Побег

– Дайте нож! – потребовал Кальтер. – Скорее!

Он не знал, есть ли у Диких Гусей при себе заточки или ножи. Просто сказал наугад, полагая, что у членов банды всегда найдется в заначке нечто подобное. И не ошибся. Штернхейм тряхнул левой кистью, и из рукава у него выскочил небольшой ампутационный нож, судя по всему, украденный из хирургического отделения лазарета.

То что надо! Взяв у Отто инструмент, Обрубок посмотрел на взмокшего от волнения Гонзо и спросил:

– Хочу пустить тебе кровь, чтобы вывести яд! Ты готов?

– Режь, ублюдок! – велел «гусь», не колебавшись ни мгновения.

Получив добро, Куприянов нанес крест-накрест два пореза поверх ядовитого ожога. И Гонзо, который мог сам дотянуться ртом себе до предплечья, взялся усердно отсасывать из ранки кровь, сплевывая ее под ноги. После чего всякий раз наскоро полоскал рот водой из фляжки, которую держал в здоровой руке. И он, и остальные понимали, что настал момент истины. Если Гонзо в ближайшие минуты не забьется в судорогах и не захлебнется кашлем, значит, опасность для него наверняка миновала. Но если предпринятые меры запоздали или были неэффективны, значит, вскоре он присоединится к Хоробадо.

А тот уже прекратил агонизировать и застыл на полу в скрюченной позе с изъеденным ядом лицом. Вода вокруг мертвеца окрашивалась кровью, что вытекала у него изо рта. Смотреть на него без содрогания было невозможно, и его жалкий вид уж точно не мог подбодрить Гонзо, который отчаянно боролся сейчас за свою жизнь.

Проклятые твари выстрелили ядом через решетку еще несколько раз, но доплюнули лишь до середины мастерской. Сомнительно, что они были в силах поднатужиться и плюнуть дальше, так что теперь искатели знали оставленное им врагом поле для маневров. И больше не совались в ту часть помещения, где они становились для плевунов легкими мишенями.

Чудом избежавший этой участи Монгол взялся сооружать для товарища повязку из своей майки, поскольку сам Гонзо все же начал чувствовать дурноту. Видимо, это были остаточные явления, выраженные лишь в ознобе и повышенной температуре. Самые опасные симптомы – дикий кашель, судороги и кровавый пот – у больного отсутствовали, и это обнадеживало. Он обильно потел и непрерывно трясся, однако при этом оставался в сознании и мог самостоятельно передвигаться. Только боец из него был уже никакой, и копье он мог использовать разве что в качестве костыля. Но так или иначе, а желать Гонзо смерти у Обрубка не было причины. Хотя бы потому, что это огорчило бы Штернхейма, а в расстроенных чувствах бандитские главари становятся крайне нервными и плохо предсказуемыми.

Пока Монгол перевязывал Гонзо руку, Кальтер, Харви и Отто осмотрелись. В мастерской обнаружились небольшой сверлильный станок, сварочный аппарат, наждак, труборез, тиски, электрический горн и кое-какой ручной инструмент. Есть из чего выбирать. Вот только одна проблема: включать электротехнику, которая совсем недавно находилась под водой, и когда ты сам стоишь по колено в воде, – дело крайне рискованное.

Впрочем, не все было так безнадежно. Если сначала взобраться на верстаки и потыкать чем-нибудь в кнопки станков, можно хотя бы проверить, будут они работать или нет. Или все-таки не надо? Вдруг случится короткое замыкание, от которого на подстанции вылетят пробки, и нижние уровни тюрьмы погрузятся в кромешный мрак? И тогда хоть обкричись – никто тебя здесь уже не услышит. А подмога, в лучшем случае, прибудет через сутки. Ну а в худшем – Ковач нарочно даст искателям передо́хнуть, чтобы у ван Хейса не осталось иного выхода, кроме одного – отрядить за ними команду вертухаев во главе с самим Ковачем…

– Дьявольщина, – проворчал Штернхейм. – Вот теперь мы и впрямь круто вляпались.

– Да, похоже, до нижнего уровня нам не дойти, – горестно вздохнул Скарабей, не сводя глаз с беснующихся за дверью тварей. – Кто же мог знать, что здесь все стало настолько плохо! В прошлый раз мы гуляли по этим коридорам, как по бульвару, и хоть бы на одну рыбешку наткнулись. А сегодня вы только гляньте!..

