Законы человеческой природы

Ключи к человеческой природе

Когда в жизни что-то идет не так, мы всегда пытаемся отыскать этому объяснение. Почему планы пошли наперекосяк? Почему мы столкнулись с сопротивлением нашим идеям? Если мы не найдем причину, это встревожит и еще сильнее расстроит нас. Но в поиске причин наш ум, как правило, крутится вокруг одних и тех же типов объяснений: «Мне сознательно помешал какой-то человек или группа, возможно, из личной неприязни», «Осуществлению моих планов воспрепятствовали мощные противодействующие силы (власти, общественные условности и т. п.)», «Мне дали плохой совет», «От меня скрыли важную информацию» – и все в таком духе. Если же реализовался худший из возможных сценариев, всегда можно сказать, что дело в невезении, в неудачном стечении обстоятельств.

Такие объяснения, как правило, лишь подчеркивают нашу беспомощность. Мы спрашиваем себя: «Что я мог бы сделать иначе? Как я мог бы предотвратить злокозненные действия X против меня?» Кроме того, они всегда довольно туманны. Обычно мы не в состоянии указать на конкретные вредоносные действия окружающих. Мы можем лишь подозревать или воображать. Эти объяснения обычно лишь усиливают наши эмоции – гнев, разочарование, досаду, подавленность и т. п., которыми мы упиваемся, и отчаянно жалеем себя. Самое важное то, что мы всегда ищем внешнюю причину. Да, может быть, частично ответственность лежит на нас, но вообще-то нам навредили другие люди и враждебные силы. Подобная реакция глубоко укоренена в «человеческом животном». В древности мы обвинили бы в этом богов или злых духов. Сегодня мы просто называем их другими именами.

Однако на самом деле все не так. Разумеется, на свете существуют люди и неодолимые силы, которые постоянно оказывают на нас воздействие, и вообще не все в мире нам подвластно. Но обычно свернуть с намеченного пути, принять неверное решение, сделать неправильный расчет нас заставляет глубоко укорененная в нас иррациональность, подверженность ума влиянию эмоций. Мы не в состоянии увидеть это. По сути, это наше «слепое пятно». Отличный пример такого «слепого пятна» – финансовый кризис 2008 г., поистине свод всевозможных разновидностей человеческой иррациональности.

После кризиса в прессе преобладали следующие его объяснения: 1) торговый дисбаланс и другие аналогичные факторы привели к тому, что в начале 2000-х многие брали дешевые кредиты, а это, в свою очередь, привело к избыточному использованию кредитов для биржевой игры; 2) невозможно было точно оценить сложные деривативы, торговля которыми велась так активно, что никто не мог правильно взвесить прибыли и убытки; 3) изворотливая и коррумпированная клика инсайдеров имела возможность манипулировать системой ради быстрого получения выгоды; 4) жадные заимодавцы навязывали ни о чем не подозревающим домовладельцам субстандартные кредиты^[6]; 5) власти слишком сильно регулировали финансовый рынок; 6) власти осуществляли слишком слабый надзор за финансовым рынком; 7) компьютерные модели и системы трейдинга вышли из-под контроля и пошли вразнос.

Все эти объяснения – вопиющее отрицание объективной реальности. Накануне кризиса 2008 г. миллионы людей ежедневно принимали решения, инвестировать деньги или не инвестировать. В любой момент транзакций покупатель или продавец могли отказаться от самых рискованных форм инвестирования, но не отказывались. Многие уже тогда предупреждали: финансовый пузырь вот-вот лопнет. Всего несколькими годами ранее крах гигантского хедж-фонда Long-Term Capital Management наглядно показал, как может произойти (и произойдет) кризис более серьезных масштабов. Обладай люди не столь короткой памятью, они могли бы припомнить историю биржевого коллапса 1987 г., а если бы они читали книги по истории, то знали бы о пузыре, который вздулся на фондовой бирже в 1929 г. и в том же году лопнул. Почти каждый потенциальный домовладелец в состоянии понять риск ипотеки, предоставляемой без требования задатка, и займов, проценты по которым стремительно растут.

