался меньше. Чтобы вырваться из порочного круга, разрушающего карьеру, Шон оперся на буддизм, который практиковал уже довольно долго. Вместо того чтобы подогревать и помешивать в сознании бурлящие мысли о собственной никчемности, неумелости, отвернувшейся удаче и неясных перспективах, вместо того чтобы постараться стать сильнее, Грин попробовал очистить свой разум. То есть перестал бороться со спадом и решил вообще не думать о нем.

Метод на первый взгляд выглядит безумным, однако только на первый. «Человек – это мыслящий тростник, – сказал один из первых популяризаторов буддизма за Западе – Дайсэцу Судзуки, – но его величайшие дела свершаются, когда он не считает и не мыслит. За долгие годы тренировок в искусстве самоотречения нужно восстановить состояние “подобия ребенку”. Когда это достигнуто, человек думает, хотя на самом деле он не думает»^[23].

Консультации со спортивными экспертами, изменение замаха или что-то подобное не могли вывести из кризиса. Шон Грин знал: ему надо избавиться от токсичного мышления – именно оно и выбивало его из игры: мысли о крупном контракте, ожидания от сезона, домашний стресс или критика в прессе.

Он должен выбросить все это из головы. Он должен передать управление своей выучке. Именно это Грин и попытался сделать 23 мая 2002 года в матче с клубом MLB Milwaukee Brewers. Dodgers недавно ему проиграли, но накануне выцарапали победу. Нынче предстояла решающая игра. Удары Грина были эпизодичными и обескураживающими. Тем утром он попробовал начать все сначала.

На тренировочной площадке, а потом рядом с тренажером он медленно, терпеливо и спокойно очищал свой разум. С каждым замахом он пытался сосредоточиться на механике, расположении ног, фиксировал себя там, где были его ступни, – не размышляя о прошлом, не беспокоясь о будущем, не думая о фанатах и о том, как он жаждет попасть по мячу. На деле он не думал вовсе. Вместо этого он повторял старую дзен-мантру: колоть дрова, носить воду. Колоть дрова, носить воду. Колоть дрова, носить воду.

Не мудрить. Делать дело.

Не думать. Бить.

Когда Грин в тот день впервые взял биту, при первых двух бросках питчера он не ударил по мячу: страйк, потом второй^[24]. Разум Шона немного смутился: продолжается ли спад, дойдет ли он до конца, почему я не могу сделать так, как надо? Но он дал промчаться мимо всем диким лошадям и дождался, пока уляжется поднятая ими пыль. Вдохнул, очистил разум еще раз – как пуст был стадион во время его предматчевого ритуала!

И снова взялся за дело. На третьей подаче – БАЦ!!! Добротный удар, обеспечивший пробег до второй базы.

Выйдя на поле во втором иннинге^[25], Грин сосредоточился только на положении своей ноги, на ощущении, что она приколочена к земле. Он наблюдал за подачей и замахнулся – через мгновение мяч изменил направление и вылетел за поле: хоум-ран. В четвертом иннинге – еще один. В пятом Грин сделал хоум-ран через левую, дальнюю сторону поля – и это означало отличную форму бьющего. Хороший удар, давший пробег до первой базы, получился и в восьмом иннинге. Спада больше не было. Пять из пяти. Тренер хотел убрать его из игры, но Грин попросил оставить.

Теперь разум игрока двигался в другом направлении, мозг был наполнен поздравлениями, а не сомнениями. Ты здорово сработал. Ну как, отличные ощущения? А если еще один удар? Ты можешь установить рекорд!

Но этот победный голос столь же вреден для разума, как и надоедливый шепоток при спаде. Оба мешают. Оба усложняют задачу.

Когда Шон Грин встал на позицию бьющего в шестой и последний раз, он сказал себе: «Сейчас нет смысла думать». Он очистил разум и наслаждался, как ребенок в игре Малой лиги^[26].

Никакого давления. Только присутствие. Просто счастье быть тут.

Мяч при подаче полетел ниже уровня колена. Для левшей в плохой форме эта зона подобна черной дыре. Замах Грина, как потом говорил один из тренеров, выглядел замедленным повтором. Игрок целиком – ментально и физически – вложился в биту, и мяч взмыл вверх. Он вылетел за поле, ударился о заднюю стенку закрытого стадиона и отскочил обратно на площадку.