Кальтер промолчал. Сам он глядел на кое-что другое, гораздо более любопытное. А именно на проложенные вдоль стен силовые кабели. Все они выходили из одной точки – распределительного щитка у входа. Рубильник на щитке был выключен – значит, этот узел отвечал за питание одного лишь оборудования, а освещение включалось в другом месте. Иными словами, если в каком-то станке замкнет проводка, то предохранитель вышибет только в мастерской, а не на центральном пульте…

…В теории, разумеется. А на деле Обрубок поостерегся бы включать не только станки, но и сам рубильник. Потому что уже одна подача питания на промокшее оборудование могла обернуться катастрофой, не говоря о его запуске. И все-таки без электричества искателям пришлось бы значительно хуже. Вопрос лишь в том, как сделать, чтобы оно продолжало быть им полезным, а не угробило их здесь вместе с…

Кальтер перевел взгляд со щитка на монстров, что клокотали и баламутили воду за дверью. Любопытная мысль: испробовать на них то зло, которого стараешься избежать сам… Опасность электричества в качестве оружия в том, что оно ведет себя еще хуже взрывчатки. От взрыва всегда можно за чем-нибудь укрыться, а эта дрянь разит просто напропалую. И при малейшей оплошности вмиг дотянется до тебя многовольтными щупальцами везде, где бы ты ни прятался.

Что ж, значит, надо постараться не допустить такую оплошность. Тем более что иного оружия, кроме электричества, для борьбы с плевунами у искателей нет и не предвидится…

Глава 8

Минут через сорок твари наконец-то угомонились, но расползаться восвояси явно не помышляли. Они так и стояли, скучившись, за решеткой и нацелив на зэков свои огромные выпученные бельма. Уж на что были крепкими нервы у Обрубка, но даже он ощущал себя неуютно под пристальным вниманием девяти пар жутких мертвых глаз. Казалось, что на него глядят вовсе не безмозглые рептилии, а сама адская бездна, которая их сюда извергла. И которая приготовилась забрать отсюда взамен пятерых людей, даже не думая поинтересоваться, согласны они на такую сделку или нет.

Впрочем, все это не мешало Кальтеру готовить для противника сюрприз. Такой, который вряд ли понравится гадинам, но раз уж те сами напросились, вот пусть и не обессудят.

Перерубив томагавком самый толстый кабель, Куприянов снова позаимствовал у Отто нож и велел Харви срезать изоляцию с толстых медных жил. Штернхейм и Монгол в это время сдирали со стеллажей пластиковые дверцы и полки и накладывали их слоями на самый высокий верстак. Получалось вроде бы неплохо. Верстак был металлическим, как вся мебель в мастерской. Но накрывшая его подушка-изолятор давала гарантию, что взобравшиеся на нее люди уберегут себя таким образом от удара током.

Гонзо по-прежнему чувствовал себя плохо, но хуже ему не становилось, и это радовало. Непригодный для активной работы, он тем не менее не захотел отсиживаться в уголке и взялся за самую легкую работу. Оторвав от своей куртки пропитанный ядом рукав, он использовал ее как ветошь для протирки насухо верстака, а затем – кусков пластика, что подносили ему товарищи. И они, и Обрубок избегали дразнить тварей и не заходили на опасную половину мастерской. Даже к границе опасной зоны старались не приближаться – мало ли, а вдруг этот чертов плевун накопит слюны, поднатужится и харкнет дальше обычного?

Закончив с кабелем и погрузив оголенные провода в воду, Кальтер, однако, не удовлетворился таким результатом. И, снова взявшись за томагавк, перерубил еще три кабеля потоньше. После чего Багнер тоже очистил их от изоляции. Это отняло у зэков еще четверть часа, но дело того стоило. Одна силовая линия – хорошо, но четыре – лучше, поскольку неведомо, все ли они исправны. Отсутствие на них обрывов еще ни о чем не говорило. Любая из них могла быть отсоединена от рубильника или просто отгореть от клемм. А открыть щиток и проверить самозваные «электрики» не могли, так как для этого им надо было войти в опасную зону. Что монстры вряд ли им позволят, а в меткости их плевков теперь никто не сомневался.

