Его мама, Мила Сергеевна была ещё довольно молодой, энергичной женщиной. На её лице были видны следы тяжёлой жизни, которая выпала на их с мужем долю, но глаза хранили искорки вольного задора, за который будущий муж – Егор Павлович, её и полюбил.

– Ладно тебе, не ругайся. Тебе отец ещё что-то хочет сказать, иди поговори с ним.

– Нет, мам, я сам должен собрать свои вещи, как ты не понимаешь!

– Ой, какой ты нудный. Ладно, я не буду. Пошли к отцу.

Домик был небольшим: несколько комнат на первом этаже и тесная, но уютная мансарда. Галактион проследил, чтобы мать вышла из его комнаты и пошёл в кабинет к отцу.

На столе лежали бумаги, отец внимательно проглядывал их.

– Я вот читаю твой договор с университетом и не могу найти пункта, что ты должен отработать несколько лет после окончания.

Галактион закатил глаза.

– Это не целевое направление, – сказал он – я поступил на бюджет. Я просто учусь там бесплатно и не должен ничего отрабатывать.

Отец покачал головой.

– Государство за твоё обучение заплатит, а потом ничего с этого не получит. Это неразумное расходование средств.

Галактион не стал спорить с отцом. У них давно были разногласия насчёт роли государства в жизни общества.

– Значит, ты будешь учиться бесплатно и станешь в конце…

– Я стану политологом, ты знаешь.

– Да, знаю я… Политологи, экономисты, юристы, лучше бы побольше людей шло в реальное производство. Кто, по-твоему, это всё на себе держит, политологов твоих? На чьём горбу промышленность стоит? На реальном секторе и стоит, на рабочих руках. А остальное: политика, политология – только прицеплено к этому.

Отец помолчал.

– Ладно, поступил уж.

Галактион знал, что отец в действительности не против его поступления. То есть, он предпочёл бы, чтобы сын пошёл в «реальную профессию», но внутри Егор Павлович гордился им. В сущности, сейчас ему просто хотелось поговорить, и он использовал ворчание как повод: сын надолго уезжает в Москву.

Егор Павлович собрал бумаги в стопку и стал убирать в архаичный жёлтый конверт. Это, кстати, тоже было следствием упрямства Егора Павловича. Когда он узнал, что документы в университеты рассылают в электронном виде, он возмутился тем, что люди в глубокой провинции могут попросту не иметь компьютера – как тогда подать заявку на поступление? В их доме был и компьютер, и интернет, но Егор Павлович просто не хотел в вопросе будущего своего сына полагаться на электронику и настоял на том, чтобы Галактион отправил бумаги. В тайне, когда жена и сын уже спали, он просматривал присланные обратно, завизированные положительными ответами документы и о чём-то крепко думал. Так казалось его жене, когда она подсматривала сквозь дверной проём. На самом деле Егор Павлович испытывал острейшие эмоции: его обуревали гордость, страх и чувство утраты. Галактион будет первым в семье, кто поедет в столицу из их родной владимирщины.

Галактион взял конверт. Они с отцом обнялись, тот словно бы всхлипнул – так, по крайней мере, показалось Галактиону, и он пошёл в комнату – собирать вещи.

Когда всё было готово, они сели в светлой гостиной, мать накрыла стол с чаем и плюшками. Родителям хотелось, чтобы застолье длилось как можно дольше, а сын рвался скорее покинуть дом, чтобы успеть на более ранний поезд. Наконец, когда уже стало понятно, что время пришло, Галактион встал, за ним встал и отец, мать осталась сидеть. От волнения у неё начался тремор – следствие многократных нервных перегрузок.

Звеня чашками, они с отцом отнесли грязную посуду на кухню, мать в это время пришла в себя, тоже встала, но к этому моменту всё уже было готово, Галактиону пора было выезжать.

Светило позднеавгустовское солнце, было тепло. Они вышли за ворота. Егор Павлович оттёр сына от ручки чемодана – хотел сам вынести его. Он поставил чемодан на асфальтированную площадку перед домом. Подъехало такси. Егор Павлович крякнул.

– Как не вовремя моя ласточка полетела, – сказал он.

За день до отъезда сломалась его старая «Лада».

Мать обняла сына. Все слова были уже сказаны. Галактион удивился, но мать держалась заметно лучше отца. У того все мускулы лица дрожали, было видно, что он сдерживает слёзы, и от этого Галактиону было очень неловко, он хотел поскорее уехать.