Вышеприведенный анализ причин полностью игнорирует изначальную иррациональность, двигавшую поступками миллионов покупателей и продавцов на разных ступеньках финансовой лестницы. Все они поддались искушению легкой прибыли. В результате даже самые сведущие инвесторы стали заложниками эмоций. Всевозможные исследования и эксперты привлекались, чтобы подтвердить идеи, в которые людям и без того хотелось верить (вроде пресловутых «в этот раз все будет не так, как всегда» или «цены на недвижимость никогда не снижаются»). Волна безудержного оптимизма охватила огромное количество людей. А за этим последовала паника, крах, неприятное столкновение с реальностью. Можно было честно признать: просто всех и каждого захватила оргия финансовых спекуляций, заставившая даже умных людей вести себя как идиоты. Но все стали кивать на некие сторонние силы, лишь бы отвлечь внимание от истинного источника массового безумия. И это касается не только финансового кризиса 2008 г. Такого же рода объяснения выдвигались после кризисов 1987 и 1929 гг., после английской «железнодорожной лихорадки» 1840-х^[7], после краха «Компании Южных морей» в 1720-е гг. (тоже в Англии)^[8]. Говорили о реформировании финансовой системы; принимались законы, призванные ограничить спекуляции. Ничего не сработало.

Финансовые пузыри возникают из-за того, что они эмоционально притягательны для людей – до такой степени, что подавляется присущая любому человеку способность рационально мыслить. Они стимулируют нашу природную склонность к жадности, к легким деньгам, к мгновенным результатам. Трудно наблюдать, как другие гребут деньги лопатой, и не попробовать самим. На всей планете нет регулирующего органа, который мог бы управлять человеческой природой. А поскольку истинный источник проблемы для нас незрим, финансовые пузыри и кризисы возникают и будут возникать до тех пор, пока на свете существуют простофили и люди, не читающие книжек по истории. Постоянное повторение таких событий зеркально отражает повторение в нашей жизни одних и тех же проблем и ошибок и формирует негативные паттерны. Трудно учиться на своих ошибках, если не смотреть внутрь себя, на истинные причины этих ошибок.

Вот что следует понять. Первый шаг к тому, чтобы стать человеком рациональным, – это осознать свою изначальную иррациональность. Есть два фактора, которые делают эту задачу более приемлемой для нашего самолюбия: 1) никто – даже мудрейшие среди нас – не застрахован от неотразимого воздействия эмоций на наш ум; 2) до некоторой степени иррациональность – функция нашего мозга, она вписана в нашу природу вследствие способа, которым мы обрабатываем эмоции. Иррациональность почти не поддается контролю. Чтобы понять это, рассмотрим эволюцию эмоций как таковых.

Много миллионов лет живые существа, чтобы выжить, полагались на тонко настроенные инстинкты. Рептилия могла в долю секунды почуять рядом опасность и мгновенно отреагировать на нее, удрав из опасного места. Между побуждением и действием не было зазора. А затем у некоторых животных это ощущение стало постепенно превращаться в нечто более масштабное и длительное – в чувство страха. Поначалу этот страх являл собой возбуждение, вызванное повышенным выделением в организме некоторых химических веществ, что предупреждало животное о возможной угрозе. Такое возбуждение и сосредотачиваемое на нем внимание привело к тому, что животное научилось откликаться на опасность несколькими разными способами, а не одним. Оно получило возможность чутче воспринимать среду и обучаться. А это означало повышение шансов на выживание, ведь теперь вариантов действий стало больше. Ощущение страха длилось всего несколько секунд или даже меньше, поскольку быстрота реакции решала все.

У общественных животных это возбуждение и сопутствующие ему ощущения постепенно начали играть более важную роль: они стали одной из главных форм коммуникации. Злобное верещание или взъерошенная шерсть могут выражать злость, отпугивать врага или сигнализировать об опасности; некоторые позы или запахи демонстрируют сексуальное влечение и готовность к совокуплению; другие позы и движения показывают, что животное хочет поиграть; определенные звуки, издаваемые детенышем, дают матери понять, что отпрыск сильно встревожен и требует, чтобы мать срочно вернулась к нему. Когда-то ничего этого не было. У приматов поведение стало еще более сложным. Исследования показали, что шимпанзе помимо прочих эмоций способны ощущать зависть и жажду мести. Эволюция длилась сотни миллионов лет. Гораздо позже у животных и человека появились познавательные способности. Кульминацией этого развития стало «изобретение» языка и абстрактное мышление.