Затягивать с опасным экспериментом не стоило. Напротив, зэкам следовало поторопиться, пока твари не утратили к ним интерес, не разбрелись, и могли быть ошарашены током все разом. Подойти к щитку Кальтер не мог, но включение рубильника не являлось сложной задачей. Связав проволокой три копья, искатели соорудили из них шестиметровый шест. Им можно было дотянуться с верстака до рубильника, надавить на него и подать электричество на погруженные в воду провода. Отключить рубильник предполагалось этим же способом.

Для удобства дистанционного контроля на конце шеста закрепили проволочную петлю, которую надо было сначала надеть на ручку рубильника. Это требовало некоторой сноровки. Шест получился тяжелым, и им приходилось орудовать вдвоем, а петля на нем едва превышала в диаметре набалдашник вышеупомянутой ручки. Соединять их издали было чрезвычайно муторно. Но слишком большое кольцо не позволило бы сцепить шест и рубильник достаточно жестко, что сильно усложнило бы работу с последним. А при работе с электричеством в столь опасных условиях от быстроты и безотказности управления выключателем зависело все. В том числе и жизни тех, кто намеревался его включать и выключать.

Когда в товарищах согласья нет, на лад их дело не пойдет… Среди товарищей, что взобрались на верстак и пытались приладить шест к рубильнику, вроде бы разногласий не было. Но дело у них все равно спорилось плохо. Само собой, неприятность эта была временной. Приловчившись, они рано или поздно закрепили бы шест там, где планировали. Однако прежде чем удача им улыбнулась, произошло нечто такое, на что нельзя было не обратить внимания.

Поначалу Кальтер решил, что ошибся и что на самом деле твари вовсе не безмозглые. А как еще объяснить тот факт, что, понаблюдав за людьми, эти существа вдруг оживились и шарахнулись прочь по направлению к лестнице? Не иначе сообразили, что люди их вот-вот поджарят, и рванули на верхний уровень, где было для них безопаснее.

– Куда это они?! – удивился Багнер.

– Хрен с ними, не отвлекайся! Не вертись! Держи палку ровнее! Еще ровнее! – велел Кальтер Скарабею, который на пару с Монголом орудовал шестом. Они старались нацепить петлю на ручку рубильника, а Кальтер был их координатором. Сорвавшиеся с места чудовища зашумели и отвлекли Харви от работы. Которая была слишком кропотливой и не позволяла отвлекаться даже на миг. – Так, сейчас левее!.. Еще левее!.. Чуть вперед!.. Стоп! Отлично! Вот так и держите! А теперь мой черед!

Взявшись за удерживаемый напарниками шест, Обрубок произвел окончательную насадку строптивого кольца на набалдашник ручки, после чего оно проскочило дальше и повисло на ней. Теперь шест можно было выпустить из рук, положить его на верстак и перевести дух. Другой его конец надежно закрепился на щитке, и он уже не мог упасть в воду.

Включать электричество прямо сейчас отпала срочность. Чтобы ловушка сработала, рептилий следовало каким-то образом подманить обратно. А там, куда они отбежали, удар током мог их не убить, а лишь причинить боль. Которая отпугнет тварей от мастерской, и они снова разбегутся по уровню. После чего зэки утратят отличную возможность расправиться с ними одним махом. И будут вынуждены опять воевать по старинке: тыча в чудовищ копьями и рискуя нарваться на ядовитые плевки и укусы.

– Не похоже, чтобы их что-то спугнуло, – заметил Кальтер, когда возня с шестом прекратилась и в мастерской наступила тишина. – Слишком внезапно удрали и даже не огрызнулись. Я бы сказал, что они были не напуганы, а, наоборот, чем-то привлечены.

– Да, мне тоже так показалось, – отозвался Штернхейм – Слышите?

До искателей продолжали долетать плеск воды, клокотанье и гулкие удары о железо; последний шум монстры издавали, когда задевали на бегу хвостами стены. Но это были не все звуки, которые можно было сейчас расслышать. Вскоре к ним добавились человеческие крики и странный стрекот. Он звучал прерывисто, короткими очередями… потому что и был автоматными очередями! Уж их-то Обрубок ни с чем другим не спутал бы! Разве что эти автоматы – или, точнее, пистолеты-пулеметы, – были оснащены глушителями, отчего их выстрелы и звучали так тихо.

Кальтер определил на слух, что стрелков всего трое. Хотя не исключено, что на самом деле в идущей за зэками вооруженной группе было больше людей. Кто они такие? Охрана, разумеется! Кому еще на «Рифте-75» выдадут огнестрельное оружие? А кому из охраны могут выдать пушки с глушителями? Тем, чьи выстрелы не должны быть услышаны наверху. А почему они не должны быть услышаны? Наверное, потому, что эти вертухаи проникли сюда в обход директорского запрета.