Пока товарищи по команде неистовствовали на скамейке запасных, Грин опустил голову и пробежался по базам в том же спокойном темпе, что и после трех предыдущих хоум-ранов. Успехи бейсболистов не отмечаются в прессе, но в тот момент Шон был четырнадцатым игроком в истории, сделавшим четыре хоум-рана в одной игре. А общий результат – шесть из шести, с девятнадцатью базами – вероятно, был лучшим показателем для одного матча в истории бейсбола. Весь стадион, все 26 728 человек – и это на гостевой игре! – поднялись и устроили овацию. Но Грин уже отринул все это и вернулся к обыденности. Он снял перчатки и стер из разума полученный опыт, сохранив его нетронутым для следующей игры^[27].

Шон Грин не был первым бейсболистом-буддистом. Садахару О, рекордсмен мира по количеству хоум-ранов, тоже умел играть^[28]. Целью дзен, как говорил ему учитель, является «достижение пустоты, пустоты без звука, без цвета, без тепла». До этого состояния надо добраться на месте бьющего или где-либо еще.

Давным-давно китайский философ Чжуан-цзы сказал: «Дао собирается в пустоте. Пустота – это и есть пост разума». Марк Аврелий однажды написал об «освобождении от впечатлений, цепляющихся к разуму, свободному от будущего и прошлого», чтобы стать «сферой, радуясь совершенному спокойствию». Эти слова могли на следующий день открывать отчет Los Angeles Times о матче Dodgers – Brewers, это было бы абсолютно логично. Эпиктет, предшественник Марка Аврелия, говорил о спорте, когда замечал: «А если мы со смятением и страхом ловим или бросаем мяч, какая это игра, где тут быть стойким, где тут следить за последовательностью в ней?»

Это верно и в спорте, и в жизни.

Да, мыслить важно. Компетентность, без сомнения, является ключом к успеху для любого руководителя, спортсмена или художника. Проблема в том, что мы думаем слишком много, когда не раздумываем. Вмешиваются «дикие бессвязные слова»^[29] нашего подсознания, а для выучки (и чего угодно еще) внезапно не остается места. Мы перегружены, переполнены и отвлечены своим собственным разумом.

Если удастся очистить место, если мы сознательно опустошим свой разум, как это сделал Грин, придут и прозрения, и прорывы. Идеальный замах идеально встретит мяч.

Вот прекрасный парадокс этой идеи пустоты.

«Дао дэ цзин» указывает: хотя сосуды и сделаны из глины, но их польза заключается в пустоте внутри. И кувшин, и чашка, и даже дом – это стенки вокруг пустоты.

Видите? Опираться на то, чего нет, хотя на самом деле у нас есть нечто полезное. При записи своего альбома Interiors певица Розанна Кэш повесила над дверью в студию объявление: «Оставь раздумья, всяк сюда входящий». Не потому, что ей нужна была для работы куча бездумных глупцов. Ей хотелось, чтобы все вовлеченные, включая ее саму, погрузились глубже поверхности. Она хотела, чтобы все присутствовали, соединялись с музыкой, а не потерянно блуждали в своих головах.

Представьте, что Кеннеди провел дни Карибского кризиса, зациклившись на операции в бухте Кочинос. Представьте, что Шон Грин пытался лихорадочно восстановить свой неработающий замах или столкнулся с питчерами противника в состоянии неуверенности и отчаяния. Все мы такое проходили: мы говорим себе: «Не напорти, не напорти» – а что в итоге? Мы делаем ровно то, чего старались не делать!

С чем бы вы ни столкнулись, что бы от вас ни требовалось, прежде всего вы не должны перебарывать себя. Не затрудняйте себя избыточными размышлениями, бесполезными сомнениями и домысливаниями.

Вы – это пространство между ушами. Вам нужно контролировать не только то, что туда попадает, но и то, что там происходит. Вам нужно защищать это от себя, от собственных мыслей. Но не грубой силой, а своего рода мягкой настойчивой уборкой. Станьте библиотекарем, который говорит «Тс-с-с!» шумным детям или предлагает им выйти и поговорить на улице.

Разум – это важное и сакральное место. Держите его в чистоте.

Замедлитесь и подумайте

Зрячим глазом я вижу то, что передо мной, а незрячим – то, что скрыто.