Егор Павлович обнял сына, хлопнул по спине, желая скрыть сентиментальность, но во всём порыве, в каждом микродвижении сквозило его расстройство. По правде, он и сам не понимал, почему так расстроился – они ведь прощаются всего на полгода, до ближайших каникул.

Таксист, загрузив в багажник чемодан, ждал.

– Ну что, бывай, сын. Звони, – сказал Егор Павлович на вдохе, чтобы побороть горловой спазм.

– Пока. Я вам напишу, как доберусь до Москвы.

– Лучше позвони, – почти в один голос сказали родители.

Он сел в машину, и она тронулась.

Москва!

Галактиона встретил сияющий тысячами ламп, шумный, несмотря на ночь, Курский вокзал. По надземным и подземным ярусам бегали толпы людей, кто-то держал флажки – туристические группы. Он ездил с родителями в Москву не реже раза в год, но этого было недостаточно, чтобы привыкнуть к суете и обилию информации, из которой ему сейчас нужны были лишь путевые указатели. Проплутав по вокзалу около десяти минут, он спустился в метро и окунулся в беспрерывный и пёстрый поток столичных, зарытых под землю артерий.

Огромный комплекс общежитий МГУ встретил его турникетами и хмурым лицом охранника, проверившим его документы – кампусную карту ещё не выдали, а затем огромным, светлым, даже слишком светлым для позднего часа холлом.

В здании жили девушки и юноши, и жизнь здесь не замирала ни на минуту. Подходя к своей двери, которую, кстати сказать, он нашёл с трудом в этом муравейнике, Галактион увидел замотанную в полотенце девушку, как ни в чём не бывало говорившую по телефону, спасаясь в коридоре от шума в комнате. Он видимо слишком долго смотрел на неё, потом что девушка на пару секунд оторвала трубку от уха и подалась вперёд. Галактион, не зная, что сказать, поздоровался и кивнул головой. Выглядело это, видимо, так, как будто он отвесил лёгкий поклон. Девушка усмехнулась и продолжила говорить.

В комнате было просторно, стояли три застланные кровати. Здесь он вспомнил, что должен позвонить родителям. Спешно выхваченный из кармана кирпич смартфона выпал из руки, и в тот момент, когда он наклонялся, не закрытая на щеколду дверь, распахнулась.

Та самая девушка.

– Только приехал, да? – спросила она.

– Да, – сказал Галактион, распрямляясь.

– Как зовут?

– Галактион.

Она скептически подняла брови.

– Меня – Евграфия, приятно познакомиться.

– Это моё настоящее имя.

– Да я поняла. Меня Маша зовут. У нас тут шумно бывает, ты, надеюсь, не сильно спать хочешь?

– Вообще, я с дальней дороги, хотелось бы выспаться.

– Пфф. Пойдём к нам. Познакомишься с прикольными ребятами, много что узнаешь.

– Давай в другой раз, я в самом деле очень устал.

– Пойдём сейчас. Надо вливаться, потом по-отдельности со всеми долго будешь знакомиться.

Галактион подумал, что всё равно надо будет заводить какие-то знакомства, поэтому собрал остатки сил, бросил вещи на кровать и пошёл в соседнюю комнату.

Ночь он провёл весело, хотя всё время стеснялся, ощущал себя очень медлительным, не мог шутить также остро и быстро, как другие, но в итоге его приняли.

Утром Галактион обнаружил, что оставленные его в комнате вещи перерыты, а деньги, выданные из-за недоверия отца к банкам наличными, исчезли.

Поиски

В полдень, когда все начали просыпаться, в дверь постучали. Это была Маша. Она обнаружила Галактион в растрёпанном виде, с красными глазами.

– Ты вообще не ложился? – спросила она.

Он рассказал ей о пропаже. Маша отреагировала удивительно спокойно. Удивительно для Галактиона, потому что мало того, что это были все его деньги – для не сам факт кражи казался чем-то немыслимым.

– Ничего, ещё заработаешь. Ты же не из мажоров, всё равно будешь подрабатывать – на стипендию в Москве не протянешь. Лучше ложись поспи, завтра будут первосентябрьские церемонии, надо выглядеть на уровне, деканы за этим следят.

Галактион послушался совета, потому что найти деньги ему всё равно не светило, а голова гудела жутко, он не соображал.

Проснувшись поздно вечером, он сразу подумал о Маше, но решил не искать её, потому что это будет смотреться, как будто он нашёл себе мамку. С другой стороны, он никого больше не знал.