Знает ли об этом их начальник Ковач? Трудно сказать, ведь «тихие» стрелки могут с тем же успехом действовать втайне от него. Пакали – достаточный стимул для охранников, чтобы те нарушили устав и отправились втихаря поохотиться за ними.

– Будь я проклят, да ведь это «эм-пэ пятые» тарахтят! – навострив уши, определил Отто. – Точно вам говорю! Когда-то это был мой самый любимый ствол!

– Интересно, зачем охране могут понадобиться пушки с глушителями? – насторожился Кальтер. Он не сомневался, что у вертухаев полным-полно автоматов, чтобы усмирить бунт или отбить атаку на тюрьму. Но наличие у них такого специфического оружия вызывало вопросы. Что за тайные операции могут проводить здесь люди, которым на Татакото нет нужды ни от кого таиться?

– Спроси об этом у Ковача, – отмахнулся Штернхейм. – Меня другое напрягает. Если эти долбаные стрелки не хотят, чтобы их слышали, значит, им не нужно, чтобы их здесь и видели. А нам не увидеть их никак не получится – они с минуты на минуту пройдут мимо нас.

– Или не пройдут, если их заплюют ядом ползучие гады, – с надеждой в голосе предположил Харви.

– Я бы на твоем месте не поставил на это даже сигаретный окурок, – поморщился главарь Диких Гусей. – Чуешь, как слаженно эти парни работают? Такие тварей близко к себе не подпустят, неважно, как те их атакуют: поодиночке или стаей.

Вряд ли Скарабей мог по звукам выстрелов оценить профессионализм тех, кто эти выстрелы производил. Но Кальтер мысленно согласился со Штернхеймом. Стрельба велась не напропалую, а короткими и явно прицельными очередями. В их стрекоте ни разу не возникло долгой паузы – это означало, что стрелки четко взаимодействовали друг с другом. И перезаряжали оружие всегда поочередно – пока один из них менял магазин, двое других прикрывали его огнем.

– Что будем делать, босс? – поинтересовался Гонзо. – Если убегать, то, боюсь, мне за вами не поспеть. Придется вам бросить меня здесь, потому что иначе…

– Убегать? – перебил его главарь. – А смысл? Там, впереди, еще полным-полно тварей. Когда мы на них наткнемся и ввяжемся в драку, автоматчики нас все равно догонят. Так что велика ли разница, где это случится: в коридоре или тут.

– При всем уважении, герр Штернхейм, но, по-моему, встреча с ними выглядит тоже далеко не лучшей идеей, – вставил Багнер.

– Ты прав, мозгляк, – согласился Отто. – Поэтому нам надо слезть со стола и встать возле той стены. – Он указал на стену между мастерской и коридором, где находилась дверь. – Если встанем возле нее, возможно, нам повезет, и те парни нас не заметят. Зачем бы они сюда ни пожаловали, для нас будет лучше, если они со своими «эм-пэ» пойдут впереди и расчистят нам путь.

Других укрытий в мастерской не имелось, а искать их в соседних помещениях было уже некогда, и потому никто не возражал против идеи Штернхейма. Не прошло и полминуты, как все зэки выстроились вдоль указанной стены: Кальтер и Скарабей по одну сторону от решетки, а Отто, Монгол и Гонзо – по другую. Прислушавшись и определив, что гости все еще воюют с тварями, Штернхейм велел Монголу вытащить труп Хоробадо наружу. Но бросить его не напротив решетки, а чуть дальше по коридору. После чего вернуться в комнату и закрыть дверь, только уже не запирать ее.

Если вертухаи захотят осмотреть мастерскую, они войдут сюда независимо от того, закрыта на решетке задвижка или нет. Но окажись она закрытой, это покажется им подозрительным. А так они наткнутся на плавающее неподалеку тело и, возможно, решат, что зэки здесь не задержались и либо ушли на нижние уровни, либо их трупы также валяются где-нибудь на полпути туда.

Шум, клокотанье и стрельба стихли через минуту после того, как Монгол уволок Хоробадо в коридор. Теперь искателям оставалось лишь прижаться лопатками к стене и уповать на то, что охранники пройдут мимо. А если и остановятся, то ненадолго, чтобы осмотреть второй попавшийся им под ноги труп зэка и отправиться дальше, по предполагаемым следам разведчиков ван Хейса.