Элис Уокер, американская писательница и общественный деятель^[30]

Популярное детское телешоу «Соседство мистера Роджерса», шедшее в 1968–2001 годах, начиналось не с появления на экране ведущего, а с веселой песенки о хорошем соседе. Зрителям показывали светофор, мигающий желтым цветом.

Шоу шло больше тридцати лет, создатели сняли почти тысячу эпизодов, и каждый открывался этим тонким символом. Полностью намека большинство зрителей не понимали, но общий смысл был все равно ясен. Что бы ни делал Фред Роджерс: говорил в камеру, играл с кукольным Королем Пятницей XIII или пел одну из своих хитовых песенок – практически каждый кадр шоу, казалось, говорил: не торопись, будь внимателен.

В детстве Фреда Роджерса травили в школе в Пенсильвании – из-за веса и чувствительного отношения к этому. Опыт был ужасен, но он подстегнул новаторство Фреда на телевидении. «Я начал искать и искал всю жизнь то, что важно, – говорил он о своем детстве, – то, что есть в моем соседе, но не бросается в глаза». Он записал эту мысль и повесил листок на стене в своей студии в Питтсбурге; это была одна из его любимых цитат: «L’essentiel est invisible pour les yeux» – «Самого главного глазами не увидишь»^[31].

То есть: внешность обманчива. Первые впечатления тоже. Мы встревожены и обмануты тем, что на поверхности, и тем, что видят другие. По этой причине мы принимаем плохие решения, упускаем возможности или ощущаем испуг и расстройство. Особенно когда мы не замедляемся и не тратим время, чтобы посмотреть по-настоящему.

Подумайте о Хрущеве на другой стороне Карибского кризиса. Что спровоцировало его экспансионистскую политику? Неправильное прочтение характера оппонента. Спешка в действиях. Никудышное понимание того, как его действия будут восприняты в мире. Это был почти фатальный просчет, как и в случае большинства спешных работ. Эпиктет говорил, что работа философа состоит в том, чтобы брать впечатления – то, что мы видим, слышим и думаем, – и подвергать их проверке. Он говорил: нам нужно брать свои мысли и изучать их, дабы убедиться, что нас не ввело в заблуждение нечто внешнее и что мы не пропустили то, чего не видно невооруженным взглядом.

Действительно, в стоицизме, буддизме и бесчисленном множестве других школ мы находим одну и ту же аналогию: мир подобен мутной воде. Чтобы видеть, нам нужно позволить ситуации отстояться. Мы не должны обманываться первоначальным внешним видом, и, если мы будем терпеливы и спокойны, нам откроется истина.

Именно этому мистер Роджерс и учил детей, старясь как можно раньше выработать у них важную привычку. Он брал какую-нибудь тему – самооценка, как изготавливаются мелки, развод, развлечение – и проводил юных зрителей через то, что происходило на самом деле, и показывал, что это означало. Казалось, он знал, как разум ребенка справляется с информацией, и помогал ему разобраться с замешательством и страхами. Он учил сочувствию и давал навыки критического мышления. Он убеждал зрителей, что они могут выяснить что угодно, если потратят время и пройдут через это вместе с ним.

Этой мыслью Роджерс делился и со взрослыми. «Просто думай, – однажды писал он другу, оказавшемуся в сложном положении. – Просто будь спокоен и думай. Именно это имеет решающее значение».

На первый взгляд, здесь явное противоречие. Буддисты говорят, что для полного присутствия мы должны очистить свой разум. Мы никогда ничего не сделаем, если парализованы избыточным мышлением. Но при этом мы должны рассматривать и глубоко погружаться, если мы действительно хотим что-то знать (и если мы не желаем попадать в губительные шаблоны, навредившие стольким людям). На самом деле это вовсе не противоречие. Это просто жизнь.

Нам нужно лучше и сознательнее обдумывать важные вопросы. Сложные вещи. Понимать, что на самом деле происходит с человеком, или в какой-то ситуации, или в целом в жизни. Мы должны прийти к такому типу мышления, который не используют девяносто девять процентов людей, и отказаться от разрушительного типа мышления, который свойственен девяноста девяти процентам людей.