А кто вообще эта Маша? Нехорошие мысли стали накатывать на его мутный ещё разум. Всё, что он помнил о ней, был факт её обучения на втором курсе и что она приехала из-под Волгограда. Про других он вообще ничего не помнил – сплошной пробел. Решив не отравлять отношения с новой знакомой подозрениями, он вышел в коридор и направился в кафе.

Какая-то компания за одним из столиков поздоровалась с ним, видимо часть из них была на вчерашней вечеринке. И тут он совершил первое после украденных денег неприятное открытие. Без денег в кафе ничего не купишь. Он сел за стол. Его вид привлекал внимание, хотя Галактион этого не понимал, иначе сразу ушёл бы. Расстёгнутый пиджак, растрёпанные волосы и голова, скорбно покоящаяся на ладони, составили картинный образ погружённого в думу провинциального юноши из позапрошлого века. Он уже начал подниматься, как к нему подсела Маша.

Девушка была в лёгкой куртке и леггинсах, да и весь вид её в целом отдавал какой-то легкомысленностью. Но Галактион почему-то чувствовал, что за внешностью стоит весьма вдумчивая личность и пытливый ум – девушка просто познавала мир, как и он.

– Заказать тебе что-нибудь?

Ему стало ещё более неловко: Маша появлялась всё время, когда он в чём-то нуждался.

– Нет, спасибо, – ответил он.

– Да не беспокойся, потом рассчитаешься, – сказала она.

– Ну, кофе можно.

Она принесла ему кофе.

Раз уж жест был сделан, он счёл невежливым отказываться и выпил стакан. После кофе его затошнило, да и вообще было глупо пить кофе на ночь. С отвращением к себе он ясно увидел, что является маменькиным сыночком, который в бытовых привычках полностью зависит от внешней заботы: такие мелочи, как приведение себя в порядок после тусовки и в целом уход за собой ему только предстоит освоить.

Полностью раздавленный этим открытием, он начал подниматься. Девушка, с улыбкой следившая за ним, тоже встала.

– Давай пройдёмся, сейчас всё равно не уснёшь.

Они пошли вдоль шоссе к главному зданию МГУ – гигантскому памятнику тоталитарной эпохи, постепенно приходящему в упадок на фоне строящихся для Университета новых зданий и лабораторий, который, однако, от этого казался ещё величественнее.

Разговаривать с Машей в спокойной обстановке было гораздо приятней. Точнее разговаривать с ней было приятно в принципе, поскольку в компании она почти всегда молчала. Он с неловкостью спросил, на каком факультете она учится, она уколола его напоминанием, что он уже спрашивал.

– Забыл.

– Факультет журналистики, – сказала она – будем почти коллеги: меня больше всего политика интересует. Ты будешь анализировать политические процессы, а я буду их освещать.

То был длинный вечер. Они спустились по крутому склону к Москве-реке. Склон был усеян разноцветными прожекторами, отчего казалось, что они находятся в сказке. Говорить не хотелось.

Когда прохладный ветер от реки освежил им лица, говорить стало проще. Оба рассказали друг другу о родителях: те и другие были консервативны, и тем, и другим многим приходилось жертвовать ради детей. Галактион, стесняясь, что говорит это на первой прогулке тет-а-тет, поделился переживаниями о том, что придётся просить деньги у родителей.

– Я пишу статьи для мелких изданий и подрабатываю копирайтером в крупной сети супермаркетов – могу тебе одолжить на первое время.

– Не знаю. Я ведь только первый день тут, представления не имею, куда могу устроиться.

– Мой брат в салоне связи работал, – сказала она – там всех берут, квалификация никакая не нужна. Тебя обучат, начнёшь работать уже через две недели.

Ему понравилась эта мысль. По крайней мере, главная туча, висевшая над его ближайшим будущим, рассеялась.

Трудоустройство по-московски

– Добрый день, – произнёс нежный голос девушки в трубке – вас беспокоит кадровый отдел компании МТелеБи, вы оставляли заявку на агрегаторе на вакансию продавец-консультант.

– Да, помню.

– Мы готовы пригласить вас на собеседование. Когда вам удобно?

– Да хоть завтра.

– Хорошо, тогда ждём вас завтра в 12 часов.

– Договорились.

Повесив трубку, он немедленно набрал родителям. Они так и не узнали о краже денег – Галактион просто хотел обрадовать их, что скоро у него появится подработка.