Судя по тому, что после стычки с чудовищами вертухаи не задержались на лестнице, а сразу спустились в коридор, они не понесли потерь. Они наверняка были уверены, что на уровне есть еще чудовища, и потому вели себя осторожно. Охранники больше не кричали и даже не разговаривали, видимо, общаясь между собой исключительно жестами. Сейчас они внимательно прислушивались к любому подозрительному шороху, стуку или всплеску. Поэтому зэки замерли без движения и даже стали дышать через раз.

Тяжелее всех находиться в таком режиме «стелс» было, разумеется, Гонзо. Его все еще колотила дрожь, и он, боясь, как бы не подкосились ноги, оперся на плечо Монгола. А чтобы не выдать себя тяжелым сиплым дыханием, он прижал ко рту скомканную тряпку, которой до этого протирал верстак. Вроде бы помогало. По крайней мере, Обрубок не слышал, чтобы Гонзо издавал демаскирующий шум, а слух у Обрубка, несмотря на его возраст, все еще оставался острым.

Вскоре Кальтер определил, что количество преследователей совпадает с количеством выданных им автоматов – три ствола, три человека. Двигаться бесшумно по колено в воде у них, как было и у зэков, тоже не получалось. И чем ближе они подходили к мастерской, тем отчетливее Куприянов слышал каждый их шаг.

Чертова ходячая проблема! Как будто у искателей сейчас других проблем не хватает! Но, с другой стороны, Штернхейм рассуждал правильно. Пусть в авангарде этой экспедиции идут охранники, раз уж они здесь очутились. И если они, а не зэки, в итоге соберут пакали, с последних какой спрос? Дабы не ссориться с Ковачем, который все-таки отправил сюда тайком от директора своих людей, зэки могут сказать ван Хейсу все, что прикажет им начальник охраны. Их даже не надо для этого запугивать – сами все прекрасно понимают. Еще бы не понимали, ведь даже здесь, в обиталище смертников и навек лишенных свободы узников, они, несмотря ни на что, продолжали дорожить своими жизнями и здоровьем.

Один из вертухаев, не останавливаясь, прошел мимо двери – судя по всему, потопал осматривать труп. Двое других, наоборот, замедлили шаг и встали прямо напротив решетки. Впрочем, волноваться было еще рано. Это нормально, что они изучали из коридора мастерскую – а вдруг там затаилась еще одна мерзкая бледная тварь? Главное, чтобы после этого беглого осмотра они не вздумали сюда входить. Да и зачем им это? Ничего подозрительного здесь не наблюдалось. Кровь, что натекла из тела Хоробадо, успела полностью раствориться в воде. Заляпанные кровью томагавки зэки также не забыли спрятать под воду. А связанные проволокой копья походили на деталь от какого-нибудь разобранного каркаса, помимо которой в мастерской валялась еще уйма всяческих железяк.

– Еще один дохлый «гусь», – лаконично доложил вертухай, который, судя по всплескам, только что перевернул плавающего в воде мертвеца лицом вверх. – На морде ожоги и зеленые пятна – видимо, тоже отравлен тварями… Вас понял, сэр! Иду!

«Сэром», очевидно, был командир, который подал ему знак вернуться, и он, оставив труп, поспешил обратно к напарникам. Интересно, зачем ему понадобилось возвращаться, если эта троица двигалась в том направлении? Неужели уловка искателей была раскрыта, несмотря на всю их осторожность?

Увы, именно так все и оказалось.

– Эй вы, те, которые за стеной! – повысив голос, обратился к зэкам вертухай, чей голос они еще не слышали. – Не прячьтесь, мы знаем, что вы там, и сколько вас! А ну-ка отошли от стены и дали нам на вас посмотреть! Шевелитесь, или на счет «три» я открою огонь!

Даже если он блефовал и выкрикнул это наугад, проверяя собственные подозрения, скрываться от охранников дальше не имело смысла. Потому что затем они откроют решетку и обнаружат в мастерской зэков, которым после этого грозило наказание за неповиновение. И с учетом тревожной обстановки наказание это будет очень суровым. Поэтому Отто лишь обреченно вздохнул и махнул рукой, давая понять, чтобы зэки не сопротивлялись и делали все, что им велят…