Живший в XVIII веке японский монах и настоятель храма мастер дзен Хакуин очень критично относился к учителям, считавшим, что просветление будет результатом размышления ни о чем. Он хотел, чтобы ученики думали по-настоящему, всерьез. Вот почему ему приписывают парадоксальные истории-вопросы – озадачивающие коаны типа «Как звучит хлопок одной ладонью?», «Каким было первоначальное лицо до твоего рождения?» и «Обладает ли собака природой Будды?».

На эти вопросы нельзя дать простые ответы. Потратив время на глубокое погружение, в некоторых случаях недели и даже годы, ученики доводили свой разум до такого ясного состояния, что появлялись более глубокие истины и наступало просветление (и даже если они не достигали этого, становились сильнее из-за предпринятых попыток).

Хакуин обещал ученикам: «Неожиданно ваши зубы вонзаются в глубину. Ваше тело заливается холодным потом. В это мгновение все станет ясно». Слово для этого состояния – сатори, озаряющее просветление, когда открывается непостижимое, когда важная истина становится очевидной и неизбежной.

Разве мы не можем использовать немного больше?

Да, никто не доберется до сатори со скоростью миллион километров в минуту. Никто не добьется этого, сосредоточившись на очевидном или вцепившись в первую попавшуюся в мозгу мысль. Чтобы видеть то, что имеет значение, вам нужно смотреть по-настоящему. Чтобы понимать это, вам нужно по-настоящему думать. Требуется много усилий, чтобы уловить то, что невидимо практически всем другим. Это не только будет полезно для карьеры и бизнеса, но и поможет вам обрести мир и комфорт.

У Фреда Роджерса была еще одна замечательная идея, которая отлично срабатывает при серьезной трагедии. «Всегда ищите помощников, – объяснял он зрителям, испуганным или разочарованным новостями. – Всегда есть кто-то, кто попытается помочь. В мире полно врачей и медсестер, полицейских и пожарных, добровольцев, соседей и друзей, которые готовы вмешаться и помочь, когда что-то идет не так».

Не ошибитесь: это не было легкомысленным утверждением. Роджерс, опираясь на совет своей матери, сумел найти утешение и доброту в событиях, которые у других людей вызывают только боль, гнев и страх. Он придумал, как сообщить об этом так, чтобы мир становился лучше еще долгое время после его смерти.

Значительная часть ощущаемых нами бед коренится в инстинктивной реакции, а не в осознанном размышлении. Оттуда же проистекает многое из того, что мы делаем неверно. Мы реагируем на тени. Мы считаем достоверными впечатления, которые еще нужно проверить. Мы не останавливаемся, чтобы надеть очки и посмотреть по-настоящему.

Ваша работа после того, как вы очистили свой разум, – замедлиться и подумать. По-настоящему подумать, систематически.

• Подумайте о том, что для вас важно.

• Подумайте о том, что реально происходит.

• Подумайте о том, что может быть скрыто от взгляда.

• Подумайте о том, как выглядит остальная часть шахматной доски.

• Подумайте о том, в чем настоящий смысл жизни.

Твайла Тарп, американская танцовщица и хореограф, отмеченная премиями «Тони» и «Эмми», предлагает следующее упражнение.

Сядьте в одиночестве в комнате и позвольте своим мыслям бродить где вздумается. Делайте это одну минуту. Доведите это бездумное блуждание до десяти минут в день. Затем начинайте обращать внимание на свои мысли, чтобы увидеть, не материализуется ли какое-нибудь слово или цель. Если нет, продлите упражнение до одиннадцати минут, затем до двенадцати, затем до тринадцати – пока не установите промежуток времени, который нужен вам для того, чтобы на ум пришло что-нибудь интересное. Шотландская фраза для этого состояния – «спокойствие без одиночества».

Если вы вложите время и ментальную энергию, вы обнаружите не только что-нибудь интересное или придумаете следующий творческий проект – вы обнаружите истину. Вы найдете то, что упустили другие. Вы найдете решения проблем, с которыми мы сталкиваемся, будь то понимание логики Советов при размещении ракет на Кубе, продвижение вашего бизнеса или наличие смысла в бессмысленном насилии.

Это те ответы, которые приходится выуживать из глубин. Но что есть рыбалка, если не замедление? Не одновременное ли расслабление и подлаживание к среде? И в конечном счете не поимка ли и удержание того, что таится под поверхностью?