Остановка. Неслучившиеся истории

Роман Сенчин особое явление современной русской литературы. Талантлив. но даровитых много, как нет недостатка в умеющих гладко писать. Уникальность, и если хотите даже миссия Сенчина в том что он говорит от лица репатриантов - обширного и совершенно игнорируемого русской культурой новейшего времени социального пласта. Пишут и снимают кино о ком угодно, от маргиналов всех сортов и проституток до олигархов, но словно бы не существует огромного числа людей, которые возвращались на историческую родину в девяностые, когда окраины заполыхали, и русским все неуютнее было оставаться в бывших братских республиках. Людях, продававших хорошие квартиры в больших городах и переезжавших в деревенские дома с огородом - единственное, на что хватало; о сменивших маникюр на коротко обрезанные ногти доярок женщинах; о мужчинах, в одночасье ставших крепостными при этом куске земли. О тех, чьим трудолюбием и желанием пробиться на новом месте это место три десятка лет еще как-то держалось. В сборнике "Остановка", куда вошла повесть "Золотые долины" и рассказы из двух циклов: "На будущее" и "Мужчина с пустыми ведрами" Сенчин прежний - реалист, не питает иллюзий. Но и неуловимо изменившийся. Есть ощущение, что некий внутренний стержень, надломившийся в нем в последнее время, снова окреп. Теперь это даже уже не стержень, а дерево, с корнями и кроной, и читая его прозу, невольно заряжаешься этой витальностью. Не глупым неоправданным оптимизмом, а спокойным принятием реальности, которая вот такая и изменить ее радикальным образом мы не в силах, но принять и высветлить тот крохотный кусочек, который рядом - можем и должны.

Много новых хороших рассказов, иногда неожиданно добрых и светлых. И повесть хорошая, все ситуации жизненные и узнаваемые. Понравился рассказ про умного поросёнка, про девушку в Москве.

Роман Сенчин, известный большинству по роману «Елтышевы», один из немногих современных авторов, умеющих работать в формате малой прозы. Современные писатели все чаще используют рассказы и повести, как поле для эксперимента, зачастую портя и выворачивая жанр наизнанку. Сенчин же старается придерживаться традиций и делает уклон не в пользу нового, а хорошо известного классического метода краткого повествования, в котором работали Чехов, Тургенев, Бунин и другие величайшие мастера малой прозы.

Сборник «Остановка» состоит из одной крупной повести и двадцати одного рассказа, объединенных темой выбора. Большая часть историй происходит в российской глубинке: селе, деревне или поселке городского типа. Сенчин не изменяет себе и с прежней скрупулезностью исследует жизнь простого народа, маленького человека, так любимого классиками девятнадцатого столетия. Кем бы ни был герой очередной истории сборника — двадцатилетней девушкой, приехавшей в Москву приглядеть за двоюродной сестрой («На будущее»), или мужчиной средних лет, давно утратившим былую страсть к жизни и прежним увлечениям («Поздний гость»), — беседа с читателем строится на перекрестке жизненного пути, когда человеку приходится сделать выбор: остаться в деревне или переехать в город, покориться или взбунтовать, раскрыть крылья и воспарить или упасть мертвым грузом, утратив шанс на лучшую жизнь.

Проза Сенчина не дает ответов на вопросы. Автор не доводит своих героев до финального рубежа, не перешагивает через него, а оставляет где-то на середине пути, предоставляя возможность читателю додумать судьбу героя, сымитировать выбор и по-новому взглянуть на собственную жизнь. Творчество автора побуждает приостановить бурный поток бестолковой суеты и на какое-то время задуматься, проанализировать события своей жизни и еще раз оценить выбранный путь, задать себе вопрос: а в верном ли направлении я двигаюсь, так ли живу и не растрачиваю ли свои лучшие годы на потребу чужих ожиданий?

В некоторых рассказах Сенчин, как некогда Бунин в «Легком дыхании», рассуждает о призрачности и мимолетности человеческой жизни — ее осязаемости в душах других людей. Какой мы оставляем след в судьбах друг друга, играем ли какую-то роль в жизни ближнего нашего или потеря человека, пусть даже друга, останется лишь кляксой на полях, далеким воспоминанием, имеющим свойство растворяться? Структура некоторых рассказов сборника («Подружка») выстроена хоть и линейно, но так обрывочно, что, подойдя к роковому повороту истории, к трагедии, гибели, читатель способен испытать лишь легкое удивление и дуновение безразличия, которое и в самом деле стоит за смертью другого человека. Как и в заглавном рассказе «Остановка», жизнь никогда не останавливается, идет своим чередом, куда-то вечно торопится и как пел Летов, не замечает потери бойца.

Есть в сборнике и несколько нестандартных историй, с налетом модерна и привкусом эксперимента. Во-первых, очаровательный рассказ от лица скотного животного в духе «Флаша» Вирджинии Вулф. Тоже на тему выбора, но с мотивационным настроем и жизнеутверждающими оттенками. Во-вторых, необычный рассказ «Почти ребенок», написанный во втором лице. Редкая форма нарратива, очень личная, проникновенная. Рассказчик обращается к девочке, чье сердце полно неразделенных чувств. Надежды разбиты, душа опустошена и единственный выход, который кажется верным — оконная рама. Сильная, но неоднозначная история.

Новый сборник Сенчина — настоящая отрада для поклонников как писателя, так и малой формы. Творчество автора — один из последних островков классической российской прозы: глубокой и пронзительной. Ничего лишнего, только рефлексия и красота художественного построения. Обязательная для прочтения новинка.