Скромно позавтракав на взятые у Маши взаймы деньги, Галактион погрузил в рюкзак документы и отправился на своё первое собеседование в Москве.

Вид бизнес-центра его несколько подавил. Это было относительно невысокое стеклянное здание, расположенное на берегу Москвы-реки между переделанными из бывших заводских зданий лофтов. Сдержанная деловая роскошь, казалось бы, не вполне уместная для устройства на такую малозначимую должность, пробудила в нём комплекс провинциала. Пришлось раззадорить себя, чтобы взбодриться. На собеседовании нужно быть напористым, показывать, что ты готов из шкуры вон вылезти, чтобы сделать свою работу как надо. По крайней мере, так утверждают навязчивые рекомендации на сайтах агрегаторов.

На КПП его встретили дамы с зализанными волосами, которые профессиональными улыбками и жестами напоминали действующих лиц кукольного театра. Получив обратно паспорт, он через минуту стоял в лифте. При входе в офис компании был террариум, внутри, подсвеченная лампочками, сидела саламандра. Когда он подошёл, животное стало качать головой. Галактиону стало смешно. Это он недавно видел в Интернете: покачивание головой у этого вида означало агрессию.

Офис-менеджер – девушка лет восемнадцати встретила его, показала куда повесить одежду и направила в кабинет для переговоров. Через минуту к нему вошла другая девушка, у неё были грустные глаза, ими она оценивающе глядела на Галактиона.

– Добрый день, меня зовут Лиля, я проведу собеседование.

– Здравствуйте.

– Расскажите немного о себе.

– Я студент Московского Университета, поступил в этом году, буду учиться на политолога.

– Это интересно.

– Да. Вот, я хочу обрести финансовую самостоятельность от родителей. Стипендии хватает только на проезд, – он улыбнулся, поняв, что шутка не удалась – вот. Ну, ещё я интересуюсь мобильной техникой, поэтому мне кажется, что эта работа мне подойдёт.

– Что вы хотите получить от этой работы? – спросила Лиля.

Галактиону стало очевидно, что она идёт строго по инструкции. Он ведь только что ей сказал, что ему нужна финансовая независимость.

– Деньги, – ответил он просто.

– Ясно. Тогда давайте я расскажу, что мы предлагаем.

За следующие 5 минут она загрузила его таким объёмом информации, который он бы переварил за неделю, если бы искал самостоятельно. По-видимому, это было самой важной частью интервью, ведь фирме было не важно, на кого он там учится и чего хочет – главное, чтобы он не имел проблем с законом и был жадным до денег. Вот эту жадность менеджерка с грустными глазами сейчас и пыталась в нём разжечь.

За несколько минут на чистом листе бумаги нарисовалась замысловатая схема заработной платы. Каждый прямоугольник, квадрат и ромб означал какой-то определённый источник его дохода, но что они означали конкретно запомнить было невозможно. Дошло до того, что он стал чувствовать, будто они используют такой подход специально для запутывания претендента. И им это удалось. Исходя из путаной речи, Галактион сделал вывод, что его минимальный доход будет около 35000-40000 рублей, что с учётом его положения было очень даже неплохо. Он отдавал себе отчёт в том, что эти цифры могут быть и ниже, но опять же: это больше нуля.

– Вас устраивает такой доход? – спросила Лиля, закончив чертить последнюю геометрическую фигуру.

Галактион поднял глаза от листа бумаги и посмотрел на девушку. Он улыбнулся. Её было жаль, ведь он понимал, чем ей приходится заниматься. Только он не мог понять, понимает ли она своё положение или считает, что всё в порядке, и так всё и должно быть.

– Ну, в любом случае, это больше, чем ноль, – с кривой улыбкой сказал он.

Девушка тоже улыбнулась.

– Вы хотите зарабатывать больше, чем ноль?

– Ну, когда нет выбора, это тоже неплохо.

– Понятно. У вас есть какие-то вопросы по поводу заработной платы или самой работы?

Все его мысли об этом состояли из одних вопросов.

– Нет, мне всё понятно.

– Тогда благодарю за уделённое время, в ближайшие два дня с вами свяжутся. Если в течение этого срока вам не позвонят, это будет означать отказ.

– Понял, спасибо.

– Если вопросов больше нет, всего доброго.

Он взял рюкзак, и они покинули комнату для переговоров. Стоило бы взять ту бумагу, на которой девушка набросала зарплатную схему, но мельком поглядев на её каракули, он бросил эту мысль.

Этим же вечером ему позвонили и сообщили, что он принят.