Как подтверждают многие нейробиологи, в результате эволюции мозг высших млекопитающих стал состоять из трех частей. Древнейшая из них – «рептильный мозг» – часть мозга, отвечающая за автоматические реакции, которыми регулируются базовые функции организма. Это инстинктивная часть мозга. Над ней располагается «мозг млекопитающих», или лимбическая система: он отвечает за ощущения, чувства, эмоции. Над ней в ходе эволюции появился неокортекс («новая кора»), регулирующий когнитивные функции, а у человека еще и речь.

Эмоции возникают как физическое возбуждение, призванное привлечь наше внимание и заставить заметить нечто в окружающей нас среде. Они зарождаются как химические реакции и как ощущения, которые мы затем должны перевести в слова, пытаясь понять, с чем мы имеем дело. Но, поскольку эмоции обрабатываются не в той части мозга, которая заведует речью и мышлением, перевод часто неточен. К примеру, мы чувствуем, что сердимся на человека по имени Х, но истинным источником этого чувства может служить зависть: мы подсознательно ощущаем себя «ниже» X и хотим получить то, что есть у него. Но испытывать зависть «нехорошо», поэтому мы часто переводим ее в нечто более удобоваримое для нашего самолюбия – злость, неприязнь, обиду. Или, скажем, в некий момент мы ощущаем досаду, разочарование, нетерпение, такое уж у нас настроение. В недобрый час нам подворачивается под руку некий Y, и мы выплескиваем все на него, даже не сознавая, что наш гнев вызван совсем другим настроением и совершенно несоразмерен действиям Y. Еще пример: мы всерьез рассердились на некую Z. На самом деле этот гнев давно сидит внутри нас, и его причина – кто-то из прошлого, некогда глубоко нас обидевший (возможно, один из родителей). Мы направляем свою злость на Z, потому что она напоминает нам об этом человеке из прошлого.

Иными словами, на сознательном уровне у нас нет доступа к первопричине наших эмоций и порождаемым ими настроениям. Мы можем лишь чувствовать эмоцию и пытаться интерпретировать ее, переводя в слова. Но чаще всего мы понимаем ее неправильно. Мы охотно цепляемся за слишком простые интерпретации, которые зато нас устраивают. Или же так и остаемся в недоумении. К примеру, мы зачастую не знаем, отчего ощущаем подавленность. Эта бессознательная сторона эмоций означает еще и то, что нам очень трудно извлекать из них уроки, останавливать или предотвращать компульсивное поведение. Так, дети, которым кажется, что родители уделяют им недостаточно внимания, в дальнейшей жизни будут склонны воспроизводить паттерны «заброшенности» и «оставленности», сами не понимая причины (см. раздел «Триггерные точки из раннего детства»).

Коммуникативная функция эмоций, один из важнейших факторов для общественных животных, также вызывает у нас некоторые сложности. Мы даем понять человеку, что злимся на него, хотя на самом деле это не злость или же злость, но направленная не на этого человека, – но он-то этого не понимает и реагирует именно как жертва личных нападок, что порождает дальнейший поток неверных интерпретаций.

Причины развития эмоций иные, чем у когнитивных функций. Собственно говоря, эти две формы взаимоотношений с миром не образуют в нашем мозгу единого целого без швов и стыков. Животные не обременены необходимостью переводить физические ощущения на абстрактный язык, поэтому эмоции у них работают очень гладко, как им и положено. Для нас же разрыв между эмоциями и когнитивными функциями – источник постоянных внутренних трений, из-за которых наше второе, «эмоциональное эго» действует помимо нашей сознательной воли. Животные ощущают страх лишь мимолетно, после чего он исчезает без следа. Мы же пережевываем свои страхи, усиливаем их и заставляем длиться еще долгое время после того, как опасность миновала. Порой это доходит до того, что мы начинаем ощущать постоянную тревогу.

Соблазнительно думать, что благодаря научному и техническому прогрессу мы все же сумели приручить это «эмоциональное эго». В конце концов, с виду мы не так склонны к насилию, выплескам бурных страстей и суевериям, как наши предки. Но это иллюзия. Прогресс и новые технологии отнюдь не изменили «схему подключения» нашего мозга: они лишь изменили формы наших эмоций и сопутствующий им тип иррациональности. К примеру, новые формы медиа лишь усилили древнюю способность политиков и им подобных играть на наших эмоциях, дав им в руки более тонкие и изощренные инструменты. Рекламщики бомбардируют нас высокоэффективными сообщениями, действующими на подсознание. Мы постоянно торчим в соцсетях, что делает нас жертвами новых форм вирусного эмоционального воздействия. Эти медиа отнюдь не созданы для спокойных размышлений. Из-за их постоянного присутствия в нашей жизни у нас остается все меньше ментального пространства, куда можно отступить и задуматься. Нас осаждают эмоции и бессмысленные бури страстей – не хуже, чем афинян в народном собрании. Потому что человеческая природа не изменилась.

Разумеется, сами слова рациональный (разумный) и иррациональный (нерациональный, неразумный) могут нести в себе довольно много смыслов. Люди всегда навешивают на тех, кто с ними не согласен, ярлык «неразумных» или «иррациональных». Нам требуется простое определение, чтобы применять его как наиболее точное мерило разницы между «рациональным» и «иррациональным». Будем использовать следующий критерий. Мы постоянно испытываем эмоции, и они все время заражают наше мышление, склоняя нас к мыслям, которые нам приятны и тешат самолюбие. Для нас попросту невозможно полностью исключить свои склонности и чувства из того, что мы думаем. Люди рациональные знают об этом и умеют с помощью самоанализа и целенаправленных усилий хотя бы отчасти «вычесть» эмоции из своего мышления, тем самым противодействуя их влиянию. А вот люди иррациональные об этом не знают. Они очертя голову кидаются действовать, не потрудившись взвесить возможные последствия и осложнения.

Разницу можно заметить как в решениях и действиях людей, так и в результатах этих действий. Люди рациональные постоянно демонстрируют, что они в состоянии завершить тот или иной проект, достичь своих целей, эффективно работать в составе команды, создавать что-то долговечное. А иррациональные люди следуют негативным паттернам: повторяют одни и те же ошибки, повсюду тащат за собой шлейф ненужных конфликтов, лелеют несбыточные мечты и прожекты, вечно злятся и жаждут перемен, но эта жажда так и не воплощается в конкретное действие. Они эмоциональны, склонны к спонтанным реакциям и сами этого не сознают. Конечно, каждый порой поступает иррационально, ведь есть обстоятельства, которые от нас не зависят. И даже самые эмоциональные личности могут случайно натолкнуться на великолепную идею или ненадолго преуспеть благодаря собственной храбрости. Поэтому, прежде чем определять, рационален данный человек или нет, за ним следует достаточно долго наблюдать. Способен ли этот человек постоянно добиваться успеха, может ли он придумать не одну, а несколько хороших стратегий? Умеет ли он приспосабливаться к меняющейся обстановке, учиться на своих ошибках?

Разница между рациональным и иррациональным человеком хорошо видна в определенных ситуациях, когда нужно просчитывать долгосрочные последствия и видеть главное. К примеру, когда в ходе бракоразводного процесса речь заходит о том, с кем из родителей останется ребенок, люди рациональные умеют отрешиться от своих обид и предвзятости и разумно определить, какой вариант будет лучше для ребенка с точки зрения долгосрочной перспективы. Иррациональные люди, для которых главное – насолить супруге/супругу, будут, пусть и неосознанно, руководствоваться в своих решениях обидой и чувством мести. Поэтому битва между супругами затягивается, а ребенок получает серьезную эмоциональную травму.