Родителей нужно благодарить... Он и благодарил. Больше не словами — делами.

Роман Сенчин особое явление современной русской литературы. Талантлив. но даровитых много, как нет недостатка в умеющих гладко писать. Уникальность, и если хотите даже миссия Сенчина в том, что он говорит от лица игнорируемого русской культурой новейшего времени социального пласта репатриантов. Пишут и снимают кино о ком угодно, от маргиналов всех сортов и проституток до олигархов и содержанок, но словно бы не существует огромного числа людей, которые возвращались на историческую родину в девяностые, когда окраины заполыхали, и русским все неуютнее было оставаться в бывших братских республиках. Людях, продававших хорошие квартиры в больших городах и переезжавших в деревенские дома с огородом - единственное, на что хватало; о сменивших маникюр на коротко обрезанные ногти доярок женщинах; о мужчинах, в одночасье ставших крепостными при этом куске земли. О тех, чьим трудолюбием и желанием пробиться на новом месте это место три десятка лет еще как-то держалось.

В сборнике "Остановка", куда вошла повесть "Золотые долины" и рассказы из двух циклов: "На будущее" и "Мужчина с пустыми ведрами" Сенчин прежний - реалист, не питает иллюзий. Но и неуловимо изменившийся. Есть ощущение, что некий внутренний стержень, надломившийся в нем в последнее время, снова окреп. Теперь это даже уже не стержень, а дерево, с корнями и кроной, и читая его прозу, невольно заряжаешься этой новой витальностью. Не глупым неоправданным оптимизмом, а спокойным принятием реальности, которая вот такая и изменить ее радикальным образом мы не в силах, но принять и высветлить тот крохотный кусочек, который рядом - можем и должны.

Герой "Золотых долин" парень из вымирающего городка, построенного на излете эпохи великих советских строек вокруг комбината, в свою очередь привязанного к месторождению. Родители еще успели на нем поработать, а поколение Ильи уже не застало комбинат действующим и вся его жизнь там - это время полураспада, когда те, кто может уехать, уезжают, а у кого совсем никаких возможностей, продолжают барахтаться. Все больше превращаясь в земледельцев и собирателей. Живут натуральным хозяйством, единственные в своей жизни деньги добывают каторжным сбором грибов-ягод в окрестных лесах, и продажей на рынке в ближайшем городе, куда еще доехать нужно, а бензин денег стоит, и машина вот-вот развалится.

Это только в песнях "ходила младешенька по борочку" и "пойду во поле гулять, грибы-ягодки сбирать", а когда ползаешь по лесу часов десять кряду, всякая гнусь тебя жалит и в глазах темно, и все болит, потому что надо набрать несколько ведер брусники, жимолости, земляники - совсем даже невесело. А после стоишь на базаре и молишься, чтобы купили, а не купят - пропадет твой труд и труд твоей семьи, и семестр в институте накроется. То, ради чего твои нестарые еще, но безнадежно прибитые жизнью родители и младшая сестренка вот так корячатся. Что ж на бюджет не поступил? Поступают после хорошей гимназии или занятий с дорогим репетитором, а откуда в их реальности этому взяться? И стыдно этой своей жизни, и муторно, и не нужен уже тебе тот диплом, но столько труда твоих близких уже вложено в учебу, ты просто не сможешь лишить их надежд.

Сильная вещь, которой не помехой даже обычная для Сенчина безфабульность. Это только на внешнем уровне ничего или почти ничего не происходит, внутренняя драматургия скручивается в тугую спираль безнадежности, которая после кульминационной сцены с учительницей и ведром брусники неожиданно не раскручивается даже, а истаивает. И новые силы, новые смыслы появляются там, где казалось уже не смысла, ни сил не осталось. А какие сочные детали, какая меткая изобразительная точность в образах старух . Начинаешь читать с таким: "вечно эта сенчинская безнадега", а к финалу приходишь, словно промытой чистой водой изнутри и снаружи. Не то, чтобы испытав катарсис, скорее пережив локальное просветление. Что немало, согласитесь?

И все рассказы сборника такие, какой ни возьми, во всяком свой резон именно для меня, читателя. Мы ведь берем книги не для постижения извилистого внутреннего мира автора, а для того, чтобы понять что-то про себя, и лучшие книги это позволяют, в то время, как просто хорошие отвлекают и развлекают (что тоже неплохо, но не к "Остановке"). Финальный рассказ "Срочная госпитализация", невероятной силы прощальное признание в любви и сыновней преданности родителям, которое воспринимается острее, когда знаешь семейную историю Романа, но и когда не знаешь, равнодушным не оставит.

Прекрасный сборник современной русской прозы, представляющий нового Сенчина, сдержанного, спокойного, с достоинством и без сервильности "Петли".

Чтение новых книг Сенчина напоминает расковыривание старой раны. И не заживает, а остановиться не можешь, ковыряешь до крови, до боли... Мазохизм, но не могу не читать. Дождался, когда появилась на Литрес и прочел. Прочел в несколько приемов. Добил первую повесть, про юношу из глубинки, который приехал на лето, чтобы денег на учебу дальнейшую подзаработать. И хоть повествование кончилось относительно благополучно, но процесс чтения вызывал почти физические ощущения - безысходности, тупика какого-то. Пришлось прерваться. И так, порциями, осилил книгу. Текст конечно великолепный. Глубина образов - потрясающая. Но каждый раз после Сенчина думаешь, господи, как люди в глубинке России-то выживают. Кажется и надежд никаких нет, а живут. И даже счастливы по своему, невзирая...