Когда речь идет о найме помощника или выборе делового партнера, люди рациональные используют в качестве мерила компетентность, спрашивая себя: годится ли этот человек для такой работы? А иррациональная личность легко подпадет под обаяние тех, кто умеет нравиться окружающим, знает, как пользоваться нашей неуверенностью, или же тех, кто с виду не представляет угрозы и не создает трудностей, – и наймет их, даже не осознавая, чем при этом руководствуется. Это породит ошибки, промахи, неэффективную работу, и во всем этом человек иррациональный станет обвинять не себя, а других. Когда речь идет о решениях, касающихся карьеры, рациональный человек стремится занять место, которое отвечает его долгосрочным целям. А иррациональный будет принимать решение, исходя в первую очередь из того, сколько денег он немедленно заработает, чего он в жизни заслуживает (иногда ему кажется, что совсем немногого), часто ли он сможет отлынивать от работы или сколько внимания окружающих он будет получать, заняв эту должность. Кончается это обычно карьерным тупиком.

В любом случае разницу между рациональностью и иррациональностью определяет именно степень осознанности. Рациональные люди с готовностью признают, что склонны к неразумным поступкам и что должны проявлять бдительность по отношению к таким склонностям. А вот иррациональные люди, если указать им, что их решения продиктованы эмоциями, реагируют крайне эмоционально. Они не способны к самоанализу, не учатся на своих ошибках. Собственные промахи заставляют их занимать все более прочные оборонительные позиции.

Важно понимать, что рациональность – не просто средство преодоления эмоций. Перикл, например, очень ценил смелые и авантюрные поступки. Он поистине обожал дух Афины и даруемое им вдохновение. Он хотел, чтобы афиняне любили свой город и с пониманием относились к своим согражданам. Идеалом для него было состояние уравновешенности – ясного понимания, почему мы чувствуем то, что чувствуем, и осознания собственных порывов, позволяющего нам мыслить, не подвергаясь тайному воздействию эмоций. Перикл хотел, чтобы энергия, порождаемая нашими импульсами и эмоциями, служила нашему «мыслящему “я”». Так он представлял себе рациональность. Это и наш идеал.

К счастью, путь к рациональности не так уж сложен. Нужно просто понять, о чем речь, и пройти определенный трехступенчатый процесс. Вначале нам нужно осознать так называемую иррациональность низшего уровня. Это производная наших повседневных настроений и чувств, существующая ниже уровня сознания. Строя планы или принимая решения, мы не осознаем, насколько сильно эти настроения и чувства искажают наш мыслительный процесс. Они создают в нашем мышлении отчетливые предвзятые мнения, настолько глубоко укорененные в человеке, что их зримые следы можно найти во всех культурах и цивилизациях всех времен. Эти предвзятые мнения, искажающие реальность, ведут к постоянным ошибкам и неэффективным решениям, отравляющим нам жизнь. Научившись вычленять эти предвзятые мнения, мы можем начать противодействовать их влиянию.

Далее следует понять природу так называемой иррациональности высшего уровня. Она возникает, когда воспламеняются наши эмоции, как правило, под давлением внешнего фактора. Когда мы думаем о собственном гневе, возбуждении, обиде или подозрении, эмоция усиливается, переходя в «реактивное состояние»: все, что мы видим и слышим, воспринимается сквозь призму соответствующей эмоции. Мы становимся более восприимчивыми и более склонными к новым эмоциональным реакциям. Нетерпение и обида могут перерасти в гнев и глубокое недоверие. Именно реактивные состояния такого рода ведут к насилию, к маниакальной одержимости, к неуправляемой алчности, к желанию контролировать других. Данная форма иррациональности – источник многих острых проблем: кризисов, конфликтов, катастрофических решений. Поняв, как функционирует иррациональность этого типа, мы сможем распознавать моменты, когда мы впадаем в реактивные состояния, и вовремя выходить из них, пока не натворили того, в чем будем потом раскаиваться.

И наконец, нам надо применять определенные стратегии и упражнения, которые укрепят мыслящую часть нашего мозга и наделят его большей силой в вечной борьбе с нашими же эмоциями.

Далее описаны три шага, которые помогут вам начать путь к рациональности. Будет разумно включить все три в ваше практическое исследование человеческой